Названия растений средней полосы России (на материале калужских говоров) Иванов Виктор Александрович

Содержание к диссертации

Введение

Глава I. Лексико-семантический анализ названий растений. Хронологический анализ названий растений 26

Мотивировочные признаки, используемые при номинации растений 33

1. Сходство растения и его частей 34

2, Окраска растения и erD частей 50

3 Вкус, запах растения 53

4. Воздействие растения на животных и человека 55

5. Место произрастания 57

6. Использование растения 59

7. Внешние свойства, признаки растения 70,

Названия, в основе которых лежат два мотивировочных признака 71

Названия, претерпевшие изменения под влиянием народной этимологии 74

Специфика в распределении мотивировочных признаков по говорам 79

Особенности проявления явлений синонимии и омонимии 87

Выводы 96

Глава II Структурные средства номинации растений Двусловные названия - фитонимы 100

Названия, образованные путем метафорического переноса 116

Суффиксальный способ словообразования: Названия растений, мотивированные существи

тельными 119

Названия растений,мотивированные прилага тельными 122

Названия растений, мотивированных глаголом... 128

Названия растений, образованные префиксально- суффиксальным способом 135

Названия растений, образованные сложением . Лингво-географический аспект изучения 144

Выводы 145

3аключение 148

Список использованной литературы 150

Список справочной литературы 169

Список сокращений 171

Приложение: Список названий растений, для которых

указаны мотивировочные признаки 174

• Сходство растения и его частей
• Вкус, запах растения
• Названия, образованные путем метафорического переноса

Введение к работе

Лексика долгое время была наименее изученным отделом русской диалектологии, хотя трудно переоценить значение народных говоров при рассмотрении вопросов истории языка и его современного состояния. Лишь в последние десятилетия огромное лексическое богатство народных говоров стало объектом специального изучения. На различном материале подвергалась изучению лексика говоров с точки зрения ее состава, соотношения с литературным языком, с точки зрения сферы употребления (социальной и территориальной), с точки зрения происховдения, изменения и развития и в других аспектах. Более того, на лексическом материале говоров в последние годы ставятся и решаются кардинальные проблемы региональной лексикологии и семасиологии.

Хотя в настоящее время интенсивно расширяются проблемно-лексикологические исследования словарного состава русских народных говоров1, что предопределено как поступательным развитием самой науки о русском языке, так и объектом ее изучения - современными русскими народными говорами, важность изучения отдельных тематических групп лексики не уменьшилась.

Рассмотрение лексики по тематическим группам в современных лексикологических исследованиях является широко признанным.Это связано с тем, что отличительной особенностью лексики является ее непосредственное обращение к реальной действительности, но здесь есть ряд сложных вопросов. Тематические группы лексики входят в состав лексико-семантической системы (ЛСС). Как известно, подавляющим большинством лингвистов признается системность лексики. Можно также констатировать, что ЛСС состоит из ряда микросистем, характеризующихся в семантическом плане различной степенью четкости и внутренней организации, представляющих собой набор взаимосвязанных лексем, который соотносится с отдельной сферой единой ЛСС.

Микросистемы выделяются на различных основаниях и по различным критериям, причем вопрос о возможных видах микросистем не нашел до сих пор единого разрешения в лингвистической литературе.

Чаще всего как микросистемы выделяются различные лексико-семантические группы так называемой абстрактной лексики. Что касается тематических групп, то ряд исследователей возражает против выделения их как микросистем, считая, что сам принцип выделения не лингвистичен ввиду того, что группировки слов осуществляются на экстралингвистических основаниях, а не на языковых свойствах.

По этому поводу К.Н.Смолина пишет: "Исследования слов, объединенных по предметно-тематическим группам, не дает возможности проследить и описать те внутриязыковые связи, которыми характеризуется лексико-семантический уровень, так как в основе их объединения лежат не собственно языковые факторы" . Подобное возражение находим и у Ф.П.Филина, который высказывает мысль не о том, что такие группы слов, основанных на лексико-семантических связях, а на классификации самих предметов и явлений, следует назвать тематическими словарными группами, поскольку замена одного из слов тематической группы другим с течением времени не приводит к изменениям в значениях, стилистической окраске слов той же группы, что свидетельствует о почти полном отсутствии семантических связей между словами группы в языке на данном этапе его развития . Мнение Ю.Д.Апресяна по этому поводу также сводится к тому, что микросистемы слов должны быть выделены не на предметно-понятийной, а на лингвистической ос-нове .

Суть всех возражений против выделения тематических групп как микросистем, как можно заметить, сводится к одному - неправомерности выделения таких групп, так как оно основано на экстралингвистических факторах.

Получается так, что внутри ЛСС системность присуща только небольшим лексико-семантическим группам, а огромный пласт конкретной лексики ею не обладает. И виновата в этом лишь прямая, более ощутимая связь с явлениями реальной действительности. С этим трудно согласиться.

Совершенно прав, как нам кажется, Д.Н.Шмелев, когда пишет, что "выделение тематических групп слов основано на внеязыковых критериях. Однако вряд ли было бы целесообразно заранее отказаться на этом основании от лингвистического анализа соответствующих объединений слов, от попыток найти в них общие семантические элементы"5. Путь к выяснению возможных системных связей слов различных тематических групп лежит через конкретные исследования. Другое дело, что тематические группы обнаруживают неодинаковую степень системности. Так, тематические группы конкретной лексики в меньшей степени характеризуются явлением сис - 7 темности, хотя и они обнаруживают определенные, только им присущие чисто языковые особенности, Достаточно для начала обратить внимание на то, что отличительный признак, по которому предмету дается название, оформляется в категориальных формах посредством "введения" его в определенный лексико-семантический ареал и морфемные рамки. Но ведь и микросистемность, приписываемая лексико-семантическим группам слов, также характеризуется неодинаковой степенью организации".

В качестве микросистем нередко выделяются различные терминологические группы, принципиально мало отличающиеся от тематических групп по критерию выделения. По мнению В.В.Виноградова, "термины той или иной сферы научного познания находятся между собой в строго закономерных семантических связях и образуют известную систему" .

Мало вероятно, что проявление системных свойств в лексике обладает характером однотипности. Иными словами, системность не предопределена лишь синонимическими и антонимическими отношениями группы слов и их взаимрдействием друг с другом. Системность можно понимать в более расширенном смысле. Так, она может проявляться для различных тематических групп в особенностях их номинации : в закрепленности мотивировочных признаков за определенными тематическими группами, в использовании разных мотивировочных признаков для названия одного и того же предмета или, напротив, одного мотивировочного признака для названия разных предметов; в наличии или отсутствии внутренней формы; в одинаковости способов образования слов данной тематической группы.

Наша работа посвящена исследованию одной из тематических групп - лексики флоры.

Изучению вопросов народной ботанической лексики посвящен ряд исследований.

Невозможно переоценить тот вклад, который внес в исследование народной лексики флоры Н.И.Анненков9. Он отмечал, что "существование простонародных названий растений указывает на известную степень замечательности растения, обратившей на себя внимание простолюдина"10. Целью его словаря было "доставить возможность по латинскому названию растения узнать его различные местные русские наименования, а также и те, под которыми они известны у различных народов, обитающих в различных местах России" . Ценность его работ заключается в том, что автор собрал в них множество народных названий растений, для большинства из них указал признаки, лежащие в основе номинации.

Интересна работа А.Будиловича.-1- В Ш главе своей книги (раздел "Ботаника") автор рассматривает славянские названия рас - 9 -тений с точки зрения лингвистической палеонтологии. Анализу подвергаются многие названия дикорастущих растений.

Ценность работы Н.Л.Скалозубова15 заключается в том, что он не только приводит местные названия растений, но и описывает их применение.

Специально народным названиям растений, этимологии этих слов посвящена работа крупного чешского лингвиста, профессора В.Махека. Особой заслугой автора является выделение названий, в основе которых лежит приписывание растениям магических лечебных свойств на основании их чисто внешних признаков. Так, он отмечает, что форма листьев растений вида ШесеЪгшп, напоминающая ноготь, заставляет предположить лечебное действие этих растений против кожных заболеваний под ногтями . Исследователь среди народных названий выделяет чешские и словацкие новообразования, названия праславянские и, наконец, общеиндоевропейские (или общие для нескольких индоевропейских языков). В.М.Иллич-Свитыч пишет: "Значение этой работы В.Махека заключается, во-первых, в том, что эта работа является ценным дополнением к словарям чешского и других славянских языков, а также к общеславянским этимологическим словарям, особенно, если учесть, что именно названия растений толкуются в таких словарях наиболее гипотетично" .

В последние годы появился ряд исследований, проведенных на материале лексики флоры русских говоров. В первую очередь это работы И.П.Гришиной, В.И.Ереминой, О.П.Беляевой, В.Г.Арьяновой, Я.В.Закревской, В.М.Маркова, В.А.Флоровской, Е.А.Нефедовой. В этих работах рассматриваются вопросы, связанные с принципами номинации, с ролью мотивированности в процессе называния, со словообразовательными средствами, ставятся вопросы о синонимии и вариантности номенклатурных единиц. Особо хочется выделить работу В.А.Меркуловой16, где ботаническая лексика в первую очередь рассматривается в этимологическом аспекте.

Итак, народные названия растений постоянно привлекают внимание исследователей, они служат иллюстративным материалом при решении самых различных лингвистических проблем.

Но изучение фитонимической лексики остается актуальным. В.М.Иллич-Свитыч призывал исследователей проделать для других славянских языков ту кропотливую работу, которую осуществил В.Махек для чешского и словацкого языков. "В частности, именно такой работы ждет не только не исследованная, но и не зарегистрированная полностью масса восточнославянских названий растений" . Поэтому каждое новое практическое исследование в данной области вносит важный вклад в изучение номинативной техники, способов, принципов и средств номинации, в "познание процесса обращения фактов неязыковой действительности в достояние системы и структуры языка"18. Выяснение общих тенденций номинации в тематических группах лексики значительно облегчит поиски путей этимологизирования слова. Нельзя скидывать со счетов и пополнение зафиксированного словарного фонда данной группы. Решение таких частных проблем вносит определенный вклад и в решение общих язы - II новых проблем, связанных с процессом и результатом обозначения конкретных реалий.

В лингвистике не решен окончательно вопрос о разграничении терминов и номенклатурных единиц. При рассмотрении фитонимиче-ской лексики невольно возникает вопрос о том, к какому разряду ее отнести. 

Нам кажется верной точка зрения Г.О.Винокура о том, что под номенклатурой "следует понимать систему совершенно абстрактных и условных символов, единственное назначение которой состоит в том, чтобы дать максимально удобное с практической точки зрения средство для обозначения предметов, вещей без прямого отношения к потребностям теоретической мысли, оперирующей этими вещами"™. Но в то же время номенклатурные единицы тесно связаны с терминами. Различие их заключается, на наш взгляд, в следующем: слово в системе понятий, в понятийном поле - термин; слово как обозначение изучаемого и наблюдаемого предмета - но-мен . М.К.Шарашова, рассматривая вопрос о разграничении терминов и номенклатурных единиц в научной ботанической терминологии, приходит к выводу о том, что отношения между различными логическими разрядам (семейством, видом, родом) - это отношения терминологических единиц, так как название предыдущего обусловливает название последующего, Отношения же между единицами одного разряда (рода или вида) - это отношения номенклатурных единиц, так как они логически независимы. Вместе терминологические единицы и номенклатурные обозначения составляют терминологическую лексику.

Таким образом, можно сделать вывод о том, что народная фитонимическая лексика относится к разряду номенклатурных единиц, так как ее основное назначение - дать максимально удобное с практической точки зрения средство для обозначения предметов. Черты, характеризующие номенклатурные единицы диалектной лексики во многом сходны с чертами подобных единиц в научной терминологии. Диалектные номенклатурные единицы в большинстве случаев однозначны, стилистически нейтральны, функционально ограничены, лишены эмоционально-экспрессивной окраски. Основное ке отличие заключается в том, что они выработаны не в результате целенаправленного изучения явления действительности, а в результате повседневного опыта.

Изучение номенклатурной лексики в плане лексико-семантиче-ском дает возможность определить характерные для рассматриваемой языковой системы способы отражения этой действительности. Для каждой тематической группы подобные способы предопределены заранее, в соответствии со словообразовательными, лексико-семан-тическими и стилистическими законами языка. "Реализация "социального заказа" на новое наименование производится по внутрисистемным нормам данного языка, осуществляется при помощи средств, которыми язык располагает" . Выявление соответствующих закономерностей является одной из задач нашего исследования.

Рассмотрение лексики по тематическим группам позволяет вы - ІЗ -явить строгую зависимость собственно лингвистических факторов от экстралингвистических предпосылок, четкую связь между признаками и средствами номинации, определенным словообразовательным типом.

Необходимо больше внимания уделять вопросам о мотивировочных признаках, которые лежат в основе номинации. Особенно это важно для диалектной лексики, так как именно в ней мотивированность играет важную роль в функционировании слова, большую,чем в литературном языке.

Разработка вопроса о мотивировочных признаках в диалектной лексике тесно связана с вопросами синонимии. Вопрос о синонимии в говорах нельзя считать достаточно изученным. Особенно интересен он для тематической группы названий растений. Это связано с тем, что из всех многообразных связей слов по их лексическим значениям данной группе присущи прежде всего синонимические (дублетные) отношения номенклатурных единиц друг с другом. Для рассматриваемого лексического пласта характерны целые ряды слов, значения которых полностью совпадают. Формальным критерием точности совпадения значений имен является тот факт, что все эти имена даны одному и тому же растению.

Наименования растений в русских народных говорах, представляя собой чрезвычайно интересный в этимологическом, семантическом и структурном отношении материал, заслуживают специального изучения, изучения закономерностей, свойственных этому пласту диалектной лексики.

Настоящее исследование посвящено изучению номинационной техники в русских народных говорах на материале одной из тематических групп - названий различных полевых, болотных и лесных трав и цветов. Исследование проведено для говоров Брянской, Калужской, Московской, Орловской, Тульской и Смоленской областей. Ранее подобная работа для этих областей не проводилась.То, что говоры этих областей относятся к разным группам, существенной роли не играет, так как "границы лексических явлений часто более дробны и не совпадают, а нередко и перекрывают границы фонетических и грамматических явлений" . С другой стороны,это позволяет выявить черты сходства и различия в процессе номинации в различных группах говоров.

Основным материалом исследования послужили данные, полученные путем сплошного обследования различных словарей русского языка: толковых, региональных, этимологических, энциклопедических, терминологических. Кроме того, наименования растений извлекались из различных краеведческих работ, работ по народной медицине, различных ботанических справочников, Был также использован материал, собранный нами в период 1979-1982 гг. на территории Калужской области во время диалектологических жкспедиций.

Материал, собранный в данной работе, был зафиксирован в разное время, поэтому может возникнуть вопрос о правомерности такого исследования. В таком случае нам бы хотелось сослаться на авторитет К.В.Горшковой, которая в одной из своих работ пишет: "Задача описательной диалектологии и состоит в том, чтобы диахронически различные диалектные факты осмыслить с синхронической точки зрения" .

Несмотря на довольно большой объем, эти материалы нельзя считать исчерпывающими. Причина этого заключается в том, что наз - 15 -вания растений (кроме культурных) не принадлежат к числу важных для носителя говора понятий и, скорее всего, реже попадают в поле зрения и в записи собирателей народной речи, чем слова, непосредственно связанные с крестьянским бытом, жилищем, обычаями, занятиями. Так как материал не всегда собирался исследователями, хорошо знакомыми с научной ботанической терминологией, то в различных работах встречаются названия растений, при которых нет ни русского научного наименования, ни его латинского эквивалента. Часто название сопровождается только описанием внешнего вида растения или просто пометами - "растение, цветок".

Во время экспедиций основным методом сбора диалектных названий растений был метод живой непосредственной беседы с носителями говора, запись интересующих нас слов в контексте. Наша задача осложнялась тем, что не все носители говора, даже лица пожилого возраста, могут дать обстоятельные ответы на вопросы о том, как называется то или иное растение, как оно используется в народной медицине, в хозяйстве.

Именно с этими причинами связано то, что в списке используемых названий, приведенном в конце работы, не всегда указаны их научные обозначения, а также латинские эквиваленты. Но в большинстве случаев такие данные приводятся.

Но с другой стороны, эти факты не играют особо важной роли при решении вопросов этимологии, семантики, структуры диалектных слов, так же как не играют они роли для создающих народные наииенования растений носителей говоров. Так, независимо от того, какому растению дано название кислуха или желтяк, совершенно ясна его семантика и внутренняя структура, так же как независимо от вида обозначаемого растения названия лопух» бедре-нец, дятлина относятся к праславянской эпохе.

Поэтому, нам кажется, что собранный материал позволит нам решить те задачи и дать полные ответы на те вопросы, которые стоят перед нами в данной работе.

Цель настоящего исследования заключается в анализе гносеологических корней номинативного процесса и системном описании особенностей материального воплощения идеальных начал собственно языковыми средствами в словах-названиях различных травянистых растений.

Реализация поставленной цели имеет в виду решение следующих задач:

1. Обобщение результатов, достигнутых в изучении данной проблемы,

2. Проведение анализа экстралингвистических факторов номинации конкретных реалий,

3. Дать подробную классификацию с точки зрения мотивировочных признаков, выяснить взаимоотношения мекду способами номинации и мотивировочными признаками,

4. Определить средства номинации и основные структурные типы слов, то есть выяснить, как происходит в говорах реализация мотивировочного признака; установить закономерность связей способов и средств номинации и связей между способами номинации и морфологической структурой слова,

5. Объяснить причины существования большого количества дублетов и лексико-семантических вариантов,

6. Объяснить причины частных случаев переосмысления, деэтимологизации названий, объяснить, какими путями это переосмысление проходит, выяснить роль народной этимологии в образовании и переоформлении названий,

7. Выявить специфику в средствах номинации для различных обследуемых районов. Методологической основой данного исследования является марксистско-ленинская теория познания.

Важное значение для решения поставленных задач имеет описательный метод. В большинстве случаев описываются только факты, которыми отдельные системы говоров отличаются от литературного языка. Но когда рассматриваются вопросы о влиянии фитонимиче-ской лексики литературного языка на тематические группы фитони-мов в частных диалектных системах (ЧДС), о соотношении дублетных названий внутри одного говора, то подобные факты привлекаются в обязательном порядке.

В диалектологическом исследовании, представляющем собою описание не одной, а многих ЧДС, структурный метод неотделим от лингвогеографического. В работе дается территориальная характеристика языковых особенностей.

При описании лексического значения названий используются приемы компонентного анализа, а также лингвостатистический прием в пределах описательного метода, способствующий более детальному исследованию наименований различных травянистых растений.

С помощью языка в процессе познания происходит идеализация предметного мира, осуществляется переход от чувственного отражения объективной действительности к рациональному, от ощущений и восприятий к представлениям и понятиям, происходит формирование обобщений. Как указывал В.И.Ленин, "в языке есть только общее... Чувства показывают реальность; мысль и слово - общее" . 

Язык непосредственно связан с объективным миром в первую очередь своими строительными материалами, то есть номинативной, лексико-фрагеологической системой, элементы которой всегда соот-25. Ленин В.И. Полн.собр,соч., т.29, с.249. носятся с определенными предметами внеязыковой действительности. Номинативная система языка образуется совокупностью взаимосвязанных и соотносящихся друг с другом лексических и фразеологических наименований.

Название как факт номинативной системы языка обязательно предполагает соответствующий внеязыковой предмет. Иначе говоря, оно всегда имеет значение, основу которого представляет исторически закрепленное в сознании говорящих соотношение того или иного названия с определенным предметом окружающего мира. Слово всегда относится к определенному словесному сообществу и лекси-ко-грамматическому разряду.

Слово представляет собой только простой знак предмета, но эта условность названия не исключает его обязательной мотивированности в момент появления в языке, то есть в момент наречения им предмета, а следовательно, и его познания. Название всегда при появлении в свет в качестве знака предмета обусловлено.Эта обусловленность характеризуется не только внутренними законами языка, но и экстралингвистическими факторами, а именно: объективной действительностью, свойствами и отношениями, присущими нарицаемым предметам. Предмет, получающий наименование, всегда стоит в ряду однородных с ним, поэтому название его всегда будет связано с характерными особенностями данной группы предметов.

Нельзя забывать одобрительно отмеченные В.И.Лениным слова Л.Фейербаха о природе названия. Действительно, в основе названия всегда лекит "какой-нибудь бросающийся в глаза признак, который я делаю представителем предмета, характеризующим предмет, чтобы представить его себе в его тотальности" • Произвольность названия всегда ограничена рамками закона здравого смысла, опирающе - 19 -гося на селекцию, обобщение и классификацию всего того многообразия, которое представляется человеческому сознанию объективной действительностью.

Отличительный признак, по которому предмету дается название, оформляется в категориальных формах, посредством "введения" его в определенный лексико-семантический ареал и морфемные рамки. И если деривационная база определяется по преимуществу причинами экстралингвистического характера: называемым предметом объективной действительности, его воздействием на субъект познания, его отличительными признаками (правда, и здесь ванную роль играют внутриязыковые причины - прежде всего, ведущие признаковые модели), то выбор способа и средств номинации целиком определяется внутриязыковыми факторами, в первую очередь местом, значением и продуктивностью той или иной словообразовательной модели.

Таким образом, фантазия называющего всегда ограничена рамками объективной действительности. Поскольку в названии выражается один из признаков предмета, принадлежащего к определенному классу предметов, то весь этот класс номинативно в известной степени однороден. Б названиях однородных предметов реализуются только такие отношения, которые заданы отношениями, существующими между данными предметами и окружающим миром. Поэтому для категориально различных предметов создаются разные в признаковом отношении наименования. Здесь налицо зависимость наречения от сущности называемого. "Давая наименования новым объектам, осуществляя их группировку и классификации, говорящий субъект пользуется теми элементами плана выражения, которые уже представлены в данном языке... наличные языковые формы уже известным образом предопределяют, какие признаки субъект может выделить у объекта" . Это приводит к тому, что в каждой тематической группе названий образуется специфически ограниченный набор признаков номинации.

Итак, познакомившись с новым предметом, человек подмечает из массы имеющихся у него признаков, выбирает только какой-нибудь один, кажущийся ему характерным, и использует его для наименования нового предмета. Этот признак, лежащий в основе номинации, получил в лингвистической литературе название мотивировочного. "Мотивировочный признак - это один из объективных признаков самой реалии, выделяемый как "представитель" всей совокупности ее признаков, способный наиболее ярко охарактеризовать (выделить) данный предмет в ряду ему однородных" .Этот признак квалифицировался в словообразовательной литературе как "самый важный", "самый существенный", "наиболее броский", но, на наш взгляд, самое правильное для него определение дано Н.М. Шанским - "достаточно характерный"29. Категория существенности для мотивировочного признака не является обязательной, так как в качестве мотивировочного может быть выбран какой-нибудь периферийный или только ситуативно обусловленный признак. К таким, скорее всего, относятся названия растений "по именам людей". Существенность мотивировочного признака не играет главенствующей роли и в научной ботанической терминологии, где многие растения получили названия по внешнему виду, хотя многие из внешних признаков не относятся к разряду важных.

То, что не всегда в основе названия лежит существенный признак, послужило поводом для некоторых ученых считать, что мотивированность слова не играет заметной роли в функционировании языка и потому не имеет научной значимости. В доказательство этого приводятся факты существования немотивированных слов. Указывается также на наличие процесса деэтимологизации, свидетельствующего о том, что слово может выполнять свои функции в языке, не имея живой внутренней формы. Особенно актуален этот вопрос для терминологической и номенклатурной лексики. Но необходимо учитывать, что в русской научной терминологии "играет главенствующую роль мотивированный тип номинации", мотивированные термины составляют "большую часть русских терминов" .Если же приток иностранных слов (немотивированных) в какую-либо область научной терминологии значительно возрастет, то это может привести к последствиям, о которых предостерегает В.А.Гречко: "Геология и минералогия, например, располагают многими тысячами заимствованных терминов. И что же? Безогляднее заимствование иноязычных слов обрекло все грядущие поколения на изучение геологии как науки и как какого-то малознакомого языка" . Следовательно, в научной терминологии мотивированность играет не последнюю роль.

Что же касается диалектной лексики, то здесь трудно переоценить роль мотивированности, так как при отсутствии кодифицированной нормы в говоре этот момент весьма существен. Особенно важна она на начальном этапе существования нового слова, но сохраняет свое значение и в дальнейшем. Важные доводы в пользу значимости мотивированности слова в процессе языкового общения приводит О.И.Блинова • Особо хотелось бы отметить, что слова, ясные в словообразовательном и этимологическом отношении, при прочих равных условиях (степень употребительности, характер предметной соотносительности и т.д.) легче воспринимаются и воспроизводятся, прочнее удерживаются в памяти, нежели слова, лишенные мотивированности. Ведь не случайно освоение говорами слов иноязычного происхождения рождает много самых разнообразных фонетических вариантов: букла, брюкла, брукла, бруква. Видоизменение звуковой оболочки заимствованного слова бывает обусловлено и трудностью запоминания неосмысленной, немотивированной последовательности звуков "чужого" слова.

Немотивированные слова появляются в языке совсем не потому, что мотивированность слов совсем актуально не значима, а по иным причинам, равно как и деэтимологизация порождается, как выяснено, рядом условий, не имеющих прямого отношения к мотивированности слова и ее роли в языке (в числе этих условий -выпадение из словаря опорного слова, изменение его звуковой оболочки, стилистическая или экспрессивная дифференциация слов, связанных по словопроизводству). В пользу значимости мотивированности слова в процессе языкового общения говорит существование в диалектах мотивированных слов - параллелей к иноязычным словам или словам, утратившим мотивированность: аир - сабельник, хвощ - ёлочка.

Возможно, что на начальном этапе процесса называния для какого-либо предмета возникает несколько названий, но из массы номинативных вариантов в конечном счете в говоре чаще всего остается один, так как важную роль играет оценка "правильности" наименования говорящими. Под правильностью" названия следует понимать отражение в его внутренней форме достаточно характерных и общезначимых признаков круга реалий, в который входит вновь нарекаемый предмет. Именно поэтому названия, в основе которых лежат нехарактерные признаки, в каждой тематической группе находятся на периферии, В зависимости от того, какой признак лежит в основе мотивации, мотивировочные признаки можно поделить на существенные (основные) и на несущественные (случайные).

На основе обобщения одноплановых мотивировочных признаков формируются принципы номинации. Принцип номинации служит отправной базой для новых наименований. Таким образом, "принцип номинации - категории семантическая, содержательная, фиксируемая в сознании носителей языка" .

Способ номинации представляет собой "прием осуществления реализации принципа номинации, представленного мотивировочным признаком" . Способ и принцип номинации соотносятся как форма и содержание. Различаются прямой и опосредованный способы номинации. При прямом мотивировочный признак выражен основой или корневой морфемой слова, его обозначающего. При опосредованном этот признак обозначен ассоциативно, посредством другого, уже существующего слова . При прямом способе номинации мотивированные слова своей звуковой оболочкой выражают конкретный приз - 24 -нак объекта, например: пустырник, белоголовник; а при опосредованном часто передают только самую общую характеристику свойств объекта, например: казаки - подорожник. При этом мотивационная связь усложнена, так как приходится выявлять общие части семантики у производного и производящего,

Средства номинации составляют "фонетические, морфологические, лексико-фразеологические и синтаксические единицы языка"5".

Прежде чем перейти непосредственно к рассмотрению вопросов номинации различных травянистых растений в говорах центра России, необходимо дать общую характеристику данного пласта лексики. 

Хотя научная ботаническая терминология русского языка еще не всегда отвечает выдвигаемым перед ней требованиям, но все-таки можно констатировать тот факт, что большинство ее названий характеризуется наличием однозначности. Каждый элемент научной ботанической терминологии имеет соответствие в международной латинской и определение, в котором раскрываются существенные признаки понятия. Так, например, "Калужница болотная - Caitha paiustris L. Стебель приподнимающийся, кверху ветвистый. Листья темнозеленые, блестящие, городчатые; нижние сердцевидные, с черешками, верхние почковидные (ширина их превышает длину). Пестик I. Тычинок 15-40. Плод в виде ягоды. Околоцветник простой, венчиковидный, из четырех желтовато-беловатых листочков, рано опадающий; цветы мелкие, в кистях".

Народные названия растений в пределах одного говора не всегда обладают признаком однозначности, и значение его не может раскрываться в аналогичном определении. Довольно часто одним словом называются разные растения, а иногда целые группы растений. Так, словом лопух в одном из смоленских говоров назы - 25 -вают не только растения рода Arctium, но также и другие растения: калужницу бОЛОТНую Caltha palustris, кувшинку Nymphaea, мать-и-мачеху Tussiiago и вообще растения с крупными и широкими листьями. В качестве естественного пути для обобщения может служить не только внешнее сходство, общность мест произрастания, но и функциональное тождество. Горлянкой в одном из тульских говоров называют совершенно различные растения: пижму обыкновенную Tanacetum vulgare и ВЬЮНОК ПОЛЄВОЙ Convolvulus arvensis, но с точки зрения народной медицины эти растения имеют сходные лекарственные свойства. В пределах одного говора можно наблюдать названия, которые служат для номинации только одного вида растения, например, ландыш; для номинации группы близкородственных видов, например, щавель, подорожник; для номинации совершенно разных растений, например, лопух, молочай. С другой стороны, мы можем наблюдать явление, при котором одному общепринятому названию, имеющему всегда свой латинский эквивалент, в говоре соответствует несколько местных названий. Так, в одном из калужских говоров подмаренник цепкий Caiium aparine называют дерябкой и липучкой.  

Сходство растения и его частей

Необходимо обратить внимание на то, что в большинстве из рассмотренных в данной группе названий подчеркивается сходство с теми растениями, которые человек давно возделывает, а также с деревьями, широко используемыми в хозяйстве. Следовательно, при номинации по данному МП обязательно учитывалась известность растения, название которого использовалось при номинации других.

Для некоторых растений в говорах существуют названия, которые в научной ботанической терминологии и в литературном языке обозначают другие реалии. Нам трудно судить, различают ли эти растения в каждом конкретном говоре, но чаще всего эти названия служат и для обозначения тех растений, которые имеют их и в научной терминологии, и для обозначения тех растений, которые по тем или иным причинам от них не отличают. В группе названий, которые мы приводим шгае, трудно определить, что лежит в их основе: сходство реалий или, что скорее всего, объединение этих реалий по каким-либо причинам в одну группу: анис - тмин обыкновенный (Мое, Орл.) и вех ядовитый (Дум.) (анис, тмин и вех - растения одного семейства, внешне похожи); ситник (Смол.), рогоз (Орл.) - камыш; рогоз (Моск.), рогоза (Орл.) - тростник; куга7 (Моск.) - род тростника; черет (Орл.) - тростник обыкновенный; камыш (Смол.), куга7 (Калуж.) - рогоз; камыш (Дум.), куга (Калуж.) - рогоз широколистный; камыш (Орл.) - ситняг; куга (Орл.) - дербенник иволистный (камыш, тростник, рогоз, ситняг, дербенник, очерет отличаются друг от друга, принадлежат к разным ботаническим семействам, но у них есть и много общего: растут они в одинаковых условиях, в больших зарослях нецветущие растения трудно различить, все они употребляются для плетения, их стебли идут на изготовление рогож, циновок, сумок, корзин, канатов и т.п., корневища их съедобны); осот (Моск., Смол.), асот (Смол.) - бодяк полевой; сот (Хваст.) - бодяк огородный; осот (Смол.) - хондрилла ситниковидная (осот, бодяк, хондрилла -сорные колючие растения семейства сложноцветных); осока (Ка-луж.) - касатик аировидный; осока (Тул.) - лисохвост равный; аир (Смол.) - осока (общие места обитания и некоторое сходство); вереск (Калуж., Смол.) - можжевельник обыкновенный (растения разных семейств, сходство между ними весьма отдаленное: вечнозеленые кустарники, растут на сухих почвах); веха (Орл.) - поручейник широколистный; веха (Смол.) - василистник желтый (вех и поручейник принадлежат к одному семейству; все, в том числе и василистник, растут в одинаковых условиях, имеют некоторое сходство); сурепка (Жиздр.) - свербига восточная (растения из семейства крестоцветных с цветами насыщенного желтого цвета и своеобразной формы); лапча тка (Тул.) - таволга вязолистная (растения одного семейства, внешне похожи, широко применяются в народной медицине); зверобой (Моск.) - золотарник обыкновенный; зверобой (Смол.) - коровяк медвежье ухо (эти растения широко используются в медицине, цветки золотисто-желтые); ромашка (Смол.) - пупавка полевая (ромашкой называют большое число видов сходных внешне, но различных растений); незабудка (Смол.) - вероника дубровная (имеют сходную окраску цветов); цихорий, цихо-рия, цикория, цыкория (Моск.) - одуванчик (при малом внешнем сходстве, имеют много общего в использовании); свербигуз (Тул.)-окопник лекарственный (имеют общие свойства); пырей - мятлик обыкновенный (Смол.) и двукисточник тростниковидный (Моск.) (растения одного семейства, растут в одинаковых условиях); чабер (Смол.) - душица обыкновенная (растения одного семейства, широко используются в народной медицине, цветы собраны в метельчатое соцветие сходной окраски).

Вкус, запах растения

Наименования, в основу которых положен МП - вкус, запах растения: кислица (Кир., Юхн., Menu, Моск.), кислица (Смол.), кисляк (Ферз.), кислика (Моск.), кислицы (Орл.), кислуха (Моск.), кисляна, кислинка (Люд.), кислядь (Орл.) - щавель; кисличка (Ферз.), кислушка (Моск.) - заячья капуста; огуречник растение (?) (Приг.) и буранчик лекарственный (Орл.) (листья имеют огуречный запах и употребляются иногда как салат); солодка - паслен сладко-горький (Калуж.) и клевер луговой (Орл.); солодянка (Смол.) - брюква (диал. солодкий - "сладкий"); ду-щица (Калуж.) - зверобой шершавоволосый; душица (Смол.), ду-шичка (Мещ.) - мята полевая; душмянка (Смол.) - душистый луговой цветок; душица (Моск.) - душица обыкновенная (все эти названия связаны со словом дух - "запах" и служат для обозначения пахучих растений; горча шник (Хваст.), пахучая трава (Смол.) -тысячелистник обыкновенный; горчинка (Тул.), миндальная трава (Моск.) - вьюнок полевой; винная трава, винка (Калуж.) - рами-шия однобокая (диал. винный - "кислый"); купырь (Тул., Моск.)-купырь лесной; купырь (Калуж.) - съедобное растение, добавляют в хлеб (купырь в некоторых говорах называют вонючкой, воняв-кой); В.Л.Меркулова считает, что в данном случае растение получило название по тому же МП - Мерк., с.65); вонючка (Приг.) -василистник; вонюка (Тул.) - цикута; вомег (Смол.) - ядовитые растения сем. зонтичных; цикута, болиголов (в смол.говорах вомег - "все очень горькое на вкус: яд, отрава, горечь, самогон"); пахучка (Кир.) - ромашка лекарственная; полынь (Орл.), полын (Тул., Тул., Дум.) - полынь горькая; полынь (Смол.) -растение (?) (слово полынь считается родственным глаг. полеть -"гореть", палить - "жечь", а связь значений гореть, жечь -горький очевидна - Фасмер, Ш, 320); горькуша (Смол.) - ястре-бинка зонтичная; горчак - хмель обыкновенный (Орл.), горечавка (Смол.) и трава, растущая по берегам рек; имеет горьковатый вкус (?) (Брян.); горчук (Мое), горчица (Мал.) - свербига восточная; горчйха (Еиздр.) - гречиха (в данном случае, видимо, в слове произошли изменения под влиянием народной этимологии); горчушка (Бор.) - горькое растение (?); горечавка (Орл.) -гладыш широколистный (растение содержит горькое вещество -лазерпетин - Лек.раст.-75, с.52); горчица (Калуж.) - горец перечный; горчйшник (Люд.), горчень, горчак (Хваст.) - горец змеиный; тухляк (Ферз.) - чемерица; медуница - медуница неясная (Моск.), василистник узколистный (Калун.), подмаренник настоящий (Смол.), лабазник вязолистный (Смол., Моск., Калуж.); медуница - таволга вязолистная (Дум., Хваст.), донник лекарственный (Хваст.), лабазник шестилепестный (Орл.), лекарственное растение (?) (Смол.); медунйчник - сочевичник весенний и василистник узколистный (Калун.), медуница аптечная (Смол.), лабазник вязолистный (Смол., Калун., Орл.), трава (?) (Моск.); медівник (Моск.) - подмаренник цепкий и пикульник колючий; медо-нишник (Калук.) - василистник узколистный; медульник (Хваст.) -пикульник красный; медушник (Моск.) - растение (?); мёд (Тул.) клевер луговой (все эти растения обладают медовым запахом и являются хорошими медоносами).

Опосредованно выражен данный МП в названии вдовья трава Сух.) - полынь обыкновенная (полынь является символом горечи).

Воздействие растения на животных и человека Названия, в основе которых лежит МП - воздействие на соприкасающихся с растением животных, человека: резука (Сух., Дзер.), резйка (Еиздр.), резец (Калуж.) - осока пузырчатая; порезина (Моск.) - бодяк разнолистный; резучка (Хваст.) -ежовник куриное просо; мудорез (Смол.) - водяная крапива; лютик-прыщенец (Тул.) - лютик едкий; прыщинец (Моск.) - лютик жгучий (на коже трава вызывает покраснение, зуд, пузырьки и опухоли - Лек.рает.-75, с.159); кропь (Моск.), крянива (Моск., Тул., Орл.),-коропива (Калуж., Брян.), жигучка (Орл.,Смол.) -крапива; жгучка (Смол.) - крапива двудомная; жгучка (Орл., Смол., Ферз.), жигалка (Ферз.), жигучая крапива (Дум.), стре-кучка (Ферз.) - крапива жгучая (основным признаком крапивы является то, что она жжется; стрекучка от стрекать - "обжигать, жечь"); собачка (ІОхн.) - льнянка обыкновенная; соба ка (Смол.)-лопух паутинистый; собаки - лопух большой, гравилат речной (Калуж.), подмаренник цепкий (Моск.); собачки - чернокорень лекарственный (Орл.), гравилат городской (Калуж., Тул.), дурнишник обыкновенный (Калуж.), череда трехраздельная и череда поникшая (Мещ., Дзер.); собачник - лопух большой (Смол.), череда трехраздельная (Кир., Хваст., Люд.), ежовник куриное просо (Калуж.); кошки (Моск.), вязучка (Дум.) - подмаренник цепкий;, приче па (Приг.) - череда; задёрка (Смол.) - лопух большой (все эти названия даны за цепляющиеся плоды); репейник (Моск.), ви-рипейник (Хваст.), залепуха (Хваст.) - репешок обыкновенный (растение названо так за "цепляющиеся, хватающиеся плоды -Мерк., с.94); колючка - осот (Кир.) и репешок обыкновенный

Названия, образованные путем метафорического переноса

Таким образом, при номинации растений составными терминами используется почти исключительно только одна модель - прилагательное І существительное, в чем сказывается языковая организованность рассматриваемых единиц. В образовании однословных названий от двусловных также нет полного произвола.

Наличие разнообразных мотивировочных признаков, на основе которых могут быть созданы народные названия растений, предопределяет многообразие форм, которые, впрочем, могут считаться достаточно специфичными при характеристике данной группы лексики. Действительно, в области народной ботанической номенклатуры мы наблюдаем проявление всевозможных словообразовательных приемов, которые мы и рассмотрим на материале однословных названий.

Названия, образованные путем метафорического переноса Прежде всего отметим, что при номинации растений широко используется метафора для переноса наименований с предметов окружающей действительности, животных и других растений. -объясняется тем, что именно эти имена метафоризируются. Перенос обычно основывается на сходстве внешнего признака, чаще всего формы, реже - цвета. Именно поэтому данный способ номинации наиболее продуктивен при МП, основанном на сходстве.

Метафорический перенос может осуществляться двумя путями:

Новые терминологические значения образуются у слов в результате изменений в смысловой стороне того или иного слова: толкач, крупа, клюшка, китка, баранка, кудель, кувшин, колокольчик, звонок, балаболка, метла, мотылек, елка, рябина, репа, ромашка, .веник, колос, медведь, кукушка, куропатка. При данном способе переноса редко используются формы множественного числа: лепешки, плюшки, дудки, батоги, вальки, баранки, краски. Названия растений таким путем создаются довольно редко.

Новые терминологические значения создаются на основе десемантизации уменьшительных суффиксов и лексикализации их значений. Этот прием очень продуктивен. Подобные термины нельяя считать формами субъективной оценки, так как нейтральные пары, от которых образованы эти слова,в данной системе отсутствуют или их значения различны, то есть суффиксы выступают здесь не как модификационные, а как словообразовательные. Большая часть зафиксированных названий свободно употребляется и в форме единственного и в форме множественного числа: фонарики, часики, грабельки, калачики, просвирки, зонтики, ключики, перильцы, сапожки, звоночки, барашки, баранчики, рачики, кочетки, орлики, косички, курочки, елочки, паучки; пестик, толкачик, столбичек, топорик, змейка, сорочка, коровка, рябинка, лопушочек, морковочка, кушинчик, репка.

Иногда растения получают названия от имен собственных: иванчик - одуванчик, матренка - различные виды василистника и -тысячелистник обыкновенный, авдотки - купальница европейская, селиван - чемерица черная. Эти факты в своем происхождении особенно загадочны. В большинстве случаев нельзя сказать, что эти названия были поддержаны фонематическим сходством (как, например, в случае: валериана - аверьян). Приходится предполагать, что в подобных названиях отражаются какие-то случайные впечатления, какое-то смутное сходство. Для определения мотивировки "необходимо было бы установить, как часто встречается данное имя в данной местности и у соседних народов, относится ли оно только к человеку или и к животному, какова его экспрессивно-эмоциональная характеристика, не связано ли это имя с каким-либо конкретным лицом и реальными событиями" . Что касается названия одуванчика - иванчик, то нам кажется, что название связано с распространенностью этого растения, его обычностью. Основа иван- часто встречается в названиях растений в других говорах, и обозначает она растения,довольно обычные для данных районов. Подтверждением этого служит, как нам кажется и название Иванов цвет - нивняк, о котором сказано, что оно всюду обычно и изобильно по лугам, склонам, кустарникам, полянам (Май., с,580). Имя Иван широко распространено у русского народа, и, может быть, с названием иванчик связано отношение к этому растению как к чему-то обычному, широко распространенному. Что касается других названий: матренка, авдот-ки, селиван, то, на наш взгляд, здесь следует видеть результат своеобразной деэтимологизации, которую мы также наблюдаем и при использовании названий животных в качестве названий растений. Так, орхидея - кукушкины слезки в одном из калужских говоров носит название кукушка. Понятно, что образ птицы, столь