Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Интернациональная лексика 18
I. Исторический экскурс в проблему изучения интернациональной лексики 19
2. Интернациональные лексические единицы как понятие 22
3. Типология интерлексем 33
4. Интерлексемы - лексические заимствования 40
Глава II. Процесс интернационализации лексики 57
I. Интернационализация словарного состава языка 58
2. Единый международный язык 71
Глава III. "Ложные друзья переводчика" 78
I. Национально-культурная специфика значения слова 79
2. Лексико-семантические лакуны в процессе межкультурного и межъязыкового общения 89 3. "Ложные Друзья переводчика" как явление 93
Глава IV. Лексические параллели как лингвистическое явление ЮЗ
I. Понятие лексических параллелей 104
2. Терминологические параллели 180
3. Псевдоинтернационализмы, межъязыковые паронимы, межъязыковые лексические омонимы 187
Глава V Лексикографирование лексических параллелей 209
1. Принципы лексикографирования 210
2. Основные лексикографические понятия 216
3. Классификация словарей 227
4. Словарь лексических параллелей 230
Заключение 249
Лексикографические источники 262
Литература 264
Список сокращений 310
- Исторический экскурс в проблему изучения интернациональной лексики
- Интернационализация словарного состава языка
- Национально-культурная специфика значения слова
Введение к работе
Яркой особенностью нашего времени является постоянное взаимовлияние и взаимодействие универсальности, сходства наций и их языков - с одной стороны - и уникальности, самобытности жизни каждого народа, каждого национального языка - с другой стороны.
В связи с этим актуальность настоящей работы обусловлена необходимостью описать лексические единицы нескольких языков в синхронно-сопоставительном аспекте, установить закономерности общего и специфического в словарном составе языков, определить традиционные и новые характеристики контрастивного анализа лексем.
Научная новизна исследования состоит в том, что для характеристики внешне сходных лексем различных языков предлагается "лексические параллели", который объединяет в единую, разработанную нами, теоретическую и терминологическую систему некоторые известные термины, часто не адекватно трактуемые лингвистами - такие, как "интернационализм", "псевдоинтернационализм" , "межъязыковые лексические омонимы", "межъязыковые паронимы" и т.п.
Обращение языковедов к предлагаемой теории лексических параллелей будет способствовать сближению фундаментальных и прикладных исследований; теория лексические параллелей имеет непосредственный выход в лексикографические изыскания.
Основная цель работы , состоящая в ковлплексном описании, теоретическом и лексикографическом исследовании внешне сходных лексем нескольких языков, предполагает решение следующих частных задач:
дать точное определение понятий "лексические параллели" и "интерлексема";
описать типологию интерлексем и лексических параллелей;
определить, какое место занимают интерлексемы в словарном составе языка и в системе лексических /терминологических/ параллелей;
определить статус "ложных друзей переводчика" и их место в теории лексических параллелей;
с новых теоретических, переводоведческих и лексикографических позиций дать толкование терминам "псевдоинтернационализм", "межъязыковые лексические омонимы", "межъязыковые паронимы", предложить формальную и семантическую классификации межъязыковых лексических омонимов;
описать, каким образом вопросы теории перевода, языковых контактов, двуязычия, лексических заимствований, интерференции
и т.п. преломляются в теории лексических и терминологических параллелей сравниваемых языков;
опираясь на современную лингвистическую традицию, разработать новый терминологический аппарат для описания лексических /терминологических/ параллелей, обосновать целесообразность его использования;
установить, каким образом в лексикографическом описании лексических параллелей выражается национально-культурное своеобразие лексем;
предложить несколько способов лексикографической фиксации лексических и терминологических параллелей.
Материалом для исследования послужили более 1000 специально отобранных наиболее употребительных внешне сходных лексических единиц русского, английского, французского и испанского
языков. Анализ лексем производился на уровне их лексико-семан-тических вариантов. Семантические структуры лексических параллелей анализируются по основным толковым словарям данных языков.
Практическая значимость диссертации заключается не только в теоретическом обосновании такого лингвокультурного феномена, как лексические параллели, что немаловажно для вузовского преподавания лексикологии и вообще для теории контрастивной лингвистики, но и в конкретных практических рекомендациях для преподавателей, переводчиков и лексикографов.
Реальным воплощением теоретических и практических замыслов автора явились:
Монография "Лексические параллели" - Харьков, 1993 - 156 с.
Словари - русско-английскиі лексических параллелей /Киев: Світ, I99S/ и пятиязычный /М.: Русский язык - в печати/ .
Методические рекомендации "Интернациональные омонимы, паронимы, антонимы и синонимы русского языка" /Харьков, I99l' -36 с./і ""Ложные друзья" переводчика русского, английского, французского и испанского языков" /Харьков, 1991 - 28 с/, "їусско-йспанские и русско-французские ложные лексические параллели" /Харьков, 1992 - 44 с/ и "ї^секо-английские лексические параллели" /Харьков, Ї993 - 44 с/.
Статьи в журналах и сборниках научных трудов.
Диссертация состоит из введения, пяти глав и заключения.
Во введении даётся общая характеристика диссертационного исследования, рассматриваются философские основы взаимодействия национального и интернационального, анализируется, каким образом данное взаимодействие преломляется в проблеме языка и культуры народа.
В первой главе - "Интернациональная лексика" - решаются общетеоретические вопросы описания и изучения интернациональной лексики языка: исторический экскурс в проблему изучения интернациональной лексики; интернациональные лексические единицы как понятие; типология интерлексем; разграничение понятий "интерлексема" и "лексическое заимствование"»
Во второй главе - "Процесс интернационализации лексики" -непосредственно анализируется интернационализация словарного состава языка, обсуждается проблема возможности-невозможности единого международного языка.
В третьей главе - "Ложные друзья переводчика" - поднимаются вопросы национально-культурной специфики значения слова, лексико-семантических лакун в процессе межкультурного и межъязыкового общения, "ложных друзей переводчика" как явления.
В четвёртой главе - "Лексические параллели как лингвистическое явление" - анализируется феномен лексических и терминологических параллелей сравниваемых языков, теоретически обосновываются понятия "псевдоинтернационализм", "межъязыковые лексические омонимы", "межъязыковые паронимы", строится теория лексических параллелей.
В пятой главе - "Лексикографирование лексических параллелей" - предлагаются: описание основных принципов лексикографи-рования, глоссарий лексикографических терминов, классификация словарных произведений и разработка основ лексикографической интерпретации лексических параллелей как один из многих видов словарей.
Заключение суммирует основные положения диссертационной работы.
Зг it ж
" По направленії) къ будущему общечеловечность, въ смысле сходства, можетъ только уменьшаться. Она увеличивается лишь въ смысле силы взаим-наго вліянія, подобно тому, KcLKb СЪ возникновеніемь человека усиливается его вліяніе на животныя и растенія и на-оборотъ "
/ А.А.Потебня /
В философском плане национальное и интернациональное представляют собой проявление категорий единичного и общего.
Неотъемлемым свойством диалектического противоречия вообще, и в языке в частности, является внутреннее соотношение противоположностей. Закон диалектики о единстве и борьбе противоположностей подтверждает постоянное наличие противоречий, которые всегда стремятся к разрешению.
Разрешением противоречий является приведение в соответствие одной стороны с той стороной, которая представляет собой ведущую противоположность.
"В диалектическом противоречии всегда есть ведущая сторона; ... развитие одной из сторон - поражение не в смысле уничтожения одной стороны и сохранения другой, а в смысле, что в одной стороне уничтожаются свойства, не совместимые с развившимися свойствами другой ведущей стороны" /Ломтев, 1972, с. 57 /.
В диалектическом единстве национального и интернационального ведущей стороной является интернациональное. "Весь
лингвистический механизм вращается вокруг тождеств и различий, причём эти последние только обратная сторона первых" / Соссюр, 1977, с. 149 /.
Интернациональное воплощается в разных национальных реализациях, причём суть его выявляется именно при сравнении таких реализаций. Оно не существует за границами национального и не может противопоставляться национальному как что-то внешнее. Национальное, в свою очередь, не только не противоречит интернациональному, но, наоборот, не может развиваться вне связи с ним.
Национально-специфическое всегда уже по своему содержанию. Оно олицетворяет только то, что характерно для данного народа и не повторяется в жизни и культуре других народов. Однако национальное соединяет в себе и международные черты в их конкретных национальных реализациях, ж национально-специфические черты.
Диалектическое единство национального и интернационального доказывает, что международные элементы никогда не создавали и не могут создавать угрозы самобытному развитию языков. Наоборот, интернационализация словарей языков является одним из естественных и важнейших путей их обогащения и развития.
Интернационализацию национального нельзя понимать иначе как постепенное усиление интернациональной природы и всеобщей значимости всего национального до тех пор, пока все национальное в своей основе не станет достоянием многих народов. Следовательно, никакого "вытеснения" национального интернациональным нет и не может быть, причём ни частного, ни тем более полного.
Пожалуй, нельзя не выходить за пределы собственно лингвистических исследований, свободных от всяких связей со знанием,
относящимся к культуре, системам представлений или фактам мира действительности.
Как компонент духовной культуры язык занимает в ней особое место. Материальная и духовная культура общества есть продукт деятельности человека как существа социального и разумного, обладающего специфическим способом познания окружающей его действительности, обобщённого мышления. В этом смысле духовная и материальная культура опосредована человеческим мышлением.
Однако язык выступает как необходимое средство осуществления специфически человеческого мышления, как условие становления, развития и функционирования других компонентов культуры, как средство её сохранения и передачи от поколения к поколению.
Понятийная, содержательная сторона языка составляет то общее, что объединяет все языки мира, что даёт право говорить об интернациональном в языке. Поскольку человечество наделено примерно одинаковой способностью отражать мир - пятью органами чувств, и способностью к самоотражению этой чувственной информации сознанием, то результаты отражения объективного мира - содержание познавательной деятельности, а, следовательно, и содержательная сторона языка, должны в принципе разделяться всеми людьми. Различным будет лишь не контролируемое сознанием членение картины мира, производимое личностью на произвольных основаниях, в разных интервалах абстракции.
"В явлении заимствования, в образовании некоторого интернационального корпуса словоформ реализуется стремление к униформиэму выражения человеческой мысли, диктуемое объективными потребностями взаимопонимания, общения, познания. Формальные заимствования, взаимообмен словоформами не так суще-
- ю -ственны для понимания и определения того, что есть национальное и интернациональное в языке, хотя именно языковые формы и осознаются в первую очередь как те или другие, в зависимости от того, разделяются ли они несколькими языковыми общностями или ограничены данной конкретной языковой группой" /Денисова, 1984, с. 121 /.
В связи с проблемой соотношения национального и интернационального в языке особо важное значение приобретает то, какой "сеткой координат" определённый народ улавливает мир. Подобно тому, как люди считают гнездо птичьим домом лишь потому, что смотрят на птицу как бы собственными глазами - хотя птицы в гнёздах не живут, в дождь или от опасности не прячутся, а выводят там лишь потомство - так же и в языках: своё видение, часто неадекватное, мы переносим на другие культурные и языковые системы.
Шведский филолог и лингвист Э.Х.В.Тенгнер в работе "Язык и народность" сравнивал содержание мысли с целинным полем, обрабатывая которое каждый язык проводит межи по-своему. Именно поэтому, как он считал, участки полей в разных языках чрезвычайно редко совпадают, а исключения составляют те случаи, когда пограничные линии проводит сама природа: например, "солнце", "огонь", "глаз", "отец" суть названия, одинаковые по своему содержательному объёму для всех языков. Что же касается абстрактной лексики, в частности обозначений человеческих чувств и свойств характера, то здесь природные границы отсутствуют,и языки в полной мере проявляют свою самобытность / Дубровина, Вакуленко, 1990, с. 4-5 /.
Любой национальный язык - это не только определённая система обозначений, но и результат своеобразного отражения всей деятельности людей, говорящих на данном национальном языке.
- II -
Языковая картина мира восходит к национально-культурному наследию народа, и язык выступает в качестве одной из форм, фиксирующих это наследие.
"Мир, в котором живут общественные образования, говорящие на разных языках, представляет собой различные миры, а не один и тот же мир с различными этикетками" /sapir , 1931, с. 578 /.
Философ ХУІІІ века Л&.Вико в 1725 году заметил: "Если несомненно, что народы вследствие различия климатов получили различную природу, чем было вызвано множество различных обычаев, то их различная природа и обычаи породили столько же различных языков. Таким образом, вследствие различия природы, они с разных точек зрения смотрели на одну и ту же пользу или необходимость для человеческой жизни, почему и оказались по большей части различными, а иной раз и противоположными многочисленные привычки Наций; именно так и не иначе появилось столько различных языков, сколько их существует" / Вико, 1940, с. 169 /.
Чтобы взаимопонимание между народами становилось всё полнее, приходится делать поправку на национально-культурно-историческую систему понятий и ценностей, т.е. учитывать, что представитель данного народа может воспринимать мир несколько иначе.
В.Гумбольдт писал: "Никто не понимает совершенно в одном и том же смысле, и мелкие оттенки значения переливаются по всему пространству языка, как крути по воде при падении камня" / І^умбольдт, 1859, с. 62 /.
Очевидно, что национальные особенности для каждого языка - достоверный факт. Не существует только каких-то единственных в своём роде особенностей, свойственных только данной нации. Всё дело в некоторой их совокупности и в неповто-
- 12 -римом строении этих национальных и общенациональных черт. Отрицать наличие национального характера - значит делать мир народов скучным и серым.
Так что же создаёт лицо народа: варение в собственном соку, освоение природы своей или контакты с другими народами? А может быть и то, и другое?
"Преимущество нашего времени, середины двадцатого века - именно в переходности: есть и универсальность, сходство, взаимопроникновение и взаимопонимание наций - и в то же время они, народы и национальности, - и в соку и в цвету, излучают самобытную жизнь, и воззрения на мир ещё не унифицировались ... Человечество сегодня уже во многом пользуется и благами своего единства /везде - радио, пресса, деньги, самолёт и т.д./ и в то же время не утратило благ своей внутренней расчленённости на самостоятельные национальные организмы" / Гачев, І9881, с. 23-24 /.
Именно индивидуальные особенности народов связывают их друг с другом, заставляют нас любить народ, к которому мы даже не принадлежим. Следовательно, выявление национальных особенностей характера, знание их, размышление над историческими обстоятельствами, способствовавшими их созданию, помогают нам понять другие народы. Национально-языковое своеобразие помогает нам в полной мере понять глубину неродного языка.
Однако сегментацию реальной действительности в процессе абстрактного познания неправомерно ставить в полную зависимость от языка хотя бы уже потому, что расчленение действительности осуществляется на уровне чувственного познания, что проявляется в так называемом опредмечивании ощущений, в такой характерной особенности восприятия, как его целостность - та или иная совокупность ощущений объединяется в одном образе воприятия как результат различных свойств какого-либо отдель-
- ІЗ -
ного предмета.
Кроме того, как отмечал В.А.Звегинцев, вообще "всякие попытки установить прямой параллелизм между явлениями языка и культуры оказались малоубедительными... Нередко народы меняют свой язык, сохраняя в значительной степени нетронутыми свои культурные установления" / Звегинцев, I960, с. 132 /.
Интернационализация невозможна без учёта национальных особенностей языка. Самобытность - не абстракция, а исторически сложившееся живое динамичное социальное явление, вытекающее из особенностей национальной истории, национального характера, образа жизни, климата.
А.А.Потебня утверждал, что "нетъ ни одной грамматической и лексической категорій, обязательной для всехъ языковъ", что языки представляют собой различные системы приёмов мышления, системы познания, и даже "различныя языки въ одномъ и томъ-же человеке связаны съ различными областями и приемами мысли" / Потебня, 1913, с. 180, 184 /.
Несомненные совпадения в языках не могут интерпретироваться как сближение в прямом смысле слова. Каждый язык хранит своеобразие путей эволюции, самобытность, обусловленную особенностями исторического, политического, культурного, хозяйственного уклада. Каждый язык, опираясь на общие принципы, находит свои пути освоения и обобщения непознанного.
Поиск идёт, прежде всего, за счёт раскрытия специфических потенций выражения новых значений путём расширения, совершенствования собственной системы средств. Это заставляет по-новому осмыслить интернационализацию языков, традиционно связываемую лишь с материальным сближением, поставить её в более широкий контекст выравнивания семантических структур в ходе объединённых или разнонаправленных поисков адекватных выражений смыслов и понятий. Универсализацию следует соотне-
- 14 -сти не столько с внешними проявлениями, сколько с внутренними сближащимй сдвигами понятийных планов средств выражения как национального, так и интернационального происхождения.
Речь идёт, несомненно, о тенденции к универсализации семантики в языках, связанной с развитием мышления. Для общения людей, для их совместно! деятельности необходимо понимание того, о чём говорит другой, на каком бы языке этот другой ни говорил.
В своё время Н.Я.Марр заявил: "Нет языка, который не был бы классовым" / Марр, 1934, с. 91 /. Из этой околонаучной предпосылки выводится, на наш взгляд, ложное заключение: "Язык... потому и является "мощным рычагом культурного подъёма", что он - незаменимое орудие классовой борьбы" / там же, с. 90 /.
Н.Я.Марр подчёркивал, что "в одном и том же обществе с не разрешёнными ещё непримиримыми противоречиями диаметрально противоположные предметы, соответственно противоположные представления и понятия, обозначались одним и тем же словом, и это несовершенство речи / !? - В.Д. /, идеологическая нечёткость / !? - В.Д. / и нерасчленённость... раскалывало среду, создавало диффузное состояние, что получило разрешение не самотёком, а опять-таки от коренных сдвигов в материальном базисе, т.е. производстве и производственных отношениях" / там же, с. 97 /.
Подобный "классовый подход к языку" не раз подвергался критике в лингвистической литературе /см. напр., Алпатов, 1991; Горбаневский, 1991 /; не будем ещё раз доказывать несправедливость марровских суждений. Исходя из всего сказанного, нам кажется совершенно очевидным, что развитие культурных и языковых традиций некорректно связывать с изменениями
в классовых структурах и идеологии.
Каждый национальный язык, культура - явления космические, универсальные, и их исчезновение - это трагедия столь же глобальная и человечески общезначимая, как и исчезновение самых уникальных видов растений, птиц и животных. Каждый, даже самый малый язык, - своеобразный шедевр искусства, философии, этики; каждый язык не просто средство передачи информации, но и способ постижения мира, способ, с утерей которого человечество окажется беднее в своих интеллектуальных, нравственных и эмоциональных возможностях.
Каждый народ, привнося свою историю и культуру в общий поток истории и культуры народов, как бы окунается в этот поток и соприкасается с мировым течением, однако не теряется в нём.
Хотим мы того или нет, но объективно существует явление языковых контактов /проходящих, кстати, в первую очередь на уровне лексики/, все контактирующие языки взаимодействуют, влияют друг на друга. В языковых контактах, в общении культур и народов никогда не бывало "какого-то выпадения выпаренного общего остатка" / Михайлов, 1988, с. 231 /, а общение всегда строилось на усвоении чужого и на обмене разным, специфичным - никто ведь не обменивается одним и шем же.
Ещё совсем недавно национальное механически противопоставлялось интернациональному. Язык превращался чуть ли не в некий, отчуждаемый от народа товар. Нередко в нашей стране господствовало мнение: родной язык - элемент "неинтернацио-нальный", значит, неперспективный, ненужный, русский язык -"интернациональный", перспективный, значит, единственно необходимый.
Язык народа - это его философия и мораль, свод его духов-
ных правил и законов, гармония и вечно живой источник национальной поэзии. Национальный язык - это живой отпечаток культуры, истории и устремлений народа. "Ни у русского, ни у узбека нет ничего более русского и узбекского, чем их языки" / Пулатов, 1988, с. 3 /. Наши языки являются формой бытования наших культур, сохранения и развития национальных традиций.
Недопустимо, на наш взгляд, интернационализацию языков сводить к ассимиляции, как недавно это нередко случалось, а расцвет народа, его языка, национальной культуры отождествлять с такого рода "интернационализацией".
"Пора бы уже признать, что внедрение концепции так называемой интернационализации оказывает неблагоприятное влияние на национальные культуры, на культурный уровень... Это сказывается отрицательно и на отдельной личности. Человек с малолетства осознаёт себя частью народа, своей судьбой разделяет и продолжает его историю; традиции духовной, материальной культуры принадлежат и ему. Утеряв эти черты, личность оказывается этически ущербной" / Хинт, 1988, с. 241./..
Интернационализм вовсе не заключается, как нам кажется, в подавлении языков и культур малых народов и в полной или частичной замене их языком межнационального общения. Напротив, интернационализм означает взаимно обогащающее общение полноценных, суверенных национальных культур и языков, признание на деле равноправия за всеми языками и культурами.
Интернационализация так или иначе затрагивает все уровни языка. Однако особенно ярко международные элементы обнаруживаются на уровне лексики. В современную эпоху почти каждый национальный язык испытывает влияние активного процесса проникновения лексических единиц одних языков в другие. Многоплановость и сложность процесса интернационализации лексики определяется многими интра- и экстралингвистическими факторами.
Рассматриваемые в данной работе лексические параллели -внешне сходные единицы нескольких сравниваемых языков - представляют собой лингвокультурный феномен, который концептуально объединяет в одну систему сходства и различия в лексике национальных языков, теоретически решает диалектическое противоречие между национальным и интернациональным в языках.
Явление лексических параллелей сравниваемых /контактирующих/ языков непосредственно связано с процессом интернационализации лексики и национально-культурными особенностями лексических единиц.
Исторический экскурс в проблему изучения интернациональной лексики
С древнейших времён учёные стали замечать общие лексические элементы в языках. Развитие контактов между народами способствовало тому, что люди предпринимали попытки выделения единых для различных языков слов и выражений. Этот вопрос всегда был в поле зрения исследователей, особенно с позиций создания единого международного языка, о чём подробнее будет сказано выше.
Первые попытки описания интернациональных лексических единиц были предприняты на рубеже ЛХ-ХХ веков. Долгое время интернациональная лексика рассматривалась только как явление европейских языков. Иногда в поле зрения наряду с лексическими интернациональными элементами попадали явления сближения в синтаксисе и стилистике европейских языков.
В 1865 году А.Шлейхер прислал в Петербургскую Академию Наук написанную им статью Всеславянский словарь". В этой статье он развивал мысль о необходимости удобного и подручного списка соответствующих слов всех славянских наречий. Такой всеславянский словарь дал бы возможность судить о составе и объёме общеславянского лексического фонда и о словарных своеобразиях отдельных славянских языков. "При этом имеется в виду отнюдь не этимологический словарь славянских языков, а сокровищница их живого лексического инвентаря" / Виноградов, 1946, с. 26 /.
Вопроса об исторических слоях интернациональной лексики в ряде статей начала XX века касался А.Мейе. Он первым пришёл к убеждению, что аналогичные явления могут существовать не только в европейских языках. Однако после многочисленных работ А.Мейе в языкознании сложилось мнение, что речь идёт об этимологической категории - заимствованиях из общих источников, представленных во многих языках.
В России неизбежность сравнения языков при решении многих лингвистических проблем ешё в 1901 году предвидел И.А. Бодуэн де Куртене, который сравнительному изучению языков противопоставлял сопоставление их, с одной стороны, совершенно независимо от родства, от всяких исторических связей между ними- и, с другой стороны, по их географической, общественной и литературной смежности, их историческим взаимовлияниям.
Первое наиболее детальное исследование интернационализации словарей было проведено В.М.Жирмунским, рассматривавшим социолого-лингвистический аспект проблемы. По мнению учёного, "тенденция к ломке национальных перегородок в языках капиталистической эпохи выражается в мощном росте интернациональной лексики. При развитом капитализме интернациональные элементы завоёвывают в словарях отдельных национальных языков едва ли не господствующее положение" / Жирмунский, 1936, с. 169 /. В.М.Жирмунский настаивает, что именно общее идеологическое содержание объединяет языки одинаковым запасом понятий и делает в конечном счёте возможным взаимное понимание народов, разделённых языковыми границами. В данном случае, позиция этого исследователя во многом перекликается с упомянутой нами точкой зрения основоположника теории "классовости" в языке Н.Я.Марра.
С конца 1950-х годов наметилось широкое исследование проблем интернационализации словарного состава языков. Было доказано, что интернациональная лексика - это не этимологичеекая категория и не просто результат заимствования слов; сферой распространения были определены не только европейские языки. Окончательно был установлен относительный и в то же время объективный характер интернациональных лексем как межъязыковой синхронической категории, были описаны их существенные признаки и основные ареалы их функционирования / В.В. Акуленко, Л.С.Бархударов, А.А.Белецкий, Ю.А.Бельчиков, С.Г. Бережан, Р.А.Еудагов, В.В.Виноградов, В.Г.Гак, К.Г.М.Готдиб, А.Граур, В.П.Григорьев, Л.Т.Деркач, В.М.Жирмунский, Ю.А.Жду-ктенко, И.Йирачек, Ю.Н.Караулов, В.В.Келтуяла, П.Л.Ким Юань-Фу, Р.Л.Ковалевский, Н.Г.Комлев, М.М.Маковский, В.Л.Муравьёв, М.И.Палатов, Й.Ф.Цротченко, Э.П.Свадост, Б.А.Серебрянников, М.О.Сивенко, И.А.Стернин, М.Фогараши, В.Фрид, К.Хенгет, Ф.А. Циткина, О.Б.Шахрай и др. /.
Интернационализация словарного состава языка
Как уже отмечалось, с точки зрения одного отдельного языка интерлексемы выделены быть не могут, т.к. в одном языке эта категория просто не существует, что подчёркивает не. только её межъязыковой характер, но и то, что невозможно говорить ни о какой интернационализации без языковых контактов и взаимовлияния одного языка на другой.
Языковые контакты - одна из важнейших сторон международного общения, необходимое условие и, одновременно, следствие широкого развития политических, культурных, торговых связей между народами.
Языковым контактом Э.Хауген называет "поочерёдное использование двух и более языков одними и теми же лицами, которых называют новителями двух /и более/ языков или двуязычными носителями" / Хауген, 1972 , с. 61 /. Кстати, почему же критерием интернациональности должно быть наличие лексем в трёх и более языках?
Под двуязычием обычно понимают владение двумя языками и регулярное переключение с одного языка на другой в зависимости от ситуации общения, "способность тех или иных групп населения объясняться на двух языках. Так как язык является функцией социальных группировок, то быть двуязычным значит принадлежать одновременно к двум таким различным группировкам" / Щерба, 1974, с. 313 /.
Л.В.Щерба выделяет два случая двуязычия:: а/ член двух взаимно исключающих друг друга групп никогда не имеет возможности употребить оба языка вперемежку; б/ люди постоянно переходя! от одного языка к другому, употребляют то один, то другой, вперемежку, происходит смешение языков, их взаимопроникновение. "Каждая идея имеет два способа выражения, так что получается в сущности единый язык, но с двумя формами. Люди при этом не испытывают никаких затруднений при переходе от одного языка к другому: обе системы соотнесены у них друг к другу до последних мелочей. При этом обыкновенно происходит иногда взаимное, иногда одностороннее приспособление двух языков друг к другу. Какое оно будет, зависит от сравнительной культурной значимости обоих языков" / там же, с. 315 /.
Следует учесть, что двуязычие понимают также I/ и как хорошее владение вторым языком, всё же не сравнимое со свободой владения родным, 2/ и как способность ясно выражать свои мысли при контактах и понимать другой язык настолько, насколько это требуется /полное владение языком при столь широком толковании двуязычия не обязательно/.
Мы ограничились лишь рассмотрением сущности явления двуязычия как минимально предельного случая языковых контактов.
В целях компрессии данного исследования мы опустили описание терминологических споров о различии двуязычия и билингвизма, не рассматривали ситуаций билингвизма-диглоссии: в частности, билингвизма без диглоссии и диглоссии без билингвизма.
Напомним только: по некоторым параметрам даёт интересную классификацию билингвизма Е.М.Верещагин: психологическая типология /рецептивный, репродуктивный, продуктивный, чистый, смешанный, непосредственный, опосредованный билингвизм/; социологическая типология /индивидуальный, групповой, естественный, искусственный билингвизм/; лингвистическая типология билингвизма /субординативный, координативный/ / Верещагин, 1969, с. 22-31, 39-46, 46-54 /.
Как уже отмечалось, мир, который дан нам в нашем непосредственном опыте, оставаясь везде одним и тем же, постигается различным образом в различных языках, даже в тех, на которых говорят народы, представляющие собой единство с точки зрения культуры.
Национально-культурная специфика значения слова
Что такое культура? Этот вопрос давно уже стоит перед учёными мира, а само слово "культура" в том или ином значении начало употребляться ещё в Древнем Риме.
В 1952 г. американские исследователи А.Кребер и К.Клакхон собрали 164 определения культуры к свыше сотни попыток объяснить это понятие описательно. В 1964 г. количество собранных ими дефиниций достигло 257 и с тех пор оно возросло не менее чем вдвое / Кертман, 1987, с. 14 /.
Например, Тейлор считает, что культура - это комплекс, охватывающий науку, верования, искусство, мораль, право, обычаи и привычки, приобретённые человеком как членом общества. Для Кла-кхона культура является совокупностью образа жизни народа, социальным наследием, которое личность получает от своей группы. Кисинг представляет её как совокупность совместно освоенного опыта человека. Свежавский трактует её как способность к познанию и передаче опыта, поклонению, умению истинно любить. Холл видит культуру как коммуникацию и т.п.
Как видим, в настоящее время проблема определения понятия "культура" почти необозрима, и мы попытаемся лишь коснуться ее для того, чтобы узнать, что такое национально-культурное в языке, уяснить взаимосвязь культуры и языка.
В зарубежных исследованиях можно выделить три основных научных подхода к понятию "культура", которые обычно называют: а/ антропологическим /А.Кребер, К.Клакхон, К.Уислер, К.Даусон, Е.Грове, П.Сорокин, М.Герсковиц, Е.Рейтер, Л.Уорд, Л.Бернард, В.Оствальд/;
б/ социологическим /Э.Тейлор, Б.Малиновский, А.Радклиф-Бредн, К.Юнг, Р.Линтон, Л.Уилсон, У.Колб, К.Форд/; в/ философским /И.Эванс-Притчард, Г.Беккер, Р.Ферт, Д.Реджин/.
В отечественной науке ещё сравнительно недавно методологической основой большинства историко-культурных исследований выступало традиционное представление о культуре как совокупности материальных и духовных ценностей, созданных и создаваемых человеком в процессе общественно-исторической практики. Однако осознать ограниченность такого понимания культуры, заключающуюся в признании лишь её результативной формы, помогла учёным сама жизнь, живая пратика, со всей очевидностью обнаруживающая активную, созидательную роль культуры в социальных процессах.
Термин "культура" в современном научном обиходе употребляется для обозначения весьма разнообразных по объёму и содержанию понятий. Им обозначаются: совокупность созданных человеком материальных и духовных ценностей; искусственная /"вторая"/ природа; совокупность человеческой деятельности; совокупность способов деятельности; общество в целом; духовное состояние общества; духовная жизнь общества; качество общества; срез общества; качество человека; совокупность знаковых систем и т.п.
Как известно, большинство современных отечественных учёных, отказываясь от традиционной формулы "культура есть совокупность материальных и духовных ценностей", обращается при выявлении сущности культуры к категории "деятельность". Тем или иным образом эта категория присутствует в определениях Г.С.Ба-тищева, Ю.Н.Давыдова, В.Е.Давидовича, Ю.А.Жданова, Н.С.Злобина, М.С.Кагана, Л.Н.Когана, Э.С.Маркаряна, В.М.Межуева, З.И.Файн-бурга. Стремление исследователей понятно: теоретически выразить свойственный культуре активный, процессуальный характер, непосредственно связать её с деятельной сущностью человека.
Культура мыслится отдельными авторами либо столь широко, что рискует быть отождествлённой с обществом /Э.С.Маркарян, В.М.Межуев/, либо в столь репродуцированном её проявлении, что не совпадает даже с эмпирически наблюдаемым функционированием культуры как целостности вполне определённых исторических процессов. Культура, понимаемая лишь как творческая деятельность /Н.С.Злобин/, исключает представление о репродуктивной деятельности, а трактуемая как "система регулятивов человеческой деятельности, несущей в себе аккумулированный опыт", напротив, гипертрофирует в культуре функцию воспроизведения опыта, "накопленного человеческим разумом" /В.Е.Давидович, Ю.А.Жданов/. Между тем, культура представляет собой противоречивое единство движения и покоя, воспроизводства прошлого опыта и производства актуального, причём источником движения, развития культуры является творческий акт /Л.Л.Челидзе/.