Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Имя действия как особый разряд существительных 22
1.0. Вступительные замечания. Объект исследования 22
1.1. Проблема словообразовательного и семантического соотношения отглагольного имени действия и производящего глагола 30
1.2. Семантическое соотношение глагола и существительного: к истории вопроса 37
1.3. Причины выбора говорящим имени действия вместо глагола 48
1.4. Категория глагольного вида:
принимаемая трактовка некоторых спорных вопросов 74
1.5. Выводы 89
Глава 2. Аспектуальность отглагольных имен действия в русском языке 91
2.0. Вступительные замечания 91
2.1. История вопроса о виде в отглагольных именах и предлагаемые решения 91
2.2. Аспектуально ориентированные классификации отглагольных имен 101
2.3. Источники, принципы отбора и методы анализа материала 108
2.4. Деривационные особенности русских отглагольных имен действия 115
2.5. Аспектуальные свойства парных имен действия в русском языке
2.5.1. Префиксальные пары отглагольных имен действия 120
2.5.2. Суффиксальные пары отглагольных имен действия 128
2.5.3. Влияние словообразовательных суффиксов на аспектуальные свойства имен действия 136
2.6. Аспектуальные семантические признаки и ограничения на образование русских отглагольных имен действия 145
2.6.1. Семантический признак длительности 150
2.6.1.1. Продолжительная ограниченная длительность 156
2.6.1.2. Длительность сохранения результата
2.6.2. Семантический признак кратности 168
2.6.3. Семантический признак фазовости 185
2.6.4. Семантический признак интенсивности 194
2.6.5. Семантический признак лимитативности
2 2.7. Глагольный вид и история русских имен действия 211
2.8. Результаты лингвистического опроса 225
2.9. Выводы 230
Глава 3. Аспектуальность отглагольных имен действия в украинском языке 235
3.0. Вводные замечания 235
3.1. Грамматический статус отглагольных имен действия в словарях и грамматиках 236
3.2. Категория вида в украинских отглагольных именах действия: к истории вопроса 242
3.3. Источники, принципы отбора и методы анализа материала 248
3.4 Деривационные особенности
украинских отглагольных имен действия 250
3.5. Аспектуальные свойства парных имен действия в украинском языке 254
3.5.1. Префиксальные пары отглагольных имен действия 258
3.5.2. Суффиксальные пары отглагольных имен действия 264
3.5.3 Влияние словообразовательных суффиксов на аспектуальные свойства имен действия 269
3.6. Аспектуально-семантические ограничения на образование имен действия в украинском языке 275
3.6.1. Семантический признак фазовости. Начинательность 277
3.6.2. Семантический признак длительности 285
3.7. Результаты лингвистического опроса 288
3.8. Выводы 294
Глава 4. Аспектуальность отглагольных имен действия в польском языке 297
4.0. Вступительные замечания 297
4.1. Грамматический статус отглагольных имен действия в словарях и грамматиках 298
4.2. Источники, принципы отбора и методы анализа материала 303
4.3 Деривационные особенности польских девербативов 305
4.3.1. Формально-семантические особенности категориальных имен действия 308
4.3.2. Формально-семантические особенности некатегориальных имен действия 311
4.4. Аспектуально-семантические ограничения на образование категориальных имен действия по данным словарей и корпусов 319
4.4.1. Анализ словарных данных 319
4.4.1.1. Ограничения на номинализацию беспрефиксных глаголов 319
4.4.1.2. Ограничения на номинализацию префиксальных глаголов 326
4.4.2. Анализ корпусных данных 331
4.4.2.1. Употребительность имен действия с семантикой начинательности 331
4.4.2.2. Употребительность имен действия с квантово-ограничительной семантикой 344
4.4.2.3. Употребительность имен действия с чрезмерно-продолжительной семантикой 346
4.4.2.4. Употребительность имен действия с делимитативной семантикой 350
4.5. Результаты лингвистического опроса 358
4.6. Выводы 363
Глава 5. Имя действия и семантика предела 366
5.1. Имя действия: словоизменение или словообразование? 366
5.2 О понятии предела глагольного действия 371
5.3. Содержательные типы предела 374
5.4. Функционально-семантические различия внутри славянского вида 378
5.5. Имя действия и семантика предела 381
Заключение 390
Принятые сокращения 397
Библиография
- Семантическое соотношение глагола и существительного: к истории вопроса
- Источники, принципы отбора и методы анализа материала
- Грамматический статус отглагольных имен действия в словарях и грамматиках
- Аспектуально-семантические ограничения на образование категориальных имен действия по данным словарей и корпусов
Семантическое соотношение глагола и существительного: к истории вопроса
Важным средством выражения аспектуальных значений в славянских языках являются лексико-грамматические аспектуальные разряды — способы глагольного действия, которые до сих пор мало учитывались при исследовании отглагольных имен. В работе мы опираемся на классификацию способов глагольного действия, предлагаемую в работах М.А. Шелякина (Шелякин 1983; 2001), также принимаем во внимание классификации, предложенные в: (Русская грамматика 1980; Авилова 1976).
При анализе аспектуальных особенностей ОИД мы учитываем теоретические положения, предложенные в двухкомпонентной теории вида (Smith 1991; Смит 1998), классификацию глагольных аспектуальных классов 3. Вендлера (Vendler 1967), а также работы, в которых этот подход применяется по отношению к отглагольным именам в русском языке (Падучева 2014; Чжан 2007; Пазельская 2003).
Поскольку в исследуемых языках отглагольное имя действия в разной степени сохраняет глагольную аспектуальную семантику, для нашей работы важны результаты новейших сопоставительных исследований славянского вида в аспектологических работах А. Барентсена, Т. Бергера, В. Броя, Б. Вимера, С. Дики, Е. В. Петрухиной (Barentsen 2015; Berger 2013; Breu 2009; Dickey 2000; Петрухина 2000), в которых доказываются различия в семантике и употреблении глагольного вида в западно- и восточнославянских языках.
Объектом исследования являются имена существительные, образованные от глаголов по различным словообразовательным моделям и имеющие значение действия, процесса или состояния (отглагольные имена действия).
В качестве предмета исследования выступают аспектуальные семантические признаки в отглагольных именах действия (предельность, кратность, длительность, фазовость, интенсивность), их типы, степень сохранения и условия актуализации в русских, украинских и польских ОИД. Цель работы заключается в комплексном сопоставительном исследовании аспектуальных семантических признаков в русских, украинских и польских отглагольных именах действия на основе специально разработанных методов выявления аспектуальных признаков в семантической структуре ОИД на материале этих языков.
Для достижения этой цели необходимо было решить следующие задачи: 1. Уточнить грамматический статус отглагольных имен действия в исследуемых языках. 2. Установить степень аспектуальной дифференциации членов именных пар в соотношении с членами глагольных префиксальных и суффиксальных видовых пар в русском, украинском и польском языках. 3. Выявить роль транспозиционных аффиксов в формировании аспектуальной специфики имен действия. 4. Охарактеризовать качественный и количественный состав аспектуальных признаков интенсивности, фазовости, длительности, кратности, лимитативности в исследуемых языках. 5. Выявить общие системно-языковые факторы, ограничивающие образование имен действия в сопоставляемых языках.
Исследование выполнено на материале толковых словарей и корпусов русского, украинского и польского языков, а также примеров разножанровых речевых устных и письменных употреблений отглагольных имен действия из картотеки автора, извлеченных из различных источников: художественных и публицистических текстов, телевизионных передач, Интернета. Отдельным источником данных послужили результаты проведенных автором лингвистических опросов носителей исследуемых языков. Важнейшими источниками материала для исследования русских ОИД явились: Словарь современного русского литературного языка: В 17 т. (1948-1965); Словарь русского языка: В 4 т. / Под ред. А. П. Евгеньевой (1981) (MAC), Большой академический словарь русского языка: В 30 т. / Под ред. К. С. Горбачевича (2004—), Национальный корпус русского языка (http://www.rascorpora.ra/). Украинские имена действия исследовались на основе сплошной выборки из «Словника української мови» (вії т., 1970-1980), «Корпуса текстів української мови» (http://www.mova.info/corpus.aspx), содержащего около 13 млн словоупотреблений. Для изучения польских ОИД были привлечены «Slownik jezyka polskiego» под ред. В. Дорошевского (1958-1968/2000); «Uniwersalny slownik jezyka polskiego» под ред. С. Дубиша (2003); Narodowy Korpus Jezyka Polskiego (http://nkjp.pl/, ок. 250 млн словоупотреблений), Korpus Jezyka Polskiego Wydawnictwa Naukowego (http://korpus.pwn.pl/, 100 млн словоупотреблений) и Korpus Instytutu Podstaw Informatyki PAN (http://koфus.pl/poliqaф/poliqarp.php, около 200 млн словоупотреблений). Объем словарной выборки составил 5 228 русских, 10 040 украинских и более 12 500 польских имен действия. Картотека разножанровых текстовых употреблений ОИД в исследуемых языках (без учета корпусных данных) включает более 6000 русских, 4500 украинских и около 2350 польских примеров.
При работе с языковым материалом использовались комплексная методика, включающая методы дистрибутивного анализа, семно-компонентного анализа, интроспективный, количественный, текстово-интерпретационный, описательный и трансформационный методы. Для выяснения сочетаемости имен действия с аспектуально значимыми контекстами и для выявления фактической употребительности определенных форм в речи проводился корпусный анализ. Для установления состава аспектуальных признаков в исследуемых языках в работе применена авторская методика сплошного количественного аспектуально-ориентированного анализа продуктивности глаголов по отношению к именам действия, в процессе которого выделяются классы имен, мотивированные глаголами определенных способов действия, а затем полученные классы группируются по превалирующему семантическому признаку (интенсивности, длительности, фазовости, предельности, кратности). Полученные аспектуальные группы ОИД сравниваются с соответствующими глагольными разрядами, устанавливаются словообразовательные лакуны и объединяющие их семантические признаки. Для проверки некоторых результатов работы проведены лингвистические опросы носителей трех исследуемых языков.
Выдвигается гипотеза о том, что отглагольные имена действия в исследуемых языках наследуют от производящих глаголов комплекс аспектуальных семантических признаков: результативный и одноактный типы предела, интенсивность, итеративную, мультипликативную и дистрибутивную кратность, различные типы длительности, эволютивную фазовость. Аспектуальные различия между ОИД в исследуемых языках заключаются в сохранении в польском и — частично — в украинском и исчезновении в русском языке формальных показателей глагольных перфективных и имперфективных значений, а также степени регулярности этих значений в речи. Эти различия обусловлены степенью проявления в аспектуальной структуре глаголов признака количественно-временного предела — от наименьшей в польском языке до наибольшей в русском. Играющий важную роль в семантической структуре глаголов признак количественно-временного предела оказывается несовместим с именной формой, что и препятствует регулярному образованию аспектуально противопоставленных ОИД в русском языке. Этот фактор, с одной стороны, влияет на продуктивность глаголов разных семантических групп по отношению к именам действия внутри одного языка, а с другой — определяет межъязыковые различия в сфере аспектуальности ОИД.
Источники, принципы отбора и методы анализа материала
Видимо, за прошедший век в языке в этом отношении мало что изменилось, поскольку по силе высмеивания хлесткая пародия Зин. Паперного не уступает текстам классиков: (40) Показ Пушкиным поимки рыбаком золотой рыбки, обещавшей при условии её отпуска в море значительный откуп, не использованный вначале стариком, имеет важное значение. Не менее важна реакция старухи на сообщение ей старика о неиспользовании им откупа рыбки, употребление старухой ряда вульгаризмов, направленных в адрес старика и понудивших его к повторной встрече с рыбкой, посвященной вопросу о старом корыте (3. Паперный). К. И. Чуковский в своей замечательной книге «Живой как жизнь» уделяет особое внимание отглагольным именам, давая им резкую оценку: «И "научность" и "литературность мерещится многим именно в этом омертвелом жаргоне: "Обрыбление пруда карасями", "Крысонепроницаемость здании", "Обсеменение девушками дикого поля"» (Чуковский 1962: 157-202). Эти примеры могут показаться искусственными или слегка устаревшими, но вот вполне современная иллюстрация, обнаруженная нами на официальном сайте компании «Мажар» в разделе отзывов: (41) Отрицательные стороны компании Мажар. Понижение заработной платы, увеличения рабочего времени, увольнения по соглашению сторон без компенсации и выплаты отпускных, уклонения от налогов (Режим доступа: http://orabote.net/feedback/show/id/56704).
В справочнике Д. Э. Розенталя (Розенталь 1999) употреблению отглагольных имен посвящен целый параграф, где, в частности, указывается, что их несомненным достоинством является краткость, а возможными недостатками употребления могут быть неясность высказывания, искусственность некоторых именных образований, нанизывание падежей, расщепление сказуемого, а также канцелярский характер речи. О том, что неумеренное употребление отглагольных существительных в русском языке — явный признак канцелярита, писала Э. Гальперина: «в любой статье, заметке, даже в ученом труде, стократ — в художественной прозе почти всякое иностранное слово можно, нужно и полезно заменить русским, а отглагольное существительное — глаголом» (Галь 2001 (первое изд. — 1972)). Талантливая переводчица приводит множество запоминающихся примеров неуместного употребления отглагольных имен, и с большинством ее замечаний можно согласиться, поскольку фразы типа: «Способность к усыплению», «Процесс развития движения за укрепление сотрудничества», «Дочерчивание линии происходит с тщательностью чертежника-ученика, высунувшего язык от старания», Ребенок поцеловал усталую мать — и «в лице (ее) появилось какое-то неуловимое просвежение» — действительно требуют немедленной редакторской правки. Однако все же некоторые примеры, приведенные Э. Гальпериной как неудачные, на взгляд современного носителя языка вполне корректны: «Даже к собственной дочери он испытывал недоверие»; «Сейчас было непохоже, чтобы она стала иронизировать, сейчас она была слишком серьезна, да, именно так, ее взгляд был серьезным; то, что он принял за пустоту, было отсутствием ее привычной веселости, это и делало ее лицо таким незнакомым, таким чужим»; «В глазах (у пса!) было выражение такой беззащитной доверчивости»; «Никакой жалости к ней он не испытывал». Мы обязаны допустить, что речь идет лишь о несовпадении стилистических оценок, но вероятной представляется и другая версия: «нормальность» таких конструкций — результат так называемой «экспансии номинативности».
В русском языке в последние десятилетия происходят заметные изменения, в том числе и в его стилистической системе. В докладе Е. В. Петрухиной на XV Международном съезде славистов в Минске прозвучала мысль о стилистическом упрощении славянских языков, сближении стилей, их огрублении (Петрухина 2013). По мнению О. Г. Ревзиной, после 1985 года в русской речи «устраняется разность стилистических потенциалов», из стилистической системы уходит этическая составляющая, происходит «редукция русской стилистической системы до трехчленной «книжность — норма — разговорность» (Ревзина 2012: 249). Возможно, этот глобальный процесс коснулся и особенностей функционирования отглагольных имен. Р. И. Розина полагает, что «книжный характер» отглагольных имен — это миф, о чем, в частности, свидетельствует их высокая частотность (вероятно, возрастающая) в СМИ и в блогах на интернет-сайтах — текстах, близких к разговорной речи (Розина 2010).
С целью уточнить, действительно ли отглагольные имена стали столь частотными в современной разговорной речи, мы выборочно проанализировали «Большой словарь русского жаргона» В.М. Мокиенко, Т. Г. Никитиной (2000) на предмет наличия в его словнике имен действия. Анализ результатов сплошной выборки отглагольных имен действия с префиксами за-, по- и о- (мы обращали особое внимание на слова с пометой «мол.» — молодежное, и меньшее — на уголовный, арестантский или картежный жаргоны, как более маргинальные и в большинстве случаев принадлежащие к более старым языковым пластам) позволил сформулировать два наблюдения.
Во-первых, отглагольных имен-жаргонизмов в принципе мало (в нашей выборке оказалось всего около 50 лексем, преимущественно с нулевым суффиксом или с -к{а)), и большинство из них — это переосмысленные общеупотребительные слова на -к{а) или 0 {подлет тренировочный полет самолета , подруб постижение чего-либо , зацепка, посадка вовлечение в наркоманию и т. д.). На фоне огромного количества жаргонизмов-глаголов (захачитъ взломать программу , захипповатъ стать хиппи, начать вести образ жизни хиппи , задерибаситъ частично испортить что-либо , захорошеть опьянеть , засумозитъ погубить кого-л. , побазлакатъ поговорить и т. п.) почти полное отсутствие новых отглагольных имен может свидетельствовать как раз о том, что разговорный русский язык не нуждается в них столь остро.
Грамматический статус отглагольных имен действия в словарях и грамматиках
Поэтому мы обратились ко второму уровню аспектуальности имен — «лексической аспектуальности». Но поскольку, с одной стороны, способность русского ОИД употребляться в значениях события, процесса, состояния и т.д. уже довольно неплохо изучена, см. об этом (Пазельская 2003, Чжан 2007; Падучева 2014), а с другой — этот подход не прояснил до конца все, что нам хотелось бы знать об аспектуальности имени действия, мы избираем анализ с использованием более дробных семантических признаков, описанных в рамках научной школы функциональной грамматики А. В. Бондарко (концепция функционально-семантического поля аспектуальности).
Согласно (ТФГ 1987), в составе категории аспектуальности выделяются семантические признаки кратности, длительности, интенсивности, фазовости, лимитативности, перфектности, а также различия между собственно действием (акциональность), состоянием (статальность) и отношением (реляционность). Одним из важных средств формирования аспектуальной семантики в русском языке являются аспектуальные разряды — способы глагольного действия.
С позиций структурной грамматики, способы действия — это семантико-словообразовательные группировки глаголов, «в основе которых лежат формально выраженные модификации значений беспрефиксных глаголов с точки зрения временных, количественных и специально-результативных характеристик» (Русская грамматика 1980: 596; см. также Авилова 1976).
В соответствии с другой точкой зрения, любой глагол русского языка может быть охарактеризован в отношении его способа действия, независимо от формальной выраженности, то есть способ действия является, в первую очередь, семантической характеристикой глагола (Маслов 1959; Бондарко 1967; Шелякин 1983). По словам В. В. Гуревича, «способы действия характеризуют действие «в самом себе», отражают его внутреннюю сущность (характер протекания, связанный неспосредственно с семантикой глагола)» (Гуревич 1971:79).
Необходимо отметить, что и первый, и второй подходы не противоречат естественному членению исследуемых объектов, поскольку учитывают их необходимые сущностные признаки и базируются на принципе естественных неоппозитивных различий: «В сфере лингвистики принцип естественной классификации проявляется в стремлении отразить членения, существующие в языке и речи, выявить реальную системность, структуру, стратификацию и вариативность изучаемых единиц, классов и категорий» (Бондарко 2008: 42).
Однако, принимая в целом семантическую интерпретацию аспектуальных разрядов глаголов и трактуя способы действия как лексико-грамматическую оппозицию, в дальнейшем изложении случае мы сосредоточим внимание на морфемно-характеризованных СД, поскольку использование принципа естественной классификации в сфере грамматики предполагает учет связи значений с формальным выражением; кроме того, это позволяет более строго соотнести аспектуальные значения с формальными средствами их выражения.
Такой подход в определенной степени коррелирует с точкой зрения А. Л. Шарандина, который, обсуждая проблему аспектуального характера глагола, предлагает дифференцировать семантику глагольных классов и семантику способов глагольного действия. Первая присуща непроизводным глаголам (акциональность, статальность и релятивность). Вторая свойственна производным глагольным формам и образует своеобразную аспектуальную парадигму. При этом способ действия определяется как формообразовательная словообразовательно-модификационная категория (Шарандин 2005: 138-140).
Семантика глагольных аспектуальных разрядов — способов действия — это существенный признак семантической структуры девербативов, который до сих пор мало учитывался при исследовании отглагольных имен. В порядке полемики с Цзяхуа Чжан, указывающим, что существительные, производные от глаголов определенных способов действия, — «нерегулярные и малопродуктивные образования» (Чжан 2007: 32), приведем один факт: даже по самым скромным подсчетам, только от глаголов морфемно-характеризованных
СД в русском языке образовано более 2000 ОИД. Это представляется достаточным основанием для того, чтобы принять во внимание данный уровень аспектуальной семантики при анализе девербативов. Учитывая плодотворность таксономического подхода при изучении отглагольных имен существительных и в частности — важность и результативность анализа, основанного на принципе естественной классификации, в той или иной степени реализованного в рассмотренных выше работах, мы предпримем попытку анализа русских отглагольных имен действия сквозь призму категории аспектуальности.
В основание анализа легла словообразовательно-семантическая соотнесенность производных существительных с глаголами определенных способов действия. Эти аспектуальные разряды являются разновидностью категориальных единств, в которых проявляются особенности естественных классов. Анализируя и классифицируя отглагольные существительные, мы опирались на классификацию способов действия, предложенную М. А. Шелякиным (Шелякин 1983), как максимально подробную в семантическом и структурном отношении и учитывающую соотнесенность способов действия с категорией предельности / непредельности, их семантические различия, а также отношение к категории вида. Привлекались также классификации, представленные в работах (Русская грамматика 1980; Маслов 1984 /2004; Бондарко, Буланин 1967; Авилова 1976; Зализняк, Шмелев 2000).
Аспектуально-семантические ограничения на образование категориальных имен действия по данным словарей и корпусов
Сказанное означает, что отглагольное существительное "разворачивает", актуализирует аспекту альные семы, скрытые в лексическом значении мотивирующего глагола, заполняет семантические лакуны, выражая значение послепредельной фазы действия, не присущее соответствующим глаголам, и является дополнительным средством выражения значения статальной перфектности. Вместе с тем, необходимо подчеркнуть зависимость актуализации этого значения девербатива от контекста. Очевидно, что семы длительности сохранения результата в отглагольных существительных имеют лишь имплицитный, потенциальный статус и не поддерживаются определенной регулярной грамматической формой, реализуясь лишь под влиянием аспектуально релевантного окружения, в частности — при употреблении в составе синтаксем со значением состояния или в связи с предикатом протекания состояния.
Для реализации именем действия значения перфектности необходимо, чтобы были соблюдены два условия. Во-первых, перфектную функцию в тексте могут выполнять девербативы, мотивированные парными или непарными глаголами СВ {потепление — действие по значению глагола потеплеть) или девербативы, которые одновременно соотносятся с глаголами обоих видов {отлучка — действие по значению глаголов отлучаться /отлучиться). Иными словами, в их семантической структуре обязательно должен присутствовать семантический признак предельности.
Второе обязательное условие актуализации перфектного значения — это потенциальная возможность задержки результата действия на некоторое время. Такая семантика характерна для глаголов (и для образованных от них существительных), которые обозначают изменчивое, кумулятивное состояние / свойство или каузированный признак {запустение, окаменение, исхудание, испуг и под.):
Кум, выведенный из своего окаменения вторичным испугом, полез в судорогах под подол своей супруги (Н. Гоголь). Важно, что одновидовой характер мотивирующего глагола СВ не исключает второго условия, за исключением «точечных», одноактных глаголов, если «указанием на "критическую точку" собственно и исчерпывается семантика соответствующей формы» (Маслов 1984/2004: 63) (рывок, недосмотр, порыв, обмолвка). Если же одновидовость мотивирующего глагола обусловлена другими причинами (крайняя степень интенсивности процесса (разгул, исхудание), обозначение временной границы начала или конца действия (задымление, захоронение) и др.), то девербатив способен актуализировать значение устойчивого состояния, что является результатом предыдущего процесса: худеть — исхудать — исхудание (= состояние исхудания). Заметим, что актуализация имплицитной послепредельной процессности в определенных контекстуальных условиях релевантна и для некоторых одновидовых глаголов СВ (ТФГ 1987: 97): Он загулял на два дня (имплицитная длительность сохранения результата) = загул продолжался два дня.
Изложенное позволяет сделать следующее обобщение. Отглагольное имя действия наследует от производящего глагола целый набор содержательных типов аспектуальной категории длительности и реализует их в различных контекстах.
Имя действия способно выражать значения результативной длительности (в процессе протекания или с достигнутым результативным пределом), длительности сохранения результата, а также протяженной неограниченной длительности.
Аспектуальное своеобразие имени действия обнаруживается в области лимитативности: ограничения обнаруживаются в сфере ограниченной протяженной длительности (ограниченности длительного действия количественно-временным пределом).
Категория аспектуальности в русском языке охватывает целый комплекс семантических признаков, которые Ю. С. Маслов сгруппировал в два типа: количественные и качественные (Маслов 1978: 12). Одним из важных элементов количественной аспектуальности является кратность (повторяемость), которая характеризует действие по количеству «крат». Она может быть реализована как однократность (единичное действие) и как неоднократность (повторяющееся действие). Мы опираемся на классификацию вариантов кратности (неоднократности), предложенную B.C. Храковским, в которой значимыми являются следующие семантические признаки: период времени, в который происходит повторение ситуаций (один или множество отдельных периодов), и состав участников (тождественный или нетождественный). На основе этих признаков выделяются три семантических типа кратности: мультипликативная, дистрибутивная и итеративная (Храковский 1987: 124-152). Реализация этих разновидностей кратности в русских ОИД и является предметом исследования в этом параграфе.
Показателями релевантности / нерелевантности определенного типа кратности для имени действия мы считаем возможность образования девербатива от глагола, обладающего данным значением (фиксацию соответствующего имени действия в словаре), а также возможность актуализации этого значения в контексте (наличие соответствующего словоупотребления в текстовом материале). В ходе исследования выяснилось, что словообразовательная активность глаголов, содержащих признак кратности, неодинакова. Рассмотрим это подробнее.
Мультипликативная кратность обозначает ограниченное или не ограниченное пределом множество повторяющихся микроситуаций с одними и теми же участниками (Шелякин 1983). В сфере глагола значение мультипликативной неоднократности реализуется, прежде всего, с помощью многоактных глаголов, обозначающих действия, расчлененные на неограниченно-повторяющиеся отдельные акты, или кванты (Исаченко 1960; Апресян 1974; Яковлев 1975; Гловинская 1982; Шелякин 1983: 194). Они являются очень продуктивными по отношению к именному словопроизводству. Так, из 262 многоактных глаголов, по данным из (Яковлев 1975), или из 280, по данным из (Рощина 1977), 255, по нашим подсчетам, мотивируют имена действия. Это в какой-то мере объясняется их семантикой: данные глаголы (соответственно, и ОИД) обозначают «непосредственно воспринимаемые органами чувств человека конкретные физические действия», часто «звуко-свето-изобразительные» — тарахтение, тикание, стук, мельканье, — а эти значения характерны для изобразительно-описательного регистра речи, типичного для ОИД (в конструкциях «я вижу...», «я слышу...»)80. Их длительность состоит из повторения отдельных актов действия: