Электронная библиотека диссертаций и авторефератов России
dslib.net
Библиотека диссертаций
Навигация
Каталог диссертаций России
Англоязычные диссертации
Диссертации бесплатно
Предстоящие защиты
Рецензии на автореферат
Отчисления авторам
Мой кабинет
Заказы: забрать, оплатить
Мой личный счет
Мой профиль
Мой авторский профиль
Подписки на рассылки



расширенный поиск

Сопоставительный анализ моделей зависимого таксиса в английском и лезгинском языках (когнитивный аспект) Ибрамхалилова Зибейда Тагировна

Сопоставительный анализ моделей зависимого таксиса в английском и лезгинском языках (когнитивный аспект)
<
Сопоставительный анализ моделей зависимого таксиса в английском и лезгинском языках (когнитивный аспект) Сопоставительный анализ моделей зависимого таксиса в английском и лезгинском языках (когнитивный аспект) Сопоставительный анализ моделей зависимого таксиса в английском и лезгинском языках (когнитивный аспект) Сопоставительный анализ моделей зависимого таксиса в английском и лезгинском языках (когнитивный аспект) Сопоставительный анализ моделей зависимого таксиса в английском и лезгинском языках (когнитивный аспект) Сопоставительный анализ моделей зависимого таксиса в английском и лезгинском языках (когнитивный аспект) Сопоставительный анализ моделей зависимого таксиса в английском и лезгинском языках (когнитивный аспект) Сопоставительный анализ моделей зависимого таксиса в английском и лезгинском языках (когнитивный аспект) Сопоставительный анализ моделей зависимого таксиса в английском и лезгинском языках (когнитивный аспект) Сопоставительный анализ моделей зависимого таксиса в английском и лезгинском языках (когнитивный аспект) Сопоставительный анализ моделей зависимого таксиса в английском и лезгинском языках (когнитивный аспект) Сопоставительный анализ моделей зависимого таксиса в английском и лезгинском языках (когнитивный аспект) Сопоставительный анализ моделей зависимого таксиса в английском и лезгинском языках (когнитивный аспект) Сопоставительный анализ моделей зависимого таксиса в английском и лезгинском языках (когнитивный аспект) Сопоставительный анализ моделей зависимого таксиса в английском и лезгинском языках (когнитивный аспект)
>

Диссертация - 480 руб., доставка 10 минут, круглосуточно, без выходных и праздников

Автореферат - бесплатно, доставка 10 минут, круглосуточно, без выходных и праздников

Ибрамхалилова Зибейда Тагировна. Сопоставительный анализ моделей зависимого таксиса в английском и лезгинском языках (когнитивный аспект): диссертация ... кандидата Филологических наук: 10.02.20 / Ибрамхалилова Зибейда Тагировна;[Место защиты: ФГБОУ ВПО Дагестанский государственный педагогический университет], 2017.- 219 с.

Содержание к диссертации

Введение

ГЛАВА I. Теория и типология таксиса. когнитивные основы категории таксиса 13

1.1. Семантика таксиса. Связь со смежными категориями 13

1.2. Типологические основания для выделения категории конвербов .27

1.3. Специфика когнитивного подхода к изучению семантики таксиса 36

Выводы 45

ГЛАВА II. Парадигма форм зависимого таксиса в лезгинском языке и их корреляты в английскомязыке 48

11.1. Аспекты сопоставительного анализа таксисных конвербов 48

11.2. Структурная классификация конвербов лезгинского языка и их

формальных коррелятов в английском языке 55

11.2.1. Аналитические конвербы 57

11.2.2. Синтетические конвербы 62

11.3. Классификация конвербов по критерию частеречной принадлежности мотивирующей основы 70

11.3.1. Адвербиальные конвербы 72

11.3.2. Адъективные конвербы 84

11.3.3. Субстантивные конвербы 104

11.3.4. Конвербы, образованные от видовременных форм глагола 127

11.4. Периферийные формы зависимого таксиса в лезгинском и английском языках и их связь с пространственными значениями 143

Выводы 148

ГЛАВА III. Когнитивные основания концептуализации зависимого таксиса в лезгинском и английском языках 153

111.1. Когнитивные механизмы концептуализации аспектуально-таксисной ситуации .153

111.2. Категория пространства как основа ментальной перцепции в таксисной ситуации .158

111.3. Пространственные семантические роли таксисных конвербов лезгинского и английского языков 161

Выводы 192

Заключение 194

Список использованной литературы 201

Список используемых сокращений

Введение к работе

Актуальность темы диссертационного исследования обусловлена

интересом лингвистики к соотношению единиц языкового и концептуального

уровней. Когнитивная лингвистика изучает языковые единицы с точки зрения

процессов категоризации и концептуализации действительности, это открывает

новые перспективы в исследовании природы различных языковых единиц, их

значений и функционально-системного статуса. Особый интерес для

когнитивной лингвистики представляет концептуализация связей и отношений

действительности в грамматических значениях.

Конвербы представляют собой сложные в семантическом плане

грамматические единицы таксисного содержания, отражающие связи и

отношения, существующие между концептами. Имеются исследования,

посвященные описанию таксисных конвербов в лезгинском языке в

сопоставительном плане, в том числе в сопоставлении с английским языком. Но

в аспекте формирования таксисных значений на базе пространственных

представлений конвербы лезгинского и английского языков не сопоставлялись.

В функционально-семантической категории (ФСК) таксиса находят отражение

сходства и различия в ментальной перцепции базовых категорий пространства

и времени носителями разных языков. Поэтому сопоставительное исследование

таксисных конвербов лезгинского и английского языков является важной

частью исследования двух национальных картин мира с целью выявления

сходств и различий между ними. Признавая тот факт, что категория таксиса

определенно относится к грамматическим явлениям, в работе делается попытка

через эту категорию, закрепленную в системе естественного языка, воссоздать

национально-культурный прототипический образ мира, его первичное

осмысление.

Степень разработанности темы. По дагестанским языкам и, в

частности, лезгинскому, отсутствуют специальные работы, в которых были бы

описаны когнитивные основы образования таксисных конвербов, в связи с

механизмами ментальной перцепции человека; где были бы выявлены

закономерности изменения семантико-грамматических свойств конвербов в зависимости от глубинных семантических ролей, имеющих непосредственную связь с локативными значениями. Данная связь проявляется в лезгинском языке в прозрачных параллелях между морфемами таксисных конвербов и аффиксами местных падежей склонения имён. Это даёт основание полагать, что в становлении таксисных отношений в лезгинском языке (очевидно, и в других дагестанских языках) большую роль играют пространственные представления. Локативные значения аффиксов конвербов являются поверхностным отражением глубинных ролей конвербов лезгинского языка. В английском языке это проявляется на уровне предлогов в сочетании с субстантивами либо союзов в составе придаточных предложений. Итогом анализа семантических ролей конвербов является выявление зависимости таксисного значения от реализации этих ролей в глубинной структуре предложения

Объектом исследования реферируемой диссертации являются

полипредикативные высказывания на лезгинском и английском языках с конвербами, выполняющими таксисные функции.

Предметом исследования являются когнитивные аспекты языковой
концептуализации таксисных отношений в значениях таксисных конвербов в
лезгинском и английском языках. Их исследование в работе строится на основе
подходов когнитивной лингвистики, грамматической семантики и синтаксиса.
При этом в интерпретации категории таксиса мы придерживаемся
традиционного функционального подхода, оперирующего понятием

функционально-семантического поля (ФСП).

Цель исследования состоит в сопоставительном анализе языковых репрезентантов моделей зависимого таксиса в лезгинском и английском языках для определения специфики концептуализации таксисных отношений в каждой национальной языковой картине мира. В соответствии с поставленной целью в работе формулируются и решаются следующие исследовательские задачи:

1. Определение методологических основ когнитивного изучения

категории таксиса.

  1. Характеристика принципов пространственной перцепции, релевантных для актуализации семантики таксиса.

  2. Систематизация средств выражения таксисных отношений лезгинского языка, определение их грамматического статуса.

4. Решение названных задач теоретического плана позволяет приступить
к выявлению языковых репрезентантов, отвечающих особенностям
пространственно-временной перцепции в исследуемых языках.

5. Соотнесение семантических ролей конвербов лезгинского и
английского языков и определение их типологических параметров.

Научная новизна исследования заключается в том, что в нем представлена новая аргументация тезиса о формировании таксисных отношений в разноструктурных языках на основе пространственных связей. Таксисные единицы впервые в лезгинском (и дагестанском) языкознании рассматриваются как средство проникновения в языковое национально-культурное сознание лезгинского и английского этносов.

Сопоставительное исследование динамики когнитивных процессов, лежащих в основе трансформации исходных пространственных представлений во временные, на материале английского и одного из дагестанских языков также проводится впервые.

Подобный подход позволил:

– получить данные сопоставительного плана о репрезентации таксисных отношений в разносистемных лезгинском и английском языках;

– преодолеть пробелы в исследовании таксисных конвербов лезгинского языка: в существующих работах описаны не все конвербы;

– представить совокупность таксисных конвербов лезгинского языка как целостную систему.

Методологической основой работы явились фундаментальные

грамматические описания английского и лезгинского языков, труды российских

и зарубежных лингвистов по сопоставительному языкознанию и

лингвистической типологии, теории таксиса (А.В. Бондарко, Р.О. Якобсон,

Ю.С. Маслов, Н.А. Козинцева, В.С. Храковский, С.М. Полянский, Е.В. Петрухина, Т.Н. Молошная, В.А. Плунгян, М.Ю. Рябова, А.А. Холодович, Керимов К.Р.), когнитивной лингвистике (Е.С. Кубрякова, А.В. Кравченко, Н.Н. Болдырев, Ю.С. Степанов, В.З. Демьянков, Н.Д. Арутюнова, Ю.Д. Апресян, Е.В. Падучева, Т.В. Булыгина, А.Д. Шмелев, В.Г. Гак, Дж. Лакофф, Ч. Филлмор, Р. Джекендофф, Р. Лангакер, Б. Телин, Л. Теньер, А. Вежбицкая, А.И. Варшавская, М.В. Всеволодова, И.М. Кобозева, А.В. Чекалова и др.).

Методы исследования. Методологическим основанием исследования
служит когнитивная теория, согласно которой грамматические модели
представляют собой внешнюю репрезентацию глубинных структур –
семантических ролей, в данном случае опирающихся на пространственные
представления. Используется подход, согласно которому универсальные
функционально-семантические категории могут интерпретироваться в языках
различными средствами. Выявленные языковые средства концептуализации
таксисных отношений интерпретируются сравнительно-типологическим

методом. Используются также приемы семантического моделирования,
компонентного анализа. К числу методов исследования, используемых в
работе, относятся также описательный метод, приёмы перевода,

лингвистического эксперимента.

Материалом исследования послужили тексты художественной и публицистической литературы на лезгинском и английском языках, а также национальные корпуса английского и лезгинского языков.

В примерах жирным шрифтом выделяются лезгинские и английские грамматические формы, соответствующие по значению друг другу. При необходимости соотносимые друг с другом глагольные формы обозначены цифрами в круглых скобках. Дефисами в лезгинских примерах показано морфемное членение словоформ.

Теоретическая значимость работы состоит, прежде всего, в том, что её

результаты служат построению более полной и современной теоретической

грамматики лезгинского языка. Полученные наблюдения представляют интерес

для типологии категории таксиса, для развития теории сравниваемых языков. Сравнительные характеристики способов концептуализации таксисных отношений в исследуемых языках могут найти применение в курсах по когнитивному языкознанию, сравнительной типологии сравниваемых языков, теории перевода.

Практическая значимость исследования вытекает из её новизны и теоретической значимости. Полученные данные могут найти применение в вузовских курсах по лингвистической типологии, когнитивной лингвистике, сопоставительным грамматикам, в разработке теоретических и учебных грамматик собственно лезгинского языка, в переводческой работе.

Основные положения диссертации, выносимые на защиту:

1. Изучение категории конвербов лезгинского языка в сопоставлении с
коррелирующими с ними таксисными формами английского языка в ракурсе
функциональных и формальных критериев позволяет утверждать о системности
данных граммем.

2. Исследование функционирования конвербов в сопоставительном плане
с позиций антропоцентризма может осуществляться в рамках обращения к
анализу семантики их структурных составляющих, рассматриваемых как
средство проникновения в сознание носителя каждого национального языка.

  1. В основе функционирования таксиса в двух сопоставляемых языках лежит универсальный когнитивный механизм, предполагающий соположение действий в едином временном плане за счет трансформации исходных пространственных представлений человека во временные.

  2. Когнитивные механизмы реализации моделей зависимого таксиса на языковом уровне имеют непосредственную связь с глубинными локативными ролями конвербов – семантическими репрезентантами пространственных показателей таксисных конвербов в данных языках.

  3. На поверхностном языковом уровне пространственные компоненты,

задействованные в концептуализации таксисных отношений, в английском

языке представлены предлогами и союзами в составе придаточного

предложения, тогда как в лезгинском языке в составе функционально равнозначных им конвербов – аффиксами падежей и послелогами.

Апробация результатов исследования. Основные выводы и положения были обсуждены на заседаниях кафедры теоретической и прикладной лингвистики филологического факультета Дагестанского государственного университета, изложены в виде докладов на научных конференциях и статей в научных журналах. Четыре статьи вошли в рецензируемые журналы, рекомендованные ВАК РФ, среди них одна работа вошла в наукометрическую базу данных Scopus.

Структура и объем диссертации. Диссертационная работа состоит из введения, трёх глав, заключения, списков литературы и используемых в работе сокращений. Общий объем работы составляет 201 страница.

Типологические основания для выделения категории конвербов

Довольно интенсивно исследуемая на типологически разнородном языковом материале категория таксиса имеет все еще далеко не однозначный статус в лингвистике. Выход в 1987 г. коллективной монографии из серии «Теория функциональной грамматики» (далее ТФГ 1987), один из разделов которой посвящен анализу категории таксиса, положил начало «популярности» данной языковедческой темы в России.

Термин таксис ввёл в научный обиход Р.О. Якобсон [1972: 101], который, ссылаясь на исследования Блумфилда и Уорфа, определяет содержание этой новой для лингвистики категории как характеризующей «сообщаемый факт по отношению к другому сообщаемому факту и безотносительно к факту сообщения». Такое определение таксиса, данное им в статье «Шифтеры, глагольные категории и русский глагол» [1972], выводится им на основе бинарных противопоставлений шифтер – не-шифтер. Категории, содержащие характеристику сообщаемого факта либо по отношению к факту сообщения, либо к его участникам, он называет шифтерами, а категории, не содержащие этих указаний, - не-шифтерами. Таким образом, категория таксиса отнесена им к разряду не-шифтеров.

Ю.С. Маслов [2004: 24] упоминает категорию таксиса в связи с категорией вида, подчеркивая необходимость их разграничения. Категория таксиса, по его мнению, выражается в специфических связях между предикатами. Таксисные значения одновременности, предшествования и следования, регулярно возникающие в результате взаимодействия видовых форм, дают основание предполагать, как он считает, что в некоторых языках выражение таксисных отношений может рассматриваться как одна из важнейших функций глагольного вида [Маслов 2004: 25]. Оригинальную теорию таксиса предлагает Г.А. Золотова [КГРЯ 1998] в рамках своей коммуникативной грамматики, а также ее последователи Н.К. Онипенко и М.Ю. Сидорова. Таксис рассматривается ими как техника межпредикативных отношений в тексте, как своеобразный «инструмент» для обнаружения связи между словом, предложением и текстом, с одной стороны, грамматической системой и текстом, с другой. Онипенко Н.К. утверждает, что теорией таксиса объясняется отношение высказывания к другому высказыванию. Таксис, в их интерпретации, - это техника линейного взаимодействия предикативных единиц, основанная на механизме совпадения / несовпадения по трем параметрам - модальности, времени и лицу [2001: 399]. Таксису отводится роль межпредикативной организации текста, особой «техники» оформления отношений, возникающих между предикатами в рамках текстового пространства. Рассматривая таксисные отношения разновременности / одновременности в качестве одного из обязательных признаков полипредикативного комплекса, Г.А. Золотова предлагает характеризовать таксис в «трехмерном измерении» времени, модальности и персональности [2001:172]. По мнению автора, естественно предположить, что не только время глагола как предикативный компонент может быть свободным, связанным с моментом речи, или релятивным, относящимся со временем другого глагола, (точнее — предиката), но и модальность, и лицо обладают такими же свойствами. Комплекс предикативных отношений между частями полипредикативных конструкций, таким образом, предлагается интерпретировать через категории моно- и политемпоральности, моно- и полиперсональности, моно- и полимодальности. «Между всеми соседними предикатами, и простых предложений и полипредикативных, в тексте возникают таксисные отношения - монотемпоральные либо политемпоральные, моносубъектные либо полисубъектные, мономодальные либо полимодальные, … - при опоре на видовременные возможности глаголов» [Золотова 2002: 12]. По нашему мнению, хотя таксис тесно связан с категорией временного порядка и эти категории частично пересекаются, эти понятия не совпадают. А.В. Бондарко [1987] по этому поводу замечает, что таксис — это временные отношения между действиями, выражаемые в рамках полипредикативных конструкций, тогда как временной порядок не ограничивается полипредикативными конструкциями. При этом, понятие временного порядка ориентировано на характеристику аспектуально-темпоральной структуры текста, на отражение в нем представления о течении времени, воплощенном в осуществлении фактов и протекании процессов.

На наш взгляд, самой последовательной из всех имеющихся теорий таксиса является его интерпретация А.В. Бондарко. Его трактовка фукционально-семантической категории таксиса в рамках полевой модели позволяет получить о таксисе наиболее целостное представление.

А.В. Бондарко [1987: 235] трактует категорию таксиса «как временное отношение между действиями в рамках целостного периода действия, охватывающего значения всех компонентов, выражаемого в высказывании полипредикативного комплекса». Выражение таксиса связано с синтаксическими конструкциями (включающими и морфологические, а также лексические средства). По сути, он называет таксисную функцию по своему формальному выражению синтаксической.

Утверждая, что таксис представляет собой временное отношение между действиями (в широком смысле), А.В. Бондарко имеет в виду «не действия в реальном внеязыковом мире, а языковые значения действий», т. е. семантическая категория таксиса не тождественна отношениям реальной действительности, она лишь отражает их.

Специфика когнитивного подхода к изучению семантики таксиса

Конвербы, как представляется, являют собой сложные образования, некий сплав категориальной и оттеночной семантики, компоненты которой имеют свои соотношения форм и функций. Невозможно раскрыть все грани этого сплава, разложив конвербы по какому-либо одноаспектному набору признаков. Но классификация конвербов по характеру части речи мотивирующей основы, применяемая с опознавательными целями, может привлечь исследовательское внимание к таким существенным сторонам обрабатываемой грамматической категории, которые до сих пор оказывались недостаточно выделенными и осмысленными, находились в тени.

Анализ трактовок единиц лезгинского языка, используемых для выражения таксисных отношений, демонстрирует, что исследователи вновь и вновь возвращаются к поискам удовлетворительной интерпретации, адекватно отражающей их грамматическую природу. Разные авторы рассматривают разное число форм и обозначают их разными терминами. Формальное устройство и содержание уже зафиксированных в литературе форм установлено на ограниченном числе языковых примеров. Как уже говорилось в главе, посвященной конвербу как типологической категории, к таксисным формам могут относиться не только нефинитные глагольные формы с обстоятельственной семантикой, но и глагольные формы с атрибутивной семантикой (рахай `сказавший` и др.), а также с субстантивной семантикой (рахун `говорить` и др.). Такие конвербы лезгинского языка, будучи глагольными формами, условно можно соотнести по выполняемой ими в предложении функции с тремя знаменательными частями речи: существительным, прилагательным и наречием. Соответственно, назовем их субстантивными, адъективными и адвербиальными конвербами. Данные виды конвербов – это, по сути, отглагольные дериваты, представляющие действие как предмет (артух рахун герек туш `Лишнее говорить не нужно`), как признак (рахай кас `сказавший человек`), как признак действия (рахаз-рахаз фена `разговаривая, пошел`), соответственно. Но в лезгинском языке существуют также конвербы, образующиеся от модально-временных форм индикатива, например, раха-на раха-на-мазни/мазди `как только сказал`. Они не попадают ни в одну из перечисленных групп, так как мотивированы ни деепричастиями, ни причастиями, ни масдарами (отглагольными именами). Довольно затруднительно дать таким формам даже условное название. Хотя конвербы типа раханамазни и выполняет обстоятельственную функцию, но частеречной семантики деепричастия они не имеют. Приведенная в пример форма образована от временной формы рахана, она является синтетическим коррелятом русского `как только поговорил`, это специальная чисто таксисная единица. Это объясняется тем, что глагол в лезгинском имеет словоизменительные парадигмы и абсолютного времени, и относительного времени, и таксиса, которые пересекаются. Общность таксисных функций конвербов разной грамматической природы отчасти находит формальное выражение в сходствах их аффиксов, ср.: хкведа-лди акъваз `вернется-пока подожди` (конверб образован от финитной формы), рахун-алди вуч туькIуьзва `разговорами (букв.: говорением) что можно решить` (конверб образован от масдара), хтайвалди `как только вернулся` (конверб образован от причастия). Таким образом, таксисные формы есть, мотивированные причастием, деепричастием, масдаром, а есть мотивированные временными формами глагола. Первые выполняют таксисные функции как несобственные. Последние выполняют функции таксиса как собственные, это их единственная функция в предложении. Они будут выделены в отдельную группу. Существующими описаниями охвачены не все единицы, предназначенные для выражения таксисных отношений. Так адъективные (кутурбур `посаженные`, фенвай `ушедший`, хтанвай `вернувшийся`) и субстантивные (хтун `возвращение`, фин `отъезд`, финай `из-за хождения`) конвербы как формы выражения зависимого таксиса не были исследованы в лезгинском зыке. Зависимый таксис был рассмотрен, в основном, на примерах обстоятельственных (лугьуз `говоря`, хъурез-хъурез `смеясь`, хкадриз-хкадриз `подпрыгивая`) конвербов и единиц таксисной семантики, мотивированных формами абсолютного и относительного времени [Ханбалаева 2005; Керимов, Ханбалава 2009], что не может считаться полным и всеохватывающим описанием категории зависимого таксиса в лезгинском языке. Представляется, что для установления смысловых отношений между такими единицами, нужно системно описать обстоятельственные (адвербиальные), адъективные и субстантивные конвербы лезгинского языка в типологической перспективе, т. е. сопоставляя их с единицами аналогичной природы в других языках. Дифференция конвербов по функциональной корреляции с наречиями, прилагательными и существительными имеет своей целью охват, по возможности, всех нефинитных глагольных форм, могущих и способных в паре с другим предикатом предложения выражать таксисные отношения, независимо от того, являются ли эти формы чисто таксисными или нет.

Классификация конвербов по критерию частеречной принадлежности мотивирующей основы

Исследование показало, что помимо масдара к СК можно отнести и субстантивированные причастия. Как известно, причастие в лезгинском языке имеет две формы – определительную (атрибутивную), представляющую собою основу причастия и выступающую в роли определения, и субстантивированную форму. Атрибутивная форма причастия относится к АК лезгинского глагола. При субстантивации причастия словоизменительным формантом выступает система флексий имени существительного, то есть суффиксы –ди для единственного и –бур для множественного числа, например, атай-ди `прибывший`, атай-бур `прибывшие`. Соответственно, причастие приобретает способность склоняться по всем падежам, выполняя все синтаксические функции существительного и повторяя его «роли» на синтагматической оси. Если при этом данная форма сохраняет значение динамичности, то есть выражает действие, то имеются все основания отнести эту форму к СК лезгинского языка. Следует оговорить, что в контексте данного исследования не рассматриваются те субстантивированные причастия, которые теряют свои глагольные качества, приобретая значение существительного, в силу того, что в таких случаях оно не несет в себе предикативного значения, ограничиваясь только номинативной функцией. Например: Заз недайдакай дарвал акунач (М. К.) `Я не испытал нужды в съестном` (пример из [Гаджиев 1963: 76]). В остальных случаях СК на –ди способен актуализировать таксисные отношения одновременности / разновременности. Как правило, падежная флексия СК –ди выражает именительный падеж. Например: (a) Вун чи кIвализ атайди, заз гзаф хвеши хьана. `Когда ты пришел в наш дом, я обрадовался` (букв.: `Ты в наш дом пришедший, мне стало радостно`). (b) Looking bewildered, the guard hurried into the security center `Так и не пришедший в себя часовой нырнул в здание` (D. Brown. Angels and Demons). Данные СК переводятся на русский язык придаточными предложениями времени. Временные отношения здесь совмещены с причинными: так как ты пришел к нам домой, я обрадовался. Подобные СК встречаются чаще в разговорной речи. Например, Марф къвайиди, гьава серин хьана `Когда пошел дождь, погода стала прохладной`.

Довольно часто встречаются следующие формы СК, коррелирующие с субстантивированным причастием в исходном падеже: (a) Ик гьар юкъуз Советринни Германиядин фронтра кьиле физвай женгерикай немсери гузвай малуматар келзавай Агьмедан фикирар къвердавай дегиш жез башламишна (М. С.) `Представления Ахмеда, так каждый день читающего сообщения о сражениях на фронтах Советов и Германии, все больше стали меняться`. (b) For fifteen minutes, he would survive as his stomach acids seeped into his chest cavity, slowly poisoning him from within `Еще минут пятнадцать он проживет, а кислоты из желудка, просачиваясь в грудную полость, будут медленно отравлять его` (D. Brown. The Da Vinci Code). (a) Яб гурдавай мад ваз яб гуз кIан жеда `Слушая (тебя), еще больше хочется слушать тебя (Или: Чем дольше слушаешь, тем больше хочется слушать тебя)` (А. Муталибов) (b) Somebody stop her, Langdon pleaded as she dove into the article again `Нет, кто-то должен ее остановить, подумал Лэнгдон, чем больше она погружалась в чтение статьи` 25 (a) Къвердавай дуьзгуьн жез къудгун жезвай рикин... (М. В.) `Постепенно успокаивается вздрагивающее сердце`. (b) Langdon followed, his vision slowly adjusting to the dark `Лэнгдон направился за ним, и глаза постепенно привыкали к полумраку` (D. Brown. The Da Vinci Code). Такие СК маркируют таксисные отношения одновременности, когда действие, представленное конвербом, развертывается параллельно с действием главного предиката предложения. Более подробный анализ этих единиц будет дан ниже, в третьей главе. Наиболее распространенным являются случаи употребления субстантивированного причастия в какой-либо падежной форме в сочетании с послелогом. (a) Чи эхиримжи заседание кьиле фейидалай инихъ зур йис алатнава (ЛГ, 2012) `После того, как наше последнее заседание было проведено, прошло полгода`. Рассмотрим близкое английское соответствие: (b) After shaving more closely than usual he went outside `После того, как он побрился более тщательно, чем обычно, он вышел во двор` [Гуревич 2009].

В примере (a) СК фейидалай `проведения` употреблен в местном падеже удаления I в сочетании с послелогом инихъ `после`. Здесь выражаются отношения последовательности действий в едином временном отрезке. В английском языке с такими СК коррелируют герундий с соответствующим по смыслу предлогом after `после`.

Для уточнения предшествования действия придаточного предложения действию главного (2-ой вид), после деепричастия (редко), или субстантивированного причастия в исходном падеже (чаще) ставится послелог кьулухъ `после, позади`. Например: (a) Агьмед армиядиз фейидалай кьулухъ абурун арада дуствал мадни мягькем хьанвай (А. И.) `После того, как Ахмед ушел в армию, дружба между ними стала еще крепче`.

Категория пространства как основа ментальной перцепции в таксисной ситуации

В этом отношении лезгинский язык относится к тем из дагестанских языков, которые имеют наименьшее число форм в парадигме каждого глагола. Таким образом, глагольные формы в лезгинском языке в ряде случаев очень похожи по своему строению на формы склонения. Это объясняет тот факт, что локативные падежные окончания имен существительных прибавляются к основам глагола, образуя таксисные конвербы. При этом происходит своего рода наложение значения определенного падежа на глагольную сему и образуется единство нового значения, отличного от значений его составляющих. Значения местных падежей связывают конверб с главным предикатом предложения, развивая различные таксисные значения. Довольно часто конвербы лезгинского языка сопровождаются и послелогами с пространственным значением. То есть каждому таксисному конвербу соответствует глубинная семантическая роль, связанная с локативными значениями. Пространственная перцепция в лезгинском языке осуществляется в тесной взаимосвязи с частями человеческого тела. Это отражено в семантическом значении лезгинских послелогов, служащими для выражения локативных значений, когда они не в полной мере могут быть выражены падежными формами. Например: къене `внутри` ( къен `внутренность`); кIаник `под` ( кIан `дно`, `подошва`); вилик `перед`, `перёд`, `прежде` ( вил `глаз`); кьулухъ `сзади` ( кIул `лопатки`); патал `для`, `чтобы`, патав `около`, паталай `для`, `ради`, патахъай `для`, `относительно` ( пад `сторона`) и др. В основе исследования телесного базиса человеческого сознания и языка лежит идея так называемого концептуального воплощения (conceptual embodiment), в соответствии с которой устройство понятийного мира человека (и семантики естественного языка), обусловлено биологической природой человека и его опытом взаимодействия с физическим и социальным миром [Паршин URL: http://files.school-collection.edu.ru/dlrstore/5ba3b497-32d5 23ed-6c48-5f5c9ca141fa/1008261A.htm]. Предполагается, что многие из понятийных и языковых категорий в конечном итоге возводятся к особенностям устройства и функционирования человеческого тела – например, его асимметрии, проявляющейся в наличии у человека «верха» и «низа», «переда» и «зада», «правого» и «левого» с их различной ролью в движении (лицом вперед в норме), восприятии, контакте с почвой, физиологических отправлениях, социальных ритуалах и проч. Понятийные представления о теле выступают опосредующим звеном между телесной природой человека и его языком.

Связь локативных и темпоральных значений в английском языке находит свое выражение в использовании союзов в составе придаточных предложений, функционально равнозначных конвербам лезгинского языка, или предлогов в таксисных конструкциях с герундием или существительными процессной семантики. Понятно, что отношения, передаваемые предлогами, имеют пространственный характер. Как известно, отношения, передаваемые и предлогами, и союзами, носят грамматический характер и зачастую в других языках передаются флексией. Формальные показатели связи – предлоги и союзы, встречающиеся в простом и сложном предложениях, имеют нечто общее: они семантически значимы. По мнению А.И. Варшавской [2008: 122], они выступают «как самый формальный» и «самый внутренний» аспект структурного значения, самое абстрактное и самое конкретное отношение». Примером пространственной мотивации временных выражений является этимология английских темпоральных предлогов, из которых почти все, имеющие пространственное значение, развивают также временное: after (др.-англ. аfter `сзади`; ср.: aft `в кормовой части`), before (др.-англ. beforan `напротив`), from (др.-англ. fram `дальше`), henceforce (др.-англ. forth `вперед`), since (др.-англ. sith `путешествие`) [Traugott 1975: 210]. Различие между предложным обстоятельством и придаточными предложениями, предлогами и союзами связано с разным восприятием того, что осмысляется как предметное, и того, что осмысляется как неэлементарная ситуация, факт, событие. Вслед за А.И. Варшавской, мы придерживаемся мнения, что первые выступают как «точечные», вторые – как «протяженные в пространстве или времени» [Варшавская 2008: 122]. То есть предлог имеет валентность к предметному значению, а союз – к пропозициональному значению или к ситуации. Соответственно, через предлоги и союзы, выражающие конкретные значения, смысловые отношения выходят на уровень поверхностной структуры, уровень внешней формы, где также выполняют свою формообразующую функцию.