Содержание к диссертации
Введение
1. Обзор литературы
Современное понимание инфекционных паразитарных систем 1.1
1.1.1. Трансмиссивные паразитарные системы и их векторы
Экологическая пластичность возбудителей – как основа их сохранения в природе
Спектр патогенности лептоспир
Спонтанный лептоспироз и его особенности Природные очаги лептоспироза и их роль в эпидемиологии
Собственные исследования
Материалы, методы и объемы исследований
Результаты исследований
Экспертная оценка эпизоотического проявления лептоспироза в АПК и на урбанизированной территории
Вторичные движущие силы эпизоотического процесса лепто-спироза в условиях пригородных территорий
Инфекционные паразитарные системы в условиях урбанизации
Природно-очаговые инфекции в регионе
Адаптационный профиль экологии лептоспир в регионе
Синантропные животные как вектор трансмиссии лептоспир на урбанизированной территории
Экспертная оценка и ретроспективный анализ эпизоотического процесса лептоспироза в регионе
Аппликация эпизоотического процесса лептоспироза на территории региона
Временные особенности природно-очаговых инфекций в регионе
Популяционные особенности природно-очаговых инфекций в регионе
Спектр патогенности лептоспир на урбанизированных территориях и в АПК
Многолетняя динамика эпидемической проекции лептоспироза в регионе
Эпидемическая проекция лептоспироза на урбанизированных территориях
Основные показатели заболеваемости людей природно-очаговыми болезнями 9
2.2.4. Взаимосвязь лептоспироза животных и людей в регионе 119
2.2.5. Оптимизация противолептоспирозного обеспечения в регионе 135 3. Заключение 152
Обсуждение результатов исследований 152
Выводы 163
Предложения производству 165
Список использованной литературы
- Трансмиссивные паразитарные системы и их векторы
- Спонтанный лептоспироз и его особенности Природные очаги лептоспироза и их роль в эпидемиологии
- Адаптационный профиль экологии лептоспир в регионе
- Эпидемическая проекция лептоспироза на урбанизированных территориях
Трансмиссивные паразитарные системы и их векторы
В историческом плане зарождение знаний людей о заразных болезнях людей и животных уходит в глубокую древность. Но накопленный многотысячный по времени опыт и прогресс в изучении болезней и причин их возникновения, а также средств специфической профилактики не смогли до настоящего времени исключить инфекционные болезни из жизни людей, более того миллионы людей ежегодно умирают от инфекционных болезней, а животноводство сдерживается в своем развитии [124]. Российский исследователь и организатор отечественной эпидемиологии В.И. Покровский еще в 1999 году сообщал, что инфекционные болезни распространены достаточно широко, нередко с тяжелым течением и высокой летальностью и хронизацией, тяжелыми социальными и экономическими потерями. Автор указывал на существование бактериальных и вирусных болезней, к которым можно применить методы управления с помощью специфической профилактики и антибиотиков. Однако исследователи постоянно выделяют новых, ранее неизвестных возбудителей или их мутации, что осложняет диагностику инфекционных болезней животных и человека [124].
По мнению ряда исследователей, инфекционные болезни на современном этапе имеют существенные особенности течения. На фоне часто регистрируемых нарушений экологии увеличивается количество животных со сниженным иммунным ответом на внедрение возбудителя, растет количество атипичных и затяжных вариантов течения инфекционных болезней, возрастает риск их хронизации и, как результат, затрудняются диагностика и лечение больных людей и животных [124].
Имеются сообщения об увеличении инфекций, вызываемых условно-патогенной флорой, так называемых оппортунистических инфекций, которые развиваются при различных нарушениях иммунитета. Весьма проблемными для науки и врачебной практики остаются бактерио-, вирусо- и паразитоносительство, а также смешанные инфекции и инвазии, латентные и медленные вирусные инфекции [124].
Современная иммунология внесла достойный вклад в борьбу с паразитоза-ми, разработаны средства для иммунопрофилактики и иммунодиагностики инфекций, применяются иммунокоррегирующие препараты.
Неожиданное появление новых болезней не является случайным (В.В. Макаров [125]), а связано с цикличностью всех событий и явлений в природе. Новые варианты уже известных инфекций, по мнению В.В.Макарова, являются результатом микроэволюции их возбудителей как биологических видов. Известно, что предложенная В.Д. Беляковым [28] доктрина о саморегуляции паразитарных систем, основана на динамике взаимодействия популяций патогенных микроорганизмов и их хозяев. Автор [28] указывал, что любая паразитарная система – двух-компонентна и прочно связана взаимоотношениями: от молекулярного до экологического, обусловленных популяционной неоднородностью по набору разных свойств и признаков: вирулентности возбудителя и восприимчивости хозяина. В.В. Макаров [125] условные границы изменчивости патогенных микроорганизмов объясняет их эпизоотологическим потенциалом.
Исследователи считают, что в процессе эволюции возбудителей в цикле эпизоотии – межэпизоотический период строго действует естественный стереотип: колебания вирулентности между крайними значениями в зависимости от меняющихся условий. Возбудитель инфекции как бы маскирует свою межэпизоотическую циркуляцию за счет скрытого, хронического течения болезни, латенции, персистенции, т.е. ослабляет свою вирулентность [124].
Современная эпидемиология (эпизоотология) инфекционных болезней, как наука о закономерностях эпидемиологического (эпизоотического) процесса, представляет теоретическую основу остальных разделов этой науки.
Последние 50–70 лет ознаменованы пересмотром концепции учения об эпидемическом процессе. Отход эпидемиологии от теории Л.В. Громашевского об абсолютизации механизма передачи возбудителя инфекции – пример тому. Принципиально новые разработки, касающиеся эпидемического процесса, выдвигаются на передний план: – это теория соответствия (В.И. Покровский, Ю.П. Солодовников, 1978); – теория саморегуляции эпидемического процесса (В.Д. Беляков, 1975– 1983) как саморегулирующейся паразитарной системы [29]; – социально-экологическая концепция эпидемического процесса (Б.Л. Черкасский, 1983) [194].
Основные направления понимания эволюционно-экологических аспектов инфекционных болезней животных представили И.А. Бакулов, В.В. Макаров [29]. В.В. Макаров главным атрибутом органического мира считает системность, иерархичность, интегрированность и приводит данные об эволюционно-экологических основах эпизоотического процесса в форме специальных аксиом, утверждая, что эволюция популяций возбудителя в цикле эпизоотия – межэпизоотический период заключается в динамической перестройке их генофонда за счет движущих сил мутационного и рекомбинантного процессов, популяционных волн, изоляции, естественного отбора и ограничивающих механизмов [124].
По мнению автора, изменения возбудителя в цикле эпизоотия – межэпизоотический период за счет популяционных волн и естественного отбора основаны на генетической гетерогенности популяций патогенного микроорганизма. Чем выше гетерогенность популяции, тем выше ее экологическая пластичность и жизнестойкость, тем легче она переносит помехи в окружающей среде и быстрее преобразуется в соответствии с направлением отбора, благодаря чему эволюция создала сбалансированные генофонды. Популяционная пластичность возбудителя в паразитарной биосистеме является основой обеспечения системного гомеостаза [125].
Спонтанный лептоспироз и его особенности Природные очаги лептоспироза и их роль в эпидемиологии
Многие исследователи эпидемиологическую проекцию лептоспироза считают зооантропонозным процессом передачи возбудителя от зараженных животных в био- и агроценозах [262]. В то же время другие исследователи считают, что человек заражается внеорганизменными формами лептоспир, переживающими в почве и воде, алиментарным и водным путем [235, 236, 262].
В науке сложилось мнение [4, 5, 12, 81] о том, что в природе осуществляется самоподдерживание аутохтонных очагов лептоспироза за счет саморегуляции и взаимоподновления организменной и сапрофитической фаз развития лептоспир. В.В. Ананьин [11] считает, что паразитическая фаза лептоспироза характерна хроническим типом инфекционного процесса у грызунов, с концентрацией лепто-спир в извитых канальцах почек, откуда они систематически элиминируют и кон-таминируют во внешнюю среду, создавая угрозу заражения для других животных и человека. Отмечены случаи персистенции лептоспир в центральной нервной системе животных и человека. Имеются сообщения о синантропизации лептоспиро-за людей на птицефабриках и садовых участках, где носителями лептоспир оказались серые крысы [20]. Другие исследователи [32] не смогли подтвердить общей этиологической структуры лептоспироза людей и животных на животноводческих и свиноводческих фермах и комплексах.
Известно, что вокруг животноводческих комплексов сформированы зоны повышенной эпизоотической и эпидемической лептоспирозной опасности. Приводятся доказательные сообщения о высокой (в 11,5 раза выше) зараженности лептоспирами свободно живущих мелких млекопитающих и синантропных животных на территориях вокруг животноводческих комплексов, в т.ч. и факультативных хозяев [43, 44, 61, 86]. Имеются сообщения [52, 53, 119, 120] о заражении людей лептоспирозом в антропургических очагах (65% от общего количества зараженных), и считается, что эпидемические показатели лептоспироза у людей ухудшаются при недооценке бессимптомного лептоспироза у животных [230, 234]. Эпидемические и эпизоотические особенности лептоспирозов изучали и другие отечественные исследователи [15, 82, 89, 114, 206, 209].
Ряд исследователей считают, что в природе существуют опасные для людей полигостальные, полиэтиологические природные очаги лептоспироза, основными носителями лептоспир в которых являются полевки обыкновенные, серые крысы [74]. Имеются сообщения [74] о трансформации природного очага лептоспироза под антропогенным воздействием вблизи озера Неро. Установлено, что повторное заболачивание через 23 года мелиорированных здесь земель привело к расширению хозяинного состава лептоспир (рыжая полевка и синантропные животные) [4, 18, 86, 104, 193, 198].
Ряд исследователей [75, 124, 139, 203] сообщают о выраженной профессиональной принадлежности заболевших при эпидемической проекции лептоспироза.
Изучение лептоспирозной патологии людей и животных предлагается проводить по фону ландшафтного районирования территорий [11, 163, 214].
Ряд исследователей [60, 176] отмечают при эпидемическом проявлении леп-тоспироза смену доминирующего типа возбудителя. Так, в Санкт-Петербурге в 1992 г. у 60% больных основным этиологическим фактором лептоспироза оказалась L. Canicola, что явилось следствием синантропизации лептоспироза и эпизоотии лептоспироза среди собак [201]. Медицинская и ветеринарная науки отмечают высокую заболеваемость лю дей лептоспирозом в Краснодарском крае (2% от общего количества заболевших в РФ, при летальности от 2,1 до 4,1%) [98, 190], в шахтах Донбасса [51], Правобе режной Украине [25], в Ставропольском крае [159], на Черноморском побережье [99], на территории Украины [29, 69], в странах Балтии [26, 140], на Северо– Западе России [202]. Для оценки социального значения лептоспироза ряд иссле дователей рекомендуют использовать методы доказательной эпизоотологии, им мунологический и бактериологический скрининг, эпизоотолого эпидемиологический мониторинг, методы современной прогностики и строгий контроль противолептоспирозных мероприятий среди домашних (собак в частно сти) и сельскохозяйственных животных [126, 130, 159, 209, 213], а также повыше ние эффективности экспресс-диагностики [35, 45, 48, 101, 135, 138, 148, 168]. Другие исследователи [76, 123, 140, 144, 204, 214] предлагают более четко прово дить противолептоспирозные мероприятия, находя источник возбудителя [130, 133, 141, 173, 258], ибо этиологическая структура лептоспироза человека и сель скохозяйственных животных не всегда идентична. Они считают, что сельскохо зяйственные животные заражаются лептоспирозом от синантропных животных. Третьи исследователи [102] предлагают выявлять скрытые формы лептоспироза у животных и лечить их стрептомицином с последующей вакцинацией. На основании анализа литературных данных из обзора литературы следует заключить, что за последние годы научными и практическими учреждениями госсанэпиднадзора и госветнадзора проведена значительная исследовательская и инновационная работа по изучению характера эпидемического проявления ИПС лептоспироза и факторов риска возникновения и распространения этой патологии в различных регионах Российской Федерации.
Однако многие вопросы взаимоотношения сочленов биоценозов и агроце-нозов при лептоспирозной патологии до конца не выяснены. Требуют дальнейшего изучения и осмысления организменная и внеорганизменная фазы развития возбудителя лептоспир в биоценозах различных биотопов. Вопросы социального значения лептоспироза в ряде регионов, особенно в северной части России, явно не дооценивались и требуют дальнейшего углубленного исследования. В этом плане мы берем на себя смелость провести экспертную оценку эпизоотической и эпидемиологической опасности лептоспироза в условиях Северо-Западного региона.
Многие исследователи считают, что для целенаправленной профилактики лептоспироза необходима разработка национальных программ противолептоспи-розных мероприятий. По данным Всемирной организации здравоохранения и ВОЗЖ (Международного Эпизоотического Бюро), практически во всех странах, занимающихся разведением животных, разработаны «комплексные программы» защиты животных от заражения лептоспирозом в различных биотопах, с учетом региональных особенностей проявления эпизоотического процесса лептоспироза в агроценозах и саморегуляции этого процесса в природных очагах инфекции. В основу этих мероприятий положена концепция охраны здоровья людей, и особенно декретированных групп населения, имеющих контакт с сочленами био- и агро-ценозов, как при случайных встречах, так и участвующих в технологии разведения животных и переработке продуктов животноводства.
Исследователи считают, что в большинстве случаев эти мероприятия основываются на организации технологических процессов в животноводстве и специальных медико-ветеринарных манипуляций и ограничений по недопущению контакта здоровых животных с зараженными (больными или лептоспироносителями) животными в аутохтонных и антропургических очагах лептоспироза. В конечном итоге все меры должны быть направлены на сдерживание эпизоотического процесса, разрыв эпизоотической и эпидемической цепи при этой болезни [30, 128, 139, 189, 228].
Адаптационный профиль экологии лептоспир в регионе
Методами доказательной эпизоотологии совместно с А.А. Алиевым изучили и провели экспертную оценку территориальной приуроченности лептоспироза в популяциях продуктивных животных. Для ретроспективного анализа и эпизо-отологического мониторинга эпизоотической ситуации по лептоспирозу в регионе использовали материалы областной ветлаборатории и лаборатории ООИ Санэпиднадзора. Эпизоотические очаги лептоспироза, иммунологические показатели этой инфекции учитывали по видам животных и населенным пунктам (табл. 2.6).
Установили, что лептоспироз в условиях изучаемого региона страны регистрируется практически на всей территории. Показатель неблагополучия по укрупненным показателям в среднем по всему изучаемому региону составил М = 0,735 ± 0,036. Показатель неблагополучия, исчисленный в разрезе хозяйств и населенных пунктов региона, составил М = 0,202 ± 0,01. Полученные результаты исследований использовали для конструирования математических, линейно-радианных схем-моделей территориальных границ лептоспироза региона (рис. 2.9 – 2.10). Подтвердили, что учет границ эпизоотического проявления лептоспироза по административным районам и населенным пунктам имеет выраженное различие из-за пунктирного пространственного распределения этой паразитарной системы. Математические схемы-модели территориальных границ лептоспироза в регионе сконструировали впервые.
Территориальные границы эпизоотического проявления лептоспироза животных в условиях изучаемого региона, 1977–2013 гг. Р 0, № п/ п12 3 4 56 Периоды учета По районам По нас. пунктам, хозяйствам среднегодовое кол-во обследованных районов установлено неблагоп. полептоспир. (среднегодовой показатель) показатель неблагополучия по макропоказателям среднегодовое кол-во обследованных установлено неблагоп. полептоспир. (среднегодовой показатель) показатель не-благополучия 1977-1980 26 М=11,54 ± 0,5 0,1154 377 М=48,0 ± 2,0 0,1273 1981-1985 26 М=23,08 ± 1,2 0,2308 377 М=94,0 ±4,0 0,2493 1986-1990 26 М=19,2 ± 0,96 0,192 380 М=110,0 ± 5,0 0,2895 1991-2000 26 М=19,2 ± 0,1 0,192 392 М=75 ± 3,0 0,1913 2001-2013 26 М=15,4 ± 0,75 0,154 390 М=58 ± 2,0 0,1487 М = 26 М = 17,7 ± 0,9 М = 0,1768 ± 0,08 М = 383,2±18,0 М = 77,0 ± 3,0 0,2012 ± 0,01 Усл. обозн. Показатели Общая территория изучаемых регионов (условно равна 1,0) Доля неблагополучных районов 0,1768 ± 0,08 x\ Динамика территориальных границ лептоспироза по крупномасштабным показателям Общее количество проанализированных населенных пунктов, условно = 1,0 Показатели ноголетняя динамика показателя неблагополучия по населенным пунктам Среднегодовой показатель неблагополучия по населенным пунктам (0,202) аселенные пункты, неблагополучные по лептоспирозу (0,2012±0,01)
Установили, что доказательная эпизоотология является важным элементом оценки эпизоотического проявления лептоспироза, установления его временных границ. Постоянство или периодичность эпизоотического его проявления позволяют судить о динамике многолетней и годовой тенденции, а характер эпизоотического проявления лептоспирозной инфекции в регионе создает основу для корректировки системы мероприятий по управлению эпизоотическим процессом этой инфекции.
Ретроспективный эпизоотологический анализ многолетней динамики развития эпизоотии лептоспироза в регионе провели совместно с А.А. Алиевым на доступную глубину ретроспекции (табл. 2.7) и установили, что активность эпизоотического проявления лептоспироза в условиях изучаемого региона во временном измерении не одинакова. Так, в 1977–1980 годах только от 7,7 до 11% административных районов значились неблагополучными по лептоспирозу сельскохозяйственных животных. К 1982–1985 году практически в 23% районов, входящих в этот регион, отмечены в той или иной степени эпизоотические очаги лептоспи-роза животных.
В последующие 15 лет проявление лептоспирозной инфекции несколько изменилось. В целом за весь период ретроспекции показатель неблагополучия по лептоспирозу составил 0,2895 ± 0,032.
Изучая многолетнюю динамику эпизоотического проявления лептоспироза по биотопам и хозяйствам (населенным пунктам) (табл. 2.7), также установили неравномерность во временном измерении. Так, если в 1977 – 1980 годах лепто-спироз животных имел место только в 12,7% населенных пунктов и ландшафтных районов, то в 1982–1985 годах уже в 24,9%, или неблагополучие по лептоспирозу животных возросло в два раза. В последующие годы вовлеченность терри тории населенных пунктов и ландшафтных районов варьировала от 28,9 до 14,8%.
Так, если в 1977–1980 годах в эпизоотическое проявление лептоспироза было вовлечено от 3,8% до 26% исследованного поголовья животных (М = 14,9 ± 0,7%), то в 1982–1985 годах – 17,5 %, темп нарастания вовлеченности в эпизоотическое проявление лептоспироза популяций животных превышал 2% ежегодно, а в 198 –1990 годах – 20,2%. Наивысшая степень вовлеченности в ИПС лептоспи-роза популяции животных имела место в 1991–2000 годах – 27,5 ± 1,3%. В последующие годы этот показатель также не был снижен. На высоком уровне эпизоотическое проявление лептоспироза в регионе удерживается и в последние годы (в 2001–2013 гг. – 28,6 ± 1,4%).
На основании полученных результатов исследований сконструировали и представили математические линейно-графические схемы-модели многолетней динамики эпизоотического проявления ИПС лептоспироза в условиях пригородных регионов (рис. 2.11–2.12) и подтвердили, что территориальные границы инфекционной паразитарной системы лептоспироза в регионе находились в активной фазе, просматривается выраженная тенденция нарастания территориального распространения со значительными колебаниями во времени этой инфекции в регионе (рис. 2.12).
Многолетняя динамика территориальной (пространственной) аппликации полностью повторяется в многолетней динамике вовлеченности популяции хозяев в эпизоотическое проявление лептоспирозной инфекции, незначительное опережение нарастания показателя неблагополучия населенных пунктов и ландшафтных территорий подтверждает общеэпизоотологическую закономерность саморегуляции эпизоотического процесса.
За последние годы просматривается более высокий темп нарастания степени вовлеченности популяций сельскохозяйственных животных в эпизоотическое проявление лептоспироза при определенном сокращении показателя неблагополучия обусловлено разрушением крупных животноводческих ферм. Свободный
Эпидемическая проекция лептоспироза на урбанизированных территориях
В эпизоотических процессах в очагах лептоспироза важная роль принадлежит лесным свободно живущим мелким млекопитающим. Лесные участки в долинах рек обычно занимают самые большие площади. Численность животных там более стабильна, чем на пойменных лугах, а рыжая полевка, безусловно, самый многочисленный здесь вид грызунов. На территории очагов лептоспироза она составляет 46,3%. При исследовании рыжих лесных полевок у 4% исследованных обнаружены антитела к лептоспирам, что составляет 36,8 % всех серологических находок. Серопозитивность рыжей полевки значительно ниже, чем полевки-экономки, водяной и обыкновенной полевок. У данного вида обнаружены антитела к лептоспирам десяти серогрупп, известных на территории региона. Преобладают лептоспиры серогрупп L. Grippotyphosa и L. Javanica. Затем следуют L. Icherohemorrhagia, L. Seyro (Hebdomadis), L. Canicola, L. Australis и L. Batavia, L. Pomona, L. Australis. Второй по численности вид свободно живущих мелких млекопитающих – обыкновенная бурозубка. В уловах она составляет 23,7%. Серопо-зитивность обыкновенной бурозубки такая же, как у рыжей полевки. Преобладают лептоспиры серогрупп L. Javanica, L. Grippotyphosa. Обнаружены антитела к лептоспирам L. Ichterohemorrhagia, L. Canicola, L. Australis, L. Tarassovi, L. Pomona, L. Batavia, L. Seyro (Hebdomadis). Обыкновенные бурозубки очень активны в поисках пищи, встречаются во всех типах угодий, а также в постройках человека. Роль обыкновенной бурозубки как источника лептоспироза, вероятно, довольно велика.
В структуре природных очагов значительную роль играют луго-полевые стации, то есть поля, пастбища, сенокосы надпойменных террас и склонов коренного берега, а также луга поймы высокого уровня. В этих угодьях численность обыкновенных полевок высокая только в отдельные годы и если в такие годы преобладает пасмурная погода. Доля инфицированных лептоспирами особей этого вида бывает велика – до 4,6%. В то же время прохладные, сырые годы неблагоприятны для обыкновенных полевок. При значительной численности пораженные лептоспирами обыкновенные полевки заселяют кучи соломы, стога сена и скирды, жилые и хозяйственные постройки, сады и огороды. В результате обсеменен-ность внешней среды лептоспирами бывает значительной.
Обыкновенная полевка – третий по численности вид свободно живущих мелких млекопитающих в регионе. В уловах она составляет 10,5%. На сочленов популяции этого вида приходится 11% серологических находок лептоспир. У них обнаружены антитела к восьми серогруппам L. Grippotyphosa, L. Javanica, L. Cani-cola, L. Seyro (Hebdomadis), L. Ichterohemorrhagia, L. Australis, L. Tarassovi и L. Baavia.
Полевая мышь в уловах составляет 2,0%. Численность ее бывает высокой только в отдельные годы. В засушливые периоды доля ее в уловах возрастает.
Положительные серологические находки лептоспир у этих животных получены в 4,4% случаев, обнаружены антитела к лептоспирам четырех серогрупп: L. Grippotyphosa, L. Javanica, L. Batavia и L. Canicola.
Из анализа экспертных оценок следует, что в природных очагах преобладают лептоспиры серогрупп L. Grippotyphosa и L. Javanica, а основными носителями возбудителей лептоспироза являются рыжая, обыкновенная, водяная полевки, полевка-экономка и обыкновенная бурозубка (табл. 2.12).
Осенняя численность свободно живущих мелких млекопитающих, зараженных лептоспирами в околоводных, луго-полевых и лесных стациях, представлена в табл.2.13. Среднее число инфицированных зверьков в околоводных, лесных и луго-полевых стациях составляет, соответственно, 1,35 ± 0,06; 1,19 ± 0,05 и 0,5 ± 0,02%. Наиболее устойчивый характер эпизоотии лептоспироза носят на стыках околоводных, лесных и луго-полевых стаций, где отлавливаются полевка-экономка, водяная и рыжая полевки, обыкновенная бурозубка, обыкновенная полевка и полевая мышь. В годы, неблагоприятные для обыкновенной или водяной полевок, их угодья заселяют лесные грызуны. Происходит обмен лептоспирами у разных видов свободно живущих мелких млекопитающих, подтверждая наличие эпизоотического викориата при функционировании ИПС лептоспироза. Постоянное чередование различных угодий в долинах рек придает природным очагам лептоспироза устойчивость, а эпизоотическим процессам – большую стабильность.
Изучили взаимосвязь развития популяционных границ эпизоотического проявления ИПС лептоспироза в антропургических очагах с экстенсивностью эпизоотий лептоспироза в аутохтонных очагах (табл. 2.14).
Из представленных материалов видно, что активация эпизоотийных явлений лептоспироза в его аутохтонных очагах обуславливает нарастание экстенсивных показателей эпизоотического проявления ИПС лептоспироза среди сельскохозяйственных животных. Между этими двумя эпизоотологическими явлениями существует прямая коррелятивная связь (коэффициент ранговой коррелятивной связи равен +0,67). На основании полученных данных разработали линейно-графическую схему-модель функционирования ИПС лептоспироза в природных и хозяйственных очагах (рис. 2.16).