Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Определение понятия «вторичный текст » 14
Глава 2. Базовая модель вторичного текста 38
Глава 3. Модификации вторичного текста в лирике 66
Глава 4. Вторичные тексты без конкретного текста-источника 141
Заключение 165
Список использованной литературы 176
- Определение понятия «вторичный текст »
- Базовая модель вторичного текста
- Модификации вторичного текста в лирике
- Вторичные тексты без конкретного текста-источника
Введение к работе
В истории русской и европейской поэзии бытует ряд «художественно несамостоятельных» явлений, которые можно рассматривать как родственные. В русской традиции они именуются переложениями, подражаниями, стихотворениями «с», «из», «в духе», «по мотивам .». В немецкой поэзии по отношению к ним используют жанровые обозначения «Nachahmung» (подражание), «Umdichtung» (букв, «перестихосложение»), «Ubertragung» (переложение), «Nachdichtung» (букв, «поэзия вслед», подражание), «Nachschopfung» (букв, «послетворение»), «Nachbildung» (букв, «изображение вслед»).
Подобные произведения появляются не только в период ученичества или под пером поэтов-эпигонов, но и в творчестве таких состоявшихся авторов, как М. В. Ломоносов, А. П. Сумароков, Г. Р. Державин, К. Н. Батюшков, А. С. Пушкин, А. Н. Майков, Н. А. Некрасов, Ф. И. Тютчев, К. Д. Бальмонт, В.Я.Брюсов. В разные периоды литературного процесса они то занимали маргинальное положение, как в русской литературе последней трети XIX века, то оказывались, пользуясь словом Д. С. Лихачёва в положении «жанров-сюзеренов» (например, в русской литературе XVIII века1).
Будучи широко представленными в истории литературы, они остаются тем не менее явлениями малоизученными, свойства их неопределённы, а границы размыты.
Словари характеризуют переложение, подражание, стихотворения «с», «из», «в духе» и «по мотивам .» очень приблизительно и по-разному. Так, перифраз (переложение) в «Словаре поэтических терминов» Квятковского толкуется как «пересказ своими словами литературного произведения», как
* ' Гуковский Г. А. К вопросу о русском классицизме: состязания и переводы // Поэтика. Л.,
1928. Сб. 4. С. 126-148.
4 «сокращенное изложение больших художественных произведений» и «переложение прозаического текста в стихи»2. Таким же образом переложение определяется в «Краткой литературной энциклопедии»3. А в «Литературном энциклопедическом словаре», парафраз - это приём, на котором «построены жанры подражания, пародии, пересказа»4. «Подражание» у Квятковского -«лироэпический жанр в поэзии XVIII и первой половины XIX веков. Стихотворение, навеянное творчеством какого-либо поэта или стилизованное в духе поэзии данного автора»5. В «Литературном энциклопедическом словаре» под подражанием понимается «сознательное воспроизведение некоего литературно-художественного образца». При этом выделяются разные виды подражаний: «подражание как выражение творческой несамостоятельности, «слепое» следование манере того или иного автора (в этом случае П. может доходить до эпигонства); «П. как художественный прием (таким выразительным приемом в частности всегда является подражание писателю из другой особенно далеко отстоящей эпохи)»; как «своего рода жанровая разновидность» («Подражания древним»)6.
Стихотворениям «с», «из», «в духе», «по мотивам» специальных статей не посвящено. Они упоминаются в статье «Перевод художественный» в «Краткой литературной энциклопедии». Вольный (свободный) перевод, подражание, «из», «по мотивам» объединены как литература, которая, «не являясь переводом в прямом смысле слова, не может быть без оговорок причислена и к оригинальному творчеству»7.
Таким образом, словари выделяют несколько основных значений. Во-первых, речь идёт о фактах «слепого» подражания, явлениях эпигонских. Во-
2 Квятковский А. П. Поэтический словарь. М., 1966. С. 195.
3 Краткая литературная энциклопедия. М., 1968. Т. 5. С. 674.
4 Литературный энциклопедический словарь. М., 1987. С. 267.
5 Квятковский А. П. Поэтический словарь. С. 216-217.
Литературный энциклопедический словарь. С. 283.
7 Краткая литературная энциклопедия. С. 657.
5 вторых, переложения и подражания соотносятся с художественным приёмом. Однако его специфика трактуется очень широко. Переложение - «пересказ своими словами», «степень близости подражания своему прототипу может широко колебаться от вольного перевода и свободной стилизации ... до вполне самостоятельного произведения. В-третьих, подражание причисляется к лироэпическим жанрам.
Как факт ученичества переложения и подражания рассматриваются и в риторике. Имеется в виду, однако, не бессознательное следование авторитету, а специальное упражнение по развитию красноречия и поэтического мастерства.
Залогом успеха оратора и писателя считается талант, изучение правил и упражнение (exercitatio). Одной из форм упражнения выступает подражание (imitatio) образцовым речам и литературным произведениям. Письменные упражнения включают переводы с греческого на латынь, с латыни на вульгарные языки и обратно, парафразы поэтических и прозаических произведений, упражнения по разнообразному изложению одного материала. Но цель этих упражнений не ограничивается имитацией, усвоением достоинств подлинника. Ученик должен стремиться создать лучшее произведение, «преодолеть» предшественника. «Имитация - это не рабское подчинение, но свободное соревнование»9 (aemulatio).
Концепты imitatio (подражания) и aemulatio (преодоления) играли важную роль и в поэтике эпохи рефлексивного традиционализма (IV в. до н.э. -конец XVIII в. в европейской литературе10). Творчество в этот период воспринималось как следование идеалу, создание абсолютно прекрасного произведения. Считалось, что идеал был частично воплощён в сочинениях древних и некоторых современных авторов. Поэтому одним из ведущих был творческий принцип imitatio veterum (подражание авторитету). В процессе
Литературный энциклопедический словарь. С. 283.
9 Lausberg Н. Handbuch der literarischen Rhetorik. Miinchen, 1973. S. 530.
10 См.: Бройтмап С. H. Историческая поэтика. М, 2001.
создания художественного произведения поэты свободно заимствуют темы, сюжеты, воспроизводят стилистические особенности друг друга. Но представления об авторстве, авторском праве, своём и чужом отличались от современных. Ценилась не оригинальность авторского самовыражения, а мастерство в обработке «принадлежащих всем» тем. В дополнение к понятию imitatio существовало понятие aemulatio, которое, как и в риторике, означало не просто подражание, а соперничество и превосходство над образцовым автором. Теория подражания оказала значительное влияние на литературную практику эпохи рефлексивного традиционализма11. Но, подчёркивают исследователи, imitatio - это концепт творческого процесса, а не теория особых поэтических жанров12.
Русские поэтические переложения, подражания, стихотворения «из», «с»,
«в духе», «по мотивам» неоднократно привлекали внимание учёных, однако, насколько нам известно, пока не становились объектом специального литературоведческого исследования.
Опубликовано значительное количество статей, посвященных отдельным произведениям, принадлежащим к этим жанрам. В них, как правило, решаются частные историко-литературные проблемы: истории создания произведений, влияния в творчестве отдельных писателей или национальных литератур
) (близость стихотворения И. Бродского «Стихи на смерть Т. С. Элиота» к
поэтике Т. С. Элиота13; установления источника и интерпретации замысла пушкинских стихотворений «На Испанию родную...» и «Чудный сон мне бог
См., например: Перевод и подражание в литературах средних веков и Возрождения. М., 2002; ReiffA. Interpretatio, imitatio, aemulatio. Begriff und Vorstellung literarischer Abhangigkeit bei den Romern. Diisseldorf, 1959.
nSchmit-Neuerburg T. Vergils Aeneis und die antike Homerexegese. Berlin, 1999. S. 1.
13 БетейД. Изгнание, элегия и Оден в «Стихах на смерть Т. С. Элиота» Иосифа Бродского //
*1 Пушкин и другие : сб. ст., посвящ. 60-летию со дня рожд. С. А. Фомичева. Новгород, 1997.
С. 297-314.
послал...» ; оцениваются существующие переводы и переложения поэмы П. П. Негоша и поднимается вопрос о русском ритмическом эквиваленте эпического сербского десятисложника15). В некоторых работах переложения и подражания рассматриваются в связи со смежными проблемами: подражание привлекает внимание как возможность исследования процесса циклизации в русской поэзии первой трети XIX века16, переложения и подражания становятся основой анализа поэтики русского классицизма17.
Только в нескольких работах делаются попытки разграничения родственных жанров, однако выводы исследователей носят частный характер и не могут быть распространены на явления в целом.
Переложения, подражания, стихотворения «из», «с», «в духе», «по
$ мотивам» изучаются также в рамках некоторых тематических традиций. В
русском литературоведении к ним обращаются исследователи псалмодической
Долинин А. Испанская историческая легенда в переложении Пушкина: ("На Испанию
родную..." и "Чудный сон мне бог послал..."): опыт реконструкции замысла // Studia russica
helsingiensia et tartuensia. Tartu, 2002. Vol. 8. С 69-101.
і" 15 Мароевич P. «Горный венец» - русские поэтические переложения // Филол. науки. 1998. №
5/6. С. 76-86.
16 Дарвин М. Н. Формула подражания: ("Фракийские элегии" В. Г. Теплякова в оценке
А. С. Пушкина) // Сибирская пушкинистика сегодня : сб. науч. ст. Новосибирск, 2000.
С. 259-270.
17 ГуковскийГ. А. К вопросу о русском классицизме: состязания и переводы// Поэтика. Л.,
1928. Сб. 4. С. 126-148.
18 БисенкуловМ. Перевод или переложение?// Творческая индивидуальность писателя и
взаимодействие литератур. Алма-Ата, 1988. С. 56-60; Харитонова Г. Ю. Переложение и
перевод М. Ю. Лермонтовым стихотворения Дж. Байрона "Строки, вписанные в альбом на
Ц Мальте": Опыт концептуального подхода к анализу текста// Русская словесность: теория и
практика. Липецк, 2002. С. 122-130.
8 (псалтырной или псалмической) поэзии, «античной» (или так называемой антологической поэзии) и темы Востока в русской литературе19.
В последние годы значительно возрос интерес к литературе, связанной с Библией . Помимо многочисленных статей, вышел ряд монографий, посвященных псалмодической поэзии отдельных авторов и периодов21. И хотя обобщающего историко-литературного исследования русской псалмодической поэзии (в отличие, скажем, от немецкой псалмодической поэзии22) пока не создано, в этом направлении сделан серьёзный шаг, прежде всего, в историко-литературном исследовании Л. Ф. Луцевич.
Вместе с тем, подобное исследование требует теоретико-литературной
рефлексии над многообразием псалмодической поэзии. Псалмодическая поэзия
ф представлена несколькими жанрами: переложение, подражание, парафразис,
«из псалма», «по мотивам псалма», псалом, молитва. Анализ отдельных текстов показывает, что причины обращения к псалмам и стратегии их переработки могут сильно варьироваться. На данный момент собран богатейший материал, сделаны ценные наблюдения над бытованием этой поэзии в творчестве
См. библиографию произведений: Античная поэзия в русских переводах XVIII-XX вв.:
у Библиографический указатель. СПб., 1998; Тартаковский П. Русская поэзия и Восток.
1800-1950. Опыт библиографии. М. 1975.180 с. См. обзор монографий и статей по теме в книге: Луцевич Л. Ф. Псалтирь в русской поэзии.
СПб., 2002.
21 Чугунова О. А. Жанр переложения псалма в теоретическом осмыслении русских
классицистов XVIII века: автореф. дис. ... канд. филол. наук. Днепропетровск, 1992;
Семенова Е. В. "Высокие" жанры (стихотворные переложения псалмов, оды) в русской
поэзии конца XVIII-начала XIX вв: автореф. дис. ... канд. филол. наук. М, 1995;
ДонскаяН.А. Русская псалмодическая поэзия XVII-XVIII веков: автореф. дис. ... канд.
филол. наук. М, 2003 и др.
Ц п См.: BachL, GalleH. Deutsche Psalmendichtung vom 16. bis zum 20. Jahrhundert.
Untersuchungen zur Geschichte einer lyrischen Gattung. Berlin; New York, 1989.
9 отдельных авторов, однако своеобразие жанров переложения, подражания, «из псалма», «по мотивам псалма» не выявлено23.
В значительно меньшей степени описано бытование стихотворений «с», «из», «в духе», «по мотивам» в так называемой античной или антологической поэзии и традиции «восточной поэзии». «Античность в России» пока ещё мало изучена отечественным литературоведением24, и антологическая лирика рассматривается без жанровых дифференциаций в творчестве отдельного поэта , ряда поэтов , периода . Однако в последние годы осознается необходимость установить границы и свойства таких явлений, как «антологическое стихотворение», «Подражания древним», стихотворения «в духе» древних и т. п.28
Подражания, переложения и стихотворения «в духе» рассматриваются в целом ряде фундаментальных работ . Однако исследователей они интересуют,
Исследователи занимаются преимущественно жанром стихотворного переложения псалма. В наименьшей степени описана традиция псалмодической лирики, созданной без опоры на конкретный псалом (это не только произведения конца XIX-XX века, но более ранние произведения, например, оды Клопштока, некоторые произведения Ф. Глинки или Л. Мея).
24 Античная поэзия в русских переводах XVIII-XX вв. С. 3.
25 Якубович Д. П. Античность в творчестве Пушкина// Временник Пушкинской комиссии.
М.; Л., 1941. Т. 6. С. 92-160.
26 Stawarz В. Rosyjska poezja antologicna XIX wieku. Krakow. 1999.
27 Кибалъник С. А. Русская антологическая поэзия. Л., 1990.
28 Малъчукова Т. Г "Подражания древним", "Эпиграммы во вкусе древних" и
"Анфологические эпиграммы" в лирике А. С. Пушкина // Проблемы исторической поэтики.
Петрозаводск, 1990. С. 48-72; Она же. Концепция "антологического рода" у
B. Г. Белинского // Мальчукова Т. Г. Филология как наука и творчество. Петрозаводск, 1995.
C. 204-221.
29 Жирмунский В. М. Байрон и Пушкин. Пушкин и западноевропейские литературы. Л., 1978;
Он же. Гёте в русской литературе. Л., 1982; Гордон Я. И. Гейне в России (1830-1860-е годы).
Душанбе, 1973; Гордон Я. И. Гейне в России (1870-1917). Душанбе, 1973; Песков A.M.
Буало в русской литературе XVlII-первой трети XIX века. М., 1989.
10 в первую очередь, как пример «художественного влияния» (В. М. Жирмунский) на творчество автора или на национальную литературу, материал для изучения восприятия личности автора и трансформации1 его произведений в новой литературе. Поэтому систематизация признаков и описание отдельных жанров остаётся за пределами внимания.
В сравнительном литературоведении понятие «подражание» соотносится не с жанром, а с одной из форм литературного взаимодействия. И. Г. Неупокоева выделяет такие формы литературного взаимодействия, как перевод, подражание, заимствование, образная аналогия, литературная
реминисценция, стилизация и влияние , при этом подражание характеризуется только как «более или менее близкое следование целому». Иными словами, классификации форм литературного взаимодействия шире, нежели отдельные жанровые традиции. Например, У. Р. Фохт предлагает разграничивать воспроизведение, развитие, использование и противопоставление31.
Для исследования переложений, подражаний, стихотворений «из», «в духе», «по мотивам » есть разные пути. Один из вариантов - проследить развитие каждого отдельного жанра в динамике, от зарождения до современного состояния. Примером реализации такого подхода является работа Л. Г. Фризмана «Жизнь лирического жанра»32, посвященная элегии. Но при выборе такого подхода для изучения переложения или подражания возникает целый ряд проблем.
Неупокоева И. Г. Некоторые вопросы изучения взаимосвязей и взаимодействия национальных литератур// Взаимосвязи и взаимодействия национальных литератур. Материалы дискуссии 11-15 янв. 1960 г. М., 1961. С. 13-51.
31 Фохт У. Р. Формы литературных взаимодействий и методика их изучения // Там же.
С. 299-301.
32 Фризман Л. Г. Жизнь лирического жанра. Русская элегия от Сумарокова до Некрасова. М.,
1973.
В отличие от элегии, переложения и подражания не принадлежат к жанрам de jure (С. С. Аверинцев), описанным в поэтиках. Для них не существует канона, на основании которого можно было бы обращаться к историко-литературным модификациям. Конечно, можно попытаться сформулировать жанровые свойства подражания или переложения постфактум, рассмотрев все произведения этих жанров разных эпох. Непонятно, однако, какие произведения следует рассматривать, а какие нет. В этом случае для того, чтобы отнести произведение к переложению или подражанию, придётся ориентироваться только на авторское жанровое обозначение. Этот исследовательский путь требует проработки огромного количества материала. Кроме того, хотя переложения и подражания и воспринимаются как жанры или типы текста с «некими» устойчивыми признаками, в истории литературы они часто бытуют в рамках разных традиций. Поэтому, скажем, корректнее говорить не о подражании в середине XIX века, а о «подражаниях древним», «подражании восточному» или подражании псалму XIX века. А для этого необходимо учитывать множество факторов, не связанных непосредственно с жанром или типом текста «подражание» (например, при исследовании псалмодической поэзии - религиозные взгляды автора и эпохи, конфессиональную принадлежность, адресата подражания и др.). Таким образом, индуктивный подход (сплошное рассмотрение материала) скорее запутывает, нежели позволяет определить жанровые свойства отдельных явлений.
Другой возможный путь изучения этих явлений - рассмотреть их как разные варианты одного типа текста. Для этого есть основание: все они имеют подлинный или фиктивный источник: конкретный текст или определённый тип
текста, следовательно, их можно объединить в группу вторичных текстов .
33 В отечественной филологии на правах термина было предложено М В. Вербицкой. См.: Вербицкая М. В. К обоснованию теории "вторичных текстов" // Филол. науки. 1989. № 1.
12 Само понятие «вторичность» очень широкое. Любое литературное произведение можно назвать «вторичным», если рассматривать его как акт коммуникации в диалоге или глобальном полилоге. В этом полилоге могут быть соотнесены такие оригинальные произведения как «Осень» Карамзина и «Осень» Пушкина, «Что делать» Чернышевского и «Отцы и дети» Тургенева.
В нашей работе мы будем употреблять понятие «вторичный текст» в узком терминологическом значении как предельно эксплицированную вторичность, очевидную зависимость одного текста от другого. В этом случае, кроме переложений, подражаний, стихотворений «с», «из» и «в духе» объектом внимания становятся также перевод, пародия, сатирико-юмористический перепев и контрафактура. Для того чтобы типологизировать эти явления, необходимо использовать общие критерии. Они будут зависеть от избранной методологии, то есть от того, что мы будем понимать под свойством вторичности текста.
Литературное произведение обращено к читателю34. Адекватное восприятие произведений требует узнавания цитат, аллюзий, - параллелей. Таким образом, в качестве критерия вторичности можно избрать особое читательское восприятие - прочтение «второго плана» произведения. Но вопрос о читателе и тем более об адекватном восприятии произведения сложен. Читатели могут быть подготовленными и неподготовленными, они принадлежат к разным социальным и профессиональным группам, реакция отдельного человека на литературное произведение остаётся индивидуальной. Текст, который для одного вторичен, для другого будет первичен. Поэтому критерий читательского восприятия, скорее, не устанавливает, а размывает границы первичности и вторичности.
С. 30-36. Ж. Женетт в качестве общего использует обозначение «трансцендентные тексты». См.: Genette G. Palimpseste. Die Literatur auf zweiter Stufe. Frankfurt a.M., 1993. 34 См., подробнее: Строганов M. В. Автор - герой - читатель и проблема жанра : учеб. пособие. Калинин, 1989.
Мы будем рассматривать свойство вторичности текста с позиции
организации текста, как высокую степень текстуального сходства.
Вторичными, с этой точки зрения, можно считать тексты, близко
^ воспроизводящие прототекст, являющиеся его вариантом.
Чёткую границу между вторичностью и первичностью с точки зрения текстопостроения провести крайне сложно. Здесь можно сослаться лишь на пример, который часто приводят исследователи пародии: все произведения располагаются на шкале от 0 до 100, где 0 абсолютно оригинальное произведение, а 100 абсолютно идентичное произведение, причём 0 и 100 недостижимы. Однако проведение точной границы и не столь существенно в
ДаННОЙ работе, ПОСКОЛЬКУ реЧЬ будет ИДТИ Об ОСОбыХ СМЫСЛОВЫХ возможностях
( вторичных текстов. Они обладают двойственной природой, с одной стороны,
воспроизводя, а с другой, - преобразуя оригинал. Основой для типологизации
вторичных текстов становится вариативность текстопостроения. Её можно
описать с помощью категорий изменения классической риторики (добавление,
удаление, подстановка и перестановка). Эти категории были введены в обиход
современного литературоведения в классической работе о пародии
Э. Ротермунда35. 1.
Вариативность текстопостроения находит воплощение в разных типах
rt текста: переводе и пародии, сатирико-юмористическом и серьёзном перепеве,
переложениях и подражаниях. С помощью этих категорий также можно систематизировать подходы различных литературных эпох и направлений к переработке текста. Двойственная природа вторичного текста оказывается актуальной в ряде традиций. Это и овладение красноречием и писательским мастерством в школьной риторике, и формирование национальных литератур, и имитация и соперничество с авторитетными произведениями в литературе рефлексивного традиционализма, и диалогические отношения с чужим словом в поэтике художественной модальности (С.Н. Бройтман).
Rotermund Е. Die Parodie in der modemen deutschen Lyrik. Miinchen, 1963.
Определение понятия «вторичный текст»
«Вторичный текст» не принадлежит к общепринятым филологическим терминам. Поэтому первая глава работы посвящена определению того значения, в котором мы его используем.
Понятие «вторичность» сложное. В широком смысле любое художественное произведение является вторичным, так как литература по своей природе коммуникативна. С этой точки зрения отдельное произведение можно рассматривать как реплику в диалоге или глобальном полилоге. Не существует первичных текстов и согласно теории X. Блума36. Каждый автор, считает он, испытывает зависимость от авторитетного предшественника, но в тяжелейшей борьбе пытается вытеснить следы его влияния из собственных произведений.
Понятие «вторичный текст» употребляется и в узких значениях.
Критики издавна называют «вторичной» литературу низкого качества; то есть используют это наименование как синоним «второсортности». Тем самым они подчеркивают, что автор не оригинален, и что в его творчестве отчётливы следы других произведений, которые он сознательно либо неосознанно воспроизводит. К характерным выводам приходят участники круглого стола по проблеме вторичности, организованного журналом «Литературное обозрение»: «"Вторичность" - это движение художественной и критической мысли по замкнутому кругу привычного, фотографирование, копирование действительности по принципу «один к одному», эпигонство и подражательность, тиражирование уже найденного, отсутствие творческой самостоятельности и новизны во взгляде писателя на жизнь...» . Понятие «вторичный текст» используется в теории научной информации, лингвистике и информатике, когда речь идёт о создании вторичных документов на основе прототекстов. К вторичным текстам причисляют изложения, рефераты, литературно-критические статьи, комментарии, сноски, примечания, тексты толкования законов и т.д. Учёными ставится задача усовершенствовать процесс аналитической обработки базисного текста, автоматизировать то процессы реферирования и аннотирования . По отношению к художественным текстам термин «вторичный текст» был впервые введён в лингвостилистической школе М. В. Вербицкой39. Он использовался без негативной коннотации, по отношению к явлениям, характеризующимся «стилистической несамостоятельностью и тем не менее
О обладающим несомненной эстетической ценностью»40 (стилизация, пародия, сказ, перифраз, пастиччо и другие). Исследователи утверждали, что эти явления родственные, имеющие сходную природу. М. В. Вербицкая определяет вторичные тексты как «особые "художественно-речевые явления", которым «"присуща одна общая черта: слово здесь имеет двоякое направление - и на предмет речи, как обычное слово и на другое слово, на чужую речь"»41. Было предложено объединить их в одну группу и разработать особую теорию вторичных текстов.
Многие положения лингвостилистической теории вторичных текстов остаются спорными. Прежде всего, лингвостилистическая школа занимается не специфическими свойствами особой группы текстов, а механизмами, за счёт которых возникает двуголосие. Основой теории стали идеи М. М. Бахтина о своём / чужом слове и диалоге. Концепция Бахтина позволяет утверждать, что в тексте есть механизмы, формирующие «второй план»: «... автор может использовать чужое слово для своих целей и тем путем, что он вкладывает новую смысловую направленность в слово, уже имеющее свою собственную смысловую направленность и сохраняющее её. При этом такое слово, по заданию, должно ощущаться как чужое. В одном слове оказываются две смысловые направленности, два голоса»42. Чужое слово интересует Бахтина как механизм, который лежит в основании диалогических отношений согласия, спора, полемики. Эти смысловые отношения реализуются и в пределах одного текста (диалогически ориентированные по отношению друг к другу реплики героев, автора и героев), и между разными литературными произведениями, и в направленности на другие контексты (стилевые, культурные, бытовые). В центре внимания лингвостилистическои школы одно из проявлений механизма направленности на другое «индивидуализованное высказывание», а именно направленность текста на другой литературный текст, подключение его смыслов к собственному. Но этот механизм не является только прерогативой пародии, стилизации и тех текстов, которые обозначаются в рамках этой теории как вторичные. Механизмы, формирующие отсылку к оригиналу, то есть цитация, - свойство многих произведений, в целом современной литературы. Поэтому жёсткое разграничение группы первичных и вторичных текстов на этом основании не справедливо.
Базовая модель вторичного текста
Создавая вторичный текст, автор так или иначе воспроизводит прототекст. Воспроизведение прототекста - особый смыслообразовательный механизм. Он и привлекает внимание к прототексту, и подчёркивает отличие вторичного текста. Именно на фоне близости двух текстов выявляется специфика каждого: «... чем ближе сходные, но разные явления, тем более явна и их разница... Различие диалектически связано со сходством и невозможно без него. Чем больше сходства имеют между собой члены неравенства, тем безусловнее, обнажённее их различие» .
Вторичный текст представляет своеобразный структурный изоморф прототекста. Частичное воспроизведение оригинала при создании вторичного текста можно описать с помощью категорий риторики: подстановка (substitutio), добавление (adjectio), удаление (detractio), перестановка (transmutatio) . Впервые, насколько нам известно, в современном литературоведении на их продуктивность для описания текстовых трансформаций обратил внимание Э. Ротермунд . Правда, Ротермунд, как и его последователи, считает, что эти категории помогают понять и описать только один тип текста - пародию. Позднее удаление, добавление и подстановка появляются в классификации Ж. Женетта, но только уже как виды некомического изменения прототекста . А между тем, эти категории можно использовать для описания механизмов смыслообразования в любом вторичном тексте, независимо от его жанровой принадлежности. Риторические категории, по сути, универсальные типы изменения прототекста при создании вторичного текста79.
Следует иметь в виду, что подстановку, добавление, удаление и перестановку можно разделить только в аналитических целях. В художественной практике, во вторичном тексте эти риторические приёмы постоянно взаимодействуют. Однако при анализе текстов мы сосредоточимся на отдельных механизмах, чтобы лучше показать проявление каждого. Подстановка Подстановка - замена одного или нескольких элементов текста новыми80. Автор вторичного текста сохраняет одни элементы оригинала, а вместо других вводит новые, эквивалентные старым. Модель подстановки можно описать как А + В + С—»А + В + D (свой элемент в позиции чужого). В стихотворном вторичном тексте подстановка часто происходит при сохранении ритмико-метрической структуры, синтаксиса и некоторых слов оригинала. Наиболее простым и ярким примером подстановки являются замены слов классических текстов на «неподходящие» в языковых играх, детских стихах и сатирико-юмористической литературе. Этот механизм использует Л. Кэрролл, пародируя популярную английскую поэзию в книге «Алиса в стране чудес». Так, назидательное стихотворение Исаака Уоттса о (л трудолюбивой пчеле Кэрролл переделывает в стихотворение о прожорливом крокодиле. Для этого он только подставляет несколько своих слов в исходное стихотворение: Оригинал: How doth the little busi bee Improve each shining hour... В традиционной риторике, эти механизмы предлагается применять к анализу любого текста, построенного на парафразе оригинала. См.: LausbergH. Указ. соч. S. 531. 40 Пародия: How doth the little crocodile SI Improve his shining tail... Таким же образом действует и Н. А. Некрасов, когда сочиняет пародийный вариант известного стихотворения М. Ю. Лермонтова. Он повторяет часть оригинального стихотворения, заменяя отдельные слова в одинаковых позициях. И скучно и грустно, и некому руку подать В минуту душевной невзгоды... (Лермонтов, с. 67) И скучно, и грустно, и некого в карты надуть В минуту карманной невзгоды... (МПС 1830-1970, С. 242) Разумеется, такие «контрастные» подстановки не обязательно создают только комический эффект. В немецкой религиозной контрафактуре народной песни («Isbruck ich muss dich lassen») за счёт подстановок изменяется тема -прощание с родным городом превращается в отказ от мирской жизни («О welt, ich muss dich lassen» ). Связь нового элемента с элементом прототекста может быть усилена при помощи дополнительных механизмов. В третьей строке своей пародии Некрасов заменяет слово оригинала на фонетически близкое.
Модификации вторичного текста в лирике
Художественная практика убеждает в том, что как модификации вторичного текста можно рассматривать целый ряд литературных явлений. К наиболее распространённым в лирике принадлежат перевод, пародия, перепев, переложения, некоторые подражания, стихотворения «из», «с», «в духе» и «по мотивам». Реже встречаются адаптация, плагиат и литературные продолжения.
Несмотря на то, что базовые механизмы воспроизведения и трансформации прототекста у всех модификаций сходны, они отличаются друг от друга тем, в какой степени изменяется прототекст, какой уровень текста затрагивает трансформация, какие смысловые отношения формируются за счёт сочетания своих и чужих элементов.
Характер использования прототекста зависит, безусловно, от авторской целевой установки. В переводе, пародии и, в меньшей степени, перепеве подход к переработке оригинала предустановлен жанром, (например, переводчик стремится воссоздать оригинал, а пародист осмеять) и трансформация прототекста подчинена этому заданию. В других модификациях о каких-то общих для разных авторов мотивах переработки говорить сложно.
Перевод
Функция перевода - быть представителем оригинала на другом языке и в другой культуре. По отношению к прототексту перевод выступает как эквивалентная модель. Поэтому перевод должен обладать высокой степенью сходства с оригиналом. Это вторичный текст, который близок к оригиналу. Но, как неоднократно подчёркивалось исследователями (А. В. Фёдоров, Г. Р. Гачечиладзе, А. Попович, М. Л. Гаспаров и др.), понятие «точность» для художественного перевода относительное. Этому есть ряд причин: различие между языком оригинала и перевода, между литературными и культурными системами, эпохами, наконец, личностями автора и переводчика. В переводе оригинал неизбежно трансформируется, хотя переводчик и стремится свести к минимуму отличия по сравнению с оригиналом.
Во многих переводах изменения касаются отдельных деталей. А. Фет, переводя стихотворение Гейне «Im Traum sah ich die Geliebte», незначительно отступает от оригинала.
Im Traum sah ich die Geliebte, Ein banges, bekummertes Weib, Verwelkt und abgefallen Der sonst so bliihende Leib.
Ein Kind trag sie auf dem Arme,
Ein anders fiihrt sie an der Hand,
Und sichtbar ist Armut und Triibsal Am Gang und Blick und Gewand.
Sie schwankte iiber den Marktplatz, Und da begegnet sie mir, Und sieht mich an, und ruhig Und schmerzlich sag ich zu ihr:
д "Komm mit nach meinem Hause,
v
Denn du bist blass und krank; Ich will durch Fleiss und Arbeit Dir schaffen Speis und Trank.
Ich will auch pflegen und warten Die Kinder, die bei dir sind, Vor allem aber dich selber, Du armes, ungliickliches Kind.
/ \ Ich will dir nie erzahlen,
Dass ich dir geliebet hab, Und wenn du stirbst, so will ich Weinen auf deinem Grab."103 (Heine, S. 117,118)
Во сне я милую видел: Во взоре забота, испуг. Когда-то цветущее тело Извел, обессилел недуг.
Ребенка несла, а другого Вела злополучная мать; Во взоре, походке и платье Нельзя нищеты не признать.
Шатаясь, брела она к рынку,
И тут я ее повстречал.
Она посмотрела, - и тихо
И горестно я ей сказал: -ь
"Пойдем ко мне в дом. Невозможно И бледной и хворой бродить: Я стану усердной работой Тебя и кормить и поить.
Детей твоих стану лелеять,
Подстрочник: Во сне видел я любимую / Испуганную озабоченную женщину / Увядшее и опустившееся / Прежде такое цветущее тело // Ребёнка несла она на руке / Другого ведёт она за руку / И видны нужда и горе / По походке и взгляду и одежде // Она тащилась через площадь / И тут встречает она меня / И смотрит на меня и тихо / И с болью говорю я ей // "Идём вместе в мой дом / Потому что ты бледна и больна / Я хочу усердием и работой / Достать тебе еду и питьё // Я хочу также заботиться и ухаживать / За детьми которые при тебе / Прежде всего однако за тобой самой / Ты бедный несчастливый ребёнок // Я не хочу тебе никогда рассказывать / Что я тебя любил / И если ты умрёшь то я хочу / Плакать на твоей могиле" Всю нежность на них обратя, Но прежде всего - на тебя-то, Бедняжка, больное дитя!
-I
Тебе никогда не напомню
Ничем о любви я своей,
И если умрешь ты - я буду
Рыдать на могиле твоей".
(Фет, с. 574)
В первой строфе перевода происходит перестановка «Im Traum sah ich die Geliebte» — «Во сне я милую видел». Но она не нарушает смысл, так как в русском предложении порядок слов, в отличие от немецкого, свободный. Так же разницей языков обусловлена подстановка существительных вместо прилагательных «Испуганная, озабоченная женщина» («Ein banges, bekummertes Weib») — «Во взоре забота, испуг» (русские эквиваленты причастий слишком длинны и увеличили бы количество ударных слогов). Не только подстановка и перестановка, но и добавление способствует в переводе приближению к оригиналу. Например, добавление деепричастия «шатаясь» при переводе третьей строфы уточняет значение немецкого глагола «schwanken», значение которого «идти, шатаясь»: «Sie schwankte tiber den Marktplatz»—
«Шатаясь, брела она к рынку». Характерно, что изменение при переводе количества существительных, прилагательных и глаголов компенсируется за счёт других частей речи. Например, в четвёртой строфе в оригинале пять существительных: «дом», «усердие», «работа», «еда», «питьё», а в переводе только два: «дом» и «работа». Однако в переводе появляется «усердная работа» и глаголы «кормить и поить», соответствующие существительным оригинала.
Вторичные тексты без конкретного текста-источника
Соотношение между двумя отдельными текстами - лишь одна из разновидностей вторичного текста. Более сложные варианты воспроизведения и трансформации прототекста представляют цикл стихотворений и отдельные стихотворения, не имеющие текста-источника, но ориентированные на чужой стилевой или жанровый код.
Цикл как форма бытования вторичного текста
В качестве материала для анализа мы обратились к разделу А. Н. Майкова «Переводы и вариации Гейне». Этот раздел ориентирован не на воссоздание конкретного геиневского цикла, а на портретирование творчества Гейне как единого текста.
В разделе Майкова возникает новое единство. Майков комбинирует стихотворения (переведённые с разной степенью точности: от близких переводов до свободных вариаций) из разных гейневских контекстов: «Лирического интермеццо», «Возвращения на родину», «Путешествий по Гарцу», «Северного моря», «Новой весны», «Романцеро», Стихотворений 1853-1854 годов). При этом границы гейневских циклов разрушены и порядок стихотворений не соблюден.
Но это новое расположение стихотворений, по-видимому, принципиально важно для Майкова. Композиция и название раздела сохраняются в трёх последних прижизненных полных собраниях сочинений (1884, 1889, 1893 гг.). И это действительно важно, так как Майков структурирует свой раздел, используя основные смыслообразовательные механизмы Гейне.
В большинстве разделов Гейне есть рамка с устойчивой семантикой рамочных стихотворений. В прологе или первом стихотворении разрабатываются темы «начало новой жизни», «весеннее возрождение», «освобождение от мучительных страданий». В последних стихотворениях преобладают темы «осень», «похороны» (поэта, его стихов, героев). За счёт этого в разделе Гейне прочитывается сюжетная ситуация разочарования и краха.
Майков сохраняет рамку. Верхняя часть этой рамки - оригинальное стихотворение «Гейне (Пролог)» и два первых стихотворения, нижнюю часть образуют два последних стихотворения. Сохраняет Майков и гейневскую семантику рамки: светлое начало и трагический конец. Однако в позицию рамочных Майков перемещает стихотворения, которые у Гейне находились в середине разделов. Отступает Майков и от текстов Гейне. Так, в оригинале первого переводного стихотворения «Nun es ist Zeit, dass ich mit Verstand» речь шла о трагической невозможности вытеснения прошлого. В переводе («Пора, пора за ум мне взяться») невозможность превращается в мысль о том, что прошлое вообще не нужно отбрасывать, так как оно ценно. В результате, начало раздела у Майкова так же позитивно, как и в циклах Гейне.
Если у Гейне пессимистические последние стихотворения разделов обычно подводят черту жизненному этапу, то Майков последними располагает два перевода из позднего Гейне («Романсеро» и стихотворений 1853-1854 годов), в которых отражены предчувствия смерти. И хотя хронологический принцип внутри раздела не действует, последние тексты, отсылая к смерти Гейне, заставляют прочитывать этот раздел как воспроизводящий образ гейневской поэзии169.
Внутри рамки в раздел «Переводы и вариации Гейне» помещён сорок один перевод.
Типичный раздел Гейне состоит из циклов и тематических комплексов (в качестве связующего элемента может выступать общая тема, сюжет, образ-скрепа, общие пространственные координаты). Между циклами и тематическими комплексами, как правило, расположены более «самостоятельные» стихотворения. Однако и между ними возникают ассоциативные связи. В результате, основой формирования смыслов у Гейне становится взаимодействие стихотворений.
Раздел «Переводы и вариации Гейне» организован как типичный гейневский цикл: в нём чередуются более и менее тесно связанные между собой переводы. Майков использует такие «сильные» виды связи, как цикл и тематические комплексы, а между менее тесно связанными между собой переводами, как и у Гейне, возникают ассоциативные связи.
Оригинальный пролог и 2 первых перевода отмечают верхнюю границу рамки, затем идут 9 относительно самостоятельных стихотворений, потом тематический комплекс (4 перевода), объединённый темой «потеря
При первой публикации переводов А. Майкова из Гейне рамка уже была. В дальнейшем раздел расширялся в пределах отведённых ему ранее границ. возлюбленной» и общим мотивом «слёз», затем 7 стихотворений, объединённых ассоциативными связями, после них 2 тематических комплекса (3 стихотворения с общей семантикой «весеннего возрождения к жизни» и 3 стихотворения, варьирующие одну сюжетную ситуацию: героя отвлекает от военного долга любовь), затем 2 стихотворения, связанных ассоциативно, а следом переводческий цикл «Роман в пяти стихотворениях», за циклом следуют 2 стихотворения с ассоциативными связями и завершают раздел 2 стихотворения нижней части рамки.
К наиболее тесным объединениям разных переводов принадлежит, безусловно, переводческий цикл состоящий из пяти стихотворений и опубликованный под номером 33. Майков объединяет под заглавием «Роман в пяти стихотворениях» стихотворения из «Лирического интермеццо», но располагает их в новом порядке.