Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Японская духовная традиция и экзистенциализм . 21
1. О своеобразии японской духбвной культуры ... 21
2. Некоторые мировоззренческие проблемы сов ременной буддийской литературы Японии 33
3. К вопросу о восприятии экзистенциализма в Японии...46
Глава II. Экзистенциализм в японской художественной литературе 68
1. Идеи экзистенциализма в творчестве Сиины Риндзо . 68
2. Экзистенциалистские мотивы Дадзая Осаму. По весть "Утрата человека" 88
Глава III. Попытка типологического сопоставления экзистенциалистских тенденций в художественной литературе Запада и Японии. Абэ Кобо и Альбер Камю ...123
Заключение .151
Библиография 160
- О своеобразии японской духбвной культуры
- Некоторые мировоззренческие проблемы сов ременной буддийской литературы Японии
- Идеи экзистенциализма в творчестве Сиины Риндзо
- Экзистенциалистские мотивы Дадзая Осаму. По весть "Утрата человека"
Введение к работе
Экзистенциализм в художественной литературе - явление чрезвычайно широкое и яркое. Широкое, потому что экзистенциалистские мотивы присутствуют у многих литераторов, зачастую не осознающих этого и не причисляющих себя к числу сторонников экзистенциалистского учения. Яркое, ибо ему отдали дань крупнейшие писатели мира, такие как Кафка, Мориак, Сартр, Камю, С. де Бо-вуар, Ануй, Мейлер, Мердок, Болдуин и др. "Экзистенциализм -больная совесть определенной прослойки западной интеллигенции. Он тянется к реализму в пору подъёма и смыкается в своих сла т бостях с модернизмом",- справедливо отмечает С.И.Великовский. Факт такой двойственности литературного экзистенциализма следует учитывать и при анализе творчества японских писателей эк 2 зистенциалистской ориентации.
Экзистенциалистские мотивы можно найти в сочинениях ряда v С.И.Великовский. Экзистенциализм.-В кн.: Краткая литературная энциклопедия, т.8. - М.,1975, с.854.Говоря об экзистенциалистских тенденциях в творчестве какого-либо писателя мы отнюдь не обязательно предполагаем, что он - модернист, хотя, разумеется, эти тенденции в рамках модернистской литературы обнаруживаются ощутимее.
"В поисках эффективного творческого метода изображения крайне усложненной действительности японские писатели стремились порой к синтезу реализма с модернизмом. Так, Хирата Цугисабуро заявляет в "Манифесте послевоенной литературы" /1949/ о необходимости "литературной революции" путём "синтеза социального реализма и экзистенциалистского реализма" /К. Вехо. Современный японский роман.-М.,1977,с.7-8./.
писателей Японии, например, Сиины Риндзо /Т9Т9 1973/, Дадзая Осаму /І909-Ї948/, Абэ Кобо /род. в 1924г./, Оэ Кэндзабуро /род. в 1935г./. Ниже мы проанализируем особенности экзистенциализма в японской литературе, а пока заметим, что на его характер, как и вообще на усвоение экзистенциалистских идей в Японии, наложила отпечаток японская духовная традиция.По наблюдению К.Рехо, "некоторые японские литераторы усматривали в учении экзистенциализма нечто родственное традиционному мышлению и эстетическим взглядам японцев. Экзистенциалистское положение о беспомощности разума, отказ от объективного познания и преобразования реальности, отношение к существованию как к ибытию для смерти" легко согласовывались с мистикой эзотерического буддизма, пустившего глубокие корни в сознании японцев" и значительно повлиявшево на развитие японской литературы. Во многом характерная для японской литературной традиции метафорическая онтологизация человече К.Рехо.Современный японский роман.-М.,1977, с.87-88. На "буддийскую окраску" традиционной японской литературы указывают большинство японоведов /см. напр.: Воронина Й.А. Классический японский роман.-М.,1981,с.49-58; Т.П.Григорьева.Японская худо жественная традиция.-М.,1979; А.Е.Глускина.Заметки о японской литературе и театре.-М.,1979,с.147-168; В.Н.Горегляд.Дневники и эссе в японской литературе Х-ХШвв.-М.,1975, с.144-234; Н.И. Конрад. Очерки японской литературы.-М., 1973; A, M.Jane 1га ., _Japanese- and Western Literature . Д Comparative Slu4yt Ruf/агЫ (Vermont)and Tokyo ; і9?o • D. Keene.. Japanese literature. NYokyo , 1 W, р.9,2&,Ъ4-40, ЇЯ-Гу,
ских переживаний, отражающая буддийские мировоззренческие установки, является одним из краеугольных камней и экзистенциалист ского миросозерцания. "С помощью такой метафорической онтологи-зации экзистенциализм в литературе как бы "обживает" бытие, делает его если не познанным, то опознаваемым. Действительное овладение им подменяется попытками как-то свыкнуться с угрожающей неподатливостью мира, назвав её на языке человеческом, придающим ей ощутимость чего-то знакомого, хотя и устрашающего".
Проблеме взаимодействия японской духовной традиции и экзистенциализма будет посвящена первая глава настоящей диссертации, пока же остановимся на некоторых процессах в японской литературе, предшествовавших и сопутствовавших экзистенциалистским тенденциям в творчестве писателей Японии. Истоки этих тенденций следует искать в конце XIX века, когда в прле зрения японских писателей попадает конкретная, социально обусловленная личность, .которая раньше не привлекала внимания, ибо была обусловлена с точки зрения конфуцианства - волей неба, а с точки зрения буддизма - кармой. Благодаря с одной стороны влиянию западной культуры и литературы, с другой - "духу времени", характеризовавшемуся утверждением капиталистических отношений, японские писатели перешагнули рамки литературной традиции, имевшей буддий-ско-конфуцианскую окраску, и обратились к изображению "свободного" человека нового, буржуазного общества - конкретной личности, прибегли к анализу внутреннего мира этой личности. При этом они столкнулись с проблемой "овеществления" индивида, его отчуждения в условиях капитализма.
Одним из первых к проблеме такого отчуждения, проблеме утраты самотождественности личности, неотвратимости зла, бессмысленности человеческого существования приблизился писатель т романтик Куникида Доппо /І87І-І909/. Если его ранние произведения, по словам Т.П.Григорьевой, "покоряют своим лиризмом, дорогим сердцу японца "очарованием печали", то последние работы писателя затрагивают "болевые точки" современности, те самые "точки", которые впоследствии вызвали к жизни экзистенциалистские тенденции в японской литературе. "Человек теряет свою человеческую сущность, он не только не тождественен себе, он не похож на человека. Всё куда-то исчезает - душевность, теплота, способность к соучастию. Исчезает то единственное, что делает людей людьми, делает возможной их совместную жизнь. Человек овеществляется, превращается в предмет никому не нужный, мешающий другим. Человек теряет человечность, остаётся ЧеЛОВе-ком только с виду - самая страшная из трагедий",- подобного рода мысли всё чаще занимали Доппо на закате творчества.
Вторым отдаленным предтечей японских экзистенциальных литераторов можно считать Нацумэ Сосэки /І867-І9І6/. Щей этого писателя вызвали настолько сильный общественный резонанс, что І905-І9І6 годы получили у историков японской литературы название "годы Нацумэ". Прекрасный знаток западной культуры, Нацумэ одним из первых поднял вопросы, волновавшие европейских интеллигентов и оказавшиеся созвучными настроениям молодой т японской интеллигенции буржуазной эпохи. В сочинениях Нацумэ отразился духовный мир этой интеллигенции, приобщившейся к "индивидуалистической" культуре Запада и поставленной перед необходимостью решать множество вновь возникших в связи с таким приобщением проблем. Особый интерес вызывала у Нацумэ про-блема свободы "разрушенного одиночеством индивида". Если применить для оценки творчества Нацумэ /чей талант блестящего сатирика-реалиста мы нисколько не намерены оспаривать/ характеристику экзистенциалистской литературы, то не будет большой натяжкой сказать, что постулируя "изгнанничество человека в материальной Вселенной, суетную опустошенность гражданской, служебной, семейной, да и всякой совместной жизни", он видел "залог подлинности в том, чтобы бестрепетно взглянуть в лицо трудной истине мира, где человеку нет оправдвний свыше". К самому человеку Нацумэ относился скептически. Недаром герой его романа "Кокоро" /І9І4/"усомнился в самой сути, в человеческой природе...Более всего он дорожит свободой, но не ощущает себя свободным, хотя отказался от общения с людьми, предоставлен самому себе...Собственная опустошенность губит героя. Увидев тупик, в который зашла японская интеллигенция, Нацумэ не видел выхода". Симптоматично воздействие идей Нацумэ на творчество Абэ Кобо, порой носящее экзистенциалистскую окрас I ку. Мотивы обреченности, "заброшенности" индивида звучат и в произведениях Акутагавы Рюноскэ /1892-1927/. "Восторженность Доппо сменилась иронией Нацумэ, а ирония Нацумэ - отчаянием р Акутагава",- пишет советская исследовательница, характеризуя эволюцию настроений, доминировавших в писательской среде Японии в первой половине XX века. Талантливейший прозаик, ставший классиком не только японской, но и мировой литературы,Акутагава может рассматриваться в качестве предшественника экзистенциалистов благодаря двум характерным для его творчества моментам. Во-первых, это острое неприятие писателем окружающего социального бытия,изображение ужаса человеческой жизни, протекающей в мире, который сбился с пути и устремляется ку-да-то в пропасть. Во-вторых, это изображение "несчастного сознания" индивида, сосредоточенность на описании психических процессов, показе душевных переживаний личности, сфере подсознания. "Внутренний мир человека, психология человека как объ 1 Краткая литературная энциклопедия приводит имя Абэ в числе писателей экзистенциалистской ориентации /см.КЛЭ,т.8,с,854/. Н.Т.Федоренко указывает, что "оставаясь в русле реалистической литературы, Абэ все же отдаёт известную дань модернизму".-Кобо Абэ.Впечатления и мысли.-В кн.: Кобо Абэ.Чужое лицо. Сожжённая карта. Человек-ящик.-М.,1982,с.16/. По нашему мнению, эта дань проявляется ив экзистенциалистских мотивах у Абэ. ект познания, а не только как объяснение его поступков - вот то новое, что, следуя за Достоевским, принес в японскую литературу Акутагава, вот та новая грань реализма, которая в прошлом отсутствовала в японской литературе. Причём Акутагава показал внутренний мир человека не сам по себе, а в столкновении с окружающим миром ,- отмечает В.С.Гривнин, Эти черты творчества Акутагавы, воплотившего трагизм нового сознания, впоследствии оказались присущими и творчеству писателей-реалистов, испытавших воздействие экзистенциалистской философии.
Сознание и самосознание, область человеческой психики, чувств и переживаний, самоощущения индивида стали объектом внимания и группы писателей-неосенсуалистов, членов группы "синкан-какуха" во главе с Ёкомицу Риити /1898-1947/, которых тоже можно отнести к провозвестникам экзистенциализма в литературе Япо-нии.Писатели "синкакуха" объединились вокруг журнала "Бунгэй дзидай" /"Литературная эпоха", I924-1927/, представлявшего японский модернизм. Своим пророком они, заметим, объявили Льва Ше-стова, своеобразно "переплавившего" идеи Ницше и Достоевского в апологию индивидуализма в трагически абсурдном мире; неосенсуалисты рассматривали мир как хаотический, враждебный человеку, а самого человека считали "несчастным", "случайным" и "заброшенным". Для преодоления хаотичности бытия, утверждали неосенсуалисты, необходимо сконцентрировать усилия литературы на воссоздании внутреннего мира личности, и при этом они объявили единственно истинной реальностью реальность человеческого "Я", т созерцающее самое себя.
Есть у японских писателей экзистенциалистской ориентации определенное генетическое родство и с писателями эгобеллетристи-ческого направления, представителями так называемого жанра "повестей о себе" /"ватакуси сёсэцу"/. Термин "ватакуси сёсэцу" был взят на вооружение литературоведами Японии в начале 20-х годов нынешнего века, а первым произведением этого жанра принято счи-тать роман Таяма Катай /I87I-I930/ "Постель", опубликованный в 1907 г. и посвященный описанию интимных переживаний героев. "Писатели эгобеллетристического направления,- подчёркивает видный критик Курахара Корэхито,- с самого начала были не в состоянии найти себе место в обществе и не могли обрести себя как социальные субъекты". К эгобеллетристам относят Такэи Косаку, Кавасаки Тётаро, Одзаки Кадзуо, Кумэ Macao, Камбаяси Акацуки. Сознательно абстрагируясь от внешних социальных .условий, эти авторы занимались как бы психологическими исследованиями чувств и переживаний индивида и сами выступали в качестве прототипов р героев своих сочинений. "Ватакуси сёсэцу",- указывает "История современной японской литературы",- это своего рода "закрытая беллетристика? предельно сосредоточенная на переживаниях человека, вырванного из общественной среды...В замкнутом характере японской эгобеллетристики...своеобразно отразились специфические условия японской жизни, где подавлялось всякое проявление личности ".
За утверждение индивидуализма и абсолютную свободу личности ратовали и представители японской "послевоенной группы" писателей, "Сэнгоха": Оока Сёхэй, Нома Хироси, Накамура Синьитиро, Хания Ютака, Умэдзаки Харуо, Мисима Юкио, Абэ Кобо, Сиина Рин-дзо1 и др. Согласно писателям "сэнгока", /во многом, заметим, отличающимся друг от друга по методу и мировоззрению/, "освобождение личности состоит в признании самодовлеющей ценности индивидуума. В связи с этим они считали, что единственным субъек-том литературы должно быть "Я" человека". В то же время, "питая особое пристрастие к таким темам, как "смерть", "крушение", "мрак", "отчаяние", они показывали в самом неприглядном виде о картину распада сознания отдельной личности". Мировоззренческие установки некоторых этих литераторов практически совпадали с установками экзистенциализма. Не случайно признанным писателем экзистенциалистской ориентации в Японии является представитель "сэнгоха" Сиина Риндзо.
Примечательно, что экзистенциалистские идеи нашли воплощение и в японской поэзии, особенно в период 50-х годов. Экзистенциалистское течение было представлено, в частности, членами общества "Арэти" /"Пустыня"/: Аюкава Нобуо, Накагири Macao, Ми-ёси йтиро, Кодзима Сёдзо. Их стихи были посвящены теме смерти и тотального отчуждения людей в современном обществе. Как от т мечает А.А.Долин, эти "поэты видят в смерти смысл жизни, критерий бытия. Смысл существования для них в балансировании на грани между жизнью и смертью. Миросозерцание их определяется экзистенциалистским "бытием к смерти".
Предлагаемое диссертационное исследование посвящено проблеме экзистенциализма в японской литературе. Известно, что лучшие образцы художественной литературы любой исторической эпохи являются своеобразным камертоном духовного развития общества. Ведь если писатель, разбираясь в пестром материале своих наблюдений, руководствуется при этом какими-нибудь несложными понятиями, стоящими ниже философской мысли своей эпохи, он может дать только крайне несовершенные выводы своего ума в тех или других художественных образах. При тусклом освещении он не видит действительных свойств и признаков;стоящих перед его глазами фактов , Экзистенциализм не был высшим воплощением философской мысли XX века, но мировоззренческие искания его наиболее талантливых адептов заняли в ней значительное место. То же можно сказать и о сфере литературы, где одаренные писатели экзистенциалистской ориентации оставили заметный след.
В диссертации будет дана краткая характеристика процессов, происходивших и происходящих до сих пор в общественном сознании Японии, которые вызвали к жизни экзистенциалистские тенденции в литературе этой страны и определили их специфику. Мы попытаемся продемонстрировать отличие японского экзистенциализма от западного и вскрыть истоки такого отличия. Автор стремился ввести в А.А.Долин. Очерки современной японской поэзии, с.243. научный обиход новые источники при рассмотрении некоторых аспектов влияния японской духовной традиции на формирование заимствованных с Запада течений общественной мысли.
Общая для Японии и стран Запада капиталистическая структура в производственных отношениях должна была, казалось бы, породить сходные отношения и в духовной области. Однако общественное сознание Японии довольно существенно отличается от западного. В связи с этим автор намерен показать, как преображается "классический" экзистенциальный герой, попав на японскую почву, как ряд его основных характеристик под воздействием японской духовной традиции обращаются в свою противоположность. С другой стороны, мы не собираемся игнорировать факт наличия общих черт для западного и японского экзистенциального сознания, равно как не намерены отрицать западное воздействие на творчество японских писателей экзистенциалистской ориентации.
Цель настоящей работы - освещение проблем малоизученных или вообще не затронутых японскими, а также советскими и западными учеными.
В рамках диссертации поднимаются следующие вопросы: а/ выяснение своеобразия экзистенциализма в Японии, и в связи с этим рассмотрение особенностей японской духовной традиции, повлиявших на усвоение экзистенциалистского мировоззрения японцами; б/ анализ текстов художественной, критической и философской ли Как подчеркивает Н.Т.Федоренко, "на литературное творчество воздействует не только весь комплекс общественных условий, в которых возникает произведение, но и общая духовная, литературная и языковая культура народа, которая находит художественное свое воплощение в лучших образцах словесного искусства" /Н.Т.Федоренко. Кавабата Ясунари. М., 1978, с. 131./.
тературы, связанных с влиянием экзистенциализма на японское общественное сознание; в/ раскрытие специфики экзистенциалистских тенденций в японской художественной литературе; г/ сопоставление экзистенциалистских мотивов у западных и японских писателей экзистенциальной ориентации.
Материалом исследования являются оригинальные произведения японских писателей и философов, некоторые переводы их сочинений на русский и английский языки, а также литературно-критические и культурологические работы советских и зарубежных японоведов и их японских коллег.
Экзистенциализм - продукт западной цивилизации, влияние которой Япония стала испытывать со времен реставраций Мэйдзи/1868/, положившей начало капиталистическому развитию страны. Экзистен "В сферу литературоведения /или истории литературы/ попадает, можно сказать, "общечеловеческий" аспект текста - иначе говоря, самое главное в нём - постижение слова, способ пользоваться словбм, функционирование слова, мышление самого слова и мышление посредством слова, в слове. Тексты "художественные" и тексты философские, научные связаны этим мышлением слова и, с иной стороны, образность /не как что-то внешнее/ проникает в любой текст... Трактаты Николая Кузанского... заключают в себе огромную силу художественности, именно художественного мышления и яркого, образного представления. Нет и не было ни "чистых" беллетристических или философских текстов, но нет и таких "не чистых" текстов, из которых достаточно было бы только удалить примеси. На самом деле тот смысл, которым всякий раз интересуются литературовед или философ, есть конечный итог опосредования или перемножения всех смыслосозидающих сторон текста" /"Вопросы философии", 1984, Щ 2, с.ПО./.
циализм занимает далеко не последнее место в японской духовной культуре XX века. Он завоевал популярность на японских островах еще до второй мировой войны. В послевоенный период мировоззренческие установки "философии существования" доврльно широко распространились в сфере философской мысли Японии, ее культуры, искусства, нашли отклик и в японской литературе. "Очень модным течением в Японии был западноевропейский экзистенциализм. Он про-должает существовать и теперь",= свидетельствует известный марксист Мори Коити в предисловии к русскому изданию сборника "Японские материалисты".
Мы постараемся показать специфику адаптации экзистенциалистского учения к японским условиям, а также определяющую роль японской духовной традиции в процессе такой адаптации. Поэтому в первой главе будут рассмотрены некоторые характеристики японской культуры, представление о которых необходимо иметь для понимания своеобразия японской духовной традиции.
Как отмечалось на "круглом столе" журнала "Вопросы философии", в настоящее время "назрела необходимость и для литературно-художественной критики выработать свой культурологический подход к анализу произведений современной словесности. Это подсказано как логикой развития научной мысли, так и художественной практикой современности. Для анализа произведений... уже недостаточно эмпирической опоры на текст или вольного эссеистического его осмысления. Они требуют от критика умения поместить их в широкий историко-культурный контекст". При работе над диссертацией автор по мере сил стремился учитывать это требование.
Литература и литературно-художественная критика в контексте философии и обществознания.-"Вопросы философии",!984,Ш 2,с.103. духовной культуре Японии посвящен ряд публикаций как советских, так и зарубежных ученых, на которые диссертант опирался в ходе работы над первой главой. В первую очередь надо отметить исследования Т.П.Григорьевой, особенно монографию "Японская художественная традиция", где предпринята интересная попытка анализа истории и особенностей духовной жизни японского народа. По-прежнему актуальны и фундаментальные труды академика Н,й«Конрада по истории, этнографии, религии, философии и литературе Японии. В принадлежащей перу этого замечательного востоковеда книге "Очерки японской литературы" мы почерпнули немало ценных сведений. Весом вклад в изучение японской культуры и В.Н.Горегляда, автора многочисленных статей и содержательной монографии "Дневники и эссе в японской литературе Х-ХШ вв.". Разнообразный фактологический материал, касающийся формирования философской мысли японцев, содержится в обширном труде Я.Б.Радуль-Затуловского "Конфуцианство и его распространение в Японии". Традиционной культурой Японии успешно занимаются С.А.Арутюнов, М.В.Воробьев, Л.М.Ермакова, Н.А.Иофан, Г.Е.Комаровский/Светлов/, И.А.Воронина, Е.М.Пинус, А.Е.Глускина, Н.Т.Федоренко. Наблюдения и выводы этих ученых использованы в ходе работы над диссертацией.
Из зарубежных исследований заслуживают внимания работы таких западных авторов, как У.Астон, Ж.Камстра, Дж.Сэнсом, Э.Дейл Сондерс, Р.Бенедикт. Среди японских источников отметим работы Цуда Сокити, Умэдзава Исэдзо, Вадзима Йсио, Анэдзаки Масахару, Накамура Хадзимэ, а также переведенные на русский язык "Историю японской культуры" йэнага Сабуро и "Японскую идеологию" Тосака Дзюн.
В свете того, что нас интересовал "буддийский аспект" духовной культуры Японии, в диссертации использованы и некоторые исследования по японскому буддизму, в частности, работы Г.Г.Свиридова, А.Н.Игнатовича, В.Н.Горегляда. Из зарубежных - работы Д.Т.Судзукі, Р.Х.Бдита, Ч.Элиота, тексты Сайте и Кукая, "Японо-английский буддийский словарь". Свои усилия мы сосредоточили главным образом на анализе мировоззренческих исканий современных японских буддистов, чья идеологическая активность позволяет говорить об оживлении "буддийской струи" в общественной мысли нынешней Японии. По наблюдению упоминавшегося Мори Коити, "уже в начале 70-х годов в Японии была развернута широкая пропаганда буддизма, привлекшая многих на свою сторону. В наши дни, в 80-е годы, люди уже сами испытывают внутреннюю тягу к религии, особенно к буддизму, с ним связывают свои надежды".
Об этом свидетельствует, к примеру, рост рядов крупнейшей необудцийской организации "Сока гаккай". Как утверждает далее Мори, "наряду с тенденцией обращения к буддизму в настоящее время появились философские учения, пытающиеся дать буддизму совре-менное толкование, обосновать правомерность его возрождения". Данный факт побудил нас посвятить § 2 первой главы анализу ус тановок идеолога "Сока гаккай" йкэды Дайсаку - современного, так сказать, наследника буддийской духовной традиции в Японии. В этой связи оказались полезными материалы диссертации А.Н.Йгна-товича "Нитирэн. Его жизнь, деятельность и учение" и монография И.К.Державина "Сока гаккай - Комэйто".
Что касается экзистенциализма, то и в Советском Союзе, и за рубежом вышла масса критической литературы по этому учению. Отметим в числе представительных и глубоких по анализу изданий 18 сборники "Современный экзистенциализм"/М.,19бб/, "Философия марксизма и экзистенциализм"/М., 1971/, а также работы П.П.Гай-денко, В.Н.Кузнецова и Э.Ю.Соловьева.
Изучением японского экзистенциализма много лет занимается советский философ Ю.Б»Козловский. В § 3 первой главы рассматривается взаимодействие экзистенциализма с японской духовной традицией, буддийский характер которой проявился и в сфере литературы и обусловил, по нашему мнению, специфику экзистенциалистских тенденций у японских писателей. При этом мы использовали работы Козловского, равно как и исследования другого советского ученого, Б.В.Поспелова, занимающегося изучением японской общественной мысли. Следует отметить и работы японских авторов, затрагивающих проблему сопоставления буддизма и экзистенциализма, таких как Нода Матао, Мори Йити, Вацудзи Тэцуро, Танабэ Хадзимэ, Юаса Ясуо, Ниситани Кэйдзи, Умэхара Такэси, Судзуки Тору, йдзу-цу Тосихико.
Особого внимания заслуживают произведения крупнейшего оригинального японского мыслителя, стремившегося осуществить своеобразный "синтез" восточной и западной мыслительной традиции, буддизма и экзистенциализма, создателя целого направления в японской философии - Нисиды Китаро.
Один из наиболее компетентных советских специалистов по экзистенциализму в художественной литературе, С.И.Великовский подчеркивает "врожденную предрасположенность экзистенциализма к стыковке со словесностью". Исследованиями этого ученого мы воспользовались при сопоставлении экзистенциалистских тенден пий в творчестве писателей Запада и Японии в третьей главе диссертации. При анализе романа Абэ Кобо "Чужое лицо" были учтены работы В.С.Гривнина, а также монография японского литературоведа Такано Тосими "Взгляд на Абэ Кобо".
К сожалению, в поле зрения диссертанта не попали исследования, посвященные экзистенциализму в японской художественной литературе - сведения о специальных работах подобного рода в библиотеках отсутствуют. Насколько нам известно, как в советском, так и в зарубежном литературоведении практически нет исследований, раскрывающих специфику экзистенциалистских тенденций у японских писателей. Настоящая диссертация является попыткой восполнить этот пробел, хотя бы отчасти.
Фрагментарно литературоведческие проблемы, связанные с темой диссертации, рассматривались в работах Т.П.Григорьевой/"Японская литература XX века"/, К.Рехо /"Современный японский роман"/, в некоторых публикациях В.С.Гривнина. Тему экзистенциализма в японской поэзии затронул А.А.Дрлин /"Очерки современной японской поэзии"/. Ряд сведений автор почерпнул из "Истории современной японской литературы" /М., І96Ї/ и "Статей о современной японской литературе" К.Курахара /М., 1959/.
Из западных исследований нам показались интересными книги Д.Кина /"Японская литература", "Читая японскую литературу"/, А.Жанейры /"Японская и западная литература. Сравнительное изучение"/, И.Пауэлл /"Писатели и общество в современной Японии"/, Э.Маклеллана /"Два японских романиста. Сосэки и Тосон 7.
Характеристику творчества фигурирующих в диссертации писателей мы пополнили и сведениями из японских литературно-критических источников: "Общей истории японской литературы", "Словаря современной японской литературы", "Обзора литературы эпохи Сева" Синдо Дзюнко, "Истории современной литературы" Одагири Хидэо, "Истории литературного мира эпохи Сева" Ивая Дайси.
Экзистенциалистским идеям Сиины Риндзв посвящен §1 вто рой главы диссертации» Основным источником для анализа творчества этого писателя послужил изданный в 1966г. однотомник его произведений из серии "Гэндай бунгаку тайкэй" /"Серия современной литературы"/, том 56 с комментариями критика Сако Дзюнъити-ро. Полезными оказались и некоторые замечания литературоведах Синдо Дзюнко из упоминавшейся её книги, а также наблюдения писателя Таками Дзюн в труде "История взлетов и падений литературы эпохи Сева", Марксистская оценка творчества Сиины дана К#Ре-ХФ в чрезвычайно информативной работе "Современный японский роман" и в "Статьях о современной японской литературе" К.Кураха-ры.
В §2 второй главы рассматриваются экзистенциалистские тенденции повести Дадзая Осаму "Утрата человека", напечатанной в однотомнике избранныя сочинений писателя из серии "Гэндай нихон бунгаку кан" /"Обзор современной японской литературы"/, т# 36 с комментариями критика Усуи Ёсими. Ряд сведений мы почерпнули из монографии Яманоути Сёси "Дадзай Осаму. Литература и смерть", и из исследований Ивая Дайси и Дональда Кина.
В заключение отметим госпосдство эмпирической методологии в большинстве зарубежных литературоведческих источников, касающихся темы диссертации. Диссертант же стремился применить в своем исследовании марксистский научный анализ, опираясь на методологию, выработанную советской литературоведческой и востоковедной наукой.
О своеобразии японской духбвной культуры
Особого внимания заслуживают произведения крупнейшего оригинального японского мыслителя, стремившегося осуществить своеобразный "синтез" восточной и западной мыслительной традиции, буддизма и экзистенциализма, создателя целого направления в японской философии - Нисиды Китаро.
Один из наиболее компетентных советских специалистов по экзистенциализму в художественной литературе, С.И.Великовский подчеркивает "врожденную предрасположенность экзистенциализма к стыковке со словесностью". Исследованиями этого ученого мы воспользовались при сопоставлении экзистенциалистских тенденпий в творчестве писателей Запада и Японии в третьей главе диссертации. При анализе романа Абэ Кобо "Чужое лицо" были учтены работы В.С.Гривнина, а также монография японского литературоведа Такано Тосими "Взгляд на Абэ Кобо".
К сожалению, в поле зрения диссертанта не попали исследования, посвященные экзистенциализму в японской художественной литературе - сведения о специальных работах подобного рода в библиотеках отсутствуют. Насколько нам известно, как в советском, так и в зарубежном литературоведении практически нет исследований, раскрывающих специфику экзистенциалистских тенденций у японских писателей. Настоящая диссертация является попыткой восполнить этот пробел, хотя бы отчасти.
Фрагментарно литературоведческие проблемы, связанные с темой диссертации, рассматривались в работах Т.П.Григорьевой/"Японская литература XX века"/, К.Рехо /"Современный японский роман"/, в некоторых публикациях В.С.Гривнина. Тему экзистенциализма в японской поэзии затронул А.А.Дрлин /"Очерки современной японской поэзии"/. Ряд сведений автор почерпнул из "Истории современной японской литературы" /М., І96Ї/ и "Статей о современной японской литературе" К.Курахара /М., 1959/.
Из западных исследований нам показались интересными книги Д.Кина /"Японская литература", "Читая японскую литературу"/, А.Жанейры /"Японская и западная литература. Сравнительное изучение"/, И.Пауэлл /"Писатели и общество в современной Японии"/, Э.Маклеллана /"Два японских романиста. Сосэки и Тосон 7.
Характеристику творчества фигурирующих в диссертации писателей мы пополнили и сведениями из японских литературно-критических источников: "Общей истории японской литературы", "Словаря современной японской литературы", "Обзора литературы эпохи Сева" Синдо Дзюнко, "Истории современной литературы" Одагири Хидэо, "Истории литературного мира эпохи Сева" Ивая Дайси.
Экзистенциалистским идеям Сиины Риндзв посвящен 1 вто рой главы диссертации» Основным источником для анализа творчества этого писателя послужил изданный в 1966г. однотомник его произведений из серии "Гэндай бунгаку тайкэй" /"Серия современной литературы"/, том 56 с комментариями критика Сако Дзюнъити-ро. Полезными оказались и некоторые замечания литературоведах Синдо Дзюнко из упоминавшейся её книги, а также наблюдения писателя Таками Дзюн в труде "История взлетов и падений литературы эпохи Сева", Марксистская оценка творчества Сиины дана К#Ре-ХФ в чрезвычайно информативной работе "Современный японский роман" и в "Статьях о современной японской литературе" К.Кураха-ры.
В 2 второй главы рассматриваются экзистенциалистские тенденции повести Дадзая Осаму "Утрата человека", напечатанной в однотомнике избранныя сочинений писателя из серии "Гэндай нихон бунгаку кан" /"Обзор современной японской литературы"/, т# 36 с комментариями критика Усуи Ёсими. Ряд сведений мы почерпнули из монографии Яманоути Сёси "Дадзай Осаму. Литература и смерть", и из исследований Ивая Дайси и Дональда Кина.
В заключение отметим госпосдство эмпирической методологии в большинстве зарубежных литературоведческих источников, касающихся темы диссертации. Диссертант же стремился применить в своем исследовании марксистский научный анализ, опираясь на методологию, выработанную советской литературоведческой и востоковедной наукой. ГЛАВА I. Японская духовная традиция и экзистенциализм своеобразии японской духовной культуры Проблемы, связанные с японской духовной традицией, ее своеобразием и жизнеспособностью, ее местом в общественном сознании современной Японии оказались в последнее время в центре внимания как советских, так и зарубежных ученых-японоведов. И это не случайно. "Традиция и по сей день на Востоке является фактором современной жизни и играет важную роль в идеологической борьбе,- отмечает К.Й.Голыгина, » Основы информативности традиции, её живучести, её массового характера и роли в современной жизни заложены прежде всего в содержательности категорий традиционного комплекса". Такой традиционный комплекс в Японии сложился на основе синтоизма, буддизма, а также конфуцианства и даосизма. "Буддизм и китайские учения /даосизм и конфуцианство/ постоянно влияли на сознание и психологию японцев. Их влияние...было тем более устойчивым, что они распределили между собой роли: буддизм и даосизм вместе с исконным синтоизмом, окрасившим эти учения в свои тона, определяли самоощущение человека, его отношение к миру, конфуцианство - характер отношений между людьми, субординацию в семье и государстве".
Некоторые мировоззренческие проблемы сов ременной буддийской литературы Японии
"Социальная мобильность современных японцев плохо влияет на развитие традиционных форм буддизма. Несмотря на это, трали- ционные религии и культы продолжают существовать в Японии в своем неизменном виде. Объяснение их жизнестойкости - в истоках самой традиции, в особенностях коренных психологических стереотипов, сформировавшихся в глубокой древности... Традиционность мышления не только продолжает существовать в "испытанных" обрядах и культах, но и может быть использована для внедрения новых форм религиозной пропаганды". С целью такой пропаганды и были созданы новые буддийские организации, секты, школы. Их идеологи, широк применяя традиционную будцийскзгю догматику, пытаготея адаптировать её к условиям нынешней жизни. Причем каждая секта и организация стремится привлечь на свою сторону как можно большее число приверженцев, поэтому книжный рынок страны наводнен массой разнообразной буддийской литературы, начиная от беллет-ризованных жизнеописаний буддийских святых и кончая вполне академическими изложениями религиозных доктрин.
Далеко не последнее место занимают здесь произведения Икэ-ды Дайсаку/род. в 1928 г./, .духовного главы крупнейшей необуддийской организации Японии "Сока гаккай"/"Общество по созданию ценностей"/. В основе идеологии Сока гаккай лежит учение уже упоминавшегося выше японского реформатора буддизма Нитирэна. Целью же деятельности Сока гаккай внутри страны и на мировой арене/организация насчитывает около 10 млн. японцев/ является осуществление "человеческой революции", то есть реализация всеми индивидами моральных заповедей учения Нитирэна.
Согласно утверждению Икэды, только буддизм способен противостоять, с одной стороны, пагубным последствиям развития материальной цивилизации, низводящей людей до состояния "винтиков" социальной системы, а с другой - "ложным" религиям/ традиционное христианство, ислам и др./, где человек также теряет себя перед лицом бога. "Как общество по установлению ценностей,- пишет Икэда,- Сока гаккай признает три главные категории ценностей: польза или выгода /ри/, удовлетворение материальных потребностей; истинная красота /би/ или удовлетворение духовных желаний; добро, благо /дзэн/ или удовлетворение альтруистического желания разделить собственное благополучие и красоту с другими людьми. Если возникает конфликт между тремя началами, философия Сока гаккай учит превосходству блага над двумя другими".1
Обратимся к взглядам Икэды, характерным для многих религиозно настроенных японцев. Как известно, буддизм является не просто религией, но религиозно-философской системой. Поэтому Икэда, хотя и называет положения своего учителя по духу Нитирэ-на религией, на самом деле имеет в виду религиозную буддийскую философию, осуществляя таким образом "подмену тезиса" при утверждении тяньтайского/тэндайского/ буддизма в качестве учения, "лидирующего"среди любых религиозных, философских и научных теорий.
Комплекс тяньтайской догматики был разработан в УІ веке патриархом школы Тяньтай в Китае Чжи И, Из Китая он без существенных изменений "перешел" в Японию, где стал догматической основой учений целого ряда буддийских школ, в том числе и учения Нитирэна /и получил японское название"Тэндай"/. Важно отметить, что тэндайская разновидность буддизма Махаяны, являющаяся сравнительно поздней его формой, учла опыт предыдущих вероучений. Выработав в своих недрах "противоядия" почти против всех возможных направлений критики, она превратилась в чрезвычайно широкую и гибкую религиозно-философскую систему.
Такой системой выступает и учение Икэды Дайсаку, демонстрирующее прямую связь с японской духовной культурой с одной стороны и претендующее на роль универсальной системы, вобравшей в себя всю мировую мыслительную традицию с другой. Не случайно идеолог Сока гаккай анализирует произведения религиозной и философской мысли прошлого, "обогащает и исправляет" их положения с помощью буддизма Нитирэна, выступая достойным продолжателем характерной для буддизма тактики ассимилирования инородных идей.
Для буддизма на протяжении всей его истории была свойственна особая терпимость к другим религиям. Любые идеи после со ответствующей обработки находили себе место во вместительном лоне буддийской мудрости. Так было в Индии, но с еще большей силой данная особенность буддизма проявилась на Дальнем Востоке, Китае и Японии. Например, после проникновения идей буддизма на японские острова в УІ в. там был постепенно осуществлен своеобразный синтез буддизма с местным синтоизмом. Пантеон Синто объявили частью пантеона буддизма, а само учение Синто стало рассматриваться как частичное проявление мудрости Будды. Эта тенденция нашла свое выражение в направлении "рёбу синто". "Рёбу синто" - не искусственный конгломерат догм и обрядов из двух религий, а органический сплав, "синтетичность".
Идеи экзистенциализма в творчестве Сиины Риндзо
Видным представителем японского литературного модернизма, в чьем творчестве экзистенциалистские мотивы звучат особенно отчетливо, является Сиина Риндзо /настоящее имя - Оцубо Нобо-ру, І9ІЇ-І973/, Сочинения Сиины получили широкое признание японской буржуазной критики еще при жизни писателя. И сегодня его имя продолжает фигурировать на страницах литературоведческих исследований, его книги переиздаются, а выраженные в них идеи находят отклик в сердцах читателей. "Редко можно встретить автора, который был бы в такой степени, как Сиина засыпан хвалебными отзывами", - утверждает в своем недавно вышедшем двухтомнике литературно-критических работ известный писатель Таками Дзюн.
Относительно наиболее характерных черт творчества Сиины и его единомышленников в литературных кругах послевоенной Японии "Всеобщая история японской литературы" указывает, что они "придавали огромное значение опыту переломных моментов человеческой жизни и описывали их в обостренной и резкой манере... Основанное на экзистенциальном опыте, их творчество развивалась в русле того уникального пути, который был проложен Достоев-ским . Знаток творчества Сиины Риндзо, его личный друг Сако Дзюнъитиро отмечает две важные вехи на жизненном пути писателя, определившие все его дальнейшие искания: это двух годичное /I93I-I933/ тюремное заключение, которому Сиина был подвергнут за членство в КПЯ, и принятие им крещения по католическому обряду в 1951 году. /Сам писатель впоследствии признавался» что его обращение в христианство произошло не столько под влиянием христианской догматики, сколько из-за увлечения идеями Достоевского/. Действительно, без учета этих фактов трудно понять формирование и эволюцию мировоззренческих установок Сиины Риндзо. Однако их следует рассматривать не как причины, не как внешнее проявление данных установок, развитие которых было обусловлено социальными условиями жизни и личностными особенностями будущего прозаика экзистенциальной ориентации. Какой же была эта жизнь?
Проведенные в лишениях детство и юные годы оставили неизгладимый след в душе Сиины. Еще учась в школе, он чувствовал себя неуютно под кровом родного дома - родители мальчика развелись и ему пришлось жить в разлуке с переехавшим в другой город отцом. В 1926 году, будучи старшеклассником, Сиина сбежал из дому. Поначалу он поселился у отца, в г.Осака, но нелады с мачехой вынудили юношу покинуть и этот дом и начать самостоятельную жизнь. Он поступил рабочим на спичечную фабрику, затем перешел в железнодорожную кампанию.
Случайно в его руки попадает анархистская литература, в частности сочинения -Бакунина, и производит сильное впечатление Тогда же Сиина знакомится с произведениями классиков марксизма и начинает участвовать в рабочем движении. В 1928 году он вступает в ряды КПЯ и становится одним из лидеров коммунистической ячейки. Однако деятельность Сиины-коммуниста продолжалась недолго. В 1931 году он был арестован и провел два года в предварительном заключении. Психологически Сиина оказался не готов к такому испытанию. У двадцатилетнего "революционера" не хватило ни мужества, ни политической зрелости, чтобы стойко вынести тюремные тяготы. После того, как Сиина раскаялся и отрекся от своих убеждений, его освободили. Наступила полоса скитаний, сопровождавшаяся тяжелым нравственным кризисом будущего писателя.
Случай с Сииной был достаточно типичным явлением для тех лет. Если 20-е годы в Японии ознаменовались широким распространением революционных идей /показательно, что в 1922 году была организована КПЯ, а в 1928 году создана Всеяпонская федерация пролетарского искусства/, то в период 30-х годов воцарилась реакция и на демократические силы страны обрушились репрессии властей. Многие деятели культуры, примыкавшие к левому движению, отреклись от прежних взглядов. Это коснулось даже писателей коммунистов/Мураяма Томоэси, Татэно Нобуюки/. В литературных кругах возникло течение, получившее название "тэнко бунга-ку" - "литература поворота". "Ренегатское течение в японской культуре 30-40-х годов, "поворот"/тэнко/ был, бесспорно, изощренным иезуитским изобретением монархо-фашистских властей, желавших поставить на колени оппозицию... - отмечает А.А.Долин,-Пытками, угрозами и шантажом"противников режима" заставляли публично каяться в совершенных преступлениях и присягать на верность императорскому дому".
"Литературе поворота" были свойственны упадочнические черты, настроения душевного надлома, беспокойства и тревоги. Нежелание писателей "тэнко бунгаку" участвовать в общественной жизни, заниматься освещением и решением социальных проблем, способствовало их обращению ко внутреннему миру личности, анализу чувств и переживаний индивида, В произведениях "литературы поворота" начинают преобладать отчасти романтические, отчасти нигилистические и иррационалистические тенденции. Симптоматично появление в 1934г. японского перевода работы Л.Ше-стова "Достоевский и Ницше", опубликованной под названием "Философия трагедии" /"Хигэки-но тэцугаку"/ и с энтузиазмом встреченной представителями "тэнко бунгаку",
В этой атмосфере происходило дальнейшее духовное становление Сиина Риндзо. Он также знакомится с экзистенциалистской по духу работой Шестова, штудирует Библию. В поле его зрения попадают сочинения Ницше, Кьеркегора, Бергсона, Яспереа, Хай-деггера. Внимание Сиина привлекают психологические аспекты проблемы "личность и общество", занимают вопросы самоопределения и утверждения индивида, границ его свободного волеизъявления и т.п. С 1938г. Сиина начинает зачитываться сочинениями Достоевского. Встреча с Достоевским, по свидетельству Сако Дзюнъитиро, "стала событием, перевернувшим его образ мыслей,
Экзистенциалистские мотивы Дадзая Осаму. По весть "Утрата человека"
Если оценка Сиины Риндзо как писателя экзистенциалистской ориентации является практически общепризнанной в литературоведческих кругах, то "экзистенциалистский ракурс" рассмотрения творчества Дадзая Осаму применятся гораздо реже. Однако, на наш взгляд, экзистенциалистские интенции Дадзая не менее сильны, чем у Сиины.
"Я считаю, что все произведения Дадзая с годами находят всё более глубокий отклик в наших сердцах, а сам Дадзай зани Ї мает почетное место среди художников XX века", - свидетельствует известный американский японовед Дональд Кин. Он признаётся, что особую симпатию к Японии почувствовал после прочтения Дадзая: "Я был ошеломлен силой, искусностью и универсальностью его произведений". Что ж, Дадзай действительно большой мастер и один из самых популярных японских писателей. Его сочинения широко переводятся на Западе, некоторые из рассказов изданы и на русском языке у нас в стране. Дадзай - очень плодовитый автор. Несмотря на доволыш короткую - 39 лет - жизнь, он успел написать около двухсот произведений.
Дадзай Осаму - псевдоним писателя, его настоящее имя -Цусима Сюдзи. Японский литературовед профессор Яманоути Сёси опубликовал в 1985 году интересную статью "Псевдоним Дадзая Осаму и дадаизм" в книге "Дадзай Осаму. Литература и смерть". По мнению Яманоути, на выбор литературного имени Дадзая, во-первых, повлияло немецкое слово "1)а$е!п"/"бытие-в-мире"/, выражающее одно из основополагающих понятий экз и стенди а лиз м а. Во-вторых, фамилия Дадзай омонимична японскому словосочетанию, буквально обозначающему "моральное падение и преступление" - объектам наиболее пристального писательского внимания Дадзая. Яманоути приводит также мнение Кавабата Ясу-нари, увидевшего в псевдониме отклик на дадаизм, идеи которого оказались созвучными творческому методу Дадзая. /Сочинения Дадзая произвели сильное впечатление на Кавабата, назвавшего их "течением сердца"-"кокоро-но нагарэ" / Всесторонняя оценка этого метода не входит в задачу данной диссертационной работы. Однако отметим, что творчеству Дадзая были присущи черты скорее эгобеллетристики и экзистенциализма. Можно также говорить и о налёте романтизма, недаром повесть "Цветы шутовства"/Докэ-нхана/ - первое произведение Дадзая, принесшее ему известность /2 -е место на конкурсе Акутагава/ - была напечатана в журнале "Японская школа романтизма"/Нихон романсюги ха, W З, Ї935 г./. Главным фактором, определившим пафос всей жизни и творчества Дадзая, явилась трагичность его мировосприятия. Идеи отчуждения человека в обществе!, его несовершенства и его неизбежного конца пронизывают все духовные искания писателя. Как указывает "История современной японской литературы", причисляющая Дадзая к писателям жанра "ватакуси сёсэцу"/эгобеллетрис-там/, "повесть о себе" ... под пером Дадзай Осаму оказалась окрашенной в трагические тона... Печальный конец Дадзая означал одновременно саморазрушение жанра "повес-ти о себе", начатой Касай Дзэндзо и Кимура Исота". В страхе перед грядущей смертью, терзавшем Дадзая, можно усмотреть влияние "антропоцентристской" культуры Запада с её индивидом, болезненно осознающим смертность своего уникального "Я". В лёгкости, с которой Дадзай решился на самоубийство, нам видятся восточные черты его характера, порождающие достаточно спокойное отношение к небытию. Доминировало все же "западное" отношение, роднящее Дадзая с европейскими экзистенциалистами. Что касается экзистенциалистов, то "самым адекватным и глубоким знанием о природе человека они признают сознание собственной смертности и несовершенства, которым обладает каждый индивид. К.Ясперс называет это сознание "единственным небожественным откровением", М.Хайдеггер определяет человеческое бытие как "бытие-к-смерти". Таким бытием-к-смерти представлял свою жизнь и Дадзай. "Надломленность, нервное истощение, душевный разлад с самим собой и со временем, крайний пессимизм сделали почти неотвратимой его трагическую гибель", - замечает Т.П.Григорьева. Дадзай Осаму родился 19 июня 1909 года в префектуре Аомо-ри в богатой семье землевладельцев. Угодья его отца - члена палаты пэров японского парламента - находились в центре долины Цурару,их обрабатывали более трехсот человек. В зрелом возрасте писатель признавался, что пронёс привязанность к родным местам через всю жизнь. Дадзая привлекала простота и естественность тамошних жителей: "ДУХ Цугару, в котором нет ни капли цивилизованности, живет в моей душе".3 Но хотя писатель и подчеркивал, что "ни жители Цугару, ни я - ни в коей мере не при-надлежим к культурным людям"% сам он оказался чужд этой естественности.
Из одиннадцати братьев и сестер Дадзая трое умерли на его глазах и он остался самым младшим ребенком. Эти смерти потрясли будущего писателя, что нашло отражение в посвященном детским годам романе"Омоидэ"/Воспоминания, 1933/. В период учебы в начальной школе Дадзай завоевал репутацию шута, постоянно кривляясь перед товарищами, однако при этом, как писал он в 1929 году в повести "Ханако-сан", "скрывая своё истинное сердце от людей". Окончив школу, Дадзай для продолжения образования переехал в Токио к родственникам из дома Фудзита. В этот период юношу охватила страсть к чтению. Особое впечатление на Дадзая произвели сочинения ТикамацуМондзаэмона, Танидзаки Дзюнъитиро и Ёкомицу Риити.