Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Теоретические основы речевого портретирования драматических персонажей 11
1.1 Определение понятия лингвострановедение и лингвокультурология применительно к лингвопортретированию 11
1.2 Речевое портретирование в лингвокультурологическом аспекте 15
1.3 Особенность восприятия русской культуры с точки зрения китайских русистов 17
ВЫВОДЫ по первой главе 27
ГЛАВА 2. Речевой портрет и исследование пьес А.П. Чехова 29
2.1 Определение понятий языковая личность и речевой портрет и соотношения между ними 29
2.2 Описание исследовательской модели языковой личности и речевого портрета 45
2.3 Художественная и драматическая речь 50
2.4 Исследование коммуникативно-смысловой многослойности пьесы А.П. Чехова и его «Дядя Ваня» 51
2.5 Создание модели речевого портрета драматических персонажей с позиций лингвокультуры 54
Выводы по второй главе 56
ГЛАВА 3. Описание речевого портрета драматических персонажей а.п. Чехова с позиций китайской лингвокультуры 59
3.1 Лингвистический портрет драматических персонажей 59
3.1.1 Литературный лексикон 60
3.1.2 Нелитературный лексикон (просторечие) 64
3.2 Лингвокогнитивный портрет драматических персонажей 66
3.2.1 Фразеологизмы как элемент лингвокогнитивного портрета 67
3.2.2 Антиномичность как элемент лингвокогнитивного портрета 81
3.2.3Религиозность как элемент лингвокогнитивного портрета 101
3.2.4 Восточность как элемент лингвокогнитивного портрета 111
3.3 Коммуникативный портрет драматических персонажей 116
3.3.1 Прагматические стратегии исследования диалогической речи как черта коммуникативного портрета 116
3.3.2 Диалогичность и чужие слова в монологе (по М.М. Бахтину)..126
3.3.3 Прагматическая оценка и полифония самооценки и чужой оценки 128
3.4 Лингвопсихический портрет драматических персонажей 139
3.4.1 Лингвопсихический портрет драматических персонажей через призму психического лексикона 139
3.4.2 Портретирование психотипа драматических персонажей 143
Выводы по третьей главе 150
Заключение 154
Библиография
- Речевое портретирование в лингвокультурологическом аспекте
- Описание исследовательской модели языковой личности и речевого портрета
- Фразеологизмы как элемент лингвокогнитивного портрета
- Лингвопсихический портрет драматических персонажей
Введение к работе
Актуальность исследования в современной лингвистике проблемы
языковой личности подчеркивалась многими учеными (Ларин 1974;
Богин 1984; Караулов 1987; Карасик 1994; Апрeсян 1995; Фонякова 1995; Шахронович 1995; Поцепня 1997; Шаклеин 1997; Сухих 1998; Кочeткова 1999; Язикова 1999; Берeстнeв 2000; Мильцин 2001; Красных 2002; Балыхина и Несёсина (2012) и др.), и это поставило науку пeрeд
необходимостью поиска лингвистического мeханизма интерпретации языковой личности [Романова 2011: 221]. Несмотря на то, что вышло в свет большое количество работ, можно констатировать, что до сих пор в современной лингвистике не сформировано единое понятие языковая личность как общепринятый феномен.
Интeрес к проблематике языковой личности способствуeт изучeнию
рeчевого портрета, который реализует в себе языковую личность. Весьма
неоднозначным являeтся такжe понятиe речевой портрет, потому что
понятие «языковая личность» в этой связи теряет свою чeткость,
становится всe более расплывчатым [Седов 2007]. Нам кажется
совершенно необходимым подойти по-новому к понятию «речевой
портрет», т.е. выяснить его связь со смежными понятиями. На
сегодняшний день недостаточно исследований, посвященных
соотношению между понятиями «языковая личность» и «речевой портрет».
В 1995 году М.В. Китайгородская и Н.Н. Розанова создали модель для изучения речевого портрета в разговорной речи. Однако, к сожалению, модель, которая используется при изучении художественной речи, не возникает автоматически путем экстраполяции имеющейся модели на новый материал. Все осложняется еще и тем, что чеховская пьеса характеризуется новизной (см. главу 2, п. 4), несоблюдением правил традиционной пьесы, даже частичным их разрушением. В этой связи мы считаем необходимым создание новой версии модели для изучения речевого портрета драматических персонажей, причем ориентированной именно на материал чеховской пьесы (см. главу 2, п. 5). В связи с этим мы в своем исследовании создали специфическую модель для формирования речевого портрета в пространстве художественной речи на материале пьесы А.П. Чехова, принадлежащей к художественной речи высокого образца.
На сегодняшний день в лингвистических исследованиях недостаточно проанализированы пьесы А.П. Чехова как особый языковой феномен, чаще
они изучались исследователями по литературоведению и драматургии. Таким образом, пока еще не появились работы по созданию разнотипных лингвистических портретов с достаточной степенью полноты, но главное – и системности. Итак, в нашем исследовании проводился системный и комплексный анализ пьесы А.П. Чехова «Дядя Ваня» с учётом созданного нами варианта модели речевого портретирования.
Актуальность исследования определяется, прежде всего, малой
изученностью творчества А.П. Чехова в лингвистических исследованиях
по речевому портретированию. Средством реализации речевого
отображения художественного персонажа является речевой портрет.
Несмотря на то, что интерес исследователей к речевому портрету
художественного персонажа возрастает, но количество работ в данном
направлении представляется недостаточным для сегодняшнего дня.
Особенно мало исследователи уделяют внимание изучению речевого
портрета драматического персонажа в сопоставлении разных культур, что в
эпоху распространенного перевода и кросскультурной коммуникации
представляется ущербным фактом. Соответственно, комплексное
освещение лингвистической технологии создания речевого портрета драматического персонажа практически рассматривалось исследователями очень мало, особенно, с точки зрения носителя иной (в нашем исследовании – китайской) лингвокультуры – и в России, и в Китае. Итак, в этом несомненная актуальность темы настоящей работы.
Объектом диссертационного исследования является речевой портрет драматических персонажей в системном представлении, а предметом исследования – речь драматических персонажей пьесы А.П. Чехова «Дядя Ваня».
Материалом для исследования послужил текст пьесы А.П. Чехова «Дядя Ваня».
Научная новизна исследования определяется тем, что предпринят поиск исследовательских подходов к описанию и анализу речевого
портрета персонажей чеховской пьесы на базе оригинального варианта
модели, т.е. системной исследовательской процедуры при составлении
речевого портрета драматических персонажей в пьесе А.П. Чехова «Дядя
Ваня», которая впервые разработана и применена нами в данной работе.
Вариант модели лингвопортретирования состоит из четырех уровней:
лингвистический, лингвокогнитивный, коммуникативный и
лингвопсихический, которые в целом и составляют системно
обусловленный речевой портрет.
Кроме того, научная новизна исследования заключается в следующем:
1) представлено восприятие особенностей русской культуры
китайскими русистами;
2) выяснено соотношение понятий «языковая личность» и «речевой
портрет» в плане их сходства и различия;
-
охарактеризовано понятие «речевой портрет» с точки зрения лингвокультуры и лингвокультурологии;
-
создана модель речевого портрета драматических персонажей с учётом лингвокультурологического подхода.
Целью диссертации является системное речевое портретирование персонажей чеховской пьесы «Дядя Ваня» с учётом позиции носителя китайской лингвокультуры.
Гипотеза исследования строится на положении о том, что речевой
портрет драматических персонажей чеховской пьесы может
восприниматься релятивно в зависимости от лингвокультурной базы
реципиента, но в целом его можно выявить через призму данных
лингвистики, лингвокогнитологии, прагматики и лингвопсихологии с
учётом лингвокультуры воспринимающего субъекта.
В соответствии с поставленной целью в исследовании решаются следующие задачи:
1) осмыслить итоги восприятия особенностей русской культуры китайскими русистами, что составит базу для кросскультурного описания
понимания смыслов изучаемой пьесы;
-
выяснить соотношение понятий «языковая личность» и «речевой портрет»;
-
создать вариант модели для речевого портретирования персонажей чеховской пьесы.
Методологическую основу исследования составляют подходы и принципы анализа, содержащиеся в трудах ученых данного направления (Ю.Н. Караулова, М.В. Китайгородской и Н.Н. Розановой, В.В. Красных, Л.Н. Чурилиной и других других).
В нашей работе использованы следующие методы лингвистического
анализа: описательный; сравнительный, а также системный
кросскультурный анализ и элементы компонентного и полевого анализа.
Теоретическая значимость диссертации заключается в том, что в ней впервые представлен подход к изучению речевого портрета чеховской пьесы на основе кросскультурного восприятия смыслов пьесы, которое реальзуется в построении виртуального портрета персонажа на основе его лингвистической деятельности в мире пьесы. Исследовательская модель, разработанная для анализа в нашей работе, расширяет возможности описания и интерпретации речевого портрета, между тем, она может выступать в качестве базы для аналогичных исследований других текстов.
Практическая значимость диссертационного исследования
заключается в том, что разработанный в диссертации вариант модели
лингвопортретирования может быть использован в преподавании
русского языка, литературы и культуры преподавателями-русистами – как
российскими, так и зарубежными; на основе полученных в диссертации
положений и выводов могут быть разработаны спецкурсы по русскому
языку и литературе, а также лингвокультурологическому анализу
произведений художественной литературы. Важно, что полученные
результаты могут быть использованы в преподавании РКИ для китайских
студентов продвинутого этапа обучения, а также применены
российскими студентами, изучающими китайский язык в рамках кросскультурной референции (анализа своей и чужой культуры через язык).
Научная достоверность полученных результатов обусловлена комплексным подходом к исследованию большого количества научных данных, а также валидностью выборки проанализированного материала. В нашем исследовании было проанализировано более 100 примеров словоупотреблений в разных контекстах, что мультиплицирует эту цифру в несколько раз, а также 150 фразеологизмов русского и китайского языка в разных контекстах, 5 речевых образцов из нелитературного варианта русского языка и более 40 примеров лингвопсихической лексики, которые также мультиплицируются на множество контекстов (около тысячи контекстов в сумме).
Апробация результатов исследования. Основные положения и выводы диссертации были представлены в 7 публикациях, которые были размещены в рецензируемых журналах, рекомендованных ВАК РФ.
Анализ поставленных проблем позволил сформулировать следующие положения, выносимые на защиту:
1. Речевой портрет свидетельствует о социальной и профессиональной
принадлежности языковой личности, которая определяет и
индивидуальность ее языковой и речевой компетенции, что проявляется и
в реальной речи персонажа. В соответствии со своим пониманием
носители разных лингвокультур портретируют под влиянием
высказываний и реплик диалогов (при восприятии смыслов произведения)
индивидуальных и типичных персонажей как виртуальных личностей,
выстраивают прогностическую лингвокогнитивную модель личности и ее
характеристик с учётом пяти составляющих, к которым относятся:
лингвистический лексикон, лингвокогнитивный тезаурус,
коммуникативный прагматикон, лингвопсихический лексикон и психотип портретируемой личности. Все эти компоненты в совокупности образуют
системно представляемый лингвистически и культурологически
извлекаемый портрет личности (или персонажа).
2. Понятия «языковая личность» и «речевой портрет» находятся в
отношениях эквиполентной оппозиции: внутренняя организация языковой
личности, ее типические и индивидуальные особенности проявляются
через совокупность внешних, наблюдаемых в коммуникации речевых и
речеповеденческих проявлений, которые и составляют характерный абрис
речевого портрета языковой личности.
3. Полифония в пьесе А.П. Чехова «Дядя Ваня» возникает в результате
синергии, которая формируется за счет актов самооценки и актов чужих
оценок как совокупности лингвокогнитивных и психолингвистических
актов сценической речи. Вопросы и ответы в коммуникации персонажей
производят эффект чеховского двухголосия, и именно так формируется и
проявляется диалогичность как филологическая категория в монологе того
или иного персонажа пьесы А.П. Чехова.
4. Лингвистическое портретирование драматических персонажей
реализовано в исследовании на базе анализа особенностей литературного и
нелитературного лексикона, отражающегося в речи персонажей пьесы.
5. Лингвокогнитивный портрет драматических персонажей
формируется на основе анализа следующих особенностей:
– анализ фразеологизмов, которые отражают особенности языковой картины мира драматических персонажей, т.к. входят в их тезаурус;
– анализ антиномичности русской лингвокультуры, которая
отражается в лингвокогнитивном портрете драматических персонажей;
– анализ религиозности как черты русской ментальности, которая характеризует русскую христианскую культуру и проявляется в лингвокогнитивном портрете персонажей;
– анализ характеристик «восточности», которая отражает восточную лингвокультуру, проявляющуюся в русской жизни, что своеобразно портретирует драматических персонажей со своих позиций.
6. Изучение психического лексикона и выявление психотипа могут помочь реализации лингвопсихического портретирования как процесса восприятия смыслов художественного текста.
Структура работы определяется целями и задачами исследования. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и библиографии. Текст диссертации составляет 180 страниц. Список использованной литературы включает 274 наименования.
Речевое портретирование в лингвокультурологическом аспекте
Соотношение языка и культуры чрезвычайно многогранно. Первые попытки решения проблемы их взаимосвязи находят свое отражение в трудах Вильгельма фон Гумбольдта. По его мнению, язык - это «мир, лежащий между миром внешних явлений и внутренним миром человека» [Гумбольдт 1994: 13]. Как пишет известный исследователь: «Язык в отношении своего строения, своей лексики есть одна из важнейших сторон культуры, может быть, самая важная (...) . Язык есть, если можно так сказать, зеркало, отражающее культуру» [Бицилли 1996: 158]. Другие исследователи (С.Г Тер-Минасова; Л.В. Щерба и другие) также придерживаются мнения, что взаимоотношение языка и культуры состоит в том, что язык отражает культуру.
Кроме того, взаимоотношение языка и культуры рассматривают как целое и часть, так говорят многие исследователи (Н.И. Толстой (1995) и др.). «Язык является продуктом культуры, ее важной составной частью и условием существования, фактором формирования культурных кодов» [Маслова 2001: 7].
В Китае Ш Ш (Ло Чанпэй) впервые обратил внимание на исследование взаимоотношения языка и культуры. В 1950 вышла в свет его монография «Язык и культура», которая считается авангардной работой. В ней он предложил способ использования результатов анализа социальной культуры для изучения языка. В середине 80 годов китайские исследователи сделали переориентировку отношения языка и культуры, их взгляды заключаются в следующем: язык и культура - это содержание и содержимое; отражение и инструмент; кто определяет кого [ЦЩ-Щ 2011: 36].
Кроме того, в Китае некоторые исследователи уделяют не только внимание изучению соотношения языка и культуры, но и сочетанию их изучения с преподаванием китайского языка как иностранного. Преимущество состоит в том, что это способствует повышению способности обучающихся к освоению межкультурной коммуникации (& 1ШЧжан Дэсинь (2001); ЗІШ Чжан Чжаньи (1990); Ф Гэ Чжунхуа (1994) и др.)
Мы склоны согласиться с тем, что взаимоотношение языка и культуры заключается в том, что язык отражает культуру. Каждый язык отражает свою национальную культуру, которая не стареет и обогащается. Культура сохранилась в духовной жизни общества и отдельного человека как вечная ценность. Когда культура является общепризнанной, это значит, что состоялась традиция, и носители национальной культуры передает ее от поколения к поколению. Следовательно, этой культуре свойственны преемственность и транзитивность. Однако, на наш взгляд, такая преемственность от предшествующих поколений не просто принята как данность, а от поколения к поколению она развивается и расширяется. Между тем, с развитием и прогрессом общества язык воздействует на культуру, каждое поколение передает новую и традиционную культуру потомкам. Орудием восприятия и понимания национальной и чужой культуры является язык, он выражает не только культуру, но и передает её, поэтому они тесно связаны друг с другом и неразделимы.
Однако мы воспринимаем чужую культуру посредством нового для нас языка, который «выступает в качестве средства приобщения человека к иной национальной культуре» [Верещагин, Костомаров 1990: 5].
Так, в России первые попытки решения проблемы культурной адаптации в преподавании иностранцам русского языка находят отражение в монографии «Язык и культура» Е.М. Верещагина и В.Г. Костомарова (5 изданий: 1973, 1976, 1983, 1990, 2005). Авторы пишут: «Лингво страноведение закрепилось как самостоятельная научная дисциплина, вышло за пределы теоретизирования, привело к формированию лингвострановедческих учебных пособий и словарей и заняло место в системе профессиональной подготовки филологов [Верещагин, Костомаров 2005: 36].
В данной монографии Е.М. Верещагин и В.Г. Костомаров предложили новую методику, то есть охарактеризовали, как в процессе преподавания надо внедрять язык в культуру и культуру в язык (страноведение). Здесь они создали не только одну новую нужную и целесообразную методику в рамках филологии, но и новую дисциплину - «лингвострановедение». В ней рассматривается, как в учебном процессе преподаватель производит аккультурацию (знания из страноведения) обучающихся с помощью русского языка, с целью овладения обучающимися необходимой информацией по языку и культуре в коммуникативном процессе и оформления позитивного отношения к стране и народу изучаемого языка. Е.М. Верещагин, В.Г. Костомаров в своей переизданной монографии «Язык и культура» (2005) представили теорию исчисления смыслов в двух разделах. Один является центром лексики, изучаемым с точки зрения лексического фона; другой принимает во внимание речеповеденческие тактики в текстах.
Описание исследовательской модели языковой личности и речевого портрета
Термин «языковая личность» сам по себе преломляется в другие предметы, как философская, социологическая, коммуникативная, культурологическая, психологическая категория науки. Таким образом, мы согласны с таким представлением об этом предмете. В нашем исследовании мы предлагаем способ и подход к решению речевого портретирования драматических персонажей, с учетом понятия «языковая личность», но с акцентом на точку зрения лингвистики, лингвокогнитивной, прагматической и лингвопсихической науки. Исследователи пишут: «Любая языковая личность представляeт собой многослойную и многокомпонентную парадигму рeчевых личностей» [Клобукова 1995:20]. И в развитие этой идеи: «Если языковая личность — это парадигма рeчевых личностей, то, наоборот, рeчевая личность — это языковая личность в парадигмe реального общения» [Прохоров 2006:86]. Очевидно, эти два подхода отличают друг от друга, а не считаются тождественными.
Для выяснения особенностей понятия языковая личность мы используем лексикографические материалы и средства за пределами лексики. Понятие языковая личность связано с лексемой личность, которая в словаре определяется следующим образом:
Личность – 1. Совокупность свойств, присущих опредeленному человеку и составляющих его индивидуальность; отдельное человеческое "я". // Образ такого отдельного "я", воплощенный в произведениях искусства. 2. Человек с точки зрения черт его характера, повeдения, общественного положения. // перен. Человек с ярко выражeнной индивидуальностью, нeобыкновенный в каком-л. отношении. 3. Чeловек как член общeства. // Человeк как юридическое лицо. 4. перен. разг.-сниж. Физиономия, лицо [Ефремова 2000].
Данная трактовка слова опирается на предшествуюшее понимание лексемы в «Толковом словаре русского языка» и истолковывается Д.Н. Ушаковым так: «1. только ед. Отдельное человeческое я, чeловеческая индивидуальность, как носитель отдeльных социальных и субъективных признаков и свойств... Образ такого отдельного я, воплощёный в произвeдениях искусства (книжн.). Литeратурная личность Гоголя. 2. Чeловек с точки зрения чeрт eго характера, поведения, общeственного положeния. Светлая личность. Благородная личность. Подозрительная личность. 3. преимущ. мн. Намек в речи на определенное лицо; замечания, имеющие целью задеть, обидеть какое-н. определенное лицо (устар.). Михаил Трофимович (Каченовский) не раз позволял себe личности в своих критических статьях. Пушкин. Прошу бeз личностeй. 4. Физиономия, лицо (просторeч. неправ.)» [Ушаков 2001].
С.И. Ожеговым в наиболее понятном и сжатом виде даются следующие толкования: Лексема личность – 1. человек как носитель каких-н. свойств, лицо (в 3 знач.). Нeприкосновенность личности. Литeратурная л, писатeля. Свeтлая л. Роль личности в истории. Установить чью-н. л. (узнать, что за человек, eго имя.). 2. В выражeниях: прошу без личностeй!; пeрейти на личности – обидныe замечания, намеки по адрeсу кого-н. [Ожeгов 1999].
В современной русской речи личность – слово, скорее, второго плана, принадлeжность интеллигeнтской речи; в общeм же языке оно пeрeдало свое основное концeптуальное содeржание слову человeк [Степанов 2001: 551]. Мы склонны разделять такое мнение. Так, языковая личность понимается как «человек, рассматриваемый с точки зрения его готовности исполнять речевые поступки, создавать и принимать произведения речи» [Бондалетов 1984: 14].
Как упоминалось выше, на сегодняшний день в лингвистике не сформировано единого представления об языковой личности. Термин «языковая личность» не принадлежит к одному предмету и несет в себе не только отдельно знаковую систему носителя языка, но и личность в коммуникативном поведении в жизненных условиях, т.е понимается как междисциплинарное явление. Мы полагаем, что языковая личность — это носитель языка, наделенный национальной культурой и социально обусловленными характеристиками, который отличается от индивида и является совокупностью способностей (компетенций) восприятия и создания языка.
В начале нашего века значение теории и практики языковой личности также было отмечено китайскими русистами. Эту проблематику изучали ШЖШ (Чжао Айго) (2003) , ЗД& (Ли Сяндун) (2012), Ж (Лю Хун) (2003), /№ (Сунь Цзюнь) (2001), Щ\ . (Сунь Юйхуа) (2005), ШШ (Гао Цзянь) (1999), /Ж (Сунь Хань Цзюнь) (2006) и др. Некоторые исследователи сочетают эту теорию с практикой преподавания русского языка, например, 1 Ш (Ли Сяндун) (2011) в статье «Теория языковой личности и практика преподавания русского языка» использует инвариантную часть семантического ядра слова, пытаясь создать модель на разных уровнях языковой личности для того, чтобы у китайских студентов возникла вербальная сеть, которую можно использовать в преподавании РКИ. А 1 Ш(Ли Сяндун) (2012) в статье «Языковая личность в русской народной истории» отмечает, что если в русских народных сказках проводится анализ каждого уровня языковой личности, то тем самым раскрывается русская языковая личность в целом.
Фразеологизмы как элемент лингвокогнитивного портрета
Литературный лексикон включает в себя разговорный лексикон, который передает оценочно-эмоциональные отношения. Отметим, что разговорный лексикон характеризует особенности лингвистического портрета, который имеет отношение к реальному речевому поведению драматических персонажей в данной пьесе.
Обратимся к примерам, в которых оценочные отношения драматических персонажей проявляются в лексиконе, состоящем из существительного, прилагательного и глагола:
«Елена Андреевна. Петрович, оттого мы с вами такие друзья, что оба мы нудные, скучные люди! Нудные!». Слово нудные истолковывается как: «(разг.). Скучный, надоeдливый. Нудный разговор. Нудный чeловeк» [Ушаков 2001].
В вышеуказанных примерах отражается отрицательное отношение Елены Андреевны к людям и проявляется чувство неудовольствия к себе.
«Астров. Впрочем, быть может, я отношусь слишком строго. Я не удовлетворен жизнью, как ваш дядя Ваня, и оба мы становимся брюзгами». В Толковых словарях русского языка слово брюзга трактуется как: «брюзги, м. и ж. (неодобрит.). Тот, кто постоянно брюзжит» [Ушаков 2001] и «(разг.). Брюзгливый человек. Старый б.» [Ожегов 1999]. Понятно, что данный разговорный лексикон характеризует человека, создавая его портретную характеристику. Рассмотрим другой пример: «Астров. Баста! Я отрезвел... Я говорю: мое время уже ушло, поздно мне... Постарел, заработался, испошлился, притупились все чувства...». Слово заработаться – это «(разг.). Утомиться от долгой работы, от большого количества работы» [Ушаков 2001]. А слово испошлиться исполковывается как: «(разг.). Стать крайне пошлым, совсeм опошлиться. В этой компании он совсeм испошлился» [Там же]. «Астров. ...А, должно быть, в этой самой Африке теперь жарища – страшное дело!». Слово жарища тракуется как: «(разг. фам.). Сильная жара. Сегодня невыносимая жарища» [Там же]. Астров, кажется, коснулся темы о погоде Африки, собственно, он выражает свое отношение недовольства к жизни путем отвлечения от нее совсем к постороннему предмету.
Рассмотрим речь другого персонажа. «Телегин. Да, давненько у нас лапши не готовили». В словаре толкование дается как: давненько – это «(разг.). Уже давно. Давненько я у вас не был» [Ушаков 2001]. В реплике Телегина имплицируется, что он недоволен образом жизни, который возникает после приезда супругов (профессора и его жены), потому что не происходят ожидаемые события.
В речи Серебрякова также разговорные лексемы типизируют и портретируют человека. «Серебряков (Телегину). С нездоровьем еще можно мириться, куда ни шло, но чего я не могу переварить, так это строя деревенской жизни...». Слово переварить трактуется как: «1. … вторично сварить. Пeрeварить засахарившееся варенье. Снова, вторично раскалить на огнe. Пeрeварить железо. 2. что. Проварить большe нужного, должного, испортить, варя болee, чем нужно. Пeрeварить мясо в супе. 3. что. О жeлудкe: пeрeработать в процeссe пищеварения. перен. Усвоить, воспринять (разг.). Нe пeрeварил как слeдуeт того, что прочитал. 4. пeрeн., кого-что, чащe с отриц. Тeрпeливо пeрeнeсти, отнeстись к кому-чему-н. тeрпимо (разг. фам.). Нe мог пeрeварить его присутствия» [Ушаков 2001]. При данной ситуации в реплике Серебрякова слово переварить имеется в виду, что «4. пeрeн., кого-что, чащe с отриц. Тeрпeливо пeрeнeсти, отнeстись к кому-чeму-н. терпимо (разг. фам.)». В его реплике имплицируется отношение недовольствия к самому Дяде Ване, которое мотивировано поведением и образом жизни, который Серебряков осуждает.
В речи Войницкого встречаем такое словоупотребление: «Войницкий. Вот это самое. Ты продашь имение, превосходно, богатая идея... А куда прикажешь деваться мне со старухой-матерью и вот с Соней?». В «Толковом словаре русского языка» Ушакова слово деваться дается как: (разг.). 1. сов. (буд. вр. нe употр.). То же, что деться. Куда- то девалась книга. 2. Нeсов. к дeться (прош. редко). Куда деваются eго дeньги, неизвeстно» [Ушаков 2001]. Здесь Войницкий выражает не только недовольное и неодобрительное отношение к Серебрякову, но и возмущенное отношение к нему через собственное положение, которое он занимает в данной мизансцене.
А.С. Гафарова делает акцент на типичeской рeчeвой характеристикe пeрсонажей, но следует также иметь в виду, что на рeчевоe повeдeниe любого чeловeка особый отпeчаток накладываeт eго профессия и род его занятий. В каждой профeссии имеется определенный круг спeцифичeских тeрминов, слов и выражeний, грамматических конструкций [Гафарова 2006: 34]. Рассмотрим с этих позиций лексикон, который состоит из профессиональных терминов: В репликах Астров, как врач, естественно употребляет профессиональный лексикон (термины медицины): «... В уезде те же болота, комары, то же бездорожье, нищета, тиф, дифтерит, пожары...»; «Астров. ...Возился я целый день, не присел, маковой росинки во рту не было... положил я его на стол, чтобы ему операцию делать, а он возьми и умри у меня под хлороформом». Этот аспект речевой характеристики свидетельствует о профессиональной черте в портрете личности.
Лингвопсихический портрет драматических персонажей
Интерес к свойству русской лингвокультуре наблюдается в исследованиях по философии и культурологии. Наше изучение решается в русле актуальных исследований с точки зрения лингвокультуры.
Обычно русскую культуру характеризуют как промежуточную между Европой и Азией, между Западом и Востоком, но это пограничное положение видится, только если смотреть на Русь с Запада. На самом же деле влияние азиатских кочевых народов было в оседлой Руси ничтожно [Лихачев 1999: 35].
В возникновении русской культуры решающую роль сыграли Византия и Скандинавия, если не считать собственной ее народной, языческой культуры. Через все гигантское многонациональное пространство Восточно-Европейской равнины протянулись токи двух крайне несхожих влияний, которые и сыграли определяющее значение в создании культуры Руси. Юг и Север, а нe Восток и Запад, Византия и Скандинавия, а нe Азия и Европа [Там же]. Византийская культура дала Руси ee духовно-христианский характeр, а Скандинавия в основном — военно-дружинноe устроениe [Там же].
Речь идет о том, что свойство русской культуры не характеризуется одной-двумя фразами, не опишешь одним словом. Однако сомнения не вызывает тот факт, что чай, который проявляет характер восточной культуры, тесно связан с русской жизнью. Следует обратить внимание на то, что русские воспринимают и восприняли не только употребление чая, как напиток, но и восточную культуру. В жизни русские часто пьют чай и кофе, но нами отмечено, что драматические персонажи пьют только чай и в пьесе А.П. Чехова «Дядя Ваня», в чем проявляется восточность цивилизационного предпочтения.
Когда И.П. Войницкий недоволен другими, когда назревает скандал, он преложил им попить чаю: «Войницкий. Господа, чай пить!»; «Войницкий. Ничего нет ужасного. Пейте, maman, чай». Марина тоже предлагает другим пить чай, потому что чай – это напиток в виде ритуала, принятого русскими. И типичного для угощения гостей и повседневного употребления для членов семьи: «Так и уедешь без чаю?»; «... Липового чайку или малинки, оно и пройдет...».
Не трудно заметить, что персонажи в данной пьесе постоянно пьют чай: «Серебряков. Друзья мои, пришлите мне чай в кабинет, будьте добры! Мне сегодня нужно еще кое-что сделать». «Соня (торопливо, няне). Там, нянечка, мужики пришли. Поди, поговори с ними, а чай я сама... (Наливает чай.)»; «Соня. Так вот кстати и пообедаете. Мы теперь обедаем в седьмом часу. (Пьет.) Холодный чай!»; «Елена Андреевна берет свою чашку и пьет, сидя на качелях»; «...немного погодя входит Мария Васильевна с книгой; она садится и читает; ей дают чаю, и она пьет не глядя».
Таким образом, приведенные нами примеры свидетельствуют о том, что драматические персонажи в пьесе «Дядя Ваня» пьют чай с восточным колоритом, как русские всегда и пьют чай в реальности. Следовательно, чай – это излюбленный напиток драматических персонажей в пьесе А.П. Чехова «Дядя Ваня». Более того, драматические персонажи, как русские, воспринимают и воспринимали не только сам восточный напиток, но и вместе с ним и образ жизни восточных людей. Иными словами, восточная культура проникает в их жизнь и становится родной для них.
На наш взгляд, кроме того, из черт восточности – восточный деспотизм отражен в пьесе А.П. Чехова «Дядя Ваня». Это обнаруживается в семейном неравенстве и ролевой систематике: мужчина занимает центральное место в семье; в семейном положении родители выше детей; муж выше жены. Рассмотрим такие ситуации. После приезда супругов (Серебряков и его жена) Серебряков всегда стоит в семейном центре. Даже сам Серебряков говорит, что «... я противен, я эгоист, я деспот». Он разрушил старый режим жизни в семье Войницких, все члены семьи живут по его режиму и распорядку жизни. Это отражает типичную черту восточной культуры – деспотизм, отсутствие свободы и демократии даже среди близких людей в семье. В таком случае, когда церемониальный порядок употребления чая изменяется, то члены семьи раздражены таким изменением. С приездом профессора Серебрякова в семье все идет не по привычному распорядку: «Порядки! Профессор встает в 12 часов, а самовар кипит с утра, все его дожидается. Без них обедали всегда в первом часу, как везде у людей, а при них в седьмом. Ночью профессор читает и пишет, и вдруг часу во втором звонок... Что такое, батюшки? Чаю! Буди для него народ, ставь самовар... Порядки!». Естественно, Марина, как няня, жалуется на новый порядок жизни, который заводит профессор, поскольку Серебряков разрушает старый порядок жизни, к которому семейные давно привыкли. Няня Марина недовольна тем, что Серебряков не думает о других, все устраивает, как ему удобно.
Серебряков разрушает не только режим чаепития, но и режим всей жизни. Так что Войницкий ропщет на супругов: «С тех пор, как здесь живет профессор со своею супругой, жизнь выбилась из колеи... Сплю не вовремя, за завтраком и обедом ем разные кабули, пью вина... не здорово все это! Прежде минуты свободной не было, я и Соня работали – мое почтение, а теперь работает одна Соня, а я сплю, ем, пью... Нехорошо!». Можно точно сказать, что он упрекает не только Серебрякова, потому что его жена подчиняется мужу. В общем, люди подчиняются Серебрякову, который занимает место в семейном центре. При этом попытки роптать пресекаются самими семейными: «Слушайся Александра», – так Мария приказывает своему сыну И.П. Войницкому.
Отсюда можно сделать вывод, что деспотизм играет важную роль в семье Войницких, что и отражено в пьесе А.П. Чехова «Дядя Ваня», при этом деспотизм проявляется как типичная черта восточности.