Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Историко-этнографический очерк кочевья как социального феномена 7
1.1. Роль кочевников в историческом процессе 7
1.2. Кочевье в истории и культуре калмыков 11
1.3. Передвижения в истории и культуре русского этноса 16
1.4. Американцы как новые кочевники 22
Выводы к главе 1 31
Глава 2. Понятийные характеристики концепта «кочевье» в калмыцкой, русской и американской лингвокультурах 32
2.1. Этимология слов, называющих концепт «кочевье» 33
2.2. Обозначение концепта «кочевье» в лексической семантике 37
2.3. Обозначение концепта «кочевье» во фразеологической семантике 57
Выводы к главе 2 63
Глава 3. Образные характеристики концепта «кочевье» в калмыцкой, русской и американской лингвокультурах 64
3.1. Жилище, места временного пребывания 64
3.2. Средства передвижения 75
3.3. Одежда и снаряжение 81
3.4. Ритуал отправления в путь («дорожная» обрядность) 90
3.5. Невербальные знаки в процессе кочевья 101 Выводы к главе 3 109
Глава 4. Ценностные характеристики концепта «кочевье» в калмыцкой, русской и американской лингвокультурах 110
4.1. Концепт «кочевье» в паремиологии 111
4.2. Концепт «кочевье» в фольклорных и художественных текстах 125
4.3. Концепт «кочевье» в современном языковом сознании 158
Выводы к главе 4
- Роль кочевников в историческом процессе
- Этимология слов, называющих концепт «кочевье»
- Жилище, места временного пребывания
- Концепт «кочевье» в паремиологии
Введение к работе
«Кочевье — это жизнь. Кочевье — это движение. И нет конца у него...» (А. А. Воинов)
Данная работа выполнена в русле лингвокультурологических исследований. Объектом изучения является концепт «кочевье»; в качестве предмета анализа рассматриваются понятийные, образные и ценностные характеристики этого концепта в калмыцком, русском и американском языковом сознании и коммуникативном поведении.
Актуальность выполненной работы обусловлена следующими моментами: 1) лингвокультурологическое моделирование действительности является одним из наиболее активно развивающихся направлений современного языкознания, на сегодняшний день детально изучены многие концепты, однако типы и специфика дискурсивной реализации концептов разработана в науке о языке еще недостаточно; 2) концепт «кочевье» еще не был предметом специального лингвокультурологического анализа, вместе с тем этот концепт играет особую роль в истории и культуре калмыцкого народа и является значимым для установления ориентиров поведения в русской и американской лингвокультурах; 3) понимание специфики данного концепта позволяет оптимизировать практику межкультурного общения.
В основу проведенного исследования положена следующая гипотеза: концепт «кочевье» является сложным ментальным образованием, значимость этого концепта различна в калмыцкой, русской и американской лингвокультурах, в зависимости от его значимости в различной степени детализированы его понятийные, образные и ценностные признаки.
Цель работы - охарактеризовать концепт «кочевье» в калмыцкой, русской и американской лингвокультурах. Для достижения этой цели решаются следующие задачи:
1) установить и объяснить понятийные признаки концепта «кочевье» в
сравниваемых лингвокультурах,
2) опредилить образные признаки этого концепта,
3) выявить ценностные признаки концепта «кочевье» в каждой из
рассматриваемых лингвокультур.
Научная новизна работы состоит в определении конститутивных признаков концепта «кочевье», выявлении и описании этнокультурной специфики этого концепта в его лексическом, фразеологическом, паремиологическом и фольклорно-дискурсивном выражении применительно к калмыцкой, русской и американской лингвокультурам.
Теоретическая значимость диссертации заключается в том, что данная работа вносит определенный вклад в лингвокультурологию, уточняя характеристики кочевья как одного из ключевых концептов калмыцкой лингвокультуры в сравнении с репрезентацией этого концепта в других лингвокультурах.
Практическая значимость исследования состоит в возможности применения его результатов в лекционных курсах общего языкознания, межкультурной коммуникации, лингвострановедения, лексикологии и стилистики калмыцкого, русского и английского языков, спецкурсах по лингвокультурологии и этнолингвистике.
В качестве материала исследования использовались данные сплошной выборки из толковых и синонимических словарей калмыцкого, русского и английского языков, из художественных и публицистических текстов и записок путешественников. В качестве единицы исследования рассматривался текстовый фрагмент, в котором был выражен или охарактеризован концепт «кочевье». Проанализировано 3000 таких текстовых фрагментов различной длины - от слова и словосочетания до развернутого текстового описания (по 1000 в каждом языке).
5 В работе использовались следующие методы исследования:
понятийный, интроспективный и интерпретативный анализ,
интервьюирование информантов.
Выполненное исследование базируется на следующих положениях, доказанных в научной литературе:
В языковой семантике и коммуникативной практике отражена культура народа, языковая картина мира характеризуется этнокультурным своеобразием, существуют объективные методы анализа языковой картины мира (В. фон Гумбольдт, Л. Вайсгербер, Ю.С. Степанов, Н.Д. Арутюнова, В.И. Постовалова, Е.М. Верещагин, В.Г. Костомаров, А. Вежбицкая, А.Д. Шмелев).
Единицей лингвокультуры является культурный концепт - ментальное образование, включающее понятийный, образный и ценностный компоненты и получающее прямое и косвенное обозначение и выражение в языке (Д.С. Лихачев, В.П. Нерознак, С.Г. Воркачев, Е.В. Бабаева, В.И. Карасик, И.А. Стернин).
Культурные концепты исторически изменчивы, существуют в коллективном и индивидуальном языковом сознании и проявляются в различных типах дискурса (Э. Сепир, Б. Уорф, А.А. Залевская, Н.А. Красавский, М.В. Пименова, А.Н. Приходько, Г.Г. Слышкин).
На защиту выносятся следующие положения:
1. Лингвокультурный концепт «кочевье» представляет собой сложное ментальное образование, содержательный минимум которого сводится к понятийным признакам «передвижение», «постоянное», «с имуществом», «с целью обеспечения пастбищ для скота»; образная сторона этого концепта включает медленно передвигающуюся по степи большую группу людей на лошадях, повозках с большими стадами крупного и мелкого рогатого скота, временами останавливающимися на некоторый срок и живущими в юртах; ценностная сторона этого концепта сводится к признанию постоянного
перемещения как способа сохранения жизни, к необходимости знать повадки домашних животных и осознанию цикличности бытия.
2. В калмыцкой лингвокультуре кочевье представляет собой
развернутую концептосферу с детальным обозначением в лексике,
фразеологии и паремиологии скота, временных жилищ, ритуалов
отправления в путь и остановки, это образ жизни народа, сохранившего и
развившего древние умения скотоводства.
В русской лингвокультуре кочевье является знаком иной культуры и ассоциируется со свободой, исходным природным образом жизни, отсутствием привычного имущества и сопровождается амбивалентной оценкой, на обиходном уровне кочевье воспринимается как патриархальный уклад и неспособность жить на одном месте, на поэтическом уровне - как вольная жизнь.
В американской лингвокультуре традиционное кочевье скотоводов осмысливается как знак иной культуры, ассоциируется с освоением «дикого Запада», и при этом возникает новое осознание номадизма как образа жизни, суть которого состоит в высокой мобильности и постоянном перемещении в стране и мире для поиска оптимальных условий существования.
Апробация. Основное содержание работы докладывалось на Международном научном конгрессе "Язык, культура, этнос в глобализованном мире: на стыке цивилизаций и времен" (Элиста, 2005), на заседаниях научно-исследовательской лаборатории «Аксиологическая лингвистика» в Волгоградском государственном педагогическом университете (2004-2005). По теме диссертации опубликовано 5 работ общим объемом 2 п.л.
Структура. Работа состоит из введения, четырех глав, посвященных историко-этнографическому очерку кочевья как социального феномена, понятийным, образным и ценностным характеристикам концепта «кочевье» в калмыцкой, русской и американской лингвокультурах, заключения и библиографии.
Роль кочевников в историческом процессе
В современной историографии выделяют три основные категории кочевников. Во-первых, это охотники и собиратели (австралийские аборигены, арктические индуины, африканские кунгсаны), существующие в естественной среде, незнакомые с сельским хозяйством или животноводством. Во-вторых, это кочевники, занимающиеся ремеслом и торговлей, такие, как цыгане или туареги, которые регулярно перемещаются ради торговли или выполнения небольших ремесленных работ. В-третьих, это кочевые скотоводческие народы от древних скифов, сарматов, гуннов до современных бедуинов, монголоязычных народов, сезонно перегоняющие скот с одного пастбища на другие, приблизительно в одни и те же места. (ОИЭ 2000: 135). Кочевой образ жизни испытал упадок в 20 веке, главным образом, по экономическим причинам, таким как индустриализация или прогресс в сельском хозяйстве, различные условия землевладения, а также по причинам политического характера, прежде всего из-за образования национальных государств, которые не поощряют свободного движения населения без границ.
Какую же роль сыграли кочевники в историческом процессе? Вопрос этот далеко не нов, но на него все еще нет общепринятого ответа. Существуют самые различные взгляды на историческую роль кочевников. Первый из них сформулировал уже Гегель: «Они внезапно, как опустошительный поток, нападают на культурные страны, и вызываемый ими переворот не приводит ни к каким результатам, кроме разорения и опустошения. Такие движения народов происходили под предводительством Чингисхана и Тамерлана: они все растаптывали, а затем исчезали, как сбегает опустошительный лесной поток, так как в нем нет подлинного начала» (Гегель 1935: 85). В дальнейшем многие ученые склонялись к той идее, что кочевники не только опустошали земледельческие области, но и губили сам культурный ландшафт.
В действительности история кочевого мира - это история постоянных столкновений кочевников с земледельческими цивилизациями. Различие между кочевым и оседлым образом жизни заключается, в первую очередь, в проблеме территориальности, ресурсов и поведенческо-культурных норм. Пространство земледельца - его участок земли или деревня с ее окрестностями - было четко определено и ограничено. Земледелец воспринимает мир концентрически: его деревня — это центр, поля и выгоны -ближайший концентр, лесные угодья общины - второй концентр, дальнее пространство - третий концентр (Тишков 2000: 17). Следовательно, географический кругозор земледельца был гораздо уже в отличие от пространственной осведомленности древних охотников или скотоводов-номадов. В течение поколений подавляющее большинство людей жили в замкнутом мире, и все, что происходило извне, вносило в него смуту.
Для кочевника пространство было безгранично. В отличие от земледельца, глубоко укоренившегося на своей земле, кочевник был в постоянном движении. Земля, наравне с прочими природными условиями, выступает у кочевых народов в своей первичной безграничности. Земли в кочевых обществах, как бы их не называть - собственностью, пользованием, владением - носили коллективный характер, опосредовались причастностью к тому или иному социуму, кочевавшему на данной территории. Известный английский этнограф Э. Эванс Причард описывает следующий случай: когда он подстрелил дичь, то нуэры (народ, проживающий в Судане и соседних районах Эфиопии) забрали ее, отвечая на его возражения тем, что дичь убита на их земле и, следовательно, они имеют на нее полное право (Причард 1985:21).
У кочевых народов отсутствует понятие родины, дома как земли. В латинской поговорке о людях, меняющих с легкостью свое местожительство на любое другое, говорится: «Ubi bene, ibipatria», т. е. «Где хорошо, там и родина» или «Patria est, ubicumque est bene» - «Родина всюду, где хорошо». В представлении номадов дом есть не строение, а вся территория, «дикая природа», набор тех мест, которые он знает и осваивает. Для земледельца (оседлого человека) «дикая природа» - только источник получения различных ресурсов (материальных, духовных), таинственная и опасная, но никак не дом.
По мере продвижения по степям в поисках свободного, незаселенного района кочевники-номады создавали обширнейшие империи от Европы до Китая. Однако такие обстоятельства, как природные явления (усыхание степи, эпидемии), внешнеполитические факторы (нашествие врагов, затяжные войны, прекращения внешних доходов), внутренние причины (классовая борьба, междоусобицы ханов, слабость административной инфраструктуры) приводили эти империи к их скорому распаду. В подобных ситуациях именно война была единственным средством для номадов преодолеть внутренние экономические проблемы.
Этимология слов, называющих концепт «кочевье»
Этимология слов, обозначающих концепт «кочевье» в русском, английском и калмыцком языках сводится к идеям движения, следования, поиска источника существования.
В словарях русского языка лексема кочевье отмечена в нескольких типах значения: 1) действие по глаголу кочевать, т.е. переход или перемещение с места на место со своим жильем и имуществом. Например: В поисках зимних кормежек начинается великое кочевье всего живого (Марков, Строговы).
2) Стоянка, становище кочевников, а также местность, по которой кочуют. Это был ногаец, переезжавший с своим семейством с одного кочевья на другое (Л. Толстой. Казаки). Степи Волги и Урала во все времена служили кочевьем (Герцен. Старый мир и Россия) (СРЯ).
В «Этимологическом словаре русского языка» М. Фасмера сообщается, что корень -коч- глагола кочевать (др.- русс, кочевати) является старым заимствованием из тюркских языков: кос — уезжать, переселяться, уйгурское кбчмсек - кочевать, туркменское gog - переезд, переселение, gogmek -переселяться, кочевать и т.д. Сюда же относятся производные кочевье, кочевой, кочевник. Лексема кочевать в значении «вести неоседлый образ жизни, продвигаться всей семьей с жильем, имуществом с места на места» (о племенах, народностях); «вести бродячую жизнь, переезжая с места на место» (об отдельных людях), по свидетельству П. Я. Черных, начинает употребляться в XVI века. Исследователи считают, что заимствование русского кочевать произошло в степях Приднепровья, Причерноморья или Приуралья.
Таким образом, первоначальное значение слова кочевье, кочевать связано исключительно с переселением, переходом из одной территории на другую. Обращают на себя внимание пояснения, представленные в «Этимологическом словаре тюркских языков» (М 1974), в котором говорится, что слово гбч / кбч имеет такие значения: 1. 1. кочевка - турк., тур., тув.; перекочевка - кир., каз., ног.; караван тур. диал., як.; табор — аз.; шатры цыган - тур. диал.; рой - тат., баш., уз.; куча - тат.; стоянка - лагеря во время военных действий - бух. 2. переселение - турк., тур., аз.; переезд - тур., як., перемена места жительства — болг., выезд - тур., путешествие - уйг., чаг., метаф. смерть (переселение в иной мир) - осм. 3. кочевой образ — тур. диал.; вещи кочующих кочевников - турк. диал.; домашний скарб, домашние вещи - тур. диал.; багаж - гаг; имущество - гаг., уз.; экипаж, в котором везут невесту к дому жениха - ног.; приданое — гаг. 4. семья - чаг.; жена- уйг. диал; домашнее хозяйство - уйг.диал. 5. ссылка, поселение, плен - як. 6. расстояние в одну кочевку (около 25 км) - тоф.; денное расстояние (7-14 верст) - як. 7. переходящий, кочующий, переселяющийся из одной местности в другую - як. П. 1. кочевать -турк., турк. диал., кир., каз., уйг.. алт.; перекочевывать -турк.. аз., каз.. ног., тув.. як., чув.. 2. переселяться - турк.. турк. диал., тур., тат., баш., уйг. диал.; переезжать на новое место - турк.. тур., кар., ног., тат., баш.; перебираться тур., ног., чув.; эмигрировать - Zen.; мигрировать - уйг. диал.; странствовать - Zen.; бродить - Zen., переходить - лоб.; переносное по происхождению: умирать (переселяться в иной мир) - Zen. 3. перевозить ; делать ход (в шахматной игре) - турк. диал., тув. 4. идти к мужу, выходить замуж - тур. диал. 5. пасти - койб., караг. 6. наполняться водой — чув. Итак, лексемы goc / кос в тюркских языках именуют не только движение, перемещение, но и предметы и явления (скарб, экипаж, имущество, пастьба), связанные с кочевым бытом.
В культурно-историческом самосознании русского народа существует устойчивое представление об оседло-земледельческих истоках своего культурного типа и бытового менталитета. В связи с этим, при упоминании темы древних предков всякий раз воссоздается характерный образ пахаря, земледельца, хлебороба. Но отдельные исторические факты, а также семантика и этимология ряда слов дают серьезный повод усомниться в справедливости подобного утверждения. На заре земледелия русские не просто хорошо знакомы с скотоводческо-кочевой культурой, а считают ее исходной, основной формой бытия. Например, этимологию русских слов «пахать», «пашня», по всей видимости, следует возводить к «пасти», тем более, что еще недавно отмечалось диалектное употребление «пахать» в значении «пасти». Семантика слова «ухаживать» со всей вероятностью предполагает пастушескую среду своего возникновения с соответствующими ей особенностями ведения скотоводческого хозяйства. Слово «трава» в русском языке связана с «травить», «тратить», «поглощать», что предполагает отношение к растительности, в первую очередь, как к корму для скота. Интересно заметить то, что в западно-европейских языках «трава» (англ. grass, нем. Gras) восходит к индоевропейскому корню, обозначающему произрастание, ращение. И, наконец, слово «скот» в русском языке этимологизируется в связи с русским «скитаться», современным английским «scoot» - «срываться с места», древнеисландским «scunda» -«спешить» и целым рядом других подобных лексем индоевропейских языков, имеющих фоновое значение движения, перемещения в пространстве, чем подтверждается кочевой характер скотоводства древних предков русских.
Жилище, места временного пребывания
При выборе жилища человек руководствуется такими критериями, как качество, гарантии и удобства месторасположения. В разных ситуациях тот или иной критерий выступает на первый план.
Кочевой образ жизни калмыков обусловил создание легкого, свободно перевозимого жилья — кибитки. Передвижное решетчатое жилище {ишксе гер) у калмыков-кочевников представляет собой сборно-разборную постройку, приспособленную к транспортировке на вьючных животных. В калмыцкой кибитке прохладно летом, тепло зимой. Ее остов составляют деревянные решетки (терм), которые определяют размеры и вместительность жилища. Дверь по традиции обращена на юг, юго-запад, откуда, по мнению кочевников, всегда веет теплом. Собранный остов кибитки накрывают кусками войлока, специально вырезанными по форме кибитки и обшитыми шерстяным шнуром по краям. Сборно-разборное жилище калмыков ишксе гер в традиционной культуре имело определенную цветовую символику. Хар гер — «черная кибитка, юрта» - жилище простолюдинов, бор гер — невзрачное, простое жилище бедняков (букв, «серое жилище») (Пюрбеев 1996: 113). Цакан гер — «белая юрта, кибитка» - как правило, жилище представителей высших слоев общества. ЦаНан хурла гер - белая войлочная кибитка, являвшаяся кочевым храмом (Бакаева 2005: 40). Внешний вид кибитки, подтверждает У.Э. Эрдниев, отражал имущественное состояние владельца. Кибитки, покрытые белой кошмой (цакан гер), как правило, принадлежали богатым, гелюнгам (священникам) и новобрачным, а черной с закопченным войлоком - беднякам (хар гер) (Эрдниев 1985: 156). По сведениям Д. Б. Пюрвеева, деревянные части служили 10-15 лет, а войлочное покрытие обычно использовалось 3-4 (Пюрвеев 1975: 13). Однако постоянная замена деталей сборных жилища кочевников требовала вложения больших финансовых средств, отсутствовавших у бедных слоев населения. Это обусловило долговременное использование кибитки, получившей название хар гер. Таким образом, цветовое определение связано в первую очередь с уровнем состоятельности населения и способности своевременной смены верхнего войлочного покрытия.
Устанавливая на новом месте юрту и завершая ее куполообразным верхом, кочевник должен был позаботиться о дымовом отверстии (орк), прямо над которым находился очаг. По движению солнечного луча, падающего сквозь дымовое отверстие и перемещающегося по внутренним конструкциям юрты, кочевник определял время. Орк (дымовое отверстие, дымник) было разделено на восемь частей, символизирующих восемь сторон света: север, северо-запад, юг, юго-восток и т.д. Пространство юрты разделено на 12 частей, как циферблат, каждая из которых была названа именем животного, входящего в двенадцатилетний цикл восточного календаря. Например, когда солнце в зените, тень от его света падала на северную часть юрты, где хранились самые главные предметы культа (бурханы). Это был «час мыши» (хулЫа цаг), время от десяти до двенадцати часов дня. Особое внимание калмыки уделяли внутреннему убранству кибитки. Кочевой образ жизни не располагал к накопительству и разнообразию вещей. Каждая семья имела минимум вещей, которые по своему материалу и форме занимали как можно меньше места. К примеру, атрибуты калмыцкого наездничества (уздечки, седла, предметы конской упряжи) раскладывались с левой стороны от входа в кибитку (Небольсин 1852: 43). Кроме того, здесь на самом видном месте кочевник помещал те предметы, которым придавал особо важное значение: это ногайка, ружье или винтовка, длинный шест, с помощью которого накидывали аркан на дикую лошадь. Эти вещи передавались от отца к сыну, и никто кроме самого хозяина к ним не смел прикасаться.
Существовал свод правил, связанный с обращением с кибиткой. Например, никому не разрешалось трогать кибитку без особой надобности. По ней также нельзя ударять, если это не вызвано чем-нибудь необходимым. Считалось большим грехом стоять, прислонившись к решеткам кибитки. Воспрещалось зря ходить вокруг кибитки; ходят только вокруг хурула, когда молятся. Калмыки не разрешали привязывать скот концом веревки, оставшейся лишней после прикрепления войлока, покрывающего дымовое отверстие. Ею нельзя ударять животных.
Концепт «кочевье» в паремиологии
Лингвокультурный концепт как многомерное смысловое образование, включающее в себя, по меньшей мере, три ряда составляющих: понятийную, образную, ценностную, обретает статус объекта лингвистического анализа именно благодаря последней. Центром концепта всегда является ценность, поскольку концепт служит исследованию культуры, а в основе культуры лежит именно ценностный принцип (Карасик 1996). В самом общем виде «ценность» можно определить как «объект разнообразных человеческих желаний и устремлений» (Киссель 1978: 491). Ценности осознаются в процессе деятельности общества. «Ценность - особый тип мировоззренческой ориентации людей, сложившийся в той или иной культуре представления об идеале, нравственных эталонах поведения. Факты, явления, события, происходящие в природе, обществе, жизни индивида, воспринимаются человеком не только посредством логической системы знаний, но и через призму его отношения к миру, его гуманистических мерок, нравственных и эстетических норм. Человек соизмеряет свое поведение с идеалом, целью, которая поступает для него в качестве образца» (Гуревич 1988: 3). Таким образом, ценность формируется как продукт человеческой заинтересованности в преобразовании окружающей действительности.
Ценности существуют в различных областях бытия. Они могут носить разный характер — экономический, утилитарно-практический, познавательный, нравственный, общественно-политический, религиозный, эстетический (Столович 1994: 10). Противопоставляются ценности индивидуальные (персональные, авторские), микрогрупповые (например, в семье, между близкими друзьями), макрогрупповые (социальные, ролевые, статусные), этнические и общечеловеческие. Можно выделить ценности типа цивилизации между этническими и общечеловеческими (Карасик 2002: 167). С лингвистической точки зрения наибольший интерес представляются те явления, которые зафиксированы в языке - прежде всего в его лексике, фразеологии, паремиях. Паремиологический фонд представляет собой хранилище стереотипных мыслей, применимых ко множеству ситуаций (Иванова 2002: 55). Пословицы можно рассматривать как вариант моделей социального контекста, т. к. в них суммируются общие черты разнообразных ситуаций, и определяется сценарий поведения (Jackendoff 1994: 208). А.
Тейлор пишет: «Как руководство по решению жизненных проблем пословица подводит итог ситуации, выражает суждение о ней или предполагает линию поведения» (Taylor 1975: 75), пословица «выражает мораль, подходящую для обычного человека» (ibid, 80). Паремии образуют ту область, где происходит сближение языка и культурных норм морали. С точки зрения В. Н. Телия, они представляют собой один их важных «кодов» культуры (Телия 1996: 219), это язык обыденной культуры, передающийся из поколения и отражающий все категории и установки жизненной философии народа - носителя языка (ibid, 241).
Пословицы и поговорки - широко распространенный жанр калмыцкого народа. Свои пословицы и поговорки калмыки называют улгурмуд (примеры), цецн уг (мудрое слово), хуучна уг (старинное слово), т.к. в них обобщен жизненный опыт, заключена народная мудрость (Оконов 1980: 37): угин ссен улгур, уулин батнъ шаглар - лучшее из слов - пословицы, крепчайшее из швов, простроченное вдвое; хуучна угд худл уга — в пословице нет лжи; угиг ссесехрулдгнъ улгур, бргиг ссесехрулдгнъ сохл - пословицы украшают речь, бороды украшают старцев.
В картотеке настоящего исследования содержится 312 паремиологических единиц, имеющих непосредственное отношение к упомянутому концепту. Концепт «кочевье» наделен такими характеристиками, как «опасность», «риск», «везение», «ощущение чужбины» и т.д.
Все паремии, имеющие отношению к концепту «кочевье», могут быть рассмотрены в следующих аспектах: 1) Оценочные характеристики кочевья в русском, калмыцком, американском языковом сознании; 2) Нормы поведения людей в процессе кочевья.
Наиболее частотные паремиологические характеристики кочевья как процесса - интенсивность, жизнеспособность, оживление, динамизм. Однако в большинстве паремиологических единиц кочевье характеризуется не только как интенсивная деятельность, но и как необходимое условие существования человека (калм. без травы нет скота, без скота нет пищи; рус. не накормит земля, накормит вода; рыба ищет, где глубоко, а человек — где лучше), а также как средство завоевания уважения в обществе, морального самоудовлетворения (Traveling is one way of lengthening life, at least in appearance).
Кочевничество калмыцкого народа объясняется, в первую очередь, поиском лучших пастбищ для своего скота. Скот - основа жизни, основное богатство для кочевника: Мал кун хойрин агмнь холвата — Души человека и скота неотделимы; Ссен кбдлмшнсес жирпл ясрдг, ссен идгогс мал тарплдг — от хорошей работы жизнь улучшается, а от хорошего пастбища скот поправляется; Масрхла амн тоста - ухаживаешь за скотом — рот бывает в масле; Эрул менд куунсе мал бурндсен - кто здоров, у того скот в целости; Мал болхла — махта — иметь скот — значит иметь мясо; Овсин уга мал уга, мал уга хот уга — без сена нет скота, без скота нет пищи; Угин ахрхнж ссен, укрин олнъ ссен - речь лучше краткая, а скот - многочисленный. Забота и внимание к скоту гарантировали довольство и изобилие.