Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Методологические основы изучения синтаксического концепта «Небытие» в русском языке 13
1.1. Понятие «синтаксического концепта» в лингвистике. 13
1.2. Позиционная схема и типовые пропозиции 19
1.3. Структурная схема простого предложения 24
1.4. Лексическое наполнение ССПП. 30
1.5. Речевые реализации ССПП 37
1.6. Фразеологизация ССПП, репрезентирующих синтаксические концепты. 46
1.7. Синтаксическое поле концепта 50
1.8. Категория отрицания в русском языке 53
1.8. Философское обоснование идеи небытия 65
Выводы по главе 72
Глава II. Объективация концепта «Небытие» на синтаксическом уровне 75
2.1 Общая характеристика ССПП, репрезентирующих синтаксический концепт «Небытие» 75
2.2 Небытие субъекта / объекта в мире / в определенном месте / в мыслительном пространстве субъекта 77
2.3. Небытие объекта для воздействия агенса 99
2.4. Небытие объекта речемыслительной деятельности 104
2.5. Небытие различных актантов претерпеваемого пациенсом состояния 106
Выводы по главе 112
Глава III. Фразеологическая номинация концепта «Небытие» 114
3.1. Фразеологизмы, образованные при помощи ССПП, репрезентирующих ситуацию «Небытие субъекта / объекта в мире / в определенном месте / в мыслительном пространстве субъекта». 114
3.2. Фразеологизмы, образованные при помощи ССПП, репрезентирующих ситуацию «Небытие объекта для речемыслительной деятельности» 121
3.3. Фразеологизмы, образованные при помощи ССПП, репрезентирующих ситуацию «Небытие различных актантов претерпеваемого пациенсом состояния» 122
3.4. Фразеологизмы, образованные на базе небытийных ССПП, но утратившие значение небытия. 123
3.5. Фразеологизмы, репрезентирующие синтаксический концепт Небытие», образованные на базе неспециализированных для репрезентации этого концепта ССПП. 128
Выводы по главе 132
Заключение 134
Список использованной литературы 139
- Позиционная схема и типовые пропозиции
- Философское обоснование идеи небытия
- Небытие объекта речемыслительной деятельности
- Фразеологизмы, образованные при помощи ССПП, репрезентирующих ситуацию «Небытие различных актантов претерпеваемого пациенсом состояния»
Введение к работе
Отрицание – одна из свойственных всем языкам мира исходных, семантически неразложимых смысловых категорий, которые не поддаются определению через более простые семантические элементы. Отрицание – элемент значения предложения, который указывает, что связь, устанавливаемая между компонентами предложения, по мнению говорящего, реально не существует или, что соответствующее утвердительное предложение отвергается говорящим как ложное.
Вопрос о лингвистической природе отрицания занимает многих ученых. Определенный вклад в изучение этого вопроса внесли А.М. Пешковский, Е.И. Шендельс, Н.А. Булах, Е.В. Падучева, К.Д. Дондуа, А.И. Бахарев, В.Н.Бондаренко, А.В. Бондарко и многие другие.
В научной литературе нет единства мнений относительно категориальной принадлежности отрицания. Оно определяется как грамматическая (Е.И. Шендельс, Н.Г. Озерова), логико-грамматическая (В.Н. Бондаренко, А.И. Бахарев), синтаксическая (Н.А. Булах, Е.И. Шендельс), семантико-грамматическая (А.М. Дырул), понятийная (О. Есперсен, А.М. Пешковский, О.С. Ахманова) категория. По своему статусу отрицание принадлежит к числу функционально-семантических категорий языка и обладает обширным корпусом специализированных средств выражения.
В истории лингвистики известны различные взгляды на природу и сущность языкового отрицания. Представители концепции отрицания как выражения объективной разъединенности рассматривают отрицание как категорию, выражающую разделенность того, что разъединено в действительности (С.А.Васильева, Н.А. Булах, Н.Г. Озерова и др.). Как чисто субъективное проявление человеческой психики трактуют негацию сторонники психологической концепции отрицания (О. Есперсен, Г. Пауль, Ю.Д. Апресян). Согласно прагматической концепции, отрицание квалифицируется не как грамматическая, а как функциональная категория, которая заключается в выражении отклонения и коррекции мнения реципиента (Г. Штикель, З. Шмидт и др.).
Наиболее распространена среди ученых концепция отрицания как выражения отсутствия объективной связи (Е.И. Шендельс, Е.В. Падучева, С. Рахимов). В.Н. Бондаренко оценивает данную концепцию как наиболее приемлемую, поскольку отрицание есть выражение именно отсутствия, несуществования чего-либо в объективной действительности. Сторонниками концепции отрицания как особого вида предикативности данная категория рассматривается как форма проявления предикативности (Ю.М. Скребнев, Г.Н. Макарова, А.И. Смирницкий и др.).
Новый взгляд на категорию отрицания, ее изучение с точки зрения когнитивной лингвистики стал возможен в последние десятилетия в связи с бурным развитием когнитивных исследований и, в первую очередь, разработки теории концепта. Как известно, концепты могут объективироваться как вербальными, так и невербальными средствами. Разнообразие возможностей репрезентации концептов позволило лингвистам говорить о концептах, маркированных лексическими, фразеологическими и синтаксическими способами.
Если исследованию лексических и фразеологических концептов лингвисты уделяют достаточно активное внимание, то интерес к изучению репрезентации концептов синтаксическими знаками возрос относительно недавно, хотя основным средством общения является высказывание как конкретная речевая единица. Несмотря на повышенный интерес к синтаксическим концептам, тот небольшой промежуток времени, который прошёл с момента их выделения, не позволил детально изучить все вопросы, касающиеся становления, функционирования и объективации синтаксического концепта «Небытие объекта», ставшего предметом нашего исследования.
Наш интерес к заявленной теме определяется и отсутствием специальных работ, посвященных изучению синтаксического концепта «Небытие». В свое время, как было сказано, Г.А. Волохиной и З.Д. Поповой было выделено семь структурных схем простого предложения (ССПП), репрезентирующих концепт «Небытие», в том числе две фразеосхемы. Но наш материал позволяет говорить о большем количестве структурных схем, вербализующих названный концепт, а также о возможности репрезентации этого концепта посредством схем, объективирующих другие концепты.
Таким образом, актуальность данного исследования определяется следующими факторами:
1. Учеными, занимающимися проблемами синтаксической репрезентации концептов русского языка, синтаксический концепт «Небытие» ранее не рассматривался автономно. Как правило, его описывали либо в совокупности с другими концептами (Г.А. Волохина, З.Д. Попова), либо при рассмотрении концепта «Бытие» (О.В. Шаталова). В последнем случае это было связано с тем, что (1) концепты «Бытие» / «Небытие» составляют оппозицию, (2) на фоне концепта «Небытие» глубже и точнее можно отразить суть концепта «Бытие», аргументировать его значительность в русском языке.
Значимость концепта «Небытие» в русской концептосфере и русской языковой картине мира требуют отдельного специального его исследования.
2. Синтаксический концепт «Небытие» играет важную роль в русской языковой картине мира. Для этого концепта на протяжении длительного времени в русском языке были наработаны специальные структурные схемы. К сожалению, принято считать, что этот концепт непродуктивен, так как в языке не образуются новые ССПП, репрезентирующие этот концепт. Но тот материал, который был собран нами в процессе исследования, позволяет внести некоторое коррективы. Несмотря на то, что структурных схем, репрезентирующих синтаксический концепт «Небытие», немного в русском языке, они продолжают активно использоваться носителями языка, а также являются весьма продуктивной базой для образования фразеологизмов, несущих семантику небытия. Это свидетельствует о том, что концепт «Небытие» играет важную роль в русской концептосфере.
Объектом исследования являются языковые единицы, выражающие идею небытия в русском языке, репрезентирующие концепт «Небытие», а также единицы, образованные по небытийным моделям, но вербализующие другие концепты.
Предмет исследования – структура и семантика схем простого предложения, репрезентирующих синтаксический концепт «Небытие», а также семантика фразеологических единиц, образованных на базе небытийных ССПП, и фразеологических единиц с небытийной семантикой, образованных по другим моделям.
Цель исследования – выявить особенности вербализации синтаксического концепта «Небытие».
Достижение поставленной цели предполагает решение следующих задач:
1. Выявить и описать все структурные схемы простого предложения, при помощи которых можно передать информацию о небытии кого-либо или чего-либо с позиций формируемого ими синтаксического поля «небытие».
2. Дифференцировать небытийные ССПП по способности объективировать концепт «Небытие».
3. Описать все возможные речевые реализации ССПП, репрезентирующих концепт «Небытие».
4. Выявить динамику формирования некоторых ССПП, объективирующих концепт «Небытие».
5. Выявить круг фразеологизмов, образованных на базе ССПП, репрезентирующих концепт «Небытие», определить способ трансляции ими идеи небытия.
6. Доказать возможность вербализации понятия небытия фразеологизмами, образованными по моделям ССПП, репрезентирующих другие концепты.
7. Определить поле синтаксического концепта «Небытие» на основании выявления ядерных и периферийных схем.
Источниками диссертационного исследования стали: 1) художественные тексты русских писателей XIX и XX веков; 2) толковые и фразеологические словари и справочники.
Материалом послужила авторская картотека количеством более 4500 единиц, извлеченных из источников методом сплошной выборки.
Специфика предмета исследования и поставленные задачи обусловили использование в работе следующих методов:
описательного, включающего приёмы лингвистического наблюдения, сопоставления, обобщения, систематизации языковых явлений, приемы дистрибутивного и трансформационного анализа;
контекстуального и функционального анализа;
моделирования и полевого структурирования материала.
В исследовании был использован также прием количественных подсчетов, подтверждающий объективность наблюдений и выводов.
При решении вопроса о формировании структурных схем использовались данные исторического синтаксиса.
Методологической и теоретической основой явились труды известных отечественных и зарубежных лингвистов в области когнитивной лингвистики, функционального и семантического синтаксиса (Н.Д. Арутюнова, Н.Ф. Алефиренко, Г.А. Волохина, Г.А. Золотова, Л.Г. Золотых, В.И. Казарина, Л.А. Фурс, Д.С. Лихачев, О.М. Дедова, Е.В. Падучева, Н.А. Пешехонова, З.Д. Попова, И.А. Стернин, О.А. Селеменева, М.М. Булынина, З.Р. Аглеева, H. Krizkova и др.).
Гипотеза исследования. Существование в русском языке специальных структурных схем для выражения идеи несуществования или отсутствия кого-либо или чего-либо позволило выдвинуть гипотезу о национально-специфическом характере и значимости синтаксического концепта «Небытие» для русского языкового сознания. Концепт этот характеризуется четким синтаксическим полем с ядерной и периферийной зонами, содержащими, в свою очередь, набор ССПП, реализующих идею небытия.
Научная новизна диссертационной работы определяется тем, что впервые предметом отдельного специального исследования становится синтаксический концепт «Небытие», осуществляется систематизация научных представлений о теории синтаксического концепта. На основе подхода к структурной схеме как означающему синтаксического концепта и, в частности, типовой ситуации, в работе выделено и описано восемнадцать специализированных структурных схем, означаемым которых выступает синтаксический концепт «Небытие» (одиннадцать структурных схем выявлено впервые нами). Среди них две фразеосхемы. В исследовании фразеологизмы впервые представлены с точки зрения их образования по ССПП, репрезентирующим концепт «Небытие».
Теоретическая значимость настоящей работы заключается в том, что она вносит определенный вклад в разработку теоретических проблем когнитивной лингвистики, уточняет некоторые аспекты формирования синтаксических концептов, в частности выявляет наличие определенного набора специализированных структурных схем, объективирующих данный концепт, способность концепта взаимодействовать с другими концептами, в результате чего могут быть образованы новые ССПП, служащие для репрезентации данного концепта. В исследовании фиксируются фразеосхемы, на основе которых образованы фраземы, несущие идею небытия.
Практическая ценность исследования определяется возможностью использовать отдельные теоретические положения, выдвинутые в диссертации, в курсе современного русского языка, в разработке учебных материалов по русскому языку как иностранному, а также в качестве самостоятельного курса, посвященного проблемам семантического и функционального синтаксиса. Кроме того, результаты проведенного исследования могут быть использованы в ходе дальнейших научных изысканий по рассматриваемым проблемам.
Положения, выносимые на защиту:
1. В русском языке имеются ССПП, предназначенные для выражения несуществования субъекта или объекта высказывания, отсутствия субъекта или объекта высказывания в определенное время, в определенном месте, в мыслительном пространстве субъекта. Это свидетельствует о сформированности и достаточно широкой представленности синтаксического концепта «Небытие» в семантическом пространстве русского языка.
2. ССПП дифференцируются по способности объективировать концепт «Небытие». Одни объективируют только ситуацию «небытие объекта в мире / в определенном месте / в мыслительном пространстве воспринимающего субъекта», другие – ситуации «небытие объекта для воздействия агенса» и «небытие объекта речемыслительной деятельности». Третьи вербализуют ситуацию «небытие различных актантов претерпеваемого пациенсом состояния».
3. ССПП, реализующие концепт «Небытие», – динамическая часть системы языка: в современном русском языке они формируются на базе уже существующих ССПП в результате варьирования лексического наполнения позиций схем, трансформации схем-источников. Эти схемы подвержены различным модификациям.
4. ССПП, репрезентирующие концепт «Небытие», являются базой для образования фразеологических единиц. Эти фраземы могут объективировать как концепт «Небытие», так и другие концепты, в частности концепт «Бытие».
5. Концепт «Небытие» может быть вербализован и фраземами, образованными на базе ССПП, репрезентирующих другие концепты: «Агенс воздействует на объект», «Речемыслительная деятельность», «Самостоятельное перемещение агенса» и др.
6. ССПП, репрезентирующие концепт «Небытие», формируют синтаксическое поле «небытие» со своим ядром и периферией. Схемы различаются продуктивностью и частотностью употребления.
7. Наличие в русском языке системы структурных схем, формирующих поле синтаксического концепта «Небытие», способность этих ССПП являться основой для образования фразем, а также возможность репрезентации концепта «Небытие» фраземами, образованными на базе ССПП, репрезентирующих другие концепты, доказывают, что синтаксический концепт «Небытие» это полноценный концепт, занимающий определенное место в картировании русской языковой картины мира, продолжающий существовать и развиваться.
Апробация работы. Основные положения диссертационного исследования были апробированы в докладах на пяти международных конференциях: «Проблемы прикладной лингвистики» (Пенза, 2008), «Фразеология, познание и культура» (Белгород, 2010), «Когнитивная лингвистика и вопросы языкового сознания» (Краснодар, 2010), «Современная филология в международном пространстве языка и культуры» (Астрахань, 2011), Международной конференции, посвящённой 210-летию В.И. Даля (Украина, г. Луганск, 2011), двух всероссийских конференциях: «Русский язык в современном мире» (Биробиджан, 2009), «Культурно-историческое взаимодействие русского языка и языков народов России» (Элиста, 2009), ежегодных научно-практических конференциях преподавателей и сотрудников Астраханского государственного университета (2008–2011 годы). По теме диссертации опубликовано девять статей (общий объем – 3,6 п.л.).
Структура диссертации определена в соответствии с поставленной целью и задачами исследования. Работа состоит из введения, трёх глав, заключения, списка использованной литературы, списка словарей и справочников.
Позиционная схема и типовые пропозиции
В последнее время многие ученые-лингвисты проявляют активный исследовательский интерес к такому центральному понятию когнитивной лингвистики как концепт.
С.А. Аскольдов-Алексеев писал в статье, напечатанной в сборнике «Русская речь» (1928г.): «Концепт есть мысленное образование, которое замещает нам в процессе мысли неопределенное множество предметов одного и того же рода» [цит. по: Лихачев, 1993, c. 4].
Так как концепт формируется в сознании людей, народа, то он полностью зависит от уровня культуры, социального статуса, особенностей менталитета носителей языка, и этот концепт «тем богаче, чем богаче национальный, сословный, профессиональный, семейный опыт человека, пользующегося концептами» [Лихачев, 1993, с. 5].
По словам Е.С. Кубряковой, концепт «служит объяснению единиц ментальных и психических ресурсов нашего сознания и той информационной структуры, которая отражает знание и опыт человека». Лингвист говорит о том, что самые важные концепты выражены в языке. [Кубрякова, 1996, с. 90-92].
А.П. Бабушкин замечает, что концепт формируется в коллективном сознании носителей языка как «мыслительная картинка», которая составляет в дальнейшем ядро концепта [Бабушкин, 1996, с. 19]. Н.И. Жинкин, а вслед за ним и другие ученые [Попова, Стернин, 2001; Казарина, 2003 и др.], используют термин «предметный код», который представляет собой систему невербальных знаков, являющихся результатом чувственного отражения окружающей действительности в сознании человека в процессе восприятия им этой действительности. Предметный код является базовым компонентом мышления, в нем отсутствуют материальные признаки слов натурального языка. Он является знаком, перекодируемым в ходе порождения речи [Казарина, 2003, с. 19].
З.Д. Попова и И.А. Стернин называют концепт «глобальной мыслительной единицей, представляющей собой квант структурированного знания» [Попова, Стернин, 2000, c. 4].
В «Очерках по когнитивной лингвистике» З.Д. Попова и И.А. Стернин выделяют в концепте ядро и слои концептуальных признаков вокруг этого ядра [Попова, Стернин, 2001]. «Концепт рождается как образ, но, появившись в сознании человека, этот образ способен продвигаться по ступеням абстракции. С увеличением количества закрепленных за концептом признаков, с возрастанием уровня абстракции концепт постепенно превращается из чувственного образа в собственно мыслительный» [Попова, Стернин, 2001, с. 70-71].
В.И. Казарина определяет концепт как «ментальное образование, отражающее элементы окружающего нас мира, образ, основанный на восприятии и категоризации предметов и явлений внеязыковой действительности» [Казарина, 2003, с. 20].
Наше понимание концепта сходно с определением, приведенном Е.С. Кубряковой. Ученый определяет концепт как «оперативную содержательную единицу памяти, ментального лексикона, концептуальной системы и языка мозга, всей картины мира, отраженной в человеческой психике» [Кубрякова, 1996, с. 90].
По содержанию концепты подразделяют на представление (мыслительная картинка), схему, понятие, фрейм, сценарий (скрипт), гештальт (А.П. Бабушкин, З.Д.Попова, И.А. Стернин). В основе типовой дифференциации лежит понимание концепта как комплексной мыслительной единицы. Различные уровни этой единицы актуализируются в процессе самой мыслительной деятельности. В результате они предстают как чувственное отражение отдельных признаков или целого предмета, явления, либо как обобщенная схема структурированных знаний, либо как результат осмысления существенных признаков предмета, явления, либо как некоторая совокупность знаний о предмете, явлении, либо как последовательность эпизодов во времени, либо как комплексная структура отдельных явлений в сознании.
Появившись, концепт в первую очередь находит выражение в языке. По мнению В.В. Колесова, «…именно язык является тем чистым источником, который поставляет нам сведения о таинственном мире концептов, идеально отражающих реальный мир, каким бы ни представлял этот мир современный физик, метафизик или метаметафизик, то есть лингвист. Все многообразие мира и наших о нем суждений и представлений можно передать через слово и посредством языка» [Колесов, 1999, с. 104].
Концепт может объективироваться разными языковыми средствами. И в зависимости от того, какие языковые средства принимали участие в репрезентации концепта, ученые подразделяют их на лексические, фразеологические и синтаксические.
В.И. Казарина по этому поводу замечает, что «вопрос о лексемах и фразеосочетаниях как репрезентантах концепта, о лексических и фразеологических концептах в лингвистике можно считать решенным и не вызывающим сомнений у исследователей» [Казарина, 2003, c. 22]. Чего нельзя сказать о синтаксических концептах.
Вопрос о возможности репрезентации концепта при помощи единиц синтаксиса является спорным. Как известно, репрезентантом синтаксического концепта выступает структурная схема простого предложения (ССПП). В.И. Казарина определяет ССПП как совокупность словоформ, означаемым которой выступают осмысленные и оформленные в виде суждений отношения между сущностями окружающего мира – синтаксический концепт» [Казарина, 2003, с. 23]. Такое понимание ССПП позволяет дефинировать ее как синтаксический знак, означаемым которого выступает синтаксический концепт.
Для определенного концепта существует определенный набор ССПП, объективирующих его. В работе «Синтаксические концепты русского простого предложения» Г.А. Волохина и З.Д. Попова определили для каждого концепта некоторое количество ССПП. Например, для концепта «Бытие» учеными выделено пять ССПП, а для концепта «Небытие» семь:
Философское обоснование идеи небытия
З.Д. Попова пишет: «Из имеющихся в научной литературе подходов видно, что связи между структурными схемами разнонаправлены, богаты и могут быть установлены на разных основаниях, например, по общему лексическому наполнению, по парадигме глагола – сказуемого. По семантическому тождеству структур, то есть по отношению к общей пропозиции и т.д.» [Попова, 2009, c. 21].
В связи с этим ученые начали говорить о полях структурных схем [Структурный синтаксис, 1972, c. 22; Шведова, 1974; Москальская, 1978; Золотова, 1982, c. 181-183 и др.] и предпринимали попытки построить синтаксические поля.
Ученые, анализируя системные отношения между русскими структурными схемами синтаксических концептов, пришли к выводу об их полевой организации, в которой есть ядро и периферия [Бондарко, 1990, c. 39-58; Попова, 2009].
В ядре поля выделили центр, в котором находится пять ССПП, репрезентирующие наиболее древние концепты («Бытие объекта», «Бытие признака объекта», «Инобытие объекта», «Самостоятельное перемещение агенса» «Агенс воздействует на объект»), в ядро поля входят также более поздние ССПП, репрезентирующие синтаксические концепты «Пациенс претерпевает состояние» и «Небытие объекта». На ближней периферии расположены лексико-семантические вариации названных ССПП. На дальней периферии учеными помещены структурно-семантические варианты – «структуры с частичными изменениями, состоящими либо в порядке следования словоформ, либо в появлении новых словоформ, либо в закреплении некоторых ограничений на использование тех или иных словоформ и т.п. соответствующим образом изменяется и семантика синтаксического концепта» [Попова, 2009, c. 30]. И на крайней периферии содержатся фразеосхемы, которые «этимологически восходят к структурным схемам ядра или периферии, но по современному составу словоформ и по синтаксической семантике эта связь без специальных исследований не просматривается» [Там же].
З.Д. Попова, составив общее поле для всех основных концептов русского языка, для каждого в отдельности выделила парцеллы (микрополя, сегменты), входящие в это общее поле.
Так как в нашем исследовании исследуется не набор концептов, а один, то мы думаем, что уместнее было бы использовать вместо понятия «парцелла» понятие «синтаксическое поле» концепта «Небытие», поскольку понятие синтаксического поля также уместно использовать и для каждого конкретного синтаксического концепта.
Совокупность ССПП, репрезентирующих определенный концепт, образует его синтаксическое поле.
Поле имеет свое ядро и периферию. Ядро поля формируют специализированные для реализации того или иного синтаксического концепта структурные схемы простого предложения. В центре ядра располагается ССПП, которая, являясь наиболее частотной в реализации, наиболее точно выражает идею, заключенную в концепте [Казарина, 2003; Попова, 2009]. Остальные ядерные ССПП располагаются «с учетом продуктивности и маркированности основных признаков характеризуемой категории на разном расстоянии от центра» [Казарина 2003, c. 51]. Еще дальше располагаются ССПП, маркирующие «некомплектное» [Адмони 1964, c. 49] число признаков той или иной категории. На периферии же лежат так называемые «неспециализированные» [Волохина, Попова, 1999; Казарина, 2003; Попова, 2009] для реализации синтаксического концепта схемы, «являющиеся специализированными для реализации иных синтаксических концептов» [Казарина 2003, c. 51-52]. Зону периферии принято делить на ближнюю, дальнюю и крайнюю периферии, где располагаются ССПП в зависимости от уровня продуктивности.
Обзор поля синтаксического концепта «Небытие объекта» свидетельствует о его важности для славян. Помимо того, что для него разработаны структурные схемы простого предложения со словоформой родительного падежа объекта небытия, созданы самые разнообразные мотивированные и немотивированные фразеосхемы, этот концепт подкрепляется еще и обилием отрицательных местоимений и наречий, употреблением второго отрицания – частицы НИ. Все эти «отрицательные указатели» интенсивно вставляются в любые высказывания с отрицанием, независимо от того, по какой модели высказывание построено.
Наша работа посвящена исследованию синтаксического поля «небытие», схем, кодирующих концепт «небытие» синтаксическими средствами.
1.8. Категория отрицания в русском языке
Языковые универсалии определяются на основании общих черт и характеризуются более высокой степенью обобщения. Отрицать лингвистическую зависимость универсалий не имеет смысла, т.к. они выводят анализ языка в план психологии и физиологии человека, его коммуникативной деятельности. Мы придерживаемся точки зрения тех лингвистов, которые считают, что сравнивать можно как родственные, так и неродственные языки. При этом под языковыми универсалиями принято понимать закономерности, общие для всех языков или для их абсолютного большинства.
Отрицание является неотъемлемой категорией любого языка. Учитывая соотношение отрицания и модальности, следует признать, что внесение модальных средств в предложение изменяет не только формальную субстанцию, но и семантику (смысл) отношения говорящего к тому, о чем он говорит. Организующим центром каждой предикативной единицы является абстрактная модальность, которая может быть оформлена модальными средствами языка или выражена другими средствами. При этом данный речевой отрезок содержит в себе обязательную логическую модальность.
Предложение выражает отнесенность содержания речи к действительности, что доказывает тесную связь категории модальности с предложением. Определяя предложение как предикативную единицу, исследователи рассматривают предикативность как главную черту, отличающую предложение от слова и словосочетания. Если слово – это единица языка, то предложение – это единица речи, являющаяся главным средством формирования, выражения и сообщения мысли. Основой лингвистического понимания отрицания являются философская и логическая категории отрицания. Близость логического и лингвистического понимания отрицания объясняется признанием того, что отрицание – одна из фундаментальных операций мышления, отражающихся в языке.
Термин «отрицание» в философию ввел Гегель, вкладывая в него идеалистический смысл. С его точки зрения, в основе отрицания лежит развитие идеи, мысли. Маркс и Энгельс, сохранив термин «отрицание», истолковали его с материалистической точки зрения. Они показали, что отрицание представляет собой неотъемлемый момент развития самой материальной действительности. Отрицание присуще и развитию познания, науки. Каждая новая, более совершенная научная теория преодолевает старую, менее совершенную. Отрицание не есть нечто привнесенное в предмет или явление извне, оно результат его собственного, внутреннего развития.
Небытие объекта речемыслительной деятельности
Подводя итог всему вышесказанному, определим основные результаты исследования, проведенного во второй главе.
1. Для объективации синтаксически репрезентируемого концепта «Небытие» в русском языке существуют специальные структурные схемы простого предложения, вербализующие различные небытийные ситуации.
Эти ССПП могут репрезентировать как идею абсолютного небытия (несуществования субъекта в мире), так и идею относительного небытия (отсутствия субъекта в определенном месте, а также в мыслительном пространстве говорящего).
2. Нами определено несколько небытийных ситуаций, которые могут быть реализованы посредством небытийных структурных схем. Это такие ситуации, как «Небытие субъекта / объекта в мире / в определенном месте / в мыслительном пространстве воспринимающего лица», «Небытие объекта для воздействия агенса», «Небытие объекта речемыслительной деятельности», «Небытие различных актантов претерпеваемого пациенсом состояния».
Для каждой из ситуаций выделено определенное количество ССПП.
Ситуация «Небытие субъекта / объекта в мире / в определенном месте / в мыслительном пространстве воспринимающего лица» представлена десятью структурными схемами и одной фразеосхемой. Ситуация «Небытие объекта для воздействия агенса» представлена тремя ССПП. Ситуация «Небытие объекта речемыслительной деятельности» представлена двумя схемами. Ситуация «Небытие различных актантов претерпеваемого пациенсом состояния» представлена одной ССПП и фразеосхемами, образованными по модели «Inf Pronneg».
3. Структурные схемы, репрезентирующие концепт «Небытие» могут быть подвержены различным речевым реализациям. У всех небытийных ССПП имеются модификации, представленные формами прошедшего и будущего времен, а также формами сослагательного наклонения, и кроме того вопросительная и модальная модификации. Отрицательной модификации подвержена лишь одна ССПП «ждать (искать, хотеть) чего», а в структуру остальных схем уже отрицание включено. Фазовым модификациям подвержены фразеосхемы, и схемы «кому нельзя (невозможно) делать / сделать чего», «ждать (искать, хотеть) чего», «кому не видно (не слышно, не чувствуется) чего.
4. Что касается неполной модификации, то практически во всех структурных схемах мы может зафиксировать возможность пропуска позиции предикатива. Это становится возможным благодаря употреблению второго отрицания. Могут пропускаться и позиции локатива и темпорального компонента. В структурных схемах, репрезентирующих ситуации «Небытие объекта для воздействия агенса» и «Небытие объекта речемыслительной деятельности» может быть опущена позиция объекта, вследствие того, что отрицается сам факт совершения действия.
5. Различные модификации ССПП, репрезентирующих концепт «Небытие», а также наличие фразеосхем доказывает нам то, что концепт «Небытие» продолжает существовать в современном русском языке.
В этой главе мы постараемся определить структурные схемы, послужившие основой для формирования фразеологизмов. Среди таких фразеологизмов мы может выделить фразеологизмы, сохранившие идею небытия и фразеологизмы, репрезентирующие другие значения, например идею бытия.
Также мы рассмотрим возможность номинации концепта «небытия» при помощи фразеологизмов, основами которых послужили ССПП, репрезентирующие другие концепты: «Агенс воздействует на объект», «Речемыслительная деятельность», «Самостоятельное перемещение агенса», «Инобытие», «Бытие» и «Бытие признака объекта».
Фразеологизмы, образованные при помощи ССПП, репрезентирующих ситуацию «Небытие субъекта / объекта в мире / в определенном месте / в мыслительном пространстве субъекта».
В предложениях с этим фразеологизмом может присутствовать темпоральный компонент: выраженный наречиями долго, давно, а также числительными, называющими время, на протяжении которого субъект не существует.
Уже пятьдесят лет, как его нет на свете (Н. Гоголь); Ей казалось невероятным, что сама она по-прежнему жива и здорова, когда его уже нет на свете (Г. Николаева). НЕТ И В ПОМИНЕ кого/чего где/когда/у кого. Значение – несуществование субъекта в течение достаточно длительного времени. Для охотника в Калужской губернии лучше. В Орловской губернии последние леса и площади исчезнут лет через пять, а болот и в помине нет (И.Тургенев). НИ ДУШИ где Значение – полное отсутствие людей в определенном месте. Вариантами этого фразеологизма являются конструкции с уточняющими определениями: ни единой, ни одной, ни живой.
Вокруг ни живой души. Артур просигналил. Долгий, тоскливый звук потерянно прозвучал в пустоте (Ю. Нагибин); А дома – все настежь: ворота настежь, двери в избу настежь. И ни единой живой души. Ни ребят, ни матери… бог знает, что случилось (Ф. Абрамов). Как сквозь землю провалился! – сказал Иевлев, идя навстречу кормщику. – Куда пропал, дружок сахарный? Где матросы новому кораблю. Спускать скоро, а матросов – ни единой души (Ю. Герман).
НИ СОРИНКИ где Значение – совсем ничего нет (не осталось), нисколько. Когда вы меня посетили, то ведь чаю вовсе не было, Павел Михайлович! Ни соринки его не было, а ведь открыться перед вами гордость помешала (А. Чехов). НИ БЫЛОЧКИ НИ ПОЖИВОЧКИ где у кого Значение – полное отсутствие/несуществование чего-либо в мире. Вылезли мы из погреба на свет божий, света божьего и нет. От нашего двора – ни былочки ни поживочки, одна черная печка, а окрест глянули – и деревни нету (Е. Носов).
Фразеологизмы, образованные при помощи ССПП, репрезентирующих ситуацию «Небытие различных актантов претерпеваемого пациенсом состояния»
Основные результаты нашего исследования могут быть представлены следующим образом.
1. Синтаксический концепт «Небытие» в русском языке противопоставлен синтаксическому концепту «Бытие» и обладает определенным набором ССПП, репрезентирующих его, антонимичных в большинстве случаев ССПП, несущим идею бытия. Для славян «Небытие» и «Бытие» представляли разные категории. Отсутствие объекта славяне понимали не просто как отрицание присутствия, бытия, а как особый статус положения объекта в мире НЕБЫТИЯ.
2. В современной философии небытие подразделяется на абсолютное и относительное (конкретное): абсолютное небытие подразумевает несуществование субъекта или объекта в мире, а относительное – несуществование объекта или субъекта в мыслительном пространстве говорящего или отсутствие субъекта или объекта в конкретном месте и в конкретное время. Поэтому можно говорить о том, что небытие трактуется, во-первых, как отсутствие кого-либо или чего-либо в мыслимом пространстве или времени, а во-вторых, как несуществование вообще, а в некоторых случаях и смерть.
3. О том, что в языке присутствует тот или иной концепт, мы узнаем по наличию в языке средств вербализации этого концепта. Синтаксические концепты вербализуются в языке при помощи структурных схем простых предложений. Для репрезентации синтаксического концепта «Небытие» также существует определенный набор специализированных ССПП, объективирующих его. В нашем исследовании мы выделили 17 схем, из которых 3 являются фразеосхемами. Как мы уже говорили, большая часть этих схем противопоставлена бытийным схемам. Основным отличительным признаком небытийных схем является то, что отсутствующий объект (субъект) выражен формой родительного падежа, а также то, что практически во всех схемах присутствует отрицание. Исключением является только схема «ждать (хотеть, искать) чего», в которой идея небытия реализуется только за счет того, что действие названное глаголом указывает на отсутствие объекта в определенном месте и поэтому не может совершиться.
4. Предложения, построенные по небытийным структурным схемам, как правило, относятся к разряду безличных (за исключением ССПП, репрезентирующих идею небытия объектов для воздействия агенса), так как в них отсутствует подлежащее в именительном падеже. Субъектив, как правило, выражен формой родительного падежа. Если же речь идет ССПП, выражающих идею небытия различных актантов претерпеваемого пациенсом состояния, то в таких предложениях субъектив находится в форме дательного падежа, а отсутствующий объект в родительном.
Субъектив небытийных ССПП представлен именами существительными (собственными и нарицательными, одушевленными и неодушевленными), личными, отрицательными и указательными местоимениями.
Предикатив небытийных ССПП представлен прежде всего отрицательной частицей нет в настоящем времени, а также глаголом быть с отрицанием не в формах прошедшего и будущего времени (не было, не будет). В позиции предикатива могут употребляться также и другие глаголы, характерные для генитивных предложений. В предложениях, построенных по ССПП, обслуживающих концепты «Агенс воздействует на объект» и «Речемыслительная деятельность» позицию предикатива могут занимать глаголы движения, перемещения объекта, речемыслительной деятельности и другие глаголы, обозначающие действие, направленное на воздействие на объект.
5. По своему компонентному составу ССПП, репрезентирующие синтаксический концепт «Небытие», различны: наш материал позволяет говорить о трех- и четырехкомпонентных схемах.
6. Каждая из ССПП, выражающих идею небытия обладает совокупностью регулярных реализаций. Поэтому одной из задач нашего исследования являлось изучение регулярных реализаций схем, означаемым которых выступал концепт «Небытие». Как мы говорили, регулярная модификации ССПП – одна из объективных форм ее существования. Среди речевых реализаций ССПП, репрезентирующих концепт «Небытие», особое место занимает неполная модификация. Как правило, пропускается позиция предиката, в результате чего высказывание становится более выразительным, экспрессивным, а идея небытия проявляется наиболее ярко.
В ССПП, репрезентирующих ситуации «Небытие объекта для воздействия агенса» и «Небытие объекта речемыслительной деятельности» возможен пропуск позиции объекта. В этом случае отрицается сам факт воздействия на объект.
Идея полного отсутствия, несуществования усиливается и за счет расширения схемы путем введения второго отрицания (ничего, никакого, ничьих и др.), а также за счет удвоения схемы вследствие использования повторяющейся частицы ни.
Среди предложенческих модификаций небытийных ССПП наиболее частотными являются темпоральные модификации. 7. Структурные схемы, репрезентирующие синтаксический концепт «Небытие» дифференцируются по возможности объективтировать определенные небытийные ситуации: «небытие субъекта (объекта) в мире (абсолютное, относительное)» (12 схем), «небытие объекта для воздействия агенса» и «небытие объекта речемыслительной деятельности» (3 схемы), «небытие различных актантов претерпеваемого пациенсом состояния» (2 схемы).