Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. История топонимии города Вологды 14
1.1. Принципы номинации городских объектов 16
1. 1. 1. Топонимия Вологды в XVII веке 16
1. 1.2. Топонимия Вологды в XVIII веке 25
1. 1.3. Топонимия Вологды в XIX - н. XX вв. (дооктябрьский период) 30
1. 1.4. Топонимия Вологды в XX веке 33
1.2. Способы номинации городских объектов в XVII-XX вв 42
1.3. Выводы к главе 1 48
Глава 2. История ойконимии Вологодского уезда 50
2.1. Принципы номинации сельских поселений 52
2.1.1. Названия, отражающие связь именуемого объекта с человеком
2.1.2. Названия, отражающие связь объекта с другими объектами
2.1.3.Названия, отражающие свойства именуемого объекта
2.1.4. Названия смешанного типа 87
2.2. Способы номинации сельских поселений. 89
2.3. Признаки системности ойконимии 98
2.4. Исторические изменения в ойконимии Вологодского уезда 101
2.5. Выводы к главе 2 105
Глава 3. Гидронимия Вологодского уезда 108
3.1. Субстратная гидронимия 109
3.1.1. Форманты гидронимов 113
3.1.2. Происхождение субстратных топооснов 118
3.2. Славянская гидронимия Вологодского уезда 126
3.2.1. Принципы номинации гидрообъектов 126
3.2.2. Способы номинации гидрообъектов 137
3.3. Выводы к главе 3 139
Заключение 141
Карта 1. Вологодский уезд в XVII веке 144
Карта 2. Вологда в XVII веке 145
Сокращения 146
Источники 151
Словари 154
Литература 157
Введение к работе
Актуальность темы исследования. В последние годы решение теоретических вопросов лингвистики, вопросов функционирования языковых единиц все чаще связывается с понятием языковой картины мира, отражающим определенный способ видения и постижения мира через язык [Ю.Д. Апресян, Н.Д. Арутюнова, Т.И. Вендина, Е.С. Кубрякова, В.И. Постовалова, А.А. Уфимцева, Е.С. Яковлева и др.].
Топонимия - это уникальная подсистема языка, «часть культурной среды народа, его мироощущение, миропонимание и мироконструирование» [Керт: 1988, 4]. В том, что отбирает человек из внешнего мира, чтобы закрепить в названии, сказываются его знания об окружающей действительности, ракурс, в соответствии с которым он смотрит на мир. По справедливому утверждению М.В. Голомидовой, топонимическое именование происходит в свете осознания бытийных ценностей. «Среди них различаются ценности природные - те свойства объекта, какие имеют отношение к физическому здоровью и благополучию человека; формальные - осмысляемые как особенные качества величины, формы < ... > объекта; познавательные - важные для включения сведений о пространственной реалии в общий фонд энциклопедического и специального знания; потребительские - связанные с владением и практическим использованием объекта; сакральные - относящиеся к различению священных мест; эстетические - отражающие восприятие реалий в свете представлений о прекрасном, гармоническом; исторические -детерминирующие название места по его связи с неордиранными событиями прошлого и современности и др.» [Голомидова: 1998, 143-144].
Равитие региональной топонимической системы свидетельстует о процессах, связанных с изменением менталитета, мировидения, стиля мышления.
Под топонимической системой понимается «определенным образом организованная совокупность топонимов данного этноса для данного времени
5 на данной территории» [Подольская: 1978, 146]. Системность в топонимии, с точки зрения исследователей, проявляется в упорядоченности принципов, способов и средств номинации топообъектов [Воробьева 1969, Муллонен 1994, Варникова 1988].
Впервые четкую постановку вопроса о системности топонимии содержит одна из статей В.Н. Топорова. В качестве примера проявления системности в топонимии приводятся пары имен, составляющие бинарную оппозицию (Большой-Малый, Старый-Новый), что позволят говорить только об отдельных системных «сгущениях» «в довольно нейтральном топонимическом поле», о разрывах между блоками системно организованных топонимов» [Топоров: 1962, 11].
По мнению Ю.А.Карпенко, топонимическая система включает: 1) инвентарь образующих средств, 2) оппозиции этих средств, 3) территорию; развитие топонимиии есть равнодействующая трех сил: традиции, системы и людской пытливости [Карпенко: 1964, 57].
Топонимическая система территориальна. Географические имена образуются по моделям, характеризующимся хронологической и географической приуроченностью. И. И.Муллонен подчеркивает, что системность пронизывает все языковые уровни топонимии. Самый наглядный из них - лексический. При кажущемся разнообразии топонимов на самом деле набор их достаточно ограничен. Выявляется множество повторяющихся топонимов, причем чем шире территориальные границы привлекаемого материала, тем больше повторений. [Муллонен: 1994, 115].
Топонимы в рамках системы вступают друг с другом в парадигматические и синтагматические отношения. Противопоставляются обычно наиболее близкие по территории топонимы одного класса, входящие в состав микросистем.
Семантическая связанность названий - проявление системности языка в топонимии. В основе предложенной Е.Л. Березович типологии микросистем
лежит принцип обусловленности системы наименований свойствами объекта. По характеру связи между номинативными признаками и семантическими моделями различаются семантические микросистемы с внутренним (таксономические, градационные, комбинационные) и внешним типом связи. Таксономическая номинация основана на классификации по субстанциональному признаку, который не мыслится относительным. Между членами градационной системы устанавливаются линейные, количественные отношения, основанные на разной степени проявлениия какого-либо признака. Комбинация, в отличие от таксономии и градации, предполагает не сопоставление, а группировку объектов, видение их как частей цельного, как деталей картины [Березович: 1991, 78-84].
Близкими по содержанию являются понятия 'топониимческая система' и 'топониимческий регион'. Топонимический регион Русский Север (современная Архангельская и Вологодская области) выделен А.К. Матвеевым на основании следующих лингвоэтнических данных:
1) эта территория издавна заселена русскими и здесь нет сколько-нибудь
компактных скоплений иноязычного населения;
2) на всей этой территории русские являются пришельцами, которые
ассимилировали более древнее неславянское население, создавшее
своеобразную субстратную топонимию, характеризующуюся общим
фонетическим единством и специфическими структурно-
словообразовательными типами [Матвеев 1974, 2001].
Исследованию топонимии Русского Севера и смежных территорий посвящены работы А.К. Матвеева, Е.Л. Березович, М.В.Витова, И.В.Власовой, Э.Д.Головиной, И.И.Муллонен, Е.Н.Поляковой, А.В. Приображенского, М.Э. Рут, Г.Я.Симиной и др.
Этимологизация языковых реликтов, сохраняемых субстратной топонимией, составляет основное содержание большей части публикаций А.К. Матвеева. Ученый исследует субстратные топоформанты и топоосновы,
7
выявляет основные пласты субстратной топонимии Русского Севера,
рассматривает вопросы взаимодействия языковых систем - прибалтийско-финской и славянской.
Е.Л. Березович обращается к этнолингвистическому аспекту изучения географических имен. В ее работах освещаются следующие основные проблемы: концепция географического пространства в русской топонимии; народная религия и верования в зеркале топонимической номинации; человек и пространственные объекты (процессы интеракции); топонимия и фольклор (взаимодействие различных версий этнокультурной информации). На материале современных микротопонимов, ойконимов, гидронимов Русского Севера анализируются пространственные модели 'ближний - дальний', 'правый - левый', 'передний - задний', 'верх - низ', 'начало - конец', 'стороны света'. И.А. Летова, М.Э.Рут рассматривают с этнолигвистической точки зрения метафорические топонимы.
Существенным вкладом в изучение топонимии Вологды и Вологодского края являются работы Ю.И. Чайкиной. Ю.И. Чайкина исследует административно-территориальную лексику и микротопонимию старорусского города, рассматривает вопросы эволюции основных словообразовательных моделей в ойконимии Вологодской области, выявляет продуктивные форманты и ареалы их распространения. Словарь «Географические названия Вологодской области», составленный Ю.И. Чайкиной, включает около 1000 ойконимов, содержит сведения об их происхождении. Ономастический материал Переписной книги г. Вологды 1711 г. привлекает к исследованию И.Н. Попова. Топонимию Среднего Посухонья изучает Е.Н. Варникова, Белозерья - Н.П. Кашина, Устюженского края - И.В. Власова. Топонимия Вологодского уезда и города Вологды систематическому описанию не подвергалась, что и определяет актуальность данного исследования.
Объектом диссертационного исследования являются топонимы трех классов: урбанонимы, ойконимы, гидронимы, отмеченные в официальных
документах XVI - XX вв. В рамках данной работы проанализировано свыше восьми тысяч названий. Материал исследования ограничиваем территорией Вологодского уезда, то есть региона, исторически связанного с Вологдой, в пределах рек Вологды, Верхней Сухоны, Верхней Согожи, Кубенского озера и его притоков (см. карту 1).
Выбор региона исследования обусловлен рядом факторов этноисторического, географического и лингвистического порядка.
Вологодский уезд являлся самым крупным и населённым районом на северо-западе Русского государства. Значительная часть пригодных к пашне земель до 60-х годов XVI века принадлежала черносошным крестьянам и монастырям. Ситуацию серьёзно изменила опричнина - в уезде начала увеличиваться доля дворцовых и поместных земель. В XVII веке здесь уже господствовало поместно-вотчинное землевладение [Колесников 1976; Ивина 1985].
Под влиянием экономических факторов на территории Вологодского уезда сложилось несколько райнов, имевших свои особенности:
город Вологда и его ближайшая округа (Городской стан);
западный берег Кубенского озера (Сяма) и территория к западу от г. Вологды, по рекам Вологде, Масляной, Тошне и притокам Шексны - Угле и Югу;
территория, с севера и востока прилегавшая к Кубенскому озеру, по рекам Уфтюге, Кубене, Бохтюге, Верхней Двинице и Сямжене;
4) район правых притоков реки Сухоны, расположенный на юг, юго-
восток от Вологды.
Первоначальное освоение Верхнего Посухонья человеком относится к глубокой древности. В месте слияния рек Вологды, Сухоны, Лежи известно крупное финно-угорское поселение эпохи неолита - Векса (открыто Н.В. Гуслистовым в 1980 г., исследовалось И.Ф. Никитинским, B.C. Патрушевым, Ю.С. Васильевым). Поселение занимало очень удобное положение: отсюда
9 можно было контролировать развязку всех водных артерий региона. Ученые считают Вексу предшественницей Вологды [Недомолкина: 2000, 74].
Согласно археологическим данным, коренное население края - чудь заволочская, меря (юг региона) [Башенькин: 1997, 617; Осьминский: 1960, 18]. Первыми славянами на Севере были новгородские словене и кривичи с верхней Волги. Сюда же их привел путь со стороны Белого озера на Сухону, где с XII в. они встретились с движением из Междуречья Волги и Оки, из Ростово -Суздальской земли («снизу» по отношению к Новгороду, поэтому выходцев из нее называли «низовцами» [Власова: 1997, 48]. Две водные магистрали: Свирь -Онежское озеро - Онега - Северная Двина и Шексна - Сухона - Северная Двина определяли направление новгородского и ростово-суздальского колонизационных потоков и границы между владениями обеих сторон на Севере [Макаров: 1993, 49].
В первые века своего существования Вологда находилась в новгородском владении, а земли, с севера и востока прилегавшие к Кубенскому озеру, - в ростово - суздальском. В XIV в. на исследуемой территории образовались Заозерское, Бохтюжское, Новленское княжества [Суворов: 1895, 96; Власова: 1997, 57; Ивина: 1985, 212; Любавский: 2000, 127; Кучкин: 1983, 169].
Датой основания города Вологды считается 1147 год. Сведения о Вологде
XII в. извлечены из "Повести о чудесах Герасима Вологодского". Между тем
это поздний источник, составленный не ранее 1691 года. Содержащиеся в нём
факты нельзя признать достоверными [Макаров: 1993, 19; Васильев: 1997: 589].
Неоднократно проводившиеся археологические раскопки также
свидетельствуют об отсутствии слоев XII века и на Ленивой площадке, и на месте Троице-Герасимовой церкви [Башенькин: 1994, 32-33].
В государственных актах Вологда упоминается с 1264 года. Этим годом датируется древнейшая из известных договорных грамот Великого Новгорода с тверским великим князем Ярославом Ярославичем. Волость Вологда
10 называется в перечне других окраинных владений Новгорода [Суворов: 1895, 81; Васильев: 1997,588].
В XV-XVI веках Вологда становится важным транзитным пунктом на торговых путях, связывавших центральные районы Русского государства с бассейнами Северной Двины и Печоры, с Уралом и Сибирью.
Ещё более возрастает роль Вологды с установлением в середине XVI века морских торговых связей России с Западной Европой через Холмогоры и Архангельск. В связи с этим в XVI-XVII веках в Вологде появляются многочисленные новые торговые заведения и склады русских и иноземных купцов, развивается речное судостроение, канатное, парусное, кожевенное производства, кузнечный промысел. На территории города ещё в XVI веке возводятся мощные по тому времени крепостные сооружения, строятся храмы, купеческие особняки.
XVI-XVII века - время торгового и экономического расцвета города Вологды.
Целью работы является всестороннее описание топонимии города Вологды и Вологодского уезда в её историческом развитии. В соответствии с поставленной целью в задачи работы входит:
определить основные признаки и принципы номинации топообъектов;
выявить основные способы номинации топообъектов;
изучить состав субстратных топоформантов и топооснов гидронимии края;
выявить особенности системной организации исследуемой топонимии;
сопоставить топонимический материал нескольких синхронных срезов, определить основные тенденции и закономерности развития топонимической системы;
реконструировать фрагмент языковой картины мира и системы ценностей жителей Вологды и окрестностей.
Методы исследования являются традиционными для ономастики: описательный, сравнительно-исторический, структурно-сопоставительный, статистический.
Источниковая база диссертационного исследования
Топонимия города Вологды и ее окрестностей исследуется по документам XVI-XX веков. Широко привлекаются данные памятников деловой письменности г. Вологды и Вологодского уезда XVI - XVIII вв. В качестве основных источников используются документы переписи населения -писцовые и переписные книги, содержащие массовый топонимический материал:
Дозорная книга князя П.Б. Волконского и подьячего А.Софонова 1616-1617 г. (Публикация Ю.С.Васильева) // Вологда: Историко-краеведческий альманах. - Вып.1 - Вологда: Русь, 1994.
Список с писцовой книги г. Вологды 1629 // Источники по истории Вологды.-Вып.1 -Вологда, 1904.
Переписная книга Вологды 1711 года. Данный рукописный памятник хранится в фонде Государственного архива Вологодской области (ГАВО). Его полное название - «Книга переписная г. Вологды переписи и меры И.Шестакова и В.Пикина» (ГАВО, ф.652, оп.1, №37).
Ценным источником является список селений Вологодского уезда, составленный Л. Е. Водарским по материалам шести переписных книг 1678 года, опубликованный в книге: Аграрная история Европейского Севера СССР.-Вып.З.-Вологда, 1970.
Список включает 5486 ойконимов и обладает большой информативностью и системностью. Названия сгруппированы по волостям. В скобках после ойконима указываются варианты: Невейниково (Невинниково), Коровино (Коровинская), Новое (Владычино), Сельцо (Горка), Селезениха (Селезновская), Фроловское (Дощаник, Новое), Берданиха (Мякотиниха, Мякотиха).
Дополнительными источниками послужили опубликованные акты Северного края, г. Вологды, географические карты, атласы, планы, списки населённых мест, справочники административно-территориального деления. В работе широко использовались материалы толковых, этимологических, диалектных словарей.
На защиту выносятся следующие положения:
Топонимия Вологодского уезда свидетельствует об особенностях заселения края. Материалы исследования подтверждают тезис А.К. Матвеева о древнейших связях данного региона с Верхним Поволжьем, мерянской языковой зоной, архаичными диалектами Чуди Заволочской.
Ойконимия отражает особенности хозяйственного освоения региона, менталитет носителей языка. Основной стержень номинации - географическая реалия как объект хозяйственного использования.
Особенность урбанонимии заключается в её подвижности. В XVII-XIX веках вербальный пространственный образ города создается именами храмовых строений и названиями внутригородских объектов, возникшими на базе экклезионимов. В XX веке наблюдается вытеснение исторических наименований идеологическими, происходит топонимический разрыв.
Научная новизна исследования состоит в том, что всестороннему анализу в нем подвергается топонимии Вологды и Вологодского уезда, систематически не изучавшаяся. Исследованы обширные топонимические данные, отмеченные в памятниках деловой письменности. Рассмотрена динамика развития топонимии Вологды и ее окрестностей в XVII -XX вв.
Теоретическая значимость работы заключается в том, что результаты проведенного исследования пополняют теоретические знания в области становления и развития региональной топономической системы.
Практическая значимость работы. Материалы и наблюдения, представленные в диссертационном исследовании, могут быть применены в вузовском преподавании курсов лексикологии, истории русского языка, в
13 спецкурсах и спецсеминарах по общей, региональной и исторической ономастике, в лексикографической практике при составлении топонимических словарей. Результаты исследования могут быть использованы для сопоставления при изучении особенностей развития топонимических систем других территорий.
Апробация работы. Диссертация обсуждалась на заседании кафедры русского языка Вологодского государственного педагогического университета. Основные положения работы отражены в четырех публикациях.
Структура работы. Работа содержит введение, три главы, заключение.
Приложением к работе являются список источников, словарей, использованной литературы, карты. Порядок расположения глав определяется показателями динамики развития отдельных классов топонимов.
Принципы номинации городских объектов
В XVII в. город располагался по обоим берегам реки на протяжении пяти километров. Состоял из Города (детинца, кремля) и Посада (торгово-ремесленной части города, расположенной вне крепости) [СлРЯ XI-XVII, XVII, 149]. На посаде формировались районы: Нижний Дол, Верхний Дол, Заречье ( см. карту 2).
В Дозорной книге посада Вологды князя П.Б. Волконского и подьячего Л. Софонова 1616-1617 г. отражено деление посада на 12 сороков: Федоровской, Кириловскои, Козленскои, сорок бывшие Владычны слободы, сорок Широкие улицы, Богословской, Николскои, Василевской, Леонтъевскои, Мироносицкои, Дмитриевской, Власевскои (ДКВ 1616-1617, 1, 3, 5 об., 7 об., 10 об., 11 об., 13 об., 17 об., 19 об., 24, 26 об., 53). Это их первый относительно полный перечень [Черкасова: 2003, 222].
В частно-деловых актах упоминаются также Изосимской сорок (Поруч., 1649, ОСВ, вып. 2, 20), Покровской сорок (Поруч., 1659, ОСВ, вып. 10, 35), Спасской сорок (Поруч., 1654, ОСВ, вып. 8, 10), Стефановской сорок (Поруч., 1657, САСК (К), № 69, 135). Состав сороков (12-14) на протяжении XVII в. отличался известной стабильностью, хотя некоторые изменения в нём всё же происходили [Черкасова: 2003, 222].
Сорок - церковно-административный округ [СлРЯ XI-XVII, XXVI, 179], участок, район города с одной церковью, причём за этим районом закреплено определённое количество дворов и дворовых пустых мест [Чайкина: 1976: 37; 1989, 104-105]. Территориальное ядро каждого вологодского сорока в XVII в. составляла некая совокупность дворов, образующих приход церкви, но само деление на сороки, как считает М.С. Черкасова, служило основой организации не церковно-приходской, а социально-экономической жизни тяглых горожан [Черкасова: 2003, 223].
Сороки могут быть локализованы по названию церквей, улиц. Так, например, Власьевскои сорок указан «въ ЕхаловЪ въ Кузнецахъ» (Купч., 1628, Ист. Вол., 192), назван по церкви Власья Севастийского [ПКВ 1629, 129].
К терминам, обозначавшим крупные единицы административного деления города, в письменных источниках XVII в. относилось также общерусское слово слобода (дериват слободка) в значениях: поселение или группа административно связанных между собой поселений, жители которых получали различные льготы и временно освобождались от уплаты налогов и повинностей , часть города или села, жители которой объединялись административно и по роду деятельности и получали различные льготы [СлРЯ XI-XVII, XXV, 91-92]. Отмечены Розсылыцичья слобода (ПКВ 1629, 127), Кузнецы (ПКВ 1629, 123), Стрелецкая слобода (ПКВ 1629, 100), Никольская слободка (ПКВ 1629, 183), Кириловская слободка (ПКВ 1629, 149), Троецкая слободка (ПКВ 1629, 154).
Более мелкими единицами административно-территориального деления являлись термины улица, переулок, площадь (площадка), берег ( улица, расположенная по берегу реки, набережная [Чайкина: 1989, 111]), крюк ( переулок, но не прямой, а изогнутый [Чайкина: 1989, 111]).
Принципы номинации сельских поселений
В составе наименований населённых пунктов наиболее значительна группа посессивных топонимов, поскольку большинство селений получило названия по связи их с человеком (по нашим подсчётам, 78% от общего числа ойконимов).
Как известно, посессивные ойконимы - явление более позднее, нежели ойконимы локативные; возникновение их связано с развитием частной собственности на землю [Селищев: 1968, 60, Никонов: 1965, 30, Попов: 1965, 23-24].
К XVI - XVII вв. данная семантическая модель выходит по продуктивности на первое место в ойконимии центральных уездов России [Жучкевич: 1968, 117]. Отмечена активность посессивных ойконимов в севернорусской топонимии. По свидетельству Ю.С. Азарх, новгородские писцовые книги XV-XVI вв. отражают процесс замены топонимов локативного типа посессивными топонимами, что обусловлено развитием феодального землевладения, ростом вотчин и сокращением земель, принадлежащих свободным крестьянам [Азарх: 1981, 230]. М.В. Битов, И.В. Власова на примере Шунгского погоста показывают, что удельный вес названий деревень посессивного типа возрастает от 18% в к. XV в. до 50-60 % в XVIII веке. Отмеченная закономерность наблюдается и по Кижскому, и по Толвуйскому погостам [Битов: 1974, 188]. Смена типов наименований, с точки зрения М.В.
Витова, объясняется процессом укрупнения деревни: "Однодворная и, несомненно, односемейная деревня XV-н. XVI в. носила название по месту её расположения, а более крупная - 4-7-дворная деревня XVII в., для которой специфичней долевой строй и разрушение родственных связей, - получила имя своих основателей" [Битов: 1967, 81-83, 88].
Большое количество названий, образованных от имён владельцев, фиксируется в памятниках Тотемского и Устюжского уездов XVII в. [Чайкина: 1982, 50], в материалах пермской переписи 1623-1624 гг. [Полякова: 2000, 91], в письменных источниках Пинежья XVII в. [Симина: 1980, 46]. Е.Н. Варникова, Н.П. Кашина, исследовавшие ойконимию Среднего Посухонья, Белозерья, пишут об актуальности номинации по первоселенцу в условиях однодворной деревни на Севере [Варникова: 1999, 125, Кашина: 1982, 18]. В качестве топоосновы чаще всего используется имя владельца вновь разработанного участка земли, поставившего двор на этом участке.
В целом ряде случаев материалы списка селений Вологодского уезда 1678 г. непосредственно свидетельствуют о появлении на месте, освоенном первопоселенцем, новых жителей: д. Исаковская {Макаровская) (Мануйл., 337), д. Балуково (Бровнево) (Кубен., 329), д. Глазовская {Вороново) (Кумз., 331), д. Перхуровская {Гридинская) (Мит., 338), д. Шипово {Морозове) (Корн., 328) и др.
Согласно данным исследуемого источника, параллельные наименования отантропонимического происхождения употребляются на протяжении всего XVII века. Приведём пример по Лещевской волости: д. Палкинская, Урубкова тож (ПКВу 1589, 150) - д. Палкинская {Урупцово) (Сп. 1678, 336); д. Борисовская, Золотавкино тож на речке на Пундуге (ПКВу 1589, 156) -Золотавка {Борисовская) (Сп. 1678, 336), д. Офремово, Родивоновская тож (ПКВу 1589, 170) - д. Родивониха {Ефремовская) (Сп. 1678, 335). Очевидно, сменой поселенца или владельца можно объяснить возникновение третьего названия одного объекта: д. Малаховская, Поздеевская на реке на Кубенице (ПКВу 1589, 171) - д. Климиха {Малаховская, Поздиевская) (Сп. 1678, 335).
Итак, в основе рассматриваемых названий лежит мотивировочный признак, указывающий на принадлежность населённого пункта определённому лицу. Посессивные оиконимы делятся на три группы: в составе первой объединяются наименования, восходящие к антропонимам (д. Улитино (Кубен., 331), д. Мартыниха (Кумз., 331, 332; Сямж., 348; Ник. Заб., 339), д. Вралово (Замош., 319), д. Корбино (Комел., 326)); в составе второй, значительно уступающей по объёму, - названия, непосредственно указывающие на землевладельца-феодала (д., сц. Боярское (9 ойконимов), сц. Княже (Шил., 364)); в составе третьей - этнотопонимы (д. Лопарево (Уфт., 360), д. Перемское (Код., 321)).
Субстратная гидронимия
Дославянская гидронимия Вологодского уезда насчитывает множество элементов, восходящих к различным финно-угорским источникам.
С точки зрения А.К. Матвеева, выделяется следующая ретроспективная последовательность основных пластов топонимии Русского Севера: русский, прибалтийско-финский, саамский и севернофинский. Определённую роль в формировании субстратной топонимии играли и родственные северно-финнам меряне, а также другие волжские финны (марийцы) [Матвеев: 2001, 185]. В ходе развернувшейся дискуссии по мерянской проблеме было получено немало новых доказательств принадлежности ряда формантов и топооснов мерянскому языку [Альквист 1997, 2000, Шилов 1998, 2001, 2002, Матвеев 1997, 1998, 2001]. Выдвинута гипотеза о существовании среднеустьянской, важской и вологодской (кубенской) групп мери [Матвеев: 1997 (2), 16].
Нельзя признать окончательно решённым вопрос о происхождении гидронима Вологда. По мнению М. Фасмера, Вологда - финно-угорское название означающее, белый город ; вероятно, из вепс, vauged (из valkeda), фин. valkea белый , эст. valge или из марийск. Balyede, Bolyede светлый, ясный ; ср. венг. vildg свет, мир [Ф, I, 340].
Ю.И. Чайкина указывает на древневепсское происхождение гидронима: valgeda, valkeda (совр. vauged) белый ; финно-угорское -al- между согласными могло передаваться русским -оло-, т.е. Вологда - река с белой (прозрачной, чистой) водой [СГНВО, 52].
А.К. Матвеев ситает, что наименование реки может быть связано с марийским волгыдо светлый [Матвеев: 1997 (2), 15]. А.В. Кузнецов придерживается мнения о мерянских истоках топоосновы из войл- масло : Вологда - масляная река (ср. р. Масляная - приток Вологды) [Кузнецов: 1994, 18]. Е.М. Поспелов отмечает, что известны и другие двинские названия на -егда, -огда (Вычегда, Керогда), а также имена с основой вол- (Волонга, Волюга, Волохтома), что не позволяет считать гидроним Вологда окончательно понятым [Поспелов: 2000, 74].
При исследовании топонимического субстрата необходимо учитывать закономерности адаптации данным языком слов другого языка. Большое внимание вопросам адаптации уделяется в работах А.П. Дульзона [1959], А.К. Матвеева [2001], И.И. Муллонен [2002].
Иной точки зрения придерживается Б.А. Серебренников, считающий, что адаптация носит только "единичный и случайный характер". "Стихийность и отсутствие строгой плановости" является характерной чертой всех изменений в топонимии [Серебренников: 1959, 44, 47].
Однако отказ от учёта закономерностей русской адаптации, как показывает Г.В. Глинских, ведёт к субъективизму, утрате объективных критериев топонимических этимологии [Глинских: 1983, 19].
Верхний слой субстратной топонимии Русского Севера в значительной степени связан по происхождению с прибалтийско-финскими истоками, поэтому при ретроспективном анализе наиболее важным оказываются сведения об адаптации прибалтийско-финских топонимов русским языком [Матвеев: 2001, 125]. И. Муллонен отмечает, что основными способами освоения прибалтийско-финских топонимов являются прямая адаптация с необходимой фонетической переработкой, морфологическое и семантическое освоение [Муллонен: 2002, 235].
Прямая адаптация заключается в фонетическом усвоении названия. Приведём несколько примеров регулярных прибалтийско-финско-русских соответствий в гидронимии Вологодского уезда:
- приб.-фин. а- рус. а: р. Лямза - п. Пунгула (бас. Кубены) вепс. lam тёплый [СВЯ, 309]; возможен переход а а е: р. Серга - п. Ембы (бас. Кубены) вепс, sarg плотва [СВЯ, 538];
- приб.-фин. и -рус. и, приб.-фин. и -рус. у: р. Улома (бас. Шексны) вепс, tila верх, верхний [Муллонен: 2002, 57]; р. Ильема - п.п. Кубены, р. Илъсема - п.п. Кубены вепс, tila - ila верх, верхний [там же];
- приб.-фин. а -рус. а, приб.-фин. а -рус. о: р. Морженга (Марженга) вепс, marg ягода [СВЯ, 321]; р. Сора - п. Корбанги (бас. Двиницы) вепс. sara разветвление [СВЯ, 497].
Частотны комбинаторные изменения, например: р. Мусора (КПВу 1589, 33) - п. Юга (бас. Шексны) вепс, must чёрный [СВЯ, 39]; р. Чермасола - п. Ягорбы (бас. Шексны) (в источниках XVI в. - Челмосора (КПВу 1589, 112 об); р. Уфтюга - п. Кубенского озера р. Ухтюга (ПОВу 1630, 22); р. Яхренъга -л.п. Уфтюги Ягреньга и др.