Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Теоретические и методологические основы исследования интертекстуальности в художественном тексте 14
1.1. Место текстовой проблематики в антропоцентрической парадигме изучения языка 14
1.2. Литературная коммуникация и ее особенности .28
1.3. Интертекстуальность как объект современного филологического исследования 39
1.3.1. Из истории изучения интертекстуальности .39
1.3.2. Научные проблемы описания теории интертекстуальности... 44
1.3.3. Типы и фигуры интертекстуальности
1.3.4. Интертекстуальность и прецедентность 66
1.3.5. Функции интертекстуальных элементов 71 Выводы .79
Глава II. Интертекстуальность как обязательный признак текстов современной беллетристики .81
2.1. Литературная вертикаль современной русской прозы .81
2.2. Интертекстуальность в произведениях Л. Улицкой .89
2.3. Прецедентное сравнение в повестях и рассказах В. Токаревой .104
2.4. Романы П. Дашковой «Приз» и «Чувство реальности» через призму интертекстуальности .112
2.4.1. Интертекстуальные и интермедиальные связи романа «Приз» П. Даш-ковой 112
2.4.2. Роман П. Дашковой «Чувство реальности» – прецедентный ремейк романа Ш. Бронте «Джейн Эйр» .121
Выводы .131
Глава III. Явление прецедентности в массовой литературе ...133
3.1. Массовая литература как объект филологического исследования (лингвистический аспект) .133
3.2. Иронические детективы Д. Донцовой 142
3.2.1. Особенности функционирования прецедентных текстов в иронических детективах Д. Донцовой 142
3.2.2. Паратекстуальность иронического детектива Д. Донцовой «13 несчастий Геракла» .151
3.3. Явление интертекстуальности в современных иронических детективах (Е.Арсеньева, Н. Александрова и др.) 161
3.4. Романы Т. Устиновой как отражение интертекстуальности в современной массовой литературе .167
3.5. Интертекстуальность в произведениях Б. Акунина – фактор успеха литературных проектов писателя 173
3.5.1. Цикл романов «Приключения Эраста Фандорина» .173
3.5.2. Метатекстуальность романа «Ф.М.» .185
Выводы .190
Заключение 192
Список литературы
- Интертекстуальность как объект современного филологического исследования
- Прецедентное сравнение в повестях и рассказах В. Токаревой
- Особенности функционирования прецедентных текстов в иронических детективах Д. Донцовой
- Романы Т. Устиновой как отражение интертекстуальности в современной массовой литературе
Интертекстуальность как объект современного филологического исследования
Характеризуя П. Кукоцкого, Л. Улицкая вводит реалии исторического времени («дело врачей», лысенковщина, гонения на генетику), которые влияют на его внутреннее состояние, мысли и поступки: «Обширная программа, которую предстояло разработать Павлу Алексеевичу, кроме чисто медицинских аспектов, включала и социальные. … …он подавал не весь проект, а лишь его фрагмент, касающийся наиболее болезненной, с его точки зрения, проблемы – о разрешении абортов».
По всей видимости, «казус» Кукоцкого состоит в том, что проект всей жизни героя – спасти женщин (добиться разрешения абортов, чтобы несчастные женщины не умирали от абортов криминальных) – заканчивается крахом. Деятельность Кукоцкого по спасению всех женщин и детей обернулась губительной слепотой по отношению к женщинам собственной семьи. Семья Кукоцких рухнула «в один миг» (Кукоцкий спивается, Елена уходит в свой, отличный от реальности, мир, дочь Таня умирает) из-за высоких, деловых, профессиональных интересов отца-мужчины. Гениальный врач, сам того не желая, бездумно причиняет боль близким людям, потому что его взгляд на жизнь узко профессионален и лишен стереоскопичности.
Наиболее интересна с позиций интертекстуальности вторая часть романа, где события происходят уже после смерти героев, и мы видим, как души героев переносятся в иной мир и что с ними там происходит.
Действие начинается в пустыне, где одинокая женщина без имени бредет по песку «без намеренного направления, куда глаза глядят». Как узнаем впоследствии, это жена Кукоцкого, Елена, которая встречается в загробном мире со всеми персонажами романа – своим мужем, а точнее Бритоголовым, с другом мужа Ильей Гольдбергом (Иудеем), с мужем Тани (Длинноволосым). Самая интересная встреча – это встреча Бритоголового с Л.Н. Толстым, который вначале не догадывается, кем является его собеседник: «Ну конечно, как я сразу не догадался? Вот оно, знакомое-то лицо… Лоб в сократовских морщинах, маленькие глазки под лохматыми бровями, широкий русский нос уточкой, всемирно известная борода…».
В романе Толстой отказывается от всех своих произведений, говорит, что «ото всего отказался, что написал»: – Вот, сижу здесь, читаю, размышляю. И плачу, знаете… Сколько глупостей наговорил, скольким людям жизнь замутил, а истинных слов – нет, не нашел… Главного о главном не написал. В любви ничего не понял… – Помилуйте, Лев Николаевич! А рассказ про того молодого крестьянина, что с крыши упал и убился, разве же не про любовь? Да это лучшее, что я про любовь читал во всей моей жизни, – возразил Павел Алексеевич. … Нет, нет, никак не могу с вами согласиться, Лев Николаевич.
Разве само слово не есть стихия и в ней не происходит тот самый процесс, о котором вы упоминали? А если речь наша есть стихия, пусть не высшая, то, согласитесь, довольно высоко организованная, то тогда получится, что вы, Лев Николаевич, магистр любви, не меньше…
Очень интересна точка зрения Толстого, которая считает, что он «в любви ничего не понял». Но Улицкая не согласна с этой точкой зрения великого писателя и отвечает ему словами Павла Алексеевича: «вы, Лев Николаевич, магистр любви, не меньше».
Герои говорят не только о любви, они рассуждают о вечных вопросах бытия, о глупости человеческой и даже о глупости движения толстовцев: – Глупость – большой грех, потому что содержит в себе самоуверенность, то есть гордыню. … Но глупость-то, глупость была моя собственная… – Вы правы, правы. Жена моя была из толстовцев, всю жизнь вас цитировала, а я все над ней посмеивался, поддразнивал: Леночка, говорил, а гений-то твой глуповат был… Она обижалась. Автор высказывает мысль о глупости движения толстовцев. Но не следует понимать это в том плане, что Улицкая умаляет достоинства писателя. правильны и верны, но его последователи не увидели в них самого главного, того, что хотел сказать Толстой – всепоглощающей любви ко всем живым существам. Они восприняли идеи писателя на чисто бытовом уровне и воплотили их лишь в ведении хозяйства и уединении от цивилизации.
Интересны рассуждения героев о грехах родителей, за которые расплачиваются дети. Души в загробном мире посещают «садик для безымянных детей». Сначала герои не догадываются, почему безымянные дети, а потом понимают, что это неродившиеся дети, от которых избавились. В этом садике, а точнее в озере, были дети, которые умерли через несколько дней или недель, расплачиваясь за грешных родителей:
Он родился совершенно здоровым, от здоровых и красивых родителей и умер через неделю от родовой инфекции. Мальчик плакал, страдал. Его отец покинул свой дом, лучший дом в каменном городе, единственный деревянный дом, и всю неделю лежал на земле, не ел, не пил и молил Всевышнего, чтобы он сохранил ребенку жизнь. Но Всевышний на этот раз отвернулся от своего любимца – нечего было прелюбодействовать с чужой женой, даже если у нее груди, как два ягненка, и волосы, как стадо коз, сходящее с горы Галаадской…
Героям дают понять, что за все в ответе взрослые, что за грехи людские расплачиваются их маленькие дети. В связи с этим в речи Иудея (или Ильи Гольдберга) звучит аллюзия из «Братьев Карамазовых» Достоевского: «Что там ваш Федор Михайлович насчет слезинки ребенка говорил? Всевышнему замечания делал, что гуманизма в нем мало…».
Прецедентное сравнение в повестях и рассказах В. Токаревой
Маша Григорьева вырастает и превращается в сотрудницу американского ФБР Мери Григ, которую отправляют с важным заданием в Москву. Задание состоит, во-первых, в расследовании убийства сотрудника ФБР Томаса Бриттена и руководителя пресс-центра политика Рязанцева, также его любовницы, Виктории Кравцовой, во-вторых, во влиянии на предвыборную компанию Рязанцева.
Евгений Рязанцев настолько привык к помощи Виктории Кравцовой, что после ее смерти впадает в депрессию. Он опаздывает на встречи, становится рассеянным и даже его «лучшая улыбка чеширского кота» не спасает положения. Это выражение сразу же напоминает нам о книге Л. Кэрролла «Алиса в стране чудес», в которой кот улыбался добродушно и таинственно. Автор проводит параллель героя с котом, показывая, что улыбка Рязанцева действовала на его избирателей положительно.
В одном из интервью Рязанцев постоянно делает оговорки, запинается, не может собраться, но, в конце концов, понимает, что «ведет себя глупо, мет ая бисер перед свиньями». По данным словаря В.М. Мокиенко «Толковый словарь библейских выражений и слов», этот фразеологизм употребляется в значении «говорить и объяснять что-либо тому, кто не может понять и по достоинству оценить этого» [Мокиенко 2010: 124]. Возникает реминисценция на Евангелие, так как выражение «не бросайте жемчуга (церковно-славянское – бисер) вашего пред свиньями» употребляется в Евангелии от Матфея [Мф. 7:6]. В своем произведении Дашкова также использует аллюзии из русского фольклора:
«Завтра утром придет доктор, вы с ним поговорите, – ласково улыбнулась сестра, – утро вечера мудреней, правда ведь?». Эта фраза из сказок уже стала фразеологизмом, который означает, что принятие важных решений лучше отложит на утро, ведь за ночь всё может измениться.
Семантика общефольклорной формулы пословичного типа «утро вечера мудренее» восходит к этнографическим истокам и связана с представлениями о сакральности этого времени суток. В связи с противопоставлением утра вечеру можно сравнить разграничение в гносеологии Аврелия Августина двух видов познания: утреннего и вечернего. В сказочной и былинной картине мира эта формула имеет значение «приурочение событий к утру обеспечивает их успех», поэтому помощник (жена или вещая невеста), а в былине мать рекомендуют герою дождаться утра для решения трудной задачи или княжеского поручения.
К аллюзивным антропонимам, функционирующим в художественном дискурсе П. Дашковой, относятся: писатели, поэты: А.С. Пушкин, Л.Н. Толстой, Ф.М. Достоевский, А.И. Солженицын, В.В. Набоков А.А. Фадеев, У. Фолкнер, Ф. Кафка, И. Бродский и др., напр.: 1) Искренне верит, что обычный табак в сто раз вредней марихуаны, и может рассуждать об этом также горячо и грамотно, как о Фолкнере и Набокове. В голове веселые шумные опилки, как у Винни-Пуха. О, йес! Толстой! Достоевский! Bay! Загадочная русская душа!; 2) Среди всех этих красот сиротливо темнели несколько вполне удачных фотопортретов Франца Кафки; 3) Как сказал поэт Бродский, «но ворюги мне милей, чем кровопийцы»; 4) Здесь (отель «Негреско») все еще витают вдохновенные тени Жоржа Сименона, Хемингуэя, Камю, Франсуазы Саган. Им хорошо писалось в этих милых комнатах с видом на море; 5) Вы же русский человек, вам должно быть стыдно уродовать собственный прекрасный язык, язык Пушкина и Толстого. Пора отвыкать от жаргонных словечек и нецензурной брани. ученые и философы: З. Фрейд, А. Шопенгауэр, Ф. Ницше, А.Д. Сахаров, напр.: Как верно подметил Зигмунд Фрейд, человеку трудно преодолеть свое внутриутробное и младенческое подсознание; Наблюдая результаты экспериментов, Штраус вспоминал Ницше; исторические и политические деятели: А.В. Суворов, М.И. Кутузов, Г.К. Жуков, В.И. Ленин, И.В. Сталин, А. Гитлер, Й. Геббельс, Калигула, Н. Макиавелли, Карл IV, Р. Рейган, Ю.В. Андропов, напр.: 1) Все злодеи в мировой истории от Калигулы до Сталина были чудовищными пошляками; 2) Что касается Никколо Макиавелли, то имя это он слышал от дяди-генерала, а тот, в свою очередь, от Юрия Андропова;3) Перед ним возвышался готический собор Дом. Григорьев вспомнил что-то про Золотую буллу и Карла IV; 4) Всерьез заявлял, что его фигура имеет для российской истории не меньшее значение, чем фигуры Суворова, Кутузова, Жукова; 5)Как Гитлер мнил себя великим живописцем, тонкой художественной натурой, так Геббельс считал себя философом, писателем, драматургом, человеком искусства; 6) Мы свое отстрадали. Иван Грозный, Ленин, Сталин. Мы диктатурой переболели, у нас надежный иммунитет. музыканты: Моцарт, Шопен, Л. Армстронг, Э. Фитцджеральд, Б. Гудман, Ю. Шевчук, И.С. Бах, Л. Бетховен и др., напр.: 1) Гера скорчил презрительную рожу и довольно точно просвистел первые аккорды траурного марша Шопена. На следующем канале под звуки фуги Баха лохматая немытая цыганка с испитым лицом крутила свечкой над голым животом какого-то мужчины; 2) Широкоплечая танцовщица с толстой длинной шеей и маленькой змеиной головкой исполняла эротический танец под «Реквием» Моцарта; 3) Они (близнецы), завороженные волшебными звуками бетховенской музыки и собственным бессилием, шли к воротам газовых камер.
Когда в разговоре сотрудников полиции всплывает имя заместителя убитой Виктории Кравцовой - Феликса Нечаева, герои сравнивают его с шутом: «Какой Феликс? А, Нечаев, этот шут гороховый? Он-то здесь при чем?». Это прецедентное сравнение означает, что Феликс чудак, глупо шутящий человек, постоянно развлекающий окружающих. В литературе не раз употреблялось такое сравнение: у И.С. Тургенева в романе «Отцы и дети» выражение «шут гороховый» использовано по отношению к Базарову: «Этот самоуверенный Базаров и не подозревал, что он в глазах (мужиков) был все-таки чем-то в роде шута горохового». Н.А. Некрасов в поэме «Кому на Руси жить хорошо» также использует этот фразеологизм:
Особенности функционирования прецедентных текстов в иронических детективах Д. Донцовой
Произведение «13 несчастий Геракла» уже в название имеет интертекстуальные связи с древнегреческой мифологией: сын Бога Зевса Геракл совершил 12 подвигов, когда находился на службе у микенского царя Еврисфея. Этот тип интертекстуальных отношений (отношение заглавия ко всему произведению) относится к паратекстуальности.
Иронический детектив Д. Донцовой противопоставлен по смыслу словосочетанию «подвиги Геракла». Таким образом, слова «подвиги -несчастья» в данном контексте можно рассматривать как контекстуальные антонимы.
Главный герой детектива Иван Подушкин (который и является современным «Гераклом») отправлен своей хозяйкой, владелицей детективного агентства Норой, якобы на работу в дом к бизнесмену Кузьминскому, у которого пропадают крупные суммы денег из кабинета. Бизнесмен подозревает своих домашних, но не хочет заявлять в правоохранительные органы, поэтому использует частных детективов: – Нора, к сожалению, не первый раз ввязывается в расследования, и, судя по ее боевому настрою, она еще долго будет забавляться игрой в Ниро Вульфа. Мне, как вы понимаете, отведена роль Арчи. Я ноги Норы, которые бегают по разным адресам, добывая нужные сведения … И первое, что мне пришлось сделать, превращаясь в Арчи, это изучить более тридцати томов, принадлежащих перу Рекса Стаута.
В тексте постоянно проскакивают прецедентные сравнения главного героя не только с Арчи, но и с другими персонажами произведений: – Я-то, наивный, словно Буратино, полагал, что сотовый станет играть Моцарта или, на худой конец, какую-нибудь эстрадную мелодию…. – Кто? Наемный сыщик? Вроде Эркюля Пуаро? – Вы не сыщики, а Чебурашки! Словами главного героя Д. Донцова высказывает свое мнение о художественной литературе, при этом утверждая, что криминальный жанр не для нее: – Ничего плохого ни в детективах, ни в фэнтези нет. Я с удовольствием перечитываю Толкиена, сагу о хоббитах, считаю эти книги гениальными, но криминальный жанр не по мне. В другом примере Д. Донцова говорит, что детективы – это хорошее чтение, только не во всех случаях: – На этот раз я был готов к такой ситуации и припас книгу, криминальный роман Дороти Сейдерс. Мне нравится ее главный герой, сыщик-любитель лорд Питер Уимзи. Ну вот, скажите вы, опять детектив! Всему свое место, господа. В криминальном чтиве нет ничего плохого, просто не следует читать только одни детективы. Но в метро, в самолете, поезде вы же не станете читать произведения тех, кто вошел в шорт-лист Букеровской премии.
Нельзя не согласиться с автором, так как к чтению серьезной литературы нужно быть готовым, а обстановка поездки не располагает к философским книгам.
В детективе много размышлений автора по поводу жизни российского населения, также содержащих интертекстуальные связи: – Ну почему дети всегда расплачиваются за ошибки старших? … Кто виноват, что эти неокрепшие морально дети страдают от зависти, проходя мимо ярких витрин? … Какие радости у этих детей? Кто виноват? Что делать?
Прецедентные имена, а точнее названия произведений А.И. Герцена «Кто виноват?» и Н.Г. Чернышевского «Что делать?» выражают страдания и мысли автора о судьбе современного поколения, которое должно расплачиваться за ошибки старших. Автор даже называет эти риторические вопросы «сакраментальными российскими вопросами». В этом же примере можно усмотреть аллюзию на произведение Ф.М. Достоевского «Братья Карамазовы», в котором высшая гармония не стоит «слезинки ребенка».
Словами Ивана Подушкина, Д. Донцова также высказывает свое мнение по поводу российского телевидения, а именно о канале «Культура»: – Даже нежно любимый мною ранее канал «Культура» и тот испортился, обзавелся невероятными так называемыми ток-шоу. И от того, что там поливают друг друга грязью деятели искусства, мне не становится легче.
В другом примере Д. Донцова хочет научить читателей синтаксически правильно строить предложения: – Сотрудники агентства «Щит» с удовольствием займутся кражами, разбоем и изнасилованиями. Я хмыкнул: интересно, только мне видна двусмысленность этой корявой фразы? У людей что, совсем нет чувства языка? Хотя чего ждать от бывших сотрудников правоохранительных органов, которые, скорей всего, и создали агентство «Щит». Увы, наши милиционеры не слишком грамотны.
В этом же примере Д. Донцова делает неутешительные выводы о грамотности правоохранительных органов.
Скрыта обучающая функция и в другом примере: – Любовь порой принимает уродливые формы, – пожал плечами Макс, – перечитайте Лескова «Леди Макбет Мценского уезда», там очень хорошо об этом написано. Здесь Д. Донцова хочет показать читателям, что нужно читать произведения русских классиков, в которых содержатся очень правильные мысли о любви, например. Иронический детектив изобилует упоминаниями, а в некоторых случаях и рекламой, других современных авторов: – Так книжку просили! – послышался крик домработницы. – Но ведь не Акунина же, – взвилась маменька, – а записную. – Некоторые дамы талантливы, к примеру, Татьяна Устинова. В каждом произведении Д. Донцовой можно найти неумест но ст ь функционирования интертекстем, это произведение также не стало исключением: – Я стоял, окаменев, словно жена Лота, молча наблюдая за происходящим и не имея никакой возможности пошевелиться. Ноги стали словно каменные, тело налилось свинцом. Не каждый образованный читатель сможет вспомнить, кто такой Лот и почему его жена окаменела. Эта библейская аллюзия на историю, в которой рассказывается, что Лот был жителем Содома, а ангелы спасли его семью из этого города, сказав не оборачиваться по пути в новую жизнь. Жена Лота ослушалась и обернулась, именно поэтому она превратилась ее в соляной столп.
Романы Т. Устиновой как отражение интертекстуальности в современной массовой литературе
В данном примере содержится такая особенность употребления прецедентных текстов, как скрытое обучение. Николас Фандорин говорит своей секретарше, что она невежда, так как вспоминает о великом произведении лишь по его экранизации в кино. Это показатель того, что автор призывает своего читателя к знакомству с классичеВ данном примере содержится такая особенность употребления прецедентных текстов, как скрытое обучение. Николас Фандорин говорит своей секретарше, что она невежда, так как вспоминает о великом произведении лишь по его экранизации в кино. Это показатель того, что автор призывает своего читателя к знакомству с классической литературой.
В другом примере содержатся прецедентная фраза из произведения Гоголя «Ревизор». Кроме того, здесь можно усмотреть отсылку к современной российской действительности, где за деньги можно купить всё:
Купить можно любого. Ну, не за банковский перевод, так на бартер: за почет, или за спасение близких, или за успокоение совести, или за взаимность в любви. Но, между прочим, каждый из этих «борзых щенков» при желании может быть исчислен в сумме прописью.
Когда один из покупателей найденной рукописи Достоевского – Сивуха – рассказывает Николасу Фандорину, почему Морозов относил свою находку к нескольким покупателям, то герой замирает в недоумении. Именно тогда Акунин и употребляет реминисценцию на пьесу А. Островского «На всякого мудреца довольно простоты», показывая, что Николасу не удалось разгадать самую простую загадку:
Эх вы, мастер дедукции. На всякого мудреца довольно простоты. Кроме прецедентных текстов из русской литературы, роман изобилует интертекстемами из современного кинематографа, анимации и даже из шоу-бизнеса: 1) Весна на душе. Кстати, кино то старое, из детства, «Весна» называлось, он вспомнил. И запел: «И даже пень в апрельский день березкой снова стать мечтает»; 2) Кто такой Фантомас, Ника, конечно, знал. Злодей из романов Пьера Сувестра и Марселя Аллана. Но что значит «Мурзилка»?; 3) Олег поджидал противницу, прохаживаясь по галерее, среди афиш и постеров, густо облепивших стену. Николас разглядел там и Человека-паука с Суперменом из фильмов, и Красную Шапочку из диснеевского мультика. Был там и герой японских анимэ пес-демон Инуяся; 4) Он даже Филиппа Киркорова не знает, представляете? Один раз увидел по телевизору, случайно, и говорит: «Ой, смотрите, какой смешной! Зовут как меня – Филиппом. Кстати, чем-то на Настасью Филипповну похож». Это из романа «Идиот».
Последний пример отражает еще одну особенность употребления прецедентных текстов – обширность (всеохватность), т.е. в одном и том же смысловом поле сочетаются несколько разноплановых контекстов. Филипп Киркоров наталкивает героя на мысль о Настасье Филипповне, причем автор, четко улавливая низкий уровень читательской компетенции своего адресата сразу объясняет своему читателю, героиней какого произведения является Настасья Филипповна.
Очень ярко в романе представлено отражение современной действительности. Акунин, показывая российскую действительность, выявляет скрытые мотивы поступков Сивухи: Всякий скоробогатей, достигнув определенного уровня, ищет себе палочку-выручалочку, которая выделит его из массы и сделает особенным. Кто футбольный клуб покупает, кто яйца Фаберже.
В этом примере есть явная аллюзия на такие события российской действительности, как покупка известным бизнесменом Романом Абрамовичем популярного английского футбольного клуба «Челси» и приобретение гражданином России Виктором Вексельбергом крупнейшей частной коллекции изделий Карла Фаберже.
Чем больше закручивается сюжет романа «Ф.М.», тем интереснее становятся события. Выясняется, что всех героев, как-либо связанных с покупкой рукописи, убивает сын Сивухи – Олег, который находится на лечении в суперклинике, где лечат мозговые травмы. Для иллюстрации этих событий даже используется цитата из книги Льюиса Кэрролла «Алиса в стране чудес». В этом примере автор также разъясняет читателю, откуда взята цитата: Жизнь странная штука и полна чудес. Чем дальше, тем страньше и чудесатей, – процитировал Сивуха «Алису в стране чудес».
События романа не могут оставить читателя равнодушным. Акунин сделал попытку приобщить широкую аудиторию к чтению классики, пусть даже и таким необычным способом. Одна из героинь романа, хотя и с помощью слов нелитературного языка, выразила отношение автора к современной литературе и Ф.М. Достоевскому:
Мы же интеллигентные девушки. Она Мураками обожает, Коэльо для нее простоват, но Харуки – супер. А я ей говорю: твоя япошка – лажа, вот русская классика – это рулёз. От Достоевского, говорю, прямо залипаю вся.
По данным «Толкового словаря современного русского языка. Языковые изменения конца XX столетия» под редакцией Г.Н. Скляревской слово лажа относится к жаргонизмам и означает «обман, ложь» [Скляревская 2001: 408]. Слова рулёз и залипаю также являются жаргонизмами. В толковом словаре Т.Г. Никитиной «Молодежный сленг» слово рулёз – это одобрительное высказывание о чем-либо отличном, превосходном [Никитина 2009: 728], глагол залипать имеет значение «заснуть» и является шутливым [Никитина 2009: 255]. В электронном «Словаре молодежного сленга» слово рулёз отсутствует, но есть синонимичное наречие рульно, что означает «круто, здорово». Глагол залипать в этом же словаре означает «засыпать на ходу, терять мысль собеседника» [Словарь молодежного сленга: http://teenslang.su/index.php?searchstr=%D0%97%D0%B0%D0%BB%D0%B8%D0 %BF%D0%B0%D1%82%D1%8C&slang= (дата обращения 10.05.15)]. Интересно, что в приведенном примере героиня намеренно употребляет слово залипаю, хотя синонимом для него будет – засыпать, то есть «скучать». Таким образом, Акунин словами героини говорит о том, что современная молодежь хотя и читает классику, так как это считается модным и крутым, но не до конца понимает классические произведения, находя их скучными. ской литературой.