Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА ПЕРВАЯ. О некоторых аспектах понятия «языковой экстремизм» 18
1.1 Экстремизм и «язык вражды» 18
1.1.1. Понятие экстремизма 18
1.1.2. «Язык вражды» 21
1.2 Виды призывов. Побуждение (к действию). Возбуждение (вражды) 26
1.2.1. Признаки вербального призыва 26
1.2.2. Косвенный призыв 28
1.2.3. Скрытый призыв 29
1.2.4. Побуждение (к действию) и возбуждение (вражды) 31
1.3 Вербальная манипуляция в русскоязычном политическом дискурсе 32
1.3.1. Апелляция к авторитетам. Искажение смысла цитаты 33
1.3.2. «Слова-амёбы» 35
1.3.3. Сокращения и аббревиатуры 36
1.3.4. Политическая эвфемизация 37
1.3.5. Термины 38
1.3.6. Ярлыки 38
1.3.7. Статистика (Большие числа) 40
1.3.8. Образы 42
1.3.9. Метафоры 43
1.3.10. Стереотипы 44
1.4 Ненейтральные структурные формы как воздействующий ресурс манипуляционного дискурса 46
1.4.1. Повторы 48
1.4.2. Разрыв 49
1.4.3. Инверсия з
1.4.4. Расшифровка 50
1.4.5. Изолированный элемент 51
1.5 Рунет как пространство для языкового экстремизма 51
Выводы по первой главе 60
ГЛАВА ВТОРАЯ. Актуальные средства вербальной манипуляции в экстремистских текстах рунета 63
2.1 Интернет-текст как особое средство коммуникации 63
2.1.1. Полисемиотическая природа интернет-текста 63
2.1.2. Подходы к научному осмыслению феномена интернета 64
2.1.3. Особенности получения текстовой информации из интернета 68
2.1.4. Рунет и «фильтрующая» функция языка 72
2.1.5. Устно-письменный характер Рунет-коммуникации 74
2.2. Слова-бренды как особые вербально-ментальные единицы информационного потока 75
2.2.1. Бренд и «слово-бренд» 75
2.2.2. Происхождение слов-брендов 81
2.2.3. Политическая метафора и слово-бренд 83
2.2.4. Идеологема и слово-бренд 91
2.2.5. Прецедентное имя, интертекст, слово-бренд 95
2.2.6. Аксиологема и слово-бренд 99
2.3. Негативный прогноз как актуальная разновидность скрытого призыва в экстремистских материалах рунета 102
2.3.1. Отличие негативного прогноза как манипулятивного приёма прогноза, содержащегося в аналитической статье 103
2.3.2. Имитация научного дискурса 104
2.3.3. Опытное подтверждение 108
2.3.4. Использование манипулятивных лексических средств (символических наименований и слов-брендов) 110
2.3.5. Вербализация негативного прогноза 114
2.4. Модель воздействия экстремистского рунет-текста на манипулируемого адресата 117
Выводы по второй главе 121
ГЛАВА РЕТЬЯ. Экстремистские материалы рунета аспекте использования в актуальных манипулятивных средств (примеры и анализ текстов) 127
3.1. Текст Игоря Эйдмана «Таможенный союз четырех паханов и воровской круг олигархии» 127
3.2. Текст Евгения Ихлова «Начало конца» 133
3.3. Текст Владимира Кара-Мурзы «Это не наша война» 141
3.4. Текст Андрея Пионтковского «Триумф воли национал-клептократов» 145
Выводы по третьей главе 159
Заключение (о перспективах исследования свете проблем лингвистической и информационной безопасности) 166
Библиографический список 182
Словари, справочники и энциклопедии 216
Приложение
- Виды призывов. Побуждение (к действию). Возбуждение (вражды)
- Полисемиотическая природа интернет-текста
- Вербализация негативного прогноза
- Текст Андрея Пионтковского «Триумф воли национал-клептократов»
Введение к работе
Актуальность проведённого исследования обусловлена значимостью проблемы лингвистической безопасности (отдельных граждан и государства в целом), в первую очередь в аспекте информационной среды Рунета как наиболее доступного информационного пространства7.
Результаты исследования имеют теоретическую значимость для уточнения и конкретизации понятий и терминов лингвистики текста (интернет-текст, фильтрационная функция лексической единицы, навигационная функция лексической единицы, имплицитная императивность), теории коммуникации
5 Об этом имеются весьма актуальные работы, например, таких авторов, как Калмыков А.А., Коханова Л.А.
().
6 В диссертации данное имя прилагательное используется так же, как в книге С.Г. Кара-Мурзы «Манипуляция
сознанием», — как синоним имени прилагательного «суггестивный».
7 На сегодняшний день ситуация складывается таким образом, что информация, подрывающая внутреннюю
безопасность страны (экстремистская информация), оказывается бесконтрольно распространяемой к любой
категории адресатов — пользователей Рунета. Данное обстоятельство обусловлено следующим. Во-первых,
практически любое лингвистическое заключение о наличии в материалах экстремистской направленности
может быть опровергнуто другим исследованием, проведенным с использованием иных методик. Во-вторых,
владельцы сайтов самостоятельно в принципе не могут оценить размещаемую на сайте информацию и в
результате не допустить размещения экстремистских материалов.
(авторская интенция, адресат информации, манипуляция, вербальные манипулятивные средства, слово-бренд, негативный прогноз, пресуппозиция), лингвокриминалистики (языковой экстремизм, скрытый призыв), психолингвистики (суггесторное воздействие).
Практическая ценность исследования связана с возможностью применения полученных результатов при разработке и совершенствовании учебных курсов по теории коммуникации, лингвокриминалистике, психолингвистике; также результаты исследования могут быть использованы в разработке диагностической методики для квалификационной оценки вербального контента текста (материала) на предмет его экстремистского либо не экстремистского характера8.
На защиту выносятся следующие положения.
-
Наибольшая сложность в случаях установления экстремистского характера текста связана с идентификацией скрытого призыва, который может быть отнесён к манипулятивным приёмам, так как чаще всего, не будучи распознанным со стороны адресата, активно воздействует на его сознание.
-
Скрытый призыв представляет собой феномен, граничащий с побуждением (к действию — к агрессивным действиям против некой группы) и возбуждением (вражды по отношению к этой группе). При текстовом переходе от возбуждения (вражды) к побуждению (к действию) автор нередко мотивирует читателя преодолеть некий условный «провокационный барьер». При этом, как правило, используются разнообразные средства манипуляции сознанием адресата текста.
3. В функции скрытого призыва в русскоязычных интернет-текстах
экстремистской направленности нередко используется негативный прогноз.
Главное, чего хочет добиться манипулятор, использующий негативный
прогноз, — вызвать у адресата чувство тревоги, страха и одновременно
сформировать чётко осознаваемое желание не допустить осуществления
8 Далее подобную диагностическую модель можно использовать в софт-продукции (для создания информационных фильтрующих программ в целях обеспечения стабильного состояния защищенности информационной среды общества).
прогноза. Причём манипулятор, как правило, предлагает для этого определённую программу действий.
4. Размещение негативного прогноза в структуре собственно текста может
варьироваться. Функция такого прогноза всегда одинакова — скрытый призыв
к действиям экстремистского характера, либо к различного рода акциям,
дестабилизирующим ситуацию в стране, либо к поддержке экстремистских
акций без участия в них.
5. Значительный манипулятивный потенциал Рунет-текста сосредоточен в
средствах выражения темпоральности и модальности.
6. Исследуемые публикации Рунета содержат многочисленные
манипулятивные средства. «Плотность» этих манипулятивных средств, как
правило, возрастает от начала к окончанию текста, градационно увеличивая
напряженность и подталкивая читателя к мысли о неизбежности тех или
иных протестных акций в России и побуждая участвовать в этих акциях.
Имплицитно императивность подобного материала может быть связана как с
логической, так и с эмоциональной составляющими текстовой семантики.
7. Интернет-текст принципиально подвижен и гибок, ему в принципе не
свойственна зафиксированность (не только в аспекте формы, но и в аспекте
содержания), в отличие от бумажного, традиционного текста. Для нужной
манипулятору ориентации адресата в подвижном информационном
пространстве используются своеобразные словесные «бренды», выполняющие
навигационную и фильтрующую функции.
8. Наиболее эффективный вариант русскоязычного манипулятивного
интернет-повествования имеет место в случае, когда «плотность»
распределения слов-брендов в тексте достаточно велико при сравнительно
небольшом объёме статьи.
9. В пространстве Рунета используется алгоритм суггестивного воздействия
на пользователя Рунета (с применением различных манипулятивных средств)
с целью формирования у адресата неосознанного намерения совершения
действий, близких к экстремистским.
Апробация работы. Отдельные аспекты диссертационного исследования были апробированы в выступлениях на научных конференциях: «Языковые категории и единицы: синтагматический аспект» (XI Международная научная конференция, Владимир, 29 сентября - 1 октября 2015 г.); «И.А. Бодуэн де Куртенэ и мировая лингвистика» (Международная конференция, V Бодуэновские чтения, Казань, Казанский федеральный университет, 12-15 октября 2015 г.); «Естественнонаучные методы исследований в теории и практике производства судебных экономических и речеведческих экспертиз» (Всероссийская научно-практическая конференция, ННГУ им. Н.И. Лобачевского, 20-21 апреля 2016 г.).
Структура работы. Диссертация состоит из Введения, трёх глав, Заключения, библиографического списка и Приложения.
Виды призывов. Побуждение (к действию). Возбуждение (вражды)
Экстремизм (от лат. extremus, «крайний») — это приверженность к крайним взглядам и мерам [Крысин Л .П. Толковый словарь иноязычных слов]. Например, объявлены экстремистскими организованные группы крайне левых или правых политических взглядов (НБП и «Правый сектор» в России, ИНОА в Великобритании, «Красные бригады» и «ЭТА» в Евросоюзе) или крайних религиозных взглядов («ИГИЛ», «Аль-Кайда», «Кавказский эмират», «Свидетели Иеговы»).
Причины экстремизма разнообразны, но «корни его лежат в обострении социально-политических и экономических противоречий, порождающих конфликты в обществе и вызывающих их разрешение насильственным путем» [Галяшина, 2006; 9].
Стоит отметить, что «крайние» взгляды считаются таковыми в сравнении с «нейтральными» или «общепринятыми». Однако выделение «нормы» — всегда сложный процесс, а в случае особых социально-политических явлений зачастую субъективный и ангажированный.
Так, квалификация тех или иных действий как справедливых («борьба за свободу») или экстремистских (антисоциальных или даже террористических) зависит от ценностей и политических убеждений, транслируемых современным контекстом, от различия сил, применения насилия и других факторов [Coleman, Bartoli, 2003; 3–4]. Актуальный пример — неоднозначное толкование мировым сообществом референдума в Крыму и событий в самопровозглашенных ДНР и ЛНР. Кроме того, стоит обратить внимание на то, что ни в рамках данного исследования, ни в рамках лингвистической экспертизы в целом не предполагается правовая либо политическая оценка анализируемых текстов. Это входит в компетенцию других лиц и структур.
Согласно «Шанхайской конвенции о борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом» о т 15 июня 2001 г. (п. 3 ч. 1 ст. 1), ратифицированной Российской Федерацией:
«Экстремизм — какое-либо деяние , направленное на насильственный захват власти или насильственное удержание власти, а также на насильственное изменение конституционного строя государства, а равно насильственное посягательство на общественную безопасность, в том числе организация в вышеуказанных целях незаконных вооруженных формирований или участие в них , и преследуемые в уголовном порядке в соответствии с национальным законодательством Сторон» [Консультант Плюс, Собрание законодательства РФ, 2003; № 41. Ст. 3947].
Юридическое определение экстремистских действий содержится в статье 1 Федерального Закона № 114-ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности». Согласно этой Статье в понятие «экстремизм» входит: насильственное изменение основ конституционного строя и нарушение целостности Российской Федерации; публичное оправдание терроризма и иная террористическая деятельность; возбуждение социальной, расовой, национальной или религиозной розни; пропаганда исключительности, превосходства либо неполноценности человека по признаку его социальной , расовой , национальной , религиозной или языковой принадлежности или отношения к религии; нарушение прав, свобод и законных интересов человека и гражданина в зависимости от его социальной, расовой, национальной, религиозной или языковой принадлежности или отношения к религии; воспрепятствование осуществлению гражданами их избирательных прав и права на участие в референдуме или нарушение тайны голосования, соединенные с насилием либо угрозой его применения; воспрепятствование законной деятельности государственных органов, органов местного самоуправления, избирательных комиссий, общественных и религиозных объединений или иных организаций, соединенное с насилием либо угрозой его применения; совершение преступлений по мотивам, указанным в пункте «е» части первой статьи Уголовного кодекса Российской Федерации; пропаганда и публичное демонстрирование нацистской атрибутики или символики, либо атрибутики или символики, сходных с нацистской атрибутикой или символикой до степени смешения; публичные призывы к осуществлению указанных деяний либо массовое распространение заведомо экстремистских материалов, а равно их изготовление или хранение в целях массового распространения; публичное заведомо ложное обвинение лица , занимающего государственную должность Российской Федерации или государственную должность субъекта Российской Федерации, в совершении им в период исполнения своих должностных обязанностей деяний, указанных в настоящей статье и являющихся преступлением; организация и п одготовка указанных деяний, а также подстрекательство к их осуществлению;
Полисемиотическая природа интернет-текста
Исследования показывают, что пользователи интернета получают информацию не так, как при чтении, например, книг или газет. Сеть создаёт особое пространство, в котором действуют свои способы восприятия.
Компания Google проводила исследования того, как люди воспринимают страницу их поисковой выдачи и принимают решения о том, на какой сайт перейти [Google Inc., 2009]. Первым выводом стало то, что пользователи оценивают результаты поиска так быстро, что делают дальнейший выбор подсознательно. Далее, иллюстрации помогают перейти на релевантную страницу или, наоборот, пропустить нерелевантную.
Исследования Nielsen Norman Group [Jakob Nielsen, 2006], в котором движения глаз испытуемых в ходе просмотра тысяч веб -страниц отслеживались специальным устройством, дали следующие результаты.
Глаза людей, воспринимающих интернет-страницы, движутся по траектории, напоминающей латинскую букву „F“. То есть сначала человек делает горизонтально движение глазами, считывая информацию, находящуюся в верхней части экрана — чаще всего это заголовок страницы или крупная иллюстрация с заголовком. Затем глаза совершают ещё одно движение по горизонтали, считывая один или несколько абзацев текста в верхней части страницы. После этого глаза производят вертикальное движение, сканируя остальную информацию на странице. Это может быть четкое движение вниз по тексту , либо отрывочные скачки в нижней части страницы («по диагонали»). Предполагаемые следствия из материалов исследования состоят в следующем: пользователи не читают веб-страницы полностью, как читают книги, а сканируют их на предмет интересующей информации. Первые два абзаца будут прочитаны со значительно большей вероятностью, чем все остальные. Причём первый — больше, чем второй. По ходу движения вниз по странице глаз останавливается на ключевых словах, что можно использовать для привлечения внимания к пунктам списков или абзацам.
В другом исследовании [Weinreich, Obendorf, Herder, and Mayer, 2008] ученые Г. Вайнрайх, Х. Обендорф, Э. Хердер и М. Майер заинтересовались вопросом, на сколько мало слов на странице читают пользователи. Эмпирические догадки состояли в том, что люди никогда не читают 100% информации на странице. Оставалось выяснить, какую долю слов они всё-таки прочтут. Согласно анализу данных исследования [Jacob Nielsen, 2008] пользователи прочитают в лучшем случае половину текста на странице, если он состоит не более, чем из 111 слов. В среднем люди читают от 20 до 28% текста, который размещён на веб -странице. Побочным результатом исследования также явился факт, что наиболее частым действием пользователя в интернете является переход по гиперссылке на другую вебстраницу.
Илл. 1. F-модель восприятия текста в интернете Исходя из результатов исследований, приведенных выше, следует сделать вывод о том, что люди в интернете почти никогда не читают текст в традиционном понимании этого процесса. Они сканируют веб-страницы в поисках важной или интересной информации. В политическом дискурсе такой интерес будет представлять актуальная информация — свежая, скандальная или проблемная.
В связи с этим у авторов интернет-текстов существует задача «зацепить» читателя и , по возможности, не отпускать до конца текста . Но сделать это гораздо сложнее — ведь читатель не будет послушно скользить по строчкам. Отсюда в тексте появляются «цепляющие» читателя слова, те, что вызывают эмоции и яркие образы в памяти или воображении, создают ощущение интриги и мотивируют прочитать следующий фрагмент, а затем ещё и ещё один. Автор должен нарисовать своим текстом картину событий и заставить поверить в неё читателя за короткий промежуток времени, даже при чтении «по диагонали». Поэтому в интернет-текстах используется лексика, которую мы предлагаем называть «брендированной» или «словами-брендами». Также хорошо держит внимание определённой части читательской аудитории так называемый «негативный прогноз»58.
Результаты данного исследования подтверждают важность брендов как маркеров, направляющих внимание пользователя в потоке «плывущих» смыслов. Стоит говорить о дополнительной функции указанного явления — навигационной. Основная черта всемирной сети (Рунет не является исключением) — это система гиперссылок, благодаря которой пользователь переходит со страницы на страницу в соответствии со своими интересами и задачами. Лексические бренды заключают в себе типичные, прогнозируемые коннотации.
Вербализация негативного прогноза
Царское правительство мучительно оттягивало свой конец (Из сборника анекдотических экзаменационных ответов советских времен). Я пишу эти строки, когда массированное российское вторжение еще не началось и оккупация идет по принципу "салями" (тонкими ломтиками). Начнется это вторжение или нет, но путинизм уже в агонии. Это я в смысле фильма Элема Климова "Агония" про последний год царствования Николая Второго.
Сейчас мы видим последние судороги империи, руками Путина пытающейся продлить свое историческое бытие хоть на один лишний миг.
Но вначале не могу удержаться от реплики: как оглушительно в эти роковые дни тактичное молчание бывшего политзэка №1 Ходорковского Михаила Борисовича. А ведь победи два года назад Московский "майдан" - и он бы стал нашей "Тимошенко".
Итак. Вариант один. Российская имперская федерация начинает вторжение. Интересно, как они мыслят перекачку газа и нефти через линию фронта? В стране приходится объявлять частичную мобилизацию — нынешней российской армией вести даже контрпартизанскую войну на такой территории, как Украина, невозможно. Отток капиталов и цепная реакция банковских ба нкротств. Миллионы русскоязычных беженцев. Украинцы отстреливаются. Российская авиация, как положено по уставу, наносит удары для прикрытия. Все телеэкраны и интернеты мира обходят кадры типа "Рашен бомбят украинцев ". Самое смешное, что только две недели назад, к четвертьвековому юбилею окончания афганской авантюры, все написали, что она погубила "великий и могучий Советский Союз". Не она, конечно, но мгновенное переключение сознания характерно. Война в Украине явно не будет популярна среди российских мусульман, на которых панславянская демагогия не действует по определению. Когда в Крыму начнется то, что фантаст и археолог Андрей Валентинов описал в романе "Созвездие пса" (украинские террористы сражаются с русскими коллаборационистами и мешающими им в этом ооновскими миротворцами) и начнутся зачистки в крымскотатарских селениях, срезонирует
Татарстан. В такую войну легко войти, но выход будет длиться годами — на фоне бесчисленных мирных конференций.
Вариант два. Российская имперская федерация не начинает вторжение. В глазах имперских патриотов Путин станет слабаком. И в глазах всего мира тоже. Новая киевская власть расправляется с сепаратистами. Запад сплочен против России, и сплочен до краха путинского режима. Все убеждаются в правоте "русофоба" Бжезинского, говорившего о том, что Россия опасна даже избавившись от коммунизма. Украина переживает невиданную консолидацию, как всегда бывает с нацией, героически сбросившей деспота, а потом устоявшей перед интервентами. Украинцы убеждаются в правоте тех, кто говорил — Россия — ее естественный исторический враг. Русские в Украине должны будут либо доказывать свою лояльность Украине, либо бежать. Из России все равно бегут капиталы. Банки все равно лопаются. Социальные обещания Путина остаются пустым звуком, уже сделанные популистские шаги 11-12 годов обесцениваются инфляцией. Народ, начитавшийся в интернете об украинских люстрациях коррупционеров, "с просветленными лицами" выходит на Майдан…
Данный текст представляет собой яркий пример использования негативного прогноза в качестве скрытого призыва к экстремистским действиям. Ожидаемая читательская аудитория, остающаяся с автором (в результате фильтрующего эффекта слов-брендов) до конца статьи, предположительно включает в свой состав образованных людей, интересующихся и сторией России (бренд Царское правительство), не безразличных к ситуации на Украине и считающих вполне вероятным начало военных действий на границе России и Украины (бренды российское вторжение и оккупация). Очевидно, что эта аудитория не поддерживает Путина и путинскую Россию (бренды путинизм и судороги империи).
Композиционно текст можно разделить на эпиграф, введение и основную часть, содержащую два негативных прогноза; заключение отсутствует. В начале текста автор настраивает читателя на то, что нынешней российской власти осталось недолго, скорее всего, не больше года, связывая образ В. В. Путина и Николая Второго в следующих трёх высказываниях: Царское правительство мучительно оттягивало свой конец. …путинизм уже в агонии. Это я в смысле фильма Элема Климова "Агония" про последний год царствования Николая Второго. Сейчас мы видим последние судороги империи, руками Путина пытающейся продлить свое историческое бытие хоть на одни лишний миг. В тексте настойчиво используются наименования «империя», «имперский» применительно к России: Сейчас мы видим последние судороги империи; Российская имперская федерация начинает вторжение; В глазах имперских патриотов Путин станет слабаком. Империя — актуальный и значимый культурный символ в русской концептосфере, в последнее время всё чаще использующийся как в официальном правительственном дискурсе, так и в оппозиционном. Империя подразумевается и в контексте следующего высказывания: Украина переживает невиданную консолидацию, как всегда бывает с нацией, героически сбросившей деспота, а потом устоявшей перед интервентами. Возможно, в приведённом выше отрывке имеется аллюзия на события революционной России во время гражданской войны. Тогда под деспотом будет подразумеваться Николай ІІ, а интервентами — поддерживавшие белую армию иностранные отряды. Такая трактовка вполне согласуется с логикой текста.
Текст Андрея Пионтковского «Триумф воли национал- клептократов»
В качестве одного из способов снижения числа потенциально экстремистских текст ов в интернете можно предложить включение в редакционную политику популярных социальных сервисов, одной из основных услуг которых является публикация авторских сообщений в формате блога или ином формате, пунктов, помогающих модерировать поток контента от л ингвоконфликтогенных текстов. Кроме того, публичная редакционная политика влияет и на потребителей текстов, повышая их иммунитет к известным видам манипулятивных воздействий. Система защиты — автоматическая компьютерная проверка текстов на соответствие заданным критериям лингвоконфликтогенных текстов на морфологическом, лексическом, синтаксическом и семантическом уровнях : «Принципом ликвидации опасности является устранение опасных и вредных факторов, которое достигается изменением технологии формирования те кста, трансформацией замысла, заменой опасных языковых единиц безопасными, применением более б езопасных речевых конструкций» [Трофимова, 2012; 28]211. Очевидно, что справляться с экстремистскими и близкими к таким материалами должен не человек и даже не сообщество — будь то специализированная структура или добровольческие группы, а компьютеры. Объёмы обработки данных компьютером и человеком за заданную единицу времени несопоставимы. Единственной проблемой становится «обучение» машины механизмам выявления и не йтрализации подозрительной информации.
Ещё в начале нулевых на форумах стали использоваться плагины для цензурирования обсценной лексики. Однако их применение зачастую приводило к курьёзам. С одной стороны, они не различали отдельно стоящую обсценную лексему и случайно совпадавший с ней набор букв внутри нейтрального слова — в результате пользователи приходили в недоумение от получавшихся «влю ться» (влюбляться) или «хвал ый» (хвалебный). С другой стороны такой механизм очень легко обойти, маскируя обсценизмы с помощью паронимичных «неологизмов», вроде «мля», «абать», которые автоматическая проверка не способна соотнести с исходными лексемами, используемыми для проверки. Безусловно, система может постоянно совершенствоваться с человеческой помощью — увеличивать «словарный запас», например. Однако всегда будут находиться всё новые и новые способы обхода запретов.
Механизмы, подобные описанным, используются в современных социальных сетях для отфильтровывания речевых произведений, содержащих элементы разжигания вражды по национальному и религиозному признаку. Facebook, например, автоматически блокирует аккаунт человека, публично употребившего слово «nigger». В декабре 2015 года в этой соцсети была заблокирована страница Захара Прилепина, разместившего на своей стене цитату из письма А. П. Чехова:
«Хохлы упрямый народ : им кажется великолепным всё то, что они изрекают, и свои хохлацкие великие истины они ставят так высоко, что жертвуют им не только художественной правдой , но даже здравым смыслом. Есть даже такое изречение: «факел истины обжигает руку, его несущую»212.
В связи с политическим контекстом подобная цитата может трактоваться неоднозначно. Таким образом, фильтр Facebook не учитывает контекст, а просто проверяет пост на соответствие заданным ключевых словам — в данном случае, слову «хохол». То есть если автор напишет публичное сообщение, вроде «Решил состричь свой хохол», оно также будет заблокировано.
Социальная сеть Вконтакте даёт администраторам сообществ возможность самим определять список нежелательных слов. Сообщения с такими лексемами автоматически удаляются213.
Для повышения эффективности работы контролирующих интернет органов и снижения вероятности ошибок необходимо задействовать современные технологии автоматизированной обработки «больших данных» и п рофессиональное (в первую очередь лингвистическое) экспертное сообщество. В частности, в Нижегородском кампусе Высшей Школы Экономики было разработано программное обеспечение, позволяющее сопоставлять научные интересы университетского эксперта и актуальных информационных событий, происходящих в открытой среде. Программа анализирует информационный поток из открытых источников, выделяет смысловые доминанты текстов, сопоставляет их с тематикой работ экспертов и выдаёт соответствия «актуальная тема — эксперт» [Карпов, Шадрина, 2015]. Похожий алгоритм может быть использован для поиска заданных смысловых доминант в материалах, размещаемых на сайтах политической тематики, а также сообщениях политических деятелей в соцсетях и личных блогах. В дальнейшем материалы, в которых были обнаружены признаки возможного манипулятивного воздействия (слова-бренды, формулы негативного прогноза, ярлыки, стереотипы, цитаты и другие), должны передаваться лингвистам-экспертам для изучения и принятия решения о передаче материала в Роскомнадзор.