Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. ТЕОРЕТИКО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВАНИЯ ИЗУЧЕНИЯ ПРОЦЕССОВ ВИРТУАЛИЗАЦИИ КУЛЬТУРЫ 18
1.1. Информация как феномен культуры и характеристика её виртуальных свойств 18
1.2. Культура информационного общества и междисциплинарные аспекты её теоретического осмысления 47
ГЛАВА II. ВИРТУАЛЬНЫЕ КОММУНИКАЦИИ ИНФОРМАЦИОННОГО ОБЩЕСТВА В КУЛЬТУРОЛОГИИ, ИСТОРИКО-КУЛЬТУРНЫХ ИССЛЕДОВАНИЯХ И ИСКУССТВЕ 75
2.1. Виртуализация как предмет культурологического анализа 75
2.2. Особенности и проблемы виртуальной коммуникации в историко-культурном дискурсе 89
2.3. Виртуализация культуры в контексте теоретико-информационного измерения искусства 129
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 149
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ 153
- Информация как феномен культуры и характеристика её виртуальных свойств
- Культура информационного общества и междисциплинарные аспекты её теоретического осмысления
- Виртуализация как предмет культурологического анализа
Введение к работе
Актуальность темы исследования
Зарождающееся "информационное общество" строится таким образом, что "генерирование, обработка и передача информации стали фундаментальными источниками производительности и власти" (109, С.42-43). По мнению некоторых исследователей, современная технологическая составляющая социально-культурного развития существенно более значима, чем она была в начале XX в., а скорость происходящих под ее воздействием изменений столь велика, что на глазах одного поколения происходит несколько циклов технологического обновления.
Всё это детерминирует необходимость теоретического, вообще, и культурологического, в частности, осмысления процессов нового витка научно-технического прогресса и его влияния на трансформацию культуры современного общества. Еще в большей степени актуализирует данную проблему то, что результатом происходящей информационной революции становится постиндустриальный тип общества - информационное общество, ибо информационные технологии уже сегодня определяют картину настоящего и в еще большей мере они будут определять картину будущего а ядро трансформаций, которые переживает современный мир, связано с технологиями обработки информации и коммуникацией.
Устойчивое расширение масштабов применения информационных технологий, сопровождается виртуализацией человеческой деятельности в пространстве культуры. Причем основу культурных трансформаций современного общества составляют «сетевые» структуры, именно через сети происходит становление новых форм различных социальных институтов, структур и сообществ. И, в конечном счете приводят к изменению форм бытия человека. Но, поскольку культура на ряду с природой является одной из важнейших форм этого бытия, то изучение тенденций влияния сетевых структур на жизнь общества и человека приобретает особую значи-
мость. Иными словами, возникновение электронной виртуальной реальности не только провоцирует различные социальные вызовы, но и требует соответствующего их описания, объяснения и научной рефлексии как на прикладном, так и на теоретическом уровне.
Актуальность этой проблемы возрастает еще более, если учесть, что информационный прессинг провоцирует возрастание рисков массового «бегства» граждан в электронную виртуальную реальность, добровольного ухода людей, как писал И. Пригожий, «от существующего к возникающему».
Как известно, одной из острых проблем современности является противоречие между процессом глобализации мира и стремлением к идентичности локальных культур. Между тем, с культур-философской точки зрения, глобализации представляет собой диалектический процесс. Кооперация и индивидуализация, интеграция и дифференциация, универсализация и партикуляризация, конфликты и сотрудничество не исключают друг друга, а являются взаимно предполагающими тенденциями развития. В ходе глобализации процессы, которой синхронно совпадают с процессами информатизации и виртуализации, некоторые идеи и структуры современной жизни действительно распространяются по всему миру. Не бывалое развитие электронных средств массовой информации и коммуникации обеспечило глобальное распространение «массой культуры», несущей в себе не столько гуманные, сколько антигуманные ценности. Кроме того, развитие электронной виртуализации затронуло такие сферы общественной жизни как экономика, политика, образование и др. Причем переход в виртуальное пространство происходит не только на уровне сетевых технологий, но и в рамках некомпьютерной виртуализации социальных институтов. Как справедливо отмечает Т.В. Андрианова, "в настоящее время культура, благодаря коммуникационным технологиям, превращается в геокультуру" и играет все большую "роль в стратегической политике государств" (9). Сетевые
технологии, с точки зрения Б.В. Маркова (138), существенно изменяют условия развития власти: с одной стороны, появляются возможности (техники), угрожающие демократии (распространение несанкционированной информации, виртуальная координация групп), с другой стороны, развитие телекоммуникационных технологий дает новые шансы демократизации на транснациональном уровне. Учет этих обстоятельств еще раз актуализирует тему диссертационного исследования.
И, наконец, для культурологи, как интегративной области научного знания, далеко не безразлично то обстоятельство, что возникновение высоко технологичных телекоммуникационных сетей и потоков привело к становлению особой коммуникационно-информационной субкультуры отдельных групп населения.
Компьютерная сеть в этой постановке вопроса, например, принципиально отличается от рукописи книги тем, что она скорее не источник, не получатель, не обработчик информации, не хранитель знаков, а генератор, или даже диктатор новых форм коммуникативной активности человека, в результате которых инверсируются, выворачиваются процессы понимания, создания схем объяснения. «Человек Читающий (человек эпохи Гуттенбер-га) - по меткому выражению В.В. Тарасенко, - постепенно уступает свои позиции выработки понятий и создания схем объяснения мира Человеку Кликающему (от англ. click - щелкать) - нажимающему, накликающему, указующему щелчком мыши на экранную картинку» (200, С.47).
Все вышеназванные обстоятельства и предопределили наш выбор темы диссертационного исследования.
Степень разработанности проблемы
Наступление эры электронной цивилизации было предсказано такими исследователями, как Э. Тоффлер, Дж. К. Гэлбрейт, П. Друкер, Д. Белл и др. Между тем, глобальные выводы были сделаны не сразу, например, Д. Белл в своей, ставшей классической, работе «Грядущее постиндустриаль-
ное общество» (21) рассматривал электронно-вычислительную технику лишь как одну из наукоемких отраслей и как необходимое средство решения сложных задач с применением системного анализа теории игр. Позднее Д. Белл, исследуя социальные рамки информационного общества, приходит к выводу: «в наступающем столетии решающее значение для экономической и социальной жизни, для способов производства знания, а также для характера трудовой деятельности человека приобретет становление нового социального уклада, зиждущегося на телекоммуникациях» (22). Э. Тоффлер в своей работе «Третья волна» (205, С. 276-277) выявляет социально-экономические тенденции, сопровождающие развитие информационных технологий, в частности, он предсказывает повышение интерактивности средств массовой информации за счет внедрения новых сетевых средств компьютерных технологий.
Новым этапом в исследовании социально-философского аспекта электронного общества являются работы М. Кастельса. Выделяя информацию как ресурс, наиболее легкий для проникновения через границы времени и пространства, М. Кастельс показывает роль сетевых структур: «Именно сети составляют новую социальную морфологию наших сообществ, а распространение «сетевой» логики в значительной мере сказывается на ходе и результате процессов, связанных с производством, повседневной жизнью, культурой и властью» (110). Таким образом, «власть структуры оказывается сильнее структуры власти», а принадлежность к той или иной сети, наряду с динамикой развития одних сетей по отношению к другим, выступает, по Кастельсу, в качестве важнейшего источника власти.
С концепцией М. Кастельса созвучны выводы многих ученых, изучающих процессы глобализации в контексте виртуализации общества.
Общие вопросы возникновения информационного общества рассмотрены в работах Дж. Андерла, Д.П. Джонстона, К. Дзюнносукэ, К. Дой-ча, К. Кэньити, К. Койлиа, И. Масуды, А. Минка, Н. Мидоу, Т. Ноды, С.
Норы, С. Нормана, Ж.-Ж. Серван-Шрейбера, Дж. Фаррадейка, К. Штейн-буха, О. Энгберга, В. Эттеля и других.
Активизация интереса отечественных исследователей к изучению теоретико-методологических предпосылок формирования информационного общества и возможностей культурных, социально-экономических и политических преобразований посредством информационных технологий относится к периоду конца 80-х - начала 90-х гг. Однако, по мнению автора, большинство работ того периода, содержат значительную долю футу-рологических предположений, что вполне объяснимо, так как речь шла о процессах, едва начавшихся.
В отечественной научной литературе социокультурные аспекты и общие принципы развития информационного общества проанализированы в трудах Р. Н. Абрамова, И. Ю. Алексеевой, Г. Т. Артамонова, В. М. Бондаренко, А. В. Бузгалина, О. Н. Вертинской, А. В. Волокитила, Ю. И. Воскресенского, А. В. Голышко, А. В. Дарьина, С. А. Дятлова, Г. В. Емельянова, Я. Н. Засурского. В. Л. Иноземцева, Ю. Н. Коломина, В. Н. Костюка, Б.В. Кристального, И. Н. И С. Мелюхмн, Н.Н. Моисеев. Ю.А. Нисневич и др. Курносова, И. С. Мелюхина, Н. Н. Моисеева, М. А. Мунтяна, В. В. Нечаева, С. Пюкке, А. И. Ракитова, Г. Л. Смоляна, А. А. Стрельцова, Д. С. Че-решкина, Л. Г. Беловой, А. В. Чугунова и других.
Концепция информационного общества принята на межгосударственном политическом уровне как ориентир развития (Окинавская хартия глобального информационного общества) и реализуется в некоторых экономически развитых странах мира (США, Великобритании, Канаде, Финляндии, Франции, Японии, Италии, ФРГ, Дании).
Первые попытки изучения понятия «информация» относятся к 20-30-м годам XX века и связаны с гуманитарными науками, например, работы М. Левидова, А. Курса, М. Гуса, В. Кузьмичева. Наиболее распространен-
ным было понимание информации как описания фактов, сведений, сообщений.
Радикально трактовка понятия информации изменилась с созданием статистической теории информации К. Шенноном (227) и кибернетики Н. Винером и У. Эшби во второй половине XX века. Под информацией уже понимались не просто любые сведения, как результаты коммуникации, а лишь уменьшающие неопределенность у получателя информации. Наряду с шенноновским, вероятностным вариантом математической теории информации появились другие варианты - комбинаторный, алгоритмический, теоретико-категориальный, которые развивались в работах А. Н. Колмогорова, В. А. Котельникова (121), А. А. Харкевича, А. Я. Хинчина и др.
Исследования информации в семантическом, прагматическом и аксиологическом отношениях продолжили биологи и социологи, экономисты и философы, специалисты самых разных областей науки как у нас в стране, так и зарубежом - Л. Бриллюэн, Г. Дэвис, В. Кемпе, Д. Маккей, М. Мак-люэн, Р. и Ф. Мейсоны, А. Моль, С. Стоуньер, М. Хилл, У. Эшби и др. Тем самым понятие информации приобрело черты общенаучности.
Среди множества мнений четко определились две точки зрения на природу информации. Одна из них получила название "атрибутивной". Ее приверженцы - И. А. Акчурин, Б. В, Ахлибининский, Л.Б. Баженов, Б. В. Бирюков, В. С. Готт, Д. А. Гущин, Г. Клаус, Й. Коблиц, X. Крешнак, М. Лейпольт, X. Мецлер, К. Е. Морозов, И. С. Нарский, И. Б. Новик, ш Л. А. Петрушенко, А. Попп, В. И. Сифоров, X. Фельц, X. Фогель, П. Франц, Г. Херц и др. Они причисляют информацию к всеобщим свойствам материи, таким, как движение, неоднородность, системность, структурность, разнообразие, тождество, различие и др. Согласно такому взгляду, информация присуща всем формам материального мира, т. е. она существует и в живой, и в неживой природе, она - атрибут всех природных и социальных систем.
"Функционалисты", напротив, связывают информацию лишь с функционированием самоорганизующихся и самоуправляемых систем. Представители этого направления - В. В. Вержбицкий, Г. Г. Вдовиченко, И. И. Гришкин, Д. И. Дубровский, Н. И. Жуков, А. М. Коршунов, Я. К. Ребане, Э. П. Семенюк, М. И. Сетров, В. С. Тюхтин, Б. С. Украинцев, Г. И. Царего-родцев, Н. Н. Чурсин, П. Штебер, Г. И. Щербицкий и др. Учёные считают, что информация присуща не всем, а только живым формам материи, она появляется на определенной стадии развития материального мира, когда становятся возможными сложные, динамичные, самоуправляемые, саморазвивающиеся системы, высшим представителем которых выступает человек.
Представители марксистской философии рассматривают информацию с позиции теории отражения. Они считают, что информация - это особый вид отражения, присущий материи. Этой точки зрения придерживаются такие ученые как Р. Ф. Абдеев (1), В. 3. Коган, А. И. Ракитов, А. П. Суханов, А. Д. Урсул (209) и др.
Проблемы взаимоотношений человека и техники, информатизации, компьютеризации в современном обществе раскрыты в исследованиях Р. Ф. Абдеева, Ю. Ф. Абрамова, Н. П. Ващекина, Б. А. Глинского, Р. Джон-стона, А. М. Еременко, Д. В. Иванова, М. Б. Игнатьева, М. Кастельса, В.Л. Кургузова, Б. И. Козлова, А. В. Лебедева, И. В. Мелик-Гайказяна, Д. Мичи. М. А. Мунтяна, Ю. А. Нисневича. А. И. Ракитова, А. Д. Урсула. Большое значение имеют также работы, в которых анализируются особенности коммуникации человека и компьютера (214).
Значительный вклад в разработку вопросов использования возможностей новых информационных и коммуникационных технологий внесли такие исследователи, как: Е.Л. Вартанова, ИИ. Засурский, Я.Н. Засурский, Ю.Б. Зубарева, В.Л, Иноземцев, Б.В. Кристальный, И.Н. Курносов, И. Ме-люхин, Э.П. Семенюк, В.Б. Симоненко, Г.Л. Смолян, М.Ю. Тихонов, А.Д.
Урсул, анализу массовой коммуникации посвящены труды Э.В. Багирова, Н.Н. Богомоловой, Б.А. Грушина, Т.М. Дридзе, Ю.В. Левады, Л.Н. Федотовой, А.П. Шарикова и других. Как правило, исследователи обращаются к трем основным звеньям коммуникативного процесса: исследование коммуникатора, контент-анализ текстов, исследование аудитории средств коммуникаций.
Социальная виртуальная реальность рассматривается в трудах по психологии А.Е. Войскунского, работах по современному творчеству И.Н. Дубиной, философских работах Ю.Ю. Петрунина. Можно отметить, что понятие «социальная виртуальная реальность» обозначено, но имеет малую степень разработанности.
Философские проблемы сетевых технологий рассмотрены в работах
B. И. Аршинова, Ю. А. Данилова, В. В Тарасенко. В целом философское
осмысление феномена сетевого взаимодействия в современной философ
ской литературе пока представлено недостаточно, однако, на описании
технологических аспектов развития этих технологий заострили внимание
А. А. Зубрилин, П. Кент, Г. Л. Смолян, Д. С. Черешкин, А. А. Штрик. Пра
вовые аспекты сетевых взаимодействий осветили в своих трудах И. Л Ба
чило, Е. А. Чичнева, на социальные аспекты направлены исследования О.
C. Кордобовского, С.Д. Политыко, А.И. Левина, Б.В. Маркова, Г. Л. Смо
ляна. Экономическую составляющую разрабатывают в своих трудах Л.В.
Лесков, В. Мельянцев, Л.А. Мясникова, СИ. Паринов, Ю. В. Шишков.
Исследования ведутся также в области некомпьютерной виртуализации. В отечественной литературе эта область представлена трудами Центра виртуалистики Института Человека РАН (162), в которых рассматриваются такие аспекты как психология виртуальной реальности, виртуальность творчества и т.п. Представлен «Манифест виртуалистики» (163), провозглашающий ее в качестве одной из новых мировоззренческих систем, в основе которой лежит тезис о том, что «мир виртуален».
Подобной точки зрения придерживается В. Руднев: «...Каждая реальность является виртуальной», поскольку действительный мир «сливается с виртуальными реальностями человеческих сознаний и придуманными этими сознаниями дискурсами (от идеологии до религии, понимаемой как языковая игра)» (183). Иная характеристика виртуальной реальности дана в статье С.С. Хоружего (216, С.67): «Виртуальная реальность, виртуальные явления характеризуются всегда неким частичным или недовоплощенным существованием, характеризуются недостатком, отсутствием тех или иных сущностных черт явлений обычной эмпирической реальности. Им присуще неполное, умаленное наличествование, не достигающее устойчивого и пребывающего, самоподдерживающегося наличия и присутствия».
Исследования, посвященные общим проблемам и сущности виртуальной реальности, проведены Н. Н. Алексенко, Г. С. Батыгиным, А. В. Го-воруновым, М. М. Кузнецовым. Б. Н. Кутелия, Г. П. Меньчиковым. Л. А. Микешиной, Ю. Опёнковым, К. Радемахером.
Одним из наиболее полных исследований в отечественной литературе по виртуализации является монография Д. В. Иванова «Виртуализация общества» (95), в которой логика виртуальной реальности представляется как замещение реальных вещей и поступков образами — симуляциями.
Онтологическая природа виртуальной реальности и механизмов виртуализации проходит стадию осмысления в современном научном мире. Основное же поле исследований занимает электронная виртуальная реальность, и исследователи отмечают сегодня новый вектор трансформации общества - его «виртуализацию», понимая под виртуализацией переход основных видов деятельности в пространство виртуальных сетей.
Можно выделить следующие аспекты электронной среды, к которым обращаются современные исследователи: трансформация социальных институтов в условиях развития информационного общества; развитие онлайновых сообществ, их взаимодействие между собой и традиционными
сообществами; влияние развития Интернет на изменение системы социальной коммуникации; трансформация современного образования, развитие дистанционного образования; проблема сохранения культурной идентичности; формирование «электронной экономики»; формирование «электронного правительства» и др. (220, С.9-10).
Весьма быстрыми темпами развиваются эмпирические исследования виртуальной культуры. Их тематика довольно широка: структура и специфика так называемых «новых медиа» (Интернет, интерактивное телевидение, мобильные телекоммуникации, медиа-конвергенция, формы новых интерактивных коммуникаций) (Soukup, 2001); влияние «новых медиа» на изменения в мире повседневности (Green, 2001; Bakar-djieva, Smith, 2001); проблема доступности новых медиатехнологий, новых форм власти и социального исключения, производимых ими (Ribak, 2001; Haddon, 2001; Burgelman, 2000); механизмы формирования идентичности и конструирования субъективности, опосредованные «новыми медиа» (Bloch, Lemish, 1999).
Предпринимаются попытки и российскими исследователями изучить подсистемы и отдельные элементы культуры, формирующихся массовых коммуникаций - Б.М. Сапунов, В.И. Михалкович, Г.Г. Почепцов, М.В. Ма-лошик, Л.П. Бурдуковская и др. Так, экранную культуру как основной системообразующий признак представления информации в аудиовизуальном и динамичном виде исследует К.Э. Разлогов. Телевидение в качестве имиджмейкера реформ изучает В.В. Крамник; политических лидеров - А. Цу-ладзе, И.В. Волкова, В.В. Клименко и др.; тележурналистов - Г.В. Перипе-чина. И хотя в работах вышеназванных авторов культура выступает в качестве предмета исследования, анализируется она больше в русле исследования средств массовой информации, а культурологический анализ именно виртуальных коммуникаций практически не затронут.
Таким образом, анализ степени изученности данной проблемы свидетельствует о том, что для отслеживания процессов виртуализации культуры требуется выявление общих механизмов продуцирования виртуальной реальности, ее экзистенциальной природы, определение форм выражения данных процессов, этапов их институализации. Современные процессы виртуализации столь стремительны, что с трудом поддаются прогнозированию; между тем, предметное поле культурологических исследований по данной проблеме только начинает складываться. Поэтому культурологическое направление изучения виртуальности, выбранное для настоящего диссертационного исследования в качестве основного, следует признать актуальным.
Объектом диссертационной работы является современная культура информационного общества.
Предмет настоящего исследования - анализ тенденций изменения культуры информационного общества под воздействием виртуальных коммуникаций.
Целью работы является определение характера влияния виртуальных коммуникаций на культуру информационного общества.
Для достижения этой цели ставятся следующие задачи:
рассмотреть основные культурологические подходы к измерению феномена информации;
проанализировать основные теоретические подходы к развитию и формированию культуры информационного общества;
выявить существующие теоретико-методологических представления о культурологическом содержании понятия «виртуализация»;
рассмотреть феномен виртуальной коммуникации в историческом и функциональном аспектах;
охарактеризовать виртуальную коммуникацию как одну из форм коммуникации в культуре и искусстве информационного общества.
Методологические и теоретические основы исследования. Многоплановость и многоаспектность объекта исследования, а также разнообразие задач определили общую междисциплинарную направленность работы. Междисциплинарный и диалектический подходы позволяют синтезировать различные социально-философские концепции информационного общества, теории философии техники и информатики по данной проблеме. Методология исследования базируется на единстве теоретико-аналитического, системного, сравнительно-исторического и культурологического подходов, культурологического анализа пакета официальных документов, определяющих политику и практику реформирования и модернизации информационных ресурсов. Системный подход позволил раскрыть целостность феномена виртуальной коммуникации, выявить взаимосвязи между ее структурными элементами. Методологические принципы культурологического подхода позволили выявить механизмы трансформации культуры в информационном обществе. Для анализа виртуальных коммуникаций были использованы подходы и положения, разработанные в культурологи, онтологии, философии техники, философской антропологии, искусствоведении, психологии, компьютерных науках. Таким образом, основную методологическую базу исследования составил комплексный междисциплинарный подход.
Научная новизна исследования состоит в следующем:
рассмотрены теоретические аспекты развития и формирования информационного общества с позиций культурологии;
проанализирована роль виртуальных коммуникаций как инструмента практического использования культурного, экономического, научно-технического, образовательного, природного потенциала информационного общества;
предпринята одна из первых попыток оценки влияния виртуальных коммуникаций на культуру информационного общества;
показано, что под воздействием виртуальных коммуникаций значительно изменяется содержание социальных ролей участников коммуникационных процессов. В том числе это связано с появление нового и важнейшего типа социальной стратификации - информационного.
выявлены тенденции дальнейшего развития виртуальных коммуникаций в культуре информационного общества, напрямую связанные со снижением социально-демографического, географического, информационного неравенства.
Положения, выносимые на защиту:
На рубеже XX-XXI веков начинается новый этап теоретического осмысления культуры информационного общества, который концентрирует свое внимание преимущественно на проблематике гуманитарного наклонения, подвергая продуктивной критике культурные последствия информационной революции. Одним из понятийных образований, обобщающим в себе сущностные свойства всех следствий становится понятие «виртуальная реальность».
Усиление виртуальности культуры сегодня стимулирует тенденцию создания и распространения таких продуктов, которые акцентируют не ценностно-смысловой аспект произведения, а его формально-образную природу, не укорененность в ядре доминирующей культуры, а приверженность к субкультурным элементам, не специфику авторского интеллектуально-эмоционального опыта, а уникальность технологии производства данного культурного объекта.
По мере распространения технических средств и технологических программ управления обменом информации все более актуализируется проблема ее доступности и избыточности в информационном обществе. Причем, в первом случае на решение проблемы воздействуют факторы, не имеющие отношения к характеристике интеллектуальных и культурных ресурсов человека и зависящие от простого наличия технически опосредо-
ванных носителей данных и их «скоростных» качеств. Во втором же человека ставит в зависимость его собственная технологическая и культурная компетентность, помогающая выбрать из всего существующего спектра наиболее адекватные методы для получения и интерпретации информации.
4. Виртуальная коммуникация существенно меняет темпы духовно-культурной жизни общества, подвергает определенному изменению культурный мир человека. Так, например, программы компьютерного перевода способствуют преодолению языкового барьера, программы создания музыкальных произведений ускоряют их появление, графические приложения предоставляют огромные возможности для художественного творчества, компьютерные мультимедийные энциклопедии и словари расширяют кругозор, открыты методы обработки и анализа значительных по объему и разнообразию содержания информационных массивов.
Теоретическая и практическая значимость работы усматривается в том, что в ней определены методологические основы изучения виртуальных коммуникаций, концептуально обоснована система условий, способов и форм реализации виртуальных коммуникаций, в соответствии с требованиями современной культуры информационного общества. Кроме того, данные исследования могут быть использованы для решения дискуссионных проблем в области современной культурологии, оценки роли и места виртуальных коммуникаций в обществе.
Результаты диссертационного исследования могут быть использованы в преподавании учебных курсов: «Культурология», «Межкультурная коммуникация» и др., а также применены в подготовке соответствующих учебных и учебно-методических пособий; создании средств информатизации культуры, технологий информационного интегрирования, методических сценариев применения средств информатизации; экспертизе и применению образовательных электронных изданий и ресурсов в образователь-
ных учреждениях культуры и искусств, в органах государственного управления.
Апробация полученных результатов. Основные положения и выводы диссертации были изложены на III международном научном симпозиуме «Культурное пространство Восточной Сибири и Монголии» (Улан-Удэ, 2006); II международной научно-практической конференции «История и культура народов Сибири, стран Центральной и Восточной Азии» (Улан-Удэ, 2006); I международной научно-практической конференции «Полонийные чтения-2006» (Улан-Удэ, 2006); III межрегиональной научно-практической конференции «Актуальные вопросы воспитательной работы в условиях вуза» (Улан-Удэ, 2006); региональной научно-практической конференции «Социальное партнерство на рынке труда региона» (Улан-Удэ, 2005); региональной научно-практической конференции «Деятельность Русской православной церкви в Забайкалье: история и современность» (Улан-Удэ, 2005); I республиканской научно-методической конференции «Проблемы подготовки специалистов и новые технологии в образовательном процессе в филиалах высших учебных заведений» (Улан-Удэ, 2006); республиканской научно-методической конференции «Проблемы развития и обеспечения качества профессионального образования в вузах Байкальского региона» (Улан-Удэ, 2006); VII межвузовской научно-методической конференции «Проблемы модернизации образовательного процесса в вузе культуры и искусств» (Улан-Удэ, 2006).
Основные результаты и выводы по теме диссертации изложены в 17 публикациях, общим объемом 9,7 п.л.
Структуру диссертации соответствует цели и задачам исследования. Текст диссертации состоит из введения, двух глав, включающих пять параграфов, заключения, списка литературы.
Информация как феномен культуры и характеристика её виртуальных свойств
Основным объектом человеческой деятельности в условиях информационного общества является обмен информацией. Свободная циркуляция информации в обществе имеет все шансы стать важнейшим фактором экономического, национального и личностного развития.
Особенностью современной социокультурной ситуации является возрастание роли информации, которое мыслится результатом взаимодействия двух параллельно развивающихся процессов: постоянного увеличения объемов информации и совершенствования технологии ее накопления и распространения.
Многоаспектность феномена информации, сложность и противоречивость его природы, многообразие сторон, свойств и внешних проявлений привлекают пристальное внимание представителей различных естественных, технических, гуманитарных и общественных наук, в том числе, социологов и философов. Огромный рост публикаций в области теории информационного познания природы и общества свидетельствует в пользу сохраняющейся актуальности ее изучения.
Влияние и определяющее значение информации в окружающем нас мире признается подавляющим большинством авторов. По мнению Р. Аб-деева, информация сегодня превращается в необычайно широкое понятие, которое встает «в один ряд с такими категориями, как материя и энергия, и продолжает раскрываться все шире и глубже» (1). Ю. Нисневич считает, что понятие «информации» относится к числу таких общефилософских категорий, как пространство, время, движение, энергия (159). Информация рассматривается им как уникальный ресурс, создаваемый самим обществом в процессе его жизнедеятельности. В литературе по общим проблемам информации начало ее научного предметно-понятийного освоения, как правило, связывают с работами Р. Хартли (213) и К. Шеннона (227), посвященными проблемам инженерной коммуникации и связи. В современных теориях технодетерминизма и си-нергетизма понятие информации получает множество определений в соответствии с операционными установками той области знания, в которой проводится исследование. Так, К. Шеннон считает, что информация - это коммуникация и связь, в процессе которой устраняется неопределенность. По Г. Кастлеру, информация есть случайно запоминаемый выбор варианта из многих возможных и равноправных. А. Д. Урсул (209) определяет информацию как отраженное разнообразие. Н. Винер полагает, что информация - это обозначение содержания, полученного от внешнего мира в процессе приспособления к нему наших чувств.
Н. Сочеванов с позиций биолокации предполагает, что «информационная составляющая объективно присуща для всех разновидностей систем, начиная от микробов, всего живого мира и кончая неорганической жизнью» (6). В соответствии с данной гипотезой поля передачи информации могут быть самими разными - звук, свет, ультразвук, электромагнитные колебания, инфразвук; информацию могут передавать также полевые структуры, которые не фиксируются приборами и интерпретируются как микролептонные, или ноосферные. Совокупность всех видов информации образует, по Н. Сочеванову, единое информационное пространство, которое он идентифицирует с ноосферой Э. Леруа, Т. де Шардена, В. Вернадского. Это информационное пространство, или поле, по его мнению, является вездесущим.
К 90-м годам XX века в философской литературе складываются две концептуальные трактовки понятия «информации»: атрибутивная, последователи которой считают информацию неотъемлемым свойством всех природных и социальных систем, и кибернетико-семиотическая, предста вители которой рассматривают информацию в неразрывной связи с управлением и самоуправлением, с функционированием самоорганизующихся и самоуправляющихся систем. При этом обе концептуальные позиции отрицают существование информации в неживой природе, так как сообща признают, что информация возникает на уровне жизни и является видом активного, целесообразного отражения.
Многими отечественными философами утверждается мысль о том, что освоение понятия «информация» в сфере гуманитарного знания начинается значительно раньше, чем в науках технического и естественнонаучного профиля. Так, например, указания на использование представлений об информации как специфического средства познания встречаются уже в XIX веке, в частности, в логико-семиотических (Аобе Э., Пирс Ч.). В исследованиях по семиотике понятие «информация» первоначально позиционируется как элемент языка повседневно-бытовой коммуникации.
В отечественной литературе первые попытки систематического изучения понятия «информация» относятся к 20-30 годам XX века и связаны с теорией журналистики, в которой содержание понятия «информация» определяется в значении «описания фактов» (43). С началом развития коммуникационных средств предпринимаются первые попытки измерения количества информации с использованием вероятностных методов.
Культура информационного общества и междисциплинарные аспекты её теоретического осмысления
В последней четверти XX века человечество вступило в новую стадию своего развития - в эпоху информационного общества со всеми его достижениями, противоречиями и конфликтами. Примечательно, что охарактеризовано новое общество как «информационное» было не сразу. Многие социологи, культурологи и философы в своих работах пытались дать определение тому типу общества, становление которого хронологически следует за индустриальным периодом развития «человеческого мира». На волне определительных размышлений в трудах европейских социологов XX века появились концепты «посткапиталистической» (Р. Дарен-дорф), «постэкономической» (Г. Кан), «постбуржуазной» (Дж. ЛихтхаЙм), «постмодернистской» (А. Этционе), «технотронной» (З.Бржезинский) и «постнефтяной» (Р. Барнет) общественных формаций. Однако, наибольшее распространение получила концепция постиндустриализма, идея которой была высказана еще в середине XIX века в работах О. Конта, Дж. Миля, А. Сен-Симона и других представителей западноевропейской общественной мысли. В научных трудах XX века термином «постиндустриальное общество» был обозначен тип социальной формации, экономика которой в значительной степени основывалась на обслуживании, в которой признавались доминирующими профессиональные и технические слои общества, а в центре находилось теоретическое знание.
Анализируя содержательную структуру термина «постиндустриальное общество», известный российский социолог И. Негодаев отмечает, что данная определительная формула способна дать характеристику лишь тем признакам, которые указывают на зависимость нового типа общества от предыдущего; она не может раскрыть собственную специфику этого социального феномена. Поскольку социально-экономическое развитие нового типа общества зависит, в первую очередь, от производства, переработки, хранения, распространения научно-технической и другой информации, представляется более целесообразным определить его как информационное общество (158).
Идея информационного общества еще в середине 40-х годов XX века была предложена японским исследователем Й. Масудой, однако его определение тогда не нашло широкой поддержки в научных кругах. Лишь спустя несколько десятилетий, когда человечество стало непосредственным свидетелем информационной революции, когда сложилась инфраструктура информационного общества и было начато рациональное осмысление функциональных параметров информационной культуры, эта идея получила свое научное развитие и подробное толкование. В книге «Информационное общество как лостидустриальное общество», изданной впервые в 1981 году, Й. Масуда на основе анализа реального состояния японского общества, его коммуникационной инфраструктуры и информационной промышленности, а также информационной ситуации в других странах (Канада, Швеция), делает вывод о неизбежности социальной трансформации посредством инноваций и информационных технологий (142). В качестве главного критерия не только информации, но и общественного строя в целом японский исследователь предлагает рассматривать ее полезность.
Исследуя такие свойства социальной информации, как универсальность, способность к самоусложнению, к накоплению для многократного использования, а также одновременность производства и потребления, Й. Масуда предполагает, что именно они приведут к радикальным изменениям и преобразованию капиталистического общества (181). Согласно его концепции, человеческие ценности в информационном обществе транс формируются таким образом, что в нем не будет социальных классов и социальных конфликтов. При этом основной ценностью в информационном обществе будет время, в том числе, культурный досуг. Характеризуя новое общество, И. Масуда делает упор на глобализм, обеспечиваемый информационно-компьютерной революцией, на перевод человечества в глобальное информационное пространство - многоканальное, пронизанное информационными сетями, насыщенное ЙКТ (142).
Изучая в основном экономический аспект информационного общества, И. Масуда предполагает, что в его основе будет лежать компьютерная технология, способная значительно усилить умственный труд человека. Став новой производительной силой, информационная технология обеспечит возможность массового производства когнитивной и систематизированной информации, новых технологий и знания. В силу этого интеллектуальное производство, распространяя свою продукцию с помощью ИКТ, станет ведущей отраслью экономики (219).
В прикладном аспекте информационное общество представляется Й. Масуде в виде новой среды обитания людей, основанной на ИКТ. «Компьютерный» город, по его мнению, пронизан информационными системами, в условиях которых функционируют самые разнообразные социальные институты; многоканальное кабельное телевидение; система автоматизированной доставки товаров; новые компьютерные системы здравоохранения и обучения; системы автоматического контроля загрязнения окружающей среды; сеть центров научной, управленческой информации, профессиональной ориентации и т. д. Таким образом, И. Масуда еще четверть века назад отметил особую роль информационных сетей в развитии современного общества и, в частности, весьма убедительно доказал, что виртуальная жизнь в Интернет постепенно станет нормой.
Активная фаза дебатов вокруг вопроса о смене типов обществ берет свое начало в 50-х годах XX века, после выхода книги французского со циолога и экономиста Ж. Фурастье «Великая надежда XX века». Анализируя историю человеческой культуры от неолита до современности, Ж. Фурастье выделил технический прогресс как главный двигатель экономических, культурных и социальных изменений. Бурное развитие науки в сочетании со сменой технологий, по мнению Ж. Фурастье, должно привести к такой трансформации общественного производства, при которой большая часть занятых в нем людей сосредоточится в сфере оказания услуг и создания информации. Это, в свою очередь, будет способствовать становлению информационной цивилизации. Грядущая «цивилизация услуг» оценивалась французским социологом с позиций выравнивания и стабилизации экономики за счет доминирования наукоемких отраслей промышленности, для которых всегда был характерен свободный (ничем не ограниченный) тип мышления. Рассуждая о перспективах развития индустриального общества, Ж. Фурастье уже в 50-х годах сумел выделить основные параметры информационного общества и обосновать методологические принципы его изучения.
Виртуализация как предмет культурологического анализа
Разнообразие научных взглядов на понятие «виртуальная реальность» способствовали не только формированию специальной научной дисциплины - виртуалистика (162), но и стимулировали различные исследования комплекса проблем виртуализации. По мнению ряда исследователей основные тенденции виртуализации затронули такие области культуры, как религия, экономика, политика, наука, образование, искусство (кино, театр, живопись), досуговая культура, тело человека, военные действия и др. (36; 95; 190). С учетом данной тенденции представляется целесообразным рассмотреть некоторые подходы и методы, предложенные зарубежными и отечественными учеными, способствующие анализу виртуализации как культуры в целом, так и ее отдельных феноменов.
Первый подход, в русле которого, по большей части, работают философы называется онтологический. Так, М. Хейм, рассматривая компьютерную виртуальную реальность как реализацию философской идеи множественности миров, обосновал три структуры реальности - смертность/рождаемость, темпоральность и тревога. Первый «якорь реальности» - неизбежность смерти - «маркирует человеческое существование как конечное. Из-за ограниченности жизни мы делим наши жизни на периоды подобно тому, как расписываем порядок работы». Другая структура реальности - темпоральность, предопределенный переход событий из прошлого в будущее, в нашу память или историю. Благодаря темпоральности наши поступки имеют характер уникальных и безвозвратных. Наконец, «в силу временного характера форм биологической жизни наш реальный мир пронизан чувством хрупкости и ненадежности, часто обманывает наши ожидания». Хрупкость нашего существования и ненадежности мира заставляют нас быть серьёзными (215).
Отечественный исследователь виртуализации С. Хоружий для полноценного отнологического «продумывания» предложил сконструировать специальный теоретический каркас. Событие представляется следующим образом: возможность, потенциальность — энергия, действие, актуализация — энтелехия, действительность, осуществленность. Где, «расставка скобок» задает определенный тип философского дискурса.
Так, главенство терминального элемента - энтлехии - задаёт эссен-циональный дискурс, для которого самым характерным свойством подчиненность вещей, явлений, событий «целой системе эссенциональных принципов - началам цели, причины, формы». Более того, действия этих принципов носят характер законов.
Другой вариант - эссенционально-энергийный дискурс, в котором энергия приближена к энтелехии. Здесь главным, фундаментальным «предикатом сущности и энтелехии утверждается её энергийность: необходимость энергии для них, их наполненность, обеспеченность энергией».
В данной триаде заложена ещё одна возможность - сближение потенции и энергии, удаление последней от энтелехии. Таким образом, «энтелехия устраняется из события на бесконечность. Напротив, энергия теперь концентрирует в себе всё существенное содержание события; она освобождается от сущности-энтелехии и отнимает у неё роль производящего принципа философского дискурса». Событиям в таком энергийном дискурсе перестают быть свойственны «самодавлеющая замкнутость и завершенность - им статут присущи динамичность и открытость вовне» (216, С.55, 58). Именно этот тип дискурса С. Хоружий предлагает сделать языком для описания природы виртуальной реальности, а следовательно, виртуализации культуры. Важная особенность такого дискусра - в том, что каждой потенции соответствует многообразие возможных исходов-событий. Гори зонт наличного бытия выступает в дискурсе как горизонт обналичиваемого бытия-действия.Но более важным отличием от других дискурсов является то, что данный горизонт теперь не является единственным, отвечающим событиям: нарду с обналичиваемым, возможно также и необналичиваемое бытие-действие (216, С.64).
Еще одни вариант онтологического подхода исследования виртуализации культуры предложил Н.А. Носов. В основе виртуалистики, по Н.А. Носову, лежит идея полионтичности, допущение существования «несводимых друг другу, т.е. онтологических самостоятельных, реальностей» (161, С.82). К идеям виртуальности названный исследователь пришел из психологии, отсюда и виртуализации культуры может рассматриваться как самобраз, внутренний экран, психологическое табло, на котором отражаются психические события (161, С.55, 81).
Интересно отметить, что компьютерные технологии выступают лишь как возможные проявления и приложения авторского подхода. Объясняет он это тем, что виртуальная компьютерная технология не самостоятельна, ей необходимы «психологические модели (теории), которые позволили бы операционализировать ту психическую реальность, в которой необходимые психические события. Для этого должна быть разработана виртуальная психология..., чтобы киберкультура на основании психологии стала феноменом культуры» (161, С. 105).
Автор одной из первых историко-теоретических работ о виртуальной реальности, американский журналист Ф. Хэммит, исходя из предположения, что исторические предпосылки становления феномена виртуализации коренятся в развитии синтетических возможностей кино и кино-симу-ляторов, предложил функциональную концепцию для осмысления её перспектив. В частности, «1) Функции компьютера способны кардинально меняться в зависимости от совершенствования программного обеспечения. 2) Виртуальная реальность - это оптимизированный для возможностей че ловека способ ориентации в мире электронной информации, созданный на основе дружественного функционально-интерактивного интерфейса. 3) Операции с компонентами виртуальной реальности потенциально идентичны операциям с реальными инструментами и предметами. 4) Работа в среде виртуальной реальности сопровождается эффектами легкости и быстроты и носит акцентированно игровой характер.
5) Возникает ощущение единства машины с пользователем, и «перемещения» последнего в виртуальный мир; воздействие виртуальных объектов воспринимается человеком аналогично «обычной» реальности».
Именно интерактивные возможности виртуальной реальности делают ее столь функционально значимой. Хэммит отметил, что рассогласование соответствующих данных с перцептивной системой человека может привести к диссонансу восприятия, значимым дезориентациям и психонервным заболеваниям. Он также зафиксировал серьезные технологические трудности в развитии технологий виртуальной реальности, связанные, прежде всего с необходимостью создания компьютеров гигантской мощности для обработки графических изображений. Однако среда виртуальной реальности нашла широчайшее функциональное применение; прежде всего —- в производственном компьютерном дизайне, системах телеприсутствия, учебно-тренировочных системах и пр. По мысли Хэммита, наиболее перспективными областями применения технологий виртуальной реальности являются образование и развлечения. Отчасти эти соображения подтверждаются современным состоянием Интернета.
