Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Условия возникновения и функции диалогической речи 16
1.1. Условия возникновения диалога 16
1.1.1. Ролевые признаки участников диалога .17
1.1.2. Активность участников диалога 21
1.1.3. Содержательная сторона диалога 24
1.1.4. Ситуация общения 26
1.2. Функции диалогической речи 28
Выводы по главе 1 42
Глава 2. Реализация функций диалогической речи с помощью языковых средств 44
2.1. Лексико-стилистические средства, служащие для реализации эмотивной функции 44
2.2. Лексико-стилистические средства, служащие для реализации контактной функции 69
2.3. Средства синтаксиса, служащие для реализации эмотивной функции 82
2.4. Средства синтаксиса, служащие для реализации контактной функции 104
2.5. Паралингвистические средства реализации эмотивной функции 115
2.6. Паралингвистические средства реализации контактной функции .121
Выводы по главе 2 124
Глава 3. Лингвопрагматические особенности диалогической речи и их влияние на перевод 127
3.1. Роль узуса в диалогической речи 127
3.2. Решение переводческого противоречия «семантика – узус» 134
3.3. Проблемы, связанные с воспроизведением стилистических особенностей исходного текста 145
3.4. Проблемы, связанные с воспроизведением функционально-релевантных особенностей синтаксической структуры оригинала 156
3.5. Типичные ошибки в переводах немецкой диалогической речи и их влияние на реализацию функций диалогической речи 166
Выводы по главе 3 183
Заключение 187
Список литературы 190
- Ролевые признаки участников диалога
- Лексико-стилистические средства, служащие для реализации контактной функции
- Паралингвистические средства реализации контактной функции
- Типичные ошибки в переводах немецкой диалогической речи и их влияние на реализацию функций диалогической речи
Ролевые признаки участников диалога
К постоянным характеристикам коммуникантов, влияющим на построение диалога, относятся возраст, пол, семейное положение, социальная принадлежность, образование, профессия, морально-этические установки и психический склад личности. В определенных ситуациях большую роль в формировании диалога играют не только постоянные, но и переменные характеристики коммуникантов, возникающие лишь в конкретных ситуациях. К переменным характеристикам относятся настроение коммуникантов и их физическое здоровье, заинтересованность в предмете разговора и желание достичь определенных целей в результате коммуникации.
Существенную роль в установлении и поддержании контактов между людьми играют их ролевые (переменные) признаки. Ролевые признаки зависят от связей и союзов, в которые включены все люди, будь то формальные и неформальные социальные группы, случайные тематические сообщества или союзы, возникающие в силу действия каких-либо обстоятельств.
Английский специалист Б. Бернстайн утверждает: «В процессе коммуникации индивиды овладевают своими ролями. В этом смысле роль представляет собой совокупность общественных усвоенных значений, благодаря которым индивид в состоянии вступать во взаимодействия, имеющие устойчивые, взаимосвязанные и санкционированные формы» [Бернстайн, 2008, с. 22].
Социальные роли, по мнению исследователя С. Сятковского, это «предопределенные социальной позицией правила и нормы речевого и неречевого поведения личности (ролевые ожидания и предписания)» [Сятковский, 1984, с. 66].
Социальные роли, как ожидаемое поведение людей в зависимости от выполнения ими определенных функций при определенных обстоятельствах, можно классифицировать следующим образом:
1. Постоянные роли относительно друг друга (муж – жена, брат – сестра, сосед – сосед, дети – родители и другие)
2. Специфические роли в определенной ситуации (пациент – врач, хозяйка – гость, покупатель – продавец, руководитель – подчиненный и другие)
3. Межличностные роли (подопечный – покровитель, партнер – конкурент, руководитель – исполнитель и другие)
4. Роли в данной социальной группе (лидер, кумир, марионетка, обиженный, информатор и другие) Языковые различия у представителей разных социальных групп можно обнаружить на всех уровнях – от фонетики до способов организации целого высказывания. Как справедливо указывает С. Сятковский, в такой социальной группе, как семья, социальные роли являются важным фактором, детерминирующим социально-речевые интердействия [Сятковский, 1984, с. 66].
Благоприятные условия для вступления в контакт и его поддержания складываются не только из осознания говорящим своей социальной роли, но также и роли партнера по общению при адекватной реализации этих ролей в конкретной ситуации.
Ученые-лингвисты А.Д. Швейцер и Л.Б. Никольский рассматривали под речевым поведением процесс выбора оптимального варианта для построения социально-корректного высказывания: «Для построения социально-корректного высказывания необходимо иметь четкое представление о том, по отношению к какому лицу, представляющему ту или иную социальную позицию или роль, в каких ситуациях общения уместно использовать данную знаковую систему, подсистему или их единицы» [Швейцер, Никольский, 1978, с. 148].
Рассмотрим следующий диалог из романа Й.М. Зиммеля «Liebe ist nur ein Wort»:
«Setz dich, Oliver», sagt der Chef.
Der Chef raucht eine Pfeife. Mir bittet er Zigaretten und Zigarren an. «Nein, danke.»
«Trinkst du eine Flasche Wein mit?» «Gern.»
Er holt einen alten Chateau Neuf du Pape hervor, fein vorgewrmt, und giesst zwei Glser voll…
«Annehmbar der Wein, nicht?» fragt der Chef «Ja, Herr Doktor.»
«Oliver, als du zu mir kamst, habe ich dir vorgeschlagen, dass wir uns manchmal unterhalten, erinnerst du dich?» «Ja, Herr Doktor.» [Simmel, 1989, S. 336]. В данном диалоге, несмотря на разные социальные роли, выполняемые коммуникантами (директор интерната и ученик) и требуемый официальный стиль общения, наблюдается непринужденный стиль беседы (исходящий от директора), так как он заинтересован в том, чтобы в ходе дальнейшего диалога получить у Оливера необходимую для себя информацию.
Степень официальности общения также накладывает отпечаток на построение диалога: повышается контроль за речью, изгоняются элементы стилистической сниженности, соблюдается литературная норма. В следующем диалоге из романа Й.М. Зиммеля «Любовь всего лишь слово», молодой человек Оливер пытается максимально корректно отвечать на вопросы сотрудника таможни, соблюдая тем самым социальные нормы общения, необходимые в данной ситуации: «Ihren Pass, bitte.»
Ich gebe dem Beamten hinter der hohen Theke meinen Pass. «Sie heien?»
Hren Sie, knnte ich jetzt beispielsweise sagen, das steht in dem Pass, den Sie in der Hand halten, warum fragen Sie, also? Aber ich sage es nicht, denn das wei ich schon lange, dass so etwas gar keinen Sinn hat... Mit einem verbindlichen Lcheln erwidere ich:
«Ich heie Oliver Mansfeld. Aber ich bin der Sohn, nicht der Vater.» [Simmel, 1989, S. 28].
Следующий диалог из романа Х. Фаллады «Кто однажды хлебнул тюремной баланды» демонстрирует официальный стиль общения между представителями разных социальных слоев:
Er ist in die zweite Stufe gekommen und in die dritte, ein vertrauenswrdiger Mustergefangener, in dessen Zelle die Kommission gefhrt wurden und der stets angemessen und bescheiden geantwortet hat: «Ja, ich fhle mich sehr wohl hier, Herr Geheimrat.» «Nein, ich merke, es tut mir sehr gut, Herr Oberstaatsanwalt.» «Nein, ich habe ber nichts zu klagen, Herr Prsident.» [Fallada, 1958, S. 18]. Приведенный выше пример показывает речь тюремного заключенного (обычно полную вульгаризмов и жаргонизмов), совершенно лишенную элементов стилистической сниженности, так как диалог осуществляется между им (заключенным) и различными официальными лицами, приехавшими в тюрьму с целью проверки.
Лексико-стилистические средства, служащие для реализации контактной функции
Как уже указывалось, второй специфически важной для диалогической речи функцией, является контактная функция. Лексико-стилистический путь реализации контактной функции в диалогах заключается в использовании специальных конструкций с устойчивым лексическим составом, узуальных фраз, стандартных этикетных формул, служащих для установления, поддержания и завершения речевого контакта.
1. Для установления речевого контакта чаще всего в диалогах используются этикетно-нейтральные обращения.
Обращение обычно используется для привлечения внимания собеседника, для того, чтобы кого-нибудь окликнуть, позвать, например: «Frau Rosenthal, machen Sie doch auf. Ich bringe Ihnen Nachricht von ihrem Mann! Schnell, ehe mich einer sieht! Frau Rosenthal, ich hr sie doch, machen Sie schon auf!» [Fallada, 1981, S. 27]. Перевод:
«Фрау Розенталь, отворите! Я к вам от вашего мужа! Поскорее, пока меня никто не видел! Фрау Розенталь, я же слышу, что вы дома, откройте дверь!» [Фаллада, 1971, с. 37].
Обращение в виде имени собственного, стоящее в середине предложения, но употребленное скороговоркой, не является необходимым для содержательной стороны речи, но способно придать речи экспрессивную окраску, оттенок фамильярности, а иногда и подчеркнутой небрежности, например:
Der Meister bleibt nachdenklich vor ihm stehen und betrachtet ihn immer weiter. Schlielich glaubt er sich einen Vers auf die Sache machen zu knnen und sagt: «Na, vielleicht hat s wirklich geholfen, vielleicht hast du nun wirklich Trieb zur Arbeit, Enno!» [Fallada, 1981, S. 125]. Перевод:
Мастер стоял в раздумье и продолжал его разглядывать. Наконец ему пришло в голову, что из этого случая можно сделать назидательный вывод: «А, пожалуй, тебе это и на пользу пойдет, Энно, пожалуй, это тебя к работе приохотит!» [Фаллада, 1971, с. 120].
Обращения могут зависеть от социальных статусов и ролей коммуникантов, степени их знакомства и характера ситуации, в которой протекает общение. Большую роль для установления и поддержания коммуникации играют обращения, подчеркивающие личные отношения собеседников. Лицо, к которому обращаются, может быть названо по какому-нибудь своему характерному признаку. Вид этого признака может быть самый различный – относящийся к внешности или свойствам характера, например:
а) «Nun, junger Vater», sagte sie, «Was ist denn?» [Fallada, 1982, S. 309]. Перевод: «Ну, молодой папаша», говорит она, «В чем дело?» [Фаллада, 1983, с. 296]. б) Nach einer Pause fuhr er fort. «Hre, kleine Maud, ich muss so viel im Kopf haben in diesen Tagen; es ist ja nur, bis der Anfang gemacht ist...» [Kellermann, 1981, S. 113].
Перевод:
Помолчав, он продолжил: «Послушай, дитя мое, мне о стольких вещах приходится помнить в эти дни. Ведь так будет только пока все наладится…» [Келлерманн, 1981, с. 98].
в) «Ja?» fragt Lmmchen. «Aber wenn wir stren ... Wir wollten nur ...»
«Nein, ich mache Licht. Bleiben Sie, junge Leute. Ich erzhl Ihnen, warum ich geweint habe... Ich mache auch Licht…» [Fallada, 1982, S. 49].
Перевод:
«Неужели», спрашивает киска. «Но если мы не кстати... Мы только хотели...»
«Нет, нет, я сейчас зажгу свет. Не уходите, мои молодые друзья. Я расскажу
Вам, почему я плакала, и сейчас дам свет...» [Фаллада, 1983, с. 56].
2. В диалогической речи также широко распространены формы обращения, указывающие на социальный статус и должностные отношения коммуникантов - это словосочетание Herr + фамилия того, к кому обращаются.
В немецкой художественной литературе в качестве обращения к нескольким коммуникантам в официальной обстановке широко распространено словосочетание meine Herren. Обращение по имени встречается в диалогах в среде технической интеллигенции только в одном направлении - сверху вниз по должностной лестнице.
Должностные отношения играют заметную роль в выборе форм обращения. Как подчеркнутый тон превосходства звучат в устах людей, занимающих руководящие посты, по отношению к своим подчиненным такие формы обращения, как: mein Lieber, mein Bester, mein Verehrster. Это один из основных способов выражения негативной оценки собеседника. Наглядным примером в этом плане могут служить эпизоды из романа Инге Вангенхейм «Das Zimmer mit den offenen Augen», где читатель становится свидетелем разговора главного инженера Роделанда со своим заместителем Штеффаном: а) Wieder befand sich Rodeland auch am Nachmittag im Werk, bestellte Steffen zu sich, als sei er schon der Form nach in Funktion. Der Ton, den er anschlug, war loyal und etwas heranlassend.
«In der Perlonsache haben Sie sich ja mchtig engagiert, mein Lieber...» [Wangenheim, 1965, S. 23].
б) Der Chef stand bereits, als sein Stellvertreter die Tr aufritt, hob die Hand mit der mchtigen Zigarre.
«Blo keine Aufregung, Steffen! Bin entrstet wie Sie. Eigenmchtige Schlussfolgerungen der Redaktion... ohne mein Wissen... Vllig unschuldig, mein Вester, Robert war kreidewei, stand ohne Bewegung, whrend ihn der Bulle umtanzte.»
«Ich erwarte Ihre Stellungnahme, Herr Rodeland.» [Wangenheim, 1965, S. 24].
О том, как употребление обращения mein Lieber обусловлено соблюдением субординации, свидетельствуют размышления учителя из романа П. Шаллюк «Engelberd Reineke» перед встречей со своим бывшим одноклассником: ... Aber ich befrchtete eine schnelle Antwort, etwa so:
«Na groartig, mein Lieber, siehst du noch, oder nicht? Aber du, Engelbert? Wie geht s dir, was macht die Schule? Und ich hatte nicht sagen knnen: groartig, mein Lieber!» Wie ich dieses «Mein Lieber» hasste! [Schallck, 1997, S. 67].
Большое количество обращений в диалогической речи представляет собой также словосочетание Kollege + имя собеседника. Такое обращение распространено, в основном в небольших коллективах, где все люди хорошо знают друг друга. Обращения такого рода встречаются в диалогах учителей школ, преподавателей вузов.
На уроках учителя чаще называют учеников по имени. Где нет теплого дружественного контакта между учителем и учениками, может иметь место обращение в адрес учеников по фамилии. Обычно фамилия в устах учителя звучит для ученика порицанием. Примером может служить эпизод в классе из книги Эрвина Штриттматер «Tinko». Учитель обращается к ученику: «Tinko, hast du gehrt?» Lehrer Kerns Stimme drngt sich zu mir. Ich erheb mich. Ich habe nichts gehrt.
«Wie war das mit den Zeugnissen, Martin Kraske?» [Strittmatter, 1955, S. 109].
Преподаватели вузов по традиции обращаются к учащейся молодежи, употребляя формы Herr/ Frau + фамилия.
При общении представителей различных социальных общностей и категорий наиболее распространенной формой обращения является обращение Herr/ Frau + обозначение профессии. Эти варианты используются при обращении к врачу, учителю, официанту, например, Herr Doktor, Herr Lehrer, Herr Ober.
Сотрудники магазинов по отношению к покупателям, шоферы такси, проводники и контролеры общественного транспорта, парикмахеры и официанты употребляют по отношению к клиентам (имена которых, как правило, неизвестны) формы обращения – Herr, Frau в различных сочетаниях, например, mein Herr, werter Herr, junger Herr, meine Dame, meine Frau, junge Frau.
Паралингвистические средства реализации контактной функции
Для реализации контактной функции в немецкой диалогической речи также используются паралингвистические средства: мимика и жестикуляция. Благодаря им осуществляются функции установления и завершения контакта, его поддержания или усиления. Например, при разговоре двух собеседников можно видеть, как один из коммуникантов, слушая своего собеседника, реагирует и поддерживает разговор контактоустанавливающими жестами, такими, как кивок головы или взмах руки. Или, для установления контакта носители немецкого языка в качестве приветствия прикасаются пальцем правой руки к краю головного убора, например:
Die Hand an die Mtze. Das sollte ein Gru sein. Bienkopp ging. Zwei, drei Versuche. Immer lief s so aus. [Strittmatter, 1984, S. 354].
Будучи явлением национальным, язык жестов может при сопоставлении с подобным явлением другого народа обнаруживать некоторое своеобразие, знать которое необходимо для достижения понимания у читателя художественного произведения. Незнание основных жестов, принятых у немцев, может быть неправильно истолковано русскими. В качестве примера немецкого национального приветствия приведем также постукивание костяшками пальцев по столу. Так студенты приветствуют преподавателя перед занятием:
«Als ein alter Mann den Raum betrat, klopften die anderen mit den Kncheln auf die Banke und trampelten mit den Fssen.
Robert wusste, dass Studenten so grten frher, und er wunderte sich, das es dies noch immer gab...» [Kant, 1989, S. 25].
Следующий жест, выполняющий контактную функцию в языке, можно назвать жестом привлечения внимания:
Da rief ich, so laut ich konnte: «Hier! Hier bin ich!» und reckte den Arm zum Himmel. [Wogatzki, 1977, S. 59].
Немецкий жест den Arm zum Himmel recken служит для привлечения внимания собеседников.
Немецкий жест den Finger heben, также служит для обозначения готовности что-то сказать, например, ответить на уроке:
Hans Gastorp hob den Finger, wie in der Schule. [Mann, 1948, S. 362]
Для установления или поддержания контакта в немецкой диалогической речи часто используются средства мимики в качестве невербальной реакции собеседника. Мимика может частично или полностью заменять вербальную реакцию. Рассмотрим следующие примеры:
а) Ich nahm Pats Hand und steckte sie in meine Manteltasche. So gingen wir lange Zeit.
«Mde?» fragte ich.
Sie schttelte den Kopf und lchelte. [Remarque, 2005, S. 144].
б) «Heute?» fragte ich Pat vor der Haustr.
Sie lchelte.
«Um sieben?» fragte ich.
Sie sah gar nicht mde aus. Sie war frisch, als htte sie lange geschlafen. Sie ksste mich zum Abschied. [Remarque, 2005, S. 155].
В данных примерах главная героиня романа “Drei Kameraden”, Пат, реагирует на слова Роберта только мимикой и жестикуляцией, которые полностью заменяют вербальную реакцию и при этом поддерживают коммуникацию.
В следующем примере мимика частично заменяет вербальную реакцию: Ich blickte auf. «Das sollten Sie aber nicht. Dafr sind Sie viel zu jung.»
Sie lchelte. Es war ein leichtes, schwebendes Lcheln, das nur in den Augen war. Ich schwieg einen Augenblick.
«Zu jung», sagte sie, «das ist so ein Wort. Ich finde, zu jung ist man nie. Nur immer zu alt.» [Remarque, 2005, S. 49].
Проведенный в данном разделе анализ позволяет систематизировать паралингвистические средства, служащие для реализации контактной функций в диалогической речи (см. Табл. 6).
Как видно из Таблицы 6, к паралингвистическим средствам, используемым в диалогах для реализации контактной функции языка, также, как и для реализации эмотивной функции, относятся мимика и жестикуляция. Благодаря им осуществляются функции установления и завершения контакта, его поддержания или усиления. Мимика и жестикуляция в диалогической речи могут заменять вербальную реакцию собеседников как частично, так и полностью.
Типичные ошибки в переводах немецкой диалогической речи и их влияние на реализацию функций диалогической речи
Как справедливо указывает Л.С. Бархударов, «переводческие ошибки носят не индивидуальный, а закономерный характер, поскольку они вытекают из объективно существующих расхождений между системами двух языков – исходного и переводящего» [Бархударов, 1975, c. 32]. Знание типичных переводческих ошибок, причин их возникновения способствует их предупреждению. Вот почему исключительно важно проводить лингвистический анализ материала, содержащего разного рода переводческие ошибки. Ведь, как пишет Л.К. Латышев, «представление переводчика о том, что есть хороший перевод, в значительной мере формируется через представление о том, что есть плохо в переводе и чего в нем не должно быть» [Латышев, 2005, c. 91].
Причинами возникновения типичных переводческих ошибок при переводе немецкой диалогической речи на русский язык является игнорирование узуальных, функциональных, семантических и структурных особенностей немецких диалогов, перечисленных во второй главе, или неумение переводчика адекватно воспроизвести эти особенности (например, равноценно передать эмоциональность исходного текста, адекватными средствами воспроизвести контактную функцию, передать непринужденно-разговорный характер оригинала). Не учёт в переводе диалогов узуса переводящего языка является одной из существенных причин, влекущих за собой неестественность речи персонажей. Рассмотрим их подробнее.
1. Узуальные ошибки. Как уже указывалось, при переводе диалогической речи вечная проблема как переводить: семантически точнее или узуальнее, решается чаще в пользу узуса. Переводы, в которых соблюдена структурно-семантическая близость к тексту-оригиналу, но нарушен узус переводящего языка, отличает неестественность речи, влекущая нарушение эмоционального и эстетического эффекта, создающая неверное представление о личности героев литературного произведения и даже личности самого писателя. В определенных случаях узуальные ошибки в такой степени влияют на восприятие текста перевода, что затемняют смысл сказанного или написанного. Большое количество узуальных отклонений в тексте перевода может вызывать у читателей сомнения относительно компетентности переводчика.
Рассмотрим два варианта перевода одного диалога из романа Э.М. Ремарка «Drei Kameraden»: «Robby?»
Ich schloss einen Moment die Augen. «Wie geht s, Pat?»
«Gut, ich habe bis eben auf dem Balkon gesessen und gelesen. Ein aufregendes Buch.» «So, ein aufregendes Buch», sagte ich. «Das ist ja schn. Ich wollte dir nur sagen, da ich heute ein bichen spter nach Hause komme.» [Remarque, 2005, S. 224]. Первый перевод (переводчики И. Шрайбер и Л. Яковенко): «Робби?»
«Как поживаешь, Пат?»
«Хорошо. Я до сих пор сидела на балконе и читала книгу. Очень волнующая». «Вот как, волнующая книга», сказал я, «это хорошо. Я хотел тебе сказать, что сегодня приду домой чуть попозже». [Ремарк, 2001, c. 271] Второй перевод (переводчик Ю. Архипов): «Робби?» «Как дела, Пат?»
«Хорошо. Сижу на балконе, читаю. Книжка интересная - не оторвешься». «Книжка интересная, вот оно что», сказал я, «это прекрасно. Я только хотел сказать, что сегодня приду домой чуточку попозже». [Ремарк, 2015, c. 290].
В первом варианте перевода вопроса: Wie geht s, Pat? вопросом: Как поживаешь, Пат? наблюдается нарушение узуса: эта фраза не вполне соответствует ситуативному контексту. Такой перевод может вызвать у внимательного читателя недоумение, а невнимательного читателя даже дезинформировать, ведь вопрос: Как поживаешь? уместна в русском языке в случае, когда люди не виделись достаточно долгое время. Данный пример говорит о том, что узус не просто тесно связан с прагматическим значением, а является его важнейшей составляющей. Соответственно, без соблюдения узуса достичь адекватности прагматического значения невозможно (у читателя создается впечатление, что Роберт вернулся из командировки, а он всего лишь днем звонит с работы домой), а ведь именно достижение эквивалентности прагматических значений является главной задачей переводчика.
Вариант перевода Ю. Архипова: Как дела, Пат? больше соответствует русскому узусу. Хотя и оно не безупречно: данное выражение используют в случае, если хотят спросить о результате исхода какого-либо дела: такой вопрос задают тем, кто, например, ходил к врачу, сдавал экзамен и т.д. Или такой вопрос задается после приветствия человеку, которого достаточно долго не видели. Более подходящим представляется вариант перевода: Ну как ты там? выполняющий функцию установления контакта.
Субстантивное назывное предложение ein aufregendes Buch переведено переводчиками И. Шрайбером и Л. Яковенко на русский язык дословно: волнующая книга. Этот вариант перевода представляется также не очень удачным, поскольку он неадекватен в функционально-стилистическом отношении. Эта фраза была бы уместна не в бытовом непринужденном разговоре, а в рецензии на книгу. Более разговорным и ситуативно адекватным представляется вариант перевода Ю. Архипова: книга интересная - не оторвешься. Переводчик использовал вполне уместную трансформацию и достиг более естественного звучания и большей точности прагматического содержания. Также удачным представляется вариант перевода: книга - просто не оторвешься.
На основании этого примера можно сделать вывод, что недостаточная узуальная адаптация, не только порождает неестественность речи, но и чревата неадекватностью прагматического содержания: неясностями и неточностями.
При переводе диалогической речи художественной прозы переводчики всегда стремятся облечь текст перевода в наиболее естественные речевые формы, обеспечивающие помимо всего прочего также легкость восприятия (за исключением тех случаев, когда персонаж специально «выбирает» не узуальные, нестандартные формы выражения).
Как уже говорилось, больший, чем в других случаях приоритет узуса при решении вопроса: узуальнее или семантически точнее, возможен именно при переводе художественной прозы благодаря тому, что она оперирует не фактами, а артефактами, то есть не реальными фактами, а вымыслом, рассчитанным лишь на художественное правдоподобие.
Рассмотрим три разных варианта перевода диалогической реплики героя романа Г. Манна «Die Jugend des Knigs Henri Quatre»:
«Er hat den alten Herzog von Guise ermordet. Das wenigstens hat er fr sich selbst, und eigentlich gefllt es mir von ihm am besten. Man soll sich rachen.» meinte der junge Conde. [Mann, 1956, S. 65]. Первый перевод (переводчик Н.М. Крымова):
«Он убил старого герцога Гиза. Это, по крайней мере, он сделал ради самого себя, и, в сущности, мне это больше всего в нем нравится. Нужно уметь мст ить», полагал молодой Кондэ. [Манн, 1937, c. 59]. Второй перевод (переводчик Е.И. Садовский):
«Он убил старого герцога Гиза. Это, по крайней мере, он сделал для самого себя, и, собственно, это мне в нем больше всего и нравиться. Должно мстить», заметил как-то юный Кондэ. [Манн, 1939, c. 62]. Третий перевод (переводчик В. Станевич):
«Он убил старого герцога Гиза, единственное что он сделал ради самого сбея, и мне, говоря по правде, это понравилось больше всего. Мстить нужно», заявил молодой Кондэ. [Манн, 2010, c. 56].
Наиболее удачным из трех приведенных вариантов перевода фразы Man soll sich rachen является перевод, выполненный Н.М. Крымовой: «Нужно уметь мстить», так как такой вариант, в отличие от переводов «Должно мстить» и «Мстить нужно» наиболее адекватно отвечает русскому узусу.