Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Судебные приставы в дореволюционной России 12
1. Историко-правовая характеристика становления и развития института судебных исполнителей и исполнительного производства в России до 1864 года 12
2. Организационно-правовые основы деятельности судебных приставов в дореволюционной России (1864-1917 гг.) 44
3. Взаимодействие судебных приставов с судом и сторонами исполнительного производства 81
Глава 2. Деятельность судебных приставов дореволюционной России по реализации мер принудительного исполнения . 103
1. Деятельность судебных приставов при обращении взыскания на движимое имущество должника 103
2. Деятельность судебных приставов при обращении взыскания на недвижимое имущество должника. 145
3. Деятельность судебных приставов по исполнению иных мер принудительного характера 166
Заключение .174
Список использованной литературы .
- Организационно-правовые основы деятельности судебных приставов в дореволюционной России (1864-1917 гг.)
- Взаимодействие судебных приставов с судом и сторонами исполнительного производства
- Деятельность судебных приставов при обращении взыскания на недвижимое имущество должника.
- Деятельность судебных приставов по исполнению иных мер принудительного характера
Введение к работе
Актуальность темы диссертационного исследования определяется, прежде всего, рядом объективных процессов, происходящих в российском обществе, коренное обновление которого коснулось всех его сфер. В России происходит судебная реформа, продолжается перестройка экономики и переход к цивилизованному рынку, взят курс на построение правового государства. Такая форма организации политической власти, характеризуется верховенством закона в общественной жизни, наличием эффективных юридических механизмов, гарантирующих правовую защищенность личности и обеспечивающих ей фактическую реализацию своих прав и интересов. Одним из таких важнейших механизмов по приведению формально признанного права субъекта правоотношений к фактической его реализации является процедура исполнительного производства, реформа которого началась в 1997 году и продолжается по сей день. В ходе этой реформы воссоздается, существовавший в России до 1917 года, институт судебных приставов. Однако в ходе реформы исполнительного производства встречается множество проблем, разрешить которые невозможно без изучения иностранного и, в первую очередь отечественного опыта в этой области.
Одной из центральных проблем на пути реформирования исполнительного законодательства является совершенствование организационно-правовых основ Службы судебных приставов РФ и систематизация исполнительного законодательства – создание Исполнительного кодекса РФ.
В решении этих задач и выработке научно-обоснованной политики в совершенствовании правил исполнительного производства, а также качественного улучшения организации деятельности судебных исполнителей, большое значение имеет исследование организационно-правового опыта деятельности судебных приставов Российской империи с 1864 по 1917 год.
Актуальность изучения данной темы определяется еще и тем обстоятельством, что до настоящего времени в монографических публикациях историко-правового характера институт судебных приставов, существовавший в царской России, и правила исполнительного производства исследовались недостаточно.
Представляется, что выявленные в ходе исследования недостатки и положительные стороны в деятельности судебных приставов или в исполнительном производстве в пореформенной России, а так же изучение и обобщение опыта прошлых лет, послужит для современных судебных приставов дополнительным аргументом в обосновании правовой политики и практическом решении задач по приведению признанного за истцом права к фактическому исполнению.
Хронологические рамки исследования охватывают период с 1864 по 1917 год. Выбор вышеуказанных рамок объясняется рядом обстоятельств. Исходный рубеж исследования совпадает с началом судебной реформы начатой при Александре II. Именно в документах вступивших в силу с 24 ноября 1864 году (преимущественно в Учреждении судебных установлений и в Уставе гражданского судопроизводства) были заложены организационно-правовые основы деятельности судебных приставов и основы исполнительного производства. С этой даты судебная реформа начала постепенно, губерния за губернией, охватывать всю Российскую империю. В ходе реформирования исполнительного производства принимались разнообразные правовые акты, совершенствующие правила исполнения судебных решений. Заканчивается исследование февралем 1917 года, с началом распада старой системы судебных органов. Весь отлаженный более чем за пол века институт судебных исполнителей, весь накопленный опыт в области исполнительного производства был утерян в результате этих событий и необоснованно забыт на долгие годы.
Кроме вышеуказанного временного отрезка (1864-1917 гг.), в первом параграфе настоящего исследования мы считаем необходимым рассмотреть истоки зарождения института судебных исполнителей, его становление и развитие с начала образования государственности на Руси (IX в.) и до судебной реформы 1864 года.
Степень научной разработанности темы. Организация службы судебных исполнителей и правила исполнительного производства всегда были предметом пристального внимания, как со стороны рядового обывателя, так и известных ученых-юристов. Это объясняется, прежде всего, тем, что множество людей добившись признания своих прав в суде и получив на руки исполнительный документ, не могли реально воспользоваться им. – Забрать у должника отсуженное всегда являлось еще большей проблемой, чем выиграть дело в суде. Поэтому в периодической печати рассматриваемого временного отрезка эта проблема широко обсуждалась на всех уровнях.
Особенно интересны публикации об исполнительном производстве и судебных приставах написанные П. Короновским, М. Правдиным, Н. Рожендковским, В. Никитиным.
Проблема рассматривалась и в рамках некоторых фундаментальных исследований. Историческому развитию исполнительного производства и институту судебных исполнителей уделяли внимание такие известные ученые как М.М. Михайлов, К.И. Малышев, Ф.М. Дмитриев, К.П. Победоносцев, Н.В. Калачев, А.П. Куницын, М.Н. Тихомиров, А.-М.-Ф. Рейц, П.Н. Чоголков и др.
Так же представляют значительный интерес работы В.В. Бородина, А.Н. Бутовского, Г.Л. Вербловского, Л.Я. Гельмана, Р.Е. Гукасяна, Н.П. Ерошкина, В.Р. Завадского, Е.Д. Заславского, А.И. Королева, Л.Ф. Лесницкой, А.О. Лядова, И.И. Мушкета, Р.В. Нарбутова, Е.А. Нефедьева, С.М. Пелевина, Е.О. Робука, И.Е. Романова, В.П. Сальникова, А.Н. Сарычева, А.К. Сергун, А.А. Соколова, А.Г. Тютчева, И.Я. Фойницкого, В.Я. Фукса, Н.А. Чечиной, Д.М. Чечота, О.И. Чистякова, В.М. Шерстюка, М.В. Шимановского, К.П. Юхневича, В.В. Яркова и др.
Однако в работах указанных авторов не проводилось комплексного, целеполагающего исследования института судебных приставов в тесной взаимосвязи с исполнительным производством. В диссертации эти институты подверглись обособленному историко-правовому анализу. Рассмотрено и проанализировано более ста нормативных актов, некоторые из них впервые вводятся в научный оборот, привлечены ведомственные документы Министерства юстиции, разъяснения Сената и кассационная практика его департаментов, нормативные акты и разъяснения судов империи, статистические данные, материалы прессы и другие источники.
Цель и задачи исследования. Цель диссертационного изыскания состоит в объективном и комплексном исследовании организационно-правовых основ деятельности судебных приставов и их роли в исполнительном производстве в Российской империи пореформенного периода.
Реализация поставленной цели потребовала решения следующих задач:
- изучить материалы, касающиеся становления и развития института судебных исполнителей и исполнительного производства до 1864 года, выявить закономерности в процессе их развития, и разделить процесс развития на характерные периоды;
- проанализировать и дать правовую оценку нормативных материалов и официальных проектов регламентирующих деятельность судебных приставов и исполнительное производство с 1864 по 1917 год;
- обобщить опыт взаимодействия судебных приставов со сторонами исполнительного процесса, судом, полицией и иными государственными и негосударственными органами;
- проанализировать эффективность государственных мер направленных на развитие исполнительного производства и судебных приставов в рассматриваемый период;
- выявить и систематизировать комплекс мер принудительного исполнения и определить их позитивные и негативные стороны;
- на основе проведенного исследования определить некоторые обобщения и закономерности в деятельности судебных приставов царской России, сформулировать практические предложения и рекомендации по совершенствованию Службы судебных приставов РФ и исполнительного производства.
Методологической основой исследования является диалектический метод, в рамках которого применены и иные важнейшие методы исторического познания социальных явлений и процессов: сравнительно-исторический, сравнительно-правовой, формально-юридический, системный, статистический, проблемно-хронологический и др.
В качестве теоретической основы диссертантом использованы научные труды ученых-юристов, историков, специалистов в области гражданского судопроизводства и судоустройства.
При разработке темы широко использован законодательный и нормативно-правовой материал по вопросам исполнительного производства, содержащийся в Полном собрании законов Российской Империи, Своде законов Российской Империи, сборниках законов. В работе нашли применение печатные периодические издания Министерства юстиции («Журнал министерства юстиции», «Судебный вестник» и др.), для разъяснения некоторых положений диссертации широко использовались решения Кассационных департаментов правительствующего сената, циркуляры МЮ, наказы судов и т.п. Особый интерес представляют материалы, собранные в Российском государственном историческом архиве в Санкт-Петербурге (РГИА), в отделах Российской национальной библиотеки, библиотеки Академии наук РФ, Центральной городской универсальной библиотеки им. В.В. Маяковского.
Объектом исследования являются общественные отношения, складывающиеся в процессе исполнения решения юрисдикционного органа, и институт судебных приставов, как один из основных элементов, задействованных в механизме принудительного исполнения, в Российской Империи 1864-1917 гг.
Предметом диссертационного исследования выступают организационно-правовые основы деятельности судебных приставов, анализ становления, динамики, структуры, характерных черт и основных проблем этого института в России 1864-1917 гг., а так же их деятельность по реализации мер принудительного исполнения.
Научная новизна исследования определяется как выбором темы, так и подходом к ее раскрытию с учетом степени разработанности различных аспектов проблемы. Представленная работа является первой попыткой комплексного диссертационного исследования становления и развития института судебных приставов в России, его организационно-правовой деятельности, в непосредственной взаимосвязи с исполнительным производством.
В данной работе впервые прослежен весь путь развития исполнительного производства и исполнительных органов с образования Русского государства до судебной реформы 1864 года, предложена его периодизация. Диссертантом предпринята попытка комплексного исследования всего спектра деятельности судебных приставов Российской империи, рассмотрены основные направления исполнительного производства в пореформенный период истории нашей страны.
Новизна диссертационной работы определяется и тем, что в научный оборот вводится целый ряд ранее не использованных документов, что позволяет по-новому охарактеризовать отдельные явления исследуемой проблемы, конкретизировать некоторые положения.
Основные положения, выносимые на защиту:
1. Весь путь развития института судебных исполнителей и исполнительного производства до 1917 года можно разделить на два временных этапа: до судебной реформы 1864 года и после. Первый, дореформенный этап, в свою очередь состоит из трех характерных периодов: 1) Становление и начальное развитие русского исполнительного производства, зарождение института профессиональных судебных исполнителей (конец IX в. - первая половина XIV в.); 2) Дальнейшее совершенствование русского исполнительного производства и унификация судебных исполнителей (вторая половина XIV в. – вторая половина XVII в.); 3) Период петровских преобразований и последующего возложения обязанностей судебного исполнителя на полицию - полицейский период (1689 – 1864 гг.).
2. Организационно-правовая деятельность судебных приставов полностью не охватывалась Уставами 1864 года, в связи с чем, недостатки законодательства восполнялись в Наказах, издаваемых в судах Империи, и нормотворчеством министерства юстиции.
3. Судебные приставы являлись одним из звеньев судебной системы и в связи с этим не обладали достаточной независимостью в исполнительном процессе. Они находились в роли посредников между судом и сторонами исполнительного производства. Это объясняется, прежде всего, отсутствием у ученых и законодателей того времени единого взгляда на место и роль исполнительного производстве в системе правоотношений.
4. Личное задержание должника, в том качестве, в котором оно существовало в дореволюционной России, нельзя отнести к мерам принудительного исполнения в чистом виде, так как оно в большей части носило характер частного наказания. Однако применение меры принудительного исполнения подобной личному задержанию вполне допустимо в наше время.
5. Использование в исполнительном процессе полиции или иных не специализирующихся на исполнительном производстве органов являлось неэффективной мерой.
6. Отсутствие в законах 1864 года нормы устанавливающей образовательный ценз для занятия должности судебного пристава имело негативные последствия, в связи с чем, автором предлагается повысить планку образовательного уровня для современных судебных приставов и создавать для их подготовки специализированные учебные заведения.
7. В процессе обращения взыскания на имущество судебные приставы в некоторых случаях сами осуществляли оценку и хранение, и практически всегда самостоятельно проводили торги. Эти несвойственные им действия значительно замедляли процесс исполнения.
Практическая значимость исследования заключается в том, что собранный и обобщенный в нем материал может представлять известный интерес для сотрудников Службы судебных приставов, суда, прокуратуры и органов внутренних дел России. Исторический опыт необходим для успешного реформирования исполнительного производства, которое происходит в настоящее время.
Материалы диссертации могут быть полезными:
- при разработке и совершенствовании норм законодательства, касающихся исполнительного производства и деятельности Службы судебных приставов РФ (направленных на кадровое обеспечение, профессиональную подготовку и социальную защищенность сотрудников);
- в деле совершенствования профессиональной подготовки кадров в учебных заведениях системы МВД и МЮ, особенно при изучении и преподавании курсов: истории государства и права; истории правоохранительных органов; гражданского процесса и др.
Апробация результатов исследования. Диссертация подготовлена и обсуждена на кафедре истории государства и права России и зарубежных стран Санкт-Петербургского университета МВД России. Основные положения и выводы диссертации нашли отражение в опубликованных автором работах и в выступлениях на различных научных форумах: международной научно-практической конференции «Законность, оперативно-розыскная деятельность и уголовный процесс» (Санкт-Петербург, 9-10 апреля 1998 г.); межкафедральной конференции Санкт-Петербургского университета МВД России «МВД России – 200 лет: опыт, история, проблемы» (Санкт-Петербург, 8 февраля 1999 г.); международной научно-практической конференции «МВД России – 200 лет» (Санкт-Петербург, 28-29 мая 1998 г.); межвузовской научно-практической конференции «МВД России – 200 лет: история, теоретические и организационно-правовые проблемы истории и развития органов внутренних дел и внутренних войск» (Санкт-Петербург, 20 мая 1999 г.); международной научно-практической конференции «Ювенальная юстиция и профилактика правонарушений» (Санкт-Петербург, 25-27 ноября 1999 г.); научно-практической конференции «Проблемы кадровой и воспитательной работы в правоохранительных органах» (Санкт-Петербург, 14 апреля 2000 г.); научно-практической конференции «Развитие права в России в начале третьего тысячелетия» (Санкт-Петербург, 16 мая 2000 г.); научно-практической конференции «Проблемы исполнительного производства» (Санкт-Петербург, 30 мая 2000 г.); международной научно-практической конференции «МВД России – 200 лет: история, развитие, перспективы» (Санкт-Петербург, 22-23 сентября 2000 г.); а так же в межвузовском сборнике научных трудов: «Государство. Политика. Право.», Уфа: УЮИ МВД РФ, 2000.
Структура диссертации определяется ее объектом целями и задачами исследования и включает в себя введение, две главы, объединяющие шесть параграфов, заключение, приложения, а так же список использованной литературы и источников.
Организационно-правовые основы деятельности судебных приставов в дореволюционной России (1864-1917 гг.)
Первый период, предложенной периодизации развития исполнительного производства и института судебных исполнителей включает в себя довольно большой временной отрезок, – с IX по XIV век, он включает в себя два исторических типа государства, - Древнерусское государство и период феодальной раздробленности. Основными правовыми памятниками этого периода являлись Русская Правда, Новгородская и Псковская судные грамоты. Именно эти источники, а также ряд договоров и указов, определяли становление и начальное развитие исполнительного производства, зарождение института судебных исполнителей. Основываясь на этих документах, мы рассмотрим первый период становления и развития института судебных исполнителей и их участие в исполнительном производстве.
В рассматриваемый период суд и административная власть не были отделены друг от друга. Древнерусское право не разделялось на материальное и процессуальное; а также в нем не проводилось границ и между отраслями права (например, уголовным и гражданским правом). Исполнительное же производство являлось частью судопроизводства. Особо следует отметить то, что никакого процессуального различия между исполнительным производством и исполнением уголовных наказаний также не существовало. Учитывая, что большая часть санкций за преступления в Русской Правде предусматривала денежные штрафы и возмещение вреда в натуральном или денежном выражении, грань между гражданско-правовым и уголовным исполнением полностью терялась. Способы взыскания, объект и предмет взыскания в обоих случаях был одинаков. Эти обстоятельства необходимо учитывать при рассмотрении существовавших в то время правил исполнительного производства и организационных особенностей института судебных исполнителей.
Исполнение юрисдикционных постановлений лица, разрешившего какой-либо спор имущественного характера, до образования на Руси профессиональных судебных органов, не предполагало ни особенных мер, ни особых должностных лиц, назначенных для этого рода деятельности. Пока судьей был отец семейства, до тех пор, его слова, приказы были самой сильной мерой. В последствии, принуждала обвиненных к исполнению ее судебных решений община. В отношении суда в Киевской Руси периода договоров с Византией и позже (X век), вплоть до начала XI в., имеются лишь скудные указания, а о порядке исполнения судебных решений, и о судебных исполнителях сведений еще меньше. Тем не менее, исходя из государственного и общественного устройства в рассматриваемый период, можно предположить, что исполнительные действия осуществляли единовременно назначаемые члены княжеской дружины, сам потерпевший и/или его родственники, сельская община, а так же боярские слуги.
Основными исполнителями решений юрисдикционных органов в Древней Руси были представители стороны выигравшей тяжбу, то есть сам истец и его родственники, а так же община. Однако в принудительном взыскании был материально заинтересован и князь, так как за ряд преступлений штраф обращался в его пользу, а за осуществление им или его людьми розыскных, судейских и исполнительных действий взимались пошлины. Денежные виры и иные имущественные взыскания, шедшие в княжескую казну в результате исполнительных действий, имели большое значение среди других источников княжеских доходов. Это подтверждается во многих летописях. В конце Х начале XI века в связи с финансовым интересом князя в развитии суда и, как следствие, с реальным увеличением количества судебных органов возникла потребность в выделении специальных лиц, ведавших взысканием вир, судебных пошлин и исполнявших иные решения суда. Краткая редакция Русской Правды (далее КП) выделяет три должности связанные с исполнением судебных решений имущественного характера, это: ябетник (ябедник), мечник и вирник. Разумеется, все вышеуказанные должности не были в чистом виде судебными исполнителями, – они осуществляли и иные виды правоохранительной (судебной, административной) и даже хозяйственной деятельности. Основную нагрузку по взысканию штрафов и судебных пошлин осуществлял вирник. И в Краткой и в Пространной редакции Русской Правды (далее ПП) довольно подробно указано на размеры вознаграждения судебным исполнителям за исполнение ими своих обязанностей (ст. 42 КП; ст. ст. 9, 10, 86, 107, 108 ПП). Также Русская правда предусматривала вознаграждение и иным лицам, осуществлявшим исполнительные действия. Например, согласно ст. 40 КП, лицу, изымавшему похищенный скот, полагалось 10 резан (…а хто изимал, тому 10 резан). То есть не конкретизировано кто должен изымать, а значит этим «изымателем» мог быть любой человек.
В ст. 41 КП предпринимается единственная попытка объединить всех исполнителей судебных решений единым понятием – емец («… а от 12 гривну емъцю 70 кун»).
Пространная редакция Русской Правды дополнила перечень судебных служителей, осуществляющих исполнительные действия, еще двумя должностями: детский и метельник. Судя по статьям 107, 108 ПП, можно сделать вывод, что в компетенцию детского и метельника в основном входили исполнительные действия, связанные с вопросами о разделе наследства, движимого и недвижимого имущества, земли. Детский состоял на службе у князя (предположительно это были боярские дети). Должность метельника (происхождение слова предположительно связано со словом «метить», (разметка земли)), в отличие от других указанных выше должностей, имела вспомогательный характер. Им был представитель общины, участвовавший в сборе вир и в других исполнительных действиях. Русская Правда также содержит ряд положений о вознаграждении этих должностных лиц.
В ряде случаев судебному исполнителю придавался помощник, – отрок (ст. ст. 9, 74 ПП) или иной сведущий в деле подлежащем исполнению (например, раздел земли) человек, за определенную судебником плату.
В рассматриваемый период времени (период действия Русской Правды) применялись следующие меры принудительного исполнения судебных решений в отношении виновного : 1) обращение взыскания на денежные средства должника (вира, полувира, головничество, продажа, урок, платеж, пагуба, мзда и др.); 2) обращение взыскания на имущество должника путем конфискации, изъятия похищенного или равнозначного имущества, а также его уничтожение (поток и разграбление, возмещение купцу ущерба имуществом должника); 3) отдача головою, т.е. в рабство (поток и разграбление, возмещение купцу ущерба вырученными от продажи должника с торга средствами).
Взаимодействие судебных приставов с судом и сторонами исполнительного производства
Мы согласны с тем, что обязанность вести огромное количество документов отвлекала судебных приставов от их основной работы – исполнения решений, но нельзя не отметить и позитивную сторону столь большого объема документации. Ведение одним приставом такого количества документов, которое свойственно целой организации, должно было когда-нибудь привести к централизации всех отдельных коллективов судебных приставов, установлению твердой вертикали власти в подразделении, и окончательному выходу этого, так называемого, «сословия» из под власти суда.
Ответственность приставов могла быть уголовная, дисциплинарная и гражданская. За всякий незаконный отказ в исполнении своих обязанностей, за медленность, за превышение власти и всякие противозаконные поступки, они подлежали, в зависимости от важности «упущения или злоупотребления», дисциплинарному взысканию или уголовному суду (ст. 326 УСУ). К особенным преступлениям их по службе относились ложные удостоверения по отправлению служебных обязанностей; они наказывались как подлоги по службе (ст. 327 УСУ). Дисциплинарные взыскания для приставов, в отличие от взысканий с других чинов судебного ведомства, были несколько усилены законом. В частности, кроме общих дисциплинарных взысканий, указанных в ст. 262 УСУ, судебные пристава подлежали еще особенным взысканиям – денежным штрафам от 5 до 100 рублей и удержанию вознаграждения, следующего им по таксе (ст. 328 УСУ). Председатель суда, а в кассационных департаментах Сената обер-прокурор, имел право сделать приставу замечание или выговор и даже арестовать его на 7 дней, а все прочие дисциплинарные взыскания определялись судом, при котором состоит пристав, в порядке дисциплинарного производства; от суда же зависело, возбудить уголовное преследование пристава или нет (ст. 329 УСУ). Жалобы дисциплинарного свойства на действия и упущения приставов и просьбы преданию их суду должны были подаваться председателю суда (ст. 330 УСУ), который и разрешал их собственною властью, или передавал на рассмотрение суда, по принадлежности. Независимо от ответственности в дисциплинарном и уголовном порядке, судебные приставы подлежали еще и гражданской ответственности за убытки, нанесенные ими частным лицам неправильными и противозаконными действиями или упущениями по службе (ст. 331 УСУ), например упущениями при исполнении решений (ст. 953 УГС). Эти убытки взыскивались в общем исковом порядке (ст. 331 УСУ), но с предварительного разрешения высшего суда (ст. 1331 УГС); взыскание обращалось сначала на залог, а если он не покрывал иска, то и на остальное имущество пристава (ст. 331 УСУ). Залог, обращенный на покрытие взысканий, должен был быть затем восполнен приставом до суммы 600 рублей; иначе он устранялся от должности, впредь до пополнения (ст. 332 УСУ).
В целях укрепления дисциплины и обеспечения гражданской ответственности, а так же более близкого надзора за приставами в Учреждении судебных установлений была указана возможность образовывать приставами каждого округа судебной палаты организованное сословие, управляемое советом и еще более организованно хозяйственную и финансово независимую форму объединения в виде товарищества судебных приставов с круговой ответственностью. Советы и товарищества могли образовываться только добровольно с общего согласия приставов судебного округа высказанного на общем собрании. Если такое решение принималось, то судебные приставы из своей среды выбирали старшину и членов совета в количестве от 5-9 человек. Кандидат на должность старшины или члена совета считался выбранным, если набирал простое большинство голосов. В случае равного количества голосов избранным считался тот, кто раньше был утвержден в должности судебного пристава. Деятельность выбранного состава совета не ограничивалась по временным рамкам. Состав совета мог быть изменен только по желанию половины подведомственных совету приставов. Эта норма практически делала старшину и членов совета несменяемыми. Для легитимности советов судебных приставов было необходимо разрешение судебной палаты. После этого список членов совета судебных приставов представлялся председателям и прокурорам судебной палаты, а так же всех окружных судов ей подведомственных и, помимо этого публиковался в местных ведомостях.
Совет постоянно должен был находиться в том городе, где расположена судебная палата, если общим собранием приставов, с разрешения палаты, не назначен другой город.
В компетенцию совета судебных приставов входило: наблюдение за действиями судебных приставов по исполнению ими служебных обязанностей; разрешение возникающих между судебными приставами жалоб и споров; рассмотрение, обращаемых к совету, жалоб частных лиц на действия судебных приставов связанных с их профессиональной деятельностью; распределение между судебными приставами вознаграждения за исполнительные действия, следующей им на основании ст. ст. 313 и 314 УСУ; наложение на судебных приставов легких дисциплинарных взысканий (предостережение, замечание, выговор) и составление представления о предании их более строгому взысканию за проступки большей вины.
Выше перечисленные взыскания, налагаемые советом, обжалованию со стороны наказанных судебных приставов не подлежали. На все прочие постановления совета приставы могли в двух недельный срок приносить жалобы в судебную палату, определения которой считались окончательными. Частные лица, обращавшиеся с жалобами в их совет, так же не лишались права в установленный 342 статьей УСУ срок обжаловать постановление совета в судебной палате, решение которой уже не подлежат обжалованию.
Деятельность судебных приставов при обращении взыскания на недвижимое имущество должника.
Если продажа была начата не позднее 14-ти часов, то торг мог продолжаться до 18-ти часов, причем в этом случае к участию в торгах могли быть допущены и лица, явившиеся после 14-ти часов . Продажа, начавшаяся в 10 или 12 часов, могла быть закончена до наступления 12-ти или 14-ти часов соответственно. Явившиеся же после окончания такого торга покупатели не могли требовать его возобновления, ссылаясь на то, что установленные законом сроки продажи не истекли .
Если продажа не была закончена в первый день, то ее дозволялось заканчивать в последующие за тем дни. При продаже движимого имущества не производилась группировка покупщиков по отношению к каждой отдельной вещи; и если к 18-ти часам пристав успел продать только часть арестованных вещей, то при наличии покупщиков на остальные вещи он был обязан перенести окончание торгов на следующий день. При продолжении начатого накануне, и прерванного, вследствие наступления 18-ти часов, торга на какое-либо имущество учитывались следующие обстоятельства: 1) если на второй день являлись все прежние покупатели, или даже некоторые из них, то торг начинался с последней предложенной накануне цены, причем к участию могли быть допущены и новые покупатели; имущество же оставалось за тем, кто предлагал наивысшею цену; 2) если при возобновлении торга на другой день никто не делал надбавки против высшей предложенной цены, то имущество оставалось за тем, кто предложил накануне наивысшую цену; 3) если прежние покупатели не являлись, а новые не делали надбавки, то торг признавался не состоявшимся, так как начать на второй день с оценочной суммы пристав не имел права; 4) если на второй день являлись только некоторые из прежних покупателей и никто из них и вновь явившихся не делал надбавки, то при отсутствии лица, предложившего накануне наивысшею цену, имущество оставлялось за предпоследним покупателем, предложившим цену, а при его отсутствии, или при отказе от покупки торг признавался несостоявшимся.
В соответствии со статьей 1051 УГС, в покупке вещей на торгах не могли принимать участие ни сам должник (или его опекун), ни судебный пристав, составлявший опись имущества, или производящий его продажу, ни те чины полиции, которые приглашались для присутствия на торгах в порядке статьи 1026 УГС. Отстранение должника от участия в торгах обуславливалось тем, что арест имущества предполагал отсутствие у должника наличных денежных средств для уплаты долга. Опекуну запрещалось участвовать в торге в качестве представителя, или заместителя должника; но участвовать на торгах в качестве покупщика имущества лично для себя он мог. Кроме перечисленных в статье 1051 УГС лиц, к участию в торгах не допускались лица, не обладающие гражданской правоспособностью: малолетние; безумные и сумасшедшие; лишенные прав состояния. Взыскателю не воспрещалось участвовать на торгах наравне с прочими покупателями. Закон не ограничивал в праве на участие в торгах свидетелей и сотрудников полиции, присутствовавших при аресте, хранителя имущества, экспертов-оценщиков. Порядок производства торга заключался в следующем: После объявления судебным приставом стоимости вещи, определенной при оценке, он спрашивал покупщиков: «Кто больше?», – и затем объявлял предложенные покупщиками цены; после прекращения надбавок пристав произносил три раза слова: «Никто больше», и если после третьего раза никто не делал надбавки, ударял молотком, после чего имущество считалось приобретенным тем лицом, которое предложило наивысшею цену (ст. ст. 1053-1055 УГС). С этого момента торг считался законченным. Для протоколирования продажи судебный пристав был обязан составить особый журнал, в котором обозначались: 1) день продажи; 2) номера продаваемых предметов; 3) высшая предложенная за каждым из них цена; 4) собственноручная расписка лица, предложившего наивысшею цену («покупателя») за каждую проданную вещь; 5) отметка о том, присутствовал ли при продаже должник или его заместитель (поверенный, опекун). Для удобства продажи статья 1050 УГС предоставляла судебному приставу право разделять продаваемое имущество на партии, то есть распределять на группы, состоящие из вещей одинакового сорта и названия. Так как должнику, согласно статье 1052 УГС, предоставлялось право требовать, чтобы те или иные предметы были проданы раньше других, то он мог потребовать и перегруппировки вещей, то есть распределение на такие партии, какие признает для себя более выгодными.
Порядок уплаты покупной цены, был указан в статье 1057 УГС. Покупщик на самом торге был обязан внести не менее 1/5 покупной цены, а остальную сумму он вносил наличными деньгами не позднее 12 часов следующего дня. В соответствии со статьей 1058 УГС купленные вещи могли быть отданы покупщикам только после получения судебным приставом всей предложенной на торге суммы. Но если покупщиком являлся сам взыскатель, то он имел право на зачет причитающейся с него суммы из суммы долга в соответствующей части. Однако такое право на зачет не освобождало его от обязательного взноса задатка, ибо последствия торга могли выясниться лишь после продажи всего арестованного имущества. Если покупщик, внеся задаток, не оплачивал к указанному в законе сроку всей остальной покупной цены, то торг признавался не состоявшимся (п. 3 ст. 1062 УГС), а задаток подлежал присоединению к той сумме, какая выручалась на втором торге. Если же покупщик, предложивший высшею цену, почему-либо уклонялся от взноса задатка, то последствием этого могло быть лишь устранение его от участия в торге, причем пристав возобновлял торг с предпоследней объявленной цены. В последнем случае при отсутствии надбавок имущество должно быть оставлено за предпоследним претендентом, но если он отказывался от покупки и взноса задатка, то торг признавался не состоявшимся.
Если сумма, вырученная от продажи части арестованного имущества, оказывалась вполне достаточной для полного погашения взыскания и расходов по исполнению, то, в соответствии со статьей 1059 УГС, пристав был обязан освободить от продажи остальные предметы и возвратить их должнику. Сдача вторично такого не проданного имущества для сбережения хранителю не могла быть допущена. Если должник при продаже имущества не присутствовал, то оставшиеся не проданными предметы должны были быть сданы приставом тому лицу, под чьим наблюдением они находились до описи.
На основании статьи 1060 УГС из вырученной от продажи суммы, прежде всего, восполнялись расходы по аресту, хранению и продаже имущества, а остальная сумма обращалась на удовлетворение взысканий. Под расходами по аресту подразумевались все издержки, понесенные взыскателем на уплату прогонных денег приставу, на вознаграждение его за исполнительные действия, на вознаграждение оценщиков и прочее. Все эти расходы подсчитывались и приводились в известность до дня торга. Они возмещались взыскателю целиком независимо от того, покрывалось ли сполна его взыскание остальной суммой или нет. В том же порядке подлежали возмещению расходы по хранению, если имело место добровольное соглашение между сторонами и хранителем о вознаграждении последнего за счет взыскателя; если же это вознаграждение удерживалось по таксе, то оно из вырученной на торгах суммы выдавалось приставом непосредственно хранителю. В таком же порядке происходило и возмещение расходов по самой продаже (например, издержек, связанных с перенесением имущества на место продажи и прочее).
Деятельность судебных приставов по исполнению иных мер принудительного характера
Под иными мерами принудительного исполнения закон предусматривал совершение должником каких-либо действий, проведение работ, либо воздержание от их совершения. Такими действиями могли быть: запрещение строительства каких-либо сооружений, спуск или поднятие уровня воды в водоеме, запрещение прорубки окон в сторону двора соседа, принуждение терпеть жильца в квартире и др.
Если должник по решению суда был обязан совершить определенные действия (работы), ему назначался срок для добровольного исполнения этого решения. Если же в указанный в повестке об исполнении срок должник не приступал к исполнению, то взыскатель имел право выполнить эти работы сам или нанять посторонних лиц (ст. 934 УГС). Все расходы по исполнению ложились на должника. Их сумма, если она не была определена в решении суда, определялась в расчетном исполнительном порядке (ст. 896 УГС).
Когда суд обязывал ответчика что-либо терпеть или воздерживаться от определенных действий, и обязанная сторона нарушала подобное решение, взыскатель имел право требовать: 1) вознаграждение за убытки в исполнительном порядке (ст. 896 УГС); 2) охранения своего владения (ст. 29 УГС); и 3) сломки или уничтожения построенного вопреки запрету за счет самого ответчика (ст. 934 УГС).
Как видно, в русском исполнительном законодательстве ни в случае нарушения указания суда совершить определенные действия, ни в случае несоблюдения запрета воздержаться от действий не предусматривалось никаких штрафов или личного ареста. Денежные штрафы и арест, как косвенная мера побуждения совершить какие-либо действия или воздержаться от них, имели место в законодательстве некоторых европейских государств. В России же вся ответственность должника за неисполнение указанных выше действий сводилась к возмещению убытков понесенных взыскателем .
Рассмотрим, в рамках пятого пункта нашей классификации мер принудительного исполнения (иные меры, предусмотренные законом), такую своеобразную меру воздействия на должника, как личное задержание (не менее употребительная форма - личный арест). Предварительно отметим, что те цели, которые ставились перед арестом и те юридические действия, посредством которых осуществлялся личный арест, не дают нам оснований отнести его в полной мере к мерам принудительного исполнения. В большей части личный арест выступал в качестве наказания неисправимого должника и лишь косвенно понуждал должника указать, где находится имущество, на которое можно было обратить взыскание. Само же содержание должника под стражей не вело к восполнению суммы долга, и даже наоборот взыскатель тратил на содержание должника в тюрьме свои деньги. Не смотря на эти обстоятельства, в некоторых случаях личный арест все же способствовал исполнению решения суда; к тому же арест за долги был заметным явлением в общественной жизни России XIX века, - поэтому, руководствуясь этими доводами, мы считаем необходимым рассмотреть личный арест в контексте этого параграфа, как одну из мер принудительного исполнения.
Неуплата долга в пореформенной России считалась гражданским правонарушением. Это правонарушение было широко распространено в России и по этому имело особую важность для всего общества, так как затрагивало интересы кредита, торговли и промышленности. Вот почему закон устанавливал в качестве наказания за это правонарушение столь суровую меру как арест. При этом не следует сбрасывать со счетов и исторически сложившиеся в этой сфере русские обычаи и традиции по взысканию долга путем физического наказания или лишения свободы (отдача головою, правеж, долговая яма (тюрьма)).
Обязательными условиями для применения ареста являлись: 1) неуплата должником долга; 2) не указание должником имущественных источников взыскания; 3) просьба взыскателя о личном аресте должника. Арест за неуплату долга мог последовать, не взирая ни на какие оправдательные причины, указанные должником. Должник мог оказаться не кредитоспособен в связи с несчастным случаем или уклонялся от уплаты долга злонамеренно. И в том и в другом случае, не разбирая степени вины должника, закон расценивал неуплату долга как правонарушение. Для ареста было достаточно, чтобы должник не платил и не указывал имущественного источника для платежа. Если источник взыскания был указан должником, то личное задержание уже не могло иметь место.
Личный арест являлся вспомогательной мерой и применялся только тогда, когда осуществить имущественное взыскание не было возможным. Именно из-за невозможности уплаты долга должник и подлежал наказанию. Закон все-таки предусматривал возможность избежать ареста должнику, не могущему расплатиться по долгам по не зависящими от него причинами. Ему предоставлялось право просить суд об открытии конкурсного производства и о признании его «несчастным, несостоятельным должником» (Устав Торговый ст. ст. 1878 п.1, 1859). Если просьба должника удовлетворялась судом, то «несчастный должник» освобождался от личного задержания (Устав Торговый 2000; ст. 233 прил. п. 1 УГС по прод. 1869 г.). Однако до того момента пока суд не признает его «несчастным», по закону он являлся виновным в неплатеже долга и взыскателю дозволялось держать его под арестом.
Сроки содержания должника под арестом зависели от количества неуплаченной суммы и определялись судом. Долг ниже 100 рублей считался незначительным и по этому не влек за собой ареста (ст. 1227 УГС). Аресту могли подвергаться только лица, не уплатившие взыскание от ста рублей и выше, на время от 6 месяцев до 5 лет. В статье 1234 УГС устанавливалась длительность ареста в зависимости размера долга: так, за долг от 100 до 2000 рублей – 6 месяцев; от 2000 до 10000 рублей – 1 год; от 10000 до 30000 рублей – 2 года; от 30000 до 60000 рублей – 3 года; от 60000 до 100000 – 4 года; от 100000 и выше – 5 лет.
Закон устанавливал круг лиц, не подлежащих не при каких обстоятельствах личному задержанию. К ним относились, во-первых, лица, неспособные вступать в долговые обязательства (например, малолетние и несовершеннолетние); далее те, для которых это наказание было бы слишком тяжело или опасно для них самих и лиц с ним связанных (престарелые в возрасте более 70 лет; беременные женщины и женщины после родов в течении 6 недель; родители, если состоящие на их попечение малолетние дети оставались бы без средств к существованию); и наконец священнослужители побуждение которых к платежу долга поручалось епархиальному начальству. Кроме этих лиц закон не допускал личного задержания в делах между супругами и близкими родственниками (ст. 1226 УГС). Устанавливая эту норму, законодатель руководствовался нормами морали – арест за долги родственника считался безнравственным и подлежал запрету. Лицо не могло подлежать аресту и по просьбе нового кредитора в том случае, если его родственник-взыскатель передал бы долг третьему лицу . Еще одним обстоятельством, исключающим применение в отношении должника личное задержание, являлась болезнь, при которой перемещение больного было бы сопряжено с опасностью для его здоровья. Наличие такой болезни устанавливалось врачом в присутствии судебного пристава или судьи