Электронная библиотека диссертаций и авторефератов России
dslib.net
Библиотека диссертаций
Навигация
Каталог диссертаций России
Англоязычные диссертации
Диссертации бесплатно
Предстоящие защиты
Рецензии на автореферат
Отчисления авторам
Мой кабинет
Заказы: забрать, оплатить
Мой личный счет
Мой профиль
Мой авторский профиль
Подписки на рассылки



расширенный поиск

Дизайн как социально-философская проблема: теоретическая реконструкция в контексте «археологии знания» Мишеля Фуко Свиридов Роман Андреевич

Дизайн как социально-философская проблема: теоретическая реконструкция в контексте «археологии знания» Мишеля Фуко
<
Дизайн как социально-философская проблема: теоретическая реконструкция в контексте «археологии знания» Мишеля Фуко Дизайн как социально-философская проблема: теоретическая реконструкция в контексте «археологии знания» Мишеля Фуко Дизайн как социально-философская проблема: теоретическая реконструкция в контексте «археологии знания» Мишеля Фуко Дизайн как социально-философская проблема: теоретическая реконструкция в контексте «археологии знания» Мишеля Фуко Дизайн как социально-философская проблема: теоретическая реконструкция в контексте «археологии знания» Мишеля Фуко Дизайн как социально-философская проблема: теоретическая реконструкция в контексте «археологии знания» Мишеля Фуко Дизайн как социально-философская проблема: теоретическая реконструкция в контексте «археологии знания» Мишеля Фуко Дизайн как социально-философская проблема: теоретическая реконструкция в контексте «археологии знания» Мишеля Фуко Дизайн как социально-философская проблема: теоретическая реконструкция в контексте «археологии знания» Мишеля Фуко Дизайн как социально-философская проблема: теоретическая реконструкция в контексте «археологии знания» Мишеля Фуко Дизайн как социально-философская проблема: теоретическая реконструкция в контексте «археологии знания» Мишеля Фуко Дизайн как социально-философская проблема: теоретическая реконструкция в контексте «археологии знания» Мишеля Фуко Дизайн как социально-философская проблема: теоретическая реконструкция в контексте «археологии знания» Мишеля Фуко Дизайн как социально-философская проблема: теоретическая реконструкция в контексте «археологии знания» Мишеля Фуко Дизайн как социально-философская проблема: теоретическая реконструкция в контексте «археологии знания» Мишеля Фуко
>

Диссертация - 480 руб., доставка 10 минут, круглосуточно, без выходных и праздников

Автореферат - бесплатно, доставка 10 минут, круглосуточно, без выходных и праздников

Свиридов Роман Андреевич. Дизайн как социально-философская проблема: теоретическая реконструкция в контексте «археологии знания» Мишеля Фуко: диссертация ... кандидата философских наук: 09.00.11 / Свиридов Роман Андреевич;[Место защиты: Федеральное государственное автономное образовательное учреждение высшего образования "Российский университет дружбы народов"].- Москва, 2016.- 206 с.

Содержание к диссертации

Введение

ГЛАВА I. Дизайн: концептуализация в историческом контексте 17

1.1. Дизайн: проблема поиска определений 17

1.2. Генеалогия М. Фуко: методологический контекст исследования дизайна 26

ГЛАВА II. Протодизайн. от древнейших времен к ре нессансной эпистеме 41

2.1. «В далеком прошлом, похожем на сон»: исторические предпосылки формирования дизайна 41

2.2. Ренессансная эпистема: дизайн как подражание природе и антропоцентризм 56

ГЛАВА III. Дизайн в классической эпистеме 64

3.1. Предпосылки формирования классической эпистемы: от рационализации к проектному мышлению 64

3.2. Апофеоз классической эпистемы: универсализация дизайна 73

ГЛАВА IV. «Дизайнерское общество»: дизайн современности и современность дизайна 87

4.1. Дизайн как институционализированная практика 87

4.2. Тоталитарные режимы и тотальный дизайн

4.2.1. Дизайн в Америке: принуждение к организации 94

4.2.2. Европа: дизайн как идеология 102

4.2.3. Послевоенный «дизайн свободы» 107

4.3. Современная эпистема - дизайн как способ представления ПО

4.3.1. Дизайн в постсовременности - «конец природы» 114

4.4. Дизайн в теоретическом контексте: от Х. Ортеги-и-Гассета к Ж. Бодрийяру 132

Заключение 147

Библиография

Введение к работе

Актуальность темы исследования. Процесс усложнения

материального мира, являющийся одним из наиболее очевидных маркеров
социального прогресса, уже к началу ХХ века приобрел амбивалентный
характер: с одной стороны, он был источником роста комфорта и
материального благополучия, постепенно достигающего самых отдаленных
уголков мира, с другой – создал предпосылки технократической
цивилизации, критика «антигуманного» характера которой стала доминантой
философского дискурса. Отчуждение человека от природы (понимаемой и
как уже почти не существующая естественная среда, и как сущность
«человеческого»), порожденное рациональной / прагматической /

технократической цивилизацией, стало началом критического анализа1.

Для современного западного общества характерно смещение фокуса в
сторону представлений о том, что вещественный мир есть не просто
функциональное и малозначимое само по себе «место обитания» человека,
предназначенного к исполнению «более высоких», внешних по отношению к
нему целей, а обладает собственной ценностью. Предсказуемым результатом
такого смещения стал «поворот к материальному» – появление исследований
культурологического, антропологического, философского и

социологического характера, описывающих особенности совместного существования «людей и вещей». Логика таких исследований направлена на обоснование того, что «вещь», как и иные концепты, представляющие многообразный материальный мир, выступают не только функцией удовлетворения и насыщения разросшегося и привыкшего к комфортной жизни населения, но и ключевым фактором формирования общества, взаимообусловленности и порядка всех элементов среды.

Развитие технологий сопровождалось (а в некоторых случаях и само было результатом) формированием специфического стиля мышления,

1 Хоркхаймер М., Адорно Т. Диалектика просвещения. Философские фрагменты. – М.: Ювента, 1997.

касающегося способов создания, производства, распространения и потребления объектов материального мира и получившего в результате долгой рефлексии наименование дизайна. Он лежит в основе не только и не столько формальных качеств изделия, но и сложнейших паттернов взаимодействия человека с вещью, интегративности и согласованности элементов среды. Понимаемые в широком смысле практики дизайна формируют «новую рукотворную природу», всеобъемлющую искусственную среду обитания человека.

Сложности философского осмысления дизайна связаны не только с
многообразием его дефиниций и сложностью, многоаспектностью феномена,
но и с его бытованием, проявлением в разных контекстах, которые
фиксируют имеющиеся определения лишь отчасти. Очевидно, что дизайн
связан с «вещами» – совокупностью материальных объектов, составляющих
непосредственное окружение человека. Теоретическое осмысление

«вещных» аспектов социальности в ХХ веке началось с констатации
возникновения общества потребления, что предопределило базовую оценку
процесса «материализации» как признака «бездуховного» общества с
преобладающими потребительскими представлениями и смещенной

системой ценностей. Дальнейшие исследования показали, что однозначная оценка происходящих процессов не только не позволяет достичь их адекватного описания, но и рассматривает вещи как вторичную реальность, редуцирует их статус к служебной функции, тем самым нивелируя возможности реконструкции роли и смысла самих вещей. Однако «вещи … слишком реальны, чтобы быть представлениями, и слишком спорны, неопределенны, собирательны, изменчивы, вызывающи, чтобы играть роль неизменных, застывших, скучных первичных качеств, которыми раз и навсегда оснащен Универсум» 1 . В контексте понимания «вещей» как

1 Латур Б. Когда вещи дают сдачи: возможный вклад «исследований науки» в общественные науки [Электронный ресурс]: – Информационно-справочный философский портал. Библиотеки, ресурсы, образование, дискуссии. URL: (дата обращения: 18.10.2011).

полноценных социальных акторов (Б. Латур) дизайн предстает в качестве универсальной практики, организующей социальные взаимодействия.

Универсализация дизайна, зафиксированная Латуром1, есть результат длительного процесса, в котором дизайн проявлял себя многообразным образом: в качестве специфического способа мышления («проектного мышления», позволяющего четко оформить критерии решения той или иной задачи уже на стадии ее обоснования и предвидеть конечный результат внедрения новой технологии или материальных объектов), коммуникативной практики, формы реализации концептуальных установок в производстве и результата этой деятельности – конкретных материальных изделий. Одновременно дизайн становится предметом теоретического анализа, представая как понятие, с одной стороны, само нуждающееся в философском осмыслении, с другой – эвристически ценное для описания различных аспектов социальной жизни.

Введение в обиход социальных наук понятия дизайна и все
возрастающее внимание к нему со стороны представителей различных
общественных дисциплин (отражающее процессы проникновения практик
дизайна в публичный дискурс) фиксирует достижение им уровня
тотальности, при котором социальные взаимодействия включают,

опосредованно или напрямую, «следы» и продукты дизайна. Несмотря на
многочисленность появившихся в последние годы работ, рассматривающих
различные аспекты взаимодействия людей и вещей, в том числе, и
привлекающие для их изучения концепт дизайна, в социальной науке пока не
выработано единого подхода к его анализу, или хотя бы набора
теоретических представлений, в рамках которых он может быть адекватно
осмыслен. Отправной точкой для изучения дизайна в данной работе
послужила гипотеза о том, что его специфика состоит в способности создать
исследовательский фокус, позволяющий прояснить особенности

1 Latour B. A Cautious Prometheus? A Few Steps Toward a Philosophy of Design (with Special Attention to Peter Sloterdijk) [Электронный ресурс]: Bruno Latour personal homepage with biography, publication list, articles and abstracts. URL: (дата обращения: 07.03.2014).

современного общества в его дискурсивном и коммуникативном измерениях. Такой подход коррелирует с базовыми теоретико-методологическими установками М. Фуко – создателя «археологии знания», рассматривающего структуру порядка конкретной исторической эпохи в единстве социальных смыслов и актуальной материальной среды1.

«Археология знания» – это выявление внешней очевидности и
неизбежности иных … дискурсов, определение как их исторической
продолжительности, так и дискурсивных переходов» 2 . Выбор

«археологического» подхода М. Фуко в качестве методологии исследования дизайна позволяет показать, с одной стороны, что материальные объекты – вещи уже не только «веществуют», но и становятся активными участниками социальных процессов, часто предопределяя и задавая паттерны освоения и функционирования действительности. С другой стороны – появляется возможность рассмотреть сущность дизайна в многообразии его аспектов и способов проявления.

Степень разработанности проблемы

Философское осмысление дизайна в единстве его практических и теоретических аспектов, детальное изучение его генезиса, основных моментов становления и роли в современном мире, отечественной наукой не предпринималось. Более того, вплоть до второй половины XX века термин не встречается в трудах ни иностранных, ни российских ученых. Для более поздних исследований характерно рассмотрение дизайна в качестве периферийной социальной практики, имеющей отношение исключительно к производству либо истории искусств. Хотя такое понимание дизайна неминуемо предопределяет стратегии исследования, ориентирующиеся на историографическое или искусствоведческое описание «вещей самих по себе», их эстетических качеств или технических приемов, следует выделить ряд публикаций, в которых рассматриваются различные аспекты

1 См.: Фуко М. Археология знания. – СПб.: ИЦ Гуманитарная академия; Университетская книга, 2006; Фуко
М.
Слова и вещи. Археология гуманитарных наук. – М.: Прогресс, 1977.

2 Штомпка П. Социология. Анализ современного общества. – М.: Логос, 2005. – С.413.

взаимодействия общества и окружающей его вещественной среды, заложившие основы изучения дизайна.

В первую очередь, к таким работам можно отнести труды, анализирующие специфику современных трансформирующихся обществ. Процесс формирования массового общества и связанных с ним изменений в индивидуальном и общественном сознании исследуется в трудах Э. Гидденса, К. Мангейма, Х. Ортеги-и-Гассета, Э. Тоффлера, А. Турена 1 . Критическое рассмотрение общества потребления осуществляется в работах Ж. Бодрийяра, Г. Маркузе и Э. Фромма2. Его онтологические основания и, как следствие, вызываемые им трансформации в сознании и социальных отношениях представлены М. Хоркхаймером и Т. Адорно 3 и связаны с критикой технической рациональности. Процесс становления технической рациональности как высшей стадии проектного мышления можно проследить, начиная от классических трудов Ф. Бэкона и Р. Декарта, опираясь на выявленные А. Смитом и К. Марксом особенности капиталистического производства, через «технократический» анализ Л. Мамфорда к критике модерного, логоцентрического мышления Ю.

1 См.: Гидденс Э. Трансформация интимности. Сексуальность, любовь и эротизм в современных обществах.
– СПб.: Питер, 2000; Гидденс Э. Ускользающий мир [Электронный ресурс]:
Электронная библиотека. URL: (дата обращения:
05.02.2011); Гидденс Э. Устроение общества: Очерк теории структурации. – М.: Академический проект,
2003; Ортега-и-Гассет Х. Восстание масс [Электронный ресурс]: – Информационно-
справочный философский портал. Библиотеки, ресурсы, образование, дискуссии. URL:
(дата обращения: 23.05.2013); Мангейм К. Диагноз нашего
времени [Электронный ресурс]: – БИБЛИОТЕКА СВЯЩЕННИКА ЯКОВА КРОТОВА.
URL: (дата обращения: 17.02.2015); Тоффлер Э. Шок
будущего. – М.: АСТ, 2002; Турен А. Способны ли мы жить вместе? Равные и различные [Электронный
ресурс]: URL: (дата обращения:
09.11.2010).

2 См.: Бодрийяр Ж. Общество потребления. Его мифы и структуры. – М.: Культурная революция;
Республика, 2006; Бодрийяр Ж. К критике политической экономии знака. – М., 2007; Бодрийяр Ж.
Прозрачность зла. – М.: Добросвет, 2000; Бодрийяр Ж. Пароли. От фрагмента к фрагменту [Электронный
ресурс]: URL: (дата
обращения: 15.04.2011); Бодрийяр Ж. Символический обмен и смерть. – М.: Добросвет, 2009; Бодрийяр Ж.
Система вещей. – М.: Рудомино, 2001; Бодрийяр Ж. Соблазн [Электронный ресурс]: –
Библиотека Гумер – гуманитарные науки. URL: (дата
обращения: 26.04.2011); Маркузе Г. Одномерный человек. Исследование идеологии развитого
индустриального общества [Электронный ресурс]: – БИБЛИОТЕКА ТРАМП. URL:
(дата обращения: 10.12.2013); Фромм Э.
Иметь или быть [Электронный ресурс]: – Библиотека Максима Мошкова. URL:
(дата обращения: 01.02.2015).

3 См.: Хоркхаймер М., Адорно Т. Диалектика просвещения. Философские фрагменты. – М.: Ювента, 1997.

Хабермаса 1 . Производственно-экономический аспект постиндустриальной трансформации современного общества, проясняющий современный статус дизайна, описан в работах Д. Гэлбрейта и Н.Л. Поляковой2. К этой же группе исследователей относятся российские ученые, сосредоточившие внимание на экстраполяции модели общества потребления на российские реалии3.

Во-вторых, природа вещи и ее взаимосвязь с человеком, меняющийся
характер взаимодействия общества и социокультурной «вещной» среды,
постепенно становящейся доминантой социальных отношений,

рассматривается в работах З. Баумана, Б. Латура, М. Маклюэна, П. Сорокина, Д. Урри, М. Хайдеггера4 . Большое значение для осмысления социально-вещественной перспективы дизайна имеет так называемый «поворот к материальному», который связывают, прежде всего, с работами Б. Латура5.

1 Бэкон Ф. Сочинения в 2 т. Т.2. – М.: Мысль, 1978; Декарт Р. Сочинения в 2 т. Том 1. – М.: Мысль, 1989;
Мамфорд Л. Миф машины. – М.: Логос, 2001; Маркс К. Экономическо-философские рукописи 1844 г. //
Маркс К., Энгельс Ф. Из ранних произведений. – М.: Госполитиздат, 1956; Смит А. Исследование о природе
и причинах богатства народов [Электронный ресурс]: – Библиотека Гумер – гуманитарные
науки. URL: (дата обращения: 27.01.2015); Хабермас
Ю
. Философский дискурс о модерне / Пер. с нем. М.М. Беляева и др. – М.: Весь мир, 2003; Хабермас Ю.
Моральное сознание и коммуникативное действие. – СПБ.: Наука, 2006.

2 Гэлбрейт Д. Новое индустриальное общество [Электронный ресурс]: – Профессионал в
сфере финансов. URL: (дата обращения: 05.03.2011); Полякова Н.Л. ХХ век в социологических теориях общества. – М., 2004.

3 Бронзино Л.Ю. Концепция симулякра Жана Бодрийяра: методология «алеаторного мышления» и
трансформация субъекта в обществе потребления // Вестник Российского университета дружбы народов.
Серия: Социология. – М. – 2011. – № 1. – С. 11-23; Ильин В.И. Общество потребления: Теоретическая
модель и российская реальность // Мир России. Т.14. – №2. – М. – 2005. – С. 5-18; Ильиных С.А. Ключевые
понятия общества потребления: исследование с позиции социологии // Журнал социологии и социальной
антропологии. Т. 14. – М. – 2011. – №5. – С. 29-40; Радаев В. В. Социология потребления: основные
подходы // Социологические исследования. №1. – М. – 2005. – С. 5-18.

4 См.: Бауман З. Индивидуализированное общество. – М.: Логос, 2002; Бодрийяр Ж. К критике
политической экономии знака. – М., 2007; Бодрийяр Ж. Система вещей. М.: Изд-во Рудомино. – 2001;
Зиммель Г. Мода [Электронный ресурс]: URL:
(дата обращения: 18.03.2012); Латур Б. Где недостающая
масса? Социология одной двери [Электронный ресурс]: – Журнальный зал. URL:
(дата обращения: 20.10.2011); Латур Б. Пересборка социального:
введение в акторно-сетевую теорию / Пер. с англ. И. Полонской; Под ред. С. Гавриленко; НИУ ВШЭ. – М.:
Изд. дом Высшей школы экономики, 2014; Латур Б. Сферы и сети: два способа понимания глобального //
Вестник Российского университета дружбы народов. Серия «Философия». – М. – 2013. – №2. – С.5-16;
Маклюэн М. Галактика Гутенберга. Становление человека печатающего. – М.: Академический проект, 2005;
Урри Д. Мобильности. – М.: Праксис, 2012; Сорокин П. Система социологии. Т. 1. Социальная аналитика:
учение о строении простейшего социального явления. – М.: Наука, 1993; Хайдеггер М. Вещь [Электронный
ресурс]: – Информационно-справочный философский портал. Библиотеки, ресурсы,
образование, дискуссии. URL: (дата обращения 21.04.2012).

5 См.: Латур Б. Где недостающая масса? Социология одной двери [Электронный ресурс]:
– Журнальный зал. URL: (дата обращения:
20.10.2011); Латур Б. Сферы и сети: два способа понимания глобального // Вестник Российского
университета дружбы народов. Серия Философия. – 2013. – №2; Latour B. A Cautious Prometheus? A Few
Steps Toward a Philosophy of Design (with Special Attention to Peter Sloterdijk) [Электронный ресурс]:

Среди наших соотечественников эти идеи продолжают и развивают В. Вахштайн и Б. Гладырев1.

В-третьих, поиск теоретико-методологических оснований исследования дизайна в «археологии знания» М. Фуко предопределил привлечение как идей, высказанных в сочинениях самого французского мыслителя2, так и разработок исследователей его наследия. Среди трудов зарубежных исследователей творчества Фуко наиболее значимы публикации авторов журнала «Foucault Studies»3, отличающиеся, в частности, акцентированием эвристических возможностей концепции Фуко и описанием вариантов ее применения к различным социальным феноменам. Значительный вклад в понимание концепции Фуко внесли отечественные исследователи Н.А. Автономова, Л.Ю. Бронзино, В.П. Визгин, А.В. Дьяков, М.К. Рыклин, З.А. Сокулер 4.

Четвертую группу составили концептуальные разработки Г.-Г. Гадамера, К. Леви-Стросса М. Маклюэна, Э. Сепира, Ф. Соссюра и Б. Уорфа5, предлагающие различные версии взаимодействия языка, культуры и

– Bruno Latour personal homepage with biography, publication list, articles and abstracts. URL: (дата обращения: 07.03.2014).

1 Гладарев Б. Стратификационная модель общества потребления (интерпретируя Бруно Латура и Жана
Бодрийяра) [Электронный ресурс]: – Центр независимых социологических исследований. URL:
(дата обращения: 06.03.2014).

2 См.: Фуко М. Герменевтика субъекта: курс лекций, прочитанный в Коллеж де Франс в 1981–1982 учебном
году. – СПб., 2007; Фуко М. Психиатрическая власть. – СПБ.: Наука, 2007; Фуко М. Слова и вещи.
Археология гуманитарных наук. – М.: Прогресс, 1977.

3 См.: Foucault Studies [Электронный ресурс]: URL:
(дата обращения: 17.12.2014).

4 См.: Автономова Н.С. Философские проблемы структурного анализа в гуманитарных науках.
(Критический очерк концепций французского структурализма). – М., 1977; Бронзино Л.Ю. Архив и скрытое
знание: возможности методологической интеграции концептов и противоречия российского
социологического дискурса // Вестник Московского университета. Серия 18: Социология и политология. –
М. – 2012. – С. 97-107; Визгин В.П. Онтологические предпосылки «генеалогической» истории Мишеля Фуко
// Вопросы философии – М. – 1998. – С. 170-176; Дьяков А.В. Мишель Фуко и его время. – СПб.: Алетейя,
2010; Рыклин М.К. Сексуальность и власть: Антирепрессивная гипотеза Мишеля Фуко – М.: Логос – 1994. –
№ 5. – С. 197-206; Сокулер З.А. Концепция «дисциплинарной власти» М. Фуко // Сокулер З. А. Знание и
власть: наука в обществе модерна. – СПб.: РХГИ, 2001.

5 См.: Гадамер Г. Истина и метод [Электронный ресурс]: URL:
(дата обращения: 24.09.2011); Кнабе Г. Знак и его
свойства [Электронный ресурс]: – Журнал «Искусство». URL:
(дата обращения: 27.09.2011); Леви-Стросс К. Структурная
антропология. – М. – 1985. Маклюэн М. Галактика Гутенберга. Становление человека печатающего. – М.:
Академический проект, 2005; Sapir E. Selected Writings in Language, Culture and Personality [Электронный
ресурс]: – Read unlimited books. URL: (дата обращения: 07.12.2013); Соссюр Ф. Курс
общей лингвистики [Электронный ресурс]: – Материалы по теории языка и

семиотики, благодаря которым были рассмотрены коммуникативные аспекты
дизайна, получившего в результате «лингвистического поворота»

специфическую перспективу. Состояние дизайна в современном обществе осуществлялось в рамках постмодернистских построений – с использованием работ Р. Барта, Ж. Батая, Ж. Бодрийяра и С. Жижека1.

Значимы в контексте диссертации также труды отечественных исследователей, посвященные различным аспектам современных западных теорий, затрагивающих формирование специфического отношения между «вещами и людьми». Речь идет о работах Л.Ю. Бронзино, П.К. Гречко, А.В. Дьякова, И.П. Ильина, С.А. Кравченко, Н.Л. Поляковой2.

Пятую группу исследований, осмысление которых дает возможность концептуализации дизайна, составляют работы российских ученых, в которых непосредственно разрабатывается дизайн как понятие (Т. Быстрова, В. Глазычев, А. Пигальская 3 ). Существенными для понимания дизайна

литературы. URL: (дата обращения: 05.12.2013); Уорф Б. Отношение норм поведения и мышления к языку [Электронный ресурс]: – Русский филологический портал. URL: (дата обращения: 05.12.2013).

1 См.: Барт Р. Избранные работы: Семиотика: Поэтика. – М.: Прогресс, 1989.; Барт Р. Мифологии. – М.:
Издательство Сабашниковых, 2002; Барт Р. Нулевая степень письма // Семиотика. – М.: Радуга, 1983;
Батай Ж. Проклятая доля [Электронный ресурс]: – сетевой проект «Вечность пахнет
нефтью». URL: (дата обращения
12.09.2013); Бодрийяр Ж. Америка [Электронный ресурс]: – Библиотека Гумер –
гуманитарные науки. URL: (дата обращения:
20.04.2011); Бодрийяр Ж. В тени молчаливого большинства, или конец социального. Издательство
Уральского университета, 2000; Бодрийяр Ж. Дух терроризма [Электронный ресурс]: – Все,
что достойно перевода. URL: (дата обращения: 07.04.2011);
Жижек С. Вещь из внутреннего пространства // Художественный журнал. – 2000. – № 32. – С. 25-35;
Жижек С. «Матрица», или Две стороны извращения // Искусство кино. – 2000. – № 6. [Электронный
ресурс]: – Ежемесячный искусствоведческий аналитический печатный журнал. URL:
(дата обращения: 10.07.2013); Жижек С. Интерпассивность.
Желание: влечение. Мультикультурализм / Пер. с англ. А. Смирнова; под ред. В. Мазина и Г. Рогоняна. –
СПб.: Алетейя, 2005; Жижек С. Устройство разрыва. Параллаксное видение. – М., 2008.

2 См.: Бронзино Л.Ю. Наблюдение за наблюдающими: субъективные заметки участника 10 конференции
Европейской социологической ассоциации // Журнал социологии и социальной антропологии. – 2012. Т.
XV. – № 3 (62). – С. 192-204; Гречко П.К. История и современность: перспектива деконструктивистского
прощания с историей // Вестник РУДН. Сер. Философия. – 2009. – № 1. – С. 34-45; Гречко П.К. Современная
конкуренция идей, или К дискуссии о «других модернах» // Личность. Культура. Общество. – М. – 2009. Т.
ХI. Вып. 2 (48-49). – С. 102-116; Дьяков А.В. Жан Бодрийяр: стратегии «радикального мышления». – СПб.,
2008; Ильин И.П. Постструктурализм. Деконструктивизм. Постмодернизм. – М., 1996; Кравченко С.А.
Социология модерна и постмодерна в динамически меняющемся мире. – М., 2007; Полякова Н.Л. ХХ век в
социологических теориях общества. – М., 2004.

3 См.: Быстрова Т.Ю. Проект как базовая категория философии дизайна [Электронный ресурс]:
– Архитектон: известия вузов (Периодическое издание ФГБОУ ВПО Уральская
государственная архитектурно-художественная академия). URL: (дата
обращения: 10.11.2011); Быстрова Т.Ю. Возраст дизайна: анализ версии «дизайн всегда» [Электронный
ресурс]: – Архитектон: известия вузов (Периодическое издание ФГБОУ ВПО Уральская

являются размышления о его сущности дизайнеров, совмещавших практическую деятельность со стремлением к ее рефлексии и обобщению: К. Бангл, Н. Броуди, Д. Большов, Д. Глоаг, В. Гропиус, Р. Каплан, Р. Лавгроув, А. Лебедев, Д. Ликин, А. Логвин, Т. Мальдонадо, Д. Нельсон, В. Папанек, Д. Рампс, К. Рашид, И. Рудерман, К. Робертс, Д. Суджич, А. Форти, Ф. Эшфорд и С. Шанович1.

Объектом исследования в диссертации выступает дизайн в многообразии его теоретических и практических аспектов.

Предмет исследования – генезис, эволюция и специфика дизайна, выявляемые в ходе его реконструкции в контексте «археологии знания» Мишеля Фуко.

Цель исследования состоит в раскрытии специфики дизайна, его генезиса, динамики и роли в различные исторические периоды посредством теоретико-методологического инструментария Мишеля Фуко.

Реализация цели исследования предполагает решение следующих задач:

государственная архитектурно-художественная академия). URL:

(дата обращения: 10.11.2011); Быстрова Т.Ю. Феномен вещи в дизайне: философско-
культурологический анализ [Электронный ресурс]: – Персональный сайт Быстровой Т.Ю.
URL:

(дата обращения: 10.11.2011); Глазычев В.Л. О дизайне [Электронный ресурс]:
– Персональный сайт Вячеслава Леонидовича Глазычева. URL:

(дата обращения: 22.11.2014); Пигальская А. Подходы к конструированию истории дизайна и его практики [Электронный ресурс]: – Культурологический журнал. URL: (дата обращения: 01.12.2014).

1 См.: Objectified («Овеществление» — независимый полнометражный документальный фильм режиссёра
Гари Хаствита, в котором рассказывается о наших сложных отношениях с объектами массового
производства и, как следствие, с людьми, их спроектировавшими) [Электронный ресурс]: – Gary Hustwit personal site. URL: (дата обращения: 15.12.2014);
Helvetica («Гельветика» – независимый полнометражный о

и в котором рассказывается об Режиссёр фильма — Гари
Хаствит) [Электронный ресурс]: – Gary Hustwit personal site. URL:

(дата обращения: 17.12.2014); Броуди Н. Что теперь? [Электронный
ресурс]: URL: (дата обращения: 04.04.2011);
Современный русский дизайн (Документальный фильм посвящен последним 20 годам развития индустрии
дизайна в России на примерах отдельных проектов графического, индустриального, фэшн-дизайна
и мульти-медиа дизайна. Режиссер – Сергей Шанович) [Электронный ресурс]: –

креативная и продакшн-студия. URL: (дата обращения: 20.09.2014);
Глазычев В.Л. О дизайне [Электронный ресурс]: – Персональный сайт Вячеслава

Леонидовича Глазычева. URL: (дата обращения: 22.11.2014); Каплан Р. С помощью дизайна. – М.: Издательство студии Артемия Лебедева, 2014.; Папенек В. Дизайн для реального мира. – М.: Д. Аронов, 2004; Робертс К. LOVEMARKS: Бренды будущего. – М.: ИД Рипол классик, 2005; Суджич Д. Язык Вещей / 2-е изд. – М.: Strelka Press, 2015; Форти А. Объекты желания. – М.: Издательство студии Артемия Лебедева, 2011.

  1. Рассмотреть существующие дефиниции и подходы к исследованию дизайна. Проанализировать ограничения, связанные с каждым из них. Выделить критерии, которым должна соответствовать методологическая модель, адекватная цели исследования.

  2. Обосновать выбор «археологии знания» в качестве эвристически ценного методологического подхода к изучению дизайна. Проанализировать методологические следствия исследования дизайна с позиции «археологии знания».

  3. Проследить генезис дизайна в первичном культурном опыте человечества, доказать его взаимосвязь с формированием первичных форм дизайна – протодизайна, выявить его конституирующие качества.

  4. Проследить специфику дизайна в ренессансной эпистеме.

  5. Обосновать взаимовлияние расширения практик дизайна и перехода из ренессансной в классическую эпистему.

  6. Проанализировать взаимосвязь трансформации практик дизайна и общественного устройства в рамках классической эпистемы.

  7. Выявить характерные черты и направленность практик дизайна на фундаменте культуры XIX-XX веков и проанализировать переход от классической к современной эпистеме.

  8. Определить статус и принципы функционирования дизайна в современной эпистеме.

  9. Исследовать взаимосвязь и социальные последствия функционирования дизайна в современном обществе.

Научная новизна диссертационного исследования состоит в выявлении сущности дизайна посредством его реконструкции в контексте «археологии знания» Мишеля Фуко.

Научная новизна работы заключается в том, что в ней:

1. Обоснована недостаточность и ограниченность имеющихся в литературе подходов к исследованию дизайна, сводящих его либо к

производственной деятельности, либо к набору эстетических качеств изделия и исключающих его комплексный анализ.

  1. Обоснована эвристическая ценность «археологии знания» М. Фуко как теоретической рамки исследования дизайна.

  2. Осуществлена реконструкция генезиса дизайна и представлены исторические предпосылки его формирования. Аргументировано введение понятия «протодизайн», характеризующего важные с точки зрения исследования качества дизайна, которые возможно обнаружить уже в доисторическую эпоху.

  3. Выявлена специфика дизайна в ренессансной эпистеме (по М. Фуко), где отношения «слов и вещей» формируются на основе мышления по аналогии.

  4. Обосновано, что проектное мышление как специфический элемент дизайна занимает доминантное место в формировании и развитии классической эпистемы, поскольку выступает как способ рационализации и формирования классического соответствия между «словами и вещами».

  5. Аргументировано, что проектное мышление выступает предпосылкой процесса универсализации дизайна, предопределяющего его статус в современной эпистеме. Выявлены особенности происходившего в начале ХХ века процесса институционализации дизайна.

  6. Обосновано, что дизайн в тоталитарных и монополистических обществах выступает как способ мышления и практика формирования универсальной модели производства и потребления. Сформулированы отличия европейского и американского подходов к «тотальному» дизайну.

  7. Показана специфика дизайна в современную эпоху, где завершается его универсализация, проявляющаяся при рассмотрении этого процесса в контексте теорий, интерпретирующих современность как особый по сравнению с модерном этап развития общества («конца природы», «конца социального», «общества симуляции» и «спектакля», «общества риска»).

Научная новизна также присутствует в следующих положениях, выносимых на защиту:

  1. Имеющиеся определения дизайна носят ограниченный характер: с одной стороны, можно констатировать отсутствие адекватной методологии его изучения, с другой – преобладание подходов, осмысливающих дизайн либо с искусствоведческих, либо с прагматических, либо с технологических позиций. Следовательно, необходима такая методология исследования дизайна, которая позволит представить его как концепт, отражающий специфический («дизайнерский») способ мышления, трансформирующийся в ходе исторического развития, приобретая на каждом новом этапе особые свойства и становясь все более универсальным.

  2. Методологическая модель «археологии знания» М. Фуко позволяет исследовать дизайн в единстве его теоретических и практических аспектов, рассматривая дизайн через его практическое воплощение – вещи, а историческое развитие человечества – через создаваемую им материальную культуру.

  3. Отдельные проявления дизайна обнаруживаются на древнейших этапах развития человечества, свидетельствуя о том, что дизайн в своих первичных формах – протодизайна – является имплицитным качеством человека как социокультурного существа.

  4. Развитие дизайна может быть рассмотрено как постепенный процесс обуздания – покорения – преодоления – отчуждения природы. К признакам «дизайнерского» подхода к социальным процессам можно отнести рационализацию формирования социокультурной среды, проникновения в нее проектного мышления (способности предвидеть конечный результат внедрения той или иной новой технологии или материальных объектов). Этот процесс, начавшийся в период ренессансной эпистемы, получает свое развитие в классическую эпистему и достигает апогея в современности.

  5. Современное понимание дизайна связано с теоретическими и культурными сдвигами, приведшими к отрицанию неразрывной связи между

обществом и природой и необходимости понятия, универсально воплощающего этот процесс. В современной эпистеме дизайн становится не только организующим фактором производства, но и возможным способом конструирования и интерпретации социальности.

Теоретико-методологическая основа диссертационного

исследования. В качестве базовой концепции привлекается предложенная
М. Фуко «археология знания», в которой обнаруживаются важные для
исследования дизайна идеи и положения: во-первых, реализованное в
«Истории безумия в классическую эпоху» 1 историческое исследование
конкретного феномена, проявляющегося в двух аспектах дискурса:
практическом – существующем в виде «вещей» и исторически
произошедших событий; и теоретическом – представленном в различных
рефлексивных практиках, направленных на его осмысление и

«проговаривание»; во-вторых, идея последовательно осуществляющейся в ходе истории (как идей, так и явлений) смены «эпистем», при которой в каждом случае формируется иное соотношение между «словами и вещами». На основе понятия эпистемы Фуко вводит собственную периодизацию культуры, которая определяет логику развертывания и структуру данного диссертационного исследования. В рамках каждой эпистемы осуществляется перекрестный анализ практик дизайна, основанный на «археологии знания», теоретических разработках, характерных для данных исторических периодов, и актуальной вещественной культуры, в которой эти порядки должны быть отражены.

Особое значение для формирования направления исследовательского поиска имели работы Б. Латура, не только утверждавшего необходимость изучения вещей как полноценных социальных акторов2, но и обосновавшего

1 Фуко М. История безумия в классическую эпоху. – СПб., 1997.

2 Латур Б. Пересборка социального: введение в акторно-сетевую теорию / Пер. с англ. И. Полонской; Под
ред. С. Гавриленко; НИУ ВШЭ. – М.: Изд. дом Высшей школы экономики., 2014.

идею универсализации дизайна как присущего современному обществу процесса1.

Общая методологическая установка рассмотрения вещей как особого языка подразумевает использование социолингвистических концептуальных разработок, описывающих общество как языковую реальность.

Теоретическая и практическая значимость диссертации.

Комплексное рассмотрение практик дизайна во взаимосвязи с

общественными процессами и эвристический потенциал исследовательской методологии Фуко способны наметить направление и возможность дальнейших исследований материальной социокультурной среды, имеющее большое значение для современной социальной науки.

Социально-философская интерпретация, контекст развития и

становления практик дизайна в диссертации значима для формирования представлений об обществе, адекватных происходящим на современном этапе его развития изменениям.

Материал, полученный в рамках данного исследования, может быть
использован в рамках преподавания социальной философии, при подготовке
спецкурсов по различным аспектам исследуемой в диссертации

проблематики, в рамках смежных дисциплин, прежде всего, урбанистики и теории дизайна.

Апробация работы. Основные результаты исследования и его выводы представлены в публикациях автора, а также отражены в его выступлениях на: Научно-практической конференции молодых ученых (Москва; 2008), V Фестивале науки в РУДН (Москва, 2009), II научной конференции «Актуальные вопросы социологической науки: теория, методология, практика» (Москва, 2012), V Международной научной конференции «Гуманитарные науки и современность» (Москва, 2012), III Международной

1 См.: Латур Б. Сферы и сети: два способа понимания глобального // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия Философия. – 2013. – №2. – С.5-16; Latour B. A Cautious Prometheus? A Few Steps Toward a Philosophy of Design (with Special Attention to Peter Sloterdijk) [Электронный ресурс]: Bruno Latour personal homepage with biography, publication list, articles and abstracts. URL: (дата обращения: 07.03.2014).

научно-практической конференции «Социально-гуманитарные проблемы

современности: человек, общество и культура» (Москва, 2014).

Структура работы. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения, библиографии и приложений.

Генеалогия М. Фуко: методологический контекст исследования дизайна

В 1964 году на международном семинаре по дизайнерскому образованию в городе Брюгге было принято наиболее употребимое определение дизайна, предложенное дизайнером-теоретиком Томасом Мальдонадо: «Дизайн - это творческая деятельность, целью которой является определение формальных качеств промышленных изделий. Эти качества включают и внешние черты изделия, но главным образом те структурные и функциональные взаимосвязи, которые превращают изделие в единое целое, как с точки зрения потребителя, так и с точки зрения изготовителя»2. Подчеркивая различные аспекты дизайна как феномена, словарные дефиниции очерчивают круг связанных с ним значений, отличающихся, однако, в каждом конкретном случае. Если первые из приведенных определений акцентируют связь дизайна и проектирования, то для практикующего дизайн Мальдонадо важнее обратить внимание на дизайн как коммуникационный процесс, основанный на общих паттернах восприятия изделий, как потребителем, так изготовителем. Очевидно, что ни краткие, ни развернутые определения не дают полноценной презентации сущности явления, обладающего перечисленными качествами, но однозначно ими не исчерпывающегося.

Проблема в определении концепта дизайна заключается еще и в том, что сегодня мы воспринимаем дизайн повседневных предметов как само собой разумеющееся явление, но так было не всегда. Качество промышленного исполнения «вещной среды» стало доступны повсеместно, и в этом смысле дизайн можно назвать столь неотъемлемой частью современной жизни, что рефлексия возникает разве что в момент его дисфункции. Как отмечал З. Бауман, «о вещах вспоминаешь, только когда они исчезают либо выходят из строя: нечто должно сначала утратить свою привычную «данность», чтобы начались исследования его сущности, происхождения, полезности и роли...

Именно неловкие и н еудобные, ненадежные, сопротивляющиеся или иным образом удручающие вещи заставляют обращать на себя наши взоры, внимание и мысли»1.

Дизайн в том виде, который мы имеем сейчас – это продукт многовековой истории, в которой определение дизайна, подход, статус и роль дизайнера менялись вместе с переменами в экономике, политике, культуре – в обществе в целом.

В 1934 году вышла книга «Искусство и промышленность», в которой Герберт Рид – английский писатель, литературный и художественный критик описывает новый подход к производству. По его мнению, ключевой задачей нового подхода является не адаптация машинного производства к эстетическим стандартам ремесла, а выработка новых стандартов в рамках новейших производственных методов. Для Рида дизайн или «абстрактное искусство», как он его называл – это, прежде всего, искусство создания новых эстетических форм в рамках машинного производства. В этом плане дизайн для автора играет главенствующую роль в процессе производства изделий. «В границах функциональной целесообразности фабрика должна приспосабливаться к художнику, а не художник к фабрике»2. Дизайнер – абстрактный художник – «…индивид, который решает пропорции, по которым работает машина. Его задачей является приспособление законов симметрии и пропорций к функциональной форме изготовляемого предмета»3. Рид впервые нащупал особую роль дизайна, которая проявляется в том, что, будучи уже не ремеслом и не искусством, дизайн в готовом изделии должен сочетать и то, и другое.

Современник Рида дизайнер и архитектор Джон Глоаг, будучи практиком, рассматривал дизайн с иных позиций, считая, что главное в дизайне – комфорт, потребительские свойства, а эстетическая привлекательность вещи должна уходить на второй план: «Когда я говорю о дизайне, я думаю не о внешнем орнаменте или чистой декорации. В этом вопросе многое нужно улучшить, и с художественной точки зрения все это чрезвычайно существенно, но «дизайн» подобного рода не влияет практически на утилитарность предмета. Я имею в виду дизайн формы, конструкции и материала, направленный на то, чтобы дать потребителю максимально возможные удобства, удовлетворение от созерцания и прикосновения к предмету»1. Для Глоага внешние - декоративные - качества продукта не так важны, как его существенные утилитарные качества. Ключевая особенность взглядов Глоага заключается в том, что, по его мнению, дизайн есть не искусство, а слуга промышленного производства и экономики. «Хороший дизайн, который может стать могущественным средством продажи британских товаров в будущем, возникает из эффективного объединения тренированного воображения и практического мастерства»2. Это определение хорошо передает авторскую позицию относительно изучаемого явления. Прежде всего, Глоаг настаивает на коммерческой соразмерности дизайнерской деятельности, «хороший дизайн» - это «продающий» дизайн. Понятие «тренированного воображения» нигде особым образом не раскрывается автором, но из общего посыла очевидно, что «тренированное воображение» - это методологический принцип достижения не эстетических идеалов, а прежде всего практической выгоды в форме прибыли.

Ренессансная эпистема: дизайн как подражание природе и антропоцентризм

Но древний человек был отнюдь не счастлив этому: необычайно высокая умственная активность была проклятием первых людей - разрываемые своим сознанием, отягощенные разумом и хаосом собственного воображения, люди метались и страдали в окружающем мире, наполненном бесчисленным количеством воспоминаний и видений, яркими и спонтанными импульсами, образами, будоражащими душу. Этот хаос собственного внутреннего мира был невыносим, наши предки стремились вырваться из царства темноты и галлюцинаций.

С физиологической точки зрения, есть все основания предполагать, что человек был с самого начала «сновидческим» существом. Из-за своей специфической досознательной природы сны очень долгое время не фиксировались даже относительно современной наукой. Однако то, что в человеке уживалось две натуры, было подмечено уже Платоном в «Государстве»: «О каких вожделениях ты говоришь? - О тех, что пробуждаются во время сна, когда дремлет главное, разумное и кроткое, начало души, зато начало дикое, звероподобное под влиянием сытости и хмеля вздымается на дыбы, отгоняет от себя сон и ищет, как бы удовлетворить свой норов. Если ему вздумается, оно не остановится даже перед попыткой сойтись с собственной матерью, да и с кем попало из людей, богов или зверей; оно осквернит себя каким угодно кровопролитием и не воздержится ни от какой пищи. Одним словом, ему все нипочем в его бесстыдстве и безрассудстве»2.

Во второй половине II века до нашей эры древнегреческий мыслитель Артемидор Далдианский написал Сонник (Онейрокритика), посвященный толкованию снов. Сонник, состоящий из пяти книг, целиком дошел до нашего времени. Тем не менее, описание пережитого во сне опыта появилось сравнительно недавно. Долгое время сны, как и бессознательное вообще, никак не фиксировались и отбрасывались, как не заслуживающее внимания и не подлежащие научному изучению феномены. Так, Льюис Мамфорд отмечает, что слово «сновидение» ни разу не встречается в трехтомном отчете по вопросам биологической и человеческой эволюции. «Это считается странным курьезом даже среди ученых, которые по-прежнему не желают признавать методологически недозволенные откровения из области человеческого поведения, сделанные благодаря психоанализу. Ибо строго физиологические наблюдения за мозгом, проводимые в соответствии с ортодоксальнейшими научными предписаниями, указывают на то, что мозг остается в состоянии тлеющей активности даже тогда, когда все тело человека пребывает в полном покое; а ритмичные электрические колебания, сопровождающие сон, по-видимому, говорят о присутствии сновидений, даже если потом их не удается припомнить»1. Категория сна, не вписываясь в общенаучные принципы исследования, вплоть до XX века осторожно и корректно держится в стороне.

Если же принять во внимание идею сна и взглянуть в открывшейся перспективе, то многие стороны жизни древнейших людей предстают в более понятном виде. Уже воспринимающаяся как обязательная и ставшая почти стереотипной ситуация контактов древних народов с духами приобретает новый смысл. Одержимые галлюцинациями, страхами и неупорядоченным мировосприятием, люди не видели четкой границы в коммуникации между себе подобными и нематериальным миром. В то время мир мыслился человеком одновременно и материальным и сверх материальным, не существовало четкого разделения этих сфер, мировоззрение древних людей было синкретичным. Сверхактивная человеческая психика была постоянным источником поисков и открытий, но в тоже время она таила в себе большой пласт иррационального и бесконтрольного, доставляющего, по всей видимости, массу беспокойств, страхов и непонимания первым людям. Влияние иррационального было столь сильным, что зачастую шло вразрез с элементарной логикой, преобладая даже над животными инстинктами, включая инстинкт самосохранения.

Одним из доказательств первобытной иррациональности может служить случай, произошедший в одном из племен Южной Америки. Он имел место и был описан позднее, но ярко демонстрирует специфичность древнего мировоззрения, сохранившегося местами до наших дней. «Однажды майским утром в 1856 году девушка из племени ксоса пошла к речке набрать воды и там повстречала духов. Позднее в то место отправился ее дядя и заговорил с пришельцами... Духи объявили, что пришли для того, чтобы помочь людям ксоса прогнать англичан со своей земли. После того, как, повинуясь сверхъестественным повелениям, люди перебили множество скота в жертву духам, упомянутый дядя - Умхулаказа - приказал уничтожить весь скот в загонах и все зерно в амбарах. Если это будет исполнено, то настанет земной рай: прекрасные стада, насчитывающие многие тысячи голов, явятся из недр земли и заполнят собой пастбища; возникнут огромные просяные поля с уже созревшим урожаем. Не станет больше забот и болезней, а к старикам вернутся молодость и красота. Дядю послушались, было забито двести тысяч голов скота. А в результате в скором времени племя ксоса почти полностью вымерло»1.

Эта трагичная история прекрасно иллюстрирует, в какой степени люди были подвержены иллюзиям и безрассудству. Их поведение идет наперекор любой логике и инстинктам, упрямо и целеустремленно люди следуют своим аффектам и фантазиям. Очевидно, что чтобы извлекать из своей психики выгоду, людям было необходимо как-то обуздать и преодолеть бессознательное стремление к иррациональным поступкам. Именно первичное осознание необходимости контроля над собственной природой стало исходной точкой на пути к современной культуре.

Апофеоз классической эпистемы: универсализация дизайна

Американский промышленный дизайнер Генри Дрейфус впервые предложил и разработал усредненную модель мужчины и женщины - «Джо и Джозеффины»1. Основываясь на анализе многочисленных кейсов взаимодействия людей с объектами, он составил справочник по эргономике - «Measure for Man», который и по сей день является настольной книгой любого промышленного дизайнера. Даже в утилитарных работах, таких, как кожухи тракторных двигателей, Дрейфус следовал удобству пользователя: например, решетка радиатора выполнялась с шагом между ребрами, достаточным, чтобы тракторист мог протереть их рукой, одетой в рукавицу. Дрейфус буквально расчленил и законспектировал все моторные возможности и пределы среднего человеческого тела (см. приложение 15).

В 20-х годах XX века австрийский дизайнер Маргретта Шуте-Лиотски спроектировала первую встроенную кухню массового производства, так называемую «Франкфуртскую кухню»2 (см. приложение 16). Несмотря на то, что Маргретта никогда не готовила, она создала тщательно спланированное, удобное и практичное пространство, которое неминуемо задавало определенно-упорядоченный, предвосхищенный процесс взаимодействия человека с объектами на кухне.

Дизайн повседневного обихода не ограничился кухней. В 1927 году в Штутгарте мэрия предложила дизайнерам разработать проект целого квартала - «Weissenhof» - домов будущего3. Одним из приглашенных специалистов стал молодой французский архитектор швейцарского происхождения Ле Корбюзье. Разрабатывая проект дома, Ле Корбузье взял за основу планировку поезда - тесно, аскетично, но зато функционально. Комнаты в квартирах его дома трансформировались за счет мобильных стен, однокомнатная квартира, превращалась в квартиру с двумя, тремя спальнями (см. приложение 17).

Самым значительным проектом Ле Корбюзье, в полной мере отражающим его притязания, стал «новый Париж» - «План Вуазен»1 1925 года (см. приложение 18). Проект Ле Корбюзье подразумевал практически полный снос центральной части Парижа, за исключением самых значимых исторических объектов вроде Нотр-Дам или башни Эйфеля, и создание на его месте города будущего, состоящего из 18 стеклянных 50-ти этажных башен. Все остальное пространство, по задумке автора, должны были заполнить автодороги и парковые зоны. Впервые в истории Ле Корбюзье рассматривал проектирование города в целом, он «разграфил» город, поделил его на зоны и выделил центральные (районообразующие) строения. Проекты Ле Корбюзье стали основой современной урбанистики. Если для социологов Чикагской школы (возникшей примерно в то же время) город стал предметом конкретного исследования, в котором отдельные районы формировались в специфически организованные ерриториально-социальные объекты (совпадение территориального и социального зонирования) - представление, ставшее основой для создания Р. Парком социальной экологии2, то Корбюзье предлагал изначально строить город, исходя из социально-экологических принципов. Возможно, хорошо, что его проект остался не реализованным, однако важна идея - изначальная ориентация на создание упорядоченного городского пространства.

Эта ситуация приобретает новый смысл в контексте взглядов Маршала Маклюэна. Он полагал, что любой механизм или объект внешней среды, вне зависимости от характера его внутренней логики и содержания, можно рассматривать как своего рода расширение способностей человека. «В настоящее время человек создал технические расширения для всего, что раньше он делал своим телом. Эволюция оружия начинается с зубов и кулаков и заканчивается атомной бомбой. Одежда и здания суть расширения биологических механизмов температурного контроля… А современные транспортные средства работают там, где когда-то трудились ноги и спины. В самом деле, все произведенные человеком материальные вещи могут быть рассмотрены как расширения того, что человек некогда делал с помощью своего тела или какой-либо его части»1. Получается, что порядок становится не столько порядком вещей или среды, сколько порядком человека, который находится внутри этой системы и в действительности оказывается самой пригнанной деталью механизма. Порядок жизни начинают определять вещи. Дизайн, понимаемый таким образом, становится языком, важнейшим социальным фактором, транслирующим и легитимирующим уклад общественной жизни.

Взаимная интеграция и реализация принципа комбинирования различных областей культурного знания, обнаруженная еще в XVIII веке в подходе Аркрайта, к концу XIX началу XX века достигла невиданного масштаба. Сложность и размах задач по освоению среды обитания и расширению материального мира уже не могли находить инновационное, производственное, экономическое и менеджериальное решения в лице одного специалиста. Крупномасштабное производство требовало четкого обозначения, предвосхищения, концептуального осмысления и мониторинга на всех стадиях реализации проекта. Это определило необходимость в новом типе специалиста и в целом в специфическом знании.

Европа: дизайн как идеология

Эти перемены и их социальные последствия отчетливо проявляются в контексте уже упоминавшейся здесь гипотезы лингвистической относительности Сепира-Уорфа2, согласно которой структура мышления соотносится с нормами языка. Эрих Фромм в работе «Иметь или быть» анализирует эти изменения в структуре речи современного человека, и на их основе делает выводы о мировоззренческих сдвигах, характерных для позднеиндустриального общества.

Глагол как характеристика бытия субъекта, его деятельности и роли, трансформируется в существительное в форме номинализации – продукта деятельности. Существительное обозначает вещь или событие – результат четко очерченный, зафиксированный. Применительно к индивиду можно сказать, что обладаешь некими вещами, например: у меня есть (или я имею). Глагол обозначает действие или процесс, например: я люблю, я желаю, я иду. Фромм отмечает, что все чаще в современном обществе действие выражается с помощью понятия обладания, иными словами глагол заменяется существительным – номинолизацией. Такой способ репрезентации собственного опыта имеет б ольшое значение, поскольку, представляя собственное участие в неких процессах как событие или вещь, человек с одной стороны, исключает себя из этого процесса, делая его безличным, с другой, описывая процесс как результат, утрачивает контроль над ним, становится его заложником. « …такое обозначение действия словосочетанием глагола "иметь" с существи 1 Маркс К. Экономическо-философские рукописи 1844 г. [Электронный ресурс]: www. philosophy.spbu.ru тельным неправомочно с точки зрения правильного употребления языка, так, нельзя владеть процессами или действиями; их можно только осуществлять или испытывать… Современный речевой стиль свидетельствует о наличии большой степени отчуждения. Когда я говорю "у меня есть проблема" вместо "я обеспокоен", субъективный опыт как бы исключается: "я" как субъект переживания заменяется на объект обладания. Я преобразовал свое чувство в некий объект, которым я владею, а именно в проблему. Но слово "проблема" – это абстрактное обозначение всякого рода трудностей, с которыми мы сталкиваемся… П одобный способ выражаться свидетельствует о скрытом, бессознательном отчуждении»1.

Отчуждение как характерная черта современности означает новый порядок взаимодействия человека с миром. Практически не имея прочих возможностей для самоутверждения, современный человек утверждает свое Я через потребление. Вторичные смыслы становятся ключевыми, именно они, хотя и ненадолго, снимают ощущение отчужденности. Нас все чаще интересуют не сами вещи, а их идеи, потребляя вещи, мы как бы приобщаемся к этим идеям, заполняем метафизическую пустоту своей жизни. Принцип «иметь» – безудержное потребление, как следствие безграничного расширения вещественного – окончательно вытесняет принцип «быть». На деле сфера потребления становится зоной еще большего отчуждения, ведущей к тревоге, неуверенности и бесконечному одиночеству2. На место равенства в диалоге между человеком и миром, приходит монолог пользования готовым дизайном. Его использование, по сути, лишает потребителя права голоса, кроме, пожалуй, возможности отказа от взаимодействия или разрушения продукта дизайна – эти альтернативы представляются сомнительными, п о-скольку противоречат первоначальному посылу использования артефакта с целью удовлетворения той или иной потребности. Человеку ничего не оста 1 Фромм Э. Иметь или быть [Электронный ресурс]: www.lib.ru – Библиотека Максима Мошкова. URL: ется, как подчиниться и следовать заранее спланированным паттернам взаимодействия с вещью.

Эта ситуация, пожалуй, наиболее характерно отразилась в скромной вещице, которая, тем не менее, стала предвестником многих социальных перемен, характерных для XXI века. В 1979 году корпорация «Sony» представила новый продукт, который отражал дух времени - это был первый массовый портативный кассетный плеер - Walkman TPS-L2 (см. приложение 36). В основе дизайна этого объекта лежала идея абсолютно нового образа жизни. Он стал символом свободы, плеер позволял наслаждаться музыкой где угодно, а не только сидя дома у огромных динамиков, как делали наши родители. В конце 1970-х термин «виртуальная реальность» в том смысле, в каком мы привыкли его использовать сегодня, не существовал, но портативный плеер стал первым шагом к ней, формируя во время использования устройства отдельную, личную реальность и погружая индивида в безмолвное подчинение логики изделия. «Ничто так не похоже на конец света, как одинокий человек, который бежит по пляжу, завороженный звучанием своего плеера, погруженный в уединенное жертвоприношение своей энергии»1.

Идеи, обозначенные Ортегой-и-Гассетом, Мангеймом и Фроммом, окончательно сформировались, достигли своей научной зрелости в модели общества потребления. Общество потребления - это кульминационная точка проектной деятельности сопровождаемого бурным экономическим и техническим ростом массового производства и массового потребления. Но общество потребления охватывает не только и не столько экономическую сферу, оно проникает в сознание общества, формирует систему ценностей и установок. В начале 1960-х Маркузе провозгласил торжество «одномерного человека», вместе которым олько и возможно возникновение общества потребления2.