Введение к работе
История, становления и развития традиционной японской поэзии имеет ряд примечательных особенностей, которые, пожалуй,, позволяют считать эту поэзию вполне характерной моделью, помогающей выявить общие закономерности движения от песенно= фольклорной стадии к литературе с ее развитыми формами. Многие черты этого универсального процесса проявились в японской поэзии в чистом, так сказать, виде.
Японская поэтическая система еще на стадии мнфо-поэтиче-ского строя оказалась в зоне влияния гораздо более древней н богатой китайской культуры. Однако в ее развитии длительное время сохранялись импульсы, заложенные в ней на раннем этапе ее культурной истории, который,, заимствуя поэтическую метафору І'умбольдта,, можно было бы назвать "формотворческим периодом духа*.
Частным, но всепроникающим фактором, обеспечивающим определенную независимость местных поэтических систем, было слово, как таковое. Несмотря на внедрение китайского языка п китайских установлений в историографию» письменные мифологические своды» правовую и деловую документацию, на фоне широкого освоения китайских поэтических и прозаических литературных жанров, несмотря на распространившийся навык читать по-китайски конфуцианский канон н буддвйские сутрыг поэтическая традиция упорно придерживалась японского языка,, избегая квтаизмов и используя "Яиато котоба% слова Яиато, уже содержащие в себе компендиум представлений о мире,, наборы норм и правил; и- их последующие семантические мутации была все же во многом детерминированы культурными инерцнямв древности.
Как нам представляется, на протяжении многих веков» при всей разнообразии литературных установок,, стилей,, характерных мировоззренческих модусов разных периодов сохранялся некоторый общий контур, унаследованный от долитературных времен и
обнаруживший как прочность, так и пригодность для разного рода приращений,., - что,, впрочем, характерно для многих социокультурных форм прошлого, задержавшихся в Японии до нового времени, и нашедших эффективное применение даже в нынешнем "постиндустриальном обществе"».
Как показывают наши наблюдения над старояпонскими поэтическими текстами,, склонность японской культуры к удерживанию многих черт прошлых эпох явственно просматривается и в ее поэтической истории на этапе перехода от древности к средневековью.
Отсюда следует повышенная значимость наиболее ранних и в особенности мифологических и ритуальных текстов для уяснения общих закономерностей и специфики становления японской литературы.
Многие из характерных черт традиционной японской поэтической системы вырастают из мифо-поэтического мира японской архаики» того мира саморавных феноменов,, который» по слову Аристотеля» был весь "просвечен смысловой энергией"* На переходе от словесности к литературе многие архаические черты фольклорной и ритуальной поэзии отнюдь не утрачивались» на видоизменялись,, становясь основой поэтической традиции и задавая параметры и способы выражения будущим эстетическим и философским доктринам.
Разумеется,.они же в большой мере определили и стилевые константы, до сих пор,, пожалуй» считающиеся признаком "японской поэзии вообще". Как некогда сказал Александр Елок,, "зато воры» а с ними и вся область народной магии и обрядности,., ока зались тою рудого,, где бдещет золото: неподдельной поэзии ; тем золотом» которой обеспечивает и книжную "бумажную" поэзию -вплоть до наших дней".
Из вышесказанного следует обоснованность обращения к теме взаимосвязи между ритуально-мифологической сферой японской культуры древности и проблемами литературного генезиса, особе; тетей и универсалий в становлении японской поэтической тради
НИИ.
Очевидна, как представляется, и актуальность очерченной проблематики: выявление системных и. специфических трансформаций в процессе рождения литературы из. древнего обрядового ело ва позволяет получить более полную и достоверную картину лите ратурного развития как в плане литературной истории, так и ег
теоретических аспектов, кроме того, обращение к: наиболее древним пластай японской словесности дает возможность заполнить определенные лакуны в отечественном востоковедения,
Основная цель, работы - показать непрерывность развития японской словесности от древности к. средневековью* выявить и обозначить процесс перехода от обрядовых песнопений п молит-вословий„ распевавшихся в раннесредневековых придворных ритуалах, к становлению литературных жанров,, силлабической упорядоченности и прочим приметай развитой литературной поэзии. Как правило, во многих трудах отечественных и зарубежных исследователей эяот переход от обрядовых игрищ к классической поззип антологий не ощущается как постепенный преобразовательный процесс, скорее его кислят как некую пустую: полосу* ничем не заполненный промежуток ыежду старинный обрздом с его ама-бейнын распевом: и языческими хороводаш,. с одной стороны,, и традиционной литературной танка с устоявшимся набором фигур и тропов - с другой.
Между тем,, именно в этот период образования фори ж были заложены основы литературных традиций, сложился, общий контур поэтического: канона, внутрі которого,, разумеется,, впоследствии происходила; разнообразные сдвиги и кетакорфозы,. но который долгое вреда сохранял некий общий колорит,, воспронзводтпгася на лексической,. стилевоы„ иентальноы и т.п.. уровнях.
Ез вышесказанного следует повышенная важность определев-кого) круга литературных паиятников древней словесности.
Тексты шлитвословий (норззо) ы указов ранних итераторов Ссзііке) занимают в круге таких памятников особое место. Прежде всего онз прёдстаяг как отчетливые, свпдетельства характерного строя кєгоалЕзгота.» легшого в основу ряда течений в истории японской шсли, кроке того, как своего рода прототекстн синтоистского канона* они, несомненно вобрали в себя существенный черты архаической эпики и послужили стаяевынп и шровоззреичо-скішз константами для последукщах тенденций литературного развития,, - хоть и с большой долей опосредованкости, как: всякая культовая поэзия.
Без этих текстов любая история и теория ранней японской словесности будет неполной,, отрезанной ОТ ИСТОЕОВ,- без НИХ .ЕЄ-возножно полноценное исследование классдческой а позднссреднв-
вековой японской поэзии, подобно тому, как невозможно полноценное изучение литературы европейского средневековья без уче та библейских сюжетов.
Одну из важнейших задач работы,' таким образом, мы видим в исследовании структуры,; функций а многообразных связей ритуальных текстов нарыто, сэнмё и отчасти ооута для уяснения ах места и роли в картине литературного развития.
Представляется важным и плодотворным рассмотрение текстов, сугубо ритуальных по назначению и месту в культуре, в совокупности, с образцами фольклорной н раннелитературной поэзии. Применительно к японской словесности, такая задача в отечественном'востоковедении ставится впервые..,
.Ритуальные тексты,, являясь частью обрядов,, оказываются ь разных уровнях связаны,., непосредственна* и опосредованно,, с ас рядовой практикой как: таковой,, поскольку отдельные ее практические, деятельностные элементы, как правилог являются более архаичными,и тем самым определяющими в становлении структуры всего 'обряда и. сопровождающего его текста - в. силу.приоритетной ценности феноменов прошлого» вообще.прецедента,, рассматрї ваемого как мифологический пратофеномен. Таким образам, в целях полноты изучения ритуальных текстов и юс функций в последующей картине литературного и культурного развития необходимым компонентам исследования стало рассмотрение ритуальной практики,, предоставляющее базу данных для интерпретации, текстов»
Самоочевидно также„ что становление ритуальных твкстов ь фольклорной песни, а затем и раннелитературной поэзии невозможна отделить от мифологических представлений о мире в функционирования ранних институтов власти и социальных структур. Эти проблемы также находят отражение в работе,, наряду с ранними поэтическими текстами из мифологических сводов, пока ел недостаточна изученными в советском японоведении.
Второе направление работы,, тесно связанное с первым, - s дача описания ранней песенно-поэтической японской системы в контексте ритуальных основ и мифологического дискурса японскс архаики.
Выявление основных характеристик, сохранившихся ритуальнь и мифологических текстов позволяет,, в рамках избранного модус исследования» по новому интерпретировать важнейшие еоставляю-
щие традиционной японской поэтики, проявить ту сложную и многообразную связь, которая соединяет архаич'еский менталитет с нарождающимся литературным, сознанием.
Явления, характерные для этой связи,, могут быть наблюдаемы в самых разных сферах раннего литературного творчества,, и с нашей точки зрения, важно не только констатировать новизну тех или иных его элементов в изменившихся культурных условиях, но и реконструировать предшествующее состояние явления, что позволит объяснить многое в особенностях его функционирования и толкования в средневековых поэтиках„ а также установить закономерности и инерции его последующего бытия в текстах.
К числу таких явлений мы прежде всего относим преобразования некоторых мифологем и: ритуалов в традиционные приемы и тропы стиха. Наиболее существенные компоненты мифапоэтическо-го мышления, закрепленные в фольклорно-обрядовых песнях и текстах,, зафиксированных в официальных ритуалах,, как оказывается, не утрачиваются культурой с наступлением эпохи исторического менталитета; и сами они не теряют своей значимости, а преобразуют ее в рамках нового типа словесной деятельности - литературного „ сопровождающегося и становлением специфической литературной рефлексии.
Помимо этих трансформаций в исследовании было необходимо затронуть аспект соотношения музыкального начала с вербальным применительно е ранним явлениям литературных текстов» Очевидно, что обрядовая и фольклорная песня обладали определенным музыкальный строем,; коррелировавшим с ритуальной функцией песни, статусом ее исполнителя и т.д. Одной из целей работы было установить, какое влияние оказал музыкальный аспект обрядовой песни на развитие литературных жанров* в каком виде он сохранил свое значение и каковы были функции мелодических особенностей исполнительства на ранних этапах литературного развития.
В принципе,, избранная точка зрения: на предмет позволяет дать системную и внутренне непротиворечивую картину развития словесности переходного, периода,, а также объяснить ряд литературных явлений, прочно закрепившихся в теоретически устоявшейся сфере традиционного японского стиха. При этом в поле иссле- » дования попадают и находят истолкование такие явления японской поэзии, как. определенная мировоззренческая нагруженность композиции ранних поэтических антологий,, повышенная значимость и частотность ряда поэтических образов и их терминологического
воплощения, специфика лексического ряда и т.п.
В настоящей диссертации впервые в. отечественном востоковедении, анализируется совокупность ритуальных текстов японской архаики. Сами эти тексты еще не становились, объектом исследования в нашей стране во всей их полноте,, лишь spa. текста нори-то были переведены в 1935 г.выдающимся отечественным востоковедом Н.А.Бевскиы. Остальные образцы норито* наряду с указаив сэшё н неснями ритуала ооута, несмотря на их очевидную историко-литературную,, по экологическую и философскую.значимость, оставались вне сферы деятельности исследователей. Двссергантої был осуществлен филологический перевод нарито и сэшё, опубликованный в 1991 г. виесте с подробаыыи комыентарияки п исслгдс ванжеы. Принципиально новым в отечественном и зарубежном ягокс ведении является рассмотрениз этих текстов в непосредственной связи с историей возникновения и развития японской поэтическо! традиций,; впервые предпринимается попытка представить переход от ыифо-поэтической стадии существования явонекой словесности к ее литературной фазе как непрерывный процесс. При этой в ра( те теоретически обосновывается происхождение ряда явлений, относящихся к этапу развитой литературной рефлексии,, из мира ми-фа-ритуальной эпики, прослеживаются этапы литературного сталої дення - от песенной ыагш к шкантации, и далее к лирическому стиху. Нобым„ таким образом,, является к привлечение ряда еще не вошедших в научный обиход письменных памятников раннего периода японской истории,, и сама постановка проблемы, дающая возможность не. только представить дотоле неизвестные литерату] ные факты н феномены или. новые теоретические проблемы и ищет зы, на и пролить дополнительный свет на уже имеющиеся сведена в обобщения,, касающиеся ранних явлений японской литературной поэзии.
В методике исследования автор следовал, традщшш, зашже вам выдающимися учеными советской школы ориенталистика,, и пре де всего- направлении в духу работ блестящего исследователя Н»А.Невскаго„ первым из отечественных востоковедов обратившее ся. к древним памятникам японской словесности,, изучена».японск мифологии и этнографии, обрядовым песням в заклинаниям. Его
творческое наследие,, еще не полностью изученное и опубликованное, представляет значительный вклад в религиоведение», источниковедение» этнографию, диалектология, сравнительное кулъту-раведение,, и даже то немногое,, что; было написано им о текстах норито, да сих пор не утратило своей бесспорной теоретической в фактографической, ценности. Мы опирались также на ранние работа Н.К.Конрада, трактующие характер и значение мифологического свода "Кодзшси",, и не в меньшей степени - на монументальный труд А.Е.Глускиной, переведшей в откоыиеытаровавшей корпус песеш древнейшей антологии "Манъёсю",. а также на ее теоретические разработки,, касающиеся особенностей ранней японской литературной поэзии. Ванными для работы явились труды других отечественных и зарубежных исследователей, занимавшихся разработкой теы„ близких па проблематике (Е.Ы.Пинус,, И.А .Воронина,, В.її.Гореглядр М.Я.Никитина,; Кониси Дзшгьити, Д.Зилаппв, Я.Ка-ыстра,, Ф.Г.Бок,, Х.Цахерт).
Круп источников, послуживших основой для теоретических выводов и гипотез, представленных в работе, включает ритуальные тексты норнто, указы сзіие, обрядовые песни ооута, ынфоло-гическне свода "Кадашей",, "Ннхогеёки", иСекуншсонгип,'ї{огосви", так называемые "Описания нравов и земель" (Дудаки), "Регистр годов Энги" (Энгисики),, древние в раннесредневеновые поэтические антологии и собрания песен, а также ряд проза-поэтических памятников японской литературы эпохи Хэйан, с помощью которых было удобно иллюстрировать ряд общетеоретических наблюдений а выводов.
Данная работа, выполненная на японском ыатериале, освещает1 проблему литературного генезиса» а также закономерности и особенности перехода от фольклорной словесности к литературной фазе. В этом сшсле она шнет. иметь значение в контексте общей теории литературы. С другой стороны,, трактуя характер и особенности японского- литературного развитая, она предоставляет данные для сравнительных литературоведческих исследований» а танке для уяснения общего и специфического в истории литератур-(шх движений всего* дальневосточного культурного ареала. Поминр гого> представленные в работе феномены ранней японской словес-васта» будучи впервые введены в научный обиход» ыогут обогатать зеторзхо.-литературныа труды последующих исследователей. leu са-
шш, практические и теоретические выводы диссертации могут быть учтены в при создании истории японской литературы,; и щ разработке проблем общетеоретического характера ; цатериалы к выводы диссертации могут быть также использованы при чтении университетских курсов по истории древней японской литератур и культуры,, а также как источники для исследователей, занима щихся проблемами мировоззрения и текстового поведения на пер ходе от древности к средневековью.
Автором диссертации опубликовано два памятника японской литературы древности и раннего средневековья, снабженных обширным исследованием и. комментариями: "Ямато-моногатара". -сер. "Памятники письменности Востока", LXX (М., "Наука", 1982) и "Норито. Сэммё". - сер. "Памятники письменности Востока,, ХСЛНЫ., "Наука", 1991), а также ряд статей, отражают основные идеи и выводы работы, перечень которых приведен в конце автореферата.
Диссертация выполнена в Отделе литератур народов Азии ИВ АН СССР и была обсуждена и рекомендована к защите на расш ренном заседании Отдела с участием специалистов из Отдела древнего Востока и Отдела сравнительного культуро.ведения ИВ АН СССР. Основные положения и материалы диссертации прошли апробацию в форме научных докладов на Всесоюзной конференции "Теоретические проблемы изучения литератур Дальнего Востока (Ленинград, 1982, 1986; Москва, 1988), симпозиуме "Этнолингвистика текста. Семиотика малых форм фольклора" (Москва, Инс татут славяноведенЕЯ и балканистики, 1988) и на Межинститутской конференции "Эстетика бытия и эстетика текста" (Москва, 1990), а также на международных конференциях: японоведов социалистических стран (Москва, 1986) и на 33-м заседании Постоянной Международной Алтаистической конференции (Будапешт, 1990).
СТРУКТУРА РАБОТЫ