Дискурсивно-биографический подход в исследованиях репатриации (на примере российских немцев в Германии) Зевелева Ольга Игоревна

Содержание к диссертации

Введение

Глава 1. Теоретико-методологические подходы к изучению социального феномена репатриации и построение концептуальной модели 17

1.1. Междисциплинарное поле исследований репатриации и поиск социологического фокуса 17

1.2. Концептуализация репатриации российских немцев в социологическом фокусе 49

1.3. Основные выводы и обоснование концептуальной модели исследования 59

Глава 2. Методологические основания для совмещения биографического подхода и дискурс-анализа в изучении репатриации 61

2.1. Биографии и дискурсы в исследовании репатриации 62

2.2. Биографический метод

2.2.1. Биографические интервью: теория, метод, процедура 66

2.2.2. Биографический анализ: реконструкция кейсов 77

2.2.3. Критика биографического метода 84

2.3. Дискурс-анализ 87

2.3.1 Этапы сбора и анализа данных 87

2.3.2 Решение проблемы формирования выборки с помощью этнографического наблюдения 2.4. Проблемы и преимущества сочетания биографического метода и дискурс-анализа 106

2.5. Операционализация концептуальной модели 114

2.6. Валидность качественных методов 118

2.7. Основные выводы и дискурсивно-биографический подход к изучению репатриации 122

Глава 3. Апробация теоретико-методологической модели: репатриация российских немцев в Германию 125

3.1. Основания для апробации теоретико-методологической модели 125

3.2. Результаты исследования репатриации российских немцев в Германию

3.2.1. Эмпирическая база 128

3.2.2. Типология биографий российско-немецких репатриантов 133

3.2.3. Реконструкция институционального дискурса репатриации в Германию 166

3.3. Основные выводы о социальном опыте российских немцев в Германии 184

Заключение 188

Список литературы

• Концептуализация репатриации российских немцев в социологическом фокусе
• Основные выводы и обоснование концептуальной модели исследования 59
• Биографические интервью: теория, метод, процедура
• Реконструкция институционального дискурса репатриации в Германию

Введение к работе

Актуальность исследования

Социологический интерес к феномену репатриации продиктован широкими
социальными последствиями переселения индивида или группы в страну своего
происхождения ии страну происхождения предков . Репатриацию также

называют «возвратной миграцией» . Особенности этого типа миграции заключаются в том, что это стимулируемое государственной политикой переселение индивида

или группы . Всего на данный момент насчитывается порядка 40 стран, которые, так или иначе, осуществляют программы по репатриации или имеют соответствующие разделы законодательства. В их число входят Россия, Казахстан, Киргизия, Армения, Эстония, Польша, Венгрия, Чехия, Франция, Норвегия, Финляндия,

Дания, Болгария, Перу, Турция, Индия, Япония, Китай, Филиппины . В России с
2006 . действует государственная программа по оказанию содействия
добровольному переселению Российскую Федерацию соотечественников,

проживающих за рубежом.

Распад СССР 1991 . привел к массовым миграциям населения п постсоветскому пространству, а также по Евразии в целом. Часть этих потоков людей в процессе переселения воспользовались существующими программами репатриации. Так, в начале 1990-х гг. многие выходцы из СССР переехали в Германию, Израиль и Грецию на основании своих исторических этнических связей с этими странами.

De Tinguy A. Ethnic Migrations of the 1990s from and to the Successor States of the Former Soviet Union: «Repatriation» or Privileged Migration // Diasporas and Ethnic Migrants: Germany, Israel, and Post-Soviet Successor States in Comparative Perspective / Eds. R. Muenz, R. Ohlinger. Portland: Frank Cass, 2003. P. 113.

Термин «возвратная миграция» предпочитают социологи С. В. Рязанцев и А. А. Гребенюк. См. Рязанцев С. В., Гребенюк А. А. «Наши» за границей. Русские, россияне, русскоговорящие, соотечественники: расселение, интеграция и возвратная миграция в Россию. М: Институт социально-политических исследований РАН, 2014. С. 91. ³ De Tinguy A. Ethnic Migrations of the 1990s from and to the Successor States of the Former Soviet Union: «Repatriation» or Privileged Migration // Diasporas and Ethnic Migrants: Germany, Israel, and Post-Soviet Successor States in Comparative Perspective / Eds. R. Muenz, R. Ohlinger. Portland: Frank Cass, 2003. P. 113.

Рязанцев С. В., Гребенюк А. А. «Наши» за границей. Русские, россияне, русскоговорящие, соотечественники: расселение, интеграция и возвратная миграция в Россию. М: Институт социально-политических исследований РАН, 2014. С. 91.

Исследования 1990-х и 2000-х гг. рассматривают репатриацию в качестве специфического типа международной миграции, который стимулируется государством и осуществляется по специальным государственным программам в рамках миграционной политики⁵. Эти программы, которые построены вокруг идей о «символических связях» между принимающим государством и репатриантами, являются одним из инструментов дости жения экономических целей в области занятости населения⁶ . Большая часть существующей литературы на эту тему посвящена, главным образом , основам формирования политики репатриации в разных странах⁷. Однако не менее важным аспектом изучения репатриации является восприятие политики репатриации теми, кому она адресована. Их восприятие условий и факторов репатриации сказывается на процессе адаптации в стране принятия. Изучение субъективного опыта репатриации актуализирует запрос на методологические подходы к его анализу.

В настоящей диссертации репатриация рассматривается в качестве социального феномена, сконструированного государственной политикой, которая основана на идеях о происхождении репатриантов. Теоретико-методологические ресурсы социологических аспектов репатриации достаточно разрозненны, поэтому представляется актуальной задача разработки методологического аппарата, совмещающего как институциональную логику политики репатриации, так и субъективную логику биографических стратегий и тактик репатриантов процессе адаптации. Постановка этой задачи требует рефлексии не только по поводу наличных методологических ресурсов привлекаемого дискурс-анализа и биографических исследований, но также и междисциплинарной логики.

⁵ Cassarino J. P. Theorising Return Migration: the Conceptual Approach to Return Migrants Revisited // International Journal
on Multicultural Societies (IMS). 2004. Vol. 6, No. 2. P. 253.

⁶ Skrentny J. D., Chan S., Fox J., and Kim D. Defining Nations in Asia and Europe: A Comparative Analysis of Ethnic Return
Migration Policy // International Migration Review. 2007. Vol. 41, No. 4. P. 793–825.

⁷ Hess C. What Can Co-Ethnic Immigrants Tell Us about Ethnic Visions of the National Self? P. 103–133.

Научная разработанность проблемы

В последние несколько лет начали появляться и качественные исследования субъективного опыта репатриации. Однако такие исследования, как правило, характеризуются отсутствием внимания к институциональным рамкам формирования субъективного опыта.

На п ротяжении 1990-х и 2000-х гг. отечественные исследователи начали обращаться к теме репатриации в контексте национально-государственного строительства на постсоветском пространстве. В отечественных исследованиях репатриации следует отметить вклад В. А. Ионцева, Н . М. Лебедевой, М. В. Назарова, а также А. В. Окоркова. Их книга «Эмиграция и репатриация в России», опубликованная в 2011 г ., стала первым масштабным трудом, в котором была предпринята попытка рассмотреть тему репатриации в России в ее философском, социальном, экономическом, и демографическом аспектах ⁸ . Социологи С. В. Рязанцев и А. А. Гребенюк обратились к теме исследований соотечественников спустя восемь лет после утверждения программы по оказанию содействия их добровольному переселению в Российскую Федерацию. Это позволило авторам систематизировать накопленный в России опыт в книге «'Наши' за границей: Русские, россияне, русскоговорящие, соотечественники: расселение, интеграция и возвратная миграция в Россию» (2014), а также предложить типологию репатриации на стимулируемую и не стимулируемую принимающим государством. В диссертационном исследовании мы обращаемся именно к стимулируемой репатриации, которая отличается «наличием определенных государственных программ по увеличению данного миграционного потока»⁹.

В 2005 г. вышла знаковая книга В. И. Мукомеля «Миграционная политика России. Постсоветские контексты», в которой репатриация соотечественников

⁸ Ионцев В. А., Лебедева Н. М., Назаров М. В., Окороков А. В. Эмиграция и репатриация в России. М., 2001.

⁹ Рязанцев С. В., Гребенюк А. А. «Наши» за границей. Русские, россияне, русскоговорящие, соотечественники:
расселение, интеграция и возвратная миграция в Россию. М: Институт социально-политических исследований РАН,
2014. С. 91.

рассматривается в контексте других миграционных потоков в Россию¹⁰ . Здесь систематически анализируются дискурсы о мигрантах и миграционной политике в России на разных уровнях (от масс-медиа до дискурсов публичных политиков и государственных органов). В зарубежных исследованиях репатриации также уделялось внимание ее постсоветскому контексту. Т. Хелениак описывает Советский Союз в качестве «сложной системы этнических родин», вследствие чего постсоветская миграция в основном строилась по модели «возвращения домой» — как внутри бывшего СССР, так и в другие государства ¹¹. М. Флинн, которая занимается изучением возвратной миграции в Р оссию, утверждает, что потоки постсоветской миграции, и в особенности потоки репатриантов, пришли в движение не только под влиянием экономических факторов и семейных связей, но и миграционных правил, которые были сформулированы в новых независимых государствах после распада СССР. Х. Пилкингтон отмечает в своей книге «Миграция, перемещение и идентичность в постсоветской России», что анализ процесса создания миграционного законодательства в момент распада СССР в разных государствах (в том числе и в Германии) позволяет понять, как структурированы потоки репатриантов в рамках международной миграции¹².

За последние годы было предпринято несколько попыток провести сравнительный анализ репатриации в разных странах. Среди них выделяется масштабное исследование Дж. Скрентни и его соавторов 2007 г.¹³. В этой работе на основе сравнительных исследований политики репатриации выделяются два разных типа репатриации: «западный» тип (на примере европейских государств ) и «восточной» (на примере азиатских государств). Авторы приходят к выводу, что европейские государства активно используют риторику «символических связей» с

¹⁰ Мукомель, В. И. Миграционная политика России: Постсоветские контексты / Институт социологии РАН. М.:
Диполь-Т., 2005. 351 С.

¹¹ Heleniak T. An Overview of Migration in the Post-Soviet Space // Migration, Homeland, and Belonging in Eurasia / Eds. C.
J. Buckley, B. A. Ruble, E. T. Hofmann. Washington, District of Columbia; Baltimore, Maryland: Woodrow Wilson Center
Press and Johns Hopkins University Press, 2008. P. 31.

¹² Pilkington H. Migration, Displacement and Identity in Post-Soviet Russia. London: Routledge, 1998. P. 186.

¹³ Skrentny J. D., Chan S., Fox J., and Kim D. Defining Nations in Asia and Europe: A Comparative Analysis of Ethnic Return
Migration Policy // International Migration Review. 2007. Vol. 41, No. 4. P. 793–825.

репатриантами, в то время как азиатские государства используют репатриацию как инструмент достижения экономических целей.

В фокусе данного диссертационного исследования — «европейский» тип репатриации, который основан на принципах исторических связей между разными группами населения и на идеях об общем прошлом у репатриантов и принимающего государства. Изучается взаимосвязь между дискурсивными основами государственных программ и самовосприятием репатриантов. С этой целью в диссертации проведен анализ научных исследований адаптации репатриантов и их методологических оснований.

П 14

. Кассарино в статье 2004 г. «Т еоретизирование возвратной миграции» утверждал, что в рамках исследований репатриации необходимо развернуться в сторону объяснения последствий репатриации на индивидуальном уровне для самих репатриантов. Он предложил рассмотреть индивидуальные траектории адаптации среди репатриантов и на их основе построить объяснительную модель различий в

результате адаптационных процессов среди репатриантов .

В диссертации показано, что наиболее адекватным способом изучения
индивидуальных траекторий адаптации является биографический подход. Наиболее
полно преимущества этого подхода представлены в вышедшей в 2012 г. монографии
немецких социологов . Розенталь, В. Стефан Н. Раденбаха «Хрупкие

принадлежности: как российско-немецкие семьи рассказывают свои истории», которая рассматривает репатриацию Германии. Настоящее диссертационное исследование продолжает модель Г. Розенталь, В. Стефан и Н. Раденбаха, а также В. И. Мукомеля и дополняет биографический подход элементами дискурс-анализа.

Объект и предмет исследования

Объект исследования — концептуальные и методологические сновы исследования социального феномена репатриации.

Cassarino J. P. Theorising Return Migration: The Conceptual Approach to Return Migrants Revisited // International Journal on Multicultural Societies (IJMS). 2004. Vol. 6, No. 2. P. 253-279. Cassarino J. P. Op. cit. P. 254.

Предмет исследования — развитие теоретико-методологических подходов к анализу социального феномена репатриации.

Цель и задачи исследования

Цель исследования — предложить и обосновать методологический подход, который бы позволил проанализировать субъективный опыт репатриации и адаптации репатриантов в институциональном контексте.

Задачи:

1. Обосновать междисциплинарный подход к социальному феномену репатриации как типу международной миграции на основе критического анализа исследований в области изучения репатриации.

2. Развить социологический подход к изучению репатриации на основе существующих качественных методов и разработать технику, которая позволила бы совместить существующие методы.

3. Проанализировать преимущества и ограничения сочетания различных качественных методов для изучения репатриации.

4. Провести апробацию предлагаемого методологического подхода при помощи эмпирического исследования российско-немецких репатриантов в Германии.

Теоретические и методологические основы исследования

Диссертация носит теоретико-методологический характер и содержит апробацию построенной модели на эмпирическом материале. В основу данного исследования положен анализ современных методологических разработок в области исследования репатриации, имеющих междисциплинарный характер, при этом особое внимание уделено восприятию и биографическим последствиям репатриации. Концептуальные основания репатриации в свете демографических подходов, а также сугубо политологические концепции в рассмотрение не включались. Эмпирическая апробация выстраиваемой модели совмещения дискурсивного и биографических подходов проводилась на материале Германии.

В силу методологической направленности диссертационной работы основным
методом исследования является к ритический анализ современных теоретико-
методологических подходов к исследованию репатриации и изучение
существующих приемов, техник сбора и анализа данных.

Теоретическая и методологическая рамка работы задана концепцией «адаптации» из исследований миграции (Дж. Берри), концепцией «стандартов» Л. Тевено, а также концепцией «жизненной кривой» из биографических исследований (Ф. Шютце, У. Апитч, Е. Ю. Рождественская).

В данной работе автор развивает модель адаптации мигрантов, предложенная канадским психологом Дж. Берри в режиме социологических допущений. Согласно Дж. Берри, мигранты демонстрируют четыре стратегии адаптации на новом месте жительства:

5. двойная стратегия адаптации (принятие мигрантами культуры доминирующего сообщества при сохранении элементов собственной культуры);

6. ассимиляция (полное принятие мигрантами культуры принимающего сообщества, сопровождающееся утратой собственной культуры);

7. сегрегация (непринятие мигрантом культуры принимающего сообщества на новом месте и сохранение собственной культуры);

8. маргинализация (непринятие культуры принимающего сообщества при одновременном отказе от сохранения собственной культуры)¹⁶.

В рамках данной модели избранная стратегия зависит от важности для мигранта поддерживать взаимоотношения с обществом в целом, с одной стороны, и значимости сохранения собственных характеристик и идентичности, с другой. В данном диссертационном исследовании предложенное Дж. Берри понятие «стратегий» (как дифференцированных модусов социального действия репатрианта на новом месте жительства) рассматривается не как итог адаптации, а как процесс. Такой анализ позволяет реконструировать адаптивную активность репатриантов, а

Berry J. W. Immigration, Acculturation, and Adaptation // Applied Psychology. 1997. Vol. 46, No. 1. P. 8.

также предпринимаемые ими действия в совокупности с конструктами их оправдания и наделения смыслом.

В рамках диссертационного исследования концепция «стандартов» из теории конвенций Л. Тевено применена для обоснования нашего понятия «нормированный нарратив», понимаемого как совокупность дискурсов о репатриантах и репатриации, представленных в официальных документах и в широко распространяемых текстах (например, в журналах или газетах землячеств). В этих текстах предложены определенные трактовки истории репатриации, качеств репатриантов, отражен идеологический настрой авторов. С помощью данной концепции исследуется соотношение личного нарратива респондента и нормированного нарратива как продукта стандартизации дискурса.

В области методологии социологического анализа субъективного опыта репатриации в диссертации используются два подхода. С одной стороны, получил дальнейшее развитие биографический подход, который применяется такими социологами, как Ф. Щютце, Г. Розенталь, У. Апитч, М. Кеттиг, М. Коли, Г. Лутц в Германии; Д. Берто, К. Делькроа во Франции; К. Кажмирска и Т. Ференч в Польше; Р. Брекнер в Австрии; Е. Ю. Рождественская и В. В. Семенова в России и другие. Ключевым, как обосновано в диссертации, здесь выступает термин «жизненная кривая» для описания последовательности процессуальных структур жизненного пути, совмещенных с их истолкованием респондентами¹⁷. С другой стороны, для учета в рамках данной концептуальной модели институционального и политического контекстов репатриации, в диссертации развивается качественный критический дискурс-анализ, разработанный З. Йегер и Ф. Майер на основе подходов М. Фуко.

«Жизненная кривая» — устоявшийся в русском языке перевод немецкого термина « Verlaufskurve» (Рождественская Е. Ю. Биографический метод в социологии. М.: Издательский дом ГУ ВШЭ, 2012. С. 125).

Научная новизна работы

Научная новизна диссертационной работы отражена в следующих положениях:

9. В диссертации предложен новый синтетический дискурсивно-биографический подход к социологическому анализу социального феномена репатриации. Он построен на пересечении институциональной и индивидуально-групповой логики анализа.

10. Предложено новое понятие, формирующее концептуальную основу для социологических исследований репатриации — «нормированный нарратив». «Нормированный нарратив» — это продукт институциональной обработки личного нарратива, представляющий собой образец для нарратива идентичности репатриантов.

11. Обоснована новая техника совмещения биографического метода и дискурс-анализа. Она основана на проведении этнографических наблюдений в местах («локусах»), где репатриантам предоставляются дискурсивные ресурсы.

12. В результате апробации дискурсивно-биографического подхода показаны качественные тенденции в процессе адаптации российско-немецких репатриантов в Германии, которые ранее не были освещены социологами. Апробация позволила выделить идеологические конструкты, на которые опирается миграционная и интеграционная политика Германии, а также показать их институциональное влияние на идентичность и биографии репатриантов в Германии.

Положения, выносимые на защиту

1. Предложенный социологический подход к анализу процесса адаптации в ходе репатриации обогащает изучение социального феномена репатриации за счет двойной оптики анализа: субъективное изложение и осмысление опыта репатриации совмещено с анализом нормированных нарративов, которые

являются результатом институционального влияния государственных учреждений.

2. Новая техника проведения этнографического наблюдения в местах («локусах») производства и распространения дискурсов о репатриации позволяет нам совместить биографический метод и дискурс-анализ, а также решить проблему формирования выборки текстов для дискурс-анализа. Методика основана, во-первых, на выявлении через биографические интервью важных для формирования новой идентичности репатриантов институций, и, во-вторых, на последующем проведении в этих институциях этнографических наблюдений, в ходе которых собираются тексты для дискурс-анализа.

3. Вводится н овое понятие «нормированный нарратив» для определения совокупности дискурсов, которые описывают репатриантов в официальных документах (законах, правилах) и в широко распространяемых текстах (в журналах землячеств, в текстах с выставок о репатриантах и т.п.). Эти тексты содержат определенные трактовки истории репатриантов, приписывают им конкретные качества и отражают определенный идеологический настрой авторов текстов.

4. Предлагаемый дискурсивно-биографический подход продемонстрировал свою применимость в эмпирическом исследовании российских немцев в Германии. Во время апробации установлено, что российско-немецкие репатрианты избирают двойную стратегию адаптации при менее трудных внешних обстоятельствах . Репатрианты, столкнувшиеся с большими трудностями, ориентируются на сообщество российских немцев для социальных контактов, поиска работы и нарративного оформления своей идентичности. У становлено, что нормированный нарратив конструируется государством и «лидерами» сообщества репатриантов в ходе их работы в официальных учреждениях или организациях репатриантов.

Апробация результатов

Результаты данного диссертационного исследования были апробированы на следующих научных мероприятиях: на конференции «Why Discourse Matters? Theoretical and Methodological Practices of Discourse Approaches» во Франкфурте-на-Майне в 2014 г. (доклад: «Transit Camps as Discourse: a Stage for German Migration Policies»); на конференции «Metropolis 2014 Conference on Migration» в Милане в 2014 г. (доклад: «The Transit Camp as a Feature of German Migration Policy: Inclusion, Exclusion and the Nation-State»); на конференции «XIV Апрельская международная научная конференция по проблемам развития экономики и общества НИУ ВШЭ» в Москве в 2013 г. (доклад: «Репатриация в сравнительной перспективе: Германия,

Россия, Казахстан»); на конференции «18 Annual ASN World Convention» в Нью-Йорке в 2013 г. (доклад: «Political Aspects of Repatriation: A Comparative Analysis of Germany, Russia and Kazakhstan»); на конференции «International Sociological Association — ISA RC 38 Biography and Society Conference» в городе Лодзь в Польше в 2013 г. (доклад: «Implications of Qualitative Data Analysis Software for

T1 th

Biographical Research: Interview Analysis in Atlas.ti»); и на конференции «the 45 ASEEES Annual Convention» в Бостоне в 2013 г. (доклад: «Repatriation and National Identity: The Russian and German Experiences»).

Основные результаты исследования отражены в ряде публикаций автора в российских и международных рецензируемых изданиях. Результаты исследования также были использованы при выполнении исследовательских проектов Лаборатории политических исследований НИУ ВШЭ на темы «Мигранты в принимающем сообществе: проблемы успешной адаптации» (2013) и «Синдром ‘политической ностальгии’ в современной России» (2014).

Теоретическая и практическая значимость работы

Предложенный в диссертации дискурсивно-биографический подход исследованию репатриации может быть использован для проведения фундаментальных научных исследований, а также для анализа различных программ

репатриации и изучения адаптации репатриантов в разных странах. Дискурсивно-биографический подход может послужить основой исследования как отдельных кейсов репатриации, так и сравнительных исследований.

Структура и объем работы

Концептуализация репатриации российских немцев в социологическом фокусе

Обзор теоретико-методологических подходов к изучению репатриации в первую очередь начинается с описания подходов к изучению международной миграции, так как проблемы, с которыми сталкиваются репатрианты и принимающие репатриантов сообщества, структурно похожи на проблемы других групп иммигрантов. В данном параграфе мы предложим категориальный аппарат изучения репатриации на основе концепций, предложенных в рамках междисциплинарных исследований миграции. Мы предложим понятие «адаптация» как центральное для изучения репатриации, р ассмотрим историю формирования подходов к изучению адаптации иммигрантов на разных исторических этапах. Начав с чикагской школы, мы рассмотрим американскую традицию исследований адаптации иммигрантов, перейдем европейским подходам и далее представим российский контекст исследований адаптации иммигрантов с вниманием к советскому наследию в этой области.

Миграция — это сложное явление, которое изучается представителями разных дисциплин: историками, антропологами, экономистами, политологами, демографами, психологами, специалистами по праву, циологами. Категориальный аппарат исследований миграции — это «система общенаучных понятий, включающая категории и понятия общей социологии, смежных наук, занимающихся изучением миграции, также специфические категории» В данном исследовании речь идет о таких понятиях из наук о миграции, как международная миграция, репатриация, социальная ассимиляция, социальная интеграция, социальная адаптация. Данные понятия отражают специфическое предметное содержание социологии миграции. В дополнение к этому из биографического подхода к социологии применяются категории «жизненная кривая» и «нарративная ориентация».

Приезд новых людей или новой группы людей в национальное государство или город влечет за собой изменения в составе населения и в том, как устроено общество. Приезжающие мигранты и сообщества, с которыми они начинают взаимодействовать на новом месте, вынуждены адаптироваться друг к другу. По этой причине социологи традиционно стремятся ответить на вопрос о том, какие последствия влечет за собой миграция для принимающего сообщества и для самих мигрантов . Одной из центральных категорий в этой области является «адаптация мигрантов», рассматриваемая как процесс привыкания мигрантов к социальным условиям на новом месте жительства во всех сферах жизнедеятельности. В рамках социологии нет единого мнения на тему того, как происходит процесс адаптации. В данном исследовании мы будем преимущественно использовать термин «адаптация», но разные исследователи миграции используют различные термины для обозначения этого процесса в зависимости от их взгляда на то, как это происходит эмпирически.

Разные теоретики и исследователи писали о социальных последствиях миграции, используя такие термины, как адаптация, абсорбация, инкорпорация, инклюзия, ассимиляция, интеграция мигрантов 22 . В то время как ранние социологические исследования23 были основаны на линейной идее о том, что все мигранты со временем ассимилируются в принимающее сообщество (то есть становятся частью социальных, культурных, экономических институтов общества на новом месте жительства), в последние годы исследователи миграции24 начали представлять результаты миграции в виде разнообразных и многослойных схем, основанных на различных стратегиях адаптации мигрантов к новым условиям (формирование этнических анклавов, участие в теневых рынках, установление транснациональных форм экономического и политического участия).

В рамках социологии н а последствия международных миграционных процессов для общества обратили внимание теоретики, которые стояли у истоков возникновения социологии как дисциплины. Макс Вебер говорил в своих лекциях в 1895 г оду, что польские крестьяне, иммигрировавшие в Германию, были представителями более «низкой расы» и негативно влияли на занятость немецких рабочих и крестьян , а также приводили к снижению уровня жизни в сельской местности в ермании . Президент Американской социологической ассоциации (ASA) Эдвард Росс также писал об опасности иммиграции более «низких рас» для доминирующего «белого» населения в 1914 году . Основные социологические исследования миграции последующих эпох уже отошли от расовых иерархий (в современных социологических исследованиях от этого отказались полностью), однако сохранилось основополагающее направление социологии миграции как изучение последствий миграции в форме взаимодействия между новой приезжающей группой и доминирующим принимающим сообществом. Значительный вклад в изучение миграции на ранних стадиях внесли американские социологи, которые со времен чикагской школы уделяли внимание огромным (и постоянно прибывающим на протяжении веков) группам иммигрантов в США. Социологические исследования миграции стали проводиться в Европе только в 1970-е и 1980-е годы .

Первые социологические схемы, объясняющие последствия миграции, были разработаны представителями чикагской школы в 1920-е и 1930-е годы. Первой работой, посвященной адаптации и интеграции мигрантов в принимающем сообществе, считается исследование Томаса и Знанецкого от 1918 года «Польский Т крестьянин в Европе и Америке» . омас и Знанецкий описали социальные механизмы миграции из Польши в США и на основе изучения биографий мигрантов пришли к выводу, то мигранты из Польши ассимилируются в американское общество, но остаются «американцами польского происхождения».

Другой представитель чикагской школы, Р. Парк, разработал схему «цикла ассимиляции», которая оказала значительное влияние на исследование социальных последствий миграции на протяжении последующих нескольких десятилетий. Согласно концепции Парка, «цикл ассимиляции» запускается, когда новые этнические или расовые группы вторгаются в «экологический порядок» , нарушая равновесие в нем. Последующий цикл включает в себя следующие стадии: 1) обострение конкуренции; 2) конфликт; 3) аккомодация; 4) ассимиляция . На стадии аккомодации разные группы начинают постоянно взаимодействовать друг с другом в социальной жизни, а на последней стадии «ассимиляции» новые этнические или расовые группы полностью включаются в социальную жизнь.

Такое линейное восприятие последствий миграции в виде включения мигрантов в общество, всегда заканчивающееся «ассимиляцией», оставалось основополагающим подходом в социологических исследованиях миграции до 1970-х одов. Так, в 1964 оду М. Гордон, ученик Р. Парка, определил «принимающее сообщество» в американском контексте как средний класс англосаксонских протестантов, и по его схеме все группы мигрантов проходят через ассимиляцию в эту доминирующую группу . Г ордон разработал классификацию разных этапов ассимиляции мигрантов в принимающем сообществе: 1) культурная ассимиляция и аккультурация (отказ от своих культурных паттернов и усвоение культурных паттернов доминирующего сообщества); 2) структурная ассимиляция (участие в институтах доминирующего сообщества); 3) смешанные браки; 4) идентификационная ассимиляция (самоидентификация в рамках доминирующей культуры); 5) ассимиляция аттитюдов (отсутствие предрассудков против группы со стороны доминирующего сообщества); 6) ассимиляция поведенческая (отсутствие дискриминации против группы о стороны

принимающего сообщества); 7) гражданская (civic) ассимиляция (отсутствие властных конфликтов во взаимодействии групп) 33 . Согласно схеме Гордона, культурная ассимиляция мигрантов неизбежна, но на ней процесс ассимиляции может остановиться. Если процесс ассимиляции дойдет до второй стадии, то есть до структурной ассимиляции, то остальные стадии обязательно последуют34.

Основные выводы и обоснование концептуальной модели исследования 59

Попытка соединить дискурс-анализ и биографический подход в одном исследовании важна тем, что такое сочетание может дополнить современные биографические исследования развернутым инструментарием, который позволил бы учесть институциональные контексты биографических рассказов и тем самым изучить, какие существуют возможности для адаптации репатриантов в принимающем сообществе. Биографические данные, в свою очередь, могут расширить дискурс-аналитическую оптику, которая обычно основывается на текстовых источниках с ссылкой на институты, которые их производят, без учета действий релевантных акторов. Данный параграф описывает концептуальную основу для совмещения биографического метода и дискурс-анализа в рамках исследований репатриации151.

Сочетание биографического метода и дискурс-анализа позволяет исследователю рассмотреть социальную адаптацию репатриантов с двух сторон — биографически и институционально, в обоих случаях работая с текстами и анализируя язык. Тем не менее данные методы редко используются в рамках одного исследования. За последние два года начали появляться эмпирические работы, авторы которых совмещают приемы биографического метода с дискурс-аналитическими приемами, но в рамках социальных наук еще не существует глубокой методологической рефлексии на эту тему. Р . Вундрак, например, исследовала сообщества китайских мигрантов в Румынии в свете общественного дискурса о китайском районе Бухареста, очетая дискурс 152 аналитические приемы с этнографией . М. Пон-Вайдингер в своем исследовании женщин, работающих на расчистке города от развалин после Второй мировой войны, исследует биографические рассказы их женщин в контексте дискурсивного конструирования разных типов жертв войны в австрийском обществе . Т акже в своей татье «Хакамада — опыт деконструкции политической биографии» Е. Ю. Рождественская показывает, что во время биографического интервью респондент иногда отказывается от выстраивания рассказа о жизненном пути в форме нарратива, представляя интервьюеру вместо этого готовый конструкт политической идентичности . акие интервью пронизаны политическими дискурсами. В таком лучае Рождественская предлагает работать с «дискурсивной текстуальностью» и исследовать то, как в интервью производятся значения . При анализе интервью с Ириной Хакамодой Рождественская использовала метод критического дискурс-анализа Н. Фэркло. Исследования Е. Ю. Рождественской, Р. Вундрак и М. Пон-Вайдингер включают в себя мультиметодологические элементы, но авторы используют только отдельные элементы биографического метода и критического дискурс-анализа при сборе и анализе данных. Мы считаем, что применение полного набора операций биографического метода и критического дискурс-анализа к исследованию репатриации может стать основой для успешного сбора и анализа эмпирических данных.

Биографический метод и критический дискурс-анализ являются инструментами для изучения репатриации, так как биографический метод репатриантов тесно связан с институциональными контекстами их миграции. Массовая репатриация людей на «историческую родину» обычно обусловлена целевыми программами принимающего репатриантов государства. Политика репатриации является частью миграционной политики и политики в области гражданства, с помощью которых государство очерчивает границы между «своими» и «чужими» . В случае программы репатриации в Германию, например, репатрианты автоматически получают немецкое гражданство и ряд социальных льгот на новом месте жительства. Новые граждане становятся частью политического сообщества, следовательно, политика в этой области отражает конструирование национальной идентичности со стороны государства .

В Германии российско-немецкие репатрианты являются целевой иммиграционной группой, интеграция которых в немецкое принимающее сообщество на протяжении многих десятилетий является приоритетным направлением в рамках миграционной и интеграционной политики ФРГ. Российские немцы имели возможность подать на статус репатрианта с 1950-х годов, а с начала 1990-х годов немецкие власти запустили ряд адаптационных и интеграционных программ для репатриантов. Главные критерии для получения приглашения на репатриацию — это оказательство о принадлежности к немецкой «этнической группе» (по данным паспорта СССР, например), а также свидетельства об истории политических репрессий в семье в советский период. Следовательно, личная биография репатрианта и политика Германии в сфере миграции и гражданства переплетаются: биографические данные должны соответствовать определенным критериям принадлежности к немецкому «народу» и к репрессированной в СССР группе, и это, в свою очередь, определяет принадлежность индивида к немецкому национальному государству сегодня. Таким образом, процесс репатриации влечет за собой последствия для репатрианта не только в виде адаптации на новом месте жительства, но и в виде осмысления своего прошлого и истории семьи в новом контексте. Этот процесс происходит как среди репатриантов в Германии, так и среди репатриантов в тех 40 государствах, которые на сегодняшний день проводят политику репатриации (включая Грецию, Францию, Армению, Ирландию, Польшу, Казахстан, Россию, Израиль, Турцию, Индию). Для того чтобы понять, как репатрианты осмысляют свой биографический опыт и какие стратегии адаптации они избирают для новой жизни в принимающей стране, необходимо уделить внимание не только биографическим нарративам, но и дискурсивным рамкам, которые создаются институтами принимающих государств. Следовательно, совмещение биографического метода и метода критического дискурс-анализа может стать важной методологической основой для исследований репатриации и адаптации репатриантов.

Биографические интервью: теория, метод, процедура

Исследование посвящено преимущественно российским немцам, проживающим в Германии. В данном разделе мы описываем наше поле и выборку для апробации дискурсивно-биографического метода.

В Германии 3,5 млн российских немцев и членов их семей. Они проживают в крупных городах и деревнях в зависимости от того, куда их распределило правительство Германии226. Исследование основано на трех группах источников: 47 интервью, восемь наблюдений и 27 текстов для критического дискурс-анализа.

Из собранных 47 интервью 33 являются биографическими интервью с российскими немцами (три пилотных интервью с российскими немцами в России и 30 интервью с российско-немецкими репатриантами в Германии). В среднем одно биографическое интервью длилось 2 ч 14 мин. В дополнение к этому было собрано десять интервью в пограничном лагере для репатриантов в Германии, из них: четыре групповых интервью с российско-немецкими семьями; два интервью с беженцами, проживающими в лагере; два интервью с местными жителями населенного пункта, в котором расположен лагерь; одно интервью с сотрудником лагеря; одно интервью с официальным представителем лагеря. Также было собрано три экспертных интервью.

Было проведено восемь наблюдений в учреждениях для российских немцев и местах встреч российских немцев (подробное описание в Приложении 3). В сумме это составило 32 ч 15 мин наблюдений, девять из которых были проведены в пограничном лагере для репатриантов в Германии. Во время наблюдений было собрано 27 текстов для критического дискурс-анализа, 17 из которых были проанализированы углубленно (они представлены в Приложении 5).

Экспертные интервью были проведены со специалистами Геттингенского университета им. Георга-Августа по российским немцам в Германии и Украине (Н. Раденбах и Г. Розенталь) и со специалистом по идентичности российских немцев, кандидатом социологических наук Владиславом Курске. Исследование также включает в себя материалы серии этнографических наблюдений в официальных, культурных и семейных местах встреч российских немцев в Германии. Наблюдения велись в двух домах российско-немецких семей, что дополнило понимание контекста биографических интервью с членами этих семей. Также наблюдения велись в пограничном лагере «Фридланд», «интеграционных домах» для российских немцев в Гамбурге Берлине, выставочном пространстве ратуши берлинского района Марцан, где размещается постоянная выставка истории российских немцев, и в Российском доме культуры при обсуждении планов проведения фестиваля «Российско-немецкие дни» в 2014 году.

Наблюдения проводились в домах вух российско-немецких семей в Берлине маленьком городе-курорте Бад-Наухайме. В Берлине встреча проходила в русское Рождество, когда собиралась часть семьи дома у представителей старшего поколения. Наблюдение в Бад-Наухайме проводилось во время обеда дома у российско-немецкого пенсионера и его русской жены. Мы вместе мотрели новости на немецком, русском и казахском языках и обсуждали общественно-политические проблемы.

На протяжении одного дня велось наблюдение за работой пограничного лагеря «Фридланд», где на момент полевого исследования жило пять семей (30 человек) только что переехавших в Германию российских немцев, а также беженцы и нелегальные мигранты. Материалы из лагеря «Фридланд» включают в себя интервью с российско-немецкими семьями, интервью с представителями лагеря, интервью с местными жителями деревни, где находится лагерь, наблюдение за обеденным перерывом мигрантов, наблюдение за тем, какие документы оформляют российские немцы во время пребывания в лагере, осмотр всего пространства лагеря, включая музей истории лагеря и четыре исторических памятника, и данные из официальной экскурсии по лагерю.

По одному рабочему дню также велось этнографическое наблюдение в интеграционных домах для российских немцев в Гамбурге и Берлине. Эти организации финансируются биржей труда и оказывают консультативные услуги российским немцам по вопросам обустройства жизни в Германии. Также при этих интеграционных домах бывают клубы, которые организовывают культурно-общественные мероприятия ля российских немцев (хоры, праздники). Проводились интервью с сотрудниками этих интеграционных домов.

Велось также этнографическое наблюдение и в выставочном пространстве ратуши берлинского района Марцан, где размещается постоянная выставка истории российских немцев. Наблюдение включает в себя осмотр экспозиции и разговоры с организатором выставки и посетителем выставки, а также наблюдение за интеракцией между ними.

Основой для анализа биографий стали интервью с 30 российскими немцами, проживающими в Германии (15 женщин, 15 мужчин), собранных на основе выборки по принципу «максимальных вариаций». Выборка была сформирована исходя из представлений о том, что в разных городах и поселениях могут быть различные условия для адаптации и социализации российских немцев. Выборка подразумевала значительный географический разброс: набор респондентов был проведен в больших городах маленьких городах и деревнях разных земель Германии, так как в разных землях могли быть различающиеся между собой целевые программы для адаптации и интеграции российских немцев, разные условия рынка труда, а также разный доступ к общественным организациям, которые занимаются российскими немцами. Выборка также представляла собой набор кейсов максимальной вариации, то есть представляющих все распространенные модели изучаемого явления (по месту проживания в Германии, месту проживания в бывшем СССР, уровню образования, политическим предпочтениям, религиозной принадлежности, роду занятости в Германии).

Реконструкция институционального дискурса репатриации в Германию

Нами описаны основания для разработки качественного социологического подхода к исследованиям репатриации. Репатриация представлена как тема, которая включает в себя уникальное переплетение индивидуальных биографических и коллективно-институциональных аспектов, влияющих на избранные репатриантами стратегии адаптации на новом месте жительства. Политика репатриации обычно основана на определенной трактовке истории национального государства и на восприятии со стороны государства связей между людьми, живущими за пределами страны, с историей страны. Таким образом, репатриация как тип миграции отличается идеологической составляющей и специальными программами по переселению репатриантов, что создает специфический контекст для адаптации репатриантов на новом месте жительства.

В диссертационном исследовании предложена основа для развития качественного социологического дискурсивно-биографического подхода к исследованию репатриации; предложена новая техника совмещения биографического метода и дискурс-анализа, основанная на проведении этнографических наблюдений в местах («локусах»), где репатриантам предоставляются дискурсивные ресурсы; предложена техника совмещения биографического метода и дискурс-анализа с помощью этнографического наблюдения; в результате апробации дискурсивно-биографического подхода показаны качественные тенденции в процессе адаптации российско-немецких репатриантов в Германии.

Дискурсивно-биографический подход к изучению репатриации является ценным для социологов благодаря двойной оптике анализа: субъективное изложение и осмысление опыта репатриации в этом подходе совмещено с анализом нормированных нарративов, которые являются р езультатом институционального влияния государственных учреждений. В рамках нашего развития данного подхода, мы также предлагаем решить проблему формирования выборки текстов для дискурс-анализа с помощью проведения этнографического наблюдения в местах («локусах») производства и распространения дискурсов о репатриации. Эта методика основана, о-первых, на выявлении через биографические интервью важных учреждений, в которых репатрианты проводят много времени, и, во-вторых, на последующем проведении в этих учреждениях этнографических наблюдений, в ходе которых собираются тексты для дискурс-анализа.

Выведенное нами понятие «нормированный нарратив» позволяет обозначить совокупность дискурсов, которые описывают репатриантов официальных документах (законах, правилах) и в широко распространяемых текстах (в журналах землячеств, в текстах с выставок о репатриантах и т.п.). Эти тексты содержат определенные трактовки истории репатриантов, приписывают им конкретные качества и отражают определенный идеологический настрой авторов текстов. Критический дискурс-анализ, основанный на выборке текстов, сформированной через биографические интервью, позволяет нам понять, какие идеологические конструкты лежат в основе политики репатриации, и каким образом эти конструкты предлагаются государством самим репатриантам.

Проведена апробация предложенного нами метода, которая была направлена на совершенствование развитие биографического метода и критического дискурс-анализа для выявления стратегий адаптации репатриантов. Мы изучили кейс российских немцев в Германии. В ходе работы с эмпирическими данными были усовершенствованы методы и техника сбора биографических данных, с одной стороны, и методы и техника сбора данных для анализа институциональных нарративов — с другой. Результаты эмпирического исследования указали на необходимость впредь уделять внимание и индивидуальным нарративам, институциональным контекстам и проведении социальных исследований миграции и репатриации. Во время апробации было установлено, репатрианты в Германии избирают одну из двух стратегий адаптации: двойную стратегию адаптации, или адаптацию через сохранение связей в своей группе репатриантов. Репатрианты с жизненной кривой, торая характеризируется особенно сложными жизненными обстоятельствами в период после переезда, часто избирают стратегию адаптации сохранения связей только собственной группе, это лечет а собой присваивание себе нормированных нарративов. При этом респонденты с менее проблемной жизненной кривой предпочитают двойную стратегию адаптации (ориентация как на собственную группу, так и на принимающее сообщество), и их нарративы характеризуются меньшим соответствием нормированному. Установлено, что нормированный нарратив конструируется государством и «лидерами» сообщества репатриантов в ходе их работы официальных учреждениях или организациях репатриантов.

Анализ показал, что существует три типа соотношения личного нарратива и нормированного нарратива: 1) тип совпадения; 2) тип частичного совпадения; 3) тип расхождения. Если респондент толкнулся тяжелыми жизненными обстоятельствами, стал политически ангажированным и ориентируется на других репатриантов для общения и поиска работы, то он или она наибольшей вероятностью будет воспроизводить нормированный нарратив и адаптироваться внутри сообщества российских немцев Германии. Если респондент не столкнулся с тяжелыми жизненными обстоятельствами во время и после переезда в Германию, то он или она наибольшей вероятностью будет включаться в различные группы обществе (не олько группа российских немцев) и идентифицировать себя с ними, и нарратив такого человека станет только частично совпадать с нормированным нарративом и будет содержать элементы отличий.