Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Язык как область воплощения семиотических универсалий (культурных маркеров) 12
1.1. Антропоцентрическое направление в языкознании 12
1.2. Картина мира как воплощение нацонального менталитета 18
1.3. Диалектная картина мира – область экспликации регионального мировидения 27
1.4. Семиотические оппозиции как способ описания действительности 32
Выводы по первой главе 42
ГЛАВА 2. Частные воплощения семиотических оппозиций в русских говорах красноярского края 44
2.1. Семиотические оппозиции «верх-низ» и «далеко-близко» 44
2.2. Семиотические оппозиции «восток-запад», «юг-север» 58
2.3. Семиотическая оппозиция «дом-лес» 63
2.4. Семиотическая оппозиция «сакральный-профанный»
2.4.1. «Ритуально чистый – ритуально нечистый» 89
2.4.2. «Чистый – нечистый» 90
2.4.3. «Светлый-темный» («день-ночь», «солнце-тьма») – метафоризация при обозначении погодных, природных и прочих явлений 96
2.4.4. «Светлый – тёмный» (собственно колористика)
2.5. Семиотическая оппозиция «свой-чужой» 101
2.6. Семиотическая оппозиция «мужчина-женщина» 122
2.7. Семиотическая оппозиция «старший-младший» («главный-неглавный», «предок-потомок») 140
2.8. Семиотическая оппозиция «весна-зима» 166
Выводы по второй главе 184
Заключение 189
Библиографический список
- Картина мира как воплощение нацонального менталитета
- Семиотические оппозиции как способ описания действительности
- Семиотические оппозиции «восток-запад», «юг-север»
- «Светлый-темный» («день-ночь», «солнце-тьма») – метафоризация при обозначении погодных, природных и прочих явлений
Картина мира как воплощение нацонального менталитета
Человек созерцает мир, познаёт его, осмысливает, интерпретирует, воображает себе «возможные миры». Опыт человечества в познании мира может быть отражен в различных формах общественного сознания: научной, философской, религиозной, мифологической и творческой. Они создают соответствующие картины мира, которые отражаются в языке и наряду с повседневными знаниями человека формируют бытовую языковую картину мира. Возникающие типологии картин мира можно классифицировать в зависимости от разновидностей духовной культуры (религиозная (мифологическая), научная, эстетическая, этическая, политическая, художественная – все они могут стать воплощением более частных картин мира [Даниленко, Даниленко, 2002]), разных типов сознания [Корнилов, 2003] и т.п.
Функции картины мира обусловлены природой и предназначением в человеческой жизнедеятельности мировидения человека, составной частью которого и является картина мира. Так, к основным функциям ученые относят следующие: интерпретативную (осуществляет видение мира), регулятивную (выступает ориентиром человеческой деятельности в мире, позволяет людям понимать друг друга, совершать акты коммуникации) и функцию категоризации [Роль человеческого фактора в языке, 1988, с. 21].
На основании рассуждений В.П. Постоваловой о существенных признаках картины мира [Роль человеческого фактора в языке, 1988, с. 51-55] можно выделить следующие основные: 1) космологическую ориентированность и одновременную антропоморфичность; 2) опору на принцип ценностной ориентированности, который является главным принципом иерархизации объектов; 3) пребывание человека в определенной картине мира не связано с обязательным всесторонним познанием ее; 4) одновременность статики и динамики; 5) картина мира – это синкретизм творческих и репродуктивных начал; 6) картина мира пластична, подвижна и поливариантна, поскольку не представляет собой законченного образа мира; 7) картина мира характеризуется лакунарностью; 8) картина мира должна учитывать возможности воспринимающего, должна быть обозримой, не может быть бесконечной; 9) относительно пространственно-временной однородности изображения картины мира могут быть построены в соответствии с принципами прямой или обратной перспективы, где на одной плоскости изображаются события, которые воспринимаются из одной точки смотрящим, или же где на одной плоскости предстают изображения из разных времен и мест; 10) наглядность образов картины мира связана с тем, что более 90 % информации о мире человек получает через зрительные ощущения и непосредственное созерцание; 11) картины мира можно сопоставлять по следующим признакам: рефлексивной разработанности и объективной достоверности для их носителей; 12) картины мира могут быть различимы по своей содержательной глубине [Васильева, 2005, с. 23-24].
Картина мира может быть описана с помощью набора формальных признаков. Среди лингвистов нет единства мнения относительно выделения подобных характеристик. Так, как отмечает А. А. Буров, языковая картина мира «включает в себя словарь, совокупность образов, закрепленных в языковых знаках, идеостиль говорящего, языковую идеологию носителей языка, тип ассоциативно-вербального отражения мира» [Буров, 2008, с. 43]. В.И. Постовалова отмечает наличие следующих составляющих картины мира: субъект (тот, кто изображает), предмет (то, что изображается), результат (сама картина мира) [Роль человеческого фактора в языке, 1988, с. 31-32].
В последние десятилетия внимание лингвистов устремлено на детальное изучение языковой картины мира. Под ней понимается «мировидение этноса или субэтноса определённой культуры, отражённое в языке, система ценностных ориентаций, закодированная в ассоциативно-образных компонентах языковых единиц» [Демидова, 2012, с. 181]. Б.Ф. Поршнев в своей работе «Социальная психология и история» утверждал, что «в силу доминирующей роли речи среди психических факторов формирования человека связь этнической психологии с исторической лингвистикой представляется в высшей степени плодотворной и многообещающей. На первое место надо будет поставить не формальную структуру языка, не фонетику, морфологию и синтаксис, а лексикологию и этимологию: язык – поистине копилка исторического опыта народа в гораздо большей степени, чем любая другая сфера культуры» [Поршнев, 1979, с. 57].
В языковой картине мира словно преломляются все символические структуры, создается и интерпретируется знаковый образ действительности. Базовыми категориями для раскрытия языковой картины мира могут служить концепты, стереотипы языкового, культурного сознания, которые позволяют реконструировать поля с культурно значимыми доминантами поведения, определить ментальные особенности того или иного этнокультурного сообщества [Катермина, 2004]. В. фон Гумбольдт отмечал, что человек вплетает себя в язык, а «…каждый язык описывает вокруг народа, которому он принадлежит, круг, откуда человеку дано выйти лишь постольку, поскольку он тут же вступает в круг другого языка» [Гумбольдт, 1984, с. 80].
Вслед за Б.А. Серебренниковым будем понимать под языковой картиной мира «целостный, глобальный образ мира, который является результатом всей духовной активности человека, всех его контактов с миром, предметно-практической деятельности, созерцания, умопостижения мира» [Серебренников, 1988, с. 51]. Кроме того, примем точку зрения В.А. Масловой, утверждавшей, что «картина мира не есть простой набор «фотографий» предметов, процессов, свойств и т.д., ибо включает в себя не только отраженные объекты, но и позицию отражающего субъекта, его отношение к этим объектам, причем позиция субъекта – такая же реальность, как и сами объекты» [Маслова, 2001, с. 67]. Следовательно, языковая картина мира не статична, а может быть представлена в постоянной динамике.
Семиотические оппозиции как способ описания действительности
Для всех районов края характерно большее упоминание лексем, относящихся к горной, холмистой местности, находящейся на возвышении («верх» по отношению к равнине – «низу»): бык – скала, утес (ССГ), взлОбок – невысокое возвышение, горка (ССГ), грИвка – возвышенное место с проталинами (СЦГ), белОк – высокое место в горах, где сохранился снег (СЮГ), бугорИстый – покрытый буграми (СЮГ), рЕлка – возвышенность (СЮГ), шишА – вершина горы (СЮГ) и др. (см. Приложение). Среди лексем можно наблюдать такие, у которых в семантике присутствует сема «спуск вниз, с горы, пологий склон реки». Они отнесены нами в данную группу лишь по той причине, что все-таки связаны с горным, нежели с равнинным или низменным типом ландшафта. Их можно рассматривать в составе указанной лексико-грамматической группы как вариант плавного перехода между верхом и низом.
Данные именования заключают в себе различную информацию: о свойствах (лишенная растительности), признаках (покрытое снегом), месте расположения данного объекта (среди ровной тайги, на реке, посреди других). В основе многих лексем лежат легко вычленяемые апеллятивы, реализующие обширную семантику: гора как «общее название всякой земной возвышенности» [Даль, Т.1, 1880, с. 385] (сюда можем отнести словообразовательную цепочку угОр, угОрье, угОрчик, подугОрье, сУподгорь, угОристый, бугОристый, где различные морфемы добавляют оттенки значения); мыс (по версии Аникина, «из тюрк. myjys тув. myjys «рог, рога» [Аникин, 2000, с. 398]); антропоморфный перенос – хребет (хрЕбтик, хребтОвый) «горная цепь, гряда» [Даль, Т.4, 1882, с. 581], лоб (взлОбок, взлобОк, злобОк) «крутая гора, подъем» [Даль, Т.2, 1881, с. 265], нос (носОк) «острая часть орудия вещи» [Даль, Т.2, 1881, с. 573]; бык, камень, грива (грИвка, грИвель, грИвена), шелом (шеломОк) – образованные с помощью метонимического переноса (домашнее животное-рельеф, почва-рельеф, часть волосяного покрова животного-рельеф, воинский головной убор-рельеф); от фонетически трансформированного гуж (тИнегус, тянИгус – именование возникло от езды, где дорога идет на подъем [Даль, Т.1, 1880, с. 385]); вал «насыпь» [Фасмер, Т.1, 1986, с. 268] (увАл, узвАлок); средний (осерЁдыш 2); белый (белОк, белЯк1) – в связи с лежащим на вершине снегом; сопка «крутой холм, одинокая, отдельная горка, горушка сахарной головой, крутобокая, с округлой верхушкой» [Даль, Т.4, 1882, с. 280] (фонетическое искажение цОпка); крутой (крутИк); лысый (Облысь) (в качестве исключения насчет положительно маркированных первых членах оппозиции – ср. предания о Лысой горе как месте обитания нечистой силы); покатый «наклонный пологий» [Даль, Т.3, 1882, с. 246] (впОкать, покАть); низ (низОвье – как оговаривалось выше, это указание на непосредственную связь с именованием части горы); рель (рЕлка, рЁлка) – «выпуклая, возвышенная полоса, хребтик» [Даль, Т.4, 1882, с. 91]; возить (звоз) – именование возникло от езды, где дорога идет по склону реки; ступать (ступничОк) – по способу передвижения по тропинке – «передвигаться, делая шаги» [МАС, Т.4, 1999, с. 295]; север (северА, северОм) – параллель с ориентацией в пространстве по сторонам горизонта (см. далее оппозицию «юг-север»); переломать (перелОм) – по аналогии со значением «разделить надвое» [МАС, Т.3, 1999, с. 75-76], то есть в данном значении тропа, дорога меж двух гор; облазить (облАза) «лазя, карабкаясь, побывать всюду, во всех местах» [МАС, Т.2, 1999, с. 537] – номинация от способа поиска данной тропы среди труднопроходимых горных мест; пуп (опУпок) – «Праслав. роръ родственно лит. раmрti, pampst «разбухать», раmрls «толстяк», рmра «головка» [Фасмер, Т.3, 1987, 407]; столб «бревно, толстый брус, укрепленные вертикально, стоймя» [МАС, Т.4, 1999, с. 271] – об очень прямом, отвесном характере объекта; копна «груда, куча, ворох, гора вещей» [Даль, Т.2, 1881, с. 158] – параллель с хозяйственным объектом – копной сена.
Не вполне очевидной является семантика следующих лексем, которая восстанавливается путем их этимологизации: шихАн – не исключается сравнение с бур. шииха(н) «чирей, фурункул», а также очевидно сближение с исконно русскими шиш, шишка как именованиями острых вершин [Аникин, 2000, с. 703]; шишА – сравнивается с тув. i «острие; острый», др.-тюрк. «вертел; палочка, которой едят лапшу»; фонетические варианты таскИл, таскЫл – «из шорск., саг. taskyl «конус горы» от тат., саг. tаs «камень» + kуr «поле» [Фасмер, Т.4, 1987, с. 26]; колгАн – вероятно от пейоративной основы калгАн со значением «голова», что, в свою очередь, отсылает нас к результату метафоры «от моск., твер. калгн «деревянная миска» (СРНГ: там же), далее, быть может, к тюрк. qalqan «щит» [Аникин, 2000, с. 239]; кАдырь – вероятно, восходит к «эвенк. кадар «скала, утес» [Аникин, 2000, с. 232]; чалпАн – скорее всего от праславянской основы ьlpъ «холм, верхушка» [ЭССЯ, 1977, с. 144]. Невыясненной осталась мотивировка лексемы ущалОпок.
Менее остальных географических объектов эксплицирован в говорах края срединный компонент, почти неизбежно возникающий в бинарной оппозиции в данном случае – равнина: лузьЯ – поля, луга (ССГ), пАберега – заливной луг (ССГ), лАзина – поляна в лесу (СЦГ), чАша – круглая поляна между горами (СЦГ), елАшка – поляна (СЮГ), разлОг – ложбинка между двумя горами (СЮГ) и др. (см. Приложение). Значения лексем констатируют топографический характер объекта (луг, поляна, долина), указывают на его признаки (усеянная ягодами, лесная, чистое, узкая, открытое). Большинство именований образованы от известных апеллятов. Елань (елАнь, елАнка, елАнчик, елАшка, елАнька – аффиксы добавляют экспрессивные оттенки значению) «Заимств. из тюркск.: ср. башк., тат. jalan, алт., тел., кюэр., леб. jala «поле, долина, равнина», бараб., тел., уйгур. jala «нагой, голый», шорск. ala «равнина» [Фасмер, Т.2, 1986, с. 13] – разветвленность значений указывает на популярность этого именования и его важность в сельскохозяйственном отношении. С.П. Васильева отмечает, что этот термин является ярким ориентиром для именования местностей, активно задействуется в номинации и имеет широкий ареал распространения [Васильева, 2005, с. 142].
Семиотические оппозиции «восток-запад», «юг-север»
Со вторым членом семиотической оппозиции «дом-лес» соотносятся мифологические существа, враждебные человеку: леснОй (СЮГ, ССГ, СЦГ), лешАк, лешачИха – леший (СЮГ, ССГ); шилЮкин – чёрт (СЮГ); шулИкин, шуликУн – водяной, нечистый (Вот нечистик-шуликин вылезет из болота и заберёт тебя (СЦГ)); шулекУн – демоническое существо, сочетающее в себе признаки и функции лешего, водяного, черта (ССГ). Однако некоторых существ особо уважительно именуют, добавляя указание на старшего в роду: дЕдушка-боровой – леший (ССГ) (прямая связь с оппозицией «старший-младший»). Примечательно, что встречаются именования демонической силы как мужского, так и женского рода (лешачИха). Данная категория актуализируется также в оппозиции «сакральный-профанный» (подробнее об этом см. в соответствующем разделе). «Все эти существа, обитающие в лесу, характеризуются отрицательными атрибутами …; ср., например, связь лешего с левым: у лешего левая пола запахнута за правую, левый лапоть надет на правую ногу…» [Иванов, Топоров, 1965, с. 173]. Поскольку лесные духи в сознании старожилов устойчиво связывались с негативным, возникли и бранные и экспрессивные выражения (относимые к людям) от дериватов, указывающих на них: лешакОвый – 1. принадлежащий лешаку, лешему 2. трудный, тяжелый (о жизни) 3. никудышный, плохой хозяин (ССГ); лешачИха (бран.) (ССГ); поведи тебя лешак – ругательство (ССГ); чтоб тебя леший унес (бран.) (ССГ); где тебя лешАк носит (гоняет, околачивает) – где ты ходишь, где ты был? (СЦГ); лешАк тебя возьми (задери, побери) – бран. выражение негодования, обиды (СЦГ). Актуализация в речи имени или явления, воздействие на изображение предмета приравнивалось к воздействию на сам предмет. Это является одной из универсалий мифологического мышления, которая лежит в основе многих заговоров (см. [Черепанова, 1996]).
Начало, противопоставленное дому, – все, что находится вне дома, двора. Любопытной представляется этимология наречия вОнки – «на улицу, наружу» (СЦГ): «Скорее всего, родственно др.-инд. vnam «лес», местн. п. ед. ч. vn «в лесу», подобно лит. lauk «снаружи», lakan «наружу», букв. «в поле» [Фасмер, Т.1, 1986, с. 328]. Отсюда и чуждость всего, что «вне» домашней территории.
Ко второму члену оппозиции – «лесу» – относятся «так называемые выморочные места» [Иванов, Топоров, 1965, с. 174]. В реальности территориально они могут не относиться именно к лесу. К ним могут быть причислены лесные чащи, стоячие воды (болота, пруды, омуты, озера, трясины), трущобы, овраги, перекрестки дорог, границы полей, распутья и т.п. [там же]. Дериваты с подобным значением рассматриваются в рамках оппозиции пространственной оппозиции «верх-низ» (см. соответствующий раздел). Следует заметить лишь, что среди лексем данной лексико-семантической группы встречается мало именований с положительной коннотацией.
Отобранные для лексико-семантического анализа лексемы, встретившиеся в русских говорах Красноярского края, можно разделить на лексико-семантические группы: территориально относящийся к лесу, перекрестки дорог/дороги, границы поля.
Территориально относящийся к лесу: бор1 – 1. лес из хвойных пород с примесью березы, осины 2. отделившаяся от тайги часть соснового леса (СЮГ); густАрник – густой лес или кустарник (СЮГ); елшнИк – мелкий ельник (СЮГ); таЁжка – небольшой массив тайги (СЦГ, СЮГ); дубрОвина – сенокосное угодье в лесу (ССГ); кедрАч – кедровник (ССГ); болОтнистый – густой, труднопроходимый (о лесе) (СЦГ); гремУчий – дремучий (СЦГ); тайгА орЕховая – место в тайге, где растут кедровые деревья (СЦГ); щЁтка – 1. густая поросль молодых древесных растений 2. разновидность низкорослой луговой травы с мощным корневищем и стелющимися по земле жёсткими гладкими стеблями (СЦГ) и др. (см. Приложение).
Лексемы данной лексико-семантической группы несут информацию: - о свойствах (преимущественно, каков лес по составу: хвойный, лиственный, смешанный – бор, елш-, разн-, пихт-, листв-, кедр-, сосн-, рям (вероятно, «из карельск. rieme «болото, поросшее лесом» [Аникин, 2000, с. 468]), таёж-; пригодный для постройки дома, сельскохозяйственных нужд – стро-, амбар-, тын-, кось-; промысловое использование – орех-, лес-, кулём- (от одноименных ловушек), дубр-, курень, лав-, крад-, кулиг-/кулиж-; вырубленное пространство, срубленное дерево – руб-, сек-/сечь-, дерев-, долг-; расчищенное место – лап-); - признаках объекта (редкий, тонкий – част-, тонк-, мелк-, менд- (от мянда «вид сосны» [Фасмер, Т.3, 1987, с. 30]), чепыж-; густой, труднопроходимый – зарост-, трещоб-, щёт-, толст-, куст-, чапыг- (ср.: болг. чеп «сук» [Фасмер, Т.4, 1987, с. 316]), грем- (фонетическое искажение дремучий), бодолож- (вероятно, от будылья «сухие стебли»), болот-, кизиль- (от основного растения в данном месте – кизила), вертеп-, урман (заимствование «из тат. urman «лес» [Фасмер, Т.4, 1987, с. 168]), сузём (из фин. sysm «лесная глушь» [Фасмер, Т.3, 1987, с. 797]), шехр-(от чагра «мелкий густой труднопроходимый лес на сухом месте» [Аникин, 2000, с. 650]), чепур- (от чепать «цепкая растительность» [Фасмер, Т.4, 1987, с. 333]); молодой – рощ-/рос-, чагар-; поваленный, старый – вал-, дупл-, колод-; кудрявый – шуб-; цвет – зелен-); - его расположении (за-, под-, кол-, круж-, кос-, болот-), что выражается в их составных единицах.
«Светлый-темный» («день-ночь», «солнце-тьма») – метафоризация при обозначении погодных, природных и прочих явлений
Следующий из компонентов семиотической антонимии старший-младший – молодежь. Этот возрастной период хоть и близок детству, однако подразумевает под собой уже новый этап в становлении и развитии человеческой личности. Переходом на него, безусловно, являются разного рода обряды инициации, бытующие во многих культурах. Непосредственных отсылок на них в лексике говоров Красноярского края мы не встретили, поскольку имеем дело уже с языковыми единицами более поздних исторических периодов. Однако эти обряды восстановимы из именований косвенных процессов, таких как игра, вечерки и т.п. Через эти обрядовые действа молодые люди могли подготовиться к ожидающим их новым социальным ролям. В словарях встречаем: вечЁрка большАя – это за двадцать уж лет (ССГ), вечЕрка мАлая, подрОсток – лет пятнадцать так будет (ССГ), колокОльцы, колюкОльцы (устар.) – игра в прятки (ССГ), разлУшники – игра молодежи у костра на гуляньях (СЮГ), вечерИнка, вечерОвка, вечЁрка в 1 знач.– вечернее собрание девушек в нанятой избе, куда они приходили с работой (пряли, вязали и т.п.) (СЦГ), игрИще, Игрище – собрание молодёжи для танцев, игр и других забав (СЦГ), коптЕлка2 – дом, откупленный для проведения молодёжных вечеринок (СЦГ), лужОк – вечернее гуляние молодёжи на окраине деревни (СЦГ), в ремешОк – молодежная игра (СЦГ), наЁмная вечёрка – 2. собрание молодёжи у невесты накануне свадьбы (СЦГ), сУпрядки – зимние посиделки девушек, сопровождающиеся прядением (СЦГ), садИться сосЕдями – молодежная игра (СЦГ), сбОрня – 4. вечернее собрание молодёжи, вечеринка (СЦГ), свЕтит мЕсяц – народный молодёжный танец (СЦГ), слЁтки – собрание молодёжи для увеселений (СЦГ), стрОйка – молодежная игра (СЦГ), схОдка – 2. Вечеринка, на которую собираются девушки; девичник (СЦГ). Цели совместного времяпрепровождения молодых людей были очевидны – знакомство (С парнями знакомились на игрищах. Бр.: Бир. (СЦГ); В колюкольцы играли парами. Девка с парнем прячутся. Кежем. (ССГ)), подготовка приданого (А то и на супрядки ходили, прядём, песни поём. По вечерам деки усегда на супрядки собирались. Супрядки как посиделки. Дз.: Дзер. (СЦГ)). Потому и возникает внутри данной тематической группы возрастное деление (вечЁрка большая и вечЕрка мАлая, подрОсток), позволяющее отграничить старшую молодежь от младшей: Молодежь постарше была, больше танцуют и игры были другие: «стенка на стенку», «бутылочка». Кежем. (ССГ). В связи с тем, что молодежь участвовала в такого рода обрядах, необходимы были и особые локации, дающие возможность массового сбора. В лексике говоров удалось отметить следующее: полЯнка, поЛяночка, полЯночная улица – летнее игрище с песнями и танцами на деревенской лужайке (Девочки-беляночки, пойдете на поляночки? Когда жены будете, поляночки забудете. Богуч.)(ССГ), майдАнчик – место, где собирается молодежь (СЮГ), майдАнчик – площадка для вечерних гуляний и посиделок молодёжи (СЦГ), шелОмок – пригорок на окраине села, где молодёжь устраивала гулянья (СЦГ). В этимологическом словаре Фасмера: «майдан – «площадь, место сходок»; «просека в лесу на высоком месте» [Фасмер, Т.2, 1986, с. 559]; «шелом – «холм, гора» [Фасмер, Т.4, 1986, с. 424]. Место размещения, вероятно, определялось не случайно: если вновь обратимся к оппозиции «верх-низ», вспомним, что первый член оппозиции мыслился положительно, второй – отрицательно. Кроме того, время проведения увеселительных действий молодежи – вечер, что явствует из вышеприведенных лексем. Соответственно, здесь также прослеживается связь с оппозицией «день 153 ночь», где вновь происходит типичное маркирование ее составляющих. Учитывая связь вечера с усилением влияния нечистой силы, молодым людям необходимо было разместиться на более высоких и хорошо обозримых местах в окрестностях населенного пункта. Примечательно, что выбиралось уединенное место (поляна в лесу, на окраине деревни, откупленный дом), что говорит об обособленности молодежи от остального социума при совершении обрядовых действ. Поскольку все сходки молодых людей всегда должны были проходить весело, с танцами, песнями, играми, хороводами, шутками, среди людей старшего поколения появилось выражение «шарАшкина молодёжь – скучная, не умеющая веселиться»: «У нас ране песни, у нас ране танцы, пляски, а сейчас ничего нет, как-то шарашкина молодежь. Кежем.» (ССГ), что уже говорит о наличии оппозиции старшего поколения, вспоминающего свою молодость, и младшего, иного по мировоззрению и приоритетам (выражение, вероятно, уже возникло в XX веке, когда начался существенный разрыв с традициями).
Возрастная оппозиция (животные, растения, явления природы) Сема возраст вербализуется не только в непосредственно антропоцентричной сфере. Поскольку человеку свойственно было проводить параллель с миром природы, опираясь на собственное общество и принятые в нем законы, наблюдается связь в оппозиционном противопоставлении старший-младший, касающаяся мира животных, растений и природных реалий.
Если обратиться к миру животных (в обобщенно-асбтрактном смысле нами отнесены в эту группу собственно животные, рыбы, птицы), семиотическая оппозиция «старший-младший» актуализируется в данном случае в антонимии «взрослая особь-детёныш/молодая особь». Лексико-грамматическое поле первого члена противопоставления представлено довольно скудно в говорах: падИна – 1. старая скотина (ССГ), перестАрок, перестАрка – 1. о любом одряхлевшем животном, птице (СЮГ). Суффикс -ин- реализует субъективную оценку и эмоционально-экспрессивную окраску с оттенком негативности, этимология корня очевидна. Признак «очень старый» реализован в префиксе пере-. Лексико-грамматическое поле второго члена противопоставления представлено гораздо обширнее предыдущего, что объясняется наличием большого количества животных, соответствующих данным именованиям, и их важности в животноводческой деятельности населения региона: боЯрка – молодая овечка (ССГ), подтЁлок – молодой бычок (ССГ), селЕток – жеребенок от рождения до года (ССГ), серЯк2 – молодой лось возрастом до двух лет (ССГ), холостьбА – молодняк (о скоте) (ССГ), чалбУш, чалбЫш – молодой осетр, весом до 15 кг, отличающийся от взрослой особи, кроме размеров, желтоватой окраской (ССГ), Ягушка, ягУшка – ярка, молодая, еще не ягнившаяся овца (ССГ, СЦГ), Ялка – нетель, молодая корова, нетелившаяся (ССГ, СЦГ), балУк – молодой, некастрированный конь (от 1 до 3-5 лет) (СЮГ), белЯк – молодой хариус (СЮГ), молодЁжник – молодой скот, молодняк (СЮГ, СЦГ), молодЯжка – молодая необъезженная лошадь (СЮГ), первАк – первый ребенок или детеныш у животного (СЮГ), перволЕток – животное до одного года (СЮГ), перворОжек, перворОжка – детеныш марала, лося и т.п. в период появления первых рогов (СЮГ), первотЁлок – первый теленок у коровы (СЮГ), песЁнок – детеныш песца (СЮГ), пестУн – годовалый медведь-нянька (СЮГ), селЕтка, селЕток – домашнее животное, родившееся в этом году, до года (СЮГ), анжигАн – детёныш косули (СЦГ), молОдка – 2. молодая курица (СЦГ), осОсок – 1. маленький поросёнок, сосущий свиноматку/ молодой поросёнок, зажаренный в русской печи 2. маленький телёнок, сосущий корову (СЦГ), сосунЕц – 1. детеныш млекопитающего, сосущий молоко (СЦГ), табарОжка – молодая табарга (СЦГ), телОк – теленок, молодой бычок (СЦГ), синЯк – молодой хариус (СЦГ). В семантике апеллятов молодого возраста животных отразились различные свойства и признаки: 1) принадлежность определенному роду (табарга, хариу, курицас); 2) относительно конкретный возраст (годовалый, до года, до двух лет, от 1 до 3-5 лет) и 3) связанные с ним биологические признаки (еще не ягнившаяся, нетелившаяся, некастрированный, необъезженная, сосущий свиноматку, сосущий корову, сосущий молоко, в период появления первых рогов), указывающие на молодой период жизни особи. Кроме того, сама грамматическая структура именований порой указывает на отнесенность лексической единицы ко