Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Сопоставительный аспект изучения концепта 10
1.1. Место концепта «улыбка/инмскллн» в культуре 10
1.2. Улыбка как концепт 13
1.3. Типология концептов 19
1.4. История изучения смеховой культуры монгольских народов 22
1.5. Концепт «улыбка/инмскллн» в сопоставительном освещении 29
Выводы по главе 1 35
Глава 2. Концепт «улыбка/инмскллн» в русской и калмыцкой лингвокультурах 37
2.1. Концепт «улыбка/инмскллн» в калмыцком языке 37
2.1.1. Понятийная составляющая концепта «улыбка/инмскллн» в калмыцком языке 37
2.1.1.1. Номинант концепта «улыбка/инмскллн» в калмыцком языке 38
2.1.1.2. Лексико-семантическое поле концепта «улыбка/инмскллн» в калмыцком языке 43
2.1.2. Образная составляющая концепта «улыбка/инмскллн» в калмыцком языке 46
2.1.3. Ценностная составляющая концепта «улыбка/инмскллн» в калмыцком языке 50
2.2. Концепт «улыбка/инмскллн» в русском языке 56
2.2.1. Понятийная составляющая концепта «улыбка/инмскллн» в русском языке 56
2.2.1.1. Номинант концепта «улыбка/инмскллн» в русском языке 56
2.2.1.2. Этимология слова «улыбка» 62
2.2.1.3. Лексико-семантическое поле концепта «улыбка/инмскллн» в русском языке 67
2.2.2. Образная составляющая концепта «улыбка/инмскллн» в русском языке 75
2.2.3. Ценностная составляющая концепта «улыбка/инмскллн» в русском языке 93
Выводы по главе 2 97
Глава 3. Репрезентация концепта «улыбка/инмскллн» в художественном тексте 100
3.1. Языковые квалификаторы позитивной окрашенности улыбки в произведениях русских писателей 100
3.2. Языковые квалификаторы негативной окрашенности улыбки в произведениях русских писателей 111
3.3. Физиология и социализация русской улыбки 121
3.4. Репрезентация концепта «улыбка/инмскллн» в произведениях калмыцких писателей 126
3.4.1. Улыбка в коммуникативном поведении калмыков 126
3.4.2. Репрезентация радости в художественном тексте 133
3.4.3. Репрезентация смеха в художественном тексте 140
Выводы по главе 3 148
Заключение 151
Список использованной литературы 156
- Улыбка как концепт
- Номинант концепта «улыбка/инмскллн» в русском языке
- Языковые квалификаторы позитивной окрашенности улыбки в произведениях русских писателей
- Репрезентация смеха в художественном тексте
Улыбка как концепт
Центральным понятием лингвокультурологии является концепт [Карасик, 2001: 15; Степанов, 1997: 40]. Концепт – междисциплинарный термин, относящийся к предметным областям нескольких научных направлений [Кубрякова, 1996: 58]. Его этимология восходит к позднелатинскому слову conceptus (понятие), производному от глагола соncipere (собирать, схватывать, задумывать) [Воркачев, 2006: 12]. Термин объясняет ментальные единицы нашего сознания, которые использует человек в процессе мышления. Данные ментальные единицы содержат весь опыт и знания, накопленные человечеством [Кубрякова, Демьянков, Панкрац, Лузина, 1997: 90; Кубрякова, 1996: 90; Воркачев, 2002: 8]. Изучением концепта занимались ещ в Средневековье. В XII веке П. Абеляр рассматривал концепт (данный термин ученый употреблял в контексте философии) в аспекте общения человека и Бога. Концепт считался философской категорией, узлом сетки, протянутым философом через вечный хаос [Айдын, 2015: 63]. Важно отметить, что под концептом в то время подразумевался смысл [Воробьев, 1997: 11; Богомолова, Бочкарева, 2014: 83].
В отечественное языкознание данный термин был введен С.А. Аскольдовым-Алексеевым в I половине XX века. Ученый этим термином обозначает индивидуальное представление человека о том или ином явлении, предмете, субъекте окружающей действительности: концепт есть образование ума, эмбрион мысленного образования, заменяющий в процессе мышления неопределенное множество объектов, действий и мыслительных функций одного и того же рода [Аскольдов-Алексеев, 1997: 268]. Он был убежден в необходимости выделения концепта как особой категории, отличающейся от понятия и образа, выделил художественный и познавательный типы концептов как особые разновидности [Аскольдов-Алексеев, 1997: 272]. Д.С. Лихачев рассматривает концепт как единицу мышления, которая отражает и интерпретирует реальность в зависимости от языкового опыта человека. Он считает, что «концепт есть результат столкновения словарного значения слова с личным опытом человека» [цит. по: Крюкова, 2008: 130]. Как и С.А. Аскольдов-Алексеев, Д.С. Лихачев описывает заместительную функцию концепта в качестве основной [Лихачев, 1997: 281].
В лингвокультурологии активно используется введенный в лингвистику Д.С. Лихачевым термин концептосфера, под которой понимается совокупность концептов [Хабекирова, Адзинова, Хачецукова, 2017: 83]. В концептосферу входят ментальные единицы, возникшие и мотивированные всей исторической судьбой народа в процессе развития языка [Суржанская, 2011: 89]. По Д.С. Лихачеву, концепты формируют национальный образ мира, который находит отражение в языке и культуре [Лихачев, 1997: 3]. Эта идея легла в основу многочисленных концептологических исследований в российской лингвистике.
С 1920-х по 1990-ые года в отечественной лингвистике концепт как ментальный объект, точка пересечения сознания, языка и культуры не рассматривался. Исследования концептов стали активно проводиться в лингвистике после 1990-ых гг. [Лихачев, 1997; Ляпин, 1997, Арутюнова, 1999 и др.]. Постепенно в отношении концепта сформировалось два подхода, когнитивный и лингвокультурологический. Если традиционная лингвистика рассматривает слово как основную единицу анализа, то концептология понимает в качестве такой единицы концепт как явление ментального мира, существующее в сознании человека и являющееся содержанием некоторой языковой формы. Концепт не имеет однозначного толкования в современной лингвистике, поскольку является «категорией мыслительной и ненаблюдаемой, что дает большой простор для ее толкования» [цит. по: Попова, Стернин, 2007: 21]. Концепт изучается представителями разных наук: философами, логиками, психологами, культурологами, лингвистами. А.А. Габриелян подчеркивает, что тенденция рассматривать концепт с позиций разных наук исключает его поверхностное изучение [Габриелян, 2015: 14]. В современной отечественной лингвистике выделяются следующие направления в изучении концепта:
- лингвокультурологическое направление: С.Г. Воркачев [Воркачев, 2001, 2002,2007], В.И. Карасик [Карасик, 1996, 2002], Г.Г. Слышкин [Карасик, Слышкин, 2005; Слышкин, 2004], В.В. Колесов [Колесов, 1999], Ю.С. Степанов [Степанов, 2001], Н.Ф. Алефиренко [Алефиренко, 2008];
- семантико-когнитивное направление: Е.С. Кубрякова [Кубрякова, 1994, 1999, 2001, 2004], Н.Н. Болдырев [Болдырев, 2000], А.П. Бабушкин [Бабушкин, 1996], И.А. Стернин [Стернин, 2000, 2001, 2005], З.Д. Попова [Попова, 2001, 2005, 2009]. Р.И. Павилнис [Павилнис, 1983];
- психолингвистическое направление: А.А. Залевская [Залевская, 2001, 2002, 2005];
- культурологическое направление: Ю.С. Степанов [Степанов, 1997; Телия, 1996];
- логическое направление: Н.Д. Арутюнова [Арутюнова, 1988].
В рамках логического направления концепт изучается логическими методами отдельно от их языковой формы. Н.Д. Арутюнова, известный представитель логического подхода к концепту, определяет его как философское понятие, сложившееся в процессе взаимодействия национальной традиции, религии, жизненного опыта, народного фольклора, системы ценностей [цит. по: Матвеева, 2010: 95; Тавдгиридзе, 2005: 15].
Ю.С. Степанов и В.Н. Телия, представители культурологического подхода, определяют концепт как элемент культуры. Фундаментальная работа академика Ю.С. Степанова «Константы: словарь русской культуры» представляет собой концептуарий, свод сведений о русской культуре. Знакомство читателей с этим трудом помогает во многом понять «русскость» как ментальное пространство. Это делает труд Ю.С. Степанова настольной книгой тех, кто интересуется русской культурой, любит и изучает ее. По мнению ученого, концепты формируются в результате уникального разделения языковой картины мира на определенные микромиры, соответствующие всем возможным ситуациям, известные человеку. Это особые ментальные образования, которые представляют собой форму существования культуры. «Концепт – это то, посредством чего человек сам входит в культуру», – пишет ученый [Степанов, 1997: 40].
В трудах А.А. Залевской проводится мысль о том, что концепт включает в себя эмоциональную природу, включающую обязательную связь с чувствами человека, его настроениями, переживаниями. В таком случае концепт – это результат психической деятельности человека [Залевская, 2002: 7].
В трудах Е.С. Кубряковой [Кубрякова, 1997], Н.Н. Болдырева [Болдырев, 2001], А.П. Бабушкина [Бабушкин, 1996], З.Д. Поповой, И.А. Стернина [Попова, Стернин, 2002], Дж. Лакоффа [Лакофф, 1988] лексическая и грамматическая семантика языка рассматривается как средство изучения концептов. При когнитивном подходе концепт трактуется как ментальная формация в сознании индивида, которая обеспечивает познание культуры, ментальная единица, лежащая в основе миропонимания человека, отражающая его жизненный опыт [Кубрякова, 1996: 90]. Согласно Дж. Лакоффу, концептуальные категории, сформированные когнитивными структурами, являются исключительно ментальными репрезентациями этих категорий [Лакофф, 1988: 14]. Заслуживает внимания и мнение американского лингвиста Н. Хомского относительно врожденных языковых способностей. По мнению ученого, концепты являются врожденными, они доступны человеку с самого рождения. Этим идеям Н. Хомского созвучны слова Е.С. Кубряковой о том, что некоторые фундаментальные понятия присутствуют в сознании ребенка уже к моменту овладения языком [Кубрякова, 1996: 187].
Номинант концепта «улыбка/инмскллн» в русском языке
В качестве номинанта рассматриваемого концепта в русском языке выступает лексема «улыбка». В современном русском литературном языке существительное улыбка является полисемантичным, входит в устойчивые словосочетания. Ядро концепта включает имя концепта - существительное улыбка и слова, мотивированные морфемой улыб-: улыбаться, улыбнуться, улыбчивый, улыбающийся, и синонимичные обозначения {смех, смеяться, ухмылка, оскалится и др.). Периферия концепта включает фразеологизмы, пословицы, поговорки, тексты, которые связаны ассоциативной связью с концептом «улыбка»: набьет улыбка оскомину; смех смехом, а шутка в сторону; над кем посмеешься, тот над тобою поплачет и др.
Анализ дефиниций средств, обозначающих концепт «улыбка/инмскллн» в русском языке, свидетельствует о достаточной проработанности ментального объекта, стоящего за данным именем в русском языке. Номинант концепта, существительное улыбка, нейтрально в стилистическом отношении, относится к общеупотребительной лексике, используется в разных контекстах. Номинант концепта может определяться прилагательными (широкая, довольная, грустная, веселая, беззаботная и др.), словосочетаниями (сквозь слезы, наивная, как у ребенка и др.), которые детализируют разновидность улыбки, указывают на ее физические параметры (размер, объем, частоту), а также такие характеристики, как искренность, мотивированность и т.д.
Таким образом, концепт «улыбка/инмскллн» косвенно характеризует самого человека, использующего улыбку в своей речевой практике. Улыбка, выражая эмоции человека, так же свидетельствует о динамике настроения человека, отношении к действительности.
При анализе определений к слову улыбка, представленных в русских словарях, выявляются следующие основные значения: мимика, выражающая расположение к смеху, радость, удовольствие, ирония, приветствие, насмешка и другие чувства. Среди выражаемых улыбкой эмоций, указанных русскими словарями [Даль, 2009; Ожегов, 1998], фиксируется значение смех. По словарю В. Даля (2009), улыбаться - значит смеяться молча, показывать выражением лица расположение к смеху.
Семантические признаки концепта «улыбка/инмскллн» отражены в таблице № 1.
Как видим из приведенной таблицы, из 6 семантических признаков концепта «улыбка/инмскллн» 4 имеют положительную либо нейтральную коннотации, 2 – отрицательные. Семантические признаки в художественных источниках отмечены пометой о разговорной окраске соответствующего значения. Основные семантические признаки, выделенные из словарных дефиниций и рассмотренные в конкретных художественных контекстах, можно рассматривать как концептуальные признаки.
Анализ словообразовательной парадигмы был направлен на выделение концептуальных признаков в словах с корнем улыб-. Словообразовательное гнездо лексемы улыбка насчитывает 15 единиц. Наибольший интерес для исследования представляют, во-первых, наиболее частотные в современном русском языке слова с корнем улыб-, а во-вторых, слова, в которых отмечены диахронические изменения. Для определения частотности единиц словообразовательного гнезда нами использовались данные Национального корпуса русского языка, в которых отражено количество так называемых «вхождений» – употреблений каждой единицы в самых различных текстах, а также Словообразовательного словаря русского языка А.Н. Тихонова. Результаты анализа представлены в таблице № 2. В ней содержатся сведения о единицах словообразовательной парадигмы лексемы улыбка по данным Словообразовательного словаря русского языка А.Н. Тихонова [Тихонов, 2014: 519], а также количестве употреблений каждой единицы в Национальном корпусе русского языка.
Как видно из таблицы № 2, словообразовательная парадигма концепта «улыбка» содержит 14 единиц, из них три глагола в форме инфинитива, пять существительных, три причастия, два прилагательных и одно краткое прилагательное. Первые пять лексем наиболее частотны: улыбнуться, улыбающийся, улыбчивый, улыбочка, улыбчиво – более 100 вхождений каждой лексемы. В остальных случаях отмечается менее 70 вхождений. Далее рассмотрим концептуальные признаки каждой лексемы.
Несмотря на то, что в глаголах улыбнуться, поулыбаться, заулыбаться содержится в большинстве случаев значение выражать движением губ мимику, веселье, радость , в контексте употребления данных глаголов обнаруживаются следующие концептуальные признаки:
- «внутренний отдых», умиротворение (В стихах йерских лет тема России неизбывна. Я хотел бы улыбнуться, Отдохнуть, домой вернуться [Крейд, 2003]);
- везение (И хотя ему может улыбнуться случайная удача, куда чаще низкоквалифицированному хакеру с завышенными притязаниями не удатся самореализоваться [Войскунский, Смыслова, 2003]);
- любезность (Мария Александровна среди прочих была приглашена и на торжественный ужин в губернаторский дворец, так что сейчас она пришла только для того, чтобы отметиться, поулыбаться, обменяться обычными в таких случаях шутками или комплиментами [Михальский, 2005]); Когда мне насвистели, что здесь можно прокормиться, и я, потерявшая к тому времени все свои временные оплоты, пришла в украденных брюках и туфлях с бляшками поулыбаться и чуть-чуть полюбезничать, то произвела на нее, вопреки моим ожиданиям, вполне хорошее впечатление [Сурикова, 2003];
- насмешливость (Люди шли в него не для того, чтобы только поулыбаться или посмеяться: они шли туда, чтобы хохотать [Анненков, 2001]).
Как показал анализ, инфинитив заулыбаться содержит в себе концептуальные признаки, относящиеся только к готовности проявления улыбки в значениях просиять в улыбке, расплыться в улыбке , например: Ели и выпивали молча, чувствовалась напряженность; при всем желании Николай Михайлович не мог заулыбаться, хлопнуть сына по плечу, сказать: «Да ладно, брат, все будет нормально!» [Сенчин, 2009]; Они уже готовы были заулыбаться и вступить в переговоры, но, вспомнив о том, что между ними старая, непрекращающаяся вражда, оба мальчугана нахмурились и внимательно оглядели один другого [Гайдар, 1986].
Анализ существительных показал, что лексемы полуулыбка, улыбчивость, улыба содержат такие концептуальные признаки, как:
- доброжелательность (И в этих ситуациях уместная реакция – это открытость, улыбчивость, доброжелательность [Милославский, 2013]),
- наигранность (Профессиональная улыбчивость сползла с нежно накрашенных лиц стюардесс, и в их глазах ясно вычитывалось: «Господи! [Муравьева, 2000]),
- знание чего-либо (Il vivait ici avec sa poule, – добавил Martin со знающей улыбой [Набоков, 2010]).
Лексема неулыбчивость имеет значения малоприветливость, мрачность, угрюмость.
Анализ сочетаемости слова улыбающийся позволяет выделить следующие концептуальные признаки: лыбящийся, оскаливающийся, предполагающийся, привлекающий, приманивающий, усмехающийся, ухмыляющийся, щерящийся; у слова улыбавшийся – предстоявший, привлекавший, предполагавшийся, усмехавшийся, сиявший улыбкой.
В прилагательных улыбчивый и неулыбчивый контекстуальными признаками выступают соответственно веселый, радостный и неприветливый, угрюмый.
Таким образом, в русской лингвокультуре понятийная основа концепта «улыбка» представлена многообразными концептуальными признаками: как положительных, так и отрицательных.
Языковые квалификаторы позитивной окрашенности улыбки в произведениях русских писателей
Концепт в качестве ментальной единицы может описываться через анализ средств его языковой объективации как в языке, так и в речи, в том числе художественной речи, архитектоника которой вызывает пристальное внимание исследователей.
Основное назначение улыбки – это выражение доброго отношения к собеседнику. Положительные эмоции и чувства разнообразны, они могут включать в себя удовлетворение, радость, веселье, интерес, чувство юмора, симпатию, привязанность, дружбу, любовь, благодарность, счастье и т. д. В творчестве русских писателей отражается весь арсенал перечисленных эмоций, которые часто сопровождаются улыбкой.
Рассматривая такие эмоционально-сенсорные состояния, как радость и удовлетворение, отметим, что они относятся к базовым эмоциям. В художественных текстах эти эмоции воспринимаются положительно:
В такой полдень видел я однажды брата Николая, тоже на возу, на траве с цветами, приехавшего с поля с Сашкой, девкой из Новоселок. Я уже что-то слышал о них на дворне, – что-то непонятное, но почему-то запавшее мне в сердце. И теперь, увидав их вдвоем на возу, вдруг с тайным восторгом почувствовал их красоту, юность, счастье. Она, высокая, худощавая, еще совсем почти девочка, тонколикая, сидела с кувшином в руке, отвернувшись от брата, свесив с воза босые ноги, опустив ресницы; он, в белом картузе, в батистовой косоворотке, с расстегнутым воротом, загорелый, чистый, юный, держал вожжи, а сам смотрел на нее сияющими глазами, что-то говорил ей, радостно, любовно улыбаясь [Бунин, 1982].
В представленном фрагменте мы видим, что улыбка Николая изображается сочетанием деепричастия улыбаясь с квалифицирующими наречиями радостно и любовно. Таким образом, в словосочетании радостно, любовно улыбаясь обозначает эмоциональное содержание улыбки. Улыбка Николая искренна, неуправляема, проявляется на уровне подсознания, исходит из самого сердца.
Улыбка героя рассказа Ф.М. Достоевского «Бедные люди» при встрече с объектом своего интереса говорит об эмоции радости:
У нас в доме являлся иногда старичок, запачканный, дурно одетый, маленький, седенький, мешковатый, неловкий, одним словом, странный донельзя. С первого взгляда на него можно было подумать, что он как будто чего-то стыдится, как будто ему себя самого совестно. Оттого он все как-то ежился, как-то кривлялся; такие ухватки, ужимки были у него, что можно было, почти не ошибаясь, заключить, что он не в своем уме. Придет, бывало, к нам, да стоит в сенях у стеклянных дверей и в дом войти не смеет. Кто из нас мимо пройдет – я или Саша, или из слуг, кого он знал подобрее к нему, – то он сейчас машет, манит к себе, делает разные знаки, и разве только когда кивнешь ему головою и позовешь его – условный знак, что в доме нет никого постороннего и что ему можно войти, когда ему угодно, – только тогда старик тихонько отворял дверь, радостно улыбался, потирал руки от удовольствия и на цыпочках прямо отправлялся в комнату Покровского. Это был его отец [Достоевский, 2011].
В приведенном фрагменте улыбка обозначается глаголом улыбался, сочетающимся с квалифицирующим его наречием радостно, которое помогает читателю полностью осознать тот набор чувств и эмоций, которые испытывает старик.
Улыбка этого типа может получить другое языковое воплощение:
Из прихожей донесся звонок. Граф, дрожа, открыл дверь, и одновременно выскочил в канареечном своем халате Иван Иванович. Жданная телеграмма. Иван Иванович жадно ее развернул и радостно улыбнулся [Набоков, 2003].
Автор в дополнение к смыслу улыбки, выраженному в представленном тексте с помощью сочетания глагола улыбался и наречиями радостно и жадно, сосредотачивает читателя на физическом проявлении мимики, что говорит об искренности пережитых эмоций героя.
В следующем отрывке из истории К.М. Станюковича «Севастопольский мальчик» можно наблюдать движение выражений лица:
Маркушка уже увидал отца у последнего орудия, в конце бастиона, и побежал к нему.
Он обкладывал фашинником "щеки" амбразуры, вполголоса мурлыкая какую-то песенку.
- Здравствуйте, тятенька! – проговорил мальчик.
Отец поднял голову, и по его лицу пробежала радостная улыбка.
- Здравствуй, Маркушка... И дурак же ты... В шабаш приходи! воркнул Ткаченко [Станюкович, 2010].
Выражение лица героя представлено динамически, что достигается глаголом движения, используемым автором. Герой быстро улыбается и мгновенно достигает счастливого эмоционального состояния.
Описывая эмоции радости через улыбку, писатели используют квалификаторы, которые не указывают на эмоции, но улыбка героя и восприятие его другими персонажами передают их состояние:
Извиваясь среди танцующих, к нам подбежала веселая рыжая барышня с последним букетиком ландышей в плетеной корзиночке. Я бессмысленно взглянул на ее oбрызганное веснушками личико и торопливо положил в корзиночку пятьдесят рублей, не взяв букетика. Барышня мило улыбнулась, присела и побежала дальше. Я хотел продолжать, но не успел, – заговорила и она наконец… [Бунин, 2001].
В данном контексте улыбка героини описывается глаголом улыбнулась в сочетании с наречием мило. Учитывая контекст, улыбка героини понимается читателем как выражение эмоции радости в сочетании с кокетством удовлетворением.
Когда Катя говорила, она очень мило улыбалась, застенчиво и откровенно, и глядела как-то забавно-сурово, снизу-вверх. Все в ней было еще молодо-зелено: и голос, и пушок на всем лице, и розовые руки с беловатыми кружками на ладонях, и чуть-чуть сжатые плечи... Она беспрестанно краснела и быстро переводила дух [Тургенев, 1982].
Здесь улыбка героини описывается через призму восприятия человека, о котором идет речь, она обозначается глаголом улыбалась в сочетании с квалифицирующими наречиями мило, застенчиво и откровенно.
Художественный контекст помогает интерпретировать улыбку героини как выражение ее радости, которая сочетается с чувством замешательства.
Подобные эмоции описаны и в следующем примере:
И вот тут-то и вошел Алеша. Федор Павлович, как мы видели, ужасно обрадовался Алеше.
– На твою тему, на твою тему! – радостно хихикал он, усаживая Алешу слушать.
– Насчет баранины это не так-с, да и ничего там за это не будет-с, да и не должно быть такого, если по всей справедливости, – солидно заметил Смердяков.
– Как так по всей справедливости, – крикнул еще веселей Федор Павлович, подталкивая коленом Алешу [Достоевский, 2005].
Конструкция, используемая автором, свидетельствует о невозможности отсутствия улыбки в этой ситуации. Улыбка неуправляема и указывает на переживания радости, чувство удовлетворения.
Репрезентация смеха в художественном тексте
Как показывает анализ паремии, проведенный во второй главе, калмыки негативно относятся к немотивированному смеху. В устойчивых оборотах отражаются наблюдения народа о том, что долгий смех, как правило, заканчивается слезами.
Трудная жизнь калмыка-кочевника сформировала правило поведения в обществе, согласно которому нельзя показывать посторонним свою слабость; никто не должен по внешнему виду догадываться о тяжелом положении человека, его невзгодах. Эта модель общения отражается в пословицах. Например: зев хэлээщ инэкэд, буру хэлээщ ууд глядя, смеялся, отвернувшись, плакал .
Кроме того, народная мудрость в отношении смеха строга: запрещается смеяться над посторонним человеком: ирвсгиг иткдг уга, ирснд инэдг уга не следует доверяться тигру, не следует смеяться над приходящим .
Как и в культуре русского народа, в отношении смеха допустимо смеяться только над собой, но ни в коем случае - над незнакомыми людьми. Таким образом, у калмыков сложилась собственная смеховая культура, которая может быть рассмотрена как система. В ней содержатся предостережения, рекомендации, правила, что делает ее стройной цельной системой. Следует отметить, что смеховая культура калмыцкого народа нашла определенное отражение в художественной литературе. Так, в анализируемых произведениях калмыцкой прозы использованы разновидности смеха, характерные для определенных ситуаций, с целью создания достоверного образа персонажа. Так, герой А.Г. Балакаева смеется, чтобы задеть другого человека:
- Хоома гиэщ бичэ сан, хойр седкл ханъцх, болэщ Баклан, дууЫннь хэлэц шинэщлэщ, туунэ врчин уумлЪ тааэщ медэд, Окаг наадлэщ, бийэн аадрулэщ инэмсклв Не думай, что все безнадежно, сердца двух сойдутся, -сказал Баклан, изучив взгляд брата и увидев душевную муку его, ерничая над Окой, забавляя себя, рассмеялся [Балакан, 1968].
В художественных текстах в отдельных ситуациях смех сопровождается улыбкой героя, что в целом создает усмешку:
Глафира Иннокентьевна генеральш суукэснъ авад, алтн dyhyma козлдурта нуднурнь хэлээщ инэмсклв Глафира Иннокентьевна взяла генерала под руку и, посмотрев в его глаза, за очками в золотой оправе, усмехнулась [Балакан, 1968].
Улыбка может передавать усмешку, когда герой проявляет ее невербально (молчание): Би туунэ ду соцсн чирэ талнь хэлэчкэд, твруц уг келлго, инэмсклув Я посмотрел на его лицо и усмехнулся, не сказав ни слова [Тачин, 1975].
Эмоция усмешки передается словесно и интонационно, через указание на пониженную громкость голоса:
Му-Лиэщ вмэрэн нег ишкэд толкакан гекэд, инэмсклэд: Иигэд нег, олн таанриннъ чирэ узх хвв ирдг бэээщлм, - гикэд эрэхн dyyhap Му-Лиэщ угэн эклэд, ода куртл мартл уга намаг гикэд ухалад йовсн Дандр зурхач, Афрг эднд ханэщанав Му-Лиджи ступил шаг вперед, кивнул головой и тихо, с усмешкой сказал:
- Вот так выпадает случай увидеть ваши лица. Благодарю астролога
Дандыра и Ангарика, до сего дня пекущихся обо мне [Тачин, 1975].
Реализации усмешки в следующем контексте служат деепричастная форма глагола и невербальное средство (шепот):
Эмгн Бембэн чирэ хэлээщэИэд, инэмсклэд, шимлдэд гилтэ: Эй, Бембэ, чи герт орхларн ду Ъардг болвзгоч Старуха усмехнулась, глядя Бембе в лицо и, почти шепотом произнесла:
- Эй, Бембя, когда войдешь в дом, чтобы ни звука не издавал [Тачин, 1975].
Для передачи усмешки используется морфема инэ, которая употребляется и для выражения как смеха, так и улыбки. Только контекст позволяет понять конкретную эмоцию. Материал свидетельствует о том, что усмешка реализуется благодаря использованию дополнительных средств, конкретизирующих поведение и состояние героев в той или иной ситуации. Так, в текстах часто используется интонационная характеристика (тихий голос, шепот), невербальная характеристика (молча, не сказав ни слова, промолчав и т.д.). В предыдущих примерах авторы описывают невербальное поведение для иллюстрации усмешки; все эти лексические обозначения невербального поведения в сочетании с лексическим средством (инэ-) обозначения улыбки/ смеха/ усмешки создают реалистическую картину переживаемого состояния персонажа.
В текстах калмыцкой прозы представлена реализация эмоции «осклабился», которую можно рассматривать как интенсивную форму проявления усмешки. В ее реализации также участвует лексема инэ. Значение «осклабиться» образуется использованием лексических средств, описывающих эмоцию через жесты (карнг чанкар атхад), мимику, выражение лица (олю-солю сегркэ илудэн илдкж), движение головы (толИаИан гекэд).
Использование всех невербальных средств одновременно наблюдаем в следующем отрывке из прозы А.Г. Балакаева:
- СД начальник, монцхр Иэрд хамрарн Гитлериг чоцкхар бээх мет, толкаЪан гекэд, Карлин Ъариг чафар атхад, олю-солю сегркэ шудэн илдкж инэмсклв Начальник СД, будто бы собираясь клюнуть Гитлера своим острым орлиным носом, кивнув головой, крепко пожал Карлу руку и осклабил рот с щербатыми зубами [Балакан, 1984].
При изображении грубого смеха А.Г. Бадмаев использует исходную лексему инэ и лексику, описывающую соответствующую мимику: сегрхэ шар шудэн ирзэлкж, где ирзэлкж обозначает действие осклабиться :
- гикэд сегрхэ шар шудэн ирзэлкж инэмсклв Сказав, заржал, раздвинув рот с желтыми щербатыми зубами [Бадмин, 1982];
- гиж немш олю-солю сегркэ шудэн ирзэж, инэмсклж суре Спросил немец, ухмыляясь и показывая свои редкие щербатые зубы [Балакан, 1984].
Категория «смешное» так же реализуется через лексему инэ, которая является базовой единицей вербализации концепта «улыбка/инмскллн» в калмыцком языке. С помощью данной единицы реализуются разновидности смеха от улыбки до хохота. Конкретный тип смеха зависит от лексических средств, описывающих жесты, движение, позы, мимику, положение головы, участие губ, зубов, глаз и т.п. Большая роль в описании смеха отводится лексическим средствам, изображающих интонацию, голос, указывающих на молчание, шепот, крик и другие звуковые характеристики.
В следующих примерах формы глагола инэх обозначают смех как процесс, имеющий разные фазы, например, начало:
- Седкл эс шатен хввн, чирэ шатенд учр уга, - гиэщ Hohan инэмеклв Не страшно, что лицо обожжено, когда душа не сожжена, - сказала Ноган и засмеялась [имбин, I960];
продолжение:
- Авч ирсн эд-тавран эрт бултулхар байрта Ноха инэмеклэд бээнэ Подумав, как он сейчас спрячет доставшуюся добычу, Ноха от радости аж рассмеялся [Бадмин, 1982];
краткое продолжение:
- Ээлснъ Корнан deed бийд, ардан орндг нуркарн тушэд, чвклэд суусн, белдк цакан зарм эрэтэ алъчурарн хойр нудэн селн арчад, инэмеклэд, ик байрта бээнэ Бабушка сидела на одном колене у изголовья Корны, спиной опираясь о кровать, вытирала по очереди оба глаза белым, в мелкий горошек платочком, смеялась и была очень веселой [Тачин, 1988].