Сущность и экзистенциальные основания медиационного диалога Кириллов Герман Михайлович

Введение к работе

Актуальность темы исследования

Нынешняя информационная эпоха ознаменовалась беспрецедентным разрывом тела и духа. «Бестелесность» – зримый феномен века визуальности. Интернет, реклама, кино и другие современные массмедийные технологии в создаваемом ими пространстве гиперреальности делают все более и более реальным «медиальное тело», которое постепенно приходит на замену телу человеческому. Общение в такой среде превращается в безличную и бестелесную коммуникацию. В этой связи становится актуальным обращение к античной традиции, феномену диалога, возникшего из стихии живого общения. Среди его источников можно назвать драматическое искусство с его богатством мимики и жеста, атмосферой агона в словесном состязании и олимпийском единоборстве, в мусических соревнованиях. Нельзя не отметить классическое чувство формы и пластики жеста, проявившееся в античной скульптуре. Французский философ М. Мерло-Понти, характеризуя интерсубъективные отношения, предлагал «схему» «Для-себя-Для-другого», в которой тело, становясь видимым, выступает в роли «шарнира» между «Для-себя» и «Для-Другого». Диалог – проявление вопрошающего характера человеческого существования, в котором человек присутствует «целиком» (как «личность»), в неразрывном единстве тела и духа. Диалог – форма взаимодействия вопрошающих личностей. Телесность, имманентно присущая каждой личности, представляет собой субстрат, один из важнейших «элементов» диалога, в котором он находит свое непосредственное воплощение. Особое значение в этой связи приобретает онтологическая интерпретация феномена диалога, позволяющая эксплицировать дорефлексивные формы человеческого общения на уровне «плоти» и телесной субъективности, выявление исходного, «первичного контакта» диалогического взаимодействия.

Интересно отметить, что современные исследователи, репродуцируя уже
имеющиеся теории диалога М.М. Бахтина, В.С. Библера, Г.С. Батищева и ряда других
известных мыслителей, нередко упускают из вида тот факт, что их авторы возводили
свои теории, полагаясь на определенную – каждый на свою – философию
человеческого бытия. Философия диалога предполагает ту или иную онтологию.
Сегодня же теории диалога зачастую рассматриваются отдельно от своих
онтологических оснований. Причин этому много, но одна из важнейших –
антиметафизический характер современного философствования. Новейшая

философия не доверяет «большим теориям», ограничивая себя решением локальных проблем (наиболее показательный пример – аналитическая философия). Более того, сама философия диалога иногда отрицает необходимость обращения к онтологии. Этой точки зрения, как известно, придерживался Э. Левинас. Важно отметить, однако, что левинасовский антионтологизм на самом деле не отрицает онтологии вообще, он отрицает одну из ее форм, воплощенную в философии М. Хайдеггера – онтологию Одного. Вместо нее Э. Левинас предлагает онтологию Другого, делающую акцент на различии, инаковости как основе («первой реальности») феноменологической этики. Одно из следствий «деонтологизации диалога» – слишком широкое и механистическое («техническое») использование термина «диалог». В самом деле, термином «диалог» обозначают самые разные явления, в «диалогических отношениях» находится «все и вся»: не только люди, но и их «части» (субличности, органы, возрасты); в диалоге пребывают виртуальные устройства,

коммуникативные гаджеты и т.д. Между тем, классическим концепциям диалога было свойственно рассматривать диалог в свете определенных онтологических допущений, позволяющих вводить «место» или «пространство сообщительности» (это могли быть «личность», «сознание» или «культура» как формы человеческого бытия). В этой связи актуальным представляется поиск путей выхода за пределы «деонтологизирующего» способа мышления диалогических отношений. В настоящем диссертационном исследовании представлен опыт трактовки феномена диалога в терминах философии существования (экзистенциальной философии), «усиленной» как последними разработками в этой области, так и работами уже известных авторов, слабо представленных в отечественной литературе.

Степень научной разработанности проблемы

Несмотря на то, что феномен «диалог» связан с самым началом становления человека как субъекта культуры, парадоксальным образом в центре внимания исследователей он оказался сравнительно недавно: примерно в 20-ые годы минувшего столетия. Однако попытки исследования понятия «диалог» в качестве литературного жанра или эпистемологического приёма были уже в эпоху Античности: Платон¹, Аристотель², Диоген Лаэрций³. Трактаты о ведении диспутов в русле аристотелевской «Топики» получили широкое распространение в Средние века. Сочинения, касающиеся норм ведения диалога, появляются в эпоху Возрождения (К. Сигонио⁴, С. Сперони, Т. Тассо). Диалог в его различных исторических вариациях подробно изучался такими исследователями, как М. Спранзи, С.С. Неретина, Е.Н. Лисанюк, о гуманистическом диалоге эпохи Возрождения пишет Л. М. Баткин. Исследованию диалога на различных этапах его существования уделяли внимание В.С. Библер, А. Ф. Лосев, Д. В. Джохадзе⁵. О проблемах русской философии диалога пишет И. В. Зиновьев. В исследовании В. Онга, посвященном наследию П. Рамуса, делается акцент на проблеме упадка диалога в Новое время, замене логоса матезисом, на технологии речевого общения. Рассмотрение диалога как инструмента медиации до сих пор не было предметом специального анализа. После упадка диалога в период Нового времени интерес к нему возрождается в ХХ веке, в это время возникает традиция философии диалога, у истоков которой стояли М. Бубер⁶, Ф. Розенцвейг⁷. О. Розеншток-Хюсси⁸ предлагает грамматический метод, приложимый ко всей реальности, основанный не на мышлении, а на говорении. В нашей стране традиция диалога связана в первую очередь с именем М.М. Бахтина⁹. Диалог в русле творчества Достоевского трактуется

¹ См. Платон. Софист. 225 С. Определённое место в данном диалоге среди иных рассуждений занимает
«искусство различать» как некая метаспособность, являющаяся основой всех иных типов рассуждений.

² Аристотель. Сочинения в 4-х томах. Т.2. –М.: Мысль, 1978. В трудах мыслителя диалектика рассматривается
как искусство ведения спора.

³ Диоген Лаэрций. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. – М.: Мысль, 1998. В сочинении
приводятся разновидности диалога.

⁴ Spranzi, M. The Art of Dialectic Between Dialogue and Rhetoric: The Aristotelian Tradition/ M. Spranzi John
Benjamins Publishing Company, 2011. Предлагается нормативная рамка ведения диалога.

Джохадзе, Д.В.. Античный диалог и диалектика. «Философия и общество», №2, апрель - июнь 2012. с.23 -45.

Бубер, М. Я и Ты. – М.: Высш. шк., 1993. В исследовании идёт речь о диалоге между Богом и человеком, человеком и миром. Впервые вводится отношение «Я-Ты» как основополагающее в философии диалога. ⁷ Розенцвейг, Ф. Звезда избавления / Пер. Яндугановой М. М.: Мосты культуры, 2017. Сотрудничал с М.

Бубером.

Розеншток-Хюсси, О. Речь и действительность / Пер. с нем. А. Хараша. – М.: Лабиринт, 2008. В ситуации

общения философ видит феномен человеческого бытия.

⁹ Бахтин, М. М. Проблемы поэтики Достоевского. М.: Художественная литература. 1972. Диалог в творчестве

⁹ Бахтин, М. М. Проблемы поэтики Достоевского. М.:

Бахтина предстает как актуальный процесс, как «живое» событие бытия.

философом как «полифония». Идеи М.М. Бахтина нашли своё продолжение в

исследованиях В.С. Библера¹⁰.

Онтологический подход к диалогу позволил найти его основание в бытии, в человеческой природе, что обусловило актуальность проблематики его основ в плоскости «бытия-между». О сфере «бытия-между» как истинном месте межчеловеческого события пишет в своих программных произведениях М. Бубер¹¹, выделяя уровни коммуникации «Я-Ты» и «Я-Оно». Проблема интерсубъективности как взаимодействия субъектов стала превалирующей темой в творчестве целого ряда философов: Э. Гуссерля¹², П. Рикёра, Ж.-П. Сартра¹³, М. Хайдеггера¹⁴, Х.-Г. Гадамера¹⁵, К.-О. Апеля, Ю. Хабермаса и др. Диалогическое направление характеризуется перенесением центра тяжести во взаимодействии на Другого, того, без которого нет «меня». В работе П. Рикёра¹⁶ «Я-сам как другой» в связи с проблемой идентичности рассматривается диалектика тождественности и самости. В сочинении М. Мерло-Понти¹⁷ «Проза мира» фигура Другого представлена как филиация самости. Для Э. Левинаса¹⁸ «Я» сосредоточено в самом акте конституирования «Я». Согласно трактовке Левинаса, существование является первичным процессом по отношению к «Я», а потому изначально лишенным самого «Я». Способ коммуникации с Другим особый, он состоит в раскрытии плоскости события. Проблеме инаковости и различным аспектам взаимодействия с фигурой Другого посвящены исследования Г.С. Батищева¹⁹. С,П. Баньковская²⁰ рассматривает категории «другой» и «чужой» как абстрактные понятия социального. П.С. Гуревич в своих трудах противопоставляет подходы философов- экзистенциалистов и взгляды М.М. Бахтина, видевшего в Другом импульс для самореализации²¹. Г.В. Мелихов²² в своих публикациях отмечает, что опыт открытости Другому принадлежит сфере повседневного, рассматриваемой в терминах этики как область «работы» над самим собой. Другой стороной взаимодействия является межтелесность, исследованием которой занимались Э. Гуссерль, М. Хайдеггер, П. Рикёр, М. Мерло-Понти, Ж. Делёз. Образовавшийся в европейской философии разрыв между телом и духом пытается

¹⁰ По В. Библеру, инверсия и медиация порождают два типа диалога: инверсионный и медиационный. В.
Библер, исходя из своей концепции диалога культур, подчёркивает: «Диалог, понимаемый в идее культуры, –
это не диалог различных мнений и представлений, это всегда диалог различных культур». См.: Библер, В.С. От
наукоучения к логике культуры. Два философских введения в двадцать первый век. М.: Политиздат, 1991.

¹¹ Бубер, М. Два образа веры. М.: Республика,1995.

¹² Э. Гуссерль считает, что интерсубъективный мир становится общим для меня и для Другого.

¹³ По мнению Ж.-П. Сартра, Другой- это неразделённое целое внешнего и внутреннего.

¹⁴ По Хайдеггеру, интерсубъективность опыта означает зависимость осуществления смысловой структуры от
коммуникации. См. Хайдеггер, М. Бытие и время/ Пер. с нем. В.В. Бибихина. – М.: Академический Проект,
2011.

¹⁵ Г-Г. Гадамером высказывается важная мысль, касающаяся диалога, о том, что между собеседниками кладётся
нечто, к чему они оба причастны.

¹⁶ Рикёр, П. Я-сам как другой. – М.: изд гуманитарной литературы, 2008. - 416с.

¹⁷ Merleau-Ponty M, The Prose of the World. Northwestern University Press, 1973, Evanston.–153p.

¹⁸ Левинас, Э. Время и другой. Гуманизм другого человека. Пер. А. В. Парибка, Высшая религиозно-
философская школа, СПб.: 1999.

¹⁹ Батищев, Г.С. Избранные произведения/Под общ. Ред. З.К.Шаукеновой. – Алма-ата: Ин-т философии,
политологии и религиоведения. КН МОН РК. 2015.–880с.

²⁰ Баньковская С.П. Другой как элементарное понятие социальной онтологии/С.Баньковская. – М.: Социальное
обозрение. – 2007.–Т.6, №1.С.75-87.

²¹ Гуревич, П.С. Расколотость человеческого бытия/ П.С. Гуревич. Рос. акад. наук, Ин-т философии. - М..: ИФ
РАН,2009.

²² Мелихов Г.В. Открытость другому: опыт введения в феноменологическую этику Э. Левинаса (Не без помощи
Л. Бессона). Учёные записки Казанского госуд. университета, Т.149, кн.5, 2007. С. 199-210.

заполнить М. Мерло-Понти, который с этой целью вводит концепт «плоть» (которое
тематизируется в рамках «новой онтологии», стремящейся «схватить»

необработанное рефлексией «дикое бытие») и принцип обратимости, связывающий в
диалектическое единство полюса самости и друговости²³. Диалектико-

феноменологический подход к феномену диалога, осуществлённый М. Мерло-Понти,
позволяет говорить о существовании экзистенциального поля диалога, используемого
в позднем творчестве французского феноменолога. Понятие «поле» активно
применяет в своих работах Ж. Лакан. За использование понятия «поле» в социальных
науках ратует и американский психолог К. Левин. Предложенный концепт
медиационного соматического диалога базируется на критической переработке идей
А.С. Ахиезера²⁴ и А.П. Давыдова²⁵, касающихся инверсии и медиации, в русле
феноменологического подхода М. Мерло-Понти. Инверсия в концепции Ахиезера
представлена как диалог с архаикой и предполагает выбор одного из
противоположных полюсов культуры. Медиация, являющаяся механизмом
смыслообразования, носит инновационный характер и рассматривается как
пространство между полюсами культур. Эти процессы предстают как

взаимообратимые, погружённые в общее экзистенциальное поле «дикого бытия»,
придающее этим полюсам целостное пространство. В числе рассматриваемых в
исследовании элементов медиации наибольшее внимание уделяется коммуникации.
При этом с развитием коммуникативистики как особой области знаний акцент всё в
большей степени переносится на массовую коммуникацию («Я-Оно», согласно
типологии М. Бубера), в ущерб изучению её межличностного измерения («Я-Ты»).
Универсальная модель коммуникативного акта, в которой коммуникация
представлена как однонаправленный процесс (коммуникатор –> объект), была
предложена Г. Лассуэллом²⁶ в 40-е годы ХХ века. В 50-ые годы прошлого столетия
линейную модель Лассуэлла модернизировали Г. Гербнер²⁷, Б. Вестли и М.

Маклюэн²⁸. Модель коммуникации была дополнена необходимыми элементами, помогающими осуществлять обратную связь. С именем К. Шеннона²⁹ связано появление цифровых компьютерных технологий, разработка теории коммуникации. Кроме того, ХХ век ознаменовался появлением инновационных разработок в области массовых коммуникаций. Наиболее известными являются такие авторы, как П. Лазарсфельд³⁰, Н. Винер³¹, У. Шрамм, Р. Мертон. Несомненный интерес представляют концепции коммуникативного действия, принадлежащие Н. Луману³²

²³ Мерло-Понти, М. Видимое и невидимое. Минск: Изд. Логвинов, 2006.

²⁴ Ахиезер, А. С. Труды. М. : Новый хронограф. 2006

²⁵ Давыдов А. П. Инверсия и медиация в культуре как предмет философского осмысления. Культура в эпоху
цивилизационного слома. Материалы Международной научной конференции 12-14 марта 2001. М.: Научный
совет РАН по истории мировой культуры, 2001. С. 694-726.

²⁶ Г. Лассуэлл - американский политолог. Линейная модель коммуникации включает 5 вопросов: а) кто
сообщает? б) что именно? в) по каким каналам? г) кому? д) с каким эффектом?

²⁷ Дж. Гербнер - профессор и глава знаменитой Анненбергской школы коммуникации.

²⁸ М. Маклюэн - канадский философ. Получил широкую известность как исследователь электрических и
электронных средств коммуникации.

²⁹ Shannon C. E. Communication Theory of Secrecy Systems // Bell Syst. Tech. J. — 1949. — Vol. 28, Iss. 4. — P.
656–715.

³⁰ Lazarsfeld P. An episode in the history of social research // Perspectives in American history. 1968. — р. 272.

³¹ Норберт Винер, американский математик, автор книги «Кибернетика и общество», – основоположник новой
теории, охватывающей процессы обмена информацией и осуществления обратной связи во время
коммуникации.

³² Н. Луман создаёт теорию социальной коммуникации. Социолог разработал социологическую теорию
всемирного общества. Луман считает, что социальная система возникает благодаря коммуникации. В том числе

и Ю. Хабермасу³³. В них уделено внимание «жизненным мирам» участников коммуникации, а также процессу понимания в ходе взаимодействия. Тем не менее, социальная система в них превалирует над внутренним пространством человеческого бытия, его жизненным миром. В концепции Э. Фромма³⁴ осуществлена попытка представить самого человека в качестве системы, взаимодействующей с другими системами, внешними по отношению к ней. В свою очередь, М. Бубер предлагает видеть сущность человеческого бытия не в индивидуальной и не в социальной сфере, а в том, что составляет их стержень – «сферу между». Такой межсистемный подход открывает возможности для рассмотрения различных элементов медиации и понимания природы её «механизмов». Новая онтология Мерло-Понти выявляет дополнительные возможности на этом пути, так как представляет онтологическую площадку «плоти мира» для встречи жизненных миров участников диалога, становления экзистенциального поля. Концепция полифонического «Я» Х. Херманса³⁵ бросает свет на качественный состав этого поля – множественность взаимодействующих «Я» и «Ты»-позиций и механизм их конституирования, грамматология О. Розенштока-Хюсси позволяет сосредоточиться на синтаксисе этого процесса. В свою очередь А.Ф. Лосев концентрирует внимание на «механизме» конституирования целостной личности. Для этой цели он использует концепт символа как воплощённого эйдоса, в котором феномен самосознания рассматривается как синхрония механизма синтезирования целостностей «внешней» реальности и «механизма» конституирования «Я». Такие элементы медиации, как субъект, коммуникация, являются предметом пристального внимания классиков социологии: О. Конта, Э. Дюркгейма, М. Вебера. С именем М. Вебера связан важный сдвиг в направлении «понимающей социологии». В произведениях А. Шюца структура и типология человеческого общения рассматривается в русле феноменологического подхода.

На человека и его бытие всё активнее воздействует информационное общество, причём это воздействие имеет не только положительный, но и отрицательный характер. Медиатизации и её влиянию на человека посвящено большое количество публикаций. Среди них исследования таких авторов, как Ж. Бодрийяр³⁶, Ги Дебор³⁷, Ю. Хабермас³⁸, К.-О. Апель и др. В отечественной коммуникативистике наиболее интересными являются работы М.Н. Грачёва, В.Б. Кашкина, С.П. Поцелуева³⁹, С.К.

при изменении средств коммуникации появляются возможности для образования новых общественных структур.

³³ Ю. Хабермас сформировал идею о коммуникативном аспекте конфликта.

³⁴ Фромм, Э. Здоровое Общество 1955.М.: Издатель: ООО «Издательство ACT», 2005.

³⁵ Hubert, J.M. Hermans. The Dialogical Self Toward a theary of Personal and Cultural Possitioniry// Culture and
Psychology, 2001. Vol 7 (3), p.243 – 281.

³⁶«…асоциален тот, кто недостаточно экспонирован в медиа» Бодрийяр, Ж. Симулякры и симуляция./Перевод О.А. Печёнкина. – Тула, 2013.С.111.

³⁷ В книге «Общество спектакля» представлено современное общество как нагромождение «спектаклей», лишённых всякой осмысленности. Ведущую роль в образовании этого общества сыграли СМИ. См.: Дебор Ги. Общество спектакля. М.: Логос, 2000.

³⁸ Хабермас. Ю. в своей книге «Теория коммуникативного действия» пишет о всё возрастающем потоке коммуникативных аспектов и измерений в человеческих действиях. По мнению немецкого социолога, реальная коммуникация должна помочь современному человеку выработать механизмы согласия, консенсуса, убеждения.

³⁹ Инверсиям политического диалога посвящено исследование С.П. Поцелуева. В нём, в частности, предложена типология и классификация политических (квази-)диалогов. Поцелуев, С.П. Диалог и квазидиалог в коммуникативных теориях демократии. Монография. Ростов н/Д.: СКАГС, 2010.

Шайхитдиновой⁴⁰, А.В. Назарчука и др. Ж. Бодрийяр в работе «Симулякры и симуляция» отмечает, что для того, чтобы социализироваться, быть современным, человеку непременно надо быть «экспонированным в медиа». Типология форм симуляции диалога представлена в работе С.П. Поцелуева. В. Б. Кашкин уделяет внимание различным видам «мимикрии» коммуникации. В монографии С. К. Шайхитдиновой рассматриваются медиасимулякры и их влияние на человека, которому всякого рода информация ежедневно подаётся в готовом виде. Наличие в современном информационном пространстве большого числа девиаций и симуляций диалога делает актуальной проблему поиска его нормативных основ. В подходе можно выделить эссенциалистский и экзистенциальный подходы. В первом случае за основу берётся модель диалектической дискуссии, разработанная Аристотелем в «Топике». Диалектическая дискуссия в качестве формального каркаса диалога представлена в работах А. П. Алексеева⁴¹, и С. И. Поварнина⁴². О связи диалектики с диалогом писал М.М. Бахтин⁴³. Экзистенциальный подход представлен в моделях коммуникации, предложенных С. Кьеркегором и Э. Левинасом.

Коммуникативистике посвящён колоссальный объём публикаций и в интернет-
пространстве. Специализированные интернет-сайты постоянно представляют
обновлённую информацию о происходящих научных дискуссиях, конференциях,
симпозиумах по этой тематике. Классическими в данной области исследования, по
мнению специалиста в области визуальной семиотики Д. Чандлера, являются труды,
появившиеся в 60-ые годы прошлого века: «Неприрученная мысль», «Раса и история»
Клода Леви-Стросса⁴⁴, «Предисловие к Платону» Эрика Хавелока, «Галактика
Гутенберга» Маршала Маклюэна. Сравнительный анализ модусов коммуникации
породил не всегда оправданное бинарное разделение между двумя типами общества:
примитивного против цивилизованного, логического против дологического,
рационального против дорационального и т.д. Эти дуальности преобладают в работах
теоретиков-структуралистов. Д. Чандлер⁴⁵ смещает акцент на проблему медиации,
пишет об участии человека в коммуникативных процессах. Российский философ А.В.
Назарчук⁴⁶ делает предметом своих исследований этику глобализирующегося

общества.

⁴⁰ Шайхитдинова, С.К. Информационное общество и «ситуация человека»: Эволюция феномена отчуждения. –
Казань: Казанский университет, 2004.

⁴¹ Алексеев, А.П. Философский текст: идеи, аргументации, образы. – М: Прогресс – Традиция, 2006.

⁴² Поварнин, С. И. Теория и практика спора. М.: Флинта, 2009. – 120с.

⁴³ М.М. Бахтин утверждал, что «диалектика – абстрактный продукт диалога». Бахтин М.М. Эстетика словесного
творчества. – М.: Искусство, 1986. - С.330.

⁴⁴ Книга, написанная в 1952 году, представляет особый интерес, поскольку посвящена многообразию культур
и межкультурным отношениям. Леви-Стросс К. Раса и история // К. Леви-Стросс. Путь масок, М., Республика.
2000, С. 323-356.

⁴⁵ Д. Чандлер усматривает различие между медиумами письма и речи, которое создаёт напряжение в их
пользовании. Автор указывает на важность учёта социального контекста этой проблемы и видит пути её
решения во всеобщей экологии процесса медиации. Он придерживался конструктивистской точки зрения,
утверждая, что данные передаются для любой информации людьми, а не компьютерами, именно люди
обсуждают значение информации посредством диалога. Chandler D. Semiotics the basics / Daniel Chandler. – 2nd
ed. – London; New York : 2002.

⁴⁶ Автор рассматривает социальные доктрины К.-О. Апеля и Ю. Хабермаса. В работе «Этика
глобализирующегося общества» Назарчук даёт ёмкое определение понятию «информационное общество».
Философ полагает, что одной из форм, в которой происходит обмен информацией, её оценка и оформление,
является дискурс, т.е. дискурс-канал, где информация артикулируется как точка зрения, единственно
правильная и концептуально согласованная на всех уровнях. По мнению философа, апелевский идеал
коммуникативного сообщества направлен на то, чтобы каждому члену общества предоставить возможность
обладать полной информацией, необходимой для того, чтобы сформировать собственную позицию по тому или
иному вопросу.

Специфические формы прадиалога в качестве «архетипического» основания экзистенциального поля, их влияние на становление культуры диалога не относятся к числу разработанных тем в области социально-философского знания. Из западных исследований, посвящённых этой теме, можно назвать труды К. Либермана⁴⁷, в которых представлена диалектическая практика в культуре Тибета и диалоги коренных австралийцев. Тема архетипического примордиального диалога явилась предметом исследований структуралистов Л. Леви-Брюля⁴⁸, К. Леви-Стросса⁴⁹, однако специальным образом примордиальный диалог рассматривается в позднем творчестве М. Мерло-Понти в качестве «первичного контакта», предшествующего всяческому осмыслению и тематизации. Герменевтика понимания нашла своё отражение в философских исследованиях К. Либермана, а также в феноменологии говорения М. Мерло-Понти.

Объект нашего исследования: интерсубъективная сфера человека («бытие между»).

Предмет исследования: диалог как специфическая форма межличностного взаимодействия.

Цель исследования: раскрыть сущность и экзистенциальные основания медиационного диалога.

Поставленная цель предполагает решение следующих исследовательских задач:

1. Ввести представление о медиационном (соматическом) диалоге как поле «бытия между» в пространстве взаимодействия участников коммуникации. Выявить инновационные возможности медиационного типа диалога как одного из способов смыслообразования (наряду с инверсией) в свете критического переосмысления концепций В. С. Библера и А.С. Ахиезера.

2. Осуществить историко-философскую проблематизацию понятия «медиационный диалог», обращаясь к различным концепциям диалога в диахронической перспективе, в том числе к античной диалектической дискуссии, ренессансному гуманистическому диалогу, к эпистемологическому диалогу Нового времени.

3. Рассмотреть медиационный (соматический) диалог в плоскости межличностного общения, обозначить «элементы» и «механизмы» межличностной медиации, а также ее бытийные основания, для чего ввести представление об «экзистенциальном поле» как пространстве диалога.

4. Определить соотношение концептов «личность», «сома» и «Другой» как обратимой оси «субъект-тело-плоть» в контексте «новой онтологии» М. Мерло-Понти.

⁴⁷ Liberman,K Understanding Interaction in Central Australia An Ethnomethodological Study of Australian Aboriginal
People.-Boston, London, USA.-344p.

⁴⁸ Леви-Брюль, Л. Сверхъестественное в первобытном мышлении. – М.: Педагогика-Пресс, 1994. – 608 с. –
(Серия: «Психология: Классические труды»). Психолог рассматривает принципы первобытного,
пралогического мышления.

⁴⁹ Леви-Стросс, К. Использует принципы сопоставления природного и социального миров; рассматривает маски
как знаковые системы. Леви-Стросс, К. Язык и родство / Структурная антропология. М.: Эксмо-Пресс, 2001.

5. Предложить интерпретацию механизмов конституирования «Ты-позиций» и субъективной целостности на основе концепций Г. Херманса, О. Розенштока-Хюсси, А. Ф. Лосева.

6. Проследить этапы развёртывания проблемы взаимодействия означающего и означаемого в их переплетении (хиазме) в русле феноменологии говорения М. Мерло-Понти.

7. Выявить возможности диалога как «экологической среды» обитания речи в контексте проблемы естественного и искусственного языка.

8. Критически рассмотреть модели диалога, в том числе «идеального», фальсифицированного диалога и диалога-иллюзии как феноменов коммуникационного пространства информационного общества.

9. Рассмотреть медиационный (соматический) диалог в сфере межкультурной коммуникации и предложить вариант модели примордиального диалога в качестве «архетипического» основания медиации.

10. На основании диалектико-феноменологической интерпретации принципов структурно-ролевого анализа, предложенного М. Мерло-Понти и представителями этнометодологической школы социологии Г. Гарфинкелем и К. Либерманом, выявить специфику суфийской и чаньской моделей диалога.

Теоретико-методологической основой исследования послужила «новая
онтология» М. Мерло-Понти, разворачивающаяся «на границе» феноменологии и
онтологии и позволяющая «проблематически» (то есть выявляя и фиксируя
противоречия без стремления к их «примирению»), совмещать собственно
феноменологические (феноменология говорения М. Мерло-Понти, фундаментальная
онтология М. Хайдеггера, феноменологическая этика Э. Левинаса) и

нефеноменологические подходы. В центре внимания философского творчества «позднего М. Мерло-Понти» находится Бытие (понимаемое как «дикое бытие», «бытие-в-мире-как-плоти»), которое выступает экзистенциальным основанием диалога и требует применения «разнонаправленных» подходов, поскольку совмещает в себе неразделимым образом «видимые» (проявленные) и «невидимые» (непроявленные) аспекты.

Важной составляющей предлагаемого подхода является понятие

«проблематизация», которое понимается в данной работе «диалогически»: речь идет о рефлексивном выделении и «удержании» без сведения друг к другу противоположных сторон (знания или явления), что позволяет по-новому посмотреть на текущее положение дел. Проблематизация рассматривается как форма философского вопрошания. Разные подходы, представленные в настоящем исследовании (включая «новую онтологию» М. Мерло-Понти), предстают как бы разными «голосами», рассказывающими о специфике интерсубъективной сферы существования человека и о ее основаниях. Диссертационное исследования, посвященное осмыслению феномена диалога, на наш взгляд, должно носить «диалоговый» характер. В диалоге как специфической форме бытия, уходящей в глубины человеческого опыта, «видимое и невидимое» (термины М. Мерло-Понти) переплетены, постоянно отсылают друг к другу. Сказанное обращено к несказанному, которое может выразить только Другой. Перекличка разных подходов и идей является важной составляющей рассуждения о диалоге, поскольку «замыкает» речь на бытие говорящего.

Другими «голосами», имеющими важное значение для данного

диссертационного исследования, выступают:

– диалогика М.М. Бахтина⁵⁰, диалог культур В.С. Библера⁵¹,

персоналистический диалогизм М. Бубера. Опираясь на них, предпринята попытка проблематизации некоторых аспектов социально-философского дискурса с опорой, прежде всего, на традиции диалектико-феноменологического метода А.Ф. Лосева⁵² и на «новую онтологию» М. Мерло-Понти;

– при анализе особенностей «бытия между», кроме названных выше авторов, мы использовали идеи и наработки таких известных мыслителей, как Э. Гуссерль, Ж.-П. Сартр, С. Кьеркегор;

– при анализе концепта «сома» мы опирались не только на работы М. Мерло-Понти, но и на исследования А.А. Тахо-Годи;

– касаясь проблематики межкультурного взаимодействия, мы использовали
феноменологическую теорию социальной коммуникации А. Шюца и

этнометодолгический подход к проблеме диалога Г. Гарфинкеля.

Научная новизна данного исследования заключается в том, что:

– в контексте понимания философии М. Мерло-Понти (как философского вопрошания) и в соответствии с руководящими идеями философии диалога предложена авторская интерпретация понятия «философская проблематизация» как формы рефлексивного описания противоречий без сведения их к чему-то общему и как способа изменения фокуса восприятия предмета, высвечивания тех его сторон, которые прежде находились в тени. Проблематизирующее философское рассуждение сопрягает противоположные суждения (и разные подходы, например, диалектику и феноменологию), как бы «растягивая» и «детализируя» пространство «между» имеющимися «сторонами», акцентируя внимание на скрытых, не всегда очевидных на первый взгляд свойствах исследуемого явления или вопроса (это имеет особое значение для нас, поскольку данная диссертационная работа направлена, в частности, на прояснение экзистенциальных оснований диалога, которые обнаруживают себя на пересечении объективируемых и необъективируемых аспектов коммуникации);

– впервые в отечественной философской литературе осуществлена
проблематизация сущности и экзистенциальных оснований медиационного
(соматического) диалога. Акцент на понятие «плоть», «телесная субъективность»
позволяет выявить экзистенциальные истоки диалога, уходящие в дорефлексивные,
недуальные (лишенные субъект-объектного противопоставления) глубины

межличностного взаимодействия, и обозначить «место» «первичного контакта» человека и человека, которое одновременно является и «местом» контакта человека и мира;

– осуществлена (также впервые в отечественной литературе) интерпретация
идей «позднего М. Мерло-Понти» в контексте осмысления ключевых проблем
философии диалога; данная интерпретация задает онтологический фокус анализа
феномена диалога, позволяющий рассмотреть его как форму «бытия-в-мире-как-
плоти»; в этой связи диалог как со-бытие людей предстает в качестве со-бытия-с-
миром (при этом последнее (со-бытие-с-миром) определяет первое благодаря
обусловленности со-бытия «телесной субъективностью» или «всеобщим

чувственным»);

– для характеристики такого рода глубинного взаимодействия людей (на уровне бытия-с-миром) предлагается категория «медиационный соматический

Михаил Михайлович Бахтин, или Поэтика культуры». М. 1991. Диалог культур: опыт определения / В. С. Библер // Вопр. философии. – 1989. – No 6. – С. 31-42. См. Лосев А. Философия имени-. М.: - Академический проект. 2009. - 300 с.

диалог»; данная категория позволяет провести различие коммуникации, основанной на понятии «soma» (как выражения духовно-телесной целостности индивида, «среде» онтологического, философского вопрошания) и коммуникации, предполагающей пребывание человека в искусственной среде («techne»), – инверсионному квазиобщению в пространстве симулякров;

– предложены понятия «фальсифицированный диалог» и «диалог-иллюзия», позволяющие рассмотреть разные формы девиации общения, превращения его в симулякр;

– дана феноменологическая трактовка грамматического метода О. Розенштока-Хюсси, которая в соотнесении ее с концепцией диалогического «Я» Г. Херманса позволяет решить проблему центрированности диалогического взаимодействия сквозь призму понятий медиационного диалога и экзистенциального поля. В соответствии с данной трактовкой центр диалогического взаимодействия переносится в экзистенциальное поле;

– осуществлен критический анализ традиционного подхода к аналитическому пониманию структуры личности, отождествляемой с (одним) субъектом, полагаясь на абсолютную диалектику А.Ф. Лосева и гипердиалектику М. Мерло-Понти, что позволило представить личность динамически как полифонический и симфонический ансамбль «Я» и «Ты»-позиций. Целостность этой полевой структуре придаёт гештальт соматической телесной схемы, обеспечивающей сборку составляющих её элементов таким образом, что единство «Я»-позиций может быть уподоблено виноградной кисти. При этом их согласованность обеспечивается целостностью окружающего их мира, составной частью которого является фигура Другого, образующая общее экзистенциальное поле «междумирия», «бытия-между» на основе оси «субъект-тело-плоть»;

– в отечественную философскую культуру введены работы авторов, которые в ней практически не представлены. Это, прежде всего, касается исследований нидерландского психолога Г. Херманса, разработавшего концепцию диалогического Я, которая позволяет решить проблему центрированности диалогического взаимодействия, опираясь на понятия «медиационный диалог» и «экзистенциальное поле»;

– выработан авторский концепт примордиального прадиалога как отражения исконных, архетипических диалогических конструкций, существующих в различных культурах.

Положения, выносимые на защиту

1. Проблема диалога становится актуальной в ХХ веке в связи с пристальным вниманием исследователей к повседневной жизни человека, различным формам взаимоотношений людей, которые тематизировались представителями разных философских школ как «дискурс», «практика», «деятельность», «общественное отношение» и т.д. Диалектико-феноменологический подход, представленный в настоящей работе, открывает возможность полагать «социальное взаимодействие» в качестве интерсубъективной сферы общения («бытие между»), что позволяет сделать акцент на анализе непосредственного, «живого» коммуникативного опыта.

2. Феноменология социального (А. Шюц, Г. Гарфинкель и др.) эксплицирует смыслы, которые мы вкладываем в свои действия. Диалог, рассмотренный в фокусе феноменологии социального, предстает как опыт повседневного общения, в нем усматриваются три аспекта: во-первых, соотнесенность участников диалога («общее поле» взаимодействия или медиации), предполагающая учет инаковости другого

человека, его своеобразие, несводимое к чему-то «общему», во-вторых и в-третьих, возможность изменения коммуницирующих через вынужденную соотнесенность с инаковостью Другого. В понятии «диалог», таким образом, выражается опыт встречи с Другим (со-бытие), открывающий возможность явления нового смысла (иной точки зрения, идеи и пр.).

3. Феноменология относится к числу дисциплин, предлагающих рефлексию
«опыта Другого». Осуществляется интерпретация ряда идей Э. Гуссерля, М.
Хайдеггера и Э. Левинаса в контексте проблематики диалога с целью обоснования
необходимости обращения к «новой онтологии» М. Мерло-Понти, которая
рассматривается в качестве одной из основных методологических опор настоящего
исследования. Важно отметить также, что в контексте предлагаемого подхода
данному переосмыслению некоторых идей известных философов-феноменологов
наиболее отвечает форма проблематизирующего философского рассуждения,
призванного предоставить слово каждой значимой точке зрения.

4. Э. Гуссерль вводит представление об интерсубъективности, в соответствии с
которым Другой предстает как «отличающееся от моего тело», доступное в актах
аналогизирующей апперцепции или аппрезентации. Для Э. Гуссерля трактовка
интенциональности ограничивается понятием сознания, тем самым Другой относится
им к субъективной сфере («сфере внутреннего»). «Другой» для Э. Гуссерля – «другое
Я», вся «друговость» которого состоит в том, что он в моем восприятии находится
«там» (тело другого человек не принадлежит мне), а я как психофизиологическое
единство пребываю исключительно «здесь». Но «там» и «здесь» также являются
модусами моего опыта сознания. Понятие «интерсубъективность», призванное
описывать «бытие между», на деле у Э. Гуссерля имеет коннотации «бытия собой»
(если под «собой» понимать сознание как таковое, а не эмпирическое Я). Диалог для
Э. Гуссерля – опыт встречи с «альтер Эго», разговор с самим собой как с другим Я, в
котором «Я сам» и «другое Я» принадлежат одному «общему полю» медиации –
трансцендентальной субъективности. Соответственно «новое» для Э. Гуссерля как
«иное», «не бывшее», по большому счету невозможно: все смыслы заранее заданы
трансцендентальной субъективностью, уже принадлежат ей. «Новое» относительно,
то есть это «то же самое», только осуществляемое каждый раз заново, а именно –
рефлексивное усилие отдельного мыслителя, снова и снова пытающегося «считать»
то или иное содержание сознания в конкретной ситуации философствования.

5. М. Хайдеггер отказывается от понятия «сознание». Исходная точка
хайдеггерианского анализа – недуальное бытие-в-мире, в котором нет ни «Я-сам», ни
«другого Я». Есть одно «бытие-в-мире», которое простирается (в том числе и)
«между» всеми, поскольку обнимает собой всех людей. Da-sein полагалось М.
Хайдеггером и как «бытие-к», как со-бытие⁵³. Однако хайдеггерианское понимание
«бытия между» исключает диалог, поскольку диалогическое общение предполагает
выделенность инаковости Другого. Со-бытие как взаимодействие (многих) М.
Хайдеггер старается толковать в фокусе онтологического различия, то есть так, чтобы
в нем всегда подразумевался один, объемлющий все исток («бытие»),
«располагающийся» не только «между», но и «вокруг». М. Хайдеггер, как и Э.
Гуссерль, говорит об относительно «новом»: философствование – возвращение к
исходному, которое только нами может осознаваться «новым», поскольку мы

⁵³ См.: Анри М. Воплощение. Философия плоти // Койнония. Вестник ХНУ им. В.Н. Каразина. № 904, 2010. с.213.

«выпали» из мышления бытия, хотя новым бытие не является. Тяга к «новому» как «небывшему» связана с акцентуацией на понятии «уникального», «неповторимого».

6. Левинасовская феноменологическая этика, напротив, акцентирует внимание
на лице другого человека («уникальном»), но из нее выпадает «общее поле»
медиации, тематизированное Э. Гуссерлем как трансцендентальная субъективность, а
М. Хайдеггером – как бытие-к, со-бытие. Для Э. Левинаса «новое» – небывшее,
оригинальное: человек, предстающий как иное Я, хотя и возможное в свете
абсолютного «Он». Э. Левинас, как этик и метафизик, не стремится абсолютизировать
«неповторимость».

7. Представляется возможным говорить об интерсубъективном опыте в
терминах онтологии, удерживающей как «общее поле» медиации, так и возможность
проявления человеческого лица и нового смысла (именно диалог выступает
жизненной формой, в которой «общее» и «единичное» очевидным образом
сосуществуют и взаимопроникают). Важно определить территорию, на которой могли
бы встретиться мысль М. Хайдеггера и мысль Э. Левинаса. Осуществленное в
диссертационной работе исследование интерсубъективного опыта («бытия между»)
имеет форму философской проблематизации – вопрошания, в котором удерживаются
и не сводятся друг к другу противоречия как разные «голоса» (термин М. Бахтина)
значимых в диалоге персон. Территорией, где сходятся мысль М. Хайдеггера и мысль
Э. Левинаса, оказывается пространство философского вопрошания, стремящегося не
столько «примирить» два (и более) разных подхода, сколько удержать их на
отдалении друг от друга с целью высветления особенностей «бытия между». Чертами
конкретности (историчность, персональность) наделяются различные «голоса»
(философские персоны) вопрошания, включая «голос» и самого автора.

8. Новая онтология М. Мерло-Понти – еще один «голос» осуществляемой в
данном исследовании проблематизации «бытия между». Французский философ
стремится уйти от дуализма даже в той его форме, которая была свойственна не менее
радикальному мышлению М. Хайдеггера, полагавшегося на онтологическое различие
(«бытие» не есть «сущее»). Центральное понятие его новой онтологии – «Бытие»,
лишенное признаков дуальности, Единое, которое предшествует всякой
феноменальности, пребывающее в беспрестанном движении, «сырое» и
«необработанное» (философской рефлексией). «Бытие» М. Мерло-Понти – аналог
бытия-в-мире М. Хайдеггера, только оно не «заступает» за пределы сущего, но
неразделимо слито с ним. Поскольку все, пребывающее в становлении, имеет свою
«плоть» (находящееся за пределами времени «бесплотно»), «плоть» –
«первоэлемент». Утратить связь с бытием, «забыть» его нельзя; мы принадлежим ему
глубинно, в самых основах своего существа (которое открывается на уровне
«перцептивной веры» и «телесного сознания»). Философские идеи позднего М.
Мерло-Понти маркируют «бытие между» как бытие-в-мире-как-плоти, которое
выступает и как опыт (встречи, со-бытия), являющийся уникальным, поскольку
пребывает в неизбывном становлении, и как пространство взаимодействия людей
посредством разнообразных практик («механизмов» коммуникации), требующих
своих способов тематизации, хотя и укорененных в «плоти мира».

9. «Медиационный соматический диалог» – понятие, призванное удержать
рассуждение на уровне онтологии и развернуть представление о бытии-в-мире,
бытии-лицом-к-лицу и другие модусы «бытия между» как модусы «бытия-в-мире-
как-плоти». Концепт «бытия между» представляется «площадкой», фоном для
«изначальной встречи», в которую вовлечены участники примордиального контакта

самой ситуацией своего существования – укорененностью в «плоти мира». «Бытие-в-мире-как-плоти», являясь неопределимым, безмолвным, становится условием для осуществления подобного контакта. Коммуникация предстает в этой связи как недуальное «поле становления», несводимое к формальным, информационным аспектам взаимодействия. Поскольку речь идет об определенном модусе бытии-в-мире, имеет смысл говорить об «экзистенциальном поле» первичного контакта, основаниями своими погруженного в «плоть мира», в котором потенциальные субъекты, объекты и формирующее их окружение включены в общую ткань одного Бытия. «Экзистенциальное поле» – поле существования, в котором человек и мир переплетены и представляют единое целое, «место», где может быть реализована человеческая подлинность, пространство становления первичного (примордиального) контакта.

10. Экзистенциальное поле коммуникации (как одна из форм бытия-в-мире-
как-плоти) предполагает использование «экзистенциалов» как форм выражения
философского вопрошания, захватывающих бытие самого вопрошающего (идея
принадлежит М. Хайдеггеру). С этой точки зрения, «медиационный соматический
диалог» может быть рассмотрен в качестве экзистенциала, указывающего на до
логические, до-рефлексивные основания коммуникации (хотя экзистенциальный
уровень анализа не исключает и рефлексивных процедур).

11. Бытие-в-мире-как-плоти, будучи безмолвным, обладает собственным
«голосом молчания», который воспринимается «телесной субъективностью»,
характеризующейся признаками обратимости, амбивалентности, а также
способностью быть общающейся, вопрошающей, воплощающейся и взыскующей
наполнения. Участников медиационного диалога, причастных к такому совместному
бытию, можно уподобить сообщающимся сосудам, принадлежащим одной «плоти
мира». «Плоть мира» – телесность всего сущего, «первоматерия». Видимые
материальные объекты есть проявление их «элементарной» онтологической основы,
«первоэлементов мира», «плоти», на которую можно указать лишь как на нечто
невидимое, скрытое. Любым формам диалога предшествует первичный контакт,
наделяющий человека способностями видеть видимое, слышать слышимое. Самость
(«Я-сам») и Другой – две стороны одного воспринимаемого мира, бытия-в-мире-как-
плоти, которое содержит в себе текстуру изначальных форм контакта, таких, как
жест, мимика, взгляд, звук. Бытие-в-мире-как-плоти – междумирие (если каждый
человек есть микрокосм, целый мир), в котором скрещиваются взгляды, пересекаются
перцептивные поля восприятия, это экзистенциальное поле «бытия между», которое
объединяет участников прадиалога еще до их встречи и начала прямого диалога.
Здесь происходит тематизация смысла: безмолвие открывает возможность речи.

12. На уровне рефлексивного анализа средств и способов смыслообразования
(предполагающего иные, дуалистические, подходы) экзистенциальное поле
коммуникации тематизировано с помощью понятий «инверсия» и «медиация»,
описывающих два диалектически взаимосвязанных «механизма» трансляции
ценностей и смыслов в культуре. Инверсия ориентирована на консервацию, а
медиация – на инновацию смысла. Инверсия – нарушение, изменение обычного
порядка, вплоть до противоположного данному. Инверсия – это возможность выбора
из двух предложенных готовых вариантов, выбор внутри стандартного набора
смыслов, воспроизведение уже имеющейся структуры. Медиация, со своей стороны,
способна преодолевать бинарные оппозиции и конституировать новые ценности и
смыслы. Движущей силой диалога, по В.С. Библеру, является «разрыв» между

природными (причинными) и смысловыми, культурно-обусловленными элементами. Согласно нашей гипотезе, этот «разрыв» должен быть заполнен не только смыслом, порождённым медиацией, понимаемой как диалогичность, но и благодаря опосредованию чем-то имманентным данному процессу, т.е. телом, вписанным в текстуру плоти. Уделяется внимание изменчивым состояниям этого процесса, т. е. «перетеканию» одного «трансляционного механизма» (а также включённых в него элементов) в другой, в результате чего возникает экзистенциальное поле. Инверсия и медиация способны как разрушать экзистенциальное поле, так и создавать его. Важно, чтобы оба процесса взаимодействовали. Смысл рождается на пересечении лингвистических стилей, жестов, мимики взаимодействующих индивидов и их экзистенциальных полей. Отмечается, что диалог как одна из основных форм повседневного общения выполняет важную восстанавливающую функцию в языке, являясь частью его естественной экологической среды, нуждающейся в защите как часть общемирового культурного наследия.

13. Медиационный соматический диалог рассматривается в диахронической
перспективе в качестве пространства «бытия между», связующего звена между
философией «фюзиса» и «логоса» в эпоху античности, между теологиками различных
культур в период средневековья, между философией логоса и культурой телесности в
эпоху Возрождения. В период Нового времени диалог сводится к своей
эпистемологической разновидности, подвергаясь формализации. Пространство
диалога испытывает вызов со стороны логики «матезиса», опосредованной уже не
сомой (телесностью), а «технэ», что в конечном итоге выливается в дуализм субъекта
и объекта, следствием чего становится кризис идентичности, достигший своего
апогея в нынешнюю информационную эпоху и вылившийся в феномен «расколотого
сознания». Продемонстрирована диалектическая связь между формальной и
содержательной сторонами медиационного диалога, проявившаяся в изменении
нормативных оснований диалогического взаимодействия и их со-размерности
экзистенциальному полю диалога на каждом из этапов развития. Экзистенциальное
поле оказывается обратимо связанным со смысловым полем. Отмечается, что
существует диалектическая обратимость означающего и означаемого, гарантом
которой является телесность (soma) (обратимая связь жеста и знака).

14. Произведённый в диахронической перспективе экскурс в историю развития
диалога позволяет выделить ряд моделей в качестве методологических оснований
парадигмы медиационного соматического диалога. Осуществлён критический анализ
рефлексии, касающийся места и роли диалогического дискурса в духовной и
социальной сферах жизни общества. Обозначена их со-размерность
экзистенциальному полю соматического медиационного диалога. При этом понятие
«со-размерности» включает в себя такие экзистенциалы, как «пространственность»,
«темпоральность» и «телесность». Пространственность вбирает в себя такие
измерения, как «горизонтальное» и «вертикальное». В «горизонтальное» измерение
входят «позиция», «передвижение», «когнитивная структура», «сила», «цель»,
«конфликт», «власть», «ценность» (К. Левин). В «вертикальное» (экзистенциальное)
измерение по мере прочего входят «глубина», «телесность» (Х. Босс), «сома»,
самость, фигура Другого. Критический анализ многочисленных моделей диалога, а
также форм фальсифицированного диалога позволяет наметить конструкт диалога-
иллюзии. Рассматриваемые структуры обнаруживают недостаточность выявления
«формально-логической» рамки в качестве критерия отличия подлинного диалога от
его многочисленных девиаций. В качестве возможного критерия такого отличия нами

предлагается, в русле феноменологии М. Мерло-Понти, выявление «со-размерности» интерактивного взаимодействия соматической схеме экзистенциального поля медиационного диалога. В этом случае большое значение приобретает контекст медиационного диалога, анализ среды его существования.

15. Cтруктурно-ролевой анализ различных форм интерсубъективной двусторонней коммуникации, существовавших в различных культурах, которые условно можно именовать «прадиалогом», в том числе суфийского диалога, чаньского диалога, их экзистенциальных полей, соматической схемы, наводит на мысль о том, что в прошлом существовали архаичные формы примордиального прадиалога, который, возможно, служит архетипом медиационного соматического диалога. В качестве реликта таких архаичных форм общения («изначальной встречи», в терминах М. Мерло-Понти) может быть реконструирован прадиалог коренных жителей Австралии. Среди его основных характеристик можно выделить такие «экзистенциалы», как анонимность, родственная связь, стремление избежать спора.

Теоретическая значимость исследования состоит в том, что в нем в
дискуссионной форме предлагается рассмотреть вопросы, алгоритм решения которых
в современной философской теории и науке пока отсутствует. В настоящей
диссертационной работе предложен подход, продуманный на основе идей «новой
онтологии» и феноменологии говорения М. Мерло-Понти, который позволяет
осмыслять экзистенциальные основания феномена диалога. Предложена концепция
медиационного соматического диалога, а также ряд понятий (прадиалог,
фальсифицированный диалог, диалог-симулякр, диалог-иллюзия, экзистенциальное
поле диалога и др.), которые еще не выступали предметом специальных исследований
в области социальной философии. Представляется, что некоторой теоретической
значимостью также обладает осуществленный в исследовании анализ

интерсубъектиной сферы (бытия между) и диалога как особой формы бытия человека, реализованный на пересечении феноменологических и нефеноменологических подходов (философия диалога, культурный анализ, этнометодология, социальная психология и др.) и центрированных проблематикой «плоти», «soma», «телесной субъективности».

Практическая значимость исследования состоит в том, что его выводы и результаты могут быть использованы:

– для разработки стратегий современного медиапросвещения, направленного на формирование и укрепление коммуникативной культуры в условиях медиализации и информатизации общества;

– для организации медийного, в частности, телевизионного и интернет-пространства как важнейшего элемента публичной сферы информационного общества;

– кроме того, некоторые выводы и тезисы диссертационного исследования могут использоваться в курсе философии, культурологии, а также других социальных и гуманитарных дисциплин. Это может быть сделано в рамках общих или специальных курсов, имеющих отношение к проблемам публичного дискурса современных обществ, формам массовой коммуникации, а также релевантным аспектам функционирования медийной системы.

Апробация результатов исследования

Основное содержание диссертации нашло отражение в двух авторских монографиях общим объемом 53,7 п.л., шестнадцати статьях в ведущих научных журналах (согласно перечню ВАК Минобрнауки РФ) общим объемом 15 п.л., а также

в других статьях и тезисах научных докладов. Совокупный объем публикаций по теме диссертации составляет около 70 п.л.

Концепция медиационного диалога, представленная автором, стала предметом специального обсуждения на одном из заседаний методологического семинара «Социально-гуманитарное знание: поиск новых перспектив» (Пенза, 2013, рук. – проф. В.П. Кошарный). Основные положения и выводы диссертационного исследования были обсуждены на совместном заседании кафедры философии в июне 2009, а также на заседании кафедры философии того же факультета в июне 2014 года. По материалам диссертации были представлены доклады на международных, всероссийских, региональных научных и научно-практических конференциях в г. Пенза: «Идеи Пакта Культуры и современность» в 2010 г.; «Университетское образование» (X-XV международные методические конференции 2008-2013 гг.); «Философия и филология русского классического текста» (Всероссийская научно-практическая конференция в 2008-2013 гг.); в международных научно-практических конференциях «Человек. Культура. Общество»; «Диалог культур», в 2005, 2007 гг.; на I, III Международных научно-практических конференциях «Язык. Право. Общество» 2013, 2015 гг.

Результаты данного исследования были апробированы также в ходе
преподавания курса «Социальная философия» для студентов Пензенского
государственного университета; материалы диссертации легли в основу

разработанного и прочитанного автором цикла лекций по мировой художественной культуре; кроме того, на основе диссертационного исследования был разработан учебный курс «Лаборатория межкультурного диалога».

Структура работы. Диссертация состоит из введения, шести глав, разделенных на три раздела, заключения и списка используемой литературы. Каждая глава разбита на параграфы.