Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Понимание жанровой природы дневника писателя через посредство ключевых слов 12
1.1. Теория и история изучения дневникового жанра 13
1.2. Дневник писателя как особый тип дневника 22
1.3. Жанровое и языковое своеобразие дневника писателя 28
1.4. Лексико-семантические особенности дневникового текста 39
1.5. Лексические доминанты в дневниках И. А. Бунина «Воды многие» и «Окаянные дни» 47
Выводы 64
Глава II. Лексико-семантические поля дневников И.А. Бунина «Воды многие» и «Окаянные дни» 68
2.1. Лексико-семантические поля, реализующие
абстрактные понятия
2.1.1. Лексико-семантические поля Пространство и Время 69
2.1.2. Лексико-семантическое поле Цвет 89
2.2. Лексико-семантические поля, реализующие религиозно-философские понятия
2.2.1. Лексико-семантические поля Жизнь и Смерть 95
2.2.2 Лексико-семантическое поле Религия 101
2.3. Лексико-семантические поля, реализующие макрокласс Человек и Общество
2.3.1. Лексико-семантическое поле Человек 104
2.3.2. Лексико-семантическое поле Эмоция 116
2.3.3. Оппозиция свой - чужой при характеристике лексико-семантического поля Общество 124
2.3.4. Лексико-семантическое поле Власть 128
2.4. Лексико-семантическое поле Природа, реализующее макрокласс Человек иПрирода 133
Выводы 148
Заключение 152
Список использованной литературы
- Жанровое и языковое своеобразие дневника писателя
- Лексические доминанты в дневниках И. А. Бунина «Воды многие» и «Окаянные дни»
- Лексико-семантическое поле Цвет
- Лексико-семантические поля, реализующие макрокласс Человек и Общество
Введение к работе
Актуальность настоящего диссертационного исследования определяется необходимостью изучения жанра дневник писателя с позиций современных направлений русистики (лингвокультурологии, когнитивной лингвистики и социолингвистики); недостаточной степенью изученности дневников
И.А. Бунина с точки зрения их лексико-семантического своеобразия; фрагментарностью описания концептов индивидуальной языковой картины мира писателя. Применение комплексного, междисциплинарного подхода к исследованию лексики произведений И.А. Бунина представляется перспективным и актуальным в свете последних тенденций развития лингвистики.
Основная гипотеза исследования заключается в том, что состав лексических единиц, которые формируют лексико-семантическое пространство дневника писателя, обусловлен не только жанровой спецификой и прагматиконом языковой личности дневнициста, но также лингвокультурной и историко-культурной ситуациями периода создания дневниковых записей.
Цель исследования - представить лексико-семантическое пространство дневниковых произведений И.А. Бунина на материале анализа лексико-семантических полей (ЛСП), репрезентирующих языковую картину мира писателя.
Достижению поставленной цели способствовало последовательное решение ряда задач:
-
обосновать теоретическую базу исследования: определить понятие дневник и место дневника писателя в кругу смежных жанров, охарактеризовать проблемы, существующие в рамках этого жанра, выявить жанровое своеобразие дневниковых произведений И.А. Бунина «Воды многие» и «Окаянные дни»;
-
описать жанр дневника писателя с точки зрения его языковых особенностей и своеобразия лексико-семантической организации текста;
3) выделить лексические доминанты в текстах произведений И.А. Бунина и си
стематизировать их, объединив в лексико-тематические группы;
-
описать фрагменты языковой картины мира писателя через лексико-семантические поля произведений;
-
определить роль лексико-семантических полей в формировании лексико-семантического пространства дневников И.А. Бунина, выявив их специфику в каждом из произведений.
В основу методологии диссертационного исследования легли философские принципы антропоцентризма; положения о взаимосвязи языка и мышления, языка и культуры, а также лингвокультурологический подход к анализу текста, интерпретирующий языковые единицы с позиций общечеловеческой / национальной культуры.
Для выполнения намеченной цели и решения поставленных задач применялся комплекс определенных методов. Доминирующими в исследовании являются собственно лингвистический описательный метод, включающий в себя сопоставление, интерпретацию и обобщение лингвистического материала, метод описания по лексико-тематическим и лексико-семантическим группам, а также лексикографический, сравнительно-сопоставительный, статистический методы и методы контекстуального, семантического, лингвокультурологического анализа языковых единиц. Для выявления наиболее повторяемых лексических единиц в анализируемых произведениях была создана компьютерная программа «Поисковик».
Теоретическую основу работы составили:
отечественные труды по жанрологии, в частности, учение о речевых жанрах (РЖ) (В.В. Дементьев, М.Н. Кожина и др.), в том числе концепция М.М. Бахтина о делении жанров на первичные и вторичные; исследования, в которых представлены современные подходы к изучению жанров (А.Г. Баранов, И.Н. Борисова, В.И. Карасик, М.Л. Макаров, Т.В. Матвеева, К.Ф. Седов, О.Б. Сиротинина, М.Ю. Федосюк, Т.В. Шмелева, Г. М. Ярмаркина и др.), выявляющие специфику дневникового жанра (О.Б. Боброва, Е.В. Богданова, Ю.В. Булдакова, И.М. Вознесенская, Е.И. Калинина, Ю.М. Лотман, М.Ю. Михеев, СВ. Рудзиевская и др.), рассматривающие дневник как часть творческого наследия писателей (Л.Н. Синякова, Ф.Ф. Фархутдинова, М.А. Фокина, З.Я. Холодова и др.), а также работы, раскрывающие жанрово-тематические особенности дневников писателей (Н.В. Киреева, Н.Г. Крюкова, Е.Г. Новикова, О.В. Скороботова, Е.В. Снежко);
исследования в области семантики языковых единиц (В.П. Абрамов, А. Вежбицкая, Л.А. Новиков, В.В. Степанова, Е. Komorowska, J. Wierzbinski, A. Furdal и др.);
труды, посвященные изучению языковой личности и языковой картины мира (В.И. Карасик, Ю.Н. Караулов, З.А. Кузневич, Н.Н. Лавринова и др.);
работы по лингвокультурологии (В.В. Воробьев, В.А. Маслова, Г.В. Токарев, В.М. Шаклеин и др.).
Новизна исследования определяется его целью и поставленными задачами, объектом и предметом исследования, а также междисциплинарным подходом к анализу языкового материала и принципами классификации лексических единиц и лексико-семантических полей. Жанрово-ориентированный подход к анализу языка дневников И.А. Бунина позволил наметить перспективы в изучении не только самих произведений, но и языковой личности писателя и его картины мира. С опорой на лексический состав дневников И.А. Бунина и семантику лексических единиц доказана детерминация языковой картины мира писателя лингвокультурнои и историко-культурной ситуациями, в которых они создавались.
Теоретическая значимость исследования заключается в том, что в нем уточнены отдельные термины и понятия жанрологии, обоснована значимость лексических доминант при определении жанровой природы произведения, доказана взаимосвязь лексикона дневникового произведения с лингвокультурнои и социокультурной ситуациями времени его создания, внесен вклад в развитие теории языковой личности и в описание языковой картины мира.
Практическая значимость диссертационного исследования состоит в том, что его материалы могут быть использованы в практике вузовского и школьного преподавания (курсах лексикологии, лингвокультурологии, анализа художественного текста, текстоведения, русской литературы XX века) и в лексикографической деятельности (при создании словарей языка писателя).
На защиту выносятся следующие положения:
1. Дневник писателя как жанр представляет собой уникальное явление. Он занимает особое положение в классификации дневниковых текстов, с одной стороны, являясь произведением художественной литературы, а с другой - докумен-
том, что позволяет рассматривать его как первичный (личный дневник) и вторичный речевой жанр (если речь идет о дневнике, предназначенном для печати). Особенность дневника писателя состоит также в том, что он нацелен на отражение фрагментов реальных лингвокультурной и историко-культурной ситуаций времени его создания. Это подтверждает история формирования дневникового жанра, интерес к которому у писателей возникал в периоды резких перемен в личной жизни и социальных потрясений в стране.
2. Дневник писателя обладает не только жанровыми, но и языковыми (в том
числе лексическими) особенностями, отличающими его от других типов
дневниковых текстов.
3. Повторяемость определенных лексем, характерная для дневниковых
произведений, формирует макротемы, связывает записи в единое целое и опре
деляет функцию лексем: наиболее повторяемые из них становятся концептуаль
ными ядрами семантических полей. Эти языковые единицы раскрывают сферу
интересов и взгляды автора дневника, позволяя увидеть важные черты языковой
личности писателя.
-
Наиболее повторяемыми в текстах произведений «Воды многие» и «Окаянные дни» являются лексемы я, жизнъ и человек, что обусловлено целью днев-нициста (И.А. Бунина) - осмыслить свое бытие и бытие человека в единстве с многовековой историей человечества.
-
Являясь "продуктом" своей эпохи, дневники И.А. Бунина «Воды многие» и «Окаянные дни» отражают те сферы и вопросы жизни, которые волновали дневнициста. Именно поэтому написанные в разные периоды произведения различаются не только в лексико-стилистическом плане, но и в семантическом отношении.
-
Лексико-семантическое пространство дневника И.А. Бунина «Окаянные дни» шире и разнообразнее, чем в дневнике «Воды многие» как с точки зрения набора лексических доминант, формирующих лексико-семантические поля, так и с точки зрения их семантики, что обусловлено характером лингвокультурной и историко-культурной ситуаций, в которых создавались произведения.
Апробация основных положений и результатов исследования осуществлялась в форме докладов, выступлений и обсуждений на научных конференциях разного уровня: на международных конференциях «Актуальные проблемы современной когнитивной науки» (Иваново 2009, 2010, 2011, 2012), «Русский язык как государственный язык Российской Федерации» (Волгоград 2014), «Русское культурное пространство» (Москва 2013, 2014), всероссийских конференциях «В.И. Даль в парадигме идей современной науки» (Иваново 2011), «Жанрово-стилевой подход в преподавании русского языка и культуры речи» (Иваново 2013), «Актуальные проблемы русского языка и методики его преподавания: традиции и инновации» (Москва 2014), внутривузовских конференциях «Молодая наука в классическом университете» (Иваново 2010), «Актуальные проблемы русского языка и культуры речи» (Иваново 2010) и др.
Основные положения исследования отражены в двадцати одной публикации, пять из которых - в изданиях, рекомендованных ВАК РФ.
Структура диссертационного исследования определяется его целью и основными задачами. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, списка используемой литературы и приложений (на бумажном и магнитном носителях).
Жанровое и языковое своеобразие дневника писателя
В середине XX века одним из активно разрабатываемых направлений антропоцентрической лингвистики в России стало учение о речевых жанрах (РЖ). Основоположником теории РЖ является М.М. Бахтин, который под жанром понимал «устойчивый тип текста, объединенный единой коммуникативной функцией, а также сходными композиционными и стилистическими признаками» [Бахтин 1996, с. 165]. Ученый рассматривал РЖ в аспекте речевого общения как факт социального взаимодействия людей, как соотношение и взаимодействие смысловых позиций. Определяющим признаком речевого жанра как единицы речевого общения и деятельности людей, по его мнению, является диалогичность. Отсюда проистекают все другие признаки РЖ - целеполагание, завершенность, связь с определенной сферой общения и т. д. [Кожина 1999, с. 18; Дементьев 2010, с. 43].
Знаковой для науки стала идея М.М. Бахтина о делении речевых жанров на первичные (простые, примарные) и вторичные (сложные, секундарные). Первичные жанры ученый связывает с «непосредственным речевым общением» и относит их к «бытовой жизни». «Вторичные (сложные) речевые жанры - романы, драмы, научные исследования всякого рода, большие публицистические жанры и т. п. - возникают в условиях более сложного и относительно высокоразвитого и организованного культурного общения (преимущественно письменного)» [Бахтин 1996, с. 161]. Они могут вбирать в себя первичные, которые «утрачивают связь с непосредственной ситуацией общения и выступают как части более сложного высказывания» [Дементьев 2010, с. 137].
Размышления М.М. Бахтина оказали большое воздействие на характер дальнейших лингвистических исследований речевых жанров и вызвали научный интерес к ним. Именно благодаря трудам этого ученого понятие жанр стало применяться по отношению к любым текстам и дискурсам.
В настоящее время изучению речевых жанров посвящается множество исследований, которые позволяют развиваться лингвистической дисциплине, получившей название жанрология, или генристика. В России существует несколько центров (в Москве, Санкт-Петербурге, Саратове, Волгограде, Екатеринбурге, Краснодаре, Красноярске), где разрабатывается теория жанра в разных направлениях. Исследования посвящены типологии жанров (первичные и вторичные жанры [Дементьев 1999; Дементьев 2010; Гольдин 1999; Дубровская 2007; Татарникова 2004]) и жанровых форм, речевых жанров и речевых актов. Жанры изучаются в связи с речевыми стратегиями и тактиками [Гольдин 1997; Дубровская 2001; Хорешко 2005; Казачкова 2006]. Еще одним направлением является установление отношений между речевыми и риторическими жанрами [Сиротинина 1999; Ярмаркина 2001], а также исследование жанров в аспекте речевого портретирования [Паршина 2005; Милехина 2001; Седов 2007]. Жанры изучаются в связи с историей языка и культуры [Балашова 2007; 2009; Зотеева 2001], семантикой языковых единиц [Дубровская 2001; Гольдин 2003; Балашова 2003], концептами [Тарасова 2009; Шейгал 2006; Алефиренко 2005; Дементьев, Фенина 2005], языковой картиной мира [Стернин 2003; Соколов 2002] и языковой личностью [Седов 2000; Орлова 1999; Коротеева 1998; Милованова 1998].
Данный перечень аспектов изучения РЖ позволяет говорить о том, что в современной отечественной жанрологии выделяются следующие подходы к изучению жанров: общефилологический [Федосюк 1997; Шмелева 1997; 2007], стилистический [Кожина 1999; Матвеева 1990], риторический [Сиротинина 1999; Ярмаркина 2001], дискурсивный [Макаров 1990; Борисова 2001], психолингвистический [Седов 2002], культурологический [Карасик 2002; 2004], когнитивный [Баранов 1997].
Интерес исследователей вызывают такие виды жанров, как диалогические, оценочные (эмотивные) [Кормилицина, Шамьенова 1999], ритуальные (этикетные) [Тарасенко 1999], речевые жанры комического [Шмелева, Шмелев 2002; Щурина 1999] и другие не только первичные, но и вторичные жанры. Свое особое место занимает изучение жанров, функция которых заключается в том, чтобы служить прямым проводником памяти [Боброва 2004]. В литературоведении к таким жанрам принято относить мемуарную литературу: мемуары (в узком смысле слова), записки, записные книжки, автобиографии, некрологи, дневники [ЛЭ 1934, с. 132-133]. В контексте данной работы нас будет интересовать именно дневник.
По классификации М.М. Бахтина, дневник относится к первичным речевым жанрам и имеет общие черты с самоотчетом и биографией. Некоторые ученые склонны относить его к производным (секундарным) жанрам, сложившимся «в условиях высокоразвитой культурной коммуникации», и считают дневник дериватом «от примарных жанров» [Дементьев 2010, с. 145]. Мы же полагаем, что жанр дневника может рассматриваться и как первичный, и как вторичный речевой жанр - в зависимости от типа дневника. Чтобы доказать это, необходимо обратиться к истории становления этого жанра.
Исследователь дневникового жанра О.Б. Боброва в работе «История жанра дневника» [Боброва 2004] рассказывает о его возникновении и развитии. Она указывает на то, что дневник - один из древнейших жанров, истоки которого восходят к античности, хотя в античные времена дневниковыми чертами обладали и другие жанры - хроники и путевые заметки.
Лексические доминанты в дневниках И. А. Бунина «Воды многие» и «Окаянные дни»
В произведении «Окаянные дни» употребительными являются еще и антропонимы - имена реальных исторических личностей (Ленин, Маяковский, Горький, Троцкий). В «Окаянных днях» собственные существительные выполняют экспрессивную функцию, так как в дореволюционной России они отражали классовое расслоение общества. В дневнике И.А. Бунина такое социальное расслоение четко представлено. Например, когда упоминается какое-либо известное лицо, он дает только фамилии (Маяковский, Ленин, Троцкий, Блок и другие), а когда речь идет о простых людях, не имеющих образования, статуса и положения, напротив, использует одни неофициальные имена: наша горничная Таня. Нельзя не отметить и тот факт, что в дневнике «Воды многие» герои остаются безымянными, а в «Окаянных днях» почти у каждого есть имя. Это связано с тем, что личные имена содержат важную для писателя оценку: Маяковского звали в гимназии Идиотом Полифемовичем, а следовательно, раскрывают отношение писателя к объекту оценивания.
И.А. Бунин активно использует инициалы: К.П. до сих пор твердо убеждена, что Россию может спасти только Минор. Или: ... у первой жены Горького, Е.П. был Бах (известный революционер, старый эмигрант), Тихонов и Миролюбов. Это происходит тогда, когда писатель либо не считает нужным раскрывать более подробную информацию о своем герое, либо хочет оставить его в тайне или же в целях экономии языковых средств. В таких случаях имена собственные служат средством языковой выразительности, делая текст более динамичным. Также писатель использует инициалы имени и отчества с полной фамилией: У Н.В. Давыдова в Большом Левшинском. Желтоватый домик; Встретили Л.И. Гальберштата (бывший сотрудник "Русских Ведомостей", "Русской Мысли"); Был A.M. Федоров - это придает повествованию документальность, поскольку такая форма использования имен собственных характерна для документов, а не для художественной литературы. Однако это еще и способ конкретизации, так как И.А. Бунин не исключает возможности существования однофамильцев. Как отмечает И.М. Вознесенская, упоминание некоторых людей без всяких пояснений, без употребления имени, лишь по фамилии усиливают эффект непредназначенности дневника И.А. Бунина для неосведомленного читателя [Вознесенская, http://publib.upol.cz/ obd/fulltext/Rossica%20XL/ross40-26.pdfl.
Заметим, что сокращения слов в произведении «Окаянные дни» могут выполнять и этическую функцию. Например, встречаются случаи сокращения ненормативных номинаций человека: Жены всех этих с. с, засевших в Кремле, разговаривают теперь по разным прямым проводам совершенно как по своим домашним телефонам. Используя сокращение с. с, И.А. Бунин имел в виду выражение сукины сыны. Так он называл борцов за революцию, тех, в чьих руках оказалась власть, и, кто был его идеологическим противником.
В дневнике «Воды многие» имена собственные представлены широко, но среди них нет повторяющихся, которые встречались бы неоднократно. Исключение - название корабля «Юнан», на котором совершается путешествие. Среди имен собственных, встречающихся в произведении, следует выделить названия географических и астрономических объектов, так как главная цель путевого дневника заключается в описании окружающего мира. Так, с помощью имен собственных подробно описывается план путешествия, в котором указываются места остановок или ближайших объектов: Порт-Саид, Суэцкий канал, Красное море, Джебель-Таир, Перим,
Джибутти, Цейлон, Коломбо и другие. Обращает на себя внимание различие объема тематических групп. Прежде всего, это связано с функциями, которые выполняют в них имена существительные. Заметим, что все они используются в соответствии с выбранной темой и идеей. Так, например, поскольку тема дневника «Воды многие» - путешествие на о. Цейлон, то важное место в нем занимает морская атрибутика и географические названия. В дневнике «Окаянные дни» звучит тема революции, однако идея состоит не только в описании происходящего (увиденного и услышанного), но и, прежде всего, в личной оценке, поэтому здесь чаще используются существительные, характеризующие события, человека и его внешний мир.
Окружающий мир в произведениях И.А. Бунина описывается не только с помощью предметов или явлений, но и с помощью их признаков, поэтому важная роль отведена прилагательным.
Признаки предметов и явлений чаще раскрываются писателем с помощью качественных прилагательных, к которым принадлежат слова, называющие свойства и качества, воспринимаемые непосредственно органами чувств. В текстах произведений особую роль играет цветовая палитра, позволяющая воссоздать живописные картины природы и окружающей действительности: зеленый, белый, черный, красный, синий, золотой и другие (см. приложение №1). Все эти прилагательные образуют лексико-тематическую группу Цвет. Однако в контексте они служат не только описательным, но и оценочным средством, переходя при этом в разряд существительных: Рыжий, ... однообразно, точно читая, говорит о несправедливостях старого режима. В «Окаянных днях» И.А. Бунин в духе народной культуры замечает, что «...еще в древности была всеобщая ненависть к рыжим» (Ср: Рыжий да красный - человек опасный).
Кроме "цветовых" прилагательных, в произведениях встречаются и те, которые характеризуют пространство: близкий, далекий/дальний и время: вечный, первобытный, прошлый, а также указывающие на особенности объекта, качества характера и умственного склада субъекта: страшный, мирный, пустой, священный и другие.
Важное место в анализируемых дневниках занимают относительные прилагательные, которые называют признак через отношение к предмету или к другому признаку. Характер этих отношений в произведениях выражается чаще всего по принадлежности {народный, русский, человеческий, чужой) и по свойственности {весенний, ночной, вечерний). Заметим, что данная группа прилагательных в основном используется писателем в «Окаянных днях», так как они выполняют не описательную функцию, а оценочную, которая в произведении наиболее значима. Притяжательные прилагательные выражают категории и ценности, которые занимают важное место в русской языковой картине мира и образуют оппозицию свой-чужой.
Обращают на себя внимание формы сравнительной степени прилагательных (компаратива). Нередко встречаются сочетания прилагательных с формами более, менее и наиболее: более влажный, более ужасное, более наглых, наиболее похабные, наиболее разумные, не менее мерзкими, более или менее мирное, которые похожи на аналитические формы сравнительной степени прилагательного, но на самом деле являются описательными выражениями сравнений. Они выполняют важные функции в произведениях: в дневнике «Воды многие» - живописующую функцию, а в «Окаянных днях» - оценочную.
Лексико-семантическое поле Цвет
Любимый цвет И.А. Бунина - синий с многообразием его оттенков: В алтаре, в глубине, окна уже лилово синели — любимое мое; сине-голубое, оно особенно хорошо. Во-первых, он нравится потому, что это цвет космических бездн, неба, которыми так восхищается писатель. А во-вторых, синий и фиолетовый не так активны, они спокойны и не раздражают глаз. dictionary/symbols.html], поэтому в анализируемых произведениях прилагательное синий встречается преимущественно в сочетании с существительными океан/море и небо/небосклон. Обращает на себя внимание оттенок синего спектра - лиловый, который с одной стороны, олицетворяет смерть, роковую судьбу, обманчивость счастья, трагичность бытия, а с другой, является таким же притягательным, как сама жизнь.
Желтый и золотой противоречивы и развивают сложную символику в произведениях И.А. Бунина. Золотой олицетворяет радость жизни, а желтый предвосхищает, как правило, трагические события. Так, прилагательное золотой в произведении «Воды многие» встречается чаще в значениях блеск/сияние (Небо перед закатом было неизменно золотое, сияющее), либо яркий свет/пламя (Звезда пылала на горизонте впереди целым золотым костром). В «Окаянных днях» оно употребляется в следующих значениях: как высочайшая культурная ценность (золотой век), как материальная ценность (золотые очки, золотой зуб), как огонь/свет (золотые огоньки маленьких восковых свечей) и со значением подобия, по принципу аналогии с золотым цветом (золотые маковки церквей). Желтый в дневнике «Воды многие» имеет отношение к морю, характеризуя его собственный цвет или линии берега: Мир был безгранично пуст ... е этом серо-желтом море и со всех сторон теснимых желтыми сугробами; полосы желтеющих у моря песков. Страшное место.
В произведении «Окаянные дни» желтый цвет свойственен земным объектам окружающей действительности: Желтоватый домик (бывший писателя Загоскина) с черной крышей во дворе ... Старая Москва, которой вот-вот конец навеки; птицы сладко щебечут во дворе на ярких желто-зеленых акациях. Обрывки мыслей, воспоминаний о том, что, верно, уже вовеки не вернется. Из приведенных фрагментов очевидно, что желтый цвет у писателя ассоциируется с гибелью, смертью, концом. Среди наиболее употребляемых прилагательных, обозначающих цвет, выделяются белый и черный, которые являются базовыми в русской языковой картине мира, являя в ней все противоположности: положительное и отрицательное, свет и тьму, добро и зло, жизнь и смерть и т.п.
У И.А. Бунина мотив жизни и смерти раскрывается через страх, ужас и трепет перед неизвестностью бытия или перед грозной вселенной: черно-синее небо, два-три туманно-голубых пятна звезд и резко дует холодом. Ехать жутко. Никитская без огней, могильно-темна, черные дома высятся в темно-зеленом небе.
С категорией страха неразрывно связано человеческое зло, которое выражается с помощью прилагательного черный: Он, огромный, черный, усатый, свирепо скрежетал ручкой кофейной мельницы и, пожирая глазами капитана, мощно декламировал; Второй помощник не отставал от механика, говорил ... , остановив на нем свои злые, как у змеи, сплошь черные глаза. Страх ассоциируется с разрушением и смертью, вызывающими чувство скорби: видны стены, увешанные черными знаменами, на которых белые черепа с надписями: "Смерть, смерть буржуям!". Такое понимание цвета характерно для русской языковой картины мира, где он считается траурным. В связи с этим в произведении «Окаянные дни» возникает образ черного ворона: окружил себя стаей черных воронов, черные тучи все гуще, карканье черного воронья все громче, который в народнопоэтической традиции является предвестником смерти. Заметим, что не менее важную роль черный цвет с его оттенками играют и в других произведениях И.А. Бунина, особенно в создании устойчивых метафор (ср.: «Темные аллеи»).
Для писателя черное - это еще и первобытная тьма, олицетворяющая "дикость" (неразвитость, отсталость от цивилизации и прогресса): к пароходу быстро неслось несколько ... пирог, из которых торчали худые и голые черные торсы; стояла кучка еще никогда мной не виданных людей, тех самых "диких", о которых читал в детстве: кучка высоких черно шоколадных тел. Дикость ассоциируется с грязью и нищетой: Шатры, козы, голые черные дети и, конечно, опять нечистоты... Мерзко? Нет, страшно по первобытности, по древности.
Белый цвет в произведении «Воды многие» чаще всего у И.А. Бунина олицетворяет собой святость, близость к Богу (или намек на его присутствие), и, как следствие, покой и умиротворение {ночь прелестная, с мирной луной и белыми облаками). А в «Окаянных днях» либо безликость и пустоту {Глаза белые), либо торжественную красоту, праздничность {Милые девичьи личики у певших в хоре, на головах белые покрывала с золотым крестиком на лбу; К вечеру всем нам пришлось надеть все белое, и в этом было что-то праздничное; красавец лакей, тоже весь в белом).
Не менее существенную роль в цветовой палитре, используемой писателем, играет красный, который ассоциируется с огнем или ярким светом: красное зарево пожара; закат, среди великолепных сиреневых облаков, весь огненно-красный, захватывает весь небосклон. В «Окаянных днях» он, как и черный цвет, является доминирующим и неразрывно связан с мотивом смерти, кровопролития: в мокром асфальте жидкой кровью текут отражения от красных флагов. В контексте произведения красный цвет воспринимается писателем негативно, он приобретает отрицательную окраску: бьют в глаза проклятым красным цветом первомайские трибуны; заколочены в гробы почему-то красные и противоестественно закопаны в самом центре города живых, так как именно этот цвет стал символом новой действительности, которую писатель отвергал. В силу идеологических, политических воззрений красный цвет в произведении часто противопоставляется белому (в русской культуре их сочетание символизирует дьявола, смерть). В результате оба цвета приобретают иное звучание и переходят в состав ЛСП Общество (оппозиции свой-чужой):
Лексико-семантические поля, реализующие макрокласс Человек и Общество
Таким образом, в произведении «Воды многие» свободу и простор символизирует океан, который в картине мира писателя осознается как нечто безграничное, равновеликое небесному пространству: Все огромно: и океан, и небо, и все пространство между ними. Из этого следует, что морское путешествие, осуществляемое на корабле, меняет в сознании дневнициста некоторые жизненные ориентиры: земля перестает быть олицетворением чрева, породившего все живое, или могилы, в которую все возвращаются. Она не осознается им как начало и конец бытия человека в этом мире. По мнению И.А. Бунина, жизнь продолжается и после смерти. Не случайно в произведении ведется рассказ только об одной смерти - быка, которого зарезали на мясо для команды корабля и путешествующих. Смерть животного дает ему пищу для размышлений: Последняя его ночь! ... Может быть, последняя только на земле? Даже в смерть быка отказывается верить сердце. Герой-повествователь воодушевлен своим путешествием, поэтому у него возникает чувство, что он попал в некий сказочный, мистический мир, в иную реальность, где царит покой, где нет мирского зла и смерти. В океане находит упокоение лишь ненужное. Так, он рассказывает о том, что выбросил за борт прочитанные книги: развязал набитый книгами чемодан, который мы с ненавистью таскали всю зиму по отелям в Египте, и торопливо стал отбирать прочитанное и не стоящее чтения. А отобрав, стал бросать за борт и с большим облегчением смотреть, как развернувшаяся на лету книга плашмя падает на волну, качается, мокнет и уносится назад, в океан - навеки. Важно заметить, что книга - это артефакт, который играет важную роль в произведениях И.А. Бунина. Ведь именно книга (не считая газет и журналов) во времена писателя была одним из основных средств общения в интеллигентской среде (известно, простые люди брали опыт от природы и человека!) и источником получения и обмена информацией.
Во время наблюдения за тем, как уплывают книги, автора-повествователя посещает мысль о своей собственной судьбе, его начинает волновать вопрос о собственной кончине: Может быть, завтра, послезавтра сбросят мое тело вот в эти же самые волны... И вообще с немалым основанием преследуют меня всю жизнь подобные мысли. Я именно из тех, которые, видя колыбель, не могут не вспомнить о могиле. Такая логическая ассоциация возникает не случайно, ведь для творческого человека, писателя, умереть - это стать ненужным для времени и для потомков, непризнанным, забытым в веках. О том, что океан, а не земля может стать последним его пристанищем, он пишет, рассказывая о ночном шторме. Страх вызван не только инстинктом самосохранения, но и мыслями о не достижении рая, той самой обетованной земли: Разве я, например, могу быть уверен, что увижу Цейлон, - восклицает дневницист. Чувство же восторга объясняется тягой к приключениям, свойственной всем путешественникам, для которых в этом и состоит цель жизни. Хорошо ему еще и от того, что приключения свершаются в непосредственной близости с природой. Так, в соответствии с представлениями дневнициста, "обетованная земля" неразрывно связана с небом: Земля, рай все ближе - всю ночь облака, всю ночь луна сияет между ними, серебром озаряя их края, что в приведенном предложении демонстрируют причинно-следственные семантические связи. Такая взаимосвязь основывается на мотиве вечной жизни: Пастушеской простотой звучат они, но в простоте-то и вечность их, подобная вечности вот этого неба (простого синеющего воздуха), вот этой земли (простых песков и камня). Вставные конструкции выступают необычными метафорическими образами в представлениях писателя о небе и земле и противоречат естественнонаучному пути познания мира. Здесь налицо эмоциональная окраска восприятия, как важная составная часть творческого пути познания.
В произведении «Окаянные дни» земля имеет другое концептуальное значение. Здесь в качестве антитезы "обетованной земле" можно рассматривать сравнительный оборот: живешь в полной отрезанности от мира, как на каком-то Чертовом острове, где земля употребляется в составе метафорической конструкции и представляет собой замкнутое пространство - остров, с которого нет возможности выбраться. Так, концепту Воля противопоставляется неволя - ограниченность в возможности что-либо делать, безысходность, одиночество.
Как земная стихия и символ в произведениях И.А. Бунина выступает огонь. В «Водах многих» слово огонь употребляется трижды в значении "освещение, свет" [СУ т.П, с. 750]: потушив огонь, долго лежал; потом очнулся и, не зажигая огня, записал.
В «Окаянных днях» данная лексема используется чаще (шесть раз) в разных падежных формах и в разных значениях: опять сбежались со всего села, и хотели меня бросить в огонь. В приведенном фрагменте существительное огонь имеет значение "пламя" [СУ т.П, с. 750]. Кроме этого, слово огонь встречается в составе фразеологизмов: лицо залилось огнем, где оно употреблено в творительном падеже в переносном значении "проявлять страсть, пыл, жар" [СУ т. II, с. 750]; всего боятся как огня; днем с огнем поискать и др. Фразеологическая единица бояться как огня имеет значение "бояться очень сильно, панически" [СУ т. II, с. 751], а ФЕ днем с огнем не найдешь (у И.А. Бунина в трансформированном виде) имеет значение "о ком-чем-н. выдающемся, чрезвычайно редком" [СУ т. II, с. 751]. Уникальность данного фразеологизма в тексте заключается не только в изменении его состава, но и в том, что он участвует в создании авторской иронии.
Слово огонь встречается также в поговорке: всегда в конце концов попадает из огня да в полымя. Из огня да в полымя - выражение означает "из одной неприятности в другую, еще большую" [СУ т. II, с. 751]. В данном случае поговорка отражает русское национальное представление об этой стихии.
Огонь в произведении «Окаянные дни» символизируют пожар и свет свечи. Слово пожар употребляется три раза в значении "распространение огня, сопровождающееся уничтожением имущества и всего, что может гореть" [СУ т. III, с. 474] и встречается в следующих сочетаниях: то там, то здесь красное зарево пожара; после пожара Москвы в 1812 году, а также в переносном значении "бурно развивающееся столкновение каких-н. общественных сил, борьба, война, революция" [СУ т. III, с. 474]: они фанатики, верят в мировой пожар. Слово свеча употребляется два раза: А керосину, свечей не достанешь; в руках ноты и золотые огоньки маленьких восковых свечей. И в первом, и во втором случае оно имеет значение "длинный тонкий цилиндр из какого-н. жирного вещества (воска, стеарина) с фитилем внутри, служащий для освещения" [СУ т. IV, с. 87].
Вышесказанное свидетельствует, что в произведении «Воды многие» огонь олицетворяет собой мирный свет, несущий людям пользу и покой, тогда как в «Окаянных днях» он выступает в качестве разрушительной стихии.