Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Устойчивость художественного образа и синтагматическая связанность слов в поэтических текстах 11
1. Устойчивость поэтических образов 11
1.1. Понятие образной парадигмы 18
2. Концепт «цвет» 23
2.1. Лингвистические аспекты цвета . 23
2.2. Этимологические связи цветообозначений "blue", "red" и их русских эквивалентов «синий» / «голубой» и «красный» 29
2.3. Символические значения цветообозначений "red", "blue", «красный», «синий» /«голубой» 32
2.4. Цветообозначения в языке художественной литературы 36
3. Устойчивые синтагматические связи слов как отражение ассоциативных связей понятий 38
3.1. Лингвистические методы выявления ассоциативных связей слов 38
3.2. Типы лингвистического контекста 46
3.3. Принципы классификации лексико-синтагматических связей и параметры характеристики парадигм этих связей 51
Глава 2. Лексико-синтагматические связи прилагательных "blue" и "red" в английской поэзии XIX века (на материале текстов Дж. Байрона, П. Шелли, С. Кольриджа, Д. Китса, У. Вордсворта 56
1. Лексико-синтагматические связи прилагательного "BLUE" с существительными 56
2. Лексико-синтагматические связи прилагательного "RED" с существительными 86
Глава 3. Лексико-синтагматические связи прилагательных «синий» / «голубой» «красный» в русской поэзии XIX века (на материале текстов А.С. Пушкина и МЛО. Лермонтова) 124
1. Парадигмы синтагматических связей прилагательных «синий» и «голубой» с существительными в русской поэзии XIX века 124
2. Парадигмы синтагматических связей прилагательного «красный» с существительными в русской поэзии XIX века 153
Заключение 183
Библиография 188
Список сокращений,принятых в работе 208
Приложение
- Устойчивость поэтических образов
- Концепт «цвет»
- Лексико-синтагматические связи прилагательного "BLUE" с существительными
- Парадигмы синтагматических связей прилагательных «синий» и «голубой» с существительными в русской поэзии XIX века
Введение к работе
Настоящая работа посвящена сопоставлению лексико-синтагмати-ческих связей цветообозначений "blue" и "red" и их русских эквивалентов в английской и русской поэзии 19 века.
Актуальность темы обусловлена малоисследователыюстыо проблемы устойчивости определенных лексико-семантических моделей, повторяемость которых в поэтических текстах неоднократно отмечалась в рабо- s тах по поэтике. Указывалось на «общие места и символические мотивы поэтического стиля» [Веселовский 1997, 86], «сквозную образность семантического поля» и «широкий контекст» слова [Тарановский 2000, 46-47], «ведущие, повторяющиеся мотивы» [Якобсон 1975, 207], «намять слова» [Гас-паров 1999, 16], «поэтические коды» [Тодоров 1975, 41], «систему поэтических мотивов» эпохи и литературного направления [Ханзен-Леве 1999, 6-12], «образные парадигмы» [Павлович, 1995].
В последнее время проблема функционирования слов - цветообозначений в речи занимает умы ученых-лингвистов как в нашей стране, так и за рубежом. Хотелось бы отметить работы А.П. Василевича (1987), (2003), Е.И. Горошко (2001), работы R.C. Teeran, R.C. Birney (1961), Р.Л. Грегори (1970), М. Дерибере (1964), А.В. Михеева (1983), A.M. Куслик (1967). Сло-ва-цветообозначения представляют интерес и для исследования художественного языка писателя [А.Ф. Соколова (1971), Е.А. Некрасова (1979), Р.Г. Почхуа (1977), А.П. Василевич (1981), Е.В. Джанджакова (1974), О.А. Огурцова(1985)].
Систему цветонаименований подразделяют на основные и второстепенные цветообозначения [Berlin и Кау (1969)]. В данном исследовании изучаются центральные термины поля цветообозначений английского и русского языков ("blue", "red", «синий» /«голубой», «красный»), их сочетаемость и дистантная синтагматическая связанность с существительными в русской и английской поэзии 19 века.
Научная новизна данной диссертации заключается в том, что случаи дистантных синтагматических связей цветообозначений в поэтических текстах ранее не подвергались системному исследованию. Попыток сопоставительного исследования английских и русских поэтических ассоциативных связей и контекстуальных смысловых приращений цветообозначений на материале больших текстовых корпусов ранее также не предпринималось.
Теоретическими предпосылками данного исследования явились:
существование устойчивых лексико-синтагматических связей в повседневной и поэтической речи, обусловленное ассоциативным мышлением человека;
образование парадигмы определенным количеством семантически сходных лексико-синтагматических связей.
Объектом исследования являются синтаксически законченные отрезки поэтических текстов (предложения), содержащие "blue", "red", «синий» /«голубой» и «красный».
Предметом изучения данного исследования являются лексико-син-тагматические связи рассматриваемых цветообозначений и их семантические инварианты.
Целью настоящей работы является исследование семантики существительных, синтагматически связанных с прилагательными "red", "blue", «красный», «синий» /«голубой», выявление сходств и различий семантических инвариантов этих связей в английских и русских поэтических тестах.
Для достижения цели настоящего исследования решались следующие задачи:
1) классификация степеней синтагматической связанности прилагательных "red", "blue", «красный», «синий» /«голубой» с существительными других семантических полей в поэтических текстах,
семантическая классификация существительных, синтагматически связанных с данными цветообозначениями, выявление парадигм и семантических инвариантов лексико-синтагматических связей рассматриваемых цветообозначений с существительными других семантических по-леи,
выявление преобладающих степеней синтагматической связанности слов в каждой парадигме;
изучение семантических взаимосвязей инвариантов, выявление групп родственных парадигм и парадигм-доминант^
сравнение семантики и продуктивности выявленных парадигм лексико-синтагматических связей прилагательных "red", "blue", «красный», «синий» и «голубой» в английской и русской поэзии 19 века.
Теоретическая значимость работы для лингвистики состоит в выявлении и описании семантических инвариантов и синтагматических моделей контекстуального семантического сближения слов, отражающего их ассоциативные связи. Выявлена система ассоциативных лексических связей (ассоциативный профиль) каждого из рассматриваемых цветообозначений, их специфика в английской и русской поэтической речи 19 века. Это дает возможность адекватной интерпретации и более точного перевода художественных текстов, содержащих цветообозначения. Результат данного исследования вносит вклад в лингвистику текста, лингвостилистику, лингвистическую поэтику, теорию художественного перевода и психолингвистику.
Практическая значимость данной работы заключается в возможности использования полученных результатов в практике интерпретации и перевода художественных текстов, а также в курсе обучения этим дисциплинам. Также, ее результаты могут быть использованы при составлении поэтических ассоциативных словарей.
На защиту выносится следующие положении:
Совокупность всех семантических инвариантов лексико-син-тагматических связей определенного слова в поэтических текстах определенной эпохи представляет собой поэтический ассоциативный профиль данного слова для данной эпохи.
Поэтический ассоциативный профиль цветообозиачеиия имеет именную часть, которая основана на устойчивых синтагматических связях данного цветообозиачеиия с существительными.
Степень синтагматической связанности прилагательного с существительным может быть разной в зависимости от контактного/дистантного или непосредственного/опосредованного характера связи.
Степень синтагматической связанности слов отражает степень их ассоциативной связанности. Соотношение моделей синтагматической связанности слов в парадигме характеризует ее узнаваемость.
Иерархическая структура поэтического ассоциативного поля определяется взаимосвязями ассоциативных парадигм. В поэтическом ассоциативном поле выделяются группы родственных парадигм, а также парадигмы и группы-доминанты.
Структура поэтического ассоциативного поля цветообозначе-ний является одним из параметров характеристики поэтического языка, автора, литературного направления, эпохи.
Ассоциативные профили цветообозначений в английской и русской поэзии 19 в. имеют ряд сходств и различий.
В работе использовались .методы аналитического описания лексики (семантический и контекстуальный анализ), дистрибутивный анализ, а также сравнительно-статистический метод. Кроме того, в исследовании использовался метод сплошной выборки цветообозначений в больших текстовых массивах различных авторов (Дж.Г. Байрон - 180369 значимых лексических единиц, СТ. Кольридж - 824000, Дж. Ките - 57540, В. Вордсворт
- 151605, П.Б. Шелли - 52975, а также Л.С. Пушкин - 82560 и М.Ю. Лермонтов - 75832). В качестве основного средства семантической классификации выявленных слов использовался идеографический словарь Роже. «Тезаурус» Роже построен по иерархическому принципу: слова разбиты на классы, подклассы, разделы и пронумерованные рубрики. Рубрика содержит главный термин и списки синонимов и слов, содержащих основную сему (существительных, прилагательных и глаголов). Для семантической классификации лексических вариантов совстречаемости с соответствующими прилагательными в русской поэзии использовались «Словарь русского языка» АН СССР и «Словарь живого великорусского языка» В. Даля.
Материалом исследования послужили синтаксически законченные отрезки поэтических текстов (то есть предложения), содержащие данные цветообозначения. Системный подход к исследованию данной проблемы потребовал рассмотрения всех без исключения случаев совместной встречаемости двух понятий в текстовых единицах одного уровня.
Семантическому анализу и классификации подверглись группы существительных, синтагматически связанных с цветообозначениями. Полученные списки слов можно считать фрагментами «функциональных тезаурусов» [Гаспаров, 1995] рассмотренных авторов. Для выявления ассоциативных парадигм существительные, связанные с данными прилагательными контактной или дистантной синтагматической связью, были объединены в семантические группы на основании «Тезауруса» Роже и толковых словарей. Выявленные парадигмы совместной встречаемости прилагательных «blue», «red», «красный», «синий» /«голубой» с существительными представлены в Приложении 1 и 2 в порядке следования рубрик «Тезауруса».
В результате исследования были получены списки ассоциативных парадигм, сравниваемые по следующим параметрам:
количеству вариантов, составляющих парадигму,
числу авторов, представляющих варианты данного ассоциативного инварианта,
преобладающим синтагматическим моделям.
В зависимости от числа авторов цветовой ассоциации различались:
а) индивидуальные парадигмы (ассоциации, зафиксированные в
текстах только одного поэта),
б) «общие» (как английские, так и русские) парадигмы (включающие
варианты двух - четырех авторов),
в) «всеобщие» (английские) парадигмы (включающие варианты, най
денные у всех рассматриваемых авторов).
В зависимости от количества вариантов различались:
а) непродуктивные парадигмы (до пяти текстовых вариантов),
б) продуктивные парадигмы (более пяти вариантов).
В соответствии с семантическими отношениями парадигм различались:
а) родственные,
б) иерархические и
в) амбивалентные [Павлович 1995].
Структура диссертации определяется основной целью и поставленными задачами. Работа состоит из Введения, трех Глав, Заключения, Списка использованной литературы и источников, Списка сокра-щений/іринятьіх в работе, а также четырех Приложений.
Первая глава диссертации посвящена проблеме ассоциативных связей слов в художественных текстах. В данной главе рассмотрены понятия художественного стереотипа, образного архетипа, образной парадигмы, изучавшиеся в трудах Л.Н. Веселовского, Дж. Лакоффа и М. Джонсона, II.В. Павлович.
Также, в данной главе рассмотрены проблемы цветового символизма и речевого функционирования цветообозначений.
Кроме того, в первой главе рассматриваются лингвистические методы выявления ассоциативных связей слов. Определяется исследуемый интервал совместной встречаемости слов и рассматриваемые модели синтагматических связей слов.
Вторая глава данной работы посвящена исследованию лексико-синтагматических связей прилагательных "red" и "blue" в английских поэтических текстах 19 века, выявлению семантических инвариантов этих связей и контекстуальных смысловых приращений рассматриваемых прилагательных, а также выявлению иерархии родственных инвариантов.
Третья глава данной диссертации посвящена исследованию тех же аспектов данной проблемы на материале русской поэзии 19 века.
По теме диссертации имеются три публикации.
Апробации работы: по материалам диссертационного исследования были сделаны доклады на заседаниях кафедры англйской филологии ИЛиМК МГОУ в апреле 2004 и в апреле 2005 г.. Материалы данной работы были использованы на семинарских занятиях но стилистике английского языка 4-го курса вечернего отделения ИЛиМК МГОУ, а также на занятиях по практике речи английского языка на 1-ом курсе индоевропейского отделения ИЛиМК МГОУ.
Устойчивость поэтических образов
Выбор слов в предложении поэтического текста не случаен, он обусловлен авторским замыслом и способствует передаче определенной мысли или образа. В основе художественного и, в частности, поэтического образа лежит способность человека к ассоциативному мышлению.
С момента возникновения осознанной речи появляется довольно ограниченный набор слов-образов, который в процессе организации социума превращается в язык. Древнейшим, дошедшим до нас первообразом, дающим нам представление о восприятии окружающего мира первобытными людьми, является, например, наскальная живопись. В ходе своего развития язык приобретает набор устойчивых образов, связей, ассоциаций, регулярно используемый носителями данного языка в своем повседневном общении и характеризующий культурные традиции и представления данного народа в целом. К.Г. Юнг называл подобное «коллективным бессознательным», которое «идентично у всех людей и образует всеобщее бессознательное. Коллективное бессознательное основано на душевной жизни каждого, оно сверхлично» [Юнг 1991, 97]. Согласно К.Г. Юнгу, содержанием «коллективного бессознательного» являются архетипы. В языке мы имеем дело с древнейшими изначальными типами, исконными всеобщими образами [там же, 98]. «Архетип характеризуется бессознательным содержанием, которое изменяется, становясь осознанным и воспринятым, претерпевает изменения под влиянием индивидуального сознания, на поверхности которого оно возникает» [там же, 99]. У всех нас существует стремление к вечным образам, что вполне нормально, ибо для того они и существуют. Вечный образ должен привлекать, убеждать, очаровывать, потрясать [там же, 101]. Подобное можно наблюдать и в литературе, так как творцы поэтического языка, базируясь на уже созданных и существующих образах, в попытке достичь совершенства, пропускают их через свое мироощущение, шлифуют эти образы, открывая новые грани в словах.
Эмоциональность и ассоциативность мышления человека проявляются наиболее ярко в поэзии. Художник слова, благодаря обостренному эмоциональному восприятию, чувствует окружающий мир гораздо тоньше, «образнее». Поэт обладает особой зоркостью и свежестью взгляда, именно он способен увидеть то, что не укладывается в рамки обычного, каждодневного.
Согласно «Стилистическому энциклопедическому словарю русского языка», «поэзия как часть письменной речи изображается на бумаге с помощью специальных графических знаков, использование письменной формы речи позволяет пишущему обдуманно отбирать языковые единицы, строить высказывание постепенно, исправлять и совершенствовать текст. Это способствует появлению более сложных синтаксических конструкций, чем в устной речи, большей логичности, последовательности, связности изложения и высокой нормативности речи» [Стилистический энциклопедический словарь русского языка, 2003, 285].
«Поэтичность» присуща всем художественным текстам, а поэзия -это вид речи, в котором поэтическая функция наиболее интенсивна и преобладает над другими [Славиньский 1975, 259], это «зафиксированная в тексте творческая интеллектуальная деятельность поэта, связанная с его способностью создавать образы, которые характеризуются индивидуальной семантикой, эстетикой, они вызывают какое-то представление благодаря использованию богатых возможностей семантической структуры слова» [Стилистический энциклопедический словарь русского языка 2003, 449].
Нельзя не согласиться с мнением Я. Славиньского, считающего, что «поэтическая речь осуществляет постоянное Переосмысление знаков» [Славиньский 1975, 271]. Первичным составляющим переживания, вызываемого поэтическим произведением, является ощущение трансформации слова, впечатление, что слова имеют «необоснованное» с точки зрения нужд практической речи значение, сознание неожиданного своеобразия их использования [там же, 272]. Подобную же мысль можно найти и у М.Г. Тарлниской, утверждавшей, что «в стихотворном тексте свойства языковых единиц могут видоизменяться, гипертрофироваться», в нем могут возникать «новые, специфические свойства языковых единиц» [Тар-линская 1966, 7]. Так «переосмысление» является ключевым словом к лингвистическому пониманию «образности» поэзии. Поэтический образ -«вспышка, вызываемая неожиданным переосмыслением одного языкового знака в контексте другого» [Славиньский 1975, 273].
Однако, несмотря на уникальность и неповторяемость каждого поэтического образа, в работах по поэтике многократно отмечалось существование постоянных повторяющихся образов и мотивов в поэтической речи. Среди них можно выделить работы A.M. Веселовского, К. Тарановского, Р. Якобсона, М.Л. Гаспарова, Ц. Тодорова, А. Ханзен-Леве, М.В. Павлович.
Известно, что повторяющиеся образы, мотивы встречались ещё в раннеписьменных текстах (предания, были, мифы, сказки), и эти повторяющиеся мотивы характеризуют менталитет народа или народов в целом, ибо язык является социальным образованием, отражением быта и нравов его носителей. Так, М.М.Маковский определяет миф как «текст с парадигматически повторяющимися мотивами» [Маковский 1996, 20].
Концепт «цвет»
Наибольшее количество информации (около 90% всего её объёма) человек получает благодаря органам зрения в виде зрительных образов в цветовом диапазоне так называемого видимого спектра. Благодаря этому свойству мы можем видеть, как мудро пользуется природа всем имеющимся у неё цветовым многообразием. Подчас именно цветовая окраска позволяет существу просто выжить; нередко цвет является тем языком, посредством которого, наоборот, привлекается внимание и дается информация о себе. Таким образом, цвет, наряду с запахом и звуком, является одним из главных носителей информации об окружающем нас мире. Велико значение цвета в жизни человека. Цвет определяет физиологические процессы, может повышать работоспособность, активность или, наоборот, способствует релаксации. С самого начала жизнь человека определялась двумя факторами, не подвластными его контролю: днем и ночью, светом и тьмой. Ночь характеризуется пассивностью, покоем, общим замедлением обменных процессов в организме человека, чему соответствует темно-синий цвет, он успокаивающе действует через парасимпатический отдел вегетативной нервной системы; день же можно охарактеризовать возможностью действовать, повышением содержания гормонов в крови, энергией, побудительными мотивами (ярко-желтый цвет). Эти цвета называются «гетерономными, то есть регулирующимися извне» [Люшер 2002, 9]. И, наоборот, «исходящие действия нападения и покорения повсюду представляются красным цветом, самосохранение— его дополнением: зеленым цветом. Зеленый и красный-автономные или саморегулирующиеся цвета» [там же, 9]. Таким образом, цвет воздействует на психологию, здоровье, эмоциональное состояние человека. Цвет может придать легкость или тяжесть, тепло или холод предмету, вызвать у человека радость или печаль. Зная значения цветов и возможные реакции человека на них, можно добиться успеха в различных областях. Так, например, сахар не рекомендуется продавать в зеленой упаковке, а только в голубой, так как психологическое ощущение, связанное с зеленым цветом - вязкость, а с голубым - сладость [там же, 8]. Цвет может и строить, и разрушать. Он может вселять уверенность или быть активным раздражителем (известен факт использования красно-оранжевой гаммы для повышения аппетита в ресторанах быстрого питания типа «Мак-доналдс» или преобладания спокойных тонов зелено-синей гаммы в медицинских учреждениях). Знание свойств цвета применяется в теплотехнике (светлые материалы применяют для теплоизоляции объектов, а темные применяются для увеличения теплоемкости), в электроэнергетике каждый определенный проводник имеет свое цветовое обозначение. Большое значение человек уделяет и цветовому решению окружающего его пространства. Цвет используется в целях комфортной среды обитания [Яныиин 1996, 9], в создании модной одежды [Кузнецова 2004, 25]. Решающее значение цвет имеет в деятельности дизайнеров-оформителей, работников садово-паркового искусства, а своего пика достигает в творчестве художников. Мастера слова, используя в своих работах слова, обозначающие цвета, придают большую выразительность создаваемому образу. В настоящее время существует четыре точки зрения на цвет: 1) Природа цвета изучается в физике, где она определена как проявление волновой сущности света. Цвет и его свойства изучали великие ученые: И.Ньютон, М.В.Ломоносов и другие. И.Ньютон в своем труде «Оптика» доказал, что белый цвет состоит из всех цветов спектра, каждый цвет соответствует определенной частоте световой волны. Томас Юнг внес предположение, что известное существование трех первичных цветов (красный, желтый, синий, а позже считалось, что это красный, зеленый, фиолетовый) заложено не в природе света, а в конституции человека. Со— Гласно теории Юнга-Гельмгольца, существует три типа цветочувстви-тельных рецепторов, которые отвечают за красный, зеленый, синий/фиолетовый цвета, а восприятие всех остальных цветов спектра возникает при смешении сигналов от этих трех рецепторных систем. Современный американский исследователь Эдвин Лэнд выявил возможность получения цвета при смешении двух цветов [Грегори 1970, 131]. 2) «Согласно теории Геринга, уже сам цветовой образ несет в себе достаточно информации для его изучения, поэтому нет необходимости в гипотезах Ньютона о возникновении цвета. 3) Определение цвета через операциональные понятия (цвет- это то, что человек называет цветом и на что реагирует как на цвет). 4) Цвет-самостоятельная психологическая категория» [Яньшин 1996,35]. Является ли язык единственной понятийной системой или же существует количество понятийных систем, эквивалентное количеству языков,— вопрос, обсуждаемый многими лингвистами. Можно утверждать, что языки различаются тем, как они передают опыт при помощи простого наблюдения. Пример, иллюстрирующий данный факт;- семантика слов-цвето-обозначений. В английском и многих других языках «цвет» может рассматриваться как вполне самодостаточное семантическое явление. [Вежбицкая 1997, 231]. В.А. Московии считает семантическое поле цвето-обозначений частично упорядоченной структурой, имеющей иерархическое строение [Московии 1965, 6]. Это поле «объединяет определенное число слов с одинаковым лексическим значением, происхождением, ролью в лексической системе языка» [Куслик 1967, 2].
Лексико-синтагматические связи прилагательного "BLUE" с существительными
Напомним, что в английском языке 19 века данное цветообозначение имело ряд переносных значений, закрепленных в устойчивых словосочетаниях и идиомах (например, «blue apron», «blue jacket», «blue stocking» и другие; более подробно см. Приложение З.1.). Некоторые из них основаны на этимологических связях слова "blue", ссылка на которые дана в работе (см. стр. 29). Проведенный анализ позволил выявить в рассмотренных текстах XIX века семантические инварианты (парадигмы) синтагматических связей "blue" с существительными, а также соотношение степеней синтагматической связанности ключевых слов в каждой парадигме (см. Приложение 1.1.). Наименования понятий, ассоциируемых с "BLUE", за редкими исключениями, соответствуют названиям рубрик «Тезауруса», что обусловлено методикой анализа, результат которого отражает взгляд современного человека на поэзию XIX века. Попытка объяснения выявленных поэтических ассоциаций основана на данных словарей, а также семантическом анализе прочей лексики текстовых отрезков, нацеленном на выявление сем, опосредующих ассоциацию. Выявленные семантические инварианты приводятся ниже группами, в скобках даны их номера в Приложении 1.1. 12 вариантов совместной встречаемости цветообозначения "blue" и существительных с семой "insubstantiality" составляют ассоциативную парадигму "BLUE - INSUBSTANTIALITY" (№ 1 - Приложение 1.1.), состоящую из вариантов Китса, Байрона, Вордсворта и Шелли. Сема "insubstantiality" выражена существительными "mists"-2, "air"-5, "air s", "gleam", "souls", "shadow", "dreams", "marsh-meteors", "vision". Наиболее частотной является непосредственная синтаксическая связь в сочетании ("blue air"). Эти слова чаще всего синтагматически сильно связаны. В большинстве текстовых отрезков, содержащих данный инвариант, эксплицитно присутствует или имплицируется сема "небо". Ассоциация воздуха с голубым цветом основана на смежности понятии. Она опосредована образом неба и зафиксирована в основном словарном значении "blue". В устойчивом словосочетании "blue sky" цветообозначение является традиционным тавтологическим эпитетом. В то же время, понятие "insubstantiality" связано с иррациональностью, нематериалыюстыо (рубрика № 320 «Тезаурус» Роже). Эта ассоциация выражается только в слабой синтагматической связанности прилагательного "blue" с существительными с семой «нематериальность». Словари символов также отмечают ассоциативную связь голубого цвета с воздухом [Biedermann 1996, 44]. Г. Хейнц-Мор называет голубой цвет «самым глубоким и наименее реально существующим цветом, посредником правды, выражением грядущей пустоты в виде воздуха, воды, кристаллов и брильянтов» [там же, 44]. Таким образом, зафиксированные в языке ассоциации синего цвета с небом и водой у поэтов-романтиков переносятся по смежности на воздух и туман, которые в большинстве случаев являются образной основой более абстрактной романтической ассоциации голубого (синего) цвета с непрочностью, хрупкостью, иллюзорностью и нереальностью. Другие родственные инварианты ("Blue - Greatness", "Blue - Smallness", "Blue - Increase") образовали группу парадигм с общей семой «размер», два из них составляют амбивалентную парадигму "Blue -Greatness/Smallness". Ассоциация "BLUE - GREATNESS" (№ 2) оказалась характерной для романтиков - она включает 33 варианта всех рассматриваемых нами поэтов, то есть является всеобщей. В рассмотренном материале сема "greatness" выражена словами "lake"-2, "ocean"-5, "mountains"-5, "sea"-8, "seas"-2, "Mediterranean", "lake s"-2, "lakes", "noise", "all", "torrents"-3, "worlds", "might". Все они, за исключением последнего, принадлежат периферии поля. Основу 24-х вариантов (72,7 % парадигмы) составляет закрепленная в языке ассоциация голубого цвета с водой, которая получает у каждого из поэтов свое конкретно-образное воплощение. Среди этих вариантов частог-но доминируют устойчивые словосочетания "blue sea" и "blue ocean", где цветообозначение является традиционным тавтологическим эпитетом. В целом, данная ассоциация реализуется преимущественно в форме сильных синтагматических связей между "blue" и существительными группы «большой водный массив». Словосочетание "blue mountains" основано на ассоциации по смежности и стилистически маркировано. Повторяемость семантического инварианта "high land" ("blue - mountain", "blue - hills") в моделях с более слабой синтагматической связанностью слов говорит о существовании у романтиков ассоциативного стереотипа "BLUE - MOUNTAIN", речь о котором пойдет ниже. Можно предположить, что сочетание "blue mountain" основано на метонимическом переносе, "выросшем" из упомянутой устойчивой ассоциации "blue sky". Символическое значение образа горы также зафиксировано в словарях символов как «всемирно известный символ близости Бога, ибо горы поднимаются над обычным уровнем человечества ввысь к небесам, Божеству. Такие известные горы, как Эльбрус, Синай, Фудзияма, Олимп стали символами обители Божества» [Bieder-mann 1996, 228]. Ассоциация "Blue - Mountains" характерна для Шелли (4 варианта) и Китса (1 вариант) и проявляется, в основном, в слабых синтагматических связях между словами. Итак, языковая ассоциация синего цвета с водой конкретизируется у романтиков в образах обширного водного пространства и мощного потока, а вторичный метонимический перенос языковой ассоциации по смежности "blue sky" порождает образ «синих гор». На этих образах основан продуктивный абстрактный романтический ассоциативный инвариант "Blue - Greatness".
Парадигмы синтагматических связей прилагательных «синий» и «голубой» с существительными в русской поэзии XIX века
В русской поэзии XIX века семантический инвариант «СИНИЙ /ГОЛУБОЙ ЦВЕТ - ГЛАЗА» (№ 1) вошел в группу родственных парадигм, обозначающих внешность. Этот инвариант является одфшм из наиболее ярких и продуктивных (27 вариантов). Прилагательное «синий» (или «голубой») и существительное «глаза» встречаются вместе во всех синтагматических моделях, кроме первой; чаще всего оно встречается в устойчивых словосочетаниях «синие /голубые глаза», причем часто в предложениях, содержащих данный инвариант, содержатся слова с семой «красота». В вариантах Лермонтова рядом со словосочетанием «голубые глаза» повторяются значения «интенсивность чувств» («любовью горят», «жгут»), «боль» («язвят»), «любовь» («нежат», «ласки», «любовью», «поклонник), «небо» («небо»-2, «небес», «лазурь»). В одном из вариантов словосочетание «небес голубое око» является метафорой. В целом, словосочетания Лермонтова с инвариантом «голубые глаза» имеют как положительные, так и отрицательные коннотации. У Пушкина подобные словосочетания, в основном, положительно окрашены, так как связаны с любовью и красотой («с нее очей не сводит», «пленяло», «нравятся»-2, «красавец молодой»). В вариантах Лермонтова с синтагматической связанностью прилагательного и существительного через одно значимое слово упоминаются семы «вода» («синее море») и «лицо» («синеватый венчик», «губы»). Следует отметить, что почти все эти варианты имеют отрицательные коннотации: в предложениях присутствуют значения «смерть» («умер»), «порок» («страшен», «изобличал») или «грусть» («горе темно»). В вариантах Лермонтова и П ш-."кина, где «глаза» связаны с цвстообозначениями «синий» /«голубой» через два значимых слова, глаза сравниваются с голубым небом или смотрят на голубое небо, у Пушкина - упоминаются рядом с «синим морем». В предложениях, содержащих эти варианты, присутствуют значения «легкости», «слабости», «неинтенсивности» («тает», «чуть приметный») или противоположное значение «интенсивности» («блистает»). Родственное ему устойчивое словосочетание «СИНИЕ ГУБЫ» («СИНИЙ /ГОЛУБОЙ ЦВЕТ - ГУББІ» № 25) было дважды встречено у Лермонтова. Это словосочетание имеет устойчивую отрицательную коннотацию, связано с холодом, смертью. Родственный ему общий для Пушкина и Лермонтова инвариант «СИНИЙ /ГОЛУБОЙ ЦВЕТ - ЛИЦО» (№ 26) непродуктивен. Ключевые слова в вариантах парадигмы синтагматически слабо связаны посредством синтаксического параллелизма, их связь опосредована образами голубых глаз и синих губ. Вариант Пушкина имеет положительную («нравятся»), а Лермонтова-отрицательную окраску («умер», «страшней»).
Другой ассоциативный инвариант этой же группы - «СИНИЙ /ГОЛУБОЙ ЦВЕТ - ВОЛОСЫ» (№ 29) - был встречен у Пушкина. Все варианты этой парадигмы имеют одну синтаксическую модель: голубой цвет глаз и волосы у Пушкина часто упоминаются рядом в цени однородных членов («глаза и волосы»). Эта парадигма возникает на пересечении устойчивой языковой синтагматической связи («голубые глаза») и парадигматической связи понятий «глаза» и «волосы», которая приобретает у Пушкина устойчивую синтагматическую связь. В эту же группу «внешность» входит и непродуктивная авторская парадигма Лермонтова «СИНИЙ /ГОЛУБОЙ ЦВЕТ - НОГИ» (№ 21), которая является также частью амбивалентной парадигмы «СИНИЙ /ГОЛУБОЙ ЦВЕТ - ВЕРХ/НИЗ». Синтагматическая связь ключевых слов в большинстве вариантов (67 %) парадигмы «Синий /голубой цвет - Ноги» слабая. Рядом с прилагательным «синий /голубой» встречены существительные «ногами»-2, «стопой». Семантический инвариант всех этих текстовых отрезков - «синее под ногами». Большинство вариантов данной парадигмы основаны на компаративном тропе: сравнительном обороте («как под ногами») или метафоре («Машук (гора) тяжкою стопою»).
Другая группа родственных инвариантов («Синий /голубой цвет — Родство», «Синий /голубой цвет - Мужчина». «Синий /голубой цвет -Женщина») объединена общей семой «человек». Непродуктивный инвариант «СИНИЙ /ГОЛУБОЙ ЦВЕТ - РОДСТВО» (N» 2) представлен синтагматической связанностью слов через одно или три значимых слова. Сему «родство» выражают существительные «народ», «славян», «кривичи», «сыны». В вариантах данной парадигмы цветообозначения «голубой» и «синий» являются тавтологическими эпитетами («очи голубые», «море синее»). В вариантах Лермонтова со слабой синтагматической связью слов с данными семами отмечается повтор семы «родственник», «земляк» в цени однородных членов.
