Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. Пословица в репрезентации языковой картины мира: аспекты теоретической разработки проблемы 15
1.1. Лингвокультурология как научное направление 15
1.2. Языковая картина мира и направления ее изучения 22
1.3. Пословичная картина мира и лингвокультурный потенциал паремии 26
1.4. Характеристика пословицы как единицы языка 36
1.4.1. Языковой статус русской пословицы и ее признаки 36
1.4.2. Особенности китайской пословицы 40
1.5. Представления о воспитанности и невоспитанности в русском и китайском языках 46
1.5.1. Слова «воспитанность», «воспитанный», «невоспитанность», «невоспитанный» в русской лексикографии 47
1.5.2. Отражение представлений о воспитанности и невоспитанности в современном языковом сознании 53
1.5.3. Выявление этнокультурных стереотипов, связанных с представлением о воспитанности/ невоспитанности, с помощью анкетирования 62
Выводы 71
ГЛАВА II. Лингвокультурологический анализ русских пословиц, отражающих стереотипные представления о воспитанности и невоспитанности на фоне китайских 75
2.1. Трудности и критерии выявления стереотипных представлений о воспитанности/ невоспитанности в паремиологической картине мира... 75
2.2. Стереотипные представления о вежливом поведении, отразившиеся в русских и китайских пословицах 78
2.3. Стереотипные представления о терпимости как составляющей воспитанности 92
2.4. Взгляд на скромность и ее отсутствие сквозь призму русских и китайских паремий 104
2.4.1. Спесь, чванство и высокомерие как антиподы скромности.. 109
2.4.2. Хвастовство как проявление нескромного поведения 116
2.5. Тактичное поведение как проявление воспитанности в русской и китайской лингвокультурах 124
2.6. Пословичная репрезентация культурно значимой ситуации «Хозяин - гость» с точки зрения норм поведения 135
2.6.1. Отражение в пословицах стереотипных представлений о корректном поведении хозяина, принимающего гостей 136
2.6.2. Стереотипные представления о поведении воспитанного/ невоспитанного гостя в русских пословицах на фоне китайских. \А1
Выводы 155
Заключение 165
Список использованной литературы
- Характеристика пословицы как единицы языка
- Отражение представлений о воспитанности и невоспитанности в современном языковом сознании
- Стереотипные представления о терпимости как составляющей воспитанности
- Пословичная репрезентация культурно значимой ситуации «Хозяин - гость» с точки зрения норм поведения
Введение к работе
Актуальность проводимого нами исследования определяется важностью лингвокультурологического подхода к изучению массива единиц языка (а именно
- пословиц), способного показать, чт именно из возводимого в ранг проявлений
воспитанности/невоспитанности отразилось русской паремике, каковы
установки русского коллективного сознания, служащие ориентиром в оценке
адекватности поведения человека. Аргументом в пользу изучения этой проблемы с
привлечением материала двух языков является и важность такого подхода при обучении русскому языку иностранцев, так как лингвокультурная информация является обязательной составляющей коммуникативной компетенции иностранного студента, а лингвокультурные знания во многом облегчают инофону межкультурную коммуникацию.
Новизна исследования состоит, во-первых, в уточнении содержания
понятия «воспитанность/невоспитанность» русском языке выявлении
критериев определения поведения воспитанного/невоспитанного человека и, во-
вторых, в обращении широкому паремийному материалу и выявлении
репрезентируемой ем совокупности стереотипных представлений
воспитанности в русской лингвокультуре на фоне китайской.
Актуальность проблематики предопределила выбор объекта и предмета исследования.
Объектом данного исследования является фрагмент пословичной картины мира, отраженный пословично-поговорочных выражениях, запечатлевших представления о правилах и нормах поведения воспитанного и невоспитанного человека, хранящиеся в русском культурно-языковом сознании, и аналогичный материал китайского языка.
Предмет исследования составляет лингвокультурная нагруженность
пословичных единиц русского языка, их способность свидетельствовать о том или
ином отношении говорящих к наблюдаемым ими в поведении людей проявлениям
воспитанности и невоспитанности, об их осмыслении и оценке. В таком аспекте
научное наблюдение осуществляется на фоне вербализованных представлений о
воспитанности, отраженных китайском ультурно-языковом сознании.
Избранный подход оправдан как сходством, так и существенными, как нам представляется, различиями в восприятии и оценке окружающего мира.
Гипотеза нашего исследования состоит в следующем: изучение фрагмента
паремиологической картины мира дает основания для характеристики
компонентов культуры народа, а интерпретация языкового материала русских и
китайских пословиц, репрезентирующих важные любой ултур модели
поведения воспитанного невоспитанного человека, позволяет выявить
лингвокультурный потенциал паремий и отразившиеся них стереотипные представления, систематизировать обнаруженное сходство и расхождения в видении каждым из этносов паремийного образа воспитанного человека.
Цель работы - выявление вербализуемых русскими пословицами стереотипных представлений о поведении воспитанного/невоспитанного человека
- на фоне аналогичных представлений, репрезентируемых пословицами китайского языка.
Названная цель реализуется в работе за счет постановки и решения следующих задач:
1) понятия (пословица, языковая и паремиологическая картины мира,
лингвокультурный потенциал, стереотипные представления);
2) выявить содержание понятия «воспитанность/невоспитанность»
русском языке и культуре и определить набор его лексических репрезентантов ;
-
руководствуясь теоретически обоснованными критериями, произвести для последующего ализа бор ословиц фразеологических паремиологических словарей русского и китайского языка;
-
предложить классификацию русских и китайских пословиц в аспекте вербализуемых и стереотипных представлений воспитанности/ невоспитанности;
-
определить лингвокультурный потенциал русских пословиц, отражающих представления о корректном и неприемлемом поведении, на фоне китайских, выявить явления сходства лакунарности, свидетельствующие как б универсальности зглядов на поведение воспитанного человека, так национально окрашенном видении поведения в двух лингвокультурах;
-
выявить своеобразие в образном и лексико-грамматическом оформлении паремий в двух языках.
Для реализации поставленных задач в исследовании используются
следующие методы и приемы: прием сплошной выборки из сборников пословиц,
применяемый для определения корпуса паремий воспитанности/
невоспитанности в русском и китайском языках; приём направленной выборки
иллюстративного материала из Национального корпуса русского языка;
сравнительно-сопоставительный метод, способствующий выявлению
универсального и нцинально-специфичного в языках и культурах; метод семантического анализа (по данным словарей); метод наблюдения; описательный метод; метод лингвокультурологического анализа, приём оценочной характеристики; элементы количественной характеристики, статистического и социолингвистического (опросы, анкетирование) приемов.
Материалом для исследования послужили данные толковых, синонимических, идеографических, ассоциативных словарей русского языка и пословицы, извлекаемые из следующих источников: В.П. Жуков «Словарь русских пословиц и поговорок», В.М. Мокиенко, Т.Г. Никитина, Е.К. Николаева
«Большой словарь русских пословиц» и «Большой словарь русских поговорок»; методом сплошной выборки материал извлекался из словаря .И. Даля «Пословицы русского народа». В ходе исследования привлекались материалы Национального корпуса русского языка (НКРЯ; ), использовались результаты проведенного опроса носителей языка.
Источниками китайских пословиц послужили сборники: «Пословицы; сост. Вэнь Дуаньчжэн, Ван Шушань, Шэнь Хуэйюнь»; «Большой словарь китайских поговорок; сост. Вэнь Дуаньчжэн»; «Пословицы китайского языка; сост. Чжэнь Хунфэн, Цзян Жуйлян»; «Национальные пословицы, которые следует знать китайцам; сост. Ху Чжицян»; «Словарь поговорок и пословиц; сост. Ли Ханьвэнь», содержащие в целом более 50 тысяч пословичных единиц.
Теоретическая значимость работы состоит в возможности расширить представление о паремийной картине мира за счет не освещенного ранее, но принципиально важного фрагмента, вербализующего стереотипные представления о поведении воспитанного/невоспитанного человека, и выявить в важной сфере человеческих и общественных отношений точки сближения и расхождения во взглядах на поведение человека и его оценках, обусловленные историческими и культурными условиями развития народа.
Теоретико-методологическую базу данного исследования составили: труды в
области лингвокультурологии и языковой картины мира (Н.Ф. Алефиренко 2010, А.Д.
Апресян 1995, Р.В. Бухаева 2015, С.Г. Воркачев 2001, 2004; В.В. Воробьев 2008, Е.И.
Зиновьева 2011, В.И. Карасик 2002, 2004; М.Л. Ковшова 2007; О.А. Корнилов 2013,
В.В. Красных 2002, В.А. Маслова 2001, З.Д. Попова, И.А. Стернин 1999, 2002;
А.Д. Шмелев 2009 и др.), работы по фразеологии и паремиологии (О.Б. Абакумова
2011, Н.Ф. Алефиренко, Н.Н. Семененко 2009; А.Н. Баранов, Д.О. Добровольский
2008, Бочина 2003, В.М. Мокиенко 1989, Г.Л. Пермяков 1970, 1988, Л.Б. Савенкова
2002, Е.И. Селиверстова 2009, 2010, О.Н. Тарасенко 2012, Т.А. Талапова 2006,
В.Н. Телия 1996 др.), результаты ледования ловиц
лингвокультурологическом спекте (А.С. Алешин 2010, Л.В. Басова 2004, Е.А. Богданова 2012, Е.В. Бусурина 2004, С.Г. Воркачев 1995, О.В. Золотоверхая 2011, К.А. Жуков 2004, Д.Б. Кумахова 2011, Е.В. Маркелова 2004, Е.К. Николаева 1995, 2008, В.А. Савченко 2006, Л.А. Смирнова 2011, А.М. Фадель 2007 и др.), работы, посвященные изучению отразившихся аремиях редставлений б отдельных сторонах поведения человека (А.А. Бариловская 2008, А.Г. Богданова 2008, Е.Н. Волков 1996, М.Е. Жукова 2006, Е.А. Зацепина 2007, О.В. Кошманова 2007, Ли Сюзань 2006; Д.Х. Мидова 2012, Р.Д. Юнусова 2010), исследования
пословиц, осуществленные в сравнительно-сопоставительном аспекте (А.А. Алтунин 2012, К.А. Ветрюк 2010, А.С. Головин 2014, О.Г. Дубровская 2000, О.М. Казакова 2009, В.И. Карасик 2010, В.В. Киселев 2015, Н.Г. Микаилова 2007, Пи Цзянькунь 2014, Ани Рахмат 2013, Г.Ш. Хакимова 2013, Т.А. Шайхуллин 2012 и др.).
Практическая значимость работы зируется возможности
использования ее результатов при чтении спецкурсов по паремиологии, лексикологии, фразеологии, проблемам межкультурной коммуникации, лингвокультурологии, в практике преподавания русского языка как иностранного в китайской аудитории, в двуязычной и учебной лексикографии.
На защиту выносятся следующие положения:
-
Представление о воспитанности (и невоспитанности), одном из самых важных аспектов в поведении человека, не имеет в сознании носителей языка четко и одноначно очерченных раниц: к проявлниям е отноят весьм разнообразные схемы поведения человека.
-
Не имея в своем лексическом составе слов воспитанный, воспитанность, невоспитанность и др., паремии вполне способны дать ответ на вопрос, какие модели поведения входят в представление о поведении воспитанного человека.
-
Мнения современников, с одной стороны, и значительность массивов паремий, фиксирующих и оценивающих поведении человека проявление тактичности, скромности, вежливости, терпимости, также разнообразие представленных в пословицах ситуаций и моделей такого поведения - вместе с формируемыми ми лингвокультурными установками, свидетельствуют о значительной важности данных аспектов поведения воспитанного/ невоспитанного человека.
-
Ситуация «прием хозяином гостей в своем доме», характерная для обеих культур, показанная как фрагмент паремиологической картины мира, позволяет увидеть, с одной стороны, важность сфокусированных в данной ситуации и весьма различных спектов оведения остя озяина , ругой стороны, этномаркированность многих, связанных с ними лингвокультурных установок.
-
Отдельные аспекты оцениваемого поведения могут быть представлены в паремиях по-разному - как с прямым наименованием одобряемой/ порицаемой черты поведения, так и с косвенным указанием на нее - через показ определенных жизненных ситуаций и схем поведения в них.
6. Значительная асть представленных ословицах лингвокультурных
установок, связанных с характеристикой поведения воспитанного/невоспитанного
человека, в русском и китайском языках совпадает. Различия обнаруживаются в
количественной представленности лингвокультурных установок, различиях
образного редставления стереотипных итуаций, большей ингвистически выраженной атегоричности становок, реализуемых усскими аремиями, большей склонности в китайских пословицах к иносказательности, проведению аналогий.
Апробация работы: основные положения иссертации прозвучали докладах а XLIII Международной филологической конференции (СПбГУ, 2014 г.), XXI Международной научно-методической конференции (СПбГУПТД, 2016 г.), в выступлениях на заседаниях аспирантского семинара кафедры русского языка как иностранного и методики его преподавания Санкт-Петербургского государственного университета.
Исследование имеет следующую структуру: введение, две главы, заключение, список использованных словарей и литературы (220 наименований), приложения.
Характеристика пословицы как единицы языка
Язык и культура, как отмечают исследователи, неразрывно связаны. Они находятся «в сложных отношениях взаимовлияния и взаимозависимости» (Д.Б. Гудков). Одним из первых лингвистов, обративших внимание на национальное содержание языка и мышления, был известный лингвист и философ языка Вильгельм фон Гумбольдт. В своих работах он отмечает, что «различные языки являются для нации органами их оригинального мышления и восприятия» [Гумбольдт 1984: 324]. «Своеобразие каждого языка (воплощенный в нем дух народа), - пишет В. фон Гумбольдт, - отчетливо и естественно выражается в народной жизни» [там же: 380]. Характер нации отпечатывается в характере языка, который, с свою очередь, представляет собой «объединенную духовную энергию народа» и воплощает в себе своеобразие целого народа, язык выражает определенное видение мира, а не просто отпечаток идей народа» [Гумбольдт 1985: 370]. Словарь языка, по мнению Э. Сепира, в значительной степени должен отражать уровень развития культуры, так как содержательная сторона языка «всегда выступает в виде набора символов, отражающих культурный фон данного общества» [Сепир 1993: 276].
Важные проблемы - такие, как возможность репрезентации человеческих знаний, опыта, культуры средствами языка, способы отражения окружающего мира в сознании человека - сформировали базу для возникновения и становления лингвокультурологии. По мнению В.В. Воробьева, предметом данной дисциплины являются «национальные формы бытия общества, воспроизводимые в системе языковой коммуникации и основанные на его культурных ценностях», - всё, что составляет «языковую картину мира» [Воробьев 1997: 32].
К настоящему моменту лингвокультурологическое направление в языкознании, признающее, что культура особым образом отпечатывается в языке, что элементы мышления, культуры и языка взаимосвязаны, обрело чёткую теоретическую платформу в работах Н.Д. Арутюновой, Е.И. Зиновьевой, В.И. Карасика, И.М. Кобозевой, М.Л. Ковшовой, В.В. Красных, Д.С. Лихачева, Н.Б. Мечковской, В.Н. Телия, С.Г. Тер-Минасовой, А.Д. Шмелева и многих других. Приведем некоторые из принятых учеными наиболее важных положений.
Лингвокультурология как наука изучает различные «проблемы, связанные с пониманием этноязыковой картины мира, образа мира, языкового сознания». ... По мнению Н.Ф. Алефиренко, предметом ее изучения являются ментальные репрезентации знания, обусловливающие «ценностно-познавательное пространство языковой картины мира» [Алефиренко 2010: 7], представление в языке фактов культуры, а своеобразным продуктом является так называемая лингвокультура [там же: 14]. Как пишут Е.И. Зиновьева и Е.Е. Юрков, лингвокультурология исследует различные способы представления знаний о мире «через изучение языковых единиц разных уровней (выделено нами как близкий нашему пониманию объект лингвокультурологии - Л.Ю.), речевой деятельности, речевого поведения, дискурса, что должно позволить дать такое описание этих объектов, которое во всей полноте раскрывало бы значение анализируемых единиц, его оттенки, коннотации и ассоциации, отражающие сознание носителей языка» [Зиновьева, Юрков 2009: 15]. Таким образом, познание этноязыковой картины мира возможно через анализ самых разных языковых единиц и в том числе - пословиц.
Сознание человека, как и язык, «является во многом детерминированным культурой того сообщества, к которому он принадлежит» [Гудков 2000: 14]. Для носителей языка общим в нем является накопленный запас культурных ценностей, некий «инвентарь» лингвокультуры, благодаря которому «эти ценности передаются от поколения к поколению». Ценностно-смысловое пространство языка как раз и является предметом лингвокультурологии [Зиновьева, Юрков 2009: 125]. С.Г. Тер-Минасова видит в языке «свидетеля культуры», который способен подтвердить многие положения и принципы культуры определенного этноса [Тер-Минасова 2008: 20]. Итак, связь языка и культуры признается безусловным постулатом лингвокультурологии.
Язык является своеобразным зеркалом, в котором отражается видение говорящими окружающего мира. «Язык выявляет, объективирует то, как увиден и понят мир человеческим разумом, как он преломлен и категоризован сознанием» [Роль 1997: 38].
Перспектива характеристики образа мысли и культуры определенного этноса через анализ языковых единиц привела к активной разработке проблем взаимодействия языка и национальной культуры и потребовала всестороннего освоения соответствующего терминологического аппарата и выхода словарей, разъясняющих употребление терминов и дающих общее представление о развитии современной когнитивной лингвокультурологии. Таким является, к примеру, «Краткий словарь когнитивных терминов» под общей редакцией Е.С. Кубряковой (М., 1996). Старый вопрос «о природе общий понятий и концептов» (С.А. Аскольдов) вызвал к жизни и подробный обзор различных определений терминов, проведенный Ю. Е. Прохоровым в книге «В поисках концепта» (М., 2008). Опираясь на обширную современную литературу по этой теме, автор выявляет содержательные составляющие концепта, определяет его роль как важного элемента общения, называет формы представления концепта в языке и т. д.
Отражение представлений о воспитанности и невоспитанности в современном языковом сознании
Очерченное нами выше представление о содержании понятия «воспитанность» нуждается в некотором уточнении, если мы принимаем во внимание особенности фонда русских паремиологических единиц и его коллективного творца и сущность самой пословицы.
Во-первых, в паремиях - кратких изречениях народного происхождения, обладающих многими чертами народной речи, не встретятся такие слова, как терпимость, толерантность, предупредительность, корректность, ханжество, высокомерие, развязность, бесцеремонность, фамильярность и др. - слова, принадлежащие к книжной, абстрактной лексике и служащие наименованиями определенных сторон поведения или характера человека. Это несколько затрудняет поиск нужного нам пословичного материала в общем паремийном фонде, хотя проявление номинируемых этой лексикой свойств, безусловно, отражается в ПЕ и получает соответствующую оценку.
Например, толерантность, понимаемая в русской культуре преимущественно как проявление терпимости в отношении чужих обычаев и нравов, религии, убеждений и т. п., в паремиях нечасто предстает в отвлечении от конкретных ситуаций {Чужого на свой аршин не меряй). Куда большее внимание уделено в пословицах многочисленным и разнообразным частным проявлениям отношения к чужому - к чужим делам и проблемам, к чужому разговору, чужой собственности (дому, скотине, вещам и т. д.) - ср. В чужой монастырь со своим уставом не ходят; Ваши речи в Евангелие, наши и в азбуку (в татарский пролог) не годятся и т. д. Абстрактные нравственно-этические каноны реализуются в ПЕ через представление конкретных ситуаций, из которых в совокупности формируются определенные культурные установки, логические умозаключения. Например, к порицаемым моделям нетактичного поведения может быть отнесено легкое восприятие чужих проблем - Чужую беду руками разведу, [а к своей ума не приложу].
Во-вторых, пословицы как выражение мудрости в отношении человека и его поведения в обществе, кристаллизующейся в народной среде, не столько обращены к представлениям о манерах, т. е. внешне-этикетному в поведении человека, - об этом нередко свидетельствуют пословицы, призывающие увидеть более важное, главное в человеке сквозь непривлекательность, несообразность внешнего (ср.: Не смотри, что в лаптях, сапоги в санях), - сколько показывают самые разнообразные жизненные ситуации и поведение в них человека. Пословицы, которые прямо говорят о важности воспитанности, соответствующей нормам и правилам, принятым в определенном обществе, не столь многочисленны на общем фоне выражений, фиксирующих поступки и модели поведения и дающих им оценку в категориях «приличное - неприличное», «одобряемое -порицаемое» и т. д. К разряду первых могут быть отнесены ПЕ Безобычному человеку с людьми не жить; Невежа и Бога гневит (прогневляет); Его потчевать в харчевне, поить в кабаке, а на дом не водить - т. е. человека, не умеющего себя вести в чужом доме, не стоит туда и приводить . Дурные привычки, не соответствующие требованиям приличного общества, могут квалифицироваться как проявление недалёкого ума: За худую привычку и умного дураком обзывают.
К разряду вторых относятся паремии, характеризующие разные стороны поведения человека: Посади свинью за стол, она и ноги на стол; Хмельной, что прямой: рот нараспашку, язык на плече; Возьми борону да расчеши бороду; Велико слово: спасибо; Упрямство [есть] порок слабого ума и др. Многие из этих ПЕ могут быть восприняты именно как аттестация рекомендуемого (выражение благодарности) или недопустимого поведения (непристойный вид, излишнее упрямство, неумеренное пьянство, нахальство и проч.) - отвечающего или не отвечающего принятым в обществе правилам.
Круг типичных моделей поведения, участвующих в отражении фрагмента языковой картины мира «человек: поведение воспитанного /невоспитанного человека» и заслуживших позитивную или негативную оценку носителей языка, слишком широк - для того, чтобы быть охваченным рамками одного исследования. Однако - в соответствии с полученными нами результатами предварительного определения круга представлений о поведении воспитанного человека - можно назвать некоторые, на наш взгляд, бесспорные качества, оцениваемые по шкале «воспитанность -невоспитанность» и характеризуемые паремийными единицами.
Безусловно, важны проявления вежливости - она, как правило, входит в эталонные представления о человеке. Так, Г.В. Токарев отмечает вежливость как одно из качеств, входящих в представление об идеале русского человека [Токарев 2013: 31]. Мы также рассматриваем вежливость как важную составляющую представлений о поведении воспитанного человека.
Не менее важными, как показало обращение к исследованиям, осуществленным в этой области (см., например: Глушкова 2011, Жукова 2006, Кошманова 2007, Михайлова 2005, Савенкова 2004 и др.), материалам Национальных корпусов русского и китайского языков и результатам опроса носителей языка, являются и другие стороны поведения человека -сдержанность, внимательность к людям, терпимость, тактичность, скромность и т. д. - и было бы, на наш взгляд, неверным не включить их в представления о корректном, правильном поведении.
Стереотипные представления о терпимости как составляющей воспитанности
Скромность, согласно китайским ПЕ, приносит пользу: чУІІ:Шіч Ш Ш о (Гордость приносит ущерб, скромность пожинает свои плоды). Кто слишком возносится, тот обязательно будет унижен: Щ$ №Щ. (Зазнавшаяся армия обречена на поражение). (3) Чванство и спесь - не от большого ума, т. е. это удел неумных людей. Чванство - не ум, а недоумъе; Дурак спесивится против ниже себя; Для чего нам ум, были б деньги да спесь. В китайской пословице заносчивость также считается проявлением глупости: ЩЩкткШКШШШі ШткМШШЫ- к (Заносчивость - черта глупого человека, самодовольство - конец ума). (4) Интересен мотив, отмеченный только в русской лингвокультуре аналогия между гордыней, спесью, чванством и бесовским началом, т. е. эти черты в поведении человека признаются не угодными Богу: Во всякой гордости черту много радости; В убогой гордости дьяволу утеха; Чванством черт пахву подмотал; Ему диавол чванством кафтан подстегал. Наблюдается прием овеществления, материализации чванливого поведения, воспринимаемого как деталь одежды.
Идея порицания высокомерия, высказываемая в народной философии, созвучна высокому христианскому учению, отрицающему гордыню и призывающему к смирению; ср. в «Пословицах русского народа» В.И. Даля: Возносяся, смиришься, а смиряясь, вознесешься; Смирение поборает гордыню, аки Давид Голиафа. Ср. также выражение Ум во смирении, предписывающее правильный, с точки зрения христианства, подход.
Основной общей идеей, передаваемой подавляющим большинством пословиц, является мысль о порочности, неприемлемости высокомерия и спеси, заслуживающих, безусловно, отрицательной оценки, выраженной в различной форме.
Особенно ироничны пословицы, в которых отмечены спесь и гордыня, но за ними не признается никаких для этого оснований: нехороша внешность (Дъячъя спесь: на голове чирий, а ногой храмлет); некрасива одежда и неприглядны другие, вполне обычные, атрибуты: На грош амуниции (одежды), а на рубль амбиции; Сидит на овчинах (на рогоже), а кричит, что с соболей (из меха соболя - одежда для очень богатых; она не по карману тому, кто привык к рогоже - бедной, грубой одежде). Висящие на дорожном посохе сапоги есть свидетельство крестьянской экономности, вынужденной бережливости, свидетельствующей об отсутствии материального достатка, а значит - и оснований для высоко поднятого носа: Нос поднял, а сапоги на
Турухтан в таратайке: шестерней пылит, из ворот в огород -запряженная шестерней таратайка выглядит солидно, но дорога управляющего ею пролегает всего-навсего «в огород»: человек ничем не отличается от других, и у него нет оснований для особой гордости, высокомерия - скорее наоборот, его претензии вызывают насмешку.
Слишком высоко вознесенная голова, т. е. высокомерие, объясняется шутливо неким физическим недостатком: У спесивого кол в шее. Ср. также шутливый фразеологизм о спесивом: Ему в хвост перышко воткнули
Для показа необоснованных претензий на особое положение в пословицах используется образ князя (княгини) как представителей материально обеспеченного сословия, поэтому как будто имеющих причины для гордости (спеси), но эти образы контрастируют с другими атрибутами некняжеской жизни: Идет княгиня: на плечах корзина, а в корзине мякина; Топится, что у князя, а варится, что у божедома (божедом - живущий в богадельне, призреваемый Д.1: 107). Ср. также ПЕ с иным статусным наименованием: Смердом жить не хочется, а дворянином жить не сможется.
Мотив парши, грязи как символа бедности, низкого социального статуса, не дающего никакого повода для спесивого, высокомерного поведения, отмечен в ироничных ПЕ с компонентами ошелудиветь и зашелудиветь - покрыться струпьями, коростой : Недавно ошелудивел, а уж совсем заспесивел; Давно ли зашелудивел, да уж и заспесивел и др.
Странным, алогичным и потому звучащим особенно иронично «предметом», которым якобы можно «гордиться», является плешь: Рыжий да плешивый - люди спесивы; Знай нас, плешивых, объезжай шелудивых; Тарас плешивый - человек неспесивый и т. д.
О чванстве в пословицах говорится с использованием нескольких символов спесивости; это - надутые губы - Губа (В губе) толще, брюхо (в брюхе) тоньше; рога (которыми можно бодаться) - Были роги, да посломали боги; Был рог, да сбил Бог; хвост - Кошку, что больше гладишь, то больше хвост дерет - как, впрочем, и сама кошка (Напала на кошку спесь: не хочет с печи слезть; Не по курице хода, не по кошке спесь; Загордился кот и с печи нейдет); нос - Ребром да жохом, и нос копылом (копыл, колпылом - нечто торчащее кверху, инструмент - кривое долото, лапотная колодка и т.д (Д.2: 159)); каблук - Высок каблучок, да подломился на бочок; колпак - Ходит Ермак, заломя колпак; пузырь - Водяной пузырь недолго стоит; ср. также лопнуть, как мыльный пузырь и др.
Помимо образа кошки и курицы, в пословицах используются иные зоосемизмы, позволяющие прямо или косвенно дать оценку высокомерию и гордыне: Что сало на свинье, то гордость на сердце нарастает; Курице не тетка и свинье не сестра; Нищему гордость, что корове седло.
Пословичная репрезентация культурно значимой ситуации «Хозяин - гость» с точки зрения норм поведения
В обеих культурах неприемлема беспринципная терпимость. Культура конфуцианства возражает против нее, предлагает сочетать мягкость со строгостью, не советует терпеть поведения, нарушающего этикет и установления. Порицается терпимость к беспорядкам, к нарушению норм общественной морали и в русской культуре.
В конфликтных ситуациях русские пословицы советуют сдерживать негативные эмоции, держать язык за зубами в гневе, не браниться, не подымать руки на кого-л. Вопреки этому правилу, существуют пословицы, говорящие, что чем терпеть гнев в душе, лучше подраться и затем помириться. Китайцы же предпочитают решать конфликты с помощью изложения аргументации и искренности души.
Только в русских ПЕ рекомендуется не судить о делах, в которых не ничего не понимаешь, и воздержаться от критики, сердясь на кого-либо, а вместо этого отвлечься - походить кругами.
Только в китайских ПЕ рекомендуется не судить других с точки зрения подлеца (низкого человека) (Человек ходил в гости без приглашения; хотя живот полон, но сам он стал низким [т. е. подлым] человеком), быть строгим к самому себе и снисходительным к другим, уступать им; прощать осознавших свою ошибку и тех, кто совершил ошибку по незнанию, о
Анализ ПЕ о скромности позволяет сделать вывод о том, что в обеих лингвокультурах порицается самоуверенность, чванство, зазнайство, необоснованная недооценка других. Однозначно осуждается похвальба, причем приводятся различные доводы в пользу воздержанности от самовосхваления: ты ничем не отличаешься от других и могут найтись люди лучше (умнее) тебя; не стоит хвалиться тем, что не является результатом твоего труда; не нужно давать советы человеку опытнее тебя; лучше дождаться похвалы со стороны других людей, чем хвалиться самому. Общей для русской и китайской культур является и идея отсутствия большого ума у людей, демонстрирующих спесивое, чванливое поведение (рус. Чванство - не ум, а недоумъе; кит «Заносчивость - черта глупого человека, самодовольство - конец ума»).
Интересно, что лингвокультурная установка «не хвалиться, не имея для этого оснований» реализуется в обеих культурах за счет одинакового образа - слишком громкого издаваемого звука при явной внутренней пустоте: рус. Чем пустее, тем шумнее; В пустой бочке звону больше и кит. «Человек, который любит хвастаться, похож на барабан: звук большой, а внутри пусто».
В русской лингвокультуре немало пословиц, выражающих совет воздержаться от спеси, высокомерия и похвальбы в связи с перспективой перемен к худшему - можно потерять все или многое (Гордый покичился, да во прах скатился; Фараон гордился, в море утопился; а мы гордимся - куда годимся), а также утверждение о том, что хвалиться намного легче, чем заниматься полезной деятельностью, т. е. пустая похвальба сродни лени (Хвастать - не косить, спина не болит). В русской паремике широко представлен мотив предпочтительности похвальбы результатом, а не сомнительными перспективами (Хвались вечером, днем не сеченый; Не хвались, йдучи на рать, хвались, йдучи с рати), практически отсутствующий в китайских ПЕ. Весьма представительна и группа русских ПЕ, предупреждающих о возможных отрицательных последствиях слишком высокой оценки самого себя (Не смотри высоко: запорошишь око; Выше носа плюнешь, себя заплюнешъ) - в китайской паремике эта идея представлена весьма скромно («Гордость приносит ущерб, скромность пожинает свои плоды».
Только в русских ПЕ отмечен мотив гордыни, спеси, чванства как бесовского начала - они признаются неугодными Богу (Сатана гордился, с неба свалился и др.).
В русских пословицах обнаруживается немало символов спесивости и высокомерия: надутые губы, нос, рога, хвост, кошка, каблук, колпак, слишком высоко вознесенная голова и плешь (в ироничном аспекте). Для показа необоснованных претензий на особое положение используется образ князя (княгини) как представителей материально обеспеченного сословия.
Только в китайских пословицах отмечены отсутствие у гордеца друзей, постулируется необходимость не притворяться знатоком того, чего не знаешь; не стесняться обращаться за разъяснением (за помощью) к человеку менее образованному или занимающему низкое социальное положение.
Китайцы также полагают, что обладающий истинными достоинствами человек не нуждается в саморекламе, а похвалу и критику нужно принимать с подобающей скромностью («Приняв поощрение, не улыбайся; подвергшись критике, не прыгай»). Настоящая скромность, с точки зрения китайцев, должна основываться на осознании ограниченности своего знания.
Национально окрашенной является реализуемая в китайских ПЕ мысль о том, что желание найти оправдание своей бездеятельности, отсутствию стремления к самосовершенствованию, является, в сущности, хитростью, порицаемым лицемерием.
Специфика китайской ментальности проявляется и в признании права на скромность только за тем, кто имеет некий «капитал» достоинств, который позволил бы ему заноситься, не будь он человеком по-настоящему скромным. Только в этом случае скромность признается важным достоинством человека.
Типичной для китайской паремики является метафора глубокой воды -частное проявление общей тенденции к использованию указания на полноту проявления определенного параметра предмета (наполненность, величину, широту и проч.) как знак реальных, а не мнимых, достоинств («На глубоком месте вода течет молчаливо», «Полный колос голову вниз носит, а пустой колос голову носит к небу» и др.).