Содержание к диссертации
Введение
ГЛА В А І. ВИЗАНТИЙСКО-РУССКИЕ ОТНОШЕНИЯ КАК ТЕОРЕТИКО- МЕТОДОЛОГИЧЕСКАЯ ПРОБЛЕМА 18
1. Преломление византийского наследия в русской культуре: спектр терминологического осмысления 18
2. Традиция и национальное самосознание как культуротворческий фактор 26
3. Византийско-русский диалог в семантике исторической хронологии 40
ГЛАВА II. ВИЗАНТИЙСКАЯ ТРАДИЦИЯ КАК «ВЫЗОВ» ДРЕВНЕРУССКОЙ
КУЛЬТУРНОЙ САМОБЫТНОСТИ 58
1. Византизм конца X века и обретение Русью цивилизационной доминанты 58
2. Древнерусская культурная самобытность в символике храмовой архитектуры 77
3. «Византийская античность»: сущность преемственности в древнерусской художественной культуре X - XV вв 98
4. Переосмысление византийской концепции власти в Древней Руси. Симфония харизмы 121
ГЛА В А III. ВИЗАНТИЗМ В РУССКОМ САМОСОЗНАНИИ XIX ВЕКА 139
1. А.С. Пушкин и ПЛ. Чаадаев: контрапункт исторических воззрений 139
2. Византийская традиция и отечественная мысль 30 - 50-х годов XIX в 163
А.С. Хомяков о главном противоречии византийской культуры 163
Византийская традиция и философское сознание И.В. Киреевского 176
Н.В. Гоголь о православной культуре 185
Translatio imperii в философско-позтическом видении Ф.И. Тютчева 192
Византия в сознании западника: парадокс Т.Н. Грановского 200
3. 70-е годы XIX века - рубеж в осмыслении византийской традиции: исторический и культурфилософский аспект 210
4. Философ B.C. Соловьев как антагонист византизма 241
ГЛА В А IV. «СОВРЕМЕННАЯ ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ВИЗАНТИНИСТИКА: КАЧЕСТВЕННО НОВЫЙ ЭТАП РАЗВИТИЯ» 261
1. Вехи истории светской и церковной византинистики в России XIX - XXI вв.
2. Культурологическая тенденция в изучении византийской культуры как поиск адекватной парадигмы 294
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 327
ЛИТЕРАТУРА 333
- Преломление византийского наследия в русской культуре: спектр терминологического осмысления
- Византизм конца X века и обретение Русью цивилизационной доминанты
- А.С. Пушкин и ПЛ. Чаадаев: контрапункт исторических воззрений
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Обращение к истокам национальной духовности стало значительной тенденцией современной культуры, выявившей глубину проблемы русского самосознания. Концептуально-смысловая противоречивость в ее истолковании сделала очевидной необходимость отчетливого осознания «культурных скреп», формообразующих принципов культурного социума России.
Особое значение приобретает целостное представление о византийской культурной традиции в русском самосознании на различных исторических этапах, раскрытие смысла актуализации византийско-русской проблематики в настоящее время.'Византийская традиция стала одним из важнейших факторов, давших отечественной культуре своеобразие и неповторимость. Само имя Россия именно в византийско-греческой форме впервые документально запечатлено в середине X века в сочинениях Константина VII Багрянородного, упоминающего о МєуаХт) Тсоша - Великой России. Благодаря византийскому влиянию православие стало цивилизационной доминантой русской жизни, мощным импульсом раскрытия национальных культуротворческих сил.
Новый этап взаимоотношений между церковью и государством, церковью и обществом, в который вступила современная Россия (важнейшие вехи: 1988 г. - празднование Тысячелетия Крещения Руси; 2003 г. - празднование столетия прославления св. Серафима Саровского), определил необходимость многоаспектного выявления духовно-культурного потенциала византийского и древнерусского наследия, его непреходящего значения в личном и общественном бытии.
Русская византинистика, светская и церковная, на протяжении XIX — в начале XX в. достигла в своем развитии значительных результатов. Фило-софско-историческая мысль России в это время обладала глубокими прозрениями в отношении византизма. Катастрофические ритмы русского культур-
ного и государственно-политического пути, проявившись в 1917 г. в разрыве духовно-исторической преемственности, определили непростую судьбу византийской культурной традиции в русском самосознании. В широких общественных кругах интерес к культуре Византии надолго оказался значительно приглушенным. Вместе с тем исследования ученых, как в СССР, так и в Русском Зарубежье, проявивших личное научное подвижничество, знаменовали высокие достижения русской византинистики XX века.
В отечественной культуре существует рельефная закономерность: в
периоды кризисные, поворотные неизбежно встает вопрос об отношении к
духовно-культурному наследию Византии. В современной России свет Ви
зантии вспыхнул новым значением на различных уровнях: византиноведче-
ском, философском, культурологическом, образовательно-
просветительском, художественно-творческом. Органично обнаружила себя потребность рассмотрения этих сфер культуры в едином смысловом и понятийном поле, историко-культурологического исследования византийской культурной традиции в русском самосознании.
Степень разработанности проблемы, использованные источники. Базой исследования является значительный материал, накопленный в различных областях гуманитарной науки и общественной мысли. В обширной библиографии по культурологии, философии культуры, истории русской культуры, византинистике, искусствознанию были выделены конкретные научные направления, соответствующие раскрытию темы диссертации. Следует подчеркнуть, что проблема византийского влияния на русскую культуру всегда была и остается дискуссионной.
Русское самосознание формируется в общекультурном контексте, изучение которого составляет предмет культурологии. Культурология как инте-гративная область знания, стремящаяся к целостному осмыслению человеческого бытия в единстве философских, научных, религиозных, художественных, нравственных проявлений, в динамике исторического процесса обосно-
вывается в трудах С.С. Аверинцева, С.Н. Артановского, Л.М. Баткина, Г.Д. Гачева, С.Н. Иконниковой, М.С. Кагана, А.С. Кармина, И.В. Кондакова, Т.Ф. Кузнецовой, Ю.М. Лотмана, Э.С. Маркаряна, В.М. Межуева, В.В. Сильвестрова, В.В. Селиванова, Э.В. Соколова, А.А. Флиера, Ю.М. Шора, В.А. Щученко.
Богатый материал для изучения русского самосознания содержится в трудах отечественных историков Г.В. Вернадского, И.Е. Забелина, Н.М. Карамзина, Н.И. Костомарова, В.О. Ключевского, К.Н. Бестужева-Рюмина, Л.Н. Гумилева, С.Ф. Платонова, Н.А. Полевого, М. Д. Приселкова, Б.А. Романова, СМ. Соловьева, М.Н. Тихомирова.
Проблема преемственности византийской культурной традиции в аспекте выявления древнерусской самобытности раскрывается в отечественной науке в трудах Д.Н. Альщица, М.В. Бражникова, В.В. Бычкова, Н.И. Брунова, Г.К. Вагнера, Т.В. Владышевской, А.И. Комеча, Д.С.Лихачева, Ю.М. Лотмана, В.И.Мартынова, Н.Н. Масленниковой, П.А. Раппопорта, Н.В. Синицыной, Н.С. Серегиной, Н.Д. Успенского, Б.А. Успенского и др. Типологическое сопоставление Византии и России как тесно связанных, но самостоятельных культурно-исторических миров представлено в исследованиях С.С.Аверинцева, В.В. Бычкова, Д.М. Буланина, Г.Г. Литаврина, И. Т. Мейендорфа (J. Meyendorff), A.M. Панченко.
В русской мысли XX в. исследование духовного своеобразия русской культуры, национального характера, самосознания осуществляется в трудах Н.А. Бердяева, Н.Я. Берковского, П.М. Бицилли, В.П. Большакова, Г.Д. Гачева, К. Касьяновой, Д. С. Лихачева, Н.О. Лосского, Ю.В. Мамлеева, А.П. Маркова, В.И. Сагатовского, З.В. Сикевич, Ф. А. Степуна, С.Я. Сущего, Е.С. Троицкого, Г.П. Федотова, А.Л. Юрганова и др. Культурологическая концепция русской культуры разработана И.В. Кондаковым, И.А. Ильиным, П.Н. Милюковым, О.А. Платоновым.
В последние годы достоянием широкого общественного сознания становится богатое наследие отечественной историографии, которое иногда по-разному систематизируется и оценивается исследователями с точки зрения характеристики школ, направлений, методологических позиций.
Обострившаяся в современной культуре проблема русского самосознания выразилась в возросшем интересе к русской философской мысли, в переиздании созданных ранее и появлении новых историографических трактовок - трудов И.И. Евлампиева, А.Ф. Замалеева, В.В. Зеньковского, С. А. Левицкого, Н.О. Лосского, Г.В. Флоровского; в обосновании русского типа философствования, представленного в трудах А.В. Гулыги, Б.В. Емельянова, А.А. Ермичева, А.И. Новикова, Н.П. Полторацкого, С.С. Хоружего.
Проблема русской православной культуры, ставшая особенно актуальной на протяжении последних двух десятилетий, рассматривается В.А. Воропаевым, В.Е. Ветловской, М.М. Дунаевым, В.Н. Криволаповым, A.M. Лю-бомудровым, Э.С. Лебедевой, Л.Н. Митрохиным, А.Н. Розовым, Н.П. Саб-линой, О. Сокуровой. Концептуальное раскрытие исторического содержания русской духовности, имеющей православное ядро, неотъемлемое от визан-тизма, осуществляется в трудах А.Л. Казина, А.А. Королькова, В.А. Котель-никова.
Особое значение для данного исследования имели сочинения философов, культурологов, писателей, в которых развивались идеи, прямо или косвенно связанные с осмыслением роли византийской традиции в русской культуре, поднималась историософская проблематика. Таковы сочинения отечественных и зарубежных авторов: Н.А. Бердяева, Ю.Ю. Булычева, Н.В. Гоголя, Т.Н. Грановского, Н.Я. Данилевского, Ф.М. Достоевского, С.Н. Дурылина, И.А. Ильина, И.В. Киреевского, архимандрита Константина (Зайцева), К.Н. Леонтьева, М.В. Назарова, В.И. Несмелова, А.С. Пушкина, В.В. Розанова, П.Н. Савицкого, B.C. Соловьева, Н.Н. Страхова, Е.Н. Трубецкого,
Н.С. Трубецкого, Ф.И. Тютчева, Г.П. Федотова, П.А. Флоренского, Г.В. Флоровского, А.С. Хомякова, П.Я. Чаадаева; Г. Гегеля, И. Гердера, Ж. Ле Гоффа, А. Тойнби, В. Шубарта.
Необходимо отметить, что истолкование византийской истории лежит в русле двух тенденций: понимания Византии как самостоятельной цивилизации или как продолжения, растянувшегося угасания античной культуры. Причем, отечественная византинистика, как правило, опиралась на первый подход. Истории Византийской империи посвящены труды многих известных ученых XVIII - XX вв. (П.В. Безобразов, Дж. Бьюри (J. Bury), А.А. Васильев, Г. Герцберг (Н. Hertzberg), Э. Гиббон (Е. Gibbon), Ш. Диль (Ch. Diehl), Н. Йорга (N. Iorga), Ю.А. Кулаковский, Г.Л. Курбатов, Ш. Лебо (Ch. Lebeau), М.В. Левченко, Г. А. Острогорский, С. Рансимен (S. Runcimen), Ф.И. Успенский, Д. Финлей (G. Finlay), СП. Шестаков, и др.).
Характеристика византийской культуры как системы, основанной на некоем едином принципе, дается в работах современных зарубежных византинистов П. Арнотта (P. Arnott), Г. Бека (Н. Beck), К. Весселя (К. Wessel), А. Гийу (A. Guillou), С. Мэнго (С. Mango), Г. Хунгера (Н. Hunger), А.П. Кажда-на (А.Р. Kazhdan). Типологическое своеобразие византийской культуры рассматривается в сочинениях отечественных исследователей — СС.Аверинцева, В.М. Камнева, А.А. Кириллова, О.С Климкова, Г.Г. Литаврина, М.А. Сюзюмова, З.В.Удальцовой, К.В. Хвостовой.
Развитие светской византинистики оказало сильное влияние на цер-ковно-историческое знание, обогатившего благодаря расширению источниковедческой базы светскую историографию. Процесс возрождения творческого взаимодействия светской и церковной византинистики осуществляется в современной русской культуре.
Исторический путь византинистики (светской и церковной), ее проблемы, тенденции, персоналии изучаются А.Н. Анфертьевой, архимандритом Августином (Никитиным), Е.Ю. Басаргиной, Л.А. Герд, О.А. Белобро-
вой, А.Г. Грушевым, Н.Н. Глубоковским, Л.Н. Заливаловой, о. Иннокентием (Павловым), Л.Г. Климановым, В.В. Кожиновым, И.В. Куклиной, Г.Л. Курбатовым, Л.П. Лаптевой, Г.Е. Лебедевой, Г.Г. Литавриным, Я.Н. Любарским, И.П. Медведевым, о. Михаилом Арранцем, Н.Н. Поповым, И.В. Тункиной, З.В.Удальцовой, И.Ф. Фихманом, И.Н. Экономцевым.
Византийская церковная история и теологические вопросы специально рассматриваются в трудах Д.Е. Афиногенова, А.И. Бриллиантова, В.В. Болотова, архиепископа Василия (Кривошеина), А.А. Дмитриевского, A.M. Иванцова-Платонова, П.С. Казанского, Н.Ф. Каптерева, архимандрита Киприана (Керна), И.М. Концевича, Н.Ф. Красносельцева, Ф.А. Курганова, А.П. Лебедева, В.Н. Лосского, А.Ф. Лосева, И.Д. Мансветова, о. Иоанна Мейендорфа (J. Meyendorff), Г.А. Острогорского, еп. Порфирия (Успенского), игумена Петра (Пиголя), Д.В. Поспеловского, Г.М. Прохорова, А.И. Сидорова, Н.А. Скабаллановича, И.И. Соколова, А.А. Спасского, Р. Ф. Тафта (R. Taft), прот. Г.В. Флоровского, о. Александра Шмемана, X. Яннараса (Ch. Jannaras).
Византийскому искусству, художественной культуре и эстетике посвящены работы Д.В. Айналова, А.В. Банк, Дж. Бовини (G. Bovini), К. Вейц-мана (К. Weitzmann), Е.В. Герцмана, Н.К. Голейзовского, А.Н. Грабара (А. Grabar), О. Демуса (О. Demus), Ш. Диля (Ch. Diehl), Н.А. Дмитриевой, В.Н. Залесской, Э. Китцингера (Е. Kitzinger), Н.П. Кондакова, Р. Краутаимера (R. Krautheimer), В.Д. Лихачевой, В.И. Мартынова, М.Н. Мерцаловой, Г. Мэгвайра, Ш. Мэтью, монахини Ольги (Володиной), В.М. Полевого, О.С. Поповой, Ю.А. Пятницкого, Э.А. Смирновой, О.Е. Этингоф; сравнительно-историческому аспекту в исследовании византийской и русской художественных систем специальное внимание уделяется С.С. Аверинцевым, М.В. Алпатовым, В.В. Бычковым, Н.И. Бруновым, М.Н. Ильиным, Г.С. Кна-бе, А.И. Комечем, В.Н. Лазаревым, A.M. Лидовым, П.А. Раппопортом, Л.А. Успенским.
Материалы по византийской и русской церковной истории помещены в «Православной богословской энциклопедии, или Богословском энциклопедическом словаре» (В 12 т. - М., 1900-1911), «Полном православном богословском энциклопедическом словаре» (В 2 т. - М., 1913; Репринт, изд.: М., 1992), энциклопедическом словаре «Христианство» (В 3 т. - М., 1993-1995), «Православной энциклопедии» (Т. [0]-6. - М., 2000-2003. - Изд. продолж.), энциклопедии Русской цивилизации: «Святая Русь» (М., 2001), историко-церковной энциклопедии «Святыни Санкт-Петербурга (В 3 т. - СПб., 1994-1996), в «The Oxford Dictionary of Byzantium» (In 3 vol. -N.-J., 1991).
Большую роль в изучении преломления византийской традиции в рус
ском самосознании сыграли периодические издания, в частности, «Визан-
тайский временник», «Античная древность и средние века», «Палестинский
сборник», «Dumbarton Oaks Papers», «Byzantinische Zeitschrift», «Oxford Slavonic Papers», «Byzantium and the North».
Привлечение и анализ широкого круга источников, их синтез в едином смысловом пространстве позволяет осуществить опыт целостного историко-культурологического исследования византийской культурной традиции в русском самосознании.
Объект исследования: византийская традиция в контексте истории русской культуры.
Предмет: византийская культурная традиция как структурный фактор русского самосознания.
Цель исследования: историко-культурологический анализ роли ви-зантийской культурной традиции в развитии русского самосознания.
Основные задачи:
теоретико-методологическое обоснование византийско-русского взаимодействия как проблемы современной культурологии;
раскрытие содержательно-смыслового значения используемых понятий (диалог, культурная традиция, византийское влияние, византизм, русскость, русское самосознание и др.)
выявление роли византийской культурной традиции в становлении и проявлении духовных ценностей и идеалов русской культуры;
анализ форм воплощения византийской культурной традиции в самобытных явлениях древнерусской культуры;
исследование исторической динамики и полифоничности русского самосознания послепетровского времени в постижении роли византийской традиции в развитии русской культуры;
изучение особенностей развития русской византиноведческой науки;
рассмотрение процесса актуализации византийской культурной традиции в современном научном, философском, художественном, образовательно-педагогическом, культурно-просветительном пространстве.
Методологическая основа диссертации. Исходным методологическим принципом диссертации является понимание византийской традиции как структурного фактора в истории русской культуры.
В основу исследования положены: принцип историзма, предполагающий рассмотрение места византийской культурной традиции в русском самосознании на различных этапах развития отечественной культуры в ряду причинно-следственных связей; принцип единства исторического и логического, позволяющий обосновать этапы становления и развития русского самосознания.
Важными методологическими ориентирами являются: фундаментальная позиция отечественной гуманитарной науки, согласно которой Византия и Россия представляют самостоятельные цивилизации; принятое в медиевистике понимание типологического своеобразия византийской и древнерусской культур, в которых сакральная и светская сферы выстраивались вокруг
единого литургического центра; традиция диалогического взаимодействия светских и церковных исследований, присущая русской византинистике в пору ее расцвета, в конце XIX - начале XX века; идея органического развития культуры, определяющая самоценность каждого ее исторического этапа, созидательную роль традиции.
Гипотеза исследования. Для современной отечественной культуры, переживающей процесс обновления и обратившей пристальный взор к византийскому наследию, важной и действенной опорой сохранения и развития самобытности является раскрытие роли византийской традиции в русском самосознании, исторически консолидирующем многоэтничныи состав общества в единое духовное пространство.
Научная новизна работы:
осуществлено комплексное исследование византийской культурной традиции как фактора развития русского самосознания на различных уровнях: историко-культурологическом, философском, художественно-творческом, образовательно-просветительном;
проанализированы основные направления исследований византийской культурной традиции в русском самосознании: исторический, опирающийся на событийно-хронологический анализ; философский, стремящийся выявить основополагающие духовные смыслы и перспективы социально-культурного развития России; теологический, в центре внимания которого православная духовность; эстетико-искусствоведческий, выявляющий символику церковно-художественных форм; культурологический, раскрывающий византийскую культуру как систему;
осуществлены историко-культурологическое обоснование основных этапов включения византийской культурной традиции в русское самосознание, содержательно-смысловой анализ терминологии, отражающей научное осмысление процесса восприятия византийской традиции в русской культуре;
раскрыта культуротворческая роль национального самосознания, обоснован созидательный потенциал национальных духовно-эстетических идеалов и ценностей, значение традиции как механизма их преемственности;
рассмотрена динамика древнерусского самосознания сквозь призму семантики исторических вех византийско-русского диалога в процессе становления древнерусской культурной самобытности;
- выявлена культуротворческая роль национального самосознания: духовные идеалы как стержневые опоры национального бытия; цивилизаци-онная идентификация, определяющая сохранение и выработку духовно-культурных ценностей; постижение народом исторического прошлого и почитание выдающихся деятелей русской культуры;
рассмотрены характерные черты претворения византийской модели в художественно-эстетической и церковно-государственной сферах древнерусской культуры: теологическая символика самобытных типов древнерусских храмов (многоглавого, шатрового, ярусного, «огненного», храмов сложного типа: «первичных ансамблей»), луковичной архитектуры; сущность «симфонии харизмы», свидетельствующих о полноте православной духовности как национальном идеале;
показана многоаспектность преломления византизма в русском самосознании первой половины XIX в.: диалектическое восприятие византийской культурной традиции А.С. Хомяковым и И.В. Киреевским; духовно-культурный идея Н.В. Гоголя; эстетико-философская концепция Ф.И. Тютчева; воззрения западника Т.Н. Грановского на значение византийско-русской культурной преемственности;
проанализированы культурно-исторические, методологические, гносеологические, социально-психологические черты двух тенденций в осмыслении византизма (А.С. Хомяков, К.Н. Леонтьев - П.Я. Чаадаев, B.C. Соловьев);
- раскрыта сущность обновления отечественной византинистики на рубеже XX-XXI вв., факторы и формы актуализации ее достижений в общественной жизни современной России: возросшая значимость византийской проблематики в книгоиздательском деле, активная деятельность паломнических служб, православных лекториев и радиостанций, включение в программы вузов курсов по истории культуры Византии, возникновение теологических высших учебных заведений и факультетов, осуществление уникальных экспозиционно-выставочных замыслов.
На защиту выносятся следующие положения:
1. Отечественная византинистика на всем протяжении развития неотделима от процесса становления русского самосознания в силу исторической связанности византийской и русской культур. В современной России византинистика переживает период интенсивного развития: восстановление преемственности с дореволюционной университетской наукой и церковно-историческим знанием, традициями эмигрантского византиноведения; освоение духовного опыта и идей византизма в русской философии культуры; активизация связей с представителями современной мировой византинистики; выработка новой методологической парадигмы изучения Византии; социальная востребованность научных достижений, издание и переиздание трудов ученых прошлого и настоящего времени многоаспектной тематической и жанровой направленности.
2. Византийская культурная традиция, дав Руси православие как цивилизационную доминанту, став катализатором проявления национальных культуротворческих сил, претерпела в русском самосознании метаморфозу, отразившую особенности русского душевного склада, идеал цельности духовного совершенствования человека.
3. Духовные основы русской культуры получили художественно-символическую полноту в Древней Руси, претворившей в своих вершинных формах (луковичная архитектура, «симфония харизмы», знаменный распев,
пятиярусный иконостас) принципы синергийности, иконности, Красоты как святости.
Русское самосознание, консолидирующее многоэтничный состав нации в едином духовно-культурном пространстве, исторически существует в двух типологически различных, но сущностно взаимосвязанных формах: древнерусское самосознание, опирающееся на духовно-аскетический опыт и национальное самосознание послепетровского времени, которое сохраняя стремление к цельности, обретает историософское, художественное, публицистическое воплощение.
В русской общественной мысли проблема византизма становится важным стимулом осознания сущности русской культуры, путей ее исторического развития. При этом рассмотрение Византии и России в качестве двух различных культурных миров присуще как позиции, высоко оценивающей общекультурное значение византийской традиции, анализирующей ее сильное и благотворное влияние на Русь (славянофилы), так и позиции, умаляющей содержание византийского культурного наследия в целом и утверждающей его негативную роль в русской культуре (западники).
Истолкование русской цивилизационной идентичности тесно связано с полярными трактовками сути византийско-православного влияния. В их основе, с одной стороны, рационалистическое размежевание «национального» и «вселенского», некорректное отождествление политического и духовного начала; с другой, понимание национального как конкретной культурной формы вселенского, различение позитивистского и метафизического планов бытия, ведущее к объективному взгляду на византийскую культурную традицию.
Восприятие, оценка и осмысление византийской культурной традиции на различных исторических этапах развития русского самосознания имеет своей основой отношение к фундаментальной для христиан-
ства идее приоритета духовной жизни индивида, понимание смысла духовно-религиозного, нравственного идеала русского .человека.
В освоении византийской культурной традиции русским самосознанием в Новое время можно выделить следующие рельефные этапы, в основе которых соотношение открытости русской культуры внешним влияниям и ее верности духовному ядру, идеалу, сформированному в Древней Руси, «нашей античности» (Д.С. Лихачев): 1) первая половина XIX в., когда «иной и новый опыт церковности» представителей русского образованного слоя определяет построение религиозной философии русской культуры ; 2) 70-е гт. XIX в. - 1917 г.: расцвет византинистики, знаменовавший подъем гуманитарного знания в целом; 3) 1917-1988 гг. — период «приглушенного» интереса к византийской культурной традиции в широком общественном сознании, разрыва между эмигрантской и российской наукой; 4) 1988 г. — по настоящее время: период обращения к традициям православия, широкой востребованности достижений отечественной гражданской и церковно-исторической науки, философской и теологической мысли, многоаспектного внимания к византийскому культурному миру.
В современную эпоху творческое воздействие византийской культурной традиции на русское самосознание продолжается и его возможности далеко не исчерпаны. Об этом свидетельствует возросший интерес к византийскому наследию в историко-культурологической, образовательной, просветительно-педагогической, книгоиздательской, экспо-зиционно-выставочной, паломнической сферах.
Теоретическая и практическая значимость работы. Диссертация вносит вклад в изучение исторической роли византийской культурной традиции как фактора развития русского самосознания. Теоретические положения и выводы диссертации могут быть полезны для дальнейшего научного исследования роли византийской модели в истории русской культуры, построения образовательных, культурно-
просветительных и информационных стратегий, совершенствования путей взаимодействия государства и церкви, светской и .церковно-исторической византинистики, утверждения личной и национальной самобытности.
Обобщенный в диссертации материал, содержащиеся выводы и заключения могут найти применение в лекциях и на семинарских занятиях по курсам истории русской культуры, истории культуры Византии, культурологии; в спецкурсах по истории византийского и древнерусского искусства, истории православной культуры; в работе студенческого научного общества; в руководстве курсовыми и дипломными работами, а также при подготовке учебно-методических материалов и учебных пособий по указанной тематике.
Апробация работы. Выводы и положения работы докладывались следующих научных форумах: II Международном научном семинаре «Культура на пороге III тысячелетия» (СПб, 1995); Научно-методической конференции профессорско-преподавательского состава Санкт-Петербургской Академии культуры (СПб., 1996); Герценовских чтениях в Российском государственном педагогическом университете «Современное образование ребенка дошкольного и младшего школьного возраста» (СПб, 1997); III Международном семинаре «Культура на пороге III тысячелетия» (СПб., 1998); Семинаре Русского философского общества имени Н.Н. Страхова (СПб., 1998); Международной конференции «Историзм в культуре» (СПб., 1998); Международной конференции «Россия в контексте мировой культуры» (СПб., 1999); Всероссийской научной конференции (с международным участием) «Бренное и вечное. Проблемы функционирования и развития культуры» (Великий Новгород, 2000); Международной научно-практической конференции «Христианство и культура. К 2000-летию Христианства» (Астрахань, 2000); Международной научной конференции «Векторы развития культуры на грани тысячелетий» (СПб., 2001); Международной научной конференции «Современные проблемы межкультурных коммуникаций» (СПб., 2003).
Результаты исследования отражены в 38 публикациях автора, в том числе в 2-х монографиях «Византийская традиция в русском самосознании» (СПБ., 2002. - 17, 5 п.л.); «Византийская традиция и русская культура» (СПб., 2002. - 10 п.л.); в учебном пособии «История мировой культуры» (в соавторстве СПб., 2000. - 1 п.л.); программе курса «История православия в России» (СПб., - 2 п.л.); программе курса «Культура Византии» (СПб., 1996.-1п.л.).
Основные положения диссертации использовались в лекциях и на семинарских занятиях по курсам: «Культура Византии», «История русской культуры», «Культурология», в спецкурсах «История православия в России», «Византия и Россия». Диссертация обсуждена и рекомендована к защите на заседании кафедры теории и истории культуры Санкт-Петербургского государственного университета культуры и искусств.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения и списка литературы.
Преломление византийского наследия в русской культуре: спектр терминологического осмысления
Культурное родство Византии и России очевидно как для научного, так и для обыденного сознания . Проблема возникает при ответе на вопрос о смысле, месте и значении византийской традиции в формировании русского духовно-культурного пространства и цивилизационнои самоидентичности России. Сложность проблемы порождает полюсную ее трактовку: от утверждения, что древнерусская культура целиком заимствована из Византии, которая будучи активной культурной силой, принесла Руси жизнь и цивилизацию, до обоснования самостоятельности развития русской культуры, выявления ее самобытных принципов и глубинных тысячелетних славянских корней. Соответственно, обширной научной литературе, посвященной византий-ско-русской теме, присуща терминологическая полифония. Исследователи говорят о «диффузии», «ассимиляции», «воздействии», «трансплантации», «влиянии», «рецензии (редакции)», «экспансии», «преломлении» византийской традиции, о «связи», «диалоге» двух культур. Предпочитаемый термин не только отражает содержательно-смысловое видение проблемы, но выявляет, прежде всего, исходные методологические основания, избранные ученым.
Для того чтобы обосновать собственное методологическое кредо, обратимся к рассмотрению терминологического спектра.
Под культурной диффузией понимается пространственное распространение культурных свойств и достижений одних обществ в другие. Распространение культуры рассматривается при этом как особая форма движения, не сводимая к миграции обществ и людей, то есть культура 1 Несмотря на русскую «непривычку к самопознанию» (A.M. Панченко). не сводимая к миграции обществ и людей, то есть культура предстает как нечто самостоятельное1. Византинисты в настоящее время выделяют четыре вида диффузии византийской культуры2.
1. Распространение материальных предметов, само по себе не свидетельствующее об ассимиляции культуры. Византийские монеты и металлические изделия прикладного творчества археологи находят в таких отдаленных к северу от Византии землях как Скандинавия и в столь не близко лежащих восточных странах как Индия и Китай. Византийские предметы могли попасть туда посредством торговли, быть результатом военной добычи или же являться вознаграждением наемной дружине, служившей у византийского императора.
2. Византия оказывала воздействие и на соседние нехристианские страны благодаря торговле и имеющимся в них христианским общинам. Так, правители Сасанидской Персии не только стремились к освоению высоких навыков византийцев в ремесле, но и соперничали с ними, воспроизводя образ жизни. Мусульманский мир противостоял византийскому культурному влиянию, но проявлял интерес к античному наследию, хранимому Византией, прежде всего, к философским и научным трудам.
3. Более высокая степень проникновения византийской культуры была присуща христианским католическим странам, особенно Италии, части которой длительное время входили в состав Византийской империи, в меньшей степени - Германии, Венгрии, Скандинавии. Наиболее ярко византийское влияние проявилось в сфере искусства (живописи, мозаике, в меньшей степени в архитектуре). Приглашение византийских мастеров и приобретение художественных изделий дало толчок к развитию местных имитаций. Запад
Хоруженко К.М. Культурология: Энцикл. слов. - Ростов н/Д.: Феникс, 1997. - С. 134. Культурология. XX век: Словарь. - СПб.: Университетская книга, 1997. - С. 105-106.
2 Culture, diffusion of (СМ., I.., А.М.Т.) II The Oxford Dictionary of Byzantium: Prep, at Dumbarton Oaks I F.P. Kazhdan, ed. in chif. - New York: Oxford univ. Press, 1991.- Vol. 1-3. -Vol. 1.-P. 562-563. проявлял незначительный интерес к византийской литературе. Однако известен ряд переводов, сделанных в IX в.: переводы Анастасия Библиотекаря (схолии Иоанна Скифопольского и преп. Максима Исповедника1, хроники, деяния седьмого Вселенского собора 787 г.), два перевода Псевдо-Дионисия Ареопагита2 (один из которых принадлежит Скоту Эриугене.), переводы житий святых. Активный симбиоз греческой и латинской культур, начавшийся после третьего крестового похода (1189 - 1192 гг.) привел к большей ассимиляции латинской культуры греками, чем наоборот. В XIV - XV столетиях появились ученые греки, увлеченные итальянским гуманизмом, изучающие латынь и преподающие древнегреческий в Италии. Некоторые из них стали выдающимися учителями греческого, другие делали переводы греческих авторов, преимущественно Платона и Аристотеля. Особняком стоит Армения, которая, будучи неправославной (монофизитской)3, оказалась интимно связанной с Византийской империей и глубоко зависимой от нее.
class2 ВИЗАНТИЙСКАЯ ТРАДИЦИЯ КАК «ВЫЗОВ» ДРЕВНЕРУССКОЙ
КУЛЬТУРНОЙ САМОБЫТНОСТИ class2
Византизм конца X века и обретение Русью цивилизационной доминанты
Начнем эту главу (с целью активизации интеллектуального зрения), казалось бы, с парадоксального утверждения крупных современных петербургских ученых Д.М. Буланина и A.M. Панченко: сути славянской цивилизации термин византинизм очевидным образом противоречит1. Разумеется, исследователи специально заостряют проблему, но делают это, думается, для того, чтобы отстоять идею не только самобытности славянской цивилизации, а, прежде всего, - самобытности собственно русской цивилизации. Чтобы лучше понять содержание их мысли, обратимся последовательно к рассмотрению следующих вопросов: Каковы определяющие черты византинизма? Что означало для России принятие Православия? Почему, «изучая „византинизм", мы, русские все время как бы чувствуем себя дома, как бы восходим к истокам своих родных ключей?»1
Прежде всего отметим, что понятия византинизм (византизм) и византийская культура употребляются в отечественной византинистике и философии по сути как тождественные. Так, например, у А.П.Рудакова (1886 — 1940) находим, что византинизм - одно из великих явлений всеобщей истории, особенно оригинальный культурно-исторический тип. «Византинизмом, в его лучшем смысле, взращены обе вековые ценности русского народа — православная церковь и самодержавие; византинизмом окрашены и моральные заветы, и эстетические и литературные вкусы русской старины»2. И.И.Соколов (1865 - 1939) пишет «О византинизме в его церковно-историческом отношении»3. Мыслитель второй половины XIX в. К.Н. Леонтьев (1831-1891) смело выступает с трактатом «Византизм и славянство», ему оппонирует через четверть века B.C. Соловьев (1853 — 1900) в работе «Византизм и Россия». Понятие византийская традиция можно рассматривать в двух основных аспектах: во-первых, подразумевая единство фундаментальных начал, определяющих своеобразие Византии как типа цивилизации4; во-вторых, истолковывая как культурно-исторический принцип, действие которого обнаруживается в истории народов Юга и Востока Европы и который исторически выражает собой склад верований, политических учреждений, особый вид организации сословных и экономических отношений5. Проявления византийской цивилизации, византийской традиции, оказавшие влияние на культуру православных стран и, в частности, России, К.В. Хвостова6 предлагает называть византинизмами. Существует и еще один, негативный, смысл, связанный с понятиями византизм, византийство, появившийся в русском обыденном сознании в конце XIX в. — совокупность темных сторон византийской жизни: придворная лесть, коварство, деспотизм, пышность, разврат.
Стремясь окинуть целостным взором более чем тысячелетнюю исто-рию Византии, исследователи пишут о «парадоксе» Византии . Ибо беспрерывная серия как внешних, так и внутренних кризисов, долженствовавших, казалось бы, разрушить империю, сочеталась с законченной целостностью и внутренней органичностью ее жизни. Природа этой «органики» ускользает от понимания при следовании по чисто позитивистскому пути исследования. И только метафизическое, духовное зрение открывает внутреннюю силу и опору Византии, заключавшуюся в личном религиозном сознании «homo byzantium». Важно понять Византию, исходя из идеала, которым она жила, «который представляет душу явлений, дает им жизнь, смысл, а не мимолетное значение»3 и который при всей своей трансцендентности является вечным, нетленным по сравнению с какими бы то ни было земными, то есть временными опорами. Главным и определяющим фактором единства и цельности державы ромеев было Православие как «основная стихия народной жизни, ее глубочайший и самый чуткий жизненный нерв»4. Именно православная вера являлась тем скрепляющим накрепко составом, который связывал воедино различные части византийского общества, придавая им внутреннюю соразмерность и устойчивость. Православие проникло во все поры византийской культуры, наложив, соответственно, свою неизгладимую печать на ее различные сферы. История Византийской империи предстает как яркий пример постоянной внутренней «духовной брани» (борьбы с грехом), скрывающейся «под плотным покровом земных событий ее»1.
Священная цель жизни византийца состояла в верности Православию, следовании за Христом, в спасении души. Однако реальное устремление к высокому духовному идеалу отнюдь не означало и не могло означать земного воплощения этого идеала через совершенствование земных форм жизни. Именно такое отношение к духовной задаче стало характерным впоследствии для русского народного духа, найдя в нем родственную почву. «Глубоко, по своему существу религиозный, наш народный дух не может считать религиозную задачу земной задачей, выполняемой устроением какой бы то ни было организации людей, властей и народов на земле, и вовсе не в таком устроении „царства Божия на земле" видит осуществление правды Божией, ...ибо он помнит, что „царство Божие" в нас самих, а не вне нас...»
А.С. Пушкин и ПЛ. Чаадаев: контрапункт исторических воззрений
Исток русского самосознания, обретшего интеллектуально-рациональные формы, исторически обозначен хронологическими вехами. 1814 г. — начало преподавания философии в России, курс
Ф.А. Голубинского в Московской Духовной Академии; 1836 г. - публикация первого «Философического письма» П.Я. Чаадаева; 1839 г. - публичное прочтение статей А.С. Хомяковым «О старом и новом» и И.В. Киреевским «В ответ Хомякову». Символическое значение имеет 1847 г. - дата выхода в свет «Выбранных мест из переписки с друзьями» Н.В. Гоголя и «Письма» В.Г. Белинского к Гоголю. Традиционно в «Историях» русской философии именно вторая половина 30-х годов XIX в. рассматривается как начало русской самостоятельной мысли. Вместе с тем «уход в глубину» позволяет раскрыть важное значение в истории русского самосознания предшествующего, последекабристского десятилетия, 1826 — 1836 гг., в котором А.С. Пушкин и П.Я. Чаадаев предстают как крупнейшие мыслители, предвосхитившие во многом дальнейшее развитие отечественной мысли, проявившие в полемике ее главнейшие проблемы.
Философскому выражению русского самосознания предшествовал глубокий интерес к отечественному прошлому. Интерес к истории был духом пушкинского времени. В преддверии XIX в., накануне Отечественной войны 1812 г. проявляются симптомы глубокого переворота в самоощущении и самосознании русского общества, воспитанного на европейский манер.
Открывая двери государственных архивов и монастырских книгохранилищ, изучая и собирая допетровские литературные памятники, интерес к которым находился в упадке на протяжении всего XVIII в., русское образо ванное общество открывает для себя прошлое в фактах отечественной истории. Возникают обширные частные собрания древнерусских манускриптов и первопечатных книг. В 1805 г. Н.М. Карамзин закончил первый том «Истории государства Российского» (в 1816 г. были опубликованы сразу все первые восемь томов), раскрывшей Древнюю Русь в богатстве, своеобычности и силе ее жизни; «Истории», которой суждено было стать первым национальным образом России в большом стиле. В этом же, 1805 г., начинается преподавание церковной российской истории, написанной митрополитом Платоном, в Московской Духовной Академии. Наступает «эпоха энциклопедий», эпоха систематизации традиции, исторически закономерно предшествующая следующему этапу - периоду ее созерцательного, умозрительного освоения, времени активного становления русского самобытного мышления.
В начале XIX в. яркое культурно-историческое своеобразие России еще не является достоянием национального самосознания. «Первый русский европеец»1, Карамзин, в «Записке» 1811 г., поданной императору Александру I, ставит акценты отчетливо, говоря, в частности: «Мы стали гражданами мира, но перестали в некоторых случаях быть гражданами России», подчеркивая, что «дух народный составляет нравственное могущество государства, подобно физическому нужное для его твердости»1. Творчески живая, благодатная сила русского духа обнаруживает себя в святителе Тихоне Задонском (1724 - 1783), преподобном Паисии Величковском (1722 - 1794), преподобном Серафиме Саровском, пасхальном старце, Вселенском святом, жившем на рубеже XVIII-XIX вв. (1759-1833).
Подъем патриотизма, связанный с победой в Отечественной войне 1812 г., принес с собой новое чувство исторической силы. Заграничные походы 1813- 1814 гг. познакомили русскую молодежь с культурной, политической и философской жизнью Европы. Непосредственное восприятие и изучение западноевропейской идейной жизни привело к появлению в России, с одной стороны политического движения декабристов, выявившего накопившуюся в обществе Александровской эпохи потребность социального активизма, питавшегося идеями французской просветительной литературы; с другой стороны, к возникновению сильного интеллектуального движения (внутри которого и определились западническая и славянофильская позиции), возникшего на почве увлечения отвлеченной философией, прежде всего освоения германской метафизики - «Иерусалима новейшего человечества», как провозгласил «неистовый Виссарион» (Белинский) — философии Шеллинга и Гегеля .
