Категория «правонарушение» в отечественной теоретико-правовой мысли Егоров Александр Александрович

Содержание к диссертации

Введение

Глава 1. Зарождение и развитие категории правонарушения в трудах российских исследователей (вторая половина XVIII – начало XX вв.) 10

1.1. Воззрения на правонарушение С.Е. Десницкого и А.Н. Радищева 10

1.2. Теория правонарушения в трудах представителей отечественной юриспруденции XIX века (А.П. Куницын, Н.М. Коркунов, В.С. Соловьев) 28

Глава 2. Эволюция категории правонарушения (конец XIX – первая половина ХХ вв.) 54

2.1. Юридический позитивизм (Г.Ф. Шершеневич) 54

2.2. Психологическая школа права (Л.И. Петражицкий, В.М. Хвостов) 72

2.3. Социологическая школа права (П.А. Сорокин) 84

2.4. Энциклопедия права (Ф.В. Тарановский) 91

2.5. Российская цивилистика (И.А. Покровский) 109

Заключение .121

Библиография .124

• Воззрения на правонарушение С.Е. Десницкого и А.Н. Радищева
• Юридический позитивизм (Г.Ф. Шершеневич)
• Социологическая школа права (П.А. Сорокин)
• Российская цивилистика (И.А. Покровский)

Введение к работе

Актуальность темы исследования. Исследование феномена

правонарушения неизменно вызывало интерес у ученых, поскольку всегда имели место деяния, посягающие на приоритеты и ценности человеческого общества.

Правонарушения и в особенности преступления, по справедливому
убеждению В.А. Бачинина, обладая деструктивной природой, выступают
источником возмущающих воздействий, характеризующихся негативным
влиянием на экономические, политические, правовые и моральные устои
социального порядка. Они разрушают нормативные препятствия,

ограждающие социальную жизнь от всего опасного и нежелательного, от того, что мешает ее нормальному течению и продуктивному развитию. Результатом чего становится внесение в существующий социальный порядок начал беспорядка¹. Неприемлемость попрания норм права вынуждает общество пресекать и карать подобное поведение. Эта деятельность может быть эффективной лишь при наличии надежного научного базиса, раскрывающего природу этого социально-правового явления, что и обусловливает активное исследование феномена противоправного деяния.

В центре внимания ученых находятся понятие и признаки, элементы
состава, отраслевые виды, причины и условия, а также иные аспекты
неправомерного поведения. Однако все они основываются на доктринальном
базисе, который формировался постепенно посредством накопления,

систематизации и исследования воззрений правоведов. Известный русский юрист Н.М. Коркунов, осознавая прямую зависимость современного понимания права от явлений общественной жизни, полагал, что юристу необходимо познакомиться с историческим развитием философских учений об этих понятиях. Ведь только изучив теоретические воззрения, которыми

¹ Бачинин В.А. Основы социологии права и преступности. СПб.: Изд-во СПб. гос. ун-та. 2001. С. 223.

руководствовались люди, создавшие обычаи, законодательство и судебную
практику становится возможным уяснение и понимание положительного
права². Неслучайно правонарушение является тем социальным явлением,
которое на протяжении всей истории развития мировой цивилизации
привлекало к себе пристальное внимание теоретико-правовой мысли³.
Данный аспект понимания противоправного деяния, также как и общая
теория права и государства весьма многогранен. Сущность, содержание,
специфика формирования и иные особенности правонарушения

воспринимаются неоднозначно в разных странах и в разные исторические эпохи.

В рамках настоящей диссертационной работы считаем возможным обратиться к отечественной теоретико-правовой мысли, исследующей категорию правонарушения, так как именно представители нашей юридической науки заложили тот теоретико-правовой инструментарий, который был адаптирован под потребности современности и используется до сих пор. Необходимо отметить, что под категорией правонарушения понимается понятие противоправного деяния во всем многообразии проявлений: дефиниции, признаки, элементы состава, отдельные виды и т.д.

Хронологические рамки исследования. В диссертации

рассматривается период со второй половины XVIII по первую половину XX веков и предлагается характеристика «портретов» соответствующих представителей отечественной теоретико-правовой мысли (С.Е. Десницкого, А.Н. Радищева, А.П. Куницына, Н.М. Коркунова, В.С. Соловьева, Г.Ф.Шершеневича, Л.И. Петражицкого, В.М. Хвостова, П.А. Сорокина, Ф.В.Тарановского и И.А. Покровского), а также наиболее значимых юридических школ и отраслей, таких как юридический позитивизм, психологическая школа права, социологическая школа права, энциклопедия

² Коркунов Н.М. История философии права. СПб. 1907. С. 5.

³ См.: Гогин А.А. Правонарушения: понятие, сущность, виды: Монография. М.: Nota Bene.
2007. С. 5.

права и отечественная цивилистика, воззрения которых они отстаивали. Эти исторические рамки выбраны отнюдь не случайно, так как они охватывают процесс зарождения, развития и эволюции доктринальных воззрений на понятие, признаки, элементы состава и отдельные виды противоправных деяний. Впоследствии на основе этих постулатов развивалась наука советского права, включая и современную общую теорию и отрасли права.

Степень разработанности темы. Проблема правонарушения широко исследуется юридической наукой. Первоисточниками при написании диссертации стали труды С.Е. Десницкого, А.Н. Радищева, А.П. Куницына, Н.М. Коркунова, В.С. Соловьева, Г.Ф. Шершеневича, Л.И. Петражицкого, В.М. Хвостова, П.А. Сорокина, Ф.В. Тарановского и И.А. Покровского. Н.А.Балабанова, В.Н. Иванова и Л.С. Гимишян исследовали государственно-правовые воззрения С.Е. Десницкого, Н.М. Коркунова и А.П. Куницына соответственно. Н.М. Азаркин, П.С. Грацианский, С.А. Покровский, Е.Л.Поцелуев, Б.С. Ошерович, Т.Г. Понятовская и др. затрагивали отдельные аспекты взглядов на государство и право, а также представления о правонарушении этих исследователей. Однако категория правонарушения в отечественной теоретико-правовой мысли так и не стала до сегодняшнего дня предметом самостоятельного диссертационного исследования, а соответственно, не было проведено комплексных монографических исследований.

Объектом исследования выступают отечественные учения о праве и государстве второй половины XVIII – первой половины XX веков, в которых нашли отражение природа правонарушений, особенности и элементы их состава, их наиболее общие признаки и закономерности.

Предмет исследования составляют закономерности развития взглядов представителей отечественной юриспруденции второй половины XVIII – первой половины XX веков на понятие, признаки и виды правонарушений, нормы памятников отечественного и зарубежного права, устанавливающие конструкции составов конкретных деяний.

Цель исследования заключается в комплексном общетеоретическом изучении феномена правонарушения в доктринальных взглядах российских исследователей, памятников отечественного и зарубежного права указанного исторического этапа.

Для достижения указанной цели необходимо решить следующие задачи:

выявить закономерности развития взглядов на правонарушение российских исследователей второй половины XVIII – первой половины XX веков;

исследовать зарождение теоретико-правовых воззрений в трудах отечественных просветителей второй половины XVIII века, их взгляды на понятие, признаки и элементы состава правонарушения;

- проанализировать феномен правонарушения в трудах представителей
дореволюционной юриспруденции XIX века: понятие, признаки,
классификация правонарушений и т.д.;

проследить процесс эволюции представлений о правонарушении в контексте различных школ и отраслей отечественной юриспруденции начала XX века: юридический позитивизм, психологическая школа права, социологическая школа права, энциклопедия права и отечественная цивилистика;

на основе изучения постулатов указанных юридических школ и отраслей сравнить подходы к исследованию феномена правонарушения.

Методологическая основа. При проведении диссертационного
исследования использовался прежде всего диалектический метод как
основной способ объективного и всестороннего познания действительности.
Широко использовались общенаучные, частные и специальные методы, т.е.
историко-правовой, сравнительно-правовой, структурно-правовой,

формально-юридический.

Теоретическую основу диссертационного исследования составили труды таких дореволюционных историков права как А. Богдановский,

М.Ф.Владимирский-Буданов, В.Н. Загоскин, В.Н. Латкин, В. Линовский,
И.Малиновский, М.М. Михайлов, А. Попов, И.М. Радин, Д.Я. Самоквасов,
В.Сергеевич, Д. Тальберг, А. Чебышев-Дмитриев и др. Важную роль

сыграли работы таких представителей советской юридической науки как С.С.Алексеев, П.К. Блажко, Ю.А. Денисов, В.Н. Кудрявцев, О.Э. Лейст, Н.С.Малеин, И.С.Самощенко и др. Значительный вклад внесли такие современные исследователи юридической науки как И.А. Исаев, И.Е.Великосельская, Н.Н. Вопленко, А.А. Гогин, В.В. Лазарев, С.В. Липень, Д.В. Липинский, О.В. Мартышин, И.В. Маштаков, В.С. Нерсесянц, Г.А.Ожегова, А.Н. Федорова, Р.Л. Хачатуров и др.

Научная новизна диссертационного исследования заключается в том, что впервые на общетеоретическом уровне выявлены закономерности зарождения, развития и эволюции категории правонарушения в теоретико-правовых воззрениях представителей отечественной юриспруденции второй половины XVIII – первой половины XX веков.

Положения, выносимые на защиту.

1. Период со второй половины XVIII по первую половину XX веков в российской юридической науке имел колоссальное значение для развития государственно-правовых воззрений в целом и теории правонарушения в частности. Именно этот хронологический этап охватывает собой зарождение, развитие и эволюцию теоретико-правового осмысления категории правонарушения. Впоследствии на основе этих постулатов развивались наука советского права, включая и современную общую теорию и отрасли права.

2. Отечественные просветители второй половины XVIII века заложили основы доктринального подхода к понятию правонарушения: представление о правомерном и противоправном поведении человека, дифференциация понятия правонарушения на виды преступления, проступка и погрешности, признаки и элементы состава противоправного деяния. Формулируются представления о таких универсальных юридических ценностях как право необходимой обороны и презумпция невиновности.

3. В работах представителей дореволюционной юриспруденции XIX
века дальнейшее осмысление получают классификации законов на
естественные и позитивные и правового поведения на правомерное и
противоправное. А.П. Куницын формулирует признаки противоправности и
вины, предлагает ряд классификаций правонарушений на вины, исследует
необходимую оборону и правомерное причинение вреда как обстоятельства,
исключающие преступность деяния. Во второй половине XIX века
исследуются санкции юридических норм и их виды, а также анализируются
генезис уголовного права, доктрины возмездия и устрашения.

4. В рамках юридического позитивизма, представители которого
рассматривали право как исходящее от государства формально-определенное
и общеобязательное правило поведения, развиваются представления о
деянии как первоочередном признаке правонарушения, проявляющемся в
форме совершения или упущения, признаки противоправности, вины и вреда.
Формируются представления о крайней необходимости как обстоятельстве,
исключающем преступность деяния. Четко проводится деление общего
родового понятия правонарушения на виды преступлений и гражданских
правонарушений, выделяются их общие черты и различия, а также подробно
исследуются признаки деликтов.

5. Представители психологической школы права не без оснований ассоциировали несоблюдение правовых и нравственных норм с реакцией в области правовой психики. Л.И. Петражицкий разрабатывает достаточно целостное представление о социальном и государственном принуждении, а также о стадиях реализации субъективного права управомоченными субъектами. В.М. Хвостов приводит формальную дефиницию правонарушения, исследует формы вины, стадии его совершения, а также проводит деление объектов противоправного посягательства на виды в зависимости от нарушенного интереса.

6. В рамках социологической школы права дальнейшее развитие получает классификация правового поведения на правомерное и

противоправное, важная роль отводится исторической изменчивости в
понимании правонарушения. Исследуются виды санкций юридических норм,
и подчеркивается принципиальное отличие правосознания

правонарушителей от мотивации правового поведения законопослушного человека. В целом класс преступных явлений выводится из психической природы людей.

7. В контексте энциклопедии права развиваются представления об общественной опасности и вреде как признаках противоправного деяния. Совершенно справедливо отмечается, что любой неправомерный поступок заключает в себе два элемента – объективный (внешний факт неисполнения обязанности и нарушения чужого права) и субъективный (внутреннее состояние правонарушителя). Важная роль отводится превенции правонарушений, а также санкциям юридических норм.

8. В рамках отечественной цивилистики исследуются обязательства, возникающие из правонарушений и ответственность за вред. Делается вывод, что не всякое причинение вреда представляет собой деликт, который совершается путем действия или бездействия и обязательно предполагает состояние вины правонарушителя.

Теоретическая и практическая значимость диссертационного исследования. Результаты работы могут быть учтены как в учебном процессе при преподавании курсов «Теория государства и права», «История политических и правовых учений», «Философия права», так и в практической юридической деятельности, связанной с правотворчеством, правоприменением и в соответствующих научных исследованиях.

Апробация результатов исследования отражена в ряде

опубликованных научных статьях, в том числе в журналах, входящих в перечень ВАК Министерства образования и науки РФ.

Структура работы предопределена целью и задачами исследования. Диссертация состоит из введения, двух глав, включающих семь параграфов, заключения и библиографического списка.

Воззрения на правонарушение С.Е. Десницкого и А.Н. Радищева

Отечественная теоретико-правовая мысль, исследующая категорию правонарушения, возникла отнюдь не сразу, а явилась результатом накопления, обобщения и систематизации юридических знаний. Н.М.Коркунов совершенно справедливо считал, что развитие науки – дело не только наличного поколения. Работа современников основывается на наследии прошлого. Уверенное движение вперед необходимо предполагает осознание всего пути, пройденного до нас4. Этот постулат полностью применим к развитию юридической науки в целом и к теории правонарушения в частности. В данном случае отправной точкой настоящего исследования следует признать XVIII столетие.

XVIII век в истории российской юридической науки был ознаменован появлением теоретико-правовой мысли, исследующей категорию правонарушения в собственном смысле этого слова. Особенно важно здесь отметить хронологические рамки 60 – 80 гг. Углубление кризиса феодально крепостнического строя и обострение классовых противоречий отчетливо свидетельствовали о необходимости ликвидации самодержавия и крепостничества. Насущные вопросы общественного развития находили свое отражение в трудах отечественных просветителей, которые подвергали резкой критике крепостное право и теорию «просвещенного» абсолютизма5. Этот хронологический этап характеризовался также непримиримой идеологической борьбой между сторонниками старых феодальных порядков, отстаивающих религиозное мировоззрение и прогрессивными силами русского общества, которые противопоставляли религиозному пониманию мира научное6. Основы теории правонарушения (преступления) были заложены российскими просветителями. Здесь, прежде всего, следует познакомиться с воззрениями Семена Ефимовича Десницкого (1740 – 1789).

Этого выдающегося отечественного юриста не без оснований считают первым русским профессором права7. Он использовал уникальный метод исследования права на основе комплексного подхода, соединяющего в себе философский, исторический и догматический методы8. Этот методологический прием способствовал началу дифференциации права по отраслям. Просветитель исследовал вопросы разделения властей, брака и семьи, отношения собственности и, разумеется, уделил внимание сфере уголовного права и соответственно феномену противоправного деяния.

Оценивая вклад первого профессора отечественного права в этой области, Е.Л. Поцелуев усматривает его заслугу в том, что его воззрения явились, по сути, первыми постулатами в пользу обоснования главных положений естественной уголовно-правовой теории в нашей юридической науке. Речь идет о соответствии наказания фактической тяжести преступления, индивидуализации наказания, его неотвратимости и умеренности9. Не вдаваясь в анализ пенитенциарных изысканий основателя отечественной юриспруденции, следует обратиться к его теории правонарушения (преступления).

Необходимо понимать, что воззрения просветителя явились, по сути, первым серьезным научным опытом в отечественной юриспруденции применительно к теории правонарушения. Ввиду этого обстоятельства в его доктринальных взглядах мы не находим целостной концепции социально-правового явления, ставшего предметом настоящего диссертационного исследования. Тем не менее, намечается градация противоправного деяния на виды в соответствии с объектом посягательства. Ученый подразделял правонарушения на два вида: деяния, нарушающие установленный порядок управления, т.е. подрывающие основы существующего строя и деяния, несущие в себе вред личности и имуществу членов общества10. Эта классификация имела поистине новаторский и прогрессивный характер. Н.А.Балабанова, разделяя общепринятую в науке точку зрения, отмечает, что просветитель защищал прогрессивные в то время буржуазные принципы и развивал систему взглядов, характеризующихся ярко выраженным антифеодальным характером. Первый русский профессор права во главу угла ставил охрану личности и собственности11. Исследователь высказывался в пользу максимального смягчения наказаний за совершение деяний, направленных против основ существующего строя, так как тяжелые наказания за их совершение вызывают сочувствие общества к преступнику, создавая тем самым раздор между государством и народом12. Посягательства же на личность и собственность напротив порождают мстительное чувство в народе к лицу, их совершившему. В этом случае беспристрастные зрители и свидетели единодушны в своем желании отмщения13. С.Е. Десницкий не просто предложил классификацию видов противоправных деяний, но и попытался в самом общем виде обозначить их значимость и видовой состав. Применительно к посягательствам против государства ученый особое внимание уделял попыткам восстаний против своего отечества в целях предать его в руки неприятелю14. Подобные деяния, по мнению ученого, должны караться смертной казнью. Этот тезис вполне согласовывался с действующими в то время Соборным Уложением 1649 года и Артикулом воинским 1715 года, большая часть норм которых закрепляли простую или квалифицированную смертную казнь за совершение различных деяний, в том числе и за государственные преступления15. Однако, по его мнению, необходимость применение сурового наказания необходимо не только за совершение государственной измены.

Исследователь упоминает также о воинских преступлениях. В качестве примера он приводил случай часового, заснувшего на посту. Совершение данного деяния подрывает дисциплину в армии. Помилование одного виноватого часто превращается в погибель целой армии16. Выделял ученый и прообраз посягательств на порядок управления. Отвергая революционный путь ликвидации феодально-абсолютистского строя, просветитель оправдывал применении суровых мер в отношении возмутителей порядка и спокойствия в обществе, т.е. против революционеров. По мнению просветителя, порядок, спокойствие и тишина в обществе составляют основу благополучия, для утверждения которой правительствующие прилагают максимум усилий посредством употребления всех мер для пресечения злоупотреблений, нарушающих эту основу17. За совершение же иных посягательств против государства и порядка управления, по мнению С.Е.Десницкого, применение суровых наказаний нецелесообразно. Исследователь также не упоминает об оскорблении государя – важнейшем деянии, в системе государственных преступлений, закрепленной в современных ему памятниках права. Таким образом, закладывается видовой состав деяний, нарушающих публичный интерес.

Принципиальное значение выдающийся правовед придавал посягательствам против жизни и имущества. По мнению просветителя, человек наделен природными правами беспрепятственно пользоваться своей жизнью, здоровьем, честью и собственностью имения18. В теории уголовного права отчетливо проявились антифеодальные взгляды исследователя, направленные на защиту прогрессивных в то время буржуазных принципов, ставящих во главу угла охрану личности и собственности. Эти воззрения особенно ценны ввиду того, что просветитель жил в эпоху, когда люди зачастую подвергались наказаниям, тяжесть которых была несопоставима со степенью общественной опасности содеянного. Прежде всего, следует отметить личность как объект противоправного посягательства.

Наиужаснейшим нашим чувствам и естеству злом исследователь считал смерть и разрушение живого человека19. Таким образом, серьезнейшими посягательствами на личность исследователь считал убийство и причинение вреда здоровью. Оперируя современной уголовно-правовой терминологией, можно отметить, что менее общественно опасны правонарушения, посягающие на честь и достоинство человека. Всякое посягательство против человеческого имени, достоинства и характера С.Е.Десницкий называет обидой20. Несмотря на отсутствие в его воззрениях четких понятий о конструкции составов и видах правонарушений против жизни, здоровья и чести личности, исследователь справедливо считает посягательства на жизнь и здоровье особо тяжкими. В свою очередь клевета и оскорбление менее общественно опасны.

Юридический позитивизм (Г.Ф. Шершеневич)

Начало XX века в истории нашего государства было ознаменовано качественным развитием юридической науки и теории правонарушения в частности. Разрабатывается ряд теоретико-правовых конструкций, которые по своей правовой природе и содержанию значительно превосходили доктринальные наработки XVIII – XIX веков. В этом контексте необходимо отметить направление юридического позитивизма, в рамках которого особенно интересны взгляды на правонарушение выдающегося русского юриста, цивилиста, профессора Казанского и Московского университетов Габриэля Феликсовича Шершеневича (1863 – 1912).

Признавая нравственность и право общественными правилами, выдающийся юрист усматривал их общую особенность в том, что они подвержены изменчивости. Если для одних народов какое-либо деяние признается преступным, то у других оно может охраняться как право138. Так, например, попытка установить республиканскую форму правления в монархии является покушением на установленный строй, и напротив попытки монархистов восстановить королевскую власть в республике караются как государственное преступление. В одной стране жена заключает все сделки лишь с согласия мужа, а в другой – она полностью самостоятельна. Действительно, историческая изменчивость права сомнений не вызывает ввиду того, что установление любой общеобязательной нормы поведения всегда продиктовано конкретно-исторической обстановкой, которая изменяется во времени. На основании этих умозаключений профессор приходит к нормативистскому подходу в понимании права, полагая, что всякое право подвержено изменчивости и зависит от условий времени и места139. По его мнению, история наглядно демонстрирует несостоятельность концепции естественного права. С этой точкой зрения в полной мере согласиться нельзя. Очевидно, что любое положительное право исторически изменчиво и определяется конкретно-историческими условиями времени и места. Однако существуют общечеловеческие ценности, находящие свое закрепление именно в постулатах естественного права, отрицать существование которого нельзя.

Юридические правила, по мнению исследователя, главным образом создаются государственной властью. Тем не менее, этот основополагающий постулат юридического позитивизма им не абсолютизировался. Разделяя точку зрения отечественных просветителей, он усматривал потребность соблюдать законы уже на подсознательном уровне индивида. Речь идет о том, что гражданина к соблюдению законов побуждает усвоенная им склонность следовать их велениям140. Разумеется, не вызывает сомнения тот факт, что в любом обществе большинство граждан соблюдают требования положительного права добровольно, считая подобную модель поведения единственно правильной. Одним из преимуществ нормативистского типа понимания права принято считать обеспечение формальной определенности права, т.е. отражение его норм в законах и подзаконных актах, которые четко определяют границы правомерного и противоправного поведения.

Признавая градацию правового поведения на дозволенное и запрещенное, выдающийся правовед рассматривал возможность нарушения норм права как их необходимое условие ввиду того, что он стремятся угрозой воздействовать на сопротивляющуюся волю отдельных членов141. Это умозаключение основывается на наличии у норм права, санкций, реализация которых осуществляется специализированным государственным аппаратом принуждения. В контексте разграничения поведения в правовой сфере на правомерное и противоправное важную роль играет мотивация человека. Профессор совершенно справедливо считал, что если человек не преступает закон, то мотивы его поведения не имеют юридического значения и соответственно не регулируются законом142. Например, если индивид не причиняет никому смерти, то для права совершенно не важно, почему он воздерживается от такого поведения – ввиду уважения чужой жизни или страха перед уголовным наказанием. Следует согласиться, что в данном случае мотивация правового поведения может представлять интерес для нравственности, но никак не для права. Вместе с тем исследователь совершенно справедливо считал, что факт совершения противоправного деяния настоятельно требует установления мотивов поведения виновного143.

К примеру, в случае совершения убийства необходимо установить какими побуждениями руководствовался человек. Лишение жизни в порыве ревности и причинение смерти в корыстных интересах отнюдь не равнозначны в контексте юридической оценки поведения правонарушителя.

Таким образом, закладывается прообраз мотива совершения правонарушения, который на сегодняшний день может выступать смягчающим или отягчающим вину обстоятельством, а также обязательным признаком того или иного состава противоправного деяния.

Выдающийся правовед раскрывает природу правонарушения посредством исследования отдельных признаков этого социально-правового явления, т.е. использует общепринятый на сегодня научный прием. По его мнению, противоправное деяние всегда выражается в действии человека, под которым он понимал выражение воли, направленное на некоторое изменение во внешнем мире144. Таким образом, признак деяния выражается в форме физического воздействия на других людей или на различные предметы окружающей среды. Такое проявление противоправного поведения на сегодняшний день является наиболее распространенным на практике145.

Разумеется, деяние может проявляться в форме произнесения оскорбительных слов или демонстрации непристойных жестов, однако, гораздо чаще оно выражается в причинении вреда здоровью, уничтожении или повреждении чужого имущества, загрязнении окружающей среды и т.п. Следовательно, признак действия сформулирован достаточно прогрессивно.

Неотъемлемой составляющей действия исследователь справедливо считал его волевой характер. По его мнению, отдельно взятый гражданин может быть прекрасно осведомлен о требованиях закона и при этом поступать совершенно иначе146. В данном случае речь идет об осознанно-волевом характере деяния, проявляющемся в возможности выбрать конкретный вариант поведения – правомерный или противоправный. В свою очередь отсутствие волевого элемента в поведении человека исключает саму возможность квалификации его в качестве действия147. В качестве примеров ученый называет поведение под действием гипноза, а также падение человека, результатом которого стал задавленный ребенок или разбитая посуда. В то же время состояние воли, не проявившееся в поведении, также не подпадает под понятие действия.

Выдающийся юрист считал, что в данном случае речь идет о внутренней борьбе мотивов, переживаемых человеком, когда он, например, задумывает преступление или обдумывает завещание148. Этот тезис высказывался в науке и ранее. Не потеряла своей актуальности позиция, согласно которой лишь в случае проявления определенного поведения человек вступает в сферу, подвластную законодателю и помимо своих действий совершенно не существует для закона149. Признак деяния неразрывно связан с понятием субъекта правонарушения. Эта закономерность также нашла свое отражение в воззрениях исследователя.

По его справедливому замечанию, правовой порядок распространяется только на действия человека, хотя действия могут совершаться и животными150. В этом случае речь идет лишь о событиях, наносящих вред человеку, все равно как если бы они исходили от слепых сил природы. Этот на первый взгляд очевидный постулат отнюдь не безоснователен. История наглядно свидетельствует о том, что в странах средневековой Европы существовала практика привлечения к юридической ответственности и применения наказаний к животным и даже к неодушевленным предметам, в отношении которых осуществлялся весь комплекс процессуальных действий151. Таким образом, возврат к подобной практике был недопустим в начале XX века. Признавая, что действие как признак правонарушения производит определенные изменения во внешнем мире, носит волевой характер и совершается человеком, ученый классифицировал его на виды.

Социологическая школа права (П.А. Сорокин)

Важным направлением в понимании права в начале XX века явилась социологическая школа права, многие постулаты которой актуальны по сей день. Представители этого подхода рассматривали право как социальное явление, которое относительно независимо от государства. То есть, право – это не то, что создано юристами и возведено в ранг закона или подзаконного акта, а то, что сложилось в ходе практической деятельности адресатов норм права. Одним из общепризнанных исследователей в этой области является русский, американский социолог, культуролог, педагог Питирим Александрович Сорокин (1889 – 1968).

Следует отметить, что воззрения выдающегося социолога формировались в историческую эпоху, связанную с падение монархического режима в нашей стране. Обличая пороки трехсотлетнего царствования Романовых, он отмечал беды, угнетения и притеснения народа, подавление всякой свободной мысли и превращение религии в прислужницу царского самодурства236. Это обстоятельство не могло не сказаться на содержании его воззрений. Признавая принципиальную роль правового регулирования применительно к действиям и поступкам людей, исследователь полагал, что все поступки людей совершаются в силу осознания своего права или обязанности, т.е. представляют собой осуществление наших прав или обязанностей237. Эта позиция весьма красноречиво характеризует социологическую ориентацию ученого, которая выступает лейтмотивом его правовой доктрины. Социологический подход проецируется не только на право, но и на феномен противоправного поведения.

Используя обширный исторический и социологический материал, он изучал тенденции по расширению или сужению деяний, которые считались преступными в различных обществах, а также эволюцию в изменении наказания. Результатом этой деятельности становится вывод – право не зависит от прихоти законодателя238. Историческую изменчивость подхода к пониманию того, какие деяния следует считать противоправными, ученый поясняет соответствующими примерами. Так, убийство слабых детей и стариков сегодня, несомненно, считается преступлением. Иначе обстояло дело в прошлом. В рамках первобытного общества, находящегося в условиях постоянных передвижений и недостатке питания данные группы населения являлись грузом для остальных. Они не приносили никакой пользы, были лишними едоками и соответственно вредили и тормозили активность общества. Вполне естественно, что во многих первобытных группах причинение смерти старикам и слабым детям считалось не только дозволенным, но и даже обязательным делом239. Этот вывод вполне логичен и обоснован. В те незапамятные времена еще не существовало норм права, общественная и индивидуальная нравственность находились еще в зачаточном состоянии. Немудрено, что ценность человеческой жизни отдельных членов общества не принималась в расчет.

В основу градации поведения человека на виды апологет социологической школы права кладет критерий характера психических переживаний. Во-первых, это акты, совершение которых не просто дозволяется, но и признается обязательной моделью поведения. Во-вторых, это поступки рекомендательного характера. И наконец, это недозволенные или запрещенные акты240. Первые акты исследователь называл подвигом или услугой, вторые – просто дозволенно-должными, а третьи – преступлениями. Эта классификация правового поведения на виды. В первом случае речь идет о социально активном правомерном поведении, второй вид соответствует стереотипному и конформистскому правомерному поведению и наконец, третий – это поведение противоправное.

В своих воззрениях исследователь оперирует понятием преступления. Однако не стоит думать, что он знал лишь уголовно наказуемые деяния. Существует точка зрения, согласно которой он определял понятие правонарушения не с юридических позиций, а с точки зрения психологии и социологии. Следовательно, употребляемое им понятие преступления не сводилось сугубо к уголовно наказуемому деянию241. Это умозаключение требует подтверждения. Для этого следует обратиться к доктрине самого социолога. Ученый не предложил четкой градации правонарушения на виды.

Вместе с тем классификацию видов неправомерного поведения можно вывести опосредованно, опираясь на его воззрения о санкциях норм права, наличие которых определяет отличие права от нравственности. По его мнению, отсутствие у индивида твердых представлений о правильном и неправильном поведении, отрицание веры в Бога и в абсолютные моральные ценности, непочитание своих обязанностей и поиски чувственных наслаждений предопределяют необходимость применения к нему физической силы242. Предвосхищая подобные ситуации, законодатель снабжает норму права специальным элементом – санкцией. Апологет социологической юриспруденции исследовал эту часть нормы права и предложил не только ее весьма прогрессивное понимание, но и градацию на определенный видовой состав.

Под этим элементом правовой нормы один из основоположников социальной стратификации и социальной мобильности понимал последствия, которые наступают в случае нарушения обязательного поведения, указываемого определительной частью нормы243. Таким образом, выражаясь современным языком, санкция определяет вид и меру последствий, наступающих в результате соблюдения или несоблюдения диспозиции244. Как мы видим, предложенная ученым интерпретация актуальна по сей день. Более того, он идет дальше и формулирует представление о видах санкций правовых норм.

Так, кража запрещена и воздержание от нее обязательно.

Несоблюдение этого запрета влечет наказание в виде тюремного заключения. Такой вид санкций, по его мнению, является обычным в нормах уголовного права245. Таким образом, наиболее опасным видом правонарушения выступает преступление. Следующим видом санкций выступает принудительное исполнение требования определительной части нормы246. Например, если лицо отказывается уплатить долг, то его принуждают к оплате через судебного пристава, который накладывает арест на его имущество и распродает его с аукциона с целью удовлетворить требования кредиторов. Представляется, что речь здесь идет о гражданском правонарушении, состоящем в неисполнении обязательств по кредитному договору. При этом злостная неуплата долга задействует механизм государственного принуждения. Третий вид санкций непосредственному примыкает ко второму и состоит в возмещении ущерба247. Например, распространение клеветнических сведений причиняет ущерб репутации того или иного человека, что в дальнейшем подразумевает возмещение ущерба. На сегодняшний день это преступление небольшой тяжести.

Наконец последний вид санкций выступает классическим инструментарием цивилистики. Речь идет о признании юридического акта ничтожным вследствие несоблюдения условий, указанных в определительной части правовой нормы248. Например, духовное завещание, заключенное при отсутствии двух свидетелей как того требует закон является юридически ничтожным, недействительным. Таким образом, исследователь в качестве видов правонарушений выделял преступление и гражданское правонарушение. Также намечается прообраз административных правонарушений. Этот вывод основывается на том, что признается возможность вмешательства публичной власти в дела частных лиц, например, в случае невозврата долга.

Ученый не сформулировал четкого представления об элементах состава правонарушения. Применительно к субъекту и объекту неправомерного поведения он ограничился анализом существующих на тот момент воззрений представителей науки уголовного права. Вместе с тем был сформулирован ряд ценных авторских выводов применительно к правовой природе противоправных посягательств. По его мнению, противоправное деяние может быть только психическим явлением и соответственно класс преступных явлений следует рассматривать в контексте как специфические психические процессы, переживаемые тем или иным индивидом249. Общеизвестно, что основой всякого поведения человека служит его сознание, которое отражает, в том числе и государственно-правовые явления, т.е. приобретает форму правосознания. Социолог анализировал отличия правосознания правонарушителей от правосознания законопослушных граждан.

Российская цивилистика (И.А. Покровский)

Исследовав теорию правонарушения в контекстах юридического позитивизма, психологической и социологической теорий права, а также энциклопедии права, необходимо обратиться к постулатам отечественной цивилистики, в рамках которой стоит обратиться к творчеству выдающегося отечественного правоведа, профессора, доктора римского права Иосифа Алексеевича Покровского (1868 – 1920). Ученый исследовал обязательства, возникающие из правонарушений и проблему ответственности за вред.

Правовед рассматривал обязательства, возникающие из правонарушений, исторически древнейшим видом обязательств и усматривал их двоякую цель, состоящую в возмещении причиненного вреда и в определенном имущественном наказании правонарушителя307. В имущественном штрафе, налагаемом на виновного, изначально сливались и вознаграждение за вред и собственно карательная составляющая. Такое положение дел вполне объяснимо ввиду отсутствия в древнем праве развитого понятийно-категориального аппарата и четкого разграничения правонарушений на виды.

Дальнейшая историческая эволюция данных обязательств обусловила постепенный переход карательной функции в сферу уголовного права. Нормы же гражданского права регулировали организацию возмещения вреда308. Этот закономерный процесс, несомненно, был объективно обусловлен, так как меры уголовной ответственности имеют собственные цели и определяются совершенно другими началами, чем те, которыми руководствуется законодатель, создавая гражданско-правовые нормы. В области наказания на первый план выходит степень общественной опасности содеянного и личность преступника, что обусловливает возможность помилования. Сферу гражданского права интересует главным образом частный вред, причиняемый одним лицом другому, что приводит к принятию мер для возмещения этого вреда в сфере частных интересов потерпевшего. Действительно, речь идет об императивной и диспозитивной отраслях права, что обусловливает разность задач и принципов построения.

По мнению выдающегося цивилиста, необходимость возместить вред всегда будет восприниматься виновным как кара, что обусловливает смешение субъективного ощущения с истинной задачей возмещения вреда. Именно это смешение отражается в тенденции рассматривать размер возмещаемого вреда в зависимости от степени виновности правонарушителя309. На первый взгляд, вполне логично, что лицо, проявившее большую степень своей антиобщественной устремленности должно отвечать строже, чем лицо, степень вины которого меньше. На этой позиции находились старые кодексы. Так, например, французский законодатель закреплял обязанность должника нести ответственность лишь за те убытки, наступление которых он предвидел или мог предвидеть в момент заключения договора за исключением случаев, когда обязательство не было исполнено вследствие его умысла310. Эту тенденцию можно наблюдать и в Швейцарском обязательственном кодексе, нормы которого предписывают судье при определении размера вреда учитывать не только степень вины, но и то, не приведет ли правонарушителя исполнение обязанности возместить вред в тяжелое положение.

Доктор римского права выступал против этой тенденции, так как она, основываясь на идее кары или милости к правонарушителю, вносит в гражданско-правовой институт возмещения вреда неприемлемые для него криминалистические начала и в то же время обнаруживает явную несправедливость по отношению к потерпевшему311. Дело в том, что даже если причиной наступившего вреда стала легкая небрежность правонарушителя, она все же тяжело отражается на интересах пострадавшего. Если суд проявит милость к виновному и обяжет его лишь к частичному возмещению вреда, часть невозмещенного вреда ляжет обузой на ни в чем неповинного пострадавшего. Таким образом, милуя одного, государство совершенно забывает пострадавшего и оказывает эту милость за его счет. Эти аргументы представляются вполне обоснованными. Лицо, понесшее ущерб ввиду неправомерных действий другого лица имеет право на полное его возмещение. В данном случае степень вины причинителя вреда не должна умолять интересов человека, понесшего действительный ущерб.

Все эти рассуждения подводят к пониманию задачи гражданского права, которую выдающийся отечественный правовед усматривал в устранении вредных последствий, которые причиняет правонарушение и в установлении наличия самого факта противоправного деяния, что собственно и дает основание возложить ответственность на виновного312. В понимании гражданского правонарушения он усматривал чрезвычайные трудности, так как каждый из нас сплошь и рядом является причиной вреда для других и не несет за это никакой ответственности. Например, человек открывает конкурентный магазин, чем подрывает торговлю другого или берет то место, которое хотел занять другой. Следовательно, не всякое причинение вреда следует рассматривать как ответственное правонарушение и поэтому необходимо отграничить невиновное причинение вреда от виновного.

Профессор приводит в пример позиции современных ему законодательств. Так французский законодатель закрепил положение, согласно которому любое действие, причинившее ущерб обязывает лицо, по вине которого он произошел к возмещению313. Как мы видим, возмещению подлежит лишь виновно причиненный ущерб. По иному пути пошел немецкий законодатель, который закрепил, что противозаконное, умышленное или неосторожное причинение смерти, телесного повреждения или расстройства здоровья, посягательство на свободу, собственность или иное право обязуют возместить причиненный вред314. В дополнении к этому предусматривалась ответственность за распространение ложных слухов, способных подорвать чей-нибудь кредит и за нарушение женской чести. Вместе с тем законодательная формулировка содержала явный изъян.

Доктор римского права отмечал отсутствие так называемых иллояльных деяний, т.е. совершаемых, хотя и в соответствии с нормами формального права, но содержащие в себе элемент шиканы (например, постройка здания назло соседу, усиленная игра на рояле с целью отбить у соседа учеников и т.д.)315. В результате чего немецкий законодатель постановил, что умышленное причинение вреда другому лицу способом, противоречащим добрым нравам, возлагает обязанность возместить причиненный вред316. Этот законодательный прием актуален по сей день. Речь идет о злоупотреблении правом – деянии, широко распространенном на практике и представляющим собой не только преступление или деликт, но и достаточно часто, хотя и аморальный и безнравственный, но правомерный поступок317. Вместе с тем это прогрессивное устремление имеет явный недостаток. Само понятие добрых нравов достаточно условно и оценочно, что вызывает сложности на практике.

Далее выдающийся цивилист исследует признак деяния в гражданском правонарушении. По его мнению, наступление вреда может быть результатом не только действия, но и бездействия318. Здесь возникает вопрос: когда именно бездействие может оказаться гражданско-правовым деликтом и повлечь ответственность за вред, т.е. насколько мы обязаны действовать в интересах других? Установление ответственности за гражданское правонарушение, совершенное в форме бездействия выглядит неоднозначно.

Исследователь полагал, что бездействие стоит рассматривать как правонарушение лишь в случаях, когда для лица существовала установленная положительным законом обязанность действовать319. Это правило он рассматривает как общепризнанный юридический принцип. Так, например, упущениями будут неисполнение распоряжений полиции или городского управления об обязательной посыпке песком тротуаров во время гололедицы, об освещении домовых лестниц и т.п. За пределами этих прямо закрепленных законом случаев обязанности действовать в интересах других быть не может, так как каждый должен самостоятельно заботиться о своих интересах и не привлекать к принудительному содействию других лиц. С этим умозаключением следует согласиться, так как действительно привлечь кого-либо к юридической ответственности за бездействие при отсутствии для него законной обязанности действовать не представляется возможным.