Статус события в пространстве масс-медиа Скрипченко Дмитрий Валерьевич

Содержание к диссертации

Введение

Глава 1. У истоков информации 13

1.1. Первые газеты и изобретение информативности в Новое время 13

1.2. Мир-экономика как условие новой событийности 28

1.3. Рождение четвертой власти. Пример СССР 44

Глава 2. Онтология медиа пространства .57

2.1. Пространства масс-медиа в контексте модерна и постмодерна .57

2.2. Самореференция как событие в медиа пространстве 67

2.3. Пространство Интернета .81

Глава 3. Медиа-событие в условиях гипперсимуляции .95

3.1. Событие vs медиа событие .95

3.2. Медиа-событие как травма .111

3.3. Медиа-трикстер как событийный провокатор .127

Заключение .138

Список литературы

• Мир-экономика как условие новой событийности
• Рождение четвертой власти. Пример СССР
• Самореференция как событие в медиа пространстве
• Медиа-событие как травма

Введение к работе

Актуальность темы исследования. Высокая потребность в изучении и рефлексии медиасреды возникла в XX веке и была связана с повсеместным ее проникновением в повседневность. Начало XX века – время невиданной урбанизации и становления массовых обществ. И уже первые исследования в этой области констатировали факт огромного влияния масс-медиа на общество. Неслучайно именно в это время к понятию «медиа» добавляется приставка «масс». Со временем необходимость осмысления со стороны различных гуманитарных дисциплин роли масс-медиа в современном обществе и их формирующего воздействия на социальную реальность только возрастала.

Способ проявления, трансляции, самовыражения медиа – это знаки,
заполнившие коммуникативное пространство. Современная эпоха

перенасыщена этими знаками, не обладающими никаким значением, подлинностью, то есть, по сути являющимися пустыми, и, следовательно, не могущими быть ценными и значимыми. Произошло вступление в эру симуляции (Ж. Бодрийяр). Но именно эти знаки и образы перетягивают на себя внимание зрителя, оставляя в стороне или оттеняя то поле, в котором они существуют – поле медиа. Одни эти знаки производят, рекламируют, продают, другие их, соответственно, – покупают и потребляют, происходит обмен иллюзорными сущностями. В этой связи говорить о ценности знака бессмысленно, как бессмысленно говорить о небытии. Сегодня все средства масс-медиа инкорпорированы в электронное пространство, сами журналисты зачастую узнают о новостях не с места событий, а через информационные агентства. Медиа сегодня – это структурирующее и определяющее знаков, визуальных образов и того, что называют виртуальной реальностью.

В настоящее время, с появлением новых цифровых медиа, связанных с

компьютерными и интернет-технологиями, на глазах происходит

трансформация коммуникативных процессов. В пространстве масс-медиа стремительно появляются совершенно новые феномены, новые правила поведения и обитания, возникает новый язык коммуникации. Кризис метафизики, популярная доступность постмодерна, иконический поворот – все это означает также новые вызовы и новые проблемы современного человека. Подобно тому, как современные крупные издания масс-медиа стремятся подходить к работе с точки зрения конвергенции, совмещая традиционные медиа с новыми, превращая их в мультимедийные издания, так и современный исследователь масс-медиа не должен останавливаться лишь только на комментировании новейших явлений в этой области. Именно поэтому для нас было важным обратиться к истории вопроса и посмотреть на первые масс-медиа, каковыми являлись первые рукописные и печатные газеты.

Мы наблюдаем сегодня, что в эпоху отсутствия идеологий и макронарративов, человечество по-прежнему подвержено огромному влиянию масс-медиа, выражаемому в новых формах. Такие феномены как «пропаганда» или «информационная война», актуальные для XX века, сегодня продолжают функционировать в более мягких и интересных для потребителя ипостасях. И здесь на первый план выходит событие. Именно событийное наполнение медиа-пространства, препарирование и выбор нужного ракурса события выстраивает картину и повестку дня, освещаемую масс-медиа.

Происходящие события стали общественно значимы для читающей публики Нового времени, когда появились первые газеты и возникла потребность в информации. События остаются объектом пристального внимания современника, включенного в медиасреду и не имеющего возможности из нее выйти. Рассмотрение медиа-события позволяет не только сделать контент-анализ, но и увидеть болезни и травмы современного человека и

общества. В этом контексте задача социального философа, который через событие смотрит на бытие, понимать медиасреду, а не только ее объяснять.

Степень изученности: условия социальных изменений, произошедших в Новое время и приведших к появлению печатной прессы, прослеживаются в трудах М. М. Баткина, Ф. Броделя, С. Гандла, М. Маклюэна, М. Фуко, Р. Фукса, У. Эко. Огромный вклад в исследование истории развития печатного дела и первых периодических изданий в Европе внесла коллективная монография отечественных авторов «Вести-Куранты».

Исследование вопроса теории медиа и их развертываемости в социальном пространстве получило широкое распространение в зарубежной литературе с первой трети XX века, начиная, по крайней мере, с изучения массовых обществ и влияниях на них т. н. старых медиа – радио, печатной прессы и кинематографа. Позже в теории медиа появляются целые школы и направления, среди которых в нашем исследовании выделяются представители феноменологического, марксистского и постмодернистского направлений.

Одним из первых исследователей области медиатеории является Г. Лассуэлл,
исследовавший влияние пропаганды на человека. Позже развернутый подход
к проблеме масс-медиа к середине 1940-х гг. выработала критическая теория
Франкфуртской школы, к которой примыкали Т. Адорно, М. Хоркхаймер, В.
Беньямин, Г. Маркузе, Э. Фромм. Важно, что это был неомарксисткий
подход, однако, сочетавший в себе широкий спектр проблем медиа-
исследований. Так, Франкфуртская школа затрагивала проблему
легитимности медиа в целом, изучала степень вовлеченности массового
человека в медийную систему, фиксируя его зависимое положение,
интересовалась эстетическими свойствами новых произведений искусства.

Широкое развитие теоретических и позитивистских исследований по данной теме происходит со 2-ой половины XX века в виду интенсивного

наступления, технического развития и массовой доступности

информационных аудио-визуальных технологий. Внедрение масс-медиа в повседневность позволило М. Маклюэну зафиксировать положение, гласившее, что средство передачи сообщения и есть само сообщение. Это положение говорит о том, что масс-медиа есть не просто некая внешняя структура, но взаимосвязанная система, вне которой индивиду существовать невозможно, равно как медиа без людей не существует. В такой системе «медиа воспринимают нами»¹, т.е., мы включены в транслирующую и творящую медиасреду, человек человеку есть медиа.

Изучение проблемы самореферентной (автореферентной) структуры масс-медиа, в их связанности с коммуникацией, является ведущей темой исследований Н. Лумана. В своих работах Луман находит практическую разверстку концепции аутопоэзиса, предложенную У. Матураной и Ф. Варелой. Автореференция масс-медиа проявляется в специфически выраженном пространстве масс-медиа и Интернета, природу которого важно показать на примерах таких авторов как В. Беньямин, Е. А. Иваненко, М. А. Корецкая, Б. Латур, Е. В. Савенкова, А. К. Секацкий, В. Флюсер.

Вместе с этим, в XX веке в философский контекст вводится проблема события и событийности. Событие в истории философии глубоко осмыслялось у М. Хайдеггера, впервые употребившего это понятие, а также у А. Бадью, М. М. Бахтина, Ф. Гваттари, А. А Грякалова, Ж. Делеза, Ж.-Л. Нанси, В. А. Подороги, А. Уайтхеда, Т. В. Щитцовой. Отмечая место события в историко-философском контексте и определяя его специфические черты, нас, тем не менее, интересует применимость события в медиасреде. Мы обозначаем его как медиасобытие.

Исследуя такую онтологическую категорию как травма, мы обращаемся к ее событийному проявлению через войну и терроризм и их отражению в

¹ Савчук В. В. Медиафилософия. Приступ реальности. – 2-е изд., испр. и доп. – СПб.: Изд-во РХГА, 2014. С. 37

медиасреде. В обоих случаях идеология террора служит неотъемлемым наполнением и стигматом для медийного дискурса. Здесь принципиально важными оказываются труды Ж. Бодрийяра, Н. А. Грякалова, С. Жижека, Е. Игнатович, В. А. Подороги. С понятием «событие» тесно коррелирует понятие «факт», в связи с чем, исследуя пространство масс-медиа, так важно делать различие между ними. Исследование «факта» и «события» стало предметом пристального внимания философии языка и лингвистики, где стоит отметить Н. Д. Арутюнову, Л. Витгенштейна, Р. Карнапа, Б. Рассела.

В отечественной литературе особенно широкое освещение тема медиа-исследований получила в последние 15-20 лет. С опорой на западную традицию, отечественные ученые, на наш взгляд, имеют возможность не только комментировать зарубежных коллег, но и идти параллельно с ними. Это может быть связано с активным внедрением современных текстуально-визуальных возможностей Интернета и стремительного медиального поворота, на котором, в частности, настаивает В. В. Савчук. Современной российской философии также необходимо уметь комментировать медиа-реальность, вырабатывая необходимый понятийный аппарат. Среди отечественных исследователей проблемы масс-медиа можно выделить таких авторов как: А. Ю. Антоновский, И. И. Засурский, Е. А. Иваненко, М. А. Корецкая, Б. В. Марков, Е. В. Савенкова, В. В. Савчук, Ю. Р. Селиванов, Е. Е. Таратута, А. И. Черных и др.

В настоящее время в России создаются центры изучения медийной реальности, организуются научные и практические конференции и семинары по данной теме. Вместе с тем формируется медиафилософия как отдельная дисциплина в рамках философского дискурса, являясь предметом научного изучения, преподаваемого в вузах.

Объект исследования: медиасреда и функционирование события в современном медиапространстве.

Предмет исследования: определяющее и моделирующее воздействие масс-медиа с их событийным наполнением на современную реальность.

Целью работы является исследование роли и особенностей

функционирования масс-медиа в современном обществе, а также положения события в медиасреде.

Цель исследовательской работы определяет следующие задачи:

во-первых, провести археологию пространства масс-медиа на примере изучения первых рукописных печатных газет и их содержания, появление которых стало совершенно новым отношением к пониманию информации, что впоследствии привело к осознанию прессы как «четвертой власти»;

во-вторых, необходимо дать онтологическую характеристику масс-медиа как особенной сложившейся реальности, что дает возможность говорить о ней именно как реальности, обладающей способностью к существованию;

в-третьих, определить условия существования события в медиасреде; указать возможность практического развертывания медиасобытия, касательно его встроенности в пространство масс-медиа в условиях современной социальной реальности (гиперреальности).

Методы исследования носят междисциплинарный характер, сочетая подходы
социальной философии, социальной антропологии, социологии,

журналистики. Специфика предмета исследования предопределила

необходимость применения теоретико-методологического подхода на
различных уровнях — дисциплинарном и междисциплинарном,

общенаучном и конкретно-научном.

Непосредственно методологическую основу диссертационного исследования составили базовые положения социально-философской науки, ее понятийно-категориальный аппарат применительно к объекту и предмету исследования.

Для решения поставленных нами задач использовался комплекс

взаимодополняющих методов исследования: сравнительный, исторический,
историко-типологический, а также методы обобщения и классификации,
контент-анализа. Принцип историко-теоретического системного анализа был
применен при изучении явления в его развитии: исследование становления
современного медиапространства построено на историко-генетическом
подходе; метод категориального анализа использовался для описания и
разграничения понятий “событие”, “факт”. Структурно-функциональный
подходы, метод деконструкции использовались при описании современных
проявлений медиасреды. Современное массовое общество рассматривается
через призму критической теории Франкфуртской школы. При постановке и
решении основной проблемы диссертации в силу ее междисциплинарного
статуса были использованы некоторые методологические принципы,
характерные для эстетико-философского, сравнительно-исторического,
контекстуального, методов исследования (постструктуралистские,

постмодернистские, семиотические методологии).

В качестве методологической основы данного диссертационного

исследования используется также практический опыт диссертанта в ходе работы корреспондентом одного из Санкт-Петербургских печатных изданий.

Эмпирическую базу исследования составили современные новостные и информационно-аналитические программы государственных российских ТВ каналов (Первый канал и Россия 1); журналистские репортажи и расследования журнала «The New Times» за 2014-2015 год; художественные явления массовой культуры (прежде всего кинофильм «Криминальное чтиво» и отдельные выпуски мультсериала «Южный Парк»); советской прессы 1930-х годов, а также современного новостного телевизионного вещания. Материалы из приведенных источников по-разному работают с событием в медиасреде и помогают решить поставленные исследовательские задачи.

Теоретическая и практическая значимость работы определяется тем, что
в ней концептуализированы подходы к исследованию событийности в
медиапространстве, определены ее характерологические свойства.

Сделанные в исследовании наблюдения могут быть применимы при

дальнейшем научном изучении событийного наполнения медиасреды.

Практическая значимость исследования видится в возможности включения его результатов в соответствующие разделы лекционных курсов по философии, социологии, журналистике. Представленные в работе материалы и выводы могут послужить основой для разработки отдельного спецкурса для студентов и магистрантов, специализирующихся в данной теме.

Научная новизна

1. Впервые в отечественной науке онтологическая категория «событие» была рассмотрена в применении к медиасреде.

1. Выявлено, что онтологическое проявление медиаполе обретает через автореференцию и событие, рефлексируемое в бесконечных зеркалах коммуникативных знаков.

2. Новым является анализ события в медиасреде, которое определяется как информативными составляющими, проникающими извне, так и автореферентивными, порождаемыми гиперреальностью. Медиасобытие, попадая в условия гиперреальности, симулируется, приобретая непредсказуемые формы и очертания.

4. В диссертации в качестве источника для исследования статуса
события впервые использованы советские газеты 1930-х гг.
Положения, выносимые на защиту:

1. Тотальность и всепроникаемость медиасреды и воспроизводимого ею медиособытия – объективный процесс исторического развития общества и технологий.

3. Знаковое производное медиа, их язык, современный социум воспринимает как самодостаточную данность, в отрыве от производящего его медиаполя.

4. Тотальность медиасреды обусловила кардинальное изменение картины мира социального субъекта и погруженность его в поток информации. Возникает «цивилизация медиа» как особый тип общества, где мировосприятие формируется медийными структурами.

5. Сформировалась медиасреда, которая трансформировала коммуникативные процессы и способствовала появлению совершенно новых социальных феноменов, новых правил поведения.

6. Онтологический статус медиаполе обретает через автореференцию и событие, рефлексируемое в бесконечных зеркалах коммуникативных знаков.

7. Медиасреда имеет «самосознание», собственный модус существования, обусловленный диалектической взаимозависимостью коммуникантов по принципу гегелевских «раба» и «господина».

8. Существование события в медиасреде определяется как информативными составляющими, проникающими извне, так и автореферентивными, порождаемыми гиперреальностью. Медиасобытие, попадая в условия гиперреальности, симулируется, приобретая непредсказуемые формы и очертания.

Апробация диссертационной работы. Основные положения исследования отражены в публикациях, а также были изложены в докладах на научных конференциях:

1. I-я Летняя философская школа «Человек в культуре и обществе: проблемы идентичности», Рязань – Москва, 27 июня – 2 июля 2011 года. Доклад «Анализ современного терроризма».

9. IV Международный симпозиум «Русская словесность в мировом культурном контексте», Москва, 14-18 декабря 2012 года. Доклад (совместно с Е. И. Колесниковой) «Эволюция парадигмы “цивилизация и культура” в литературе XX века: А. Блок, А. Платонов».

10. BASEES 2014 Annual conference, 5-7 April, Fitzwilliam College, University of Cambridge (Великобритания). Доклад «Медиа как современные определяющие социальной реальности в России».

11. BASEES 2015 Annual conference, 28-30 March, Fitzwilliam College, University of Cambridge (Великобритания). Доклад «Политика России как событие в российских масс-медиа».

12. «Запечатленная Победа»: ключевые образы, концепты, идеологемы, Институт русской литературы РАН (Пушкинский Дом), Санкт-Петербург, 29-30 апреля 2015. Доклад «Работа СМИ в блокадном Ленинграде».

13. ICCEES IX World Congress, Makuhari, August 3-8, 2015 (Япония). Доклад «Событие и его отражение в российских масс-медиа».

Структура диссертации обусловлена целями и задачами проведенного исследования. Исследовательская работа состоит из введения, трех глав, заключения, источников и списка литературы, включающего 144 наименования.

Мир-экономика как условие новой событийности

Возникновение масс-медиа как социального института само по себе стало одной из важнейших событийных подвижек Нового времени. Как мы попытаемся показать, именно в это время появляются средства и потребности для выхватывания события из его «межвременного» убежища. С этой задачей, по мере своего развития, начинают справляться масс-медиа. Этот период можно назвать предтечей того феномена, который сегодня именуется медиареальностью.Первые масс-медиа - это, конечно, первые газеты. В данной главе мы рассмотрим историю их возникновения, остановившись подробнее на примере английской прессы. Также мы разберем сопутствующие социально-экономические условия, в которых меняется представление об информативности и событийности в Новое время, а медиареальность становится новой ветвью власти. В процессе попытаемся выявить интермедиальные ростки первых информационных полей и проследить прорастание и превращение их в будущие самодостаточные медиаконстанты.

Картинная рама обвела контуром Средневековье и стала символом Нового времени. Наблюдатель теперь смотрит на мир прямой перспективой в отличие от средневековой обратной. В этом смысле газета стала закономерным порождением своего времени. Это мини-рамка, очерчивающая определенный кусок информационного (событийного) поля, выхваченный из времени и пространства и отделенный от него, в связи с чем данный кусок становится способным на физическое перемещение. Чтение газеты – это взгляд новоевропейского человека прямой перспективы. Немецкий политэкономист и историк народного хозяйства Карл Бюхер отмечает: «Она (газета – Д.С.) не есть способ сообщения в смысле почты или железной дороги, производящих передвижение лиц, клади и известий, скорее газета является способом сообщения, схожим с письмом или циркуляром, посредством которых известия только и делаются способными к передвижению, как бы отделяясь, через письмо и печать, от своих производителей и становясь физически переносимыми»2. Например, паровозы, – железные кони Нового времени – неотделимы от их составляющих: парового двигателя, железной дороги и машиниста – это суть паровоза и разделить их нельзя; газета не может быть создана без участия человека, но странным образом она обладает способностью обретать независимость.

Предшественниками первых газет стали венецианские рукописные брошюры или информационные листы, появившиеся в этом крупнейшем экономическом и финансовом центре Европы во второй половине XVI в и называвшиеся aviso3. Деньги и товар в капиталистическом обществе требуют точного знания своей стоимости, для чего оказываются востребованными быстро распространяемые в руках предпринимателей листовки со сводками биржевых котировок, а также сводки новостей из соседних государств. Торговля на бирже все более занимает умы новых коммерсантов и их агентов. Эпоха Возрождения – это время появления первых периодических изданий. Такие издания должны были отвечать ряду критериев, как то: актуальность, регулярность, универсальность и доступность4.

Само слово «газета», по наиболее распространенной версии, происходит от названия старинной мелкой венецианской монеты gazzetta5, которую читатели платили за рукописный информационный листок aviso. Номинал этой монеты был ничтожно мал, по сути это был грош. Подобная ситуация, когда люди стали платить за актуальную информацию, стала возможной при возникновении необходимого спроса на печатавшуюся информацию: «В XVI столетии мы находим на Риальто в Венеции, между лавками менял и золотых дел мастеров, самостоятельное бюро для торговых известий, занимавшееся добыванием и продажей заинтересованным лицам сведений о торговых делах, о прибывающих и отбывающих судах, о безопасности дорог, а также и о политических событиях»6.

В это время Венеция выступает видным деловым центром в посредничестве товаров и капиталооборота между Востоком и Западом (еще раньше между Византией и Западной Европой). В определенный момент, когда информация становится ценным товаром – становится возможным говорить о возникновении информационного рынка – медийного пространства, в котором происходит медиа-обмен между производителями (обработчиками и оформителями в печатном виде) информации – ее продавцами и потребителями информации – ее покупателями. Первые газеты были рукописными и информацию получали непосредственно из писем активных государственных деятелей: «О коммерческих делах писали купцы, о военных действиях – военные, о дипломатических отношениях и мирных договорах – дипломаты и юристы. Можно сказать, информация для газет приходила из первых рук»

Рождение четвертой власти. Пример СССР

Критический подход франкфуртцев с одной стороны расставил важные точки, а сдругой очертил новые горизонты в медиа исследованиях. Их выводы неутешительны. Человек становится заложником потребительских иллюзий и всеобщего плюшевого комфорта общества потребления. Ему все труднее различать ареалы высокого искусства и развлечения – потребляется все одинаково. Техническая эпоха - это новая метафизика: «К тому, что гигиеничным фабричным помещением и всем к нему непосредственно относящимся, фольксвагенами и дворцами спорта, тупоумно ликвидируется метафизика, можно было бы еще остаться равнодушным, но нельзя быть безучастным к тому, что в общественном целом все это само становится метафизикой, идеологической завесой, из-за которой надвигается реальное бедствие»99. Вещь одушевляется, а душа индустриализируются, как точно подмечено Адорно и Хоркхаймером: «Господство оплачивается не просто отчуждением человека от порабощаемых им объектов: с овеществлением духа заколдованными становятся отношения самих людей, и даже отношение единичного к себе самому»100. Но так ли всемогущи медиа и возможно ли равноправное существование человека и масс-медиа в системе равноправного диалога между ними? Попробуем обратиться к постмодерну и ответить на этот вопрос в частности с помощью работы Дж. Ваттимо «Прозрачное общество».

Джанни Ваттимо, предлагая концепцию прозрачного общества постмодерна, прежде всего заявляет его как общество масс-медиа. Это сложное и неоднородное по своей структуре общество. Именно средства массовой коммуникации, по мнению Ваттимо, способствовали разрушению эпохи макронарративов, а также политического и духовного колониализма западного мира.

Пользуясь снова графической ассоциацией, подобную картину мира можно изобразить с помощью сломанных перспектив: это уже не прямая, не обратная, а фрагмантарная, сломанная калейдоскомическая перспектива, отражающая бесконечные фрагменты друг в друге, не имеющая начальных и конечных точек зрения.

Вместе с тем разрыв с мета-нарративом предполагает отрыв от конкретной, определенной реальности. Реальность больше не самодостаточна и самоочевидна, она больше не успокаивает человека рационально, чем занималась все предшествующие эпохи. Д. Ваттимо видит в утрате реальности эмансипирующее значение: «Здесь эмансипация состоит скорее в потерянности, отрыве от почвы, которые в наше время являются высвобождением различий, локальных элементов, всего того, что мы можем обобщенно назвать диалектом»101. Освобождение позволяет встретиться с чем-то отличным от моего существования и разглядеть это что-то в моем собственном эстетическом опыте.

Такое сосуществование миров позволяет присутствовать в состоянии «диалога и интерпретации». Эра коммуникации также дает толчок в развитии и эмансипации гуманитарных наук, что в свою очередь, по мнению

Д. Ваттимо, ведет к эмансипации субъекта. Гуманитарный позитивизм, согласно Д. Ваттимо есть в некотором роде «реализация абсолютного духа» в обществе, духа, который только лишь призраком ходил при жизни Гегеля. Здесь же одной из основных проблем этого прозрачного общества является попытка найти этим обществом способ неотчужденного познания самого себя.

Еще один момент, на который обращает внимание Ваттимо, - это обретение медиастатуса разношерстной и нестабильной (в разных смыслах) системой. Множество фактов и множество способов их интерпретации нестабильно заполняют современного индивида: «Если субъект эпохи постмодерна заглянет в себя, стремясь обнаружить былую ясность, он не найдет гарантированности картезианского cogito, но только прустовскую прерывистость биения сердца, рассказы масс-медиа и мифологемы, которые извлекает психоанализ»102. Система медиа, говорит Д. Ваттимо, теряет радиоуправляемый центр. Критика Франкфуртской школы апеллировала к медиа как к оружию в руках Йозефа Геббельса. Далее приблизительно с конца семидесятых годов XX века «…произошла трансформация технологии из фазы механической в фазу электронную, или информационную»103. Это важная фиксация Д. Ваттимо: еще до появления Всемирной Паутины появляется Сеть информационная. Идеальной, но не ограниченной, стала бы такая Сеть в контексте дереализации, которая не ограничивала бы возможность множественности интерпретаций подлинно эмансипированного субъекта.

Самореференция как событие в медиа пространстве

Медиасобытие, созданное или имевшее место быть, бесконечно отсылается к себе или своим производным. Сам конфликт, а затем и вооруженное противостояние, попадая в видеоряд, за счет зрелищности ужасного, вызывает небывалый впрыск энергии в медиапространство. Происходит своего рода гальванизация рутинного медийного поля, которое дергается от разряда невидимого тока. Но беда его в том, что со временем событие-впрыск превращается в линейный событийный поток самореференции. И одна из особенностей линейности в том, что она конечна, и рано или поздно обрывается. Тогда приходится создавать новый снафф, какую-нибудь маленькую победоносную войну, например, в Сирии.

Зона комфорта перед экраном позволяет наблюдать и восторгаться. Но не пережитая эмоция, в которой бы было задействовано тело, является очередным симулякром общества потребления. «При этом недостаток эмоций, а точнее чувства жизни, в быту компенсируется за счет массмедийных средств, и прежде всего телевидения. Эмоции на экране очищенные и яркие, концентрированные и снабженные смыслом – они действительно более “реальны” и интенсивны чем то, что нам позволяет пережить повседневность. К тому же они уже готовы к потреблению – достаточно удобно расположиться и пережить то, чего никогда, возможно, зритель не пережил бы сам, к тому же без всякого риска с его стороны. Но как раз последнее обстоятельство и таит в себе подвох: эмоция не может быть собственной, если в нее не вложено собственное тело»190.

Другой существенный момент организации реальности масс-медиа, иллюстрируемый Пелевиным, - их прямая кооперация с силовыми операциями. Это не описание случайного инцидента или террористического акта, а хорошо срежиссированный спектакль, где действующие лица не актеры, а журналисты и фиксируемые ими герои. В некоторых обществах, где преобладает дискурс власти, «медиашаманы», по сути, становятся государственными чиновниками и активными участниками вооруженного противостояния. Так, например, рассматривая способы нелинейных воздействий российских масс-медиа в свете украинских событий 2014-2015 годов, можно было заметить, что в определенном смысле они следовали программе так называемых «нелинейных способов ведения боевых действий», сформулированных и озвученных начальником Генерального Штаба ВС РФ В. В. Герасимовым еще в 2013 году в докладе «Основные тенденции развития форм и способов применения ВС, актуальные задачи военной науки по их совершенствованию»191.

В названном докладе Герасимов отсылается к примерам американских операций «Буря в пустыне» (1991) и «Свобода Ираку» (2003), а также к событиям «арабской весны» (2011). Начальник Генштаба отмечает новые специфические способы и средства ведения боевых действий, в частности применение «политических, экономических, информационных, гуманитарных и других невоенных мер, реализуемых с задействованием протестного потенциала населения»192. Начальник Генерального Штаба несколько раз подчеркивает принципиальную значимость информации и ее распространения, указывая, что в современных условиях она как часть невоенных мер может превосходить традиционные военные: «Возросла роль невоенных способов в достижении политических и стратегических целей, которые в ряде случаев по своей эффективности значительно превзошли военные средства»193. Один из ключевых тезисов озвученной программы нелинейных способов ведения боевых действий говорит о том, что чисто военные события, должны определенным образом поддерживаться информационно: «Информационное противоборство открывает широкие асимметричные возможности по снижению боевого потенциала противника. В Северной Африке мы стали свидетелями действенности технологий воздействия на государственные структуры и население с помощью информационных сетей (курсив мой – Д. С.). Необходимо совершенствовать действия в информационном пространстве, в том числе по защите собственных сетей и объектов»194. Можно предположить, что вслед за словами государственного служащего такого высокого ранга, как начальник Генштаба, отечественными масс-медиа на государственном уровне произошло фиксирование гиперсимуляции как инструмента медийного (информационного) воздействия. Должность военного корреспондента становится должностью военнослужащего не существующих пока «информационных войск». На примере медийного пространства украинского конфликта можно было наблюдать, как российские журналисты сопровождали ополченцев Донбасса в наиболее значимых боях, подробно освещая их действия, бытовые условия жизни. Зачастую и сами ополченцы шли в бои с автоматом в одной руке и видеокамерой в другой, успевая в скором времени выложить в Сеть отснятые материалы высокого качества (особенно любило этим заниматься подразделение «Спарта» под командованием полевого командира с позывным «Моторола»).

Медиа-событие как травма

Ключевой толчок развитию масс-медиа как автономной формы социального пространства, придает капиталистическая формация. Рынок рождает спрос и предложение, это касается и новостей. С появлением первых рукописных информационных листовок, и далее, с изобретением печатного станка и печатных газет, появилась возможность конвертировать в ценность то, что не представляло никакой информационной ценности ранее, наделяя это нечто статусом информативного.

Примером эволюции средств медиа для нас стала история газетного производства. Газеты, начиная с Нового времени, задают потребность в них у образованной части социально активного населения. Новости, мнения и различного рода симуляции о них стали продаваться и покупаться. Новое время явилось эпохой, позволившей совместить технические и мировоззренческие аспекты культуры. Возникновение новых средств передачи сообщения стало новой силой, что осознал дискурс власти. Движущими компонентами этого пространства масс-медиа в виде информационного поля являются с одной стороны автореферентивные, а с другой событийные составляющие, проникающие извне. Медиасобытие, попадая в условия гиперреальности, симулируется, приобретая непредсказуемые формы и очертания. Какие бы события в экономике или политике ни происходили, обладая достаточной степенью медиапригодности, они могли попасть в поле медиа, а значит подтвердить свой информационный статус. Со временем это приводит к доминированию медиасреды в информационном поле, позволяя говорить о себе как о «четвертой власти». Предложенная иллюстрация советской прессы 1930-х годов позволяет наглядно увидеть манипулятивное выстраивание в медиасреде положительного образа государства в условиях тоталитарного строя. Изучение и рефлексия событийного наполнения пространства масс-медиа представляются весьма востребованными в эпоху информационных, медийных и традиционных «горячих» войн, возникающих и функционирующих в совместной кооперации.

Тезис М. Маклюэна «medium is a message» заявил о новом онтологическом понимании субъекта: мы все причастны системе медиа, и мы не можем выйти из нее, так или иначе выступая посредниками информативности в информационном обществе. Однако с выделением разных подходов к изучению масс-медиа, а затем и медиафилософии как отдельного курса и даже как отдельной дисциплины, у исследователей появляется солидный background, чтобы рефлексировать над нестабильной медиасредой. Современный индивид способен настроить «машину зрения» таким образом, чтобы не только быть объектом внимания масс-медиа, но познающим их активным субъектом.

Онтологический статус масс-медиа в социальной реальности образует сложную структуру с двойным дном: мы видим то, что показывают в экране, но не видим сам экран. Для понимания функционирования этой системы мы используем ключевые понятия феноменологии масс-медиа Н. Лумана само (авто)- и инореференция. Для первого понятия характерно создание и прокручивание (симулирование) собственной медийной реальности, второе же придает ей легитимность, создавая эффект присутствия в иной реальной реальности. Последовательное производство смыслов в медийном поле его агентами (сначала экономистами, затем писателями и журналистами) порождает сетевую структуру еще до появления сети Интернет. Акт первичной коммуникации, отразившись от сознания адресата, завязывается сам на себя. Обращение масс-медиа к своему же сообщению переводит его в фазу самосознания. Медиамашина, накопляя само (авто)- и инореферентную информацию, становится сферой отчужденного духа, куда сливаются мысли, а также рефлексия по их поводу. Пребывание масс-медиа в своем праве господина задавать и кодировать информацию, обретает целостное самосознание, которому подвластны форма и содержание информации. Получателю или зрителю при этом приходится вставать в подчиненное положение. Медиа становится подвижным, перемещающимся в ситуативных контекстах современности, пребывая как бы во-вне-себя-бытии и пополняя за его счет свой контент.

Такая трактовка масс-медиа позволяет показать их не только посредником, но и средой обитания. Это дает возможность не столько объяснения, сколько понимания медиа, что является существенным в социально-философском контексте его роли в формировании социальной реальности. Одновременно с этим современному индивиду приходится мириться с брошенными ему, говоря словами В. Беньямина, «оптическими вызовами» визуальной культуры: она (культура) растворяется в мировосприятии человека, всецело им поглощаясь.