Содержание к диссертации
Введение
1. Генезис эстетического сознания: социально-философский анализ 25
1.1 Эстетическое и мифологическое: сходство и различие восприятия и воспринимающего субъекта 25
1.2 Архаический миф как первая форма социальности: предпосылки формирования эстетического сознания 33
1.3 Соотношение эстетического и мифологического в традиционном общественном сознании 45
2. Эстетическое и мифологическое в обществе европейского типа 69
2.1 Обособление эстетического сознания в процессе формирования социальной системы европейского типа 69
2.2 Мифологическое и эстетическое в современном общественном сознании 87
3. Эстетическое и мифологическое в общественном сознании: логический аспект анализа 104
3.1 Мифологическое и эстетическое сознание в системе социального бытия 104
3.2 Категории прекрасного и безобразного в общественном сознании 118
Заключение 135
Литература 141
- Эстетическое и мифологическое: сходство и различие восприятия и воспринимающего субъекта
- Обособление эстетического сознания в процессе формирования социальной системы европейского типа
- Мифологическое и эстетическое сознание в системе социального бытия
Введение к работе
Актуальность данного исследования обусловлена в первую очередь непреходящей важностью эстетической компоненты в личностном и социальном бытии человека, а также сложными и неоднозначными процессами, наблюдающимися в современном эстетическом сознании.
Являя собой, своеобразный исторический итог развития европейской культуры, современное эстетическое сознание обладает специфическими, зачастую противоречивыми особенностями, среди которых ярко проявляются черты, схожие с архаичными чертами мифа. Однако они выражаются в отличной от древней форме, обретая новые звучание и смысл. Они отражаются не только во внешней моде на «мифологическую» тематику, но и в основных ценностно-смысловых установках, определяющих специфику современной эстетической духовности. Одной из основных ее черт является своеобразное размывание грани между сферой эстетической предметности и окружающей бытовой средой, что зачастую приводит к почти полному нивелированию его качественной специфики.
В результате место и роль эстетической компоненты в современном общественном сознании оказываются довольно противоречивыми. С одной стороны, сфера распространения эстетического небывало расширена: красота становится необходимым качеством в большинстве сфер обыденной и общественной деятельности, включаясь в состав таких явлений, как дизайн, мода, стиль. Одновременно с этим эстетические качества теряют самостоятельную ценность, приобретая оттенок утилитарной полезности и становясь своего рода выражением престижа, социального статуса, личного влияния.
На фоне подобных тенденций в системе современного мировоззрения возрастает интерес к мифу, проявляющийся как в сфере художественного творчества, так и в области общественной психологии. Особое выражение он
4 получает на уровне эстетического сознания, обуславливая такие его специфические и неоднозначные черты, как массовость, стереотипность, бегство от реальности в выдуманные виртуальные миры, стирание грани между автором и зрителем, трансформация процесса творчества в процесс интерпретации. Подобные черты свидетельствуют об утрате качественной определенности и внутренней целостности эстетического сознания и о растворении его в иных формах общественного сознания.
Поскольку эстетическое включено в единое смысловое поле социального бытия, противоречивые и неоднозначные процессы, происходящие в нем, свидетельствуют о наличии кризисных тенденций не только в художественной среде, но и в социальной системе в целом. Поэтому перспективным методом исследования представляется социально-философский анализ, предполагающий системный взгляд на общество как целое и позволяющий рассмотреть эстетическое сознание как целостное явление, исторически и логически взаимосвязанное с мифом и включенное в структуру социального бытия и отражающее его особенности и динамику его исторического развития.
В нашем исследовании мы анализируем эстетическое сознание как социально обусловленный феномен, развивающийся из мифологического сознания и наследующий некоторые из его черт и функций. Мы рассмотрим мифологические корни эстетического, социальные причины и предпосылки его формирования и дальнейшего становления.
Кроме того, подобный подход способствует раскрытию социальной и исторической взаимосвязи мифологических и эстетических тенденций в современном общественном сознании. Степень разработанности
Проблема природы и генезиса эстетического начинает рассматриваться с возникновением эксплицитной эстетики, практически совпадающим с рождением философии в целом. Данная тема получает изначальную концептуализацию в теориях Платона и Аристотеля.
У Платона эстетическое сознание интерпретируется главным образом как постижение «идеи прекрасного», понимаемой как единство блага, истины и любви1, отражающее порядок и целостность божественного Космоса. Тем не менее, высоко оценивая эстетическое как рационально-созерцательное, античный мыслитель отрицательно относился к его практическому выражению - художественной деятельности, рассматривая ее как бессмысленное подражание природе, которая сама несовершенна, поскольку является всего лишь бледным искаженным отражением прекрасного и божественного мира идей.
Аристотель, напротив, большое значение придает именно «подражательному» аспекту эстетического, характеризуя его как природное врожденное свойство человеческого восприятия, основанное на мимесисе -художественном подражании природе2. Поскольку прекрасная форма рассматривается им как проявление симметрии и упорядоченности, лежащих в основе разумной гармонии мироздания, мимесис определяется как один из уровней познания и естественная способность человека. Кроме того, Аристотель подчеркивает моральный аспект эстетического, интерпретируя его как средство нравственного очищения (катарсис)3.
Тенденция рассмотрения эстетического сознания преимущественно в гносеологическом аспекте сохраняется в и эпоху средневековья, где античная традиция отождествления прекрасного с совершенным порядком космоса сохраняется, но принимает религиозно-метафизический оттенок. Так, в учении Августина4 красота интерпретируется как выражение Божественного света, и на первый план выходит ее духовный аспект. Фома Аквинский5 также рассматривает прекрасное как отражение Божественного порядка. Таким
1 См. Платон. Федр / Платон / Полное собрание творений. T.V. - М.: Academia, 1922, - с. 129
2 См. Аристотель. Поэтика / Аристотель. - М.: Гослитиздат, 1957, - с.39-40
3Тамже-с.82-83.
4 Августин Блаженный. О граде Божием / Августин Блаженный. - Минск; М.: Харвест: ACT, 2000. -
1294с.
5 Фома Аквинский. Онтология и теория познания: Фрагменты /Фома Аквинский/ Вступ.ст.
В.П.Гайденко; Рос.акад.наук. Ин-т философии. - М.: Б.И., 2001. - 204с.
образом, источником эстетического сознания видится Бог, а само оно рассматривается как вид Богопознания (через гармонию мира познается гармония Бога).
В эпоху Возрождения подобный гносеологический аспект сохраняется, но приобретает иной смысловой оттенок. В работах Дж. Бруно1 подчеркивается, что главная цель человека - познание реальной природы. В этом аспекте эстетическое сознание выступает на первый план, прежде всего как один из способов ее постижения. Так, Л. Да Винчи отмечает, что художник - это детище природы, и поэтому он должен учиться всему у нее2.
Единство эстетического сознания с разумом актуализируется и закрепляется в Новое время, где обучение верному (с позиции разума) вкусу считается одной из главных задач Просвещения. Эстетическое впервые начинает серьезно рассматриваться с научных позиций и выводится из физиолого-психологических особенностей восприятия. Так, Дидро говорит о том, что красота «пробуждает в уме идею отношений»[59,117], причем не неких абстрактных связей, а «реальных отношений, которые обнаруживает в ней (вещи - Б.Е.) нам ум с помощью наших чувств»[59,123].
Важным этапом в изучении эстетического сознания является немецкая классика, особо отмеченная именами И. Канта и Г. Гегеля. И. Кант, суммировав и подытожив все накопленное мыслителями до него, впервые создает системную и четкую теорию эстетического, определяя его как «целесообразность без цели»[83,159] - чувственное переживание, сочетающее индивидуальный вкус и объективное восприятие мира. Автор отмечает диалектику индивидуального и всеобщего как одну из главных черт эстетического восприятия.
1 Бруно Дж. Диалоги. / Дмс. Бруно. М.: Гослитиздат, 1949.
2 См. Леонардо да Винчи. Избранное / Леонардо да Винчи. - М., 1952, - с.190-200.
Г. Гегель1 интерпретирует эстетическое сознание как один из этапов развития Абсолютной Идеи, ее самопознание, выраженное в чувственной форме. Рассматривая искусство как результат взаимодействия общечеловеческого и классового начал, он, тем не менее, отрицает связь эстетического сознания с реальной жизнью общества, подчиняя его метафизической логике надмирного Духа.
Его соотечественник Ф. Шиллер, напротив, рассматривает эстетическое сознание как исторично и национально обусловленное. Он высказывает интересную точку зрения на первобытное (античное) искусство как на своего рода вневременный идеал, единое целое, где объединены мысль и чувство, нравственность и красота2. Поэтому автор рассматривает подлинное искусство (близкое этому идеалу) как средство гармонизации человеческого бытия, преодоления внешней разорванности человека и окружающей среды и внутренней разорванности человеческого бытия.
Наибольшее значение гносеологическая функция эстетического приобретает в философии Шеллинга, рассматривающего эстетическое созерцание как наивысший тип познания , объединяющий философию, науку и религию, и способный с помощью творческой интуиции преодолеть разрыв между материей и духом.
К. Маркс впервые системно обосновывает историческую и социальную обусловленность эстетического. Рассматривая общественное сознание в целом как результат развития материальной практики и становления социальной формы организации материи, источник эстетического сознания он также видит в практическом освоении мира человеком4. Постижение природы в этом случае обуславливает и постижение человеком самого себя. В результате в акте эстетического восприятия человек познает себя как универсальное
1 Гегель Г.В.Ф. Лекции по эстетике [в 2-х т.] / Г.В.Ф. Гегель. - СПб: Наука, 1999.
2 См. Шиллер Ф. Собр. соч. т.VI / Ф.Шиллер. -М.: Гослитиздат, 1957, - с.387-388.
3 См. Шеллинг Ф. Сочинения. В 2т. / Ф. Шеллинг. - М., 1987. - т. 1, - с. 390.
4 См. Маркс К. Экономическо-философские рукописи 1844г. / К. Маркс, Ф.Энгельс. Соч. 2-е изд.
T.XLH.-M., 1966, - с.88-89.
8 существо, способное «творить по мере любого вида». Вместе с тем немецкий философ не утверждает абсолютную детерминированность эстетического социальным бытием: так, он отмечает, что расцвет искусств может соответствовать невысокому уровню развития общества.
В противоположность немецким классикам радикальную
«элитарность» эстетического утверждают представители
иррационалистической философии. Так в теории А. Шопенгауэра1 эстетическое исключительно индивидуально и связано с деятельностью «гения». Ф.Ницше2 постулирует его как «право избранных», возвышенное и не имеющее никакой практической деятельности.
Линию рассмотрения эстетического сознания как социально обусловленного феномена продолжает позитивизм, сводя, однако, социальное к биологическому и поэтому выделяя в качестве источника эстетического биолого-психологическую сущность человека. Само понимание социальности у позитивистов сводится к набору статистических и психических фактов, где эстетической компоненте не отводится большого значения. О. Конт3 рассматривает искусство как своего рода социальный факт, продукт определенной стадии развития общества, которое интерпретируется как своего рода аналог природной системы, где деятельность художника обусловлена психологическими закономерностями. Поэтому позитивизм не формирует единой и системной теории эстетического.
Перекликается с философией позитивизма теория И. Тэна, в которой автор проводит линию зависимости искусства от социальных и исторических факторов, выраженных в «нравственном состоянии» эпохи: «Три различных
1 Шопенгауэр А. Мир как воля и представление: Афоризмы и максимы /А.Шопенгауэр/ Вступ. Ст. И.
Лапшин. - Минск. Литература, 1998. - 1405с.
2 Ницше Ф. Рождение трагедии из духа музыки: предисловие к Рихарду Вагнеру /Фридрих Ницше/
Предисл. Б.Г. Соколова. СПб.: Азбука, 2000. - 230с.
3 Конт О. Дух позитивной философии / О.Конт / Вступ. Ст. Соколов Б.Г. - СПб.: С.Петерб. филос. о-
во, 2002.-146с.
9 источника способствуют возникновению первоначального нравственного состояния: раса, среда и момент»[224,82].
XX век характеризуется наличием разнообразных представлений о природе эстетического сознания, однако вместе с тем отсутствует единая системная его теория. Так, психоанализ рассматривает его как одно из проявлений бессознательного начала человеческой психики, символизм -как одну из символических форм культуры; феноменология считает эстетическое самодостаточным феноменом, лежащим вне сферы прочих связей и отношений, элитаризм X. Ортеги-и-Гассета1 - оторванной от жизни привилегией социальной элиты. Теория структурализма (К. Леви-Строс2, Р. Барт3) анализирует эстетическое сознание как проявление универсальных структурных принципов культуры, однако подробное исследование искусства как гипертекста, эти принципы воплощающего, приводят к «ускользанию» его эстетического содержания. X. Г. Гадамер4 рассматривает эстетическое как проявление свободы, «чистую игру представлений», обусловленную главным образом человеческой индивидуальностью.
«Социологическая» линия интерпретации эстетического представлена именами Т. Адорно и Э. Фромма. Т. Адорно5 особо исследует безобразное как доминирующую сегодня эстетическую ценность. Причиной этого автор считает глубокое социальное противоречие, выражающееся в протесте маргинальных социальных слоев против ценностей элиты (причиной чего и является подобная
1 Ортега-и-Гассет X. Дегуманизация искусства / Хосе Ортега-и-Гассет // «Дегуманизация искусства» и другие работы. Эссе о литературе и искусстве. Сборник. - М.: Радуга, 1991. 2Леви-Строс К. Мифологики: в 4-х т.1 Сырое и приготовленное / К. Леви-Строс. - М.: СПб.: Университетская книга, 2000.
3 Барт Р. Критика и эстетика / Р. Барт // Зарубежная эстетика и теория литературы XIX-XX
вв. / Общ. ред. Г. К. Косикова. - М.: Издательство Моск. ун-та, 1987.
4 Гадамер Г.Г. Актуальность прекрасного / Г.Г. Гадамер - М.: Искусство, 1991.
5 Адорно Т. Эстетическая теория / Т.В.Адорно. - М.: Республика, 2001.
10 «тяга к безобразному»). Э. Фромм1 рассматривает эстетическое как средство преодоления социального отчуждения через позитивную творческую самореализацию (правда здесь исследователь имеет в виду главным образом сферу искусства).
Особой самобытностью отличается русская эстетическая мысль, которая традиционно рассматривает художественное в единстве этического и эстетического. Подобная тенденция прослеживается как в религиозно-идеалистическом ее направлении (Л. Толстой, Ф. Достоевский), так и в революционно-демократическом (В. Белинский, Н. Чернышевский). Так, Л. Н. Толстой считает, что задача искусства - передавать лучшие и высшие чувства, накопленные человечеством2. Ф. М. Достоевский рассматривает прекрасное как одну из составляющих единого христианского идеала красоты и добра3.
Представители революционно-демократического направления более рационалистичны в своем анализе эстетического. В. Белинский отмечает, что «поэзия - то же мышление, только в форме образа»[26,192]. Н. Чернышевский определяет прекрасное как выражение представлений человека о должной реальности, о жизни «такой, какова она должна быть по нашим понятиям» [241,16].
В XX веке русская эстетика развивается преимущественно в русле идей марксизма. В качестве одного из ярчайших представителей этого периода можно выделить Г. Плеханова, рассматривающего искусство как «отражение жизни»[170,99]. Исследователь отмечает, что еще первобытная художественная деятельность (неутилитарная по существу) возникает как отражение деятельности трудовой, повседневной и утилитарной. Поэтому сущность эстетического он также характеризует как непосредственное, созерцательно данное «переживание» пользы. Прекрасным, отмечает исследователь, кажется
1 Фромм Э. Анатомия человеческой деструктивности / Эрих Фромм / Вступ, ст. П. С. Гуревича. - М.:
ACT-ЛТД, 1998-670с.
2 См. Толстой Л.Н. Поли. собр. соч., т.30 /Л.Н.Толстой - М.: Гослитиздат, 1951, - с.80.
3 См. Достоевский М. Ф. Об искусстве. Статьи и рецензии / М. Ф. Достоевский. - М.: Искусство,
1973. -с.112-113
11 человеку то, что имеет значение «в его борьбе за существование с природой или с другим человеком»[ 170,100].Однако здесь автор имеет в виду не прямую сознательную констатацию утилитарной полезности, а безотчетное ее восприятие через прекрасную форму: «наслаждаясь тем, что кажется ему прекрасным, общественный человек почти никогда не отдает себе отчета в той пользе, с представлением о которой связывается у него представление об этом предмете»[170,100].
По мнению Г. Плеханова, искусство непременно отражает особенности бытия той социальной среды, в которой оно возникло. А «искусство для искусства», по мнению автора, «возникает там, где существует разлад между художниками и окружающей их общественной средой»[170,139].
В дальнейшем советские исследователи главным образом придерживаются подобной трактовки эстетического сознания. Оно интерпретируется ими как соотношение способностей человека с познанными им закономерностями окружающего природного и социального мира, как выражение процесса практического освоения природы человеком и его самопознания. Тем не менее, они значительно углубляют понимание специфики социального функционирования эстетического. Среди них можно выделить таких авторов, как В. А. Горбунова, В. Рябов, Л. Н. Столович, М. П. Гальперин, А. Кучиньская, В. П. Крутоус, Н. П. Скурту.
Л. Н. Столович показывает в своих работах глубокое понимание специфики роли эстетического в общественном бытии: «Эстетическое отношение связывает личность и общество незримыми узами»[208,40]; и особой роли категории прекрасного: «Эстетика с самого своего возникновения, прежде всего философия красоты»[208,117].
М. П. Гальперин, подробно рассматривает эстетическое как элемент общественного сознания и отмечает его ведущий признак - внутреннюю целостность и связь с непосредственным опытом. Автор заключает, что «эстетическое чувство не является чем-то от природы данным: оно
12 формируется как неотделимая сторона общественно-политической
практики...»[52,96]
A. Кучиньская в своей работе «Прекрасное: миф и
действительность» пытается показать зависимость эстетического идеала и
социального бытия. Автор делает знаковое замечание: «Прекрасное возникает
тогда, когда возникает отношение объект - субъект»[101,155].
B. П. Крутоус1 в монографии «Родословная красоты» также
анализирует социальный контекст развития понятия прекрасного. Семантика
этой категории носит у него скорее гносеологический, чем социально-
философский характер: человек, познавая и перестраивая мир, возвышается
над ним, освобождаясь от власти необходимости и постигая высшую,
«сверхпрактическую» целесообразность - прекрасное.
Н. П. Скурту2 в работе «Искусство и картина мира» проводит параллель между мировоззренческим образом окружающего и способом его художественного отражения, выстраивая своего рода эволюционную шкалу «картин мира» от первобытной до эллинистической. Подобная типология основывается у него опять же большей частью на гносеологии: познание плюс практическое освоение природы формируют соответствующую картину мира.
По-новому взглянуть на проблему эстетического пытается И. В. Малышев в монографии «Социодинамика художественного сознания». Он объединяет этическую и эстетическую проблематику в социально-аксиологическом аспекте: «Интегральные социальные ценности блага и зла входят в содержание эстетической ценности»[131,21]. Автор отмечает, что они дополняются «особой ценностью» красоты формы, которая является средством выражения содержания. Он пытается очертить собственную теорию динамики эстетического сознания и социального бытия. Основанная на классовом делении общества, эта теория представляет эстетическое сознание как своего
1 Крутоус В.П. Родословная красоты (прекрасное и целесообразность) / В.П.Крутоус. - М.:
Искусство, 1988.
2 Скурту Н.П. Искусство и картина мира / Н.П. Скурту. - Кишинев: «Штиница», 1990.
13 рода ценностное обобщение социальной практики, «синтетический мотив общего блага»[131,24]. «На каждом этапе исторического существования класса доминирует определенная модификация эстетической ценности»[131,57] -утверждает автор. А «окраска» этих ценностей (доминирование прекрасного или безобразного, возвышенного, комического или ужасного) зависит от социального положения класса (господствующего, угнетаемого, борющегося за свои права либо терпящего историческое «поражение»). Эта теория интересна тем, что предлагает новую и необычную по сравнению с предыдущими трактовку социальной и исторической динамики эстетического сознания. Автор интерпретирует искусство как интегральный образ блага, существующего в «диалектическом единстве»[131,93], в постоянной напряженности между эстетическим осмыслением реальности и «осмыслением интегрально-социальной ценности конкретных явлений действительности в художественно-образном содержании»[131,92]. «Эстетическая потребность», по мнению автора, «производна от конкретного состояния общества»[131,54] и от «социальной обусловленности потребности в красоте формы»[131,51]. Вместе с тем, эта теория имеет малый исторический масштаб приложения. Так, в древности закономерности формирования эстетических ценностей не зависели от положения конкретного класса. Кроме того, она не полностью приложима к современной реальности, так как в ней разделение классов и их противостояние выражены нечетко.
Следует особо выделить ряд авторов, чьи работы имеют особую значимость для нашего исследования, поскольку посвящены историко-генетическому анализу эстетического, проблеме его взаимосвязи с мифологическим мироощущением и его социальной обусловленности. Среди них можно отметить работы А.Н.Веселовского, Стеблина-Каменского, А.Ф.Лосева, ДЛукача.
А. Н. Веселовский в своей «Исторической поэтике» исследует происхождение поэзии из мифологического сознания, рассматривая процесс
14 перехода «психологического катарсиса в эстетический»[40,167] по мере того, как коллективные бессознательно-подражательные формы (песен и плясок) трансформируются в индивидуальные, сознательно-творческие.
М. И. Стеблин-Каменский рассматривает ту же тему, анализируя мифологическое сознание как первично-образное восприятие мира, свойственное коллективной форме организации общества. На примере скандинавской мифологии автор показывает, как рождается поэтический способ видения мира и личностно-индивидуальное художественное творчество, и проводит параллель с аналогичным обособлением личности в реальном социальном бытии и заключая, что «устройство мира в мифах - это отражение устройства человеческого общества»[207,41].
Тему взаимного развития общественного бытия и его образно-мифологического отражения продолжает В. Я. Пропп1 в работах «Исторические корни волшебной сказки» и «Фольклор и действительность», хотя они носят в большей степени филологический и культурологический, а не социально-философский характер.
Особой философской глубиной отличается взгляд А.ФЛосева на взаимосвязь мифологического и эстетического. Понимание эстетического у автора неотделимо от его трактовки мифа, весьма необычной и интересной. Миф рассматривается исследователем не как один из исторически обусловленных этапов развития человечества, а как своего рода универсальный способ «общения с миром» . В «абсолютном» (по выражению автора) своем значении миф интерпретируется как «подлинная максимально конкретная реальность»[114,24], предельно эмоционально насыщенное личностное бытие. Для А. Ф. Лосева мифология (в частности, античная) есть вид знания («гнозиса»), своеобразный синтез веры, разума и образа. В данном аспекте
1 Пропп В.Я. Исторические корни волшебной сказки / В.Я. Пропп. - М.: Изд-во «Лабиринт», 2000;
Пропп В.Я. Фольклор и действительность / В.Я. Пропп. // В.Я.Пропп «Фольклор и действительность»
-М.: Изд-во «Наука», 1976.
2 См. Лосев А.Ф. Диалектика мифа / А.Ф. Лосев - М.: Изд-во «Правда», 1990. - с.72-73.
3 Там же-с. 185.
15 эстетическое восприятие выступает как своего рода одна из граней «абсолютного мифа». Поэтому мыслитель, исследуя процесс происхождения и развития мифологии в системе общинно-родовой формации, фактически рассматривает ее в тождестве с эстетическим восприятием. В этом контексте автор характеризует эстетическое как созерцательно данную ценностную предметность, «обработанную» как сгусток общественно-исторических отношений.
Д. Лукач, подробно исследует эстетическое сознание, рассматривая социально-философский аспект его генезиса, возникновение предпосылок эстетического отражения в мифологическом сознании, переход его (способа отражения) от стихийно-непосредственно к дистанцированно-личностному по мере того как изменяется и усложняется мифологическое сознание. Ритуальный танец, пещерная живопись и геометризм ранних земледельческих культур исследуются как ступени формирования эстетического отражения, проводятся параллели с социальными условиями, соответствующими определенному «типу отражения». Автор описывает палеолитическую живопись и земледельческий орнамент как своего рода художественно-образное преломление процесса роста и становления социальности, отмечая, в частности, что «...источник происхождения эстетического, играющий важную роль в ходе его дальнейшего развития: преодоление границ, поставленных природой, доминирование взаимосвязей, рожденных социальным объединением людей (курсив мой - Б. Е.), существование которого основано на все более многообразном, также социально обусловленном «обмене веществ с природой»[122,109]. Это замечание, как и параллели, проведенные автором между художественно-стилевыми элементами (первобытными рисунками, орнаментом) и их социальным «источником» оказали неоценимую услугу нашему исследованию. Особый интерес также представляет анализ социально-исторической динамики эстетического сознания в работах В. Ф. Петрова-Стромского, рассматривающего развитие эстетического в единстве с этическими
ценностями, начиная с мифологического этапа. Автор обосновывает «нравственно-эстетическую смысловую природу сознания»[167,155] и выделяет три исторических типа эстетического сознания (в европейском масштабе): «эстетику нормы» (миф), «эстетику идеала» (классику), эстетику виртуальности» (современность). Автор отмечает: «Автономизация сознательного Я - это огромной значимости принципиальный поворот от внеличных мифологических образов мироздания, в которых неразличимо слиты субъект и субстанция, на путь, ведущий к рационально-логическому конструированию предметной картины мира, с субъективной эстетической точки зрения, исторически впервые здесь возникающею^ 167,71]. Смену «типов» эстетического автор связывает преимущественно с внутренней логикой развития нормативно-эстетической компоненты сознания. Кроме того, он проводит интересный анализ взаимосвязи мифологического и эстетического в сознании человека. По мнению В. Ф. Петрова-Стромского, эстетическое - это универсальный чувственно-образный уровень сознания, являющийся фундаментальным и первичным. В данном ракурсе миф предстает как первое проявление этого уровня, а образ - как универсальный инструмент сознания. Поскольку образ всегда целостен, он эстетичен, и, соответственно, всегда «эстетично» в своей исходной базе сознание.
Ввиду междисциплинарности нашего исследования, в нем также используются работы, посвященные смежным областям знания. Так, огромную важность для нас представляют работы, посвященные анализу мифологического сознания: Э. Б. Тейлора , Дж. Дж. Фрейзера , Ф. X. Кессиди , Л. Леви-Брюля4, Э. Нойманна5. Помимо них, можно отметить монографии К.
1 Тэйлор Э.Б. Первобытная культура / Э.Б. Тэйлор. - М.: Политиздат, 1989
2 Фрезер Дж. Дж. Золотая ветвь / Дж. Дж. Фрезер. - М.: ООО «Фирма «Издательство ACT»,
1998.
3Кессиди Ф.Х. От мифа к логосу / Ф.Х. Кессиди - М: Мысль, 1972.
4 Леви-Брюль Л. Сверхъестественное в первобытном сознании / Л. Леви-Брюль - М.:
Педагогика-Пресс, 1999.
5 Нойманн Э. Происхождение и развитие сознания / Э. Нойманн - М.: «Рефл-бук»; К.:
«Ваклер», 1988.
17 Армстронг1, Е. М. Мелетинского2, Я. Э. Голосовкера3, В. М. Пивоева4 и множество других. Особо интересна монография О. М. Фрейденберг «Миф и литература древности», где автор анализирует процесс трансформации мифологического образа соответственно меняющимся условиям общественного бытия: «То, что было формой старого содержания, делается одной формой, которое на наших глазах переходит в состояние нового содержания»[231,170]. Известный интерес для нашего рассмотрения имеет работа А. М. Лобка «Антропология мифа». Несмотря на очевидную спорность многих замечаний автора (например, утверждения, что эстетическое и мифологическое изначально тождественны по своей природе), он проводит исследование изменений, происходящих в мифологическом сознании параллельно изменениям в человеческой практике.
Также нами были использованы исследования, посвященные теории общества. Здесь можно выделить таких авторов, как Т. Парсонс5, проанализировавший общество как функционально организованное целое, Э. Дюркгейм6, рассматривавший мировоззрение как «социальный факт» и выделявший различные типы связей («солидарности») индивидов в общественной жизни, К. Ясперс7, типологизировавший по социально-философским и мировоззренческим особенностям цивилизации Востока и Запада.
Помимо этого нами были использованы работы, посвященные анализу современной социокультурной среды. Наряду с именами X. Ортеги-и-
1 Армстронг К. Краткая история мифа / К. Армстронг. - М.: Открытый мир, 2005.
2 Мелетинский Е.М. Поэтика мифа / Е.М. Мелетинский - М.: Наука, 1976.
3 Голосовкер ЯЗ. Логика мифа / Я.Э. Голосовкер. - М.: Изд-во «Правда», 1990.
4Пивоев В.М. Мифологическое сознание как способ освоения мира. /В.М. Пивоев. - Петрозаводск: «Карелия», 1991.
5 Парсонс Т. О структуре социального действия / Т. Парсонс. - М.: Академ, проект, 2002.
6 Дюркгейм Э. О разделении общественного труда / Э. Дюркгейм. - М., 1991.
7Ясперс К. Смысл и назначение истории / К. Ясперс. - М.: Республика, 1994.
18 Гассета1 и О. Шпенглера2 здесь можно упомянуть В. Вейдле3, Б. Парамонова , О. А. Шкитина5, Б. Л. Губмана6, Ж. Ф. Лиотара7, Ж. Рансьера8, Т. А.Адорно9.
Большую помощь нам оказали исследования, посвященные проблеме личности в современном обществе. Здесь можно выделить работы Н. Д. Шимина10, В. Н. Томалинцева11 рассматривающего «экстремистские» тенденции современной культуры, Н. А. Хренова12, исследующего социальную психологию искусства, В. Бычкова, анализирующего эстетику постмодерна, Н. Б. Колпаковой13, изучающей диалектику индивидуальности и социальности в процессе социализации. Также были использованы статьи А. Макушинского14, В. П. Шестакова15, И. Б. Костиной16.
Отдельные аспекты исследуемой нами проблемы рассматриваются в диссертационных исследованиях Л. В. Кудряшова («Социальная детерминация художественного творчества»), Т. А. Балаболиной («Современное
' Ортега-и-Гассет X. Восстание масс / Хосе Ортега-и-Гассет // Ортега-и-Гассет X. «Дегуманизация искусства» и другие работы. Эссе о литературе и искусстве. Сборник. М.: Радуга, 1991.
2 Шпенглер О. Закат Европы / О. Шпенглер. - Ростов н/Д: Изд-во «Феникс», 1998.
3 Вейдле В.В. Умирание искусства / В.В. Вейдле. - М.: Республика.2001.
4 Парамонов Б. Конец стиля / Б.Парамонов. - М.: Издательство «Аграф», СПб.: Издательство
«Алетейя», 1999.
5 Шкитин О.А. В пространстве виртуальной реальности. / О.А. Шкитин. // Горизонты культуры
накануне XXI века. - Тверь: Тверской гос. университет, 1997.
6 Губман Б.Л. Постмодерн или пик нового времени: контуры культуры грядущего / Б.Л. Губман. //
Горизонты культуры накануне XXI века. - Тверь: Тверской гос. университет, 1997.
7 Лиотар Ж.Ф. Ответ на вопрос: Что такое постмодерн? / Ж.Ф. Лиотар. // Постмодерн в философии,
науке, культуре: Хрестоматия - Харьков, 2000.
8 Рансьер Ж. Эстетическое бессознательное. /Ж.Рансьер. - СПб., М: Machina, 2004.
9 Адорно Т. Эстетическая теория / Т.В.Адорно. - М: Республика, 2001.
10 Шимин Н.Д. Личность как социально-философская проблема. / Н.Д. Шимин. - Воронеж, Вор. гос.
пед. ун-т, 2002.
" Томалинцев В.Н. Человек в XXI веке. Поиск на грани творчества и экстремизма / В.Н. Томалинцев. - СПб.: Изд-во С-Петерб. ун-та, 2001.
12 Хренов Н.А. Социальная психология искусства: переходная эпоха. /Н.А. Хренов. - М.: Альфа-М,
2005.
13 Колпакова Н.Б. Диалектика индивидуальности и социальности в процессе социализации: автореф.
дис. канд. филос. наук. / Н.Б. Колпакова. - Пермь, 2005.
14 Макушинский А. Современный образ мира: действительность / А. Макушинский // Вопросы
философии. - 2002. - №6 - с. 119-136.
5 Шестаков В.П. Катарсис: от Аристотеля до хард-рока / В.П. Шестаков // Вопросы философии. -2005. - № 9. - с.95-106.
16 Костина А.В. Массовая культура как феномен постиндустриального общества / А.В.Костина. - М.: КомКнига, 2006
19 мифотворчество: социально-философский анализ»), И. М. Суворовой («Эстетическая картина мира и проблемы ее формирования»).
Также интерес для нас представляют диссертационные исследования А. А. Гусева («Земледельческая мифология в картине мира»), Г. А. Карцевой («Ритм как культурно-антропологический феномен»), И. В. Алешиной («Образ как интеграционная форма социальной и культурной коммуникации»), А. А. Малеевой («Миф как социокультурный феномен»), Ю. В. Архиповой («Синкретизм в структуре культуры»), А. В. Павленко («Высшие ценности как социально-философская проблема»), Ф. В. Тагирова («Сакральное как предмет социально-философского дискурса»), С. Э. Шешнева («Общественные идеалы как предмет социально-философского осмысления»).
Наша работа представляет собой попытку совместить социально-философский анализ эстетического сознания с генетико-эволюционным анализом процесса его возникновения и становления в лоне мифа, так как именно в мифологических корнях кроются причины основных закономерностей его функционирования в социальной системе.
Объектом диссертационного исследования является социально обусловленная и исторически развивающаяся взаимосвязь мифологического и эстетического сознания.
Предметом диссертационного исследования выступает процесс генезиса эстетического сознания из целостного мифологического мировоззрения, а также его роль и функция в системе социального бытия.
Целью диссертационного исследования является социально-философский анализ закономерностей, определяющих логическую и историческую взаимосвязь мифологического и эстетического сознания.
Поставленная цель обуславливает необходимость выполнения следующих задач:
- провести сравнительный анализ функционирования мифологического и эстетического в общественном сознании;
- исследовать социальные корни семантики категории прекрасного как
стержневой в эстетическом сознании;
- рассмотреть процесс формирования предпосылок эстетического
мировосприятия внутри мифологического;
- выделить основные типы соотношения мифологического и эстетического
в общественном сознании, определяемые исторически сформировавшимися
различными типами социального бытия;
- рассмотреть специфику функционирования эстетического сознания в современной социокультурной среде.
Основным методом исследования является историко-материалистический метод. В исследовании также используются сравнительный, историко-генетический методы, метод системного анализа, деятельностный подход.
Работа состоит из введения, основной части, разделенной на три главы, заключения и списка использованной литературы, включающего в себя 245 источников.
Во введении обосновывается актуальность исследования, рассматривается степень разработанности данной темы, формулируется предмет, объект, цель и задачи исследования, а также используемые научные методы. Здесь же выявляется научная новизна исследования.
В первой главе проводится историко-генетический анализ, соотношения эстетического и мифологического в общественном сознании. Глава разделена на три параграфа. Первый посвящен сравнительному анализу субъектов и процесса мифологического и эстетического восприятия. Во втором рассматриваются предпосылки формирования эстетического на этапе архаической мифологии, соответствующем родовой социальной организации. В третьем параграфе исследуется специфика традиционного общества, традиционного общественного сознания и особенности сформировавшегося в нем эстетического восприятия.
Во второй главе описывается процесс становления и развития гармонического эстетического сознания, соответствующего обществу европейского типа. Глава разделена на два параграфа. В первом анализируется процесс формирования динамического социального бытия, обуславливающий усложнение общественного сознания и возникновение нового типа эстетического. Во втором параграфе рассматривается специфика современного эстетического сознания и раскрывается социальная обусловленность наблюдаемых в нем явлений «ремифологизации».
В третьей главе, также разделенной на два параграфа, проводится сравнительный анализ функционирования эстетического и мифологического сознания в социальной системе. В первом рассматривается сходство и различие их места и роли в системе социального бытия. Во втором анализируется категория прекрасного, социальная обусловленность ее генезиса и исторического становления и ее функция в системе общественного сознания.
В заключении подводятся итоги исследования, формулируются окончательные выводы и намечаются возможные перспективы дальнейшего исследования в этой области.
В ходе нашего исследования выдвигаются следующие положения, выносимые на защиту.
1. Сходство мифологического и эстетического сознания основывается на их общей перцептивной базе: универсальном чувственно-образном восприятии реальности, обуславливающем тождество рациональных, эмоциональных и ценностных компонент и применимость к любой сфере социальной практики, что позволяет им отражать бытие общества как целого во всей совокупности его материальных и духовных характеристик.
Вместе с тем между ними имеются радикальные различия. Мифологическое сознание адресовано коллективному субъекту и ориентировано на непосредственно-синкретичную форму отражения мира, Эстетическое сознание основано на творчески-личностном, индивидуальном
.22 восприятии, в силу чего оно является более сложным и опосредованным типом целостного отражения окружающей реальности, включая в себя как уровень общественного сознания, так и уровень конкретного социального субъекта.
Категория прекрасного как основная эстетическая ценность является социально обусловленным феноменом, исторически эволюционирующим из мифологически-сакральных представлений о ритме и порядке. В системе общественного сознания категория прекрасного формируется как выражение принципа гармонического единства, воплощенного в социуме как целостном образовании.
Эстетическое сознание представляет собой социально обусловленный исторически изменчивый феномен, формирующийся в ходе эволюции мифологического сознания, вызванной усложнением материальной и социальной практики. В процессе дифференциации общественного сознания и постепенного вытеснения элементов мифа выделяются две устойчивые исторически и социально обусловленные формы эстетического сознания: традиционное и гармоническое.
4. Эстетическое сознание традиционного типа, развивающееся в
условиях так называемого азиатского способа производства, свойственно
такому способу общественной организации, где коллективное доминирует над
индивидуальным. Его отличительными чертами являются:
- тесная связь с единой ценностно-смысловой системой
традиционного мировоззрения;
коллективный характер эстетической оценки, продиктованный закрепленным в традиции и наделенным сакральным статусом каноном;
доминирование мифологической дихотомии «порядок-хаос» в качестве стержневой ценностной шкалы, обуславливающей эстетическую оценку «прекрасное-безобразное»;
- орнаментальность как доминирующая характеристика
выразительных форм;
- полисемантичность эстетических категорий, являющихся
одновременно сакральными символами и моральными нормами;
- стремление к самоконсервации и догматизму, выраженное в
каноне;
- отсутствие эксплицитного теоретического уровня.
5. Гармоническое эстетическое сознание, возникающее в
античности и развивающееся в последующие эпохи, формируется в социальной
системе, основанной на принципе диалектической взаимосвязи индивида и
социума, и предполагающей активную личностную позицию первого. Его
отличительные черты:
- обособление шкалы эстетических ценностей из общей ценностно-
смысловой системы мировоззрения;
ориентация на активно-творческую личностную позицию воспринимающего субъекта;
интерпретация категории прекрасного прежде всего как гармонического;
активно развивающийся эксплицитный, рационально-теоретический уровень эстетики;
- динамичный исторически подвижный характер, выраженный в
смене художественных теорий, форм и стилей.
6. Современное эстетическое сознание представляет собой
логический результат развития гармонического эстетического сознания. Его
отличительной характеристикой является сочетание двух групп
противоположных признаков.
Первая отражает проявление архаически-мифологических черт, которые в совокупности могут быть охарактеризованы как «современный миф», в котором:
отсутствует четкая грань между воспринимаемым и воспринимающим;
качественно выделенная эстетическая предметность растворяется в иных сферах социального бытия;
доминирует «одномерность», ориентированность на преобладание предмета над смыслом, формы - над содержанием, стереотипность восприятия и шаблонность оценки в среде массовой культуры.
Вторая, в противоположность первой, отмечена ярко выраженными чертами гипериндивидуализма, прямо противоречащими мифу. В частности, здесь:
- постулируется абсолютная значимость индивидуальной позиции
субъекта в процессе создания (интерпретации) художественной формы;
творчество сводится к проявлениям оригинальности, эпатажа, непохожести на ранее достигнутое в данной сфере;
распространено иронически-игровое отношение к традиционно сложившейся системе норм, ценностей и установок.
7. Причиной подобных противоположных тенденций является распад сформированной в обществе целостной системы взаимосвязей личностного и общественного, влекущей за собой распад единой ценностно-смысловой системы мировоззрения и утрату творческой способности индивида.
Появление в эстетическом сознании мифологических черт, обращение к архаическому прошлому культуры вызвано не только системным социальным кризисом, но и отражает поиск новой ценностно-смысловой системы, обеспечивающей единство мировоззрения, а также поиск новых горизонтов в дальнейшем развитии европейской цивилизации.
Эстетическое и мифологическое: сходство и различие восприятия и воспринимающего субъекта
Приступая к исследованию, мы в первую очередь сталкиваемся с проблемой взаимного разграничения мифологического и эстетического. Существует ли между ними смысловое различие, и если существует, то в чем оно? Главной трудностью является, несмотря на разницу исторических и социальных масштабов, их внешняя схожесть. Кроме того, сложность этой проблемы усугубляется тем, что мифологическое сознание представляет собой исток всех последующих исторически выделившихся форм общественного сознания, и, следовательно, их предпосылки в нем изначально присутствуют, а тем, что миф представляет собой целостно-синкретичную систему, где общественное бытие и общественное сознание тождественны, а идеальное всегда слито с материальным. Поэтому предпосылки эстетического сознания неизбежно будут нести множество других смысловых и практически-функциональных нагрузок, прямого отношения к нему не имеющих.
Поскольку миф потенциально содержит в себе зачатки всех будущих форм общественного сознания, элементы эстетического проявляют себя практически во всех моментах его «жизнедеятельности». Благодаря своей необычной пластической выразительности, миф и в самом деле выглядит одним большим произведением искусства. В. Ф. Петров-Стромский подробно анализирует этот момент в своей статье «Эстетика нормы, эстетика идеала, эстетика виртуальности». Миф, по определению автора, это такое общественное образование, где «все формы деятельности еще неразрывны с предметным содержанием, чувственность и мышление не противостоят друг другу, а целесообразная деятельность использует и направляет природные силы, будучи и сама одной из них»[ 167,70]. Поэтому внутри мифологической культуры, отмечает автор, «нет ничего «только смыслового» или «только утилитарного», эстетически значимы (курсив мой - Б.Е.) любые ее предметные формы, которые были не просто выражением, но и непосредственной действительностью сознания.[...] Мифологическая культура представляет собой как бы единое целостное произведение искусства»[ 167,70]. Из-за высокой степени синкретизма всех форм бытия, внутри мифа, по выражению автора, «художественное творчество практически тождественно простому ремеслу»[ 167,70]. Иными словами, в мифе ярко проявляет себя то, что С.Аверинцев называет эстетической окрашенностью всех способов мироосмысления, а Т. Адорно - «эстетическим способом деятельности»[4,468] первобытного человека. Еще более радикально высказывается А. М. Лобок в своей работе "Антропология мифа", где он прямо заявляет: "Законы эстетики, законы прекрасного есть некий фундаментальный миф, на котором базируется любая культура..."[113,79]. И далее: "Эстетика есть первоначальная форма бытия ... мира для человека, первоначальная форма человеческой субъективности, а значит, и первоначальная форма человеческого в человеке"[113,79]. Автор объявляет эстетическую интуицию первой формой освоения мира и источником мифологических смыслов.
Действительно, на самых архаических этапах становления культуры и общества имеют место явления, которым вполне можно дать высокую эстетическую оценку. Более того, как отмечает Д. Лукач, "определенные стадии развития (общества и культуры - Е.Б.) оказались, можно сказать, просто "физически не в состоянии произвести что-либо, не имеющее эстетической ценности"[122,98]. Тем не менее, наряду с удивительными по своей красоте и силе воздействия памятниками древнего искусства можно наблюдать пугающие, жестокие, иногда просто отвратительные, откровенно животные обычаи и оргиастические культы, которые с точки зрения современного человека вообще невозможно отнести к сфере культурного бытия. Достаточно привести в качестве примера, обряды поедания (!) тел умерших соплеменников, распространенные у полинезийских племен или кровавые ритуалы инициации у нилотов Африки, которые ужасают и шокируют современного наблюдателя. Вспомним и уродливые маски североамериканских, сибирских и африканских шаманов, цель которых - устрашить, а не впечатлить силой прекрасного. А
образы хтонических чудовищ - отголоски древних тотемов, являвшихся предметами поклонения и почета. Эхом таких образов остались египетские божества-полузвери, кельтский Кухулин, в гневе превращающийся в чудовище, которое бы украсило собой любой современный фильм ужасов, а также длинная череда откровенно пугающих богов майя - богов, жаждавших свежей человеческой крови. Из этого следует, что многие из проявлений мифологического сознания не только не могут быть эстетически ценными, но даже наоборот - откровенно уродливо-бесформенными, подчеркнуто ужасающими. Вместе с тем, другой стороной медали являются удивительные в своей жизненности и яркости рисунки Ласко и Альтамиры, завораживающая музыка и танцы австралийских и африканских охотников, замысловатые - орнаменты варварских украшений из скифских захоронений. Продолжить этот второй ряд можно практически до бесконечности - как, впрочем, и первый.
Обособление эстетического сознания в процессе формирования социальной системы европейского типа
Огромную роль в формировании новой картины мира, несхожей с традиционной, играет античная культура и в особенности феномен античного полиса, представляющего собой особое общественное образование, подобного которому до сих пор не существовало. Подобно первобытному племени, выстраивающего "внутри" природного универсума систему с иным уровнем сложности, он выстраивает из элементов традиционного общественного уклада качественно новую социальную целостность. Его особенностью является не столько внутренняя структура, основанная на общинном самоуправлении, сколько то смысловое содержание, которым она наполняется в ходе социального взаимодействия субъектов, делая античный полис особым общественным образованием.
То, что становление эстетического сознания связано с формированием полиса, отмечено многими исследователями. Так, Н. П. Скурту делает вывод: «Переход от геометрического орнаментализма к пластически значимым формам искусства, от объективной безличности и универсальности образов эпоса к более индивидуализированно понятому душевному состоянию лирики, постепенная кристаллизация вокруг монументальной архитектуры величественной системы пластических образов, воплощающих представление о красоте и совершенстве человека - все эти процессы были неразрывно связаны с формированием полиса»[200,60]. А. Ф. Лосев также отмечает, что возникновение классического эстетического канона связано с возникновением нового распорядка вещей, где эстетический принцип занимает место мифологии и начинает играть его роль. О.М.Фрейденберг предостерегает против проведения слишком прямой и непосредственной параллели между реальностью социального бытия и процессами, происходящими в нарождающемся эстетическом сознании. Это верно, потому что эстетическое сознание отражает не само социальное бытие, а смысловое содержание и базовые принципы его структурной организации. Мировоззренчески это выражается в изменении картины мира, где классическая мифология Олимпа побеждает, по выражению Лосева, мифологию хтоническую, утверждая «прекрасные» своей божественностью закономерности жизни. Это «прекрасное» вырастает из «гармонии, меры и всеобщей упорядоченности» 17,64] по выражению А.Ф.Лосева. Э. Панофский описывает античный эстетический идеал, во-первых, как «органическое единство»[ 160,83], а во-вторых, как «гибкую, динамическую и эстетически оправданную систему отношений»[ 160,87]. Далее он говорит, что «античные эстетики отождествляли принцип прекрасного с соразмерностью отдельных частей между собой и со всем целым»[160,87].
Таким образом, принципом организации мировоззренческого космоса становится, по выражению Э. Панофского, органическое единство (в противовес механически-орнаментальному), заключающее в сердцевине своей гармоническое, подвижное и гибкое взаимодействие частей, причем частей „ соразмерных друг другу и целому, заключающему их в себе. Это, в сущности своей, принцип прекрасного и одновременно принцип организации античного полиса, заключающийся в единстве, основанном на внутреннем равновесии равноправных индивидов. Именно благодаря этому принципу античный полис является уникальным для своего времени социальным образованием, формирующим новый тип взаимосвязи индивидов в обществе.
В самом деле, полис как автономная самоуправляющаяся община граждан, как город-государство, существовал как у греков, так и у римлян, но если первые создали высокую культуру с ярко выраженными эстетическими признаками, то вторые - ничего, кроме аппарата власти. Разница между ними в том, что полис и полисное мировоззрение объединяет в себе как черты традиционного общества, так и новые особенности. С одной стороны, это такая общественная система, в которой индивиды обособлены не только статусно, но и функционально. Они являются элементами целого, не растворяясь в нем и не включаясь в него наподобие заменимого по своей сущности винтика в механизме, но самим фактом своей индивидуальности играя жизненно важную роль в поддержании его единства. Полисная организация общества представляет собой то, что Э. Дюркгейм называет переходом от «механической солидарности» к «органической». «Органическая солидарность» Дюркгейма - это качественно новый (по сравнению с традиционным «механическим») тип интеграции индивидов в общественное целое. Если первый имеет в своем глубинном основании родовые связи, то второй представляет собой, по выражению исследователя, систему различных социальных функций, соединенных отношениями индивидов между собой.
Мифологическое и эстетическое сознание в системе социального бытия
Благодаря таким свойствам, как непосредственная чувственность и тесная связь с эмоционально-волевой компонентой психики, эстетическое и мифологическое как два исторических способа мировосприятия играют совершенно особую интегрирующую роль как в процессе включения отдельного единичного индивида в целостную систему общества, так и в процессе поддерживания единства этой системы. Несмотря на разницу масштабов их влияния, в данном контексте они представляют собой два способа образно-ценностной интерпретации окружающей реальности как целого и человека как элемента, включенного в это целое.
Начиная рассматривать мифологическое сознание как первый способ такой интерпретации, мы сталкиваемся с определенной сложностью, вызванной известной спецификой самого явления мифа. С одной стороны, в силу своего синкретизма, он представляет собой самую простую, предметно-непосредственную, далекую от сознательной рефлексии трактовку действительности. С другой стороны, это же качество создает дополнительную сложность для исследования, поскольку миф вырастет из «тождества предмета и смысла» (выражаясь терминологией В.Ф.Петрова-Стромского), что на практике означает тождество практической и духовной сфер деятельности. В силу этого каждое культурное явление, возникшее на данном историческом этапе, имеет сразу несколько смысловых уровней. Так, например, ритуал, о котором мы говорили в первой главе, представляет собой и систему закрепления (усвоения) необходимой для жизни информации и практических навыков, и первое средство интеграции, и художественно организованное действо. Причем все сразу: ни одну из его функций нельзя вычленить, не затронув все прочие. Поэтому миф, являясь первым типом мировоззрения, сохраняет известную прозрачность между формами общественного бытия и отражающими их образами общественного сознания, что позволяет нам проследить, как формировалась связь между ними.
Рассмотрим основные аспекты функционирования мифологического сознания. Поскольку миф по существу своему представляет собой первое проявление социальности как «новой природы», создаваемой руками человека, он является одновременно главным условием существования первобытного коллектива и первым специфически человеческим способом бытия в мире. Он выполняет функции науки, морали, права, и, в некотором роде, философии -словом, базовой системы знаний и ценностей, координатной сети, определяющей собой все формы деятельности и коммуникации и конструирующей все смысловое и практическое поле человеческого бытия, отделяя его от бытия животного.
В силу этого связь мифа и породившей его общественной среды настолько тесна, что их довольно трудно разделить: социальные структуры одновременно являются элементами мифа, своеобразным материальным воплощением его смыслового поля. Эта связь двусторонняя: не только общество выстраивается и регулируется мифом, но и миф органически неспособен существовать вне той среды, в которой он сформировался. В этом случае он представляет собой своеобразный "сухой остаток": малосвязанные тексты, песни-заклинания без ясно видимого смысла (или вообще внешне бессмысленные), причудливые и непонятные рисунки и фигурки, зачастую не имеющие художественной ценности. Все это в большинстве случаев абсолютно ничего не значит вне смыслового поля мифа, реально способного функционировать только в той социокультурной среде, где он возник. В.Я. Пропп в своем исследовании «Исторические корни волшебной сказки» так характеризует социальные аспекты мифа: «рассказы (мифологические тексты -Б.Е.) становятся понятными только из анализа социальной жизни, они входят в нее не только как составные части, но в глазах племени служат одним из условий жизни, наравне с орудиями и амулетами, берегутся и охраняются как величайшая святыня.[...] Лишившись мифов, племя было бы не в состоянии удержать свое существование»[180,312].
