Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Методологические основы исследования
1. Операционные понятия и аналитические категории 22
2. Концептуальные составляющие метода 27
Глава 2. Египет и Сирия в системе османского государственного управления (XVI - начало ХГХ в.)
1. Установление османского политического и административного господства в Египте и Сирии 65
2. Политические и административные изменения в Египте в XVI - XVII вв 79
3. Эволюция египетской политической системы в XVIII - начале XIX в 95
4 Провинциальное управление и политические процессы в Сирии в османский период (XVI - начало XIX в.) 124
Глава 3. Государственное управление Египтом и Сирией в первой половине ХГХ в
1. Политическая борьба и публичная власть в Египте в 1801 -1805 гг 145
2. Сложение египетской имперской властной структуры 167
3. Генезис модернизированной египетской государственности (1805-1849 гг.) 185
4. Административное управление Сирией в составе государства Мухаммада Али 210
Глава 4. Публичная власть в Египте и Сирии во второй половине XIX - начале XX в.
1. Формирование министерской системы в Египте 227
2. Политический кризис в Египте (1879-1882 гг.) 252
3. Административное управление Египтом при англичанах (1882-1914 гг.) 266
4. Эволюция османского провинциального управления в Сирии во второй половине XIX - начале XX в 280
Глава 5. Армия в системе государственного управления Египтом и Сирией
1. Армия в Османской империи 317
2. Армия в общественной и политической жизни Египта 332
3. Роль армии в системе государственного управления Сирией 389
Заключение 422
Список использованных источников и исследований 444
- Установление османского политического и административного господства в Египте и Сирии
- Сложение египетской имперской властной структуры
- Административное управление Египтом при англичанах (1882-1914 гг.)
- Роль армии в системе государственного управления Сирией
Введение к работе
.ктуалыюсть темы. В сегодняшнем стремительно меняющемся мире шрокомасштабные изменения радикальным образом трансформировали систему ежгосударственных отношений. Традиционные страноведческие подходы уже не дают елостнон картины текущих событий. Под влиянием этого происходит постепенный ересмотр основных критериев внутренней и внешней политики отдельных государств точки зрения процессов глобального характера, с которыми столкнулись субъекты пропой истории.
Наряду с государственно-центристским методом исторического анализа, досматривающим государство как самодостаточную, единообразную форму олитической организации и как высшую ступень гражданской лояльности и центичности, в арсенал исторического исследования властно входят методы гпгонального, континентального, цивилизационного, глобального анализа. Важную Яш в них играет сравнительный ракурс рассмотрения проблем как методологический пшют формирования нового позитивного исторического знания, учитывающего тоцессы глобализации и связанное с этим усложнение взаимозависимости внутри- и іешнешлитических аспектов в политике отдельных государств.
Сравнительный подход позволяет не только удовлетворить академическую обознателытость исследователя, выявив общие черты и различия отдельных сторон дорического существования рассматриваемых стран, но и определить типичные нденции социальной, экономической, политической и духовной жизни, имеющие ^государственный, восходящий в ряде случаев к планетарному уровень шверсальности. Выявление таких черт в историческом прошлом и настоящем дельных стран, анализ их в контексте мирового исторического опыта является жнепшей задачей современной истории и обществознания в целом. Это необходимо я формирования критериев и ориентиров в подходе к оценке исторического опыта как дельных стран, так и всего человечества и для использования результатов данного авиительного анализа в процессе модериизаторских общественных преобразований и еударствепно-политическом строительстве в условиях современного многополярного іра. В этом состоит актуальность данного исследования, объектом которого
выступают два геополитических образования - Египет и Сирия, а предметом - и государственное управление в XVI - начале XX в.
Постановка проблемы. Несмотря на то, что еще древнейшие цивилнзаци достигали могущества, опираясь на развитые системы управления и локальны административные традиции, такие, например, как древнеегипетская ил древнекитайская, административная наука как обособленная отрасль знати признаваемая в различных странах, появилась сравнительно поздно, получи распространение первоначально в Европе. У истоков административной науки стон камералнзм - обобщенная теория административных и хозяйственных знаний п ведению камерального (дворцового и в широком смысле государственного) хозяйств; восходящая к европейской государственной жизни XVI-XVIII вв. Философскс идеологической основой камералмзма являлась господствовавшая в тот перио концепция «полицейского государства», согласно которой целью государственног управления объявлялось достижение «общего блага», а средством - "разумная организация деятельности государственного аппарата, основанная на принципа централизации, функциональной специализации, регламентации и контроля. На основ этой теории были организованы системы государственного управления стран Западно Европы в XVH-XV1H вв., на ее основе осуществлялись реформы государственног управления при Петре I в России, позднее, при Мухаммаде Али, в Египте, танзиматскин период в Османской империи. В XV11I в. в теории адмиинстративиоп управления утверждается принцип разделения законодательной, контрольно-судебной управленческой сфер государственной деятельности, В XIX в. постулируете положение о недопустимости того, чтобы государство облагодетельствовало народ ущерб его свободе. Многочисленные теории государственного управления ВОЗНИКЛ! и развирались в XX в.
Современный этап в изучении государственного управления позволяв рассматривать его как один из видов социального управления, которое, в свою очереді представляет собой объект исследования в рамках общей теории управления. Исходя и этого, можно утверждать, что государственное управление представляет собой одно и существенных выражений функционирования механизма публичной власти в обществ* Публичная власть и государственное управление, как ее важнейшее функционально
юявление, обладают рядом сущностных признаков, исходя из которых
сударственное управление можно определить как реализацию представительного,
верейного, аппаратного, правового и легитимного характера публичной власти в
«делах территориального публично-правового союза - государства. В самом общем
іане понятие "государственное управление" включает в себя совокупность
ютитуциональных средств, методов, технологий и отношений, возникающих в
гацессе реализации государством своих функций по управлению обществом на
раниченной административно-государственной территории, а также во
аимоотношениях с внешним миром.
В той или иной степени управление делами государства осуществляется :еми его органами, в узком же смысле - это одна из форм деятельности государства, Зеспечивающая повседневное и непосредственное руководство администратнвно-)лптическим, хозяйственно-экономическим и социально-культурным строительством раны. Инструментальную основу этой деятельности составляет система ісударствешшх органов, с помощью которой государство осуществляет регулятивные охранительные функции в обществе. Детализируя основные направления :ятельности государства, выделим полномочия государственных органов по восьми ;новным функциональным направлениям: верховное государственное руководство на ювне страны (провинции); работа аппарата государственного управления; финансово-;оіюмическая сфера государственной деятельности; сфера социальных отношений; рера культуры, науки, образования; сфера обеспечения общественного порядка, стиции и государственной безопасности; государственное управление в области эороны и военных вопросов; сфера внешнеполитических отношений. На современном апе возрастающее значение приобретает государственное управление еще в двух [юрах: в области геоэкологии и регулирования народонаселения. Вышеизложенное азволяет сформулировать цели и задачи данного диссертационного исследования.
Целью данной работы является изучение принципов и наиболее существенных ;нденций в государственном управлении Египтом и Сирией в османский период 516 г. - начало XX в.), с применением методик темпорального и бинарного
сравнительного анализа. Для ее достижения диссертант ставит перед собой следующг основные задачи исследования:
1. Выработать методологические принципы сравнительного исследрваш
государственного управления Египтом и Сирией в контексте их своеобразно!
исторического существования.
2. Исследовать принципы, средства и основные тенденции государственно!
управления египетскими и сирийскими территориями непосредственно после !
завоевания в XVI в., на этапе постепенного нарастания кризисных явленії
структурного характера в Османской империи XVII - XVIII вв.; в перис
модерннзаторских преобразований XIX - начала XX в.
3. Исследовать роль армии в политической и общественной жизни Египта и Сири
уделив особое внимание периоду трансформации армии в регулярное войско в XIX в.
-
Выделить основные этапы в эволюции системы органов государственно! управления Египтом и Сирией в XVI - начале XX в.
-
Исследовать особенности функционирования государственного управления политических системах Египта и Сирии.
Методологическая основа диссертации. Методологически важнейшим данном исследовании является метод сравнительного анализа. Сравнительный мете широко применяется в исторических, социологических, политологических и инь исследованиях. Существует мнение, что все социальные исследования в той или инс форме являются сравнительными. Объектом данного сравнительного исследоваш выступают два государственно-политических образования на стыке Северной Африки Ближнего Востока - Египет и Сирия, рассматриваемые в хронологических рамках XVI начала XX в. Наличие двух сравниваемых объектов дает основание отнести даніп исследование к категории так называемых бинарных. Поскольку Египет и Сирі неоднократно входили в единое государственно-политическое пространство, ими сходные социальные, этноконфессиональные и культурные характеристики, ее основание считать их принципиально сопоставимыми, более того - относителы похожими странами, что в соответствии со сравнительно-историческим методе позволяет нейтрализовать отдельные различия между ними с тем, чтобы получи возможность лучше проанализировать другие.
Рассмотрение возможностей инвариантного развития событий в прошлом, эгнозирование их будущего развития, выявление потенциально нереализованных іможностей исторического движения не имеют в рамках исторического метода :таточной оснащенности средствами научного анализа и потому считаются корректными. Для создания адекватных реальности исторических описаний историки іемятся использовать методики смежных с историей дисциплин и научных травлений - социологии, правоведения, политологии, в том числе и сравнительной, гории и теории международных отношений, культурологии, конфликтологии, эбалистики, геополитики, регноноведения, политической психологии, этнопсихологии многих других. Часто это затруднено из-за принципиальных различий в характере ;ледуемых явлений, в формах изложения полученных научных результатов, в шинологическом и понятийном аппарате, в методах аргументации и уровнях пустимости субъективно-оценочных выводов.
Применяемый в данном исследовании сравнительно-исторический подход дает
іможность, не нарушая строя традиционного исторического повествования, внести ряд
полнительных ракурсов рассмотрения исторических явлений, используя их
тнительное синхронное и диахронное рассмотрение. Многоплановость
шнителыюго подхода расширяет возможность использования смежных научных сциплнн по сравнению с традиционной исторической наукой, позволяет наряду с нчинно-следственнъш детерминизмом конкретно-исторического подхода применять '.хронологическую ценностную шкалу цивилизационного и трансисторического уровня, являть рационализм общественных явлений как в пространственно-временных чках, так и без учета внешних влияний в виде замкнутых, самодостаточных структур, эсобных к самосохранению и саморазвитию (сииергетический подход).
В данном исследовании дискрпптивное изложение событий, происходивших раллелыю в Сирии и Египте, осуществляется в контексте более общих (региональных универсальных) исторических потоков. Осью исторического изложения выступают литические события как внутригосударственные, так и международные, выявляются раллели и несовпадения исторического бытия рассматриваемых стран, в частности, в м, что касается внешне- и внутриполитических приоритетов их развития. Наряду с ш рассматриваются элементы их социальной, экономической и духовной жизни,
дается геополитическая характеристика обеих стран в контексте их историчес эволюции.
Наряду с историческим, другим методом сравнительного анализа, применяемы данной работе, являются элементы сравнительно-политологического подхс предлагающего сравнивать не только институты, но и широкий круг иных политнчес явлений. Необходимой предпосылкой реализации такого подхода должна бі разработка оснований, по которым в принципиально различных политических систеї выделялись бы сопоставимые элементы. Эту задачу возможно решить с помои структурпо-фуїтиюнальпого анализа, который пришел в политическую науку социологии. Под структурно-функциональным анализом понимается процесс вьіявлеї сгруктуры общества и последующее изучение функций, выполняемых ее злементамі сравнительном исследовании этот процесс осуществляется в два этапа: на первої методом сегментации выделяются сопоставимые зоны, по которым проводи сравнение; на втором - сравниваемые зоны и объекты проходят экспертизу функциональную эквивалентность. В конце SO-х годов XX в. одним из ведун аналитических средств сравнительных исторических и иных исследований становя разнообразные теории модернизагти. Анализ модернизирующегося общества в рам структурного функционализма концентрировал внимание на факторах стабильності выживания системы. Этапным моментом научного поиска в этом направлении ст концепция "устойчивого" или "жизнестойкого общества". Модернизаторский под: подвергся коррекции с помощью теории "зависимости" (dependency theory), соответствии с которой делался вывод, что влияние развитого Севера на развивающи Юг не вело и не ведет к масштабной модернизации последнего, ограничиваясь ли созданием отдельных модернизированных секторов и социальных слоев. Структур функциональный подход позволил найти объяснение устойчивости политичесі систем. Теории модернизации и "зависимого развития" придали системность анал перемен, происходивших в традиционном обществе в ХІХ-ХХ вв. под влияні доминирующей западной цивилизации. Общим же недостатком всех трех теорий бы
BO-перВЫХ, ИХ Повышенное Внимание К СИСТеМНЫМ, ЗаКОНОМерНЫМ ЯВЛеНИЯМ при flBt
недостатке внимания к факторам вероятностным, имеющим субъективно-личностн обусловленность; во-вторых, применение как на универсальном (общечеловеческом),
меж- и внутрицивилизационном уровнях оценочной шкалы, выработанной главным разом на основе европейской цивилизационной модели,
Шаг вперед по преодолению этих недостатков позволили сделать теории ацшталыюго выбора" и культурно-пивилі/заі/иоттй метод. В соответствии с эрней "рационального выбора" главное внимание исследователя фокусируется не на постной социальной системе, а на отдельном ее участнике - деятеле, субъекте. В чове метода лежит попытка объяснить групповое и индивидуальное действие с їиции двух мотиваций - эгоизма и рационализма, благодаря которым ксимизируется выгода и минимизируются усилия, затрачиваемые на достижение їй. Тогда как культурно-цнвнлизащюнный метод, во многом альтернативный рмациониому подходу, оставляя п стороне вопрос о природе цивилизацнонных (личин, позволяет увидеть межцивилизационные границы, сковавшие процесс шмных заимствований.
Другой теоретической новацией является метод пеоиііституїрюнаяизма, который ізьівает рассматривать политические институты как "ограничения", в пределах чзрых осуществляется активное взаимодействие политических субъектов [дивидон, групп, партий и движений). Главными задачами исследователя становятся >еделеиие положительного и отрицательного эквилибриума в рамках каждого из ггитутов, соответствующее объяснение поведения субъектов, а также выявление овий, при которых они избрали бы совместно предпочтительные стратегии, мистический характер таких исследовании делает их в равной степени важными как і рассмотрении современных явлений, так и при ретроспективном и перспективном лизах.
Показанные выше основные структурные элементы сравнительного метода воляют выработать итоговую схему методик и средств, которыми он вооружает ледователя, и расположить их в системе, позволяющей, сохранив историческую равленность исследования, придать ему междисциплинарный характер, наилучшим азом, по нашему мнению, отвечающий задачам исторического анализа на ременном этапе. Отсюда вытекает важность теоретических моделей для знительно-лсторнческого анализа. Подобная теоретическая обработка зниваемых явлений называется концептуальной гомогенизацией. Под углом зрения
концептуальной гомогенизации в первой главе диссертации рассмотрены основні понятия, категории и теоретические системы, примененные в данной работе, ч наряду с вышесказанным позволяет составить целостное впечатление об основні методологических принципах данного исследования.
Диссертация выполнена в историческом аспекте, что предопределило основн внимание к вопросам политической, социальной и военной истории. В то же врем поскольку исследование проблемы государственного управления входит наряду исторической в сферу изучения других наук, автор оставляет за собой праї использовать элементы их методологии и понятийно-терминологического арсенал оставаясь на фундаменте исторического знания.
Хронологические рамки работы охватывают период с J 516 г. до нача. XX в., т.е. время формального пребывания Египта и Сирии в составе Османскс империи. Данные хронологические рамки позволяют решить поставленные диссертации задачи, показав на широком историческом материале динамику изменеш характера, принципов, основных тенденций функционирования государственно управления в Египте и Сирии, выявить их общие черты и различия.
Практическая чііпчнмості» работы состоит в том, что ее материалы и выво,г могут быть использованы при подготовке лекционных курсов по истории стран Азии Африки в средние века а новое время, по истории и теории международнь отношений, государственному управлению, политологии, регионоведению, а также -практической работе государственных учреждений и общественных организащ России, взаимодействующих со странами Ближнего Востока и Северной Африки.
Апробация работы. Основное содержание и выводы диссертации изложены публикациях, в том числе двух монографиях, общую объем которых - свыше 35 п. С докладами по материалам исследования диссертант выступал на международнс научной конференции "Россия и Центральная Азия" (Каир, 1994 г.); XIX научнс конференции по историографии и источниковедению истории стран Азии и Афрм (1997 г., СПбГУ); научной конференции Восточного факультета, посвящение 275-летию Санкт-Петербургского университета (1999 г.); XX научной конференции г историографии и источниковедению истории стран Азии и Африки (1999 г., СПбГУ Результаты исследования используются автором при чтении лекционных курсов j
істочком, историческом її философском факультетах, а также в Смольном институте ободных искусств и наук СПбГУ.
Научняя новизна работы состоит в том, что она является первым научным удом, в котором под сравнительно-историческим углом зрения исследуется сударственное управление Египтом и Сирией в османский период. Новизна и игиналыгость работы заключается также в комплексном характере используемых ггодологических подходов, разработанных в смежных с историей социальных науках, іервую очередь административной.
Степень разработанности в отечественной ориенталистике к настоящему
емеии проблемы государственного управления Египтом и Сирией в XVI- начале
К в. нельзя признать удовлетворительной, сравнительные же исследования данной
юблемы применительно к вышеназванным странам в османский период практически
сутствует как в отечественной, так и в зарубежной науке. В то же время отдельные
пекты их государственного управления нашли отражение в работах отечественных
торов: Ф.М. Ацамба, НА. Иванов, B.C. Кошелев, С.А. Кириллина, В.Б. Луцкий,
.Б. Пиотровский, М.И. Смилянская, Л.Р. Сюкияйнен и др. Несколько шире
іедставлено изучение процессов политического управления в туркологических
следованиях. Различные аспекты османского государственного управления
[осматриваются в трудах MP. Лруновой, А.В. Витола, ДЕ. Еремеева,
Д. Желтякова, М.С. Мейера, А.Ф. Миллера, А.Д. Новичева, С.Ф. Орешковой,
).А. Петросяна, А.С. Тверитиковой, И.Е. Фадеевой, В.И. Шеремета,
Н. Шамсутдиновой, Ф.Ш. Шабанова и др.
Отдельные вопросы политической истории, международных отношений, ісударственного управления, административного устройства, социальной ратификации, экономической и духовной жизни рассматриваемых стран в (ответственные периоды затронуты в работах: О.В. Богушевича, А.М. Васильева, Б. Виноградова, Г.В. Горячкина, А.А. Долининой, Н.А. Ерофеева, ДР. Жантиева, А. Жукова, Х.Г. Казаряна, Т.10. Кобищанова, Н. Кахаровой, Х.И. Кильберг, II, Котлова, З.И. Левина, MB. Малюковского, А.З. Манфреда, A.M. Мусаева, .Н. Николаева, Г.А. Нерсесова, ЛЛ. Фадеевой, И.М, Фильштинского, И.Ф. Фихмана, .А. Фридмана, ВВ. Черновской и др. Особый интерес представляют сравнительно
немногочисленные работы, посвященные вопросам военной истории н организаці османской армии, принадлежащие перу ГА. Клейнман, И.Е. Петросян и др.
Различные аспекты государственного управления в Египте, Сирии и Османскс империи в целом, освещены в трудах западноевропейских и американских авторов, также арабских исследователей, работы которых издавались на европейских языка Это ставшие классическими исследования И. Абкариуса, А. Батлера, А. Кроучле Ч. Черчиля, П. Крэбайта, Г. Додвелла, С. Горбаля, Г. Гузрмара, Ф. Хитти, Дж. Хейворі Данна, Г. Джакоба, У. Мюира, А. Пэтона А. Саммарко, Зитлэнда, Г. Расселла. Ря специальных исследований (монографий и статей) посвящен- исторически» социальным и административно-государственным процессам в рассматриваемы странах в различные периоды истории. Их авторы: А. Абдаль-Малик, Д. Айлон, алі Ахрасс, И. Айубн, Г. Байер, М. Бергер, К. Бэрбир, Г. Бодмен, А. Кохен, Дж. Koyj G. Кэннон, Д. Креселиус, М. Куно, Д. Доуес, аль-Нахаль, А. Эксель, М. Фахмі К. Финдли, Р. Газале, Э. Хилл, Р. Хантер, Р. Хамед, Н. Ханна, И. Харик, П. Холі А Хоурани, Ф. Хури, А. Леви, Р. Лэндес, Дж. Ливинстон, У. Полк, А. Ричарде М Шуман, П. Ватпкнотис и некоторые другие. Особый иіггерес для рассматриваемой работе проблематики представляют, на наш взгляд, фундаментальные исследован» А. Марсо, М. Маоза, Д. Креселиуса, А. Рэймо, X. Ривлин, С. Шоу, Р.Тигнора. Так исследования А. Рэймо отличает глубина проработки источников и четкость выводов касающихся проблем социальной истории стран Ближнего Востока. А. Марсо остаетс: непревзойденным специалистом по истории Египта в период правления Мухаммад; Али, а Д. Креселиус - политической истории Египта второй половины XVIII в. С. Шс написал не имеющий аналогов фундаментальный труд по административном] управлению Египтом в османский период, а Р. Тнгнор - при англичанах. Широк і разнообразен круг арабских исследований административных проблем і государственного управления Египтом и Сирией в османский период. Отметим лиил наиболее значительные из них: восьмитомная серия исследований выдающегос* египетского историка Абд ар-Рахмана ар-Рафии посвящена египетской истории XVIII-XX вв.; двухтомная монография Ильяса аль-Айуби о периоде правления в Египте хедива Исманла; Иусуф аль-Хаким - автор двухтомного сочинения по истории Сирии и Ливана в османский период. Детально рассмотрены вопросы административного
стройства и управления сирийскими провинциями во второй половине XIX - начале IX в. в работе Абд аль-Азиза Мухаммада Ауада. Значительный материал по оциалыюй и политической истории Египта и Сирии содержат исследования Али Іараката, Дж. Зейдана, Мабиля Заки ; Абд ар-Рахмана Заки; Саида Исмаила Али; Іаджиха Каусаранн; Курда Али; Ахмада Шалаби; Джаляля Яджий.
Источниковедческая бат работы включает несколько категорий источников. 'яд сведений получен из документов, хранящихся в Российском государственном рхиве военно-морского флота (РГАВМФ) в Санкт-Петербурге, Генеральном ранилище документов в Каире (Дар аль-махфузат аль-амумийа), в Архиве [ентральных шариатских судов (Аршиф аль-махаким aui-шаръийа аль-марказийа) акже в Каире.
Кроме архивных материалов в работе использованы опубликованные источники а арабском языке. К числу важнейших из них следует отнести историческое сочинение Ібн Ийаса в пяти томах, которое представляет собой одно из самых полных описаний оманского завоевания Сирии и Египта, оно доведено до 1522 г. (сам автор скончался в 524 г.) Использовалось также широкоизвестное сочинение аль-Джабарти, частично ереведенное на русский язык, а также хроники Михаила Барика ад-Димашки, Ахмада ль-Халлака аль-Будайри, труды Никулы ат-Турка, Исмаила Сарханк-паши, Амина 'ами-паши, Шакиба Арслана и др. В качестве отдельной группы источников выделим налитическне работы на русском языке, написанные либо участниками событий, либо ицами, по роду своих занятий знакомыми с историческими фактами современной им похи. К этим работам относится серия зрудов В. Кюине, работы В.А. Кряжпна, (юзиньяна Совера, А.Б. Клот-бея, Н.Н.Муравьева, Н.Н.Обручева, К.Петковича, I.А.Толстого, Е.Серчевского, А. Убичини и П. де-Куртейля. Источниковая база сследования существенно дополняется работами мемуарного жанра, принадлежащими еру СЮ. Витте, П. Успенского, Абдулхамида II, Ахмада Ораби-паши. В качестве ажнейших источников по военной истории и организации армии следует выделить: Обзор Малой Азии..." М. Вронченко, исследования по военной истории і. Недзвепкого, сборник "Вооруженные силы Турции", подготовленный для личной иблиотеки Николая И; труды М.В. Газенкампфа, М.А. Кантакузина, А.Н: Лебедева, [.И. Обручева, Б. Шелковннкова, Н. Шильдера, Н. Мосолова и др. Определенный
информативный материал можно почерпнуть из сочинений, написанных в жанр путевых записок К.Ф. Вольнеем, В.И. Дедловым, Ж.Де Нервалем, А. Норовым Л.Г. Нацваловым, А. Рафаловичем, Н.Х. Радзивилом, О.И. Сенковсковским Г. Флобером, ІО.И. Щербачевым и др.
Установление османского политического и административного господства в Египте и Сирии
Включение Египта и Сирии в состав Османской империи не было завоеванием в классическом смысле этого слова. По мнению Н.А.Иванова, скорее это была смена власти, то есть формы государственного управления, связанная со стремлением к социальному обновлению, и вызванная общественной потребностью выйти из социального тупика, в который загнал обе страны кризис политического режима мамлюков (Иванов 1984: 3; об этом см. Зеленев 1999: 158-166). Неслучайно поэтому османское вторжение в Египет поддержали не только единоверные туркам мусульмане, но также представители еврейской общины и восточные христиане, в частности армянская и коптская церкви. Политическим символом новой эпохи стал приказ Селима I о переезде аббасидского халифа аль-Мутаваккиля из Каира в Стамбул, что положило конец гегемонии мамлюкского государства в мусульманском мире (Зайдан 1994: 97-104, араб.). Халиф аль-Мутаваккиль скончался в 1543 г. и на этом династия аббасидских халифов, правившая с 750 г., пресеклась (Хусайн, т. 3: 825, араб; Муир 1995: 197-200, араб.).
Как в Сирии, так и в Египте османы первоначально сделали ставку на союз с крестьянством и беднейшими слоями города, как правило генетически связанными с крестьянством (Иванов 1984: 20-21). Расчет Селима I оказался верен: лишенные поддержки сельских районов египетские города стали сравнительно легкой добычей завоевателей (Рафик 1974: 58-65, араб.; Муир 1995: 188-191, араб.). Уже после завоевания популизм Селима I распространился и на городских жителей.
В октябре 1516 г. в Дамаске и в мае 1517 г. в Каире Селим I созвал своеобразные съезды народных представителей, на которых присутствовали османские военачальники, местные кади (судьи), представители купцов, ремесленников и других слоев населения, как мусульман, так и немусульман. На этих собраниях султан изложил принципы османизации, то есть своей политики в завоеванных странах и методы ее осуществления (об этом: Яхья, Tax 1974: 14 и далее, араб.; см. также Книга 1969).
Таким образом в результате скоротечной трехмесячной военной кампании две важнейшие географические области мамлюкской империи - Египет и Сирия перешли под власть турок (Ибн Ийас 1961, т.5: 35, 44, 60, 86-88 и др., араб.; Митуали 1995: 81 и далее, араб.). На их территории возникли подвластные Стамбулу вассальные провинции, просуществовавшие формально как части Османской империи до начала I мировой войны.
Османизация принесла значительные изменения в социальную жизнь (Ал-Кармут 1995: 271-277, араб.). В Египте, как и в Сирии, было произведено коренное перераспределение земель. Османы уничтожили все формы мамлюкского землевладения. На смену им пришла османская система землеуправления с жестким налогообложением (Ибн Ийас 1961, т. 5: 162, араб.; об османских принципах землевладения см. Inalcik 1997: 103-130). Уже к лету 1517 г. при проведении первых османских земельных кадастров в Египте все мамлюкские икта и ризки отошли к казне. Новые земельные регистры в округе Халеба были готовы в 1518 г., в Триполи -к 1519 г. (Иванов 1984: 33). В 1518 г. та же участь постигла многие вакуфные земли, то есть земли, формально принадлежавшие исламским учреждениям, но фактически находившиеся под управлением мамлюков и их детей. В июне 1522 г. аналогичные мероприятия были проведены и в Верхнем Египте. Законными были признаны только те вакфы, доходы с которых шли исключительно на религиозные цели. В результате этих преобразований значительные площади сирийских и египетских земель, кроме "законных вакфов", были обобществлены и перешли в ведение казны, а летом 1517 г. обобществление распространилось на жилой фонд и недвижимость в городах, в особенности в Каире. Мамлюкская собственность, в том числе и вакуфная конфисковывалась. Остальным собственникам надлежало представить документы на право владения собственностью, если таковых не имелось, или они были составлены не по форме, то их собственность также отходила к государству, которое получало право распоряжаться ей по своему усмотрению. Были отменены все налоговые льготы, существовавшие при мамлюках (Shaw 1962: 12 и далее).
Земля больше не делилась на наделы, которые давались отдельным лицам и целым группировкам за несение ими службы, прежде всего военным. В основу новой системы были положены интересы налогообложения. Налоги собирали государственные чиновники либо непосредственно, либо через держателей земельного угодья - мультазимов, которые отвечали за своевременный сбор налогов с обрабатывающих его крестьян и направляли часть собранных средств, именовавшихся "ирсалийе хазина", в государственную казну. Эта сумма формировалась по остаточному принципу после вычета всех расходов мультазима, фаиз, и, в свою очередь, перераспределялась на содержание воинских формирований провинции, расходов вали, санджаков, а оставшееся передавалось центральному дивану в Стамбул (Шалаби 1990: 287 - 288, араб.). Данная система налогообложения получила название "ильтизам" (обязательство, договор), так как строилась на договорных отношениях государства и мультазима, который фактически стал покупать у государства право взимать налог с населения ильтизама (Ар-Рафии 1981, т.1: 43-45, араб., Яхья, Tax 1974: 33, араб., Ото 1992:26-27). Первые сведения о применении османами системы ильтизам относятся, как считает М. Шуман, к 1522 г., однако в XVI в. она встречается редко, при этом многие мультазимы были из числа иудеев и христиан (Shuman 1995: 18 - 19, 27). Первоначально система ильтизам формировалась как часть административной структуры, призванной управлять земельными владениями, сохраняя общинные и иные традиционные формы землевладения (Ар-Рахим 1990: 25, 50-51, араб.).
С. Шоу полагает, что в XVI в. в Египте господствовала налоговая система амана, при которой налоги собирали находившиеся на окладе чиновники. Все собранные средства они должны были сдавать в государственную казну (Show 1962: 99). Эта система требовала сильной централизованной государственности (см. Inalcik 1997: 64-66 и др.). Распространение системы ильтизам, начавшееся в XVII в. в Сирии и Египте, отражало усиление влияния провинциальной элиты и ослабление контролирующих возможностей имперского центра (Shuman 1995: 19). Речь фактически шла о передаче части властных полномочий центра провинциям, где складывались новые общности (Мейер 1991: 119; Ар-Рахим 1990: 50, араб.).
Что касается сирийских провинций, то там, в основном, землевладельцы принадлежали к числу местной клановой и племенной знати: большинство арабских эмиров и шейхов, признавших власть османов, сохранили свои земельные владения на условиях регулярной выплаты определенных налоговых сумм. Это, по существу, лишь официально закрепляло порядок, сложившийся в Сирии еще при мамлюках, когда местная знать управляла жителями своих владений с условием уплаты государству требуемых податных сумм (Жантиев 1998: 11). В то же время классическая малоазиатская система военных ленов - тимаров и зеаметов - получила широкое распространение только в прианатолийских областях - в эялете Алеппо (Халеб) (Базили 1875, ч. 1: 13). Хотя сипахийское землевладение как явление имелось во всех сирийских провинциях вплоть до XIX в. (см. Abdulkadir 1990: 752), преобладающего господства в Сирии, как и в Египте, оно не получило, уступив место гибкой системе налоговых откупов на основе временной - ильтизам, или пожизненной - маликяне, формы контроля над налоговой территорией. В условиях формального господства государственного землевладения, местные землевладельцы являлись по отношению к османскому государству откупщиками налогов с государственных земель - мультазимами, и рассматривались властями как должностные лица провинциальной администрации (ахл-и урф) и в этом качестве награждались церемониальными одеждами (Мейер 1991: 157).
Данная система получила широкое распространение в Египте благодаря тому, что функции мультазимов закрепили за собой усилившие свое влияние мамлюкские "дома". К XVIII в. мультазимы фактически превратились во владельцев земель и могли передавать их по наследству, покупать и продавать право сбора налогов, то есть ильтизамы фактически стали частной собственностью. Система ильтизам стала экономической основой османского политического режима в Египте, вытеснив, как в Центральной и Южной Сирии, такие традиционные для Османской империи формы налогообложения как тимар и зеамет (Show 1962: 22 и далее).
Сложение египетской имперской властной структуры
Мухаммада Али по меткому определению Г. Додвелла именуют "основателем современного Египта", а время его правления называют эпохой Мухаммада Али (Dodwell, 1931; Crabites 1935: VII). Традиционный подход к эпохе его правления строится на утверждении, что в этот период в Египте возникла новая экономическая система и новая структура государственных органов, что в совокупности и дает основание говорить о создании в Египте современной государственности. В соответствии с этой концепцией реформаторская деятельность Мухаммада Али привела к разрыву с мамлюкским прошлым и знаменовала вступление Египта в новую историческую эпоху, сутью которой являлся "переход из традиционного времени в Новое, от традиционного общества к современному", а способом такого перехода выступала модернизация в различных ее формах (о модернизации см.: гл. 1, а также: Модернизация 1994; В.В. Козловский 1995: 132 и др.).
Отмечая, что в этой точке зрения есть большая доля истины, большинство авторов все же полагает, что Мухаммад Али не был осознанным реформатором. Экономическое развитие страны при Мухаммаде Али определялось мощной структурой сельского хозяйства, существовавшей наряду с весьма эффективным мануфактурным производством (Хурайди, 1985: 11 и далее, араб.). Потребность в "централизованной воле для более рациональной организации материальной жизни" имела в Египте мощную физико-географическую обусловленность и закрепилась в деспотических формах правления еще в древности (Мечников 1995: 379-380; Ayubi 1980: 77-96). По этой причине централизованное государственное регулирование египетской экономической жизнью и соответствовавшие ему административно-политические органы, создаваемые Мухаммадом Али, можно рассматривать как усовершенствование и распространение на всю страну той модели экономического развития, которая сложилась в Египте на протяжении веков (Ayubi 1980: 102). Наряду с физико-географической и экономической обусловленностью политическое развитие Египта зависло от его уникального геополитического положения на стыке европейского, африканского и азиатского регионов, а так же его статуса как части Османской империи (Marsot 1984: 1).
Различные обстоятельства, в том числе и личностные особенности правителей могли замедлить или ускорить развитие Египта, но радикально изменить парадигму его экономической и политической эволюции, обусловленную вышеприведенными факторами, было крайне затруднительно. Иными словами,Египет имел определенную социальную и экономическую структуру, которой кипучая деятельность Мухаммада Али, пришедшаяся на период раннего индустриализма, придала бесспорное своеобразие, во многом объясняемое самой личностью реформатора (Подробнее о происхождении Мухаммада Али см.: Dodwell 1931; Rivlin 1960; Marsot 1984; Marsot 1994).
Значение индивидуальных особенностей характера Мухаммада Али для объяснения специфики функционирования публичной власти в Египте возрастает в связи с характером рассматриваемой нами цивилизационной модели: тесным переплетением хозяйственной и политической жизни, жесткой зависимостью общества от авторитарной государственности, присвоением государством, персонифицированным в личности правителя, монопольного права защиты подданных от всех форм насилия, тогда как от государственного насилия защиты не существовало. Модернизация политических институтов и методов управления существенно усилили влияние личности Мухаммада Али на административную политику Египта (об этом см. глава 1).
По своему происхождению Мухаммад Али был, вероятно, уроженцем Албании курдского происхождения (его предки были выходцами из курдской деревни Илик в Восточной Анатолии) из небогатой и незнатной семьи потомственных османских военных. Точный год его рождения неизвестен, но уже в зрелые годы Мухаммад Али выбрал в качестве такового 1769 г. возможно под влиянием того, что именно в этот год родились такие выдающиеся военачальники как Наполеон, Веллингтон, Ней (Тарих 1996: ПО, араб.; Гурбал 1986: 26, араб.). На эту же дату указывает надпись на надгробной плите на могиле монарха, находящейся в мечети каирской Цитадели. Местом рождения Мухаммада Али был город-порт Кавалла в прибрежной Македонии (на берегу залива недалеко от Афона). О детстве и юности Мухаммада Али сохранились весьма отрывочные и противоречивые сведения, что, видимо, объясняется тем, что после своего прихода к власти он сознательно порвал все связи с прошлым, справедливо полагая, что его скромная родословная и отсутствие каких-либо достижений в молодые годы не прибавят ему авторитета в глазах египетских подданных. Официальной пропагандой был взят на вооружение тезис о том, что Мухаммад Али сам сформировал себя как личность. Тем не менее известно, что он не получил систематизированного образования и даже не научился в детстве читать. С десяти лет по настоянию отца Он участвовал в табачной торговле. В юношеские годы был в приятельских отношениях с неким М. Лео из Марселя, французским консулом в Кавалле и одновременно коммерсантом, который, видимо, пробудил в смышленом от природы юноше инстинктивное уважение к европейской науке и культуре, особенно французской. В 17 лет Мухаммад Али, продолжая семейную традицию, поступил на османскую военную службу в иррегулярные наемные формирования. В Египет он попал в тридцатилетнем возрасте в 1799 г. в составе албанского отряда турецкой армии, которая была направлена против вторгшегося Наполеона (о жизни Мухаммада Али подробнее см.: Marsot 1984: 24 и далее; Гурбал 1986: 40-48, араб.; Ар-Рафии 1981, т.2: 286 и далее, араб.).
Родным языком Мухаммада Али был турецкий (Крымский 1971: 149). Туркоязычие и длительная связь его семьи с османской армией позволяют считать Мухаммада Али османом или даже "скрытым турком", что наложило неизгладимый отпечаток на всю его политическую деятельность: прожив почти 50 лет в Египте он никогда не отождествлял себя с арабами или египтянами, считая последних "животными, способными только к пустопорожней болтовне, которых поэтому необходимо систематически наказывать" (Marsot 1984: 24, 29, 113). Турки в его представлении всегда были выше египтян, а высшие административные посты доверялись представителям проживавшей в Египте турецко-албанской элиты (Hamed 1995: 82).
В борьбе за власть и ее сохранение выявились выдающиеся политические, дипломатические и военные способности Мухаммада Али, сочетавшиеся в нем с непреклонностью воли и ясным видением конечной цели своей деятельности. В то же время Мухаммаду Али сопутствовала удача, без которой его приход к власти едва ли мог состояться. Прежде всего ему помогла борьба между главными мамлюкскими группировками, которая разгорелась после смерти их лидеров Осман-бея аль-Бадриси (ноябрь 1806 г.) и Мухаммад-бея аль-Эльфи (январь 1807 г.) (Янг 1990: 67, араб.). Мухаммад Али использовал ее для подчинения мамлюкских семей своему влиянию, действуя, где подкупом, где лестью, а где силой (Vatikiotis 1969: 54). Так продолжалось, пока власть Мухаммада Али не упрочилась на столько, что он смог радикально покончить с мамлюкской опасностью. Это произошло 1 марта 1811 г., когда последние влиятельные мамлюкские беи со своими отрядами (всего около 500 человек включая 24 бея) после парада в каирской Цитадели по случаю начала военной кампании против ваххабитов Аравии, были блокированы между внутренними и внешними воротами крепости и по условному сигналу, которым был хлопок ладонями Мухаммада Али, полностью уничтожены специально подготовленными к этой операции албанскими частями (Хусайн, Т. 3: 930-932, араб.; ар-Рафии 1989: 108-116, араб.; Йаджий 1983: 200-202, 231-233, араб.).
Остатки неподчинившихся воле правителя мамлюкских воинских формирований были загнаны верными губернатору войсками, которыми командовал его старший сын Ибрахим-паша, на крайний юг Египта, где они были истощены в борьбе с кочевниками племенного союза Шайкийа и прекратили существование. Последний выдающийся мамлюкский лидер, герой войны против Наполеона Ибрахим-бей скончался в 1816г., после чего корпорация мамлюков, как значительная политическая сила Египта перестала существовать (Holt, 1966: 179; Crabites 1935: 19). Полное и окончательное устранение мамлюков с политической арены Египта произошло в 20-е гг. XIX в. после создания регулярной армии, в которой остатки мамлюков заняли высшие военные посты и стали именоваться черкесами (см. гл. 5).
При всей видимой жестокости истребление мамлюкских беев, по-видимому, не противоречило нормам внутриполитической борьбы, принятым в мамлюкско-османской среде Того времени. Истребление мамлюкой элиты было политической необходимостью аналогичной той, которая привела к казни стрельцов в России при Петре I в конце XVII в. (Соллогуб, 1871: 6). Наряду с очевидными политическими выгодами, разгром мамлюков дал Мухаммаду Али необходимый для укрепления своей власти и начала реформ первичный капитал, который был получен от продажи англичанам захваченных в Верхнем Египте мамлюкских запасов зерна.
Административное управление Египтом при англичанах (1882-1914 гг.)
Обобщающая характеристика Египта начала 80-х г. XIX в. включает две особенности: во-первых, Египет оказался вовлеченным в систему мировых политических, экономических и социальных отношений, что влияло на соответствующие сферы внутриегипетской жизни; во-вторых, к этому времени Египет прошел несколько периодов модернизаторских преобразований, стимулировавших его структурную перестройку: кратковременный, но продуктивный период колониальной модернизации во время французского вторжения (1798-1801 гг.); модернизацию с опорой на собственные силы при Мухаммаде Али (1805-1848 гг.); модернизаторские преобразования зависимого типа при Саид-паше (1853-1864 гг.) и, в особенности, хедиве Исмаиле (1863-1879 гг.). Поэтому колониальная модернизация при англичанах опиралась и поощряла социальные силы, заинтересованные в расширении преобразований: во-первых, национальную и иностранную коммерческую и финансовую олигархию; во-вторых, европейски образованных египтян, обучавшихся в светских египетских учебных заведениях и непосредственно в Европе (Tignor 1966: 25).
Важнейшим вопросом первых лет английской оккупации Египта был статус британских войск на его территории. В кабинете У. Глэдстоуна не было единства мнений по вопросу о перспективах английского присутствия в Египте. Консервативные виги - лорды Хэртингтон и Норсбрук, настаивавшие прежде на военной акции против египетского движения, теперь требовали проведения в Египте реформ европеизаторского характера. Тогда как леволиберальное крыло кабинета (Чемберлен и Дилк) доказывали необходимость лишь минимально неизбежного поверхностного реформирования египетских традиционных институтов, предостерегая от чрезмерной вовлеченности Англии в египетские дела, что могло бы сделать ее заложницей ситуации и эпицентром острого политического кризиса (подробнее о разногласиях по египетскому вопросу в британском правительстве см. Tignor 1966: 18-19, 49; Зу-ль-Фикар 1982: 19-20, араб.; а также Ramm 1962; Robinson 1961; Chamberlaine 1952; Gwynn, Tuckwell 1917 и др.). Опасения леволибералов подтверждала настойчивость Франции, которая требовала от Великобритании гарантий временного характера оккупации Египта.
Уже в сентябре 1882 г. премьер-министр Франции Дюклерк запросил Англию о ее намерениях в отношении Египта и получил от английского министра иностранных дел ответ что оккупация носит временный характер и будет прекращена сразу же как только порядок в Египте будет восстановлен. В дальнейшем подобные заверения со стороны Англии повторялись неоднократно. В частности это подтвердил премьер-министр Англии Глэдстоун, заявив в 1884 г., что эвакуация английских войск из Египта является делом чести для Англии. Тогда же министр иностранных дел Англии дал обещание вывести английские войска из Египта в 1888 г., на чем настаивали Франция, Россия и Османская империя. Германия, Австро-Венгрия и Италия, напротив, поддерживали английскую оккупацию, что давало Англии возможность маневрировать (Луцкий 1962: 201-203). В апреле 1904 г. Англия и Франция заключили ряд соглашений, которые положили начало Антанте. В соответствии с ними Франция соглашалась предоставить свободу действий Англии в Египте взамен на свободу действий Франции в Марокко (История 1976: 46). Тогда же в 1904 г. Англия присоединилась к Константинопольской конвенции 1888 г., подписанной Францией, Россией, Германией, Австро-Венгрией, Италией, Испанией, Голландией и Турцией, в соответствии с которой Суэцкий канал как в мирное, так и в военное время был открыт для всех коммерческих и военных судов всех стран (Сборник 1952: 271-276). Урегулирование англо-французских противоречий по Египту, в том числе и по проблеме статуса Суэцкого канала, сняло с повестки дня вопрос об эвакуации английских войск из этой страны, отодвинув его во вторую половину XX в.
Вскоре после начала английской оккупации Египта туда после непродолжительного отсутствия вернулся сэр Ивлин Бэринг (в будущем лорд Кромер), который занимал пост английского генерального консула и личного представителя Её Величества королевы Англии с 1883 по 1907 г. Находясь с 1872 г. на службе британской колониальной администрации сначала в Индии, а затем в Египте, Бэринг приобрел административный опыт и репутацию строгого, требовательного руководителя, склонного, правда, к доктринерству (Wolf 1921, 268 V.2: 72). Убежденный в неспособности египтян самостоятельно идти по пути реформ, он считал, что оккупация должна носить длительный характер, а колониальный режим - строиться на принципах жесткого централизма. И.Бэринг взял на вооружение доктрину И. Гренвилла, тогдашнего английского министра иностранных дел, суть которой состояла в том, что любое египетское должностное лицо обязано было под страхом быть немедленно уволенным беспрекословно выполнять распоряжения и указания британской колониальной администрации.
Британские советники были внедрены во все министерства, а египетские министры и главы административных органов выступали в роли свадебных генералов, или, если пользоваться английской терминологией, были каучуковыми печатями в руках английских советников и консультантов. Эта система получила название "скрытого протектората", когда формально англичане находились в тени, но фактически контролировали положение в стране (Marsot 1994: 74-75). Этот неопределенный международно-правовой статус "временной оккупации" сохранялся в Египте до начала первой мировой войны. В 1914 г., используя египетско-турецкие противоречия, Англия убедила тогдашнее египетское руководство дать согласие на официальное провозглашение Египта протекторатом Великобритании, объявив в стране военное положение и обещав, что после окончания войны статус Египта будет пересмотрен (Tignor 1956: 48-93; 375-387; Зу-ль-Фикар: 107-111, араб.).
Ключевыми политическими фигурами первых лет английской оккупации Египта были хедив Тауфик и генеральный консул Великобритании в Египте И. Бэринг (лорд Кромер). Тауфик полностью подчинился воле Бэринга, который, опираясь на английские оккупационные войска, стал безраздельным властелином Египта. Режим " скрытого протектората" можно с полным основанием назвать "режимом Кромера". И.Бэринг завершил полную оккупацию Египта, расположив английские гарнизоны во всех крупных египетских городах. Египетская национальная армия была распущена. Население было сломлено массовыми репрессиями в отношении тех, кто имел какое-либо касательство к национальному движению во главе с Ораби-пашой. Репрессии затронули около 30 тысяч человек (История 1974: 214; Ораби 1989: 236, араб.).
Представители египетской знати, которые прежде высказывали конституционные взгляды, в новых условиях поспешили заверить хедива и англичан в своей полной лояльности. Опасаясь потерять свое имущество или стать жертвами мести хедива за свое прежнее оппозиционное поведение, они обращались непосредственно к И.Бэрингу с просьбой о их защите. Чаще всего они получали от Бэринга гарантии личной безопасности в обмен на согласие сотрудничать с английской оккупационной администрацией. Таким образом англичане, как отмечалось выше, стали культивировать в Египте подданнический тип общественного сознания в ущерб гражданскому. Феллахи и сельские землевладельцы, которые примкнули к патриотическому движению в надежде уменьшить налагаемые на них налоговые и долговые обязательства, столкнулись с ситуацией, когда наряду с прежними финансовыми обязанностями на них были наложены дополнительные выплаты в счет контрибуции за материальный ущерб, нанесенный христианам в Александрии во время беспорядков 1882 г. (9 млн. ф. ст.), а также расходы по содержанию английских войск в Египте.
Выплаты по государственному долгу Египта перед иностранными кредиторами контролировала администрация Кассы хедивского долга, созданная в 1876 г. Наряду с англичанами ведущую роль в ней играли французы, которые, опасаясь быть оттесненными от принятия важнейших финансовых решений, стремились блокировать английские проекты и инициативы по оздоровлению финансовой системы Египта до тех пор пока не будет оплачен его государственный долг иностранным кредиторам.
Суммируя сказанное, отметим, что обычно выделяются четыре группы факторов, приведших к завоеванию Англией Египта: группа экономических факторов; стратегические геополитические цели, связанные с интересами государственной безопасности; соображения национального престижа; миграция населения из метрополии в колонию. Все четыре группы причин влияли на характер британского колониального присутствия в Египте, однако, бесспорно, первостепенную роль играли экономические и геополитические интересы, обусловившие сам факт колониального захвата Египта (об этом см. Robinson, Gallagher 1961; Milner 1892; Dicey 1881 и др.). Наряду с вышесказанным имелись еще три фактора, влиявшие на британскую колониальную политику в Египте. Это, во-первых, англо-французское колониальное соперничество; во-вторых, египетское национальное движение; в-третьих, политическая борьба в самой Англии, где колониальная политика в Египте получала неоднозначную оценку. В частности, премьер-министр У. Глэдстоун обвинялся в предательстве собственных либеральных принципов (об этом см. Tignor 1966: 21-22; Thorold 1913: 24 и далее). Все семь групп факторов обусловили специфику английского колониального управления Египтом, успех которого зависел от того, удастся ли оккупационной администрации обеспечить спокойствие в завоеванной стране.
Из вышесказанного ясно, что перед И.Бэрингом в области колониального государственного управления стояли две важнейшие задачи: во-первых, обеспечить колониальный порядок в Египте, взяв под контроль египетское национальное движение; во-вторых, несмотря на французское противодействие превратить Египет в рентабельную английскую колонию. В решении обеих этих задач И.Бэринг бесспорно преуспел, что было высоко оценено в Лондоне, по истечение десяти лет пребывания в Египте в скромной должности Генерального консула Бэрингу был присвоен титул лорда, и он стал именоваться лордом Кромером, войдя под этим именем в историю.
Роль армии в системе государственного управления Сирией
Сирийские территории со времени их завоевания османами в 1516 г. неоднократно являлась ареной острых политических коллизий, оказываясь в фокусе общественного внимания жителей Османской империи. Однако с конца XVIII в. военно-политическое значение сирийских провинций стало приобретать новое содержание: территориальные потери Османской империи в Северной Африке и в Европе постепенно выдвигали Сирию на первый план в рамках так называемого Восточного вопроса (см. главу 1).
Настойчивость, с которой внешние силы пытались овладеть сирийскими территориями, наряду с неустойчивостью собственно османских позиций в Сирии не могла не вызывать беспокойство у официальных имперских властей, которые уделяли повышенное внимание сирийским провинциям, стремясь максимально привязать их к Османской империи (подробнее см. Смилянская 1984). Кроме административно-гражданских мер важную роль в решении этой задачи играли и военные средства, и в первую очередь создание в Сирии такой армейской инфраструктуры, которая могла бы обеспечить «спокойствие и безопасность» на территории провинций, что в переводе с языка официальных документов означало исключение любых сепаратистских выступлений (Ауад 1969: 139 и далее, араб.; Abdulkadir 1990: 772-775; Зеленев 1991).
В военном отношении сирийские владения не были самыми трудноуправляемыми, поскольку правители империи практически с самого начала отказались здесь от методов грубого давления, предоставив местным социальным структурам в обмен на их политическую лояльность определенную внутреннюю автономию (об этом см. Зеленев 1989 (2)). Сирийская политическая культура вообще нетерпимо относилась к военно-административному диктату, отвечая на него коллективным отпором всех сил, которые в обычных условиях могли быть даже враждебными друг другу (Смилянская 1984: 61). Этот феномен был известен еще в доосманский период, с ним неоднократно сталкивались и османы, но с хрестоматийной прямолинейностью он проявил себя во время антиегипетских выступлениях в 30-х годах XIX в., когда Сирия входила в состав египетской державы Мухаммада Али (Базили 1962: 133-136, 170, 190 и др.; Смилянская 1965: 57-78; см. гл. 3).
Опыт египтян, видимо, многому научил турок, поэтому, вернув себе после 1840 г. контроль над Сирией, они начали активный поиск оптимальных методов и средств, призванных обеспечить интегрированность сирийских территорий в общеимперскую структуру на новой основе, отвечавшей потребностям гражданского государства, фундамент которого закладывался в танзиматскую эпоху. Именно гражданская бюрократия, задававшая тон в период Танзимата, взяла на себя задачу организационного, политического и идеологического обеспечения консолидации малоазийской метрополии с нетурецкими вассальными территориями, в том числе и сирийскими. Армия, несколько столетий стальным обручем стягивавшая зыбкий каркас империи, отошла на второй план и, ослабив свое функциональное значение в политической системе, вступила на путь ускоренной модернизации, о чем говорилось выше (см. раздел 1 гл. 5).
Начало глубинным преобразованием военной инфраструктуры сирийских провинций Османской империи относится к 1850-ым гг., когда османские власти приступили к рекрутскому набору сирийцев в регулярную армию (Ma oz 1968: 50). Фактически именно с этого времени на территории Сирии начали формироваться регулярные воинские части, укомплектованные местными жителями - арабами, что являлось важной вехой на пути создания регулярной национальной сирийской армии.
Период 1840 - начала 60-х гг. имел для Сирии значение переходного, когда османские власти столкнулись с невозможностью сохранять и удовлетворяться прежним уровнем организации армии в провинциях. По закону 1843 г. армия Арабистана (Сирийская) должна была насчитывать 25 тыс. человек: 19 тыс. пехоты, 4 тыс. регулярной кавалерии, 2 тыс. артиллеристов при 72 пушках. Реальная численность армии на протяжении всего периода была существенно 391 меньше предписанной законом. Возглавивший Сирийскую армию в 1844 г. мушир Намык-паша в бесплодных усилиях справиться с двумя наиболее беспокойными группами сирийского населения - друзами Хоурана и бедуинами пустыни и Восточного Заиорданья сумел довести численность армии к 1845 г. до 20 тыс. В дальнейшем динамика численности Сирийской армии имела устойчивую тенденцию к сокращению: 15 тыс. в 1848 г., 12 тыс. в 1850 г., 8 тыс. в 1858, 7 тыс. в I860 г. (Ma oz 1968: 48-50, 52) До 1851 г. армия состояла исключительно из румелийских и малоазиатских рекрутов, т.к. своих рекрутов Сирия до этого времени не давала.
Начало рекрутского набора и службы сирийцев в османской армии практически не отражено в исторической литературе и источниках. Работа К.М. Базили "Обзор Оттоманской армии в Сирии" (Базили 1991; подготовка текста документа к печати осуществлена Аствацатурян) в определенной мере восполняет скудность информации об эволюции армии на провинциальном уровне, по крайней мере в том, что касается сирийских провинций.
Неповторимость и оригинальность этого документа коренится прежде всего в яркой личности его автора. Остроумный и ироничный "соглядатай Востока" (Крымский 1971: 294), архимандрит Порфирий Успенский, встречавшийся с К. М. Базили в Сирии, так характеризовал его: "Сам консул смугленький, худенький вдовец, с проседью, остроумен, честолюбив, раздражителен, нежен к своим детям и холоден ко всем прочим, говорит много, быстро, складно, умно, занимательно" (Успенский 1894, т.З: 615). Это описание, уже приводившееся в очерке И.М. Смилянской (Смилянская 1959: 52-78), рисует человека со сложным характером, но несомненно, незаурядного. Уроженец Стамбула, грек, сын эмигранта, приговоренного в Османской империи к смертной казни за участие в греческом национально-освободительном движении, К.М. Базили, по его собственным словам, нашел в России «новое отечество». Получив образование в нежинской гимназии и в одесском Ришельевском лицее, он владел семью языками, причем русским, греческим, французским и турецким в совершенстве, опубликовал 25 печатных работ, среди которых - книги о Турции, Греции, Сирии, Восточном вопросе и др. Оказавшись в штате российского МИД, он выезжал с дипломатическими поручениями на Кавказ и в ряд стран Европы. Однако наиболее плодотворными и, по искренному признанию самого К.М. Базили, "самыми лучшими городами" его жизни были 15 лет (1839-1853 гг.), которые он прожил в Сирии, занимая должность российского консула в Бейруте (Смилянская 1959: 52, 54, 59 и др.).
Многолетний опыт пребывания в Сирии и обретенное К.М. Базили за этот период глубокое знание ближневосточных, и прежде всего сирийских, реалий нашли отражение в его справке, посвященной османской армии. Своеобразие этого документа состоит в том, что он попал в Петербург не по дипломатическим каналам, как это было бы уместно для справки, составленной консулом (ее дата -8/20 января 1852 г.), а оказался на столе военного министра, поскольку был включен в донесение российского военного агента в Османской империи Остен-Сакена от 4/16 февраля 1852 г. Подготовленный незадолго до Крымской войны, этот документ едва ли привлек бы внимание Остен-Сакена, если бы не содержал достоверной, стратегически важной информации. Действительно, в справке Базили дан детальный перечень военных сил и средств, которыми располагала Османская империя в Сирии: состав и расположение войск, порядок пополнения личного состава, характеристики отдельных воинских частей и их командиров и многое другие.
Практический смысл этой информации очевиден: она адресована военачальникам, которым пришлось бы вести боевые действия на ближневосточном театре. Базили в этом вопросе даже более прямолинеен и откровенен, чем это предписывает его дипломатический статус. Убежденный сторонник разрешения Восточного вопроса любыми активными методами, в том числе и военными, он вполне допускает их применение в Сирии, более того, гарантирует успех, "ибо в случае атаки извне можно утвердительно сказать, что пятитысячный отряд при удачном политическом действии на местные элементы и при пособии денежном может легко очистить Сирию в одну кампанию от турецкой армии".
Военно-политическая направленность рекомендации Базили столь очевидна, что невольно закрадывается мысль, а не скрывается ли за словами честолюбивого грека наряду с глубоким убеждением в неизбежности краха Османской империи желание ускорить его, отомстив своему бывшему отечеству за изгнание и разорение.