Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Теоретико-методологическое обоснование к изучению концепции семьи как культурной ценности с учетом этнолингвистического подхода 19
1.1. Категория ценности 19
1.2. Концепция семьи как культурная ценность 24
1.3. Этнолингвистический подход при сопоставительном изучении лексико-фразеологических систем 29
1.4. Ход и методика этнолингвистического исследования концепта «Семейные отношения» как ценностной номинации немецкого и русского языков 53
Выводы по Главе 1 58
Глава 2. Лексико-семантические поля ядерных лексем, отражающих концепт «Семейные отношения» в немецком и русском языках 64
2.1. Теоретическое рассмотрение статуса концепта в современной лингвистике 64
2.2. Лексико-семантическое поле как возможная реализация концептов 74
2.3. Этнолингвистический анализ номинаций, выражающих «Семейные отношения» в немецком и русском языках 77
2.3.1. Общая характеристика понятия «Семейные отношения» 77
2.3.2. Этнолингвистическая характеристика кровного близкого родства по мужской линии 91
2.3.3. Этнолингвистическая характеристика кровного близкого родства по женской линии 97
2.3.4. Этнолингвистическая характеристика кровного дальнего родства по женской и мужской линиям в немецком и русском языках 104
2.3.5. Этнолингвистическая характеристика последующего родства в немецком и русском языках 115
2.3.6. Этнолингвистическая характеристика свойственного родства со стороны мужа, жены 120
2.3.7. Этнолингвистическая характеристика терминов «свойства», породнивших через брак родственников 133
2.3.8. Этнолингвистическая характеристика терминов, примыкающих к названиям свойства 140
2.3.9. Этнолингвистическая характеристика наименований родства по линии последующего брака 163
Выводы по Главе 2 173
Глава 3. Сравнительный анализ состава фразеосистем немецкого и русского языков, репрезентирующих «Семейные отношения» с позиций этнолингвистики 184
3.1. Сравнительная характеристика немецких и русских фразеологических единиц, отражающих «Семейные отношения» с позиций этнолингвистики 184
3.1.1. Представленность «Семейных отношений по мужской линии» во фразеологических картинах мира сопоставляемых языков 184
3.1.2. Представленность «Семейных отношений по женской линии» во фразеологических картинах мира сопоставляемых языков 210
3.1.3. Представленность «Семейных отношений дальнейшего кровного родства» во фразеологических картинах мира сопоставляемых языков 237
Выводы по Главе 3 258
Глава 4. Сравнительное описание немецких и русских паремий, выражающих «Семейные отношения» в аспекте этнолингвистики 263
4.1. Репрезентация «Семейных отношений свойственного родства со стороны мужа» 263
4.2. Репрезентация «Семейных отношений свойственного родства со стороны жены» 321
4.3. Репрезентация «Семейных отношений «свойства», породнивших через брак родственников» 354
4.4. Репрезентация «Семейных отношений, отображающих наименования «свойства»» 385
4.5. Репрезентация «Семейных отношений на основе родства по линии последующего брака» 577
Выводы по Главе 4 591
Заключение 597
Список литературы 608
Приложение А 664
Приложение Б 683
Приложение В 692
Приложение Г 703
- Этнолингвистический подход при сопоставительном изучении лексико-фразеологических систем
- Этнолингвистическая характеристика терминов «свойства», породнивших через брак родственников
- Репрезентация «Семейных отношений свойственного родства со стороны мужа»
- Репрезентация «Семейных отношений на основе родства по линии последующего брака»
Этнолингвистический подход при сопоставительном изучении лексико-фразеологических систем
На современном этапе развития лингвистики все очевиднее становится необходимость комплексного изучения языковых и социокультурных процессов в их функциональном взаимодействии в ходе исторического развития общества. Целесообразность подобного подхода обусловлена, в частности, невозможностью рассмотрения целого ряда важнейших языковых явлений в отрыве от условий функционирования общества, развития его культуры.
Многие лингвисты в своих научных изысканиях стремятся ответить на вопрос о том, как формируются и передаются языковые знания [Беляевская, 2007; Бендикс, 1983; Березовий, 2007; Брагина, 2007; Гусева, 2008; Иванов, 1989; Кобозева, 2000; Лукашевич, 2002; Ощепкова, 1989]. Учитывая то, что «значение как определенное явление в сознании складывается в результате обобщения в нем определенных конкретных отражений предметов, явлений и отношений действительности, заключающих в себе реальное вообще» и то, что человеческий язык, представляя собой социальное явление, вполне закономерно несет в себе отпечаток духовной и материальной культуры определенной нации. В связи с этим в работе необходимо раскрыть значение этнографической семантики для сопоставительного изучения «семейных отношений» [Смирницкий, 1954, с. 56-78].
Сходства и различия народов издавна исследовались этнографией, сложившейся в середине XIX в., как науки о народах мира и их культуре. Со второй половины XX в. особенности культуры, языка и психики вышли за пределы этнографии, став предметами отдельных наук - этносоциологии, этнолингвистики и этнопсихологии. Взаимодействуя с миром вещей и миром людей, овладевая действиями с различными предметами, формируя тем самым собственную психику, которая неизбежно накладывает своеобразный отпечаток на языковую систему, преобразуя, трансформируя и регулируя взаимоотношения слов, их семантическое содержание.
В настоящее время общая тенденция развития языкознания связана с расширением междисциплинарного подхода, при котором наука о языке оказывается частью более широкого поля наук о человеческой деятельности, именуемой когнитологией. Лингвистика, таким образом, становится дисциплиной, занимающейся языком, как частью когниции [Баранов, Добровольский, 1997; Болдырев, 2001; Демьянков, 1994; Кибрик, 1994; Кубрякова, 1999; Маслова, 2004; Ольшанский, 1996; Попова, Стернин, 2007; Фрумкина, 1996; Рузин, 1996].
Процесс выявления значения тесно связан с глубинными механизмами интеллектуальной деятельности человека, с его сознанием, мышлением. Эти и другие проблемы изучаются в когнитивной науке, которую в первую очередь интересуют проблемы формирования и представления знания [Зубкова, 2000; Кобрина, 2000; Кравченко, 1997; Кубрякова, 1992]. Одним из основных принципов данного направления является положение о том, что нет принципиальных различий между семантическими значениями и энциклопедическими знаниями. В то время как структуралисты считают, что семантические дефиниции лексических концептов должны отличаться от энциклопедических фактов, связанных с ними.
Предшественники теории когнитивной семасиологии (Н. Хомский, Д. Хаймс) считали, что семантические явления должны изучаться отдельно от специфических культурных фоновых фактов и пользователей языка, а цель когнитивной семасиологии - подчеркнуть значение опытного и культурного фона носителей языка для понимания природы лексической семантики [Хомский, 1972, с. 112-120].
С появлением новых наук особое значение приобретает как совершенствование старых классических методов научного исследования, так и поиск новых нетривиальных методов и подходов к анализу данных. Многие подобные методы и примеры нередко рождаются именно на стыке разных наук и дисциплин. В свою очередь, привлечение новых типов источников, разработка новых методов анализа чаще всего ведет к получению оригинальных результатов в каждой науке, к возникновению новых научных направлений, каковым и является этнографическая семантика, которая привлекла внимание лингвистов - антропологов в связи с исследованиями в области родства, проводимыми четырьмя методами: теория сопоставительного изучения; компонентный анализ; программированные обозначения; различные применения семантических правил [Colby, 1966, Р. 3-32].
Подобно тому как от этнографа-исследователя требуется умение описывать с максимальной точностью и полнотой явления материальной культуры, так и этносемантика дает не просто словесное толкование материальных предметов, а рассматривает их в их социальном бытовании и отношении к тем, кем они созданы, и кто ими пользуется, ведь язык скрепляя этническую общность, одновременно является выразителем этноса.
На наш взгляд, сложность отношения языка и культуры заключается в том, что с одной стороны, язык рассматривается как важнейший инструмент культуры, которая фиксируется и передается с помощью языка. С другой стороны, он и сам может выступать как объект культурной деятельности, и в этом качестве язык непосредственно входит в состав национальной культуры.
Для сопоставления лексических отношений в языках необходимо рассмотреть «общее» и «специфическое» в культуре: этноконнотацию.
Этноконнотация - особый вид культурной коннотации, являющийся способом хранения культурной информации, относится к абсолютно специфическим признакам этнической культуры, хотя в силу конвергентности не исключено обращение к относительно специфическим признакам взаимодействующих культур. Так как этническая культура представляет собой единство преемственности и обновления, то в первом случае речь идет об эндогенном обновлении (возникшем внутри культуры без влияния извне), а во втором - экзогенном (заимствованном). Сущность этнической культуры проявляется в ее антиномичности, понимаемой как единство двух противоположностей: 1) культуры как памяти [Лотман, 1971, с. 167-176], монумента [Assman, 1991, S. 45-52], процесса сохранения традиций [Маслова, 2001, с. 89-93; 2) культуры как формы общения между людьми [Лотман, 1994, с.78-91]. Экспликация признаков глубинных имплицитных мыслительных структур этнокультурного сознания нацелена на изучение специфики вербализации этих мыслительных структур в кодах культуры, являющихся формой организации культурной памяти этноса. Коды культуры предполагают наличие устойчивой связи между символизируемым и символизирующим в условиях символической ситуации.
Механизмы устойчивости признака, имплицирующего скрытый смысл первичного именования, закодированный в соответствующем знаке, мотивируются механизмами многократного повторения опыта прошлых поколений, благодаря чему языковая единица лексикона выступает как форма проявления коллективного бессознательного, что приводит к вхождению культурной семантики в языковую.
Языковые значения не восходят прямо к данным перцептивного опыта, и значение не определяется одной лишь предметной соотнесенностью. Отношение между носителем языка и объектом следует понимать как оперативное интенционально обусловленное действие, которое детерминируется не заданным кодом, а привычными интерпретациями и прагматическими условиями.
Коды в языке определяются как открытая система семантически подвижных знаков. В процессе номинации определенными кодами фиксируется специфика национального сознания. Суть операции кодирования состоит в операции отождествления символов одного кода с символами или группами символов другого кода. При языковом кодировании из бесконечного информационного континуума отбирается селективная информация, наиболее значимая для человека данного этнокультурного сообщества. Участие кодов в способах реализации средств образности обусловлено конкретной этнической культурой. Коды культуры, связанные с архетипическими представлениями этноса, в каждой культуре по-своему членят, категоризуют и оценивают мир.
Релевантность количественных и качественных характеристик кодирования определяет уникальность признаков этноконнотатов, вызывающих в сознании говорящего отнесенность языкового знака к определенному культурному пространству, а также специфику этнокультурной маркированности коннотированных единиц лексического и фразеологического фондов языка.
Таким образом, с позиций данных подходов этнолингвистика оперирует понятием человека как субъекта, изучающего и концептуализирующего действительность; при этом исследование языковой системы как надличностного института и исследование общественных норм, зафиксированных в виде устойчивых с семантической или формальной точки зрения языковых конструкций (стереотипов), дополняется изучением речевого узуса. Этнолингвистика перемещает центр тяжести с анализа языковых форм на анализ смыслов, содержащихся в речевых актах, дискурсе. Важным предметом этнолингвистических исследований являются системы духовных ценностей, исповедуемых индивидуумами и языковыми коллективами (как культурными сообществами). Культура становится не просто фоном для описания языка, а полноценным объектом этнолингвистического описания [Арутюнов, 2004; Асоян, 2001; Гринберг, 2004; Вежбицкая, 2001; Малиновский, 2004].
Этнолингвистическая характеристика терминов «свойства», породнивших через брак родственников
Проанализируем лексемы, представляющие термины «свойства», породнившие через брак родичей, а именно: «der Schwager» и «свояк», «der Brautbitter» и «сват», «die Brautwerberin» и «сваха».
Сопоставим лексемы «der Schwager» и «свояк».
Этимологическое описание лексемы «der Schwager» было отражено выше.
Русское слово «свояк» родственно ряду слов в славянских языках: древнерусский «СВОЯКЪ», украинский, белорусский «свояк», болгарский «свояк», «свако», сербохорватский «CBOJak», «свак», словенский «svojak», «svak», чешский, словацкий «svak» - зять, муж сестры жены , польский «swojak» - земляк , «swak» - свояк [Фасмер, 2007, т. 3, с. 584].
Лексема «свояк» в современном русском языке имеет два значения: муж свояченицы , свойственник [Ушаков, 1996, т. 4, с. 105].
Сопоставляя немецкую лексему «der Schwager» и русскую «свояк», можно отметить присутствие общего признака: супруг сестры . Данные лексические единицы обладают спецификой: в немецком языке лексема «der Schwager» отражает семы брат мужа, жены , ямщик , в русском языке слово «свояк» репрезентирует семантику свойственник .
Рассмотрим представленность лексических единиц «der Brautbitter» и «сват» в немецком и русском языках.
Вначале этимологически проанализируем слово «der Brautbitter». Данная лексема является сложным словом, образованным путем сложения основ «die Braut» и «bitter».
Общегерманское существительное «die Braut» в средневерхненемецком, древневерхненемецком «brut», готском «braps», английском «bride», шведском «brad» появилось в немецком языке в XVI в. в значении обрученная и вытеснило средневерхненемецкий «gemahel» - супруг . В разговорной речи лексема «die Braut» получила значение подруга, девушка . Основной лексический состав относится к категории замужество: «Brautmesse» - свадебный пир , «Brautkranz» - венок на голове невесты , «Brautschleier» - фата , «Brautbett» - свадебное ложе , «Brautnacht» - брачная ночь [Duden. Etymologie, 2007, S. 110]. Однако слово «die Braut» приобрело со временем еще несколько значений, а именно: девушка в день своей свадьбы , обрученная , девушка как объект сексуального влечения [Duden. Universalworterbuch, 2011, S. 345].
Вторая часть слова «der Brautbitter» образована от глагола общегерманского происхождения «bitten». Сравните: средневерхненемецкий, древневерхненемецкий «bitten», готский «bidjan», древнеанглийский «biddan», шведский «bedja» - заставлять , напирать , требовать , принуждать . Данная германская лексическая группа родственна греческому «peithesthai» - убеждать , латинскому «fidere» - доверять , «foedus» - союз , древнеболгарскому «bediti» - заставлять , дать обещание кому-то , заключить договор [Duden. Etymologie, 2007, S. 98].
Лексема «bitten» восходит к корням « bheidh», « bhidh», которые соответствуют греческому «71Ю» - действовать по просьбе , выпрашивать , уговаривать . Кроме того, данные корни указывали на почтение , уважение и были связаны с латинским «fTdo» - положиться на кого-либо . В этом значении раскрывается германский корень «bldan» - ждать , довериться [Kluge, 1960, S. 80].
В настоящее время лексема «bitten» означает: умолять о чем-либо , обратиться с просьбой к кому-либо , ходатайствовать за кого-либо , приглашать , призывать кого-либо прибыть к определенному месту [Duden. Universalworterbuch, 2011, S. 324].
В разговорной речи немецкого языка слово «bitten» эксплицирует семантику: «darf ich bitten?» - разрешите вас пригласить (танцевать)? , «(aber) ich bitte Sie! Ich muB doch (sehr) bitten!» - вот уж нет!, как вы могли подумать? , «ich bitte dich urn alles in der Welt!» - возмутительно!, безобразие! , «darum mochte ich sehr gebeten haben!» - ты ведь не откажешь? Это твой прямой долг , «wenn ich bitten darf» - пожалуйста!, прошу!, извольте! , «bitten und betteln» - клянчить, приставать с просьбами [Девкин, 1994, с. 124].
Из приведенного выше анализа следует, что лексема «der Brautbitter» обозначает лицо, к которому обращаются с просьбой найти жениха или невесту .
Лексема «der Brautbitter» в немецком языке имеет синоним «der Heiratsvermittler». Представляется целесообразным выяснить семантику данной лексической единицы.
Основу сложного слова «der Heiratsvermittler» составляют лексемы «die Heirat» и «Vermittler».
Слово «die Heirat» была засвидетельствовано в средневерхненемецком, древневерхненемецком «hirat» в значении свадьба . Первоначально оно обозначало обеспечение дома : англосаксонский «hTwrseden» - семья, домашнее хозяйство , «hired» - дом, семья, свита . Начальную форму слова составила лексема «Rat» (древнескандинавский «габп») - брак , относящаяся к индоевропейским основам «keiuo », « kei», германскому корню «hTwa» - находиться рядом с кем-либо , быть соседом по квартире . Затем распространилась в германские языки: готский « heiwa» - хозяйство, дом , «heiwafrauja» - глава семьи , древнескандинавский «hju(n)», «hjon» - муж и жена, супруги; прислуга , «hyski» - семья , «hybylT» - домочадцы , нидерландский «huwen» - жениться , «huwelijk» - женитьба, брак , англосаксонский «hTwan» - родственник , английский «hind» - слуга . Древнескандинавский соответствует англосаксонскому «hlwise», древнесаксонскому«1н\І8кі» - домашнее хозяйство , древневерхненемецкому «hTwo» - супруг , «hTwa» - супруга , «hlim» - супруги; прислуга . Сравните негерманские языки: латинский «cTvis» - сосед по дому; гражданин , старославянский «po-sivu» - способный, пригодный , латышский «sieva» - женщина, жена , древнеиндийский «seva» - приветливый, милый, дорогой , «siva» - благосклонный, добрый [Kluge, 1960, S. 300].
В универсальном словаре К. Дудена лексема «die Heirat» обладает следующими значениями: состоять в браке , брачный союз [Duden. Universalworterbuch, 2011, S. 813].
Вторая часть слова «der Heiratsvermittler» - «vermittler» образована от глагола «vermitteln», основу которого составляет лексема западногерманского происхождения «mittel»: средневерхненемецкий «mittel», древневерхненемецкий «mittil», нидерландский «middel», английский «middle». В отличии от сравнительной степени «mittlere» и превосходной степени «mittelste» положительная степень «mittel» в настоящее время не используется. Однако это слово сохранилось в составе многих лексических единиц: «Mittelalter» - средний возраст (XVII в.), в XVIII в. стало означать период времени между древностью и современностью ; «Mittelpunkt» - находиться в центре внимания ; «Mittelschule» - средняя школа ; «Mittelstand» - средний класс буржуазии ; «Mittelwort» - причастие (XVII в.), в последствии было заменено «Partizip»; «Mittel» - субстантивированная форма прилагательного . Данная форма имела, прежде всего, значение середина, находящийся в центре дела . Затем употреблялась в смысле находящийся между двух дел и выражала значение то, что служит для достижения цели : «mittelst[t] , «vermittels[t] - при помощи . В дальнейшем она обозначала форму множественного числа и входила в состав слов: «bemittelt» - зажиточный , «mittellos» - бедный , «Nahrangs-, Geldmittel» - продукты питания, денежные средства . От лексемы «Mittel» был образован глагол «mitteln» - помочь чем-либо , который был заменен новообразованиями: «ermitteln» - находить выход , «ubermitteln» - передавать привет , «vermitteln» - достигать согласия , вмешиваться , доводить до конца , повлечь за собой , заниматься чем-либо [Duden. Etymologie, 2007, S. 533].
Современная семантика слова «vermitteln» выделяет значения: достигать согласия , вмешиваться , доводить до конца , добиваться чего-либо , заботиться о ком-либо , стремиться к чему-либо , связываться с кем-либо , быть разумным , сообщать , проявлять [Duden. Universalworterbuch, 2011, S. 1895].
Отсюда следует, что лексема «der Heiratsvermittler» иллюстрирует значение лицо, подбирающее жениха или невесту .
Семантический анализ слов «der Brautbitter» и «der Heiratsvermittler» выявил наличие тождественного значения: лицо, подбирающее жениха или невесту .
Репрезентация «Семейных отношений свойственного родства со стороны мужа»
Пословицы и поговорки являются ярким лингвистическим материалом, в котором отразились ментальные воззрения нации, мораль, нравственные устои и критерии народа, его ум и мудрость. Они представляют яркий сегмент ментального поля, выражая языковые процессы и этнопедагогические черты. В них сохранились до наших дней и красота любви; брака, родства. Как отмечал М.А. Шолохов: «Ни в одной из форм языкового творчества народа с такой силой и так многогранно не проявляется его ум, так кристаллически не отлагается его национальная история, общественный строй, быт, мировоззрение, как в пословицах [Шолохов, 1984, т. 1, с. 3].
В связи с этим считаем целесообразным проанализировать своеобразие паремий, отражающих «Семейные отношения на основе родства по свойству», на материале немецкого и русского языков с учетом национально-специфических возможностей сопоставляемых картин мира.
Данные паремии были разделены на следующие тематические группы:
1. «Семейные отношения свойственного родства со стороны мужа».
2. «Семейные отношения свойственного родства со стороны жены».
3. «Семейные отношения «свойства», породнившие через брак родичей».
4. «Семейные отношения, отображающие наименования «свойства»».
5. «Семейные отношения на основе родства по линии последующего брака».
Рассмотрим каждую тематическую группу в отдельности, выделим национально-специфические признаки.
В немецком и русском языках имеют место паремии тематической группы «Семейные отношения свойственного родства со стороны мужа», а именно (см. Табл. 4):
В сравниваемых языках можно отметить драматический характер отношений между свекровью и невесткою. В немецкой пословице «Die Schwiegermutter hat auch hinten Augen» нами было выделено ключевое словосочетание: «hinten Augen», в русской паремии «У лихой свекрови и сзади глаза»: «лихой свекрови», «сзади глаза».
Исследуем и сопоставим ключевые лексемы, чтобы выяснить общие и специфичные признаки в сравниваемых паремиях. Проанализируем паремии «Die Schwiegermutter hat auch hinten Augen» и «У лихой свекрови и сзади глаза». Вначале обратимся к этимологии ключевых словосочетаний «hinten Augen» и «сзади глаза».
Лексема «hinten» образована от предлога общегерманского происхождения (Сравните: средневерхненемецкий - «hinder», древневерхненемецкий - «hintar», готский - «hinder», древнеанглийский -«hinder», древнеисландский - «hindri»). Сравнительная степень слова восходит к основе « hin[d] , от этой формы произошло наречие «hinten»: средневерхненемецкий - «hinden[e] , древневерхненемецкий - «hintana», готский - «hindana», древнеанглийский - «hindan». Кроме германских языков соответствий в других индоевропейских языках не встречалось. Из предлога возникло флективное прилагательное (Сравните: древневерхненемецкий -«hintaro», средневерхненемецкий - «hinder»), которое обозначало субстантивированную форму - задний . Наблюдались разговорные варианты
- «Hintere», «Hintern». Но большинство выражений, употребляющихся с «hinter», выступали в качестве предлогов, наречий и прилагательных.
Например: «hinterbleiben (устаревшая форма)» - отставать , «Hinterhalt» поддержка, опора [Duden. Etymologie, 2007, S. 339].
Немецкое «hinten» соотносится с индоевропейскими корнями « kei-» - рассекать и « gei-» - гнуть , которые выступали в значении конец : передний конец и задний конец .
С другой стороны, значение рассекать непосредственно связано со значением двигаться : в древности движение имело мистическое значение; движение к Центру или вверх считалось божественной благостью, движение же от Центра и вниз - символом Зла. Сравните: английское диалектное «hint»
- ходить, двигаться», русский - скитаться , но немецкий «hinten» - сзади : сравните: индоевропейский « kad-» - зло и русский «зад», а также индоевропейский « kent-» - страдать, страдание . Согласно древним представлениям, Страдание - верный путь к Божеству. Единство переднего и заднего, подобно единству верха и низа, а также единству внутреннего и внешнего - символ вселенской Целостности [Маковский, 2004, с. 226].
Лексема «hinten» в современном немецком языке имеет значения: оборотная или задняя сторона чего-нибудь , прошедший период (времени) , дальнее расстояние [Duden. Universalworterbuch, 2011, S. 860].
Немецкое слово «das Auge» связано со средневерхненемецким -«ouge», древневерхненемецким - «ouga», готским - «augo», английским -«eye», шведским - «oga» и имеет индоевропейский корень « oku- - видеть , глаза . Сравните, например с русским «око» - глаз , латинским «oculus» - глаз и греческим «opsesthai» - видеть , «omnia» - глаз , «optikos» - быть зрячим . В дальнейшем индоевропейский корень перешел в разряд глагола и означал видеть , смотреть , существительное das Auge употреблялось в значении пророк . В переносном смысле слово обозначало нюх . Большая часть значений отражена в разговорной речи в виде устойчивых выражений, например: «im Augen haben» - иметь в виду [Duden. Etymologie, 2007, S. 56]. Глаз являлся женским началом (Сравните: немецкий «Auge» - глаз , но латинский «vagina» - женский половой орган ) и приравнивался к воде -женскому символу. С другой стороны, глаз представлял символ сверхъестественной силы, с помощью которого можно было творить чудеса (Сравните: древнеиндийский «ojas» - сила ). Поскольку в древности считалось, что вода - это вместилище души, глаз также олицетворяет душу (Сравните: армянский «ogi» - душа ). В древности существовало поверье, согласно которому в глазах отражаются все изменения души (Сравните: древнеиндийский «uh» - изменяться ), которые приравнивались к вселенским катаклизмам [Маковский, 2004, с. 42].
Лексема «das Auge» в современном немецком языке интерпретируется следующим образом: орган зрения человека и животного , почка в плодоводстве , точка на игровом кубике , счет при определенных играх , на жидкости - в большинстве в супе - плавающие жирные капли , тихий участок в центре циклона [Duden. Universalworterbuch, 2011, S. 211].
Интересно отметить употребление слов «hinten» и «das Auge» в современном немецком разговорном языке. Данные слова в сочетании с глаголами подчеркивают в семантике отрицательный характер: «hinten Augen haben» - все видеть , быстро замечать , быть очень внимательным , быть бдительным , следить за кем-чем ; «jemand hat ein Auge» - глаз набит, наметан на что-либо ; «fur jemanden hat ein Auge» - кто-либо обращает внимание на кого-либо [Бинович, 1975, с. 48; Девкин, 1994, с. 320; Duden. Universalworterbuch, 2011, S. 860,]. Отсюда следует, что словосочетание «hinten Augen» в немецком языке выражает значение все видеть, иметь информацию обо всем .
Лексема «сзади» образована от существительного «зад» и встречается в таких славянских языках, как: украинский, белорусский - «зад», древнерусский «задъ» - спина, зад , прочь, в сторону , «задь» - задница , «задьница» - наследство , «зажь» - наследники , старославянский «ЗАДИ, ЗАЖДА», болгарский «зад» - зад, сзади , сербохорватский «задай» - задний , словенский «zadnji», чешский «zad» - хвост (колонны) , «zad» - зад , словацкий «zad» - зад , польский, верхнелужицкий «zad» [Фасмер, 2009, т. 1,с. 73].
Сравнив этимологию лексем «hinten» и «сзади», мы находим их сходство в значении - задний» и различие: в немецком языке - передний конец , задний конец , зло , в русском языке - зад , спина , в сторону , наследство , наследники , задница , хвост (колонны) .
Репрезентация «Семейных отношений на основе родства по линии последующего брака»
Проанализируем паремии тематической группы «Семейные отношения на основе родства по линии последующего брака» в концепции сопоставительного этнолингвистического подхода с целью определения культурной обусловленности в немецкой и русской фразеологических картинах мира.
Сопоставим пословицы сравниваемых языков с ключевыми лексемами «die Stiefmutter» и «мачеха». Обратимся к таблице (см. Табл. 15):
Сравним паремии «Was der Bar im Walde, ist die Stiefmutter doheim» и «В лесу медведь, а в доме мачеха». Выясним состав базовых слов, к которым отнесем «der Bar» и «медведь». Проведем этимологический экскурс данных лексических единиц.
Лексема «der Bar» в германских языках служила для обозначения медведя : средневерхненемецкий - «ber», древневерхненемецкий - «bero», нидерландский - «beer», английский - «bear», древней слан дский - «bjorn», шведский - «bjorn». Кроме того, в древнеисландском - «berin» имелось значение Мишка . Вероятно, существовал страх о том, что, если называть опасное животное по его наименованию, оно будет раздражаться или проявлять возбуждение. Поэтому германцы заменяли древнее название медведь эвфемизмом. Сравните, разговорные обороты речи индогерманского словарного запаса. В древности медведь был любимой добычей охотников, так как считался королем леса. Также в народных преданиях, сказках, пословицах и сказаниях он занимал важное место. В сказках о животных к нему обращались Мишка . Согласно греко-римским традициям это слово употреблялось для номинации созвездия [Duden. Etymologie, 2007, S. 69 - 70]. В современном немецком языке и разговорной речи слово «der Bar» используется в значениях: хищный зверь с толстой шерстью, с плотным туловищем и коротким хвостом , ироничное: женские половые органы , техническое: молот, баба (копра), копер для забивки свай , «er ist ein richtiger Bar», «er ist plump wie ein Bar» - он настоящий медведь; он силен [неуклюж] как медведь , «wie ein Bar» - очень сильно, «страшно» , «jemandem einen Baren aufbinden» - рассказывать кому-либо небылицы [бредни]; «надуть» кого-либо , «den Baren machen» - быть у кого-либо на поводу (как медведь на ярмарке) [Duden. Universalworterbuch, 2011, S. 255; Девкин, 1994, с. 100].
Этимология лексемы «медведь» и ее этнокультурная характеристика были отражены выше.
В семантическом аспекте лексических единиц «der Bar» и «медведь» наблюдается сходство в наличии значений: хищный зверь , неуклюжий человек .
Прокомментируем образ медведя в рамках культурных традиций немецкого народа.
Согласно древнегерманским представлениям, медведь считался зачинателем человеческого рода. В мифологии он выступает как Божество, как предок, родоначальник, тотем, дух-охранитель, дух-целитель, хозяин нижнего мира.
Значение медведя определяется прежде всего внешним подобием человеку, которое толковалось мифопоэтическим сознанием как свидетельство их общего происхождения, или происхождения друг от друга. Медвежья обрядность осмысляется на уровне мифологических образов и соответствующих сюжетов - о сожительстве женщины, заблудившейся в лесу, с медведем или о связи медведицы с охотником.
В скандинавских мифах бог Один упоминается в образе медведя (Бор). Берсеркеры - это воины, которые ходили в медвежьих шкурах и, по-видимому, в наркотическом опьянении часто впадали в неистовство; иногда их воспринимали как звероподобные существа смешанного типа, подобно «оборотням». У кельтов богиня Артио была покровительницей дичи, и ее атрибутом служил медведь.
Сведения о «людях-медведях» имеются в хеттских текстах. Такие мотивы, как «медведь - сын небесного бога», «перемещение медведя с неба на землю», «медведь и плодородие», позволяют включить образ медведя в схемы так называемого Основного мифа. Отразилось понятие о медведе как о духе растительности: Ржаной медведь, Соломенный медведь, Овсяной медведь. В Саксонии считали, что хлебная макушка рождает сына-медведя, который сидит в последнем снопе.
С 1280 года медведь выступает как символ Берлина, изображается на гербах немецких и швейцарских городов, например, Берна, Беренштайна, Хайминга, Бернау и других.
В народном сознании немцев медведь ассоциируется с физической силой, крепким здоровьем, грубостью, яростью, злостью, невоспитанностью, ворчливостью, плохим характером, сварливостью, ленью [Бидерманн, 1996, с. 164; Маковский, 2004, с. 46 - 47].
Медведь в русской культуре, как показал ранее проведенный этнолингвистический комментарий, символизирует силу, опасность, ярость, лень.
На основании вышеизложенного заключим, что образ медведя в сопоставляемых картинах мира имеет этнокультурную тождественность.
Следовательно, образ мачехи в паремиях паремии «Was der Bar im Walde, ist die Stiefrnutter doheim» и «В лесу медведь, а в доме мачеха» соотносится с зооморфным кодом культуры, включающим устойчивые стереотипные представления о медведе. При этом медведь выступает как символ хищности, жестокости, опасности.
В основе образа пословиц лежит зооморфная метафора, для которой характерно уподобление действий или характеристик человека и животных.
Паремии «Was der Bar im Walde, ist die Stiefmutter doheim» и «В лесу медведь, а в доме мачеха» выражают понятие о мачехе как об опасной, жестокой женщине.
В немецкой фразеологической картине мира образ мачехи связывается с равнодушием, черствостью: «Was hilfts, sein Leid der Stiefmutter zu klagen».
Проанализируем данную паремиологическую единицу в этнолингвистическом ракурсе. Обозначим слова-компоненты, формирующие образ мачехи, - «hilfts», «das Leid», «klagen». Обратимся к их этимологическому комментарию.
Глагол «hilfts» от «helfen» общегерманского происхождения встречался в средневерхненемецком - «helfen», древневерхненемецком - «helfan», готском - «to help», шведском - «hjalpa» и имел соответствия в балтийской группе языков: литовский «selpti» - помогать, поддерживать, содействовать . Дальнейшее образование неясно [Duden. Etymologie, 2007, S. 332]. Современное употребление слова «helfen» выделяет значения: оказывать содействие, помощь или человеческую поддержку кому-либо , способствовать достижению поставленных целей, быть полезным [Duden. Universalworterbuch, 2011, S. 815].
Согласно этимологическому словарю К. Дудена, слово «das Leid» использовалось в германских языках в следующих значениях: средневерхненемецкий - «leit», древневерхненемецкий «leid» - притеснение, страдание, болезнь, неприятность , нидерландский «leed» - горе, страдание , древнеанглийский «lad» - страдание, горе, мучение , шведский «leda» - скука, отвращение [Duden. Etymologie, 2007, S. 479]. В современном немецком языке лексема «das Leid» обозначает: глубокое душевное страдание как результат беды , несправедливость, зло, причиненные кому-либо рХкІеп. Universalworterbuch, 2011, S. 1109].