Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Российское предпринимательство как субъект политико-властных отношений 18
1.1. Политическая среда формирования социальной общности предпринимательства 18
1.2. Бизнес-элита и группы интересов ...44
1.3. Корпорация как социальлно-политический институт 54
1.4. Предпринимательские ассоциации России как институты политического представительства бизнеса 72
Глава 2. Функционирование системы политического представительства ...96
2.1. Лоббистская деятельность как форма представительства интересов 96
2.2. Партийно-политическое и электоральное представительство интересов как форма участия 116
2.3. Институционализация корпоративистских структур в России 155
Заключение 181
Примечания 191
Библиографический список источников и литературы 201
- Политическая среда формирования социальной общности предпринимательства
- Корпорация как социальлно-политический институт
- Лоббистская деятельность как форма представительства интересов
Введение к работе
Актуальность исследуемой проблемы
В данной работе делается попытка рассмотреть политическую структуру современного российского общества, опредмечивая её анализом «вплетения» (Р. Б.) отдельной социальной группы — элиты бизнеса в ткань политической системы современной России. Под бизнес-элитой понимается верхушка крупного предпринимательства, которая благодаря своему финансовому могуществу и наличию экономических ресурсов стремится оказывать влияние на принятие общегосударственных решений. Это политические акторы, и их роль в экономике может быть не такой значительной. Мощь контролируемого капитала является необходимым, но недостаточным условием принадлежности к бизнес-элите[1].
Выбор проблемы исследования не случаен. Опыт показывает, именно переплетение интересов групп, их различные связи и взаимоотношения оказывают решающее воздействие на содержание политических процессов. Это обстоятельство обусловило интерес автора к данной теме.
Вопрос этот, как и любой, касающийся отношений между государством и обществом, имеет несколько аспектов, и один из главных — институциональный, ибо даже когда отношения между обществом и государством как относительно целостными субстанциями анализируются в философском и общесоциологическом аспектах (чем в основном занимаются специалисты, изучающие проблематику политической демократии, гражданского общества, роли общественного мнения, легитимности власти и др.), этот анализ неизбежно опирается на данные о конкретных формах и методах данных отношений. Причина подобного «приземления» проста. Конкретное взаимодействие между обществом и государством осуществляется преимущественно через институты. Со стороны государства участвуют государственный аппарат и органы политической власти, со стороны общества
— организации, группы и иные объединения, составляющие его институциональную инфраструктуру.
Формирование научного знания о предпринимательстве как элементе многомерной социальной реальности в политико-историческом контексте имеет как научно-теоретическое, так и прикладное значение. В научно-теоретическом плане актуальность обусловлена совокупностью нескольких факторов: отсутствием устоявшихся, общепризнанных и концептуально обоснованных взглядов на данную проблему в литературе; наличием достаточно специфичных черт российского предпринимательства; динамичным характером системных общественно-политических перемен в России.
Прикладное, социально-политическое значение изучения взаимодействия
<* бизнеса и власти обусловлено актуальностью проблем становления
гражданского общества, формирования партнёрских отношений между экономической и политической группами правящей элиты, и гражданской общественностью. Состояние, «качество» этого взаимодействия во многом определяет и общее состояние российской демократии, и характер и эффективность государственного управления, и процесс становления гражданского общества в России.
Кроме того, сегодня стимулом к решению этой задачи и одновременно обстоятельством, осложняющим его, становится давление глобализации[2].
Обозначенные факторы во многом определяют актуальность проблемы
исследования, одновременно предполагая производство последнего в
определённой системе координат: не только временной, но и пространственной,
В работе главное внимание уделяется политической деятельности
предпринимательства в федеральном центре, где территориально
сконцентрированы высшие органы власти и основные финансовые центры
страны. Однако, помимо общенационального, в работе применяется анализ и
А на региональном, и на отраслевом уровне.
5 Научная разработанность темы
Естественно, что прежде чем рассматривать сложившиеся (или складывающиеся) предпринимательские субъекты политики в современной России и формы и методы их отношений с государством, автор должен был рассмотреть разработанные к настоящему времени общетеоретические подходы и концепции, обобщающие уже накопленный здесь богатый исторический опыт. Многоплановость исследования, а также сочетание концептуально-теоретических и эмпирических сюжетов обусловили большое тематическое и жанровое разнообразие источников и литературы,
Литература по проблеме — это прежде всего теоретические работы политологов-концептуалистов по всему спектру рассматриваемых проблем — группам интересов, функциональному представительству, плюрализму (с акцентом на лоббизм), корпоративизму, гражданскому обществу и смежным сюжетам[3].
Многочисленные появившиеся и продолжающие появляться зарубежные исследования по проблемам переходного периода, в которых почти непременно присутствует упоминание или описание групп интересов бизнеса как одних из ключевых акторов процессов трансформации российского общества, в целом не ставят задачи выстроить какую-либо теоретическую модель. Учитывая быстро меняющиеся реалии, они носят в основном описательный характер и пытаются определить перспективы формирования политического курса в период рыночных реформ с учетом наследия советского периода. (Г. Хоскинг, Дж. Авес, П. Данкан, Р. Саква 1993 [4]). Оформление и основные направления деятельности групп интересов описывает в главе коллективной монографии о роли групп интересов в современных политических системах, посвященной советским и российским реалиям, Т. Кокс [5]. Он отмечает, что деятельность групп давления, т. е, тех, которые ищут пути влияния на процесс принятия решений и на переориентацию властных структур в соответствии с интересами своих членов, становится фактором повседневной политической жизни в России переходного периода. Однако их реальное влияние на формирование
политического курса он даже не пытается оценить, ссылаясь на то, что в условиях растущей социально-экономической нестабильности и неясности логики развития складывающейся модели власти сделать это очень трудно. В приложении к этой работе содержится библиография работ по группам интересов советского периода.
Большинство опубликованных работ российских ученых, посвященных исследованию организованных интересов и их места в общественном механизме в перестроечный и постперестроечный период, также отличает эмпирический подход. За основу выделения тех или иных групп интересов берутся приоритеты их деятельности, совпадающие цели, ориентация на конкретные личности. Соответственно, выделяются «партии интересов», «кланы», «клики», «распределительные коалиции» (по М. Олсону[6]). Государственное устройство характеризуется как олигархическое, с опорой на финансовый капитал и группу «уполномоченных» секторов, пользующихся активной государственной поддержкой и одновременно имеющих привилегию обслуживать государство. Наиболее острые материалы были опубликованы в газетах «Аргументы и факты», «Завтра», «Советская Россия» [7].
Вопрос взаимодействия бизнес-элиты с основными политическими партиями и участия в избирательных кампаниях рассматривался особо[8].
Большое количество теоретических и исследовательских работ западных и отчасти российских ученых посвящено корпоративистской концепции и попыткам ее применения к анализу взаимодействия групп интересов и государства в СССР и России. Здесь особое место занимает коллективная монография специалистов ИМЭМО РАН С. Перегудова, Н. Лапиной, И.Семененко[9]. В работе представлен основательный анализ сущности, роли, места, особенностей и эволюции основных категорий групп интересов и в советский период, и в современной России. Исследуется широчайший их спектр - от влиятельных ассоциаций, представляющих на федеральном уровне интересы крупного бизнеса, до добровольческих самодеятельных ассоциаций, действующих в регионах страны. При этом в центре внимания авторов -
комплекс тех институциональных интересов, которые оказывают или способны оказать в будущем весомое влияние на процесс принятия важнейших стратегических решений и государственное управление в целом. Специальный раздел книги отведён изучению динамики изменения форм и методов взаимодействия групп интересов на протяжении последних лет.
Интересные материалы и выводы о представительстве интересов бизнеса и о конкретных направлениях деятельности организованного бизнеса содержатся в ряде работ, опубликованных в 1995—2002гг. Центром политических технологий[10]. В частности, коллективом под редакцией Я.Паппэ издана работа о роли финансово-промышленных групп (ФПГ) и конгломератов в экономике и об их месте в политическом пространстве и общественном сознании современной России[11]. Авторы разграничивают ФПГ как объединения, отвечающие требованиям закона «О финансово-промышленных группах» и конгломераты — неформальные объединения, возникшие вокруг крупнейших банков или предприятий производственной сферы. Более ранние работы Я. Паппэ оценивают деятельность отраслевых лоббистов в составе топливно-энергетического комплекса. Отношениям нефтяных компаний и государства в период рыночных реформ посвящена обстоятельная работа А. Василенко, в которой автор подробно останавливается на особенностях нефтяного лоббизма в России, а также на роли «нефтяного фактора» в системе российских национальных интересов[12]. Среди работ западных авторов -исследование П. Рутланда[13] об элитах бизнеса в России; исследования по проблеме отношений бизнеса и государства ведут также Б.Лембрух (Германия), С. Фортескью (Австралия)[14].
Отношения бизнеса и власти — одна из ключевых тем общественной дискуссии. По остроте споров её можно сравнить, пожалуй, лишь с темой о характере режимов Ельцына и Путина. И в научной литературе, и в публикациях в прессе даются различные ответы на вопрос — «кто в доме хозяин» (президент или так наз. олигархи). Причем ответы эти зачастую не только не совпадают, но и исключают друг друга. По мнению части
аналитиков, в постъельцинский период большой бизнес «разоружился», превратившись в одну из ступеней иерархической лестницы и получив взамен возможность взаимодействовать с властью на её условиях и добиваться в ходе такого взаимодействия учета своих интересов (А.Зудин, Я. Паппэ[15], а также ряд сторонников концепции «вертикали власти» и «управляемой демократии» -И. Бунин, С. Марков, Г. Павловский и др. [16]) Противоположная точка зрения сводится к тому, что крупный корпоративный бизнес и его наиболее влиятельные фигуры навязывают (или уже навязали) стране свои «узкокорпоративные интересы», а само государство превратилось в «корпоративное» (Б. Немцов[17]). В том или ином виде сохраняются и концепции «приватизации власти», причем одни авторы считают «приватизаторами» «олигархов» (С. Фортескью), другие - высшую бюрократию (О.Гаман-Голутвина[18]), а третьи - и тех, и других (М.Афанасьев[19]).
Наряду с подобными суждениями высказываются и менее радикальные. Так, например, некоторые утверждают, что Россией управляет не властная вертикаль или «олигархи», а совокупность конкурирующих между собой «групп интересов» (точнее - их верхушка), каковыми являются крупные промышленные и финансовые группы, региональные элиты, различные слои федеральной властной элиты. Особую группу работ составляют исследования по оформлению групп интересов бизнеса в регионах и роли региональных элит, которые выделяются в особую по структуре и характеру деятельности группу[20].
Попытки дать общую картину состояния и перспектив становления институтов гражданского общества в России содержатся в работе коллектива ученых ИМЭМО под редакцией К.Г. Холодковского[21]. В статье СП. Перегудова и И.С. Семененко поставлены некоторые проблемы классификации групп интересов в современной России, содержатся развитые в данной монографии положения о роли и месте лоббизма в системе такого взаимодействия. Проблемы развития субъектов гражданского общества в
широком контексте социоструктурных сдвигов в России исследуются в коллективном труде германских и российских политологов[22], монографии И.Клямкина[23], представлены в материалах «круглого стола» российских учёных и специалистов [24].
При достаточно активном интересе специалистов к данной теме, проблема политического представительства и её аспект институционализация отношений с властью бизнес-элиты не получили должного внимания, не рассматриваются в качестве самостоятельного сюжета. Отсутствуют обобщённые и систематизированные взгляды на характер данного процесса. Не объяснены причины изменения форм и методов политического участия предпринимательства.
Отсутствие единого мнения о направленности тенденций развития российской демократии не позволяет пока учёным прийти к единому мнению о месте и роли институтов политического представительства социально-политических интересов.
Объект диссертационного исследования
Объектом исследования является динамика политической структуры переходного общества, рассмотренная на примере эволюции места и роли в политическом пространстве современного российского общества отдельной социальной группы - элиты отечественного бизнеса.
Предмет поставленной проблемы
Предмет диссертационного исследования - социальная группа как субъект политики в транзитарном обществе. На примере отечественной бизнес-элиты рассматривается институционализация её политического представительства.
Под политической институционализацией подразумевается, во-первых, приобретение политической субъектности, что включает в себя объединение людей в особое сообщество, основывающееся на коллективной воле, целях и образах жизнедеятельности с последующей артикуляцией политических интересов. Тем самым учитывается методологическое различие между
субъектом властеотношений и субъектом, заинтересованным в использовании политической власти[25]; реально действующий субъект - тот, кто практически использует свои ресурсы в целях изменения характера, целей функционирования государственной власти и управления.
Во-вторых, реализация и воспроизводство моделей (систем принципов и норм, правил и целей) общения в структуре совокупной практики политической активности индивидов и групп, человеческого социума в целом. При этом властное общение и институциональные общности, то есть сама субстанция политики и политические институции, образуют диалектическое отношение взаимооборачивающихся процесса и продукта властвования, В соответствии с социокультурными стереотипами, общение людей по поводу власти постоянно воспроизводит его институциональные формы, то есть организованные общности. Но затем сами эти общности становятся материальной предпосылкой для всё новых циклов политического общения[26]. Автор исходит из того, что политические институты представляют собой сложнейшие организации и ансамбли отношений между отдельными людьми, качественно несводимые ни к абстрактным макросистемам, ни к микроповедению индивидов и групп. Они занимают как бы срединное положение между ними.
Рабочая гипотеза исследования
Автор полагает, что предложенная постановка проблемы применима к изучению процесса формирования в постсоветском обществе системы политического представительства бизнес-элиты. Под политическим представительством понимается относительно устойчивый комплекс особых институтов и механизмов, через которые осуществляется презентация (выдвижение) групповых интересов в сферу публичной политики. Это совокупность каналов, по которым оказывается систематическое воздействие на государство в целях соответствующего общеколлективным потребностям перераспределения социальных статусов и ресурсов[27] . Как межсубъектное общение приводит к формированию устойчивых и структурированных общностей - иерархизированных институтов, так и встречные акции
политических субъектов и объектов результируются теми или иными видами взаимодействия и оформляются в относительно стабильные политические отношения[28]. Это так наз. «сети»[29] социальных связей индивидов и групп по поводу политической власти. Система политического представительства обеспечивает «проводимость» (Р. Б.) по «сети» импульсов от общества к государству; это её субстанция.
Такая система служит подсистемой системы функционального представительства, и несёт в себе оба компонента целостной структуры: социальные связи и социальный состав[30]. Логическая структура такой системы представляется следующим образом: процесс групповой самоорганизации; источники и причины политического участия; формирование представительских структур (институционализация) и их взаимодействие с властью.
Таким образом, автору представляется, что различные формы представительства интересов, через которые осуществляется воздействие социальной группы на политическую власть, взаимоувязаны и образуют систему - политического представительства. Именно обнаружение системных свойств - «входа и выхода», «вызов - ответ» и пр. в отношениях целого социального слоя предпринимательства с властью подтолкнуло автора к этому предположению.
Поиск и анализ системных свойств привел автора к выводу, что, несмотря на неразвитость институциональной структуры российского общества, в нем уже существуют ощутимые предпосылки для становления полноценной, т.е. институционализированной, системы представительства интересов.
Цель диссертационного исследования
Конечная цель исследования - проверка выдвинутой гипотезы. Автор стремится понять внутреннюю логику смены преобладавших в 1990-е гг. форм политического участия (представительства) предпринимательства. Во главе угла стоит поиск факторов, определяющих изменения тактики взаимодействия с властью политически активной части этого слоя. Автор полагает, что через
соотнесение внутренних и внешних, позитивных и негативных факторов удастся понять тенденции развития взаимоотношений власти и бизнеса, институтов власти и собственности.
Учитывая предмет исследования, автор ставит цель не просто проанализировать формы проявления политической активности предпринимательства, но и дать оценку их места и роли в системе политических отношений России, описать складывающиеся модели политического представительства с точки зрения системного анализа.
Исследовательские задачи
Для достижения поставленной цели автору представляется целесообразным решить следующие задачи:
1. Дать обобщённую характеристику политических факторов
формирования предпринимательства как социальной общности.
2. Оценить роль, место и особенности основных форм политической
организации бизнес-элиты, тенденции, которые прослеживаются в их развитии.
Исследовать вышеуказанные связи в их развитии, учитывая изменения факторов политического статуирования отдельных групп бизнес-элиты.
Проанализировать формы и методы взаимодействия бизнес-элиты и российского государства, оформившиеся в устойчивые политические отношения: лоббизм, партийно-политическое участие, корпоративизм.
5. Описать способы функционирования выявленных коллективно-
институциональных структур.
Теоретико-методологическая основа работы
Решая поставленные задачи, автор опирался на сочетание следующих подходов (методов) изучения своего предмета, а именно:
- социально-редуктивного с его обоснованием переноса приоритетов (редукцией) в анализе политических отношений с формальных институтов на уровень поведения индивидов и групповой динамики. Это позволяет
рассматривать социальную группу - предпринимательство в качестве субъекта политико-властных отношений, причём в лице его элиты;
- структурного функционализма, особенно его контекстуалистких
подходов, что дало возможность нацелить внимание в работе на анализ
взаимореагирования политической системы и окружающей — социальной
среды, а также возникновение на их основе структур;
институционального подхода, следуя которому шел поиск сложившихся во властных отношениях реальных «статус-кво» между индивидами, группами и обществом в целом. Рамки институциональности охватывают и неофициальные в правовом плане институциональные структуры, и в работе показано, что российские «теневые», лоббистские группировки — это уже политический институт, даже более влиятельный, чем партийный;
исторического, позволившего исследовать отношения власти и бизнеса в их развитии, учитывать изменения факторов политического статуирования отдельных групп бизнес-элиты (для России, общественно-политическая система которой еще далеко не устоялась, этот момент приобретает особое значение, причём не только в плане более адекватного анализа происходящих изменений, но и в плане выявления динамики развития в данной сфере);
деятельностного, явившегося инструментарием для описания механизмов (целей и средств, условий и результатов, форм и методов) взаимодействия между обозначенными субъектами и позволившего продвинуться в понимании содержания индивидуального политического действия группы бизнес-элиты к его осуществлению в структуре совокупного макрополитического процесса - политического участия предпринимательства, приведшего к формированию системы политического представительства;
- нормативно-ценностного, с помощью которого выражается гражданская
позиция автора в оценке описываемых событий.
14 Эмпирическая база исследования
Непосредственными источниками явились многочисленные книги, статьи и опубликованные интервью обширного круга лиц, представлявших интерес с точки зрения задач исследования. Не всегда эти публикации давали ответ на интересовавшие автора вопросы, однако, в своей совокупности они позволили собрать богатый и разнообразный материал для анализа и обобщений. Разумеется, автор учитывал нередко субъективный характер получаемой таким образом информации и потому анализировал ее с учетом и этого немаловажного момента.
Одну из основных и наиболее ценных групп источников исследования представляют официальные документы и материалы — законы Федерального Собрания, указы Президента, постановления Правительства, а также уставные и иные документы предпринимательских ассоциаций, материалы опросов ВЦИОМ, других центров по изучению общественного мнения тех или иных социальных и общественно-политических групп и т. д. Разумеется, приходилось считаться с низким уровнем правовой дисциплины тех, на кого должны были распространяться закреплённые в этих документах нормы.
Одним из способов получения необходимых сведений, а также выработки собственных оценок явился контент-анализ огромного количества материалов, публикуемых российской прессой, а также наиболее содержательных публикаций (включая книги, брошюры) отдельных исследователей и журналистов. В сопоставлении с официальными материалами информация и сведения из этого круга источников позволяли получить возможно более объективную картину анализируемых процессов и отношений.
Научная новизна
Научную новизну диссертационному исследованию придают следующие полученные результаты:
операционализация понятия «система политического
представительства» для описания комплекса каналов связи социальной группы с государственной властью;
выявленные факторы политической институционализации социальной группы в переходном обществе на примере российского предпринимательства;
оценка роли, места и особенностей основных форм политической организации бизнес-элиты;
описание механизмов (целей и средств, условий и результатов, форм и методов) функционирования институтов политического представительства;
^ - выявление тенденций развития системы политического
представительства;
- введение в научный оборот широкого круга печатных источников по
проблеме;
Положения, выносимые на защиту
Основной тезис диссертации - несмотря на неразвитость
институциональной структуры российского общества, в нем уже существуют
ощутимые предпосылки для становления полноценной, т.е.
* институционализированной системы представительства интересов. К этому
решению автора натолкнули следующие полученные в ходе исследования выводы:
1. Экономическим процессам в современном российском обществе
соответствовали и институциональные изменения в политике: появился целый
ряд относительно независимых от бюрократии политических игроков из круга
молодой бизнес-элиты.
2. В постсоветской России имеет место тенденция укрепления
* институциональной структуры системы политического представительства.
3. Благоприятным фактором для формирования коллективно-
институциональных структур служит снижение роли лоббизма, и,
соответственно, индивидуалистического поведения.
4. Наличие тенденции к разделению труда бизнесменов с политической
элитой.
5. Одной из важнейших тенденций в формировании системы
политического представительства служит деинституционализация
корпоративистских структур (декорпоратизация) в России.
6. Накопление политического опыта и поиск оптимальных форм и
методов политической борьбы в политическом развитии предпринимательства,
что оказывает интегрирующее воздействие на политическое структурирование
бизнес-сообщества.
»
Данные положения аргументируют ключевую позицию автора по проблеме исследования.
Теоретическая и практическая значимость исследования
В научно-теоретическом плане значимость обусловлена совокупностью нескольких факторов: отсутствием устоявшихся, общепризнанных и концептуально обоснованных взглядов на данную проблему в литературе; наличием достаточно специфичных черт российского предпринимательства; динамичным характером системных общественно-политических перемен в России.
Материалы исследования нашли отражение в читаемом автором курсе политологии в Южно-Российском государственном университете экономики и сервиса (г. Шахты).
Прикладное, социально-политическое значение изучения взаимодействия бизнеса и власти обусловлено актуальностью проблем становления гражданского общества в Росси, формирования партнёрских отношений между экономической и политической группами правящей элиты, и гражданской
общественностью. Состояние, «качество» этого взаимодействия во многом определяет и общее состояние российской демократии, и характер и эффективность государственного управления, и процесс становления гражданского общества в России,
Автор надеется, что его выводы помогут обратить внимание на сохраняющуюся до сих пор и в научных, и в политических кругах недооценку роли и значения данного звена политической системы, помогут определить пути и способы ускоренного ее развития.
Апробация работы
Диссертация обсуждена на заседании кафедры политической социологии РГУ, Основные положения диссертации нашли отражение в публичных выступлениях на ряде региональных и внутривузовских конференций, в т.ч. IV региональной научно-практической конференции «Совершенствование методов управления социально-экономическими процессами и их правовое регулирование», Ставрополь, Ставропольский институт управления, 20-21 мая 2004г.; конференциях аспирантов и соискателей факультета социологии и политологии РГУ в рамках XXXII и XXXIII «Недели науки» ( 20 апреля 2003 г. и 19 апреля 20004г. соответственно).
Результаты исследования были опубликованы в пяти научных публикациях, общим объёмом в 1,45 п. л.
Структура диссертации
Текст диссертации включает введение, две главы, состоящие из семи параграфов, заключение, примечания, список источников и литературы из 176 назв.
Политическая среда формирования социальной общности предпринимательства
Трансформация экономики и социальной структуры, начавшаяся в результате переориентации на рыночную модель развития, закономерно сопровождалась упадком старых и возникновением новых социальных групп, формированием на их основе новых социальных сообществ. Существовавшие формы общественной организации, тесно связанные с государством и прежней политической системой, оказались не в состоянии обеспечить цивилизованное взаимодействие, координацию и саморегулирование в рыночной системе. Становление новых форм социальной организации, адекватных новой рыночной системе, шло «снизу», усилиями самих ее субъектов, и осуществлялось на развалинах государственной экономики и полугосударственных форм общественной организации. Социальная самоорганизация бизнеса в полной мере несла на себе отпечаток процессов, свойственных новому сообществу в момент его становления.
Новое предпринимательское движение зародилось в результате принятия законов об индивидуальной трудовой деятельности (1986), кооперации (1987), государственном предприятии (1987) и аренде (1988). Уже к концу 1990 г. на территории бывшего СССР в 245 тыс. действующих кооперативов было занято более 6 млн. чел.[31]. На этом этапе была сделана первая попытка внести рыночные элементы в централизованную командную экономику. С самого начала предпринимательское движение не было однородным по своему составу. Первые коммерческие структуры создавались представителями технической и гуманитарной интеллигенции, для которых бизнес стал способом социального самоутверждения и повышения собственного социального статуса. По определению специалистов, исследовавших первую волну в предпринимательстве, она «сформировалась во многом из антисистемного или внесистемного психологического типа»[32]. С этим мнением, однако, можно согласиться лишь отчасти. Наряду с интеллигенцией рынок начала интенсивно осваивать партийно-комсомольская номенклатура. Ее представителям предстояло занять особое место в процессе формирования российского капитализма. Имея исходный капитал в виде личных связей, финансовых средств и рычагов управления, они создавали кооперативы, центры научно-технического сотрудничества молодежи. Многие из частных банков выросли из этих коммерческих структур. Среди них — банки «Менатеп» и «Инкомбанк», в создании которых участвовали МГК ВЛКСМ и ЦК ВЛКСМ; «Главмосстройбанк», учрежденный МГК КПСС. По данным приводимым С. Перегудовым, около 10% коммерческих структур в конце 80-х — начале 90-х гг. были учреждены партийно-комсомольской номенклатурой [33].
Наряду с легализацией частнопредпринимательской деятельности в конце 80-х гг. были предприняты попытки реанимировать государственную экономику. С этого момента в процесс разгосударствления активно включились директора государственных предприятий. Многие его представители были высоко профессиональны и стремились к самостоятельности. По мнению руководителей-рыночников, именно директора толкали М. Горбачева на перестройку и стремились изменить «эту систему, потому что хотели свободы и понимали, что больше так жить и работать нельзя» [34]. Признание частью директората своей роли в процессе разрушения командно-административной экономики имеет принципиальное значение. Оно помогает развеять стереотипы, в соответствии с которыми представители директорского корпуса рассматриваются как консервативная сила, неспособная вписаться в рыночные отношения[35].
В условиях, когда руководство страны не решилось предложить далеко идущую программу разгосударствления, первое поколение директоров-рыночников вступило на путь самостийной приватизации. Основными формами разгосударствления в 1988— 1991 гг. стали аренда и создание кооперативов при государственных предприятиях. Их использовали те руководители предприятий, которые еще в конце 80-х гг. сделали выбор в пользу рынка. Каждое предприятие выбирало тот вариант, который в наибольшей степени соответствовал его отраслевой и производственной специфике и организационной структуре.
Одним из наиболее экономически эффективных экспериментов конца 80-х гг. стал перевод предприятий на аренду. Аренда предоставляла государственным предприятиям высокий уровень хозяйственной самостоятельности. С самого начала в деятельность арендного предприятия закладывался механизм, обеспечивающий экономию труда, материалов и повышавший эффективность использования имеющихся ресурсов. По данным опроса Всесоюзного центра изучения общественного мнения, проведенного на арендных предприятиях Московской области в 1989 г., 70% опрошенных считали, что арендные отношения способствуют росту заинтересованности работников в труде, расширяя возможности стимулирования труда каждого, 80 % полагали, что аренда обеспечивает большую самостоятельность трудовым коллективам в использовании имеющихся ресурсов[36]. Первоначально к новой форме хозяйствования удавалось перейти лишь наиболее влиятельным руководителям, имевшим хорошие отношения с министерствами, выступавшими в роли арендодателей.
Для многих предприятий аренда, научив людей подсчитывать расходы и доходы, экономить ресурсы, рассчитывая только на свои собственные силы, стала эффективной школой рыночной экономики.
Корпорация как социальлно-политический институт
Особенностью российского большого бизнеса второй половины 90-х гг. явилось то, что наряду с агрегированными его группировками (о которых шла речь в предыдущем параграфе), в качестве самостоятельных и весьма влиятельных его представителей стали достаточно активно проявлять себя отдельные крупные корпорации, нередко организованные как финансово-промышленные группы или конгломераты. Фактически эти последние также являются финансово-промышленными группами, однако названием «конгломерат» исследующие их специалисты подчеркивают отличие последних от «искусственно» созданных и официально зарегистрированных ФПГ[73]. Как представляется автору, столь четкой грани между этими образованиями все же нет, поскольку некоторые из ФПГ, как это следует из той же работы Центра политических технологий и книги А.С. Зелтыня и Е.В.Ленского[74], действуют достаточно успешно, и их официальный статус не мешает им приближаться, а в перспективе и вплотную сближаться с «неформальными» ФПГ, каковыми являются конгломераты или, по терминологии тех же авторов, ФГОС.
Обвал финансовых рынков и острейший кризис всей банковской системы привели к существенному ослаблению финансовой составляющей ФПГ и конгломератов, а в ряде случаев — и к разрыву прежних связей. Непосредственным результатом этого явилось то, что процесс формирования корпоративного сектора в российской экономике принял более сложный и противоречивый характер. Хотя в долгосрочном плане тенденция к сближению банковского и промышленного секторов экономики сохраняется, формы этого сближения стали более разнообразными. В чисто организационном плане развитие обоих секторов стало более рассредоточенным и заметно ускорилось формирование крупных корпораций в реальном секторе экономики. Наиболее заметно эта тенденция проявлялась в топливно-энергетической, химической, металлургической, строительной, авиационной, автомобильной, текстильной промышленности и ряде других отраслей, а также в отраслях военно-промышленного комплекса.
Учитывая это новое развитие, а также наличие довольно большого количества публикаций, посвященных ФПГ и им подобным образованиям, автор останавливает внимание на анализе одной из наиболее крупных компаний реального сектора. Как представляется, это поможет прояснить, что собой представляет крупная российская корпорация как заинтересованная группа или, что то же, как социально-политический институт. При этом следует исходить из того, что, хотя взятая в качестве примера нефтяная компания «ЛУКОЙЛ» не отражает, как и любая другая отдельно взятая корпорация, всего разнообразия ситуаций и казусов корпоративного сектора, данный обзор позволяет выявить тот вектор развития, который характерен для наиболее динамичной части российского большого бизнеса[75].
Поскольку политический вес и политическая роль компании определяется прежде всего ее экономическими параметрами и показателями, целесообразно привести некоторые данные, характеризующие ее с этой стороны.
Созданное в 1991 г. как концерн, объединивший ряд крупных нефтяных предприятий, объединение <<ЛУКОЙЛ»[76] было указом Президента от 17 ноября 1992 г. преобразовано в акционерное общество открытого типа. Однако свою 'историю в качестве такового компания ведет с апреля 1993 г., когда .во исполнение президентского указа было подписано постановление Правительства и проведена соответствующая реорганизация. Компания является крупнейшей в России нефтяной корпорацией, добывающей около 65 млн, т нефти в год, что составляет примерно пятую часть всей добываемой в России нефти. Перерабатывающие предприятия компании производят свыше 10 % всех производимых в стране нефтепродуктов. Ее деятельность распространяется на 35 регионов России и 25 стран мира. По объемам добычи она занимает четвертое, по разведанным запасам — второе место в мире (в 2002г. её потеснили слившиеся гиганты «Юкос» и «Сибнефть»). Помимо нефтедобывающих предприятий, компания располагает двумя наиболее мощными в России нефте-перерабатывающими заводами — «ЛУКОЙЛ-Пермнефтесинтезгаз» и «ЛУКОЙЛ-Волгоград нефтепереработка», а также сетью автозаправочных станций (свыше 1000 только в России), нефтебаз (около 100). В настоящее время развивается танкерный флот (20—30 судов), нефтехимические, газодобывающие предприятия. Компания активно действует в ряде зарубежных стран, и в первую очередь в Азербайджане, Казахстане и Ираке[77]. В состав компании входит 38 дочерних АО и 16 «зависимых обществ». Сто процентов акций дочерних обществ принадлежат в настоящее время материнской компании[78], что делает их фактически филиалами корпорации. АО «ЛУКОЙЛ» относится к разряду вертикально интегрированных нефтяных компаний (ВИНК)[79], в которых добыча, переработка и сбыт органически увязаны. Активы компании по данным отчета за 1997 г, оцениваются в 84,5 млрд руб. (14,2 млрд долл.)[80]. На предприятиях и в офисах компании занято свыше 100 тыс. сотрудников, из них около 17 тыс. — люди с высшим образованием.
Лоббистская деятельность как форма представительства интересов
Лоббистской в широком смысле слова называется деятельность по оказанию влияния на органы власти различных уровней для отстаивания групповых (и индивидуальных) интересов и продвижению их требований.
В постсоветский период российской истории лоббизм утвердился в качестве доминирующей формы политического участия российского бизнеса. Большинство корпоративных объединений публично объявляло лоббизм смыслом своей деятельности. По свидетельству исполнительного вице-президента Ассоциации российских банков В. Захарова, «мы лоббируем и будем лоббировать интересы коммерческих банков во всех инстанциях, во всех органах: у Президента в парламенте, в Правительстве, в Центральном банке, в налоговой инспекции. Это - одна из главных задач[148].
В России (как и на Западе) лоббизм стал символом любых политических форм защиты корпоративных интересов во взаимоотношениях с властными структурами.
Преимущественная ориентация на стратегии лоббизма проявились уже в начальный период взаимоотношений бизнеса с властью. В конце 1991г. -начале 1992г. 43,6% опрошенных московских предпринимателей приоритетным направлением своей деятельности считали «подготовку собственных законопроектов и борьбу за их принятие» (еще 16,4% - более публичное и конфликтное «политическое лоббирование»)! 149] .Показательно, что большую активность проявлял крупный бизнес, чем мелкий и средний. Эта тенденция сохранилась и в дальнейшем.
Данные 1993 г., полученные при опросе экспертной аудитории, подтвердили преобладание лоббистских форм взаимодействия с властью. В перечне «наиболее перспективных способов лоббирования» (термин использовался в расширительном смысле) 39% респондентов назвали методы, характерные для лоббизма в узком смысле («установление контактов с работниками властных структур», «предоставление информации для обоснования решения», «консультирование, экспертиза по разрабатываемым актам»). Преобладание чисто лоббистских форм во взаимодействии групп давления бизнеса с государством подтверждалось и другими данными[ 150].
Главным объектом лоббистского воздействия групп давления бизнеса (и главной ареной борьбы между ними) стала исполнительная власть. В конце 1991 - начале 1992 г. представления московских предпринимателей о наиболее предпочтительных каналах политического влияния распределялись следующим образом: членов Совета по предпринимательству при Президенте России назвали 30% респондентов, политические партии - 5,5%, предпринимательские союзы и ассоциации - 26,4%, депутатов парламента - 12,7%, прессу, телевидение - 33,6%[151]. Опрос экспертной аудитории 1993г. подтвердил устойчивость основных направлений политического влияния. Отвечая на вопрос о наиболее перспективных для лоббирования структурах, 53% респондентов назвали центральный аппарат Президента, 47% - членов Верховного Совета, 18% - сотрудников аппарата ВС РФ, 42% - высших должностных лиц правительства, 29% — сотрудников аппарата правительства, 15% - работников министерств. В целом исполнительную власть главным объектом лоббизма в 1993г. считали 62% опрошенных, а в 1995г. - 79%[152].
Внутри самой исполнительной власти объектами воздействия групп давления бизнеса становятся прежде всего профильные госструктуры: для банковского общества - ЦБ, для ВПК - Минобороны и Госкомоборонпром, для аграриев - Минсельхоз, для ТЭК - Минтопэнерго, для экспортеров - МВЭС. Наличие институционализированного входа в структуры исполнительной власти во многом облегчает доступ к механизмам принятия решений, но не гарантирует успеха. Многое зависит от ведомственного статуса и политического веса профильных подразделений. Низкий ведомственный статус Госкомоборонпрома, его соперничество с Минобороны во многом сводят на нет попытки лобби ВПК добиваться своих целей[153]. Изолированное положение Минсельхоза в правительстве в системе исполнительной власти, отсутствие права принимать финансовые решения делают по существу невозможным прямое влияние аграрного лобби на экономическую политику. И наоборот, ведомственный статус и политический вес Минтопэнерго и МВЭС облегчает деятельность лоббистских групп ТЭК и экспортеров.
Еще более важную роль играют влиятельные бюрократические и политические «кланы», контролирующие доступ к механизмам принятия окончательных решений в аппарате правительства, в самом правительстве и в президентских структурах. Во многом поэтому важным условием успешной деятельности ведущих корпоративных объединений были и остаются личные неформальные связи их руководства в высших эшелонах власти: председателя Торгово-промышленной палаты С. Смирнова - с правительственными и президентскими структурами, руководителя РСПП А. Вольского - с премьером B. Черномырдиным и первым вице-премьером О. Сосковцом, президента АРБ C .Егорова - с президентскими структурами и председателем ЦБ В. Геращенко[154]. Кратковременное возвышение Ассоциации приватизированных и частных предприятий в 1993 году во многом было связано с тем, что его председателем стал Е. Гайдар, сохранявший в тот период сой политический вес. Неформальным покровителем Круглого стола бизнеса России считался В. Шумейко, бывший правительственный куратор Совета по развитию предпринимательства, послужившего базой для формирования этого корпоративного объединения. Такая структура элиты и всего российского общества в литературе получила название патронажно-клиентной системы[155].
В то же время решающая роль неформальных связей во взаимоотношениях групп давления бизнеса с исполнительной властью делает их, по сути, заложниками кадровых перемещений и перестановок в верхах. Замена В. Геращенко Т. Парамоновой ликвидировала основной канал влияния АРБ на принятие решений. Между АРБ и ЦБ началась «холодная война»[156]: АРБ была отключена от механизма принятия решений и, в свою очередь, заблокировала утверждение Т. Парамоновой в должности в Государственной Думе[157]. Стратегия лоббизма во взаимодействии банковского сообщества с исполнительной властью во многом оказалась обесцененной.