Содержание к диссертации
Введение
Раздел первый Римская империя и Дакия в середине III в.
Глава 1 Военно-политический кризис середины III века (235-270 гг.) 41-48
Глава 2 Военная и политическая роль дунайской армии в середине III в. 48-55
Глава 3 Отражение кризиса III века в социально-экономической жизни римской провинции Дакия 55-76
Раздел второй Эвакуация римской провинции Дакия
Глава 1 Общая характеристика эпохи эвакуации (270-284 гг.) 77-82
Глава 2 Время эвакуации провинции Дакия 82-90
Глава 3 Характер эвакуации 90-98
Глава 4 Организация новых провинций к югу от Дуная 99-105
Глава 5 Последствия эвакуации Дакии и первые послеэвакуацнонные десятилетия 105-149
- Военно-политический кризис середины III века (235-270 гг.)
- Отражение кризиса III века в социально-экономической жизни римской провинции Дакия
- Время эвакуации провинции Дакия
- Последствия эвакуации Дакии и первые послеэвакуацнонные десятилетия
Военно-политический кризис середины III века (235-270 гг.)
Кризис середины III века охватил все слои общества и все сферы жизнедеятельности в Римской империи. Римские провинции вступили в не менее сложный период, хотя кризис в каждой провинции проявлялся не одинаково. Для того, чтобы лучше понять события, происходящие в Дакии, нужно хотя бы коротко остановиться на характеристике общеимперских проблем и их отражения в провинциях на Дунае. Вслед за античными авторами, современные историки единодушно признают III век самым сложным периодом в римской истории. Этому событию посвящены монографии и отдельные главы в общих трудах по истории древнего Рима (1). Кризис явился событием комплексным и многоплановым, затронувший все сферы жизнедеятельности римского общества, и все географическое пространство империи. Тем не менее, военно-политический аспект стал самым ярким, исследуемым и важным моментом при уходе римлян из задунайской территории. Корни этого кризиса следует искать в политических событиях конца II века (2).
31 декабря 192 г., после убийства Коммода, прославившегося силой, жестокостью и неспособностью управлять страной, последует беспредел преторианцев и открытый торг за императорский титул. Лишь Септимию Северу удастся на время приостановить кризис и укрепить государственность. Его реформы коснулись не только военной сферы, где резко были ограничены в правах преторианцы, но и социально-экономической жизни (3). Север был в этот сложный период единственным императором, умершим своей смертью, остальные были убиты. Разделение императоров на "сенатских" и "солдатских" было результатом раскола господствующего класса и противоречий между составлявшими его группами (4). Пик обострения этих противоречий приходится на 235 г., год смерти последнего из Северов, именно с этого момента начинается жесточайший политический, экономический и социальный кризис (5). Частая смена императоров (они находились у власти от нескольких месяцев до пяти лет) сопровождалась растущим сепаратизмом в провинциях (будь это Африка, Британия или дунайские провинции) и серьезными угрозами извне, с которыми Рим с трудом справлялся.
Во все эти процессы в первую очередь была вовлечена армия. Постепенно она становится той силой, с которой обязан считаться каждый император. Именно она провозглашает в 235 г. императором - Максимина, простого солдата, дослужившегося до полководца. Однако античные авторы не особо приветливы к нему: Геродиан пишет о том, что "его вид приводил в ужас" (Herodiani VII, 1), а автор биографий императоров III в., что "не было на земле более жестокого зверя" (SHA, V.Maximini, 9). Критиковали его за невежество и фракийское происхождение, но признавали его военные успехи (SHA,V.Maximini,10). Максимин удачно оттеснил германцев на Рейне, справился с сарматами, языгами, и свободными даками на нижнем и среднем Дунае в 236 г. (SHA, V.Maximini, 12-13; Herodiani, VII, 2). Политика Максимина категорически шла вразрез с политикой крупных землевладельцев, и это привело к тому, что в Африке появляется узурпатор - Гордиан, вместе со своим сыном, представитель крупной знати. Сенат, у которого Максимин даже не потребовал признания, тут же провозгласил вместе с преторианской гвардией сразу двух претендентов на трон: Бальбина и Пупиена, отправляя письма с "решением римского народа и сената" (SHA, V.Maximini, 15; Herodiani, VII, 7). В этой ситуации Максимин решается на поход на Италию, однако при осаде Аквилеи он убит вместе со своим сыном. В междоусобной борьбе погибают и остальные четыре императора, в том же 238 году. Спокойствия в этом году не было, однако Геродиан называет период правления Бальбина и Пупиена "спокойным и без злоупотреблений" (Herodiani, VIII, 9).
Следующим императором был провозглашен Гордиан III, малолетний внук Гордиана, от имени которого правил префект претория и роджственник Тиместей. Сенат назовет его "восстановителем римского государства" (SHA, V.Gordiani, 27), хотя на самом деле он стал послушным орудием в руках противоборствующих сторон. На дунайской границе положение ухудшалось. Карпы и готы уже проявили свою активность (SHA, V.Max, et Balb., 16, 3), и лишь сложные дипломатические переговоры привели к успокоению задунайских племен в 238-241 гг. (6). В период правления Гордиана III велось много успешных боев, в том числе против парфян, откуда и присвоение многим легионам эпитета Гордиев. В 244 г. Гордиан был убит, и автор весьма прискорбно сообщает, что "кроме возраста, у него было все, чтобы стать хорошим императором" (SHA, V.Gordiani, 31).
Марк Юлий Филипп, запомнившийся в истории под именем Филипп Араб, пришел к власти не легитимным путем (SHA, V.Gordiani, 30), но продержался на престоле целых пять лет (244-249). Общая ситуация в империи была наисложнейшей. В стране царил беспорядок и смуты, усиливалось наступление германских племен (алеманы, воспользовавшись выводом некоторых легионов с Рейна для борьбы с парфянами, выступают против Паннонии), карпов, разоряющих Нижнюю Мезию (Zos., I, 20), сарматов, орудующих на Дунае, персов на Востоке; на Северном море пиратствовали саксы, фризы, франки. Все это приводит к ослаблению границ на Рейне, на Дунае, на Евфрате, в Африке и Британии (7). Филипп не бездействовал. Были предприняты решительные меры для восстановления внутреннего порядка, он попытался наладить хорошие отношения с сенатом, поставить своих людей на ответственные посты в государстве, восстановить старые римские традиции. Не менее решительными были и его внешнеполитические успехи против тех же карпов (8), засвидетельствованные монетами с легендой Victoria Carpica, или титулатурами Филиппа и его сына Carpicus Maximus (Zos., I, 20, 1, 2). Как бы не старались античные авторы представить это время мирным, уже в следующем году начались новые волнения, как на западе, так и на востоке империи (Zon., XII, 12; Zos., I, 20). Население на Дунае находилось в постоянном страхе, одни покидали обжитые места в поисках более защищенных мест (Lact, De mort. pers., 9, 2), другие становились заложниками (CIL, III, 1054). По свидетельству Иордана, источнику достаточно претенциозному (9), в регионе стали господствовать готы (Iordan., XVI, XVII),. Нигде больше мы не находим подтверждений активности готов в этот период, тем не менее полагаем, что в антиримский союз, возглавляемый готами, входили сарматы, свободные даки, карпы, аланы и другие племена (10). Зосим так же говорит о союзе варваров против Рима (Zos., I, 29). В ситуации, когда имперское правительство оказалось бессильным защитить собственных граждан, дунайская армия берет на себя эту миссию. Она провозглашает императором Марина Пакатиана. Ситуация осложняется тем, что в регион вновь вторгаются варвары в 248 г., на этот раз они не ограничиваются Мезией, а разграбив города и села, проникают на территорию Фракии (Iordan., XVI, 90). Испуганный масштабом движения, Филипп даже собирается отречься от престола. Он назначает губернатором обеих Мезий и Нижней Паннонии сенатора Деция. Последний столь хорошо справляется с племенами на Нижнем Дунае, что армия провозглашает его самого императором.
Правил Деций около двух лет (249-251). После победы у Вероны, император проведет поход против свободных даков, получив титул Dacicus Maximus (CIL, III, 4949). В свое правление он старается укрепить военную дисциплину, подчинить армию государственным интересам, возвращает утерянный авторитет сенату, вводит контроль над государственными служащими. Будучи истинным поборником староримских традиций, в 251 г. император издает эдикт о гонениях на христиан. Внутренние реформы Деция были вполне своевременными, однако ситуация на границах обстояла не лучшим образом, что существенно осложняло общее положение дел. В Галлии происходит восстание (Eutrop., IX, 4), а к северу от Дуная, в варварской среде, серьезные приграничные изменения. После первого крупного союза германских племен (Iordan., Get., XVI, 90-92), они вновь объединились под руководством короля Книва (250-253 гг.). Готы наносят серьезные поражения, разоряя Мезию и Фракию. Деций назначает Требониана Галла dux limitis в Новы со всеми полномочиями, и он останется в регионе в течение двух лет (Iordan., Get., XVIII, 102). Против готов выступает сам Деций и, несмотря на ряд успешных действий, в 251 г. при Абритте (совр. Болгария), в сражении с варварами, император трагически погиб.
Отражение кризиса III века в социально-экономической жизни римской провинции Дакия
Общность дунайских провинций в общеимперской системе отмечалась не раз в историографии (1). Автор попытается представить общую картину жизни в провинции накануне вывода римских войск и администрации. В эпоху, когда Римская империя вошла в глубокий кризис, к северу от Дуная происходят не менее серьезные изменения. Мы не преследуем цели полного освещения всех социально-экономических аспектов жизни в провинции, но постараемся дать в хронологическом порядке эволюцию основных событий.
В Дакии в середине III века проявляются те же политические, экономические и социальные проблемы, как и по всей империи. Провинция была последним крупным приобретением Рима, глубоко выступающим за рубежи естественной границы (2). В провинции, под влиянием разных факторов, происходили коренные этнокультурные преобразования. У ее границ появляется ряд новых племен, которые активизируются и начинают вести агрессивную политику (3). Провинция познала все «прелести» приграничного региона, с трех сторон окруженного варварскими племенами, отделявшего римский мир от не римского, а несколько позже и христианский мир от языческого (4).
Переселение германских племен, начиная с конца II в., приводит к нарушению сложившегося баланса политических сил в Европе. Риму отныне придется перестроить свои отношения с варварским миром, и даже военную стратегию: от борьбы на территории врага, к защите своего укрепленного и обустроенного лимеса по естественным границам империи. Целые племена были поселены в приграничных районах в качестве федератов. Дакия не впишется в новые планы переустройства границ римской империи, и ее оставят. На наш взгляд именно в этом направлении следует искать причины эвакуации задунайской провинции, «ключ» от которых всегда находился в Риме. Однако сначала пройдут несколько сложных и смутных десятилетий, пока Рим примет это решение. Самой империи не хотелось оставлять преуспевающую провинцию, даже если она географически располагалась невыгодно. И было бы ошибочным считать, что Рим оставил территорию на разграбление варварам. Предпринятые римским государством меры скорее указывают на желание обеспечить максимальную безопасность провинциалов и попытку не допустить варваров вглубь бывшей римской территории. В число этих мер войдут военные походы, мирные реконструкции дорог, мостов, военных и гражданских поселений, расположенных в стратегически важных пунктах.
Император Максимин, после ряда побед над германцами, в 236 г. появляется в Сирмии, откуда начнет походы против сарматов и свободных даков (5). Именно в связи с этими передвижениями провинциальных войск, производятся строительные работы на дорогах в Дакии Поролиссенсис и вдоль реки Олт в Дакии Малвенсис. Об этом говорят найденные дорожные знаки из Преторий-Копэчень (CIL, III, 14216, 19 = IDR, II, 589) и из Алмашул Маре (CIL, III, 8060). В Апуле, военной столице Дакии, Максимину воздвигают статую, надпись на которой зафиксировала титул императора - Dacicus Maximus (6). О военных действиях говорят многочисленные надписи из Норика (CIL, III, 4857, 5218), обеих Панноний (CIL, III, 4375, 3660), Вероны (CIL, V, 3372), в которых события названы как expeditione Dacisca, bello Dacico, incursu hostis Daciae, a Daciscis in bello proelio. Судя по численности таких надписей и по характеру ремонтных работ, нужно сказать, что война имела впечатляющие масштабы. Победа над варварами отмечена в надписях Victoria et Pax Augusti (7). Вероятно, население Дакии было неравнодушно к императору-пастуху, ибо даже в поселении Капидава встречаем надпись, посвященную сыну Максимина, поставленную легатом Флавием Луцилианом (Dacia, III-IV, р. 512). Интересны ряд надписей из самой столицы - Сармизегетузы, где надписи со стертыми именами Александра Севера и его матери (IDR, III / 2, 79, 262, 217(?)), установленные заново в правление Максимина (SHA, V.Maximini, 9), что свидетельствует об отношении императора к его предшественнику и к его памяти. Однако, о самом Максимине потомки будут говорить не лучшим образом.
В это время у границ Дакии появляются новые соседи - гепиды и готы (8), а к востоку от Карпат сильно укрепляются карпы, племя, родственное дакам. Именно они, до укрепления готов будут возглавлять опустошительные набеги так называемых "скифов" на территорию Римской империи (9). Эти набеги будут ориентированы на юг от Дуная, в первую очередь, против обеих Мезий, Панноний, а оттуда во Фракию, Македонию и Грецию. Однако это не могло не касаться границ северной провинции, которые претерпели определенные изменения уже при Адриане, когда к провинции Дакия были присоединены юго-восточная часть Трансильвании (от Ангустии до Капут Стенарум), восточная Олтения, часть Валахии и южная Молдова. Таким образом, река Олт стала восточной приграничной линией. Последующие изменения во время Септимия Севера проводились с целью улучшения обороноспособности провинции. В это время восточнее реки Олт, на расстоянии 10-50 км, появляется новый укрепленный лимес, так называемый limes Transalutanus, который будет действовать до 245-247 гг. (10). Именно это укрепление, протяженностью около 200 км, должно было обеспечить надежную защиту Нижней Дакии от расположившихся восточнее варваров. На севере провинции обнаружен такой вал недалеко от Поролисса, возможно такое же сооружение закрывало западную низину Заранд (11). На остальных отрезках дакийской границы отсутствовали подобные укрепления, и лимес приспосабливался к местным географическим особенностям: горные проходы закрывались кастрами и кастеллами, в которых располагались отряды вспомогательных войск (Миция, Болога, Орхейю Бистрицей, Брынковенешть, Кумидава, Буридава и др.). Ряд лагерей располагались вдоль важных стратегических и торговых путей (Тибиск) или же в качестве резервных на западной границе (Абруд, Джилэу). Военный лагерь из Орэштиоара де Сус предполагал быстрое реагирование в случае перегруппировки в среде даков в горах Орэштией (12). Лагеря легионов XIII Гемина и V Македонского были расположены внутри провинции в Апуле и Потаиссе, в удобных для быстрого передвижения в любую точку провинции местах. Такая система расположения военных поселений и их многочисленность (13), впрочем, как и постоянно увеличивающееся число военных, превращали Дакию в хорошо укрепленный военный лагерь. Варвары временами предпочитали обойти Дакию и найти более слабые звенья в цепи римской защиты. Именно поэтому Дакия пострадала меньше чем обе Моезии, обе Панноний или Фракия. Тем не менее, Нижняя Дакия находилась непосредственно на пути передвижения варварских племен, и ее территория всегда оказывалась втянутой в военные конфликты. Чем чаще разорялись земли к югу от Дуная, тем больше страдала и сама Дакия. Также необходимо учесть нарушение внутренних экономических связей дунайского региона, нарушенных вследствие этих походов.
После вторжения 238 г., недовольные переговорами карпы, считавшие себя наиболее сильными в регионе (Petrus Patricius, Fr., 8), организовали новый поход против Рима. В 242 г. пострадали больше всего Моезия и Фракия (SHA, V.Gordiani, 26, 11-13), но и Дакия не осталась в стороне от этих событий. Судя по источникам, пострадали на этот раз Дакия Малвенсис и Дакия Апуленсис. Карпы прорвали лимес Трансалутанус и дошли до Сэпата де Жос. Свидетельством служит зарытый монетный клад на этом поселении (14) и другие восемь сокрытые в это же время по всей провинции (15). Некоторые историки считают крепость погибшей и покинутой вследствие серьезных боев (16), другие же указывают на тот факт, что римские солдаты еще оставались определенное время в крепости (17).
Время эвакуации провинции Дакия
Вопрос о том, когда точно была утеряна Дакия Траяна, остается до сих пор открытым. Как мы отметили выше, даже античные историки называют разное время утери провинции: Евтропий (Eutrop., 9, 8), Руфий Фест (Ruf.Fest., Brev., 8, 4), Аврелий Виктор (Aur.Vict., De Caes., 22-23), и Иордан (lord., Rom., 217) считают, что провинция была утеряна (amissa) при Галлиене, а автор SHA (V.Gallieni), предполагаемый Флавий Вописк (1), об этом и вовсе ничего не говорит. Современные историки расходятся во мнениях по этому вопросу. Немецкие ученные Марквардт и Моммзен, основываясь лишь на литературных источниках, считали временем эвакуации Дакии правление Галлиена. Период на самом деле весьма сложный в истории древнего Рима, однако, мы уже представили доказательства того, что жизнь в провинции при Галлиене продолжает сохранять свой римский характер. Из современных историков частично придерживается этой точки зрения румынский историк К.К.Петолеску (2), который полагает, что нет особых разночтений в античных источниках и что умалчивание факта утери Дакии Флавием Вописком, это скорее указание на "небрежность" римского императора, которого якобы не сильно беспокоили дела империи. Автор настаивает, что провинция была полностью утеряна при Галлиене, в то время как при Аврелиане произошло лишь официальное подтверждение случившегося события (3). Несмотря на академичность изложения, точка зрения автора стоит особняком и мало убедительна. Самые серьезные споры между историками ведутся не вокруг личности императора, при котором это случилось, а вокруг точной даты оставления Дакии Аврелианом. Одни историки утверждают, что это случилось в самом начале его правления, другие опровергают это суждение. Еще в XIX в. мнения по этому вопросу среди историков сильно разделились: Т.Бернхардт (4) и Х.Шиллер (5) считали, что Дакия была эвакуирована в 270 г. и связывают это событие с вандалами; Дж.Юнг (6), Брандис, Фр.Лот (7), Буданова В.П. и др. связывают эвакуацию с наступлением готов и относят это событие к 271г. Есть и сторонники третьей даты отступления римлян за Дунай в 275 г. Впервые выдвинул это предположение А.Ксенопол (9), затем идея была поддержана и подкреплена новыми доказательствами французскими историками Л.Омо (10) и М.Бесние (11). Существует и четвертая точка зрения, высказанная французским историком Горовитц Ф. и в соответствии с которой, Дакия была оставлена не сразу, а по частям: сначала автор считает, что Рим уступил Трансильванию, а чуть позже и всю оставшуюся часть римской провинции Дакия. Только в 275 г. после полной эвакуации, по мнению автора, стала возможной организация двух новых провинций к югу от Дуная (12).
Больше всего споров ведется по поводу даты эвакуации в румынской историографии. В.Пырван считал Дакию утерянной в 270 году, следуя мнению античных авторов и скудным археологическим данным того периода, а Ксенопол, как мы уже отметили, относит эту дату к 275 году. Однако в румынской историографии общепринята другая дата - 271г. Впервые в 30-е гг. обосновал эту точку зрения М.Макря в своей работе «Монеты и падение Дакии». После «горячих баталий» с венгерскими историками (13), с этой точкой зрения согласился известный историк, академик К.Дайковичу (14) и дата была включена в академическое издание «Истории Румынии» в 1960 г. (15). Чуть позже, по мере появления новой информации, в особенности археологического характера, академик подкорректировал эту датировку, считая, что окончательно римляне покинули Дакию в 271-272 гг. (16).
М.Макря продолжал настаивать в своей общей работе по истории римской Дакии, изданной в 1969 году, на прежней дате вывода войск Аврелианом. Он обосновывал свою точку зрения нумизматическим материалом. Анализируя монеты выпущенные, по мнению М. Макри, в Таррако (Испания), он выделяет среди них монеты 271 г. с легендой Dacia Felix и относит их к монетам той же Дакии, расположенной к северу от Дуная. Сегодня отсутствуют какие либо подтверждения того факта, что изображение Дакии, расположенной южнее Дуная появлялась на имперских монетах (17). Сравнение с предыдущими монетами, где изображена Дакия, не отмечает отличий между этими монетами (18). Однако автор сравнивает их с монетами того же года, но чуть позже выпущенных в Таррако и замечает, что легенда Dacia Felix исчезает. В это время, по мнению автора, открывается монетный двор в Сердике, столице новой Дакии. Доказательства М.Макри скорее могут послужить показателем того, что Дакия в 271 г. являлась составной частью Римской империи и у Аврелиана похоже отсутствовали в это время планы по ее эвакуации, тем не менее именно эта дата стала самой распространенной и общепринятой во всех учебниках.
Подвергая анализу данные автора в свете новых открытий (19), можно описать несколько другую картину. Что касается датировки монет этого периода, то необходимо отметить несоответствия между tribunica potestas и консульством, приведшие к многочисленным дискуссиям среди историков (20). С каждым годом количество найденных монет периода Аврелиана увеличивается (21) и соответственно они меняют и общую картину данного региона. Некоторые выводы опровергаются, другие подкрепляются новыми находками. Тем не менее, невозможно по одним монетам судить о том, когда Аврелиан оставил Дакию. Например, среди найденных монет есть одна 275 г. с изображением Северины, жены Аврелиана (22). Торговые интересы Рима будут еще долгое время соблюдаться, римская монета продолжит свое господство в регионе и после полной эвакуации провинции. В особенности это касается южной Дакии, где сохранялся не только торговый, но и военный интерес Рима, насколько это представлялось возможным в то время. Именно поэтому нумизматический материал не может выступить главным источником по выявлению точной даты ухода римлян.
Монетный двор в Сердике не был открыт Аврелианом, как предполагалось ранее, а действовал еще при Галлиене и при Клавдии II (23), затем начал работать после реконструкции, связанной, скорее всего, с восстанием монетариев (24) или с общей денежной реформой (25). С монетным двором в Таррако тоже не все просто, ибо в это время такого центра у Аврелиана не было (26). При Клавдии действовали монетные дворы в Риме, Медиолане, Сисции, Кизике, Сердике и один расположен был в восточных провинциях. Аврелиан, вероятнее всего, пользовался ими же, по крайней мере, в начале своего правления. Позже к названным монетным дворам прибавляются еще два: один в Триполе и второй (монеты с изображением дельфина) с не уточненным месторасположением (27). Монетный двор из Медиолана император переводит в Тицин (изображение на монетах Т или Ті). Именно эти буквы, похоже, привели некоторых историков к выводу о том, что речь идет о Таррако. Маттингли обращает внимание на тот факт, что при Аврелиане Африка и Испания играли далеко не ведущую военную роль, тем более, что монеты, выпущенные в Тицине встречаются в больших количествах в составе кладов, найденных на севере Италии. Стиль монет очень близок к стилю римского монетного двора, и соответственно аргументы в пользу этого двора, и не испанского (28). Моммзен связывал исчезновение легенды Dacia Felix начала 271 г. с выпуском монет в новой Дакии (29). Омо их относил к монетам старой провинции, еще существующей в это время (30), а Альфелди, считающий Дакию утерянной еще во время Галлиена, определяет факт исчезновения легенды как проявление политической цели Аврелиана, который убедившись в невозможности вернуть себе Дакию, снимает и легенду (31).
Последствия эвакуации Дакии и первые послеэвакуацнонные десятилетия
Эвакуация Дакии и появление к югу от Дуная двух новых провинций (Dacia Ripensis et Dacia Mediterranea) стали поворотными событиями не только для территорий расположенных к северу от реки и теперь оставленных, но и для всего карпатского региона в целом. Меняется под напором новых обстоятельств социально-экономическая картина и весь сложившийся комплекс политических отношений в регионе. Выдвижение германских племен на дунайский лимес превращает реку в границу между римским и варварским миром, несмотря на все попытки римлян удержаться на обоих берегах. Дакия перестала выполнять роль «дунайского щита» уже к середине III века, и теперь появляются, вследствии целого ряда административных реформ, такие провинции как Валерия, Паннония Секунда, Мезии: Прима и Секунда, две новые Дакии, Скифия Минор и др., которые примут на себя первые удары варварских племен. Эффективность новой системы обороны, точно так же как мы наблюдали в случае с Дакией, будет зависеть от состояния римской империи в целом. Роль новых провинций - защищать важные торговые пути, обеспечивать связь Италии с Балканскими и Восточными провинциями, приостановливать продвижение задунайских племен и не в последнюю очередь, обеспечивать безопасность новой римской столицы на Востоке. Все провинции были в буквальном смысле слова наводнены римскими легионами и вспомогательными отрядами. Наследники Аврелиана продолжают укреплять эти провинции, перестраивая старые крепости или возводя абсолютно новые, обновляя дороги для быстрого и оперативного передвижения войск. Обустраивая приграничные провинции, римские императоры неоднократно сталкивались с необходимостью расширить сферу своего влияния на земли бывшей Дакии: из экономических, стратегических, или политических соображений. Археологически это прослеживается очень хорошо, начиная со времени самого Аврелиана, оставившего некоторые гарнизоны на правом берегу, сохранившиеся до поздней античности (1). Впрочем, литературные источники по этому поводу не безмолвствуют (Procop., De aedif., IV, 7, 7-8; Aur.Victor., De Caes.,41,18). Римские императоры, после довольно удачных походов, продолжали политику своих предшественников по переселению варварских племен, среди которых были и фракийцы, на территории самой римской империи, откуда наблюдать за ними было удобнее и выгоднее. Римская империя нуждалась в военных силах не меньше, чем в начале кризиса III в. и была вынуждена и далее продолжать политику набора солдат из числа приграничных, малороманизованных жителей провинций (SHA, V.Probi, 18,2; lordan., Getica, 110-112; Zosim., II, 21, 3). Тем не менее, политика на Дунае будет далеко не однообразной и ровной. Временами Риму удавалось навязать соседним племенам достаточно выгодные для себя договоры, а временами приходилось вследствие тяжелых боев терпеть жестокие поражения (Am. Marcellinus, XVII,11-13; XXVII, 5, 7-10; Zosim., IV, 11). Рим всегда пытался сохранить свое главенствующее положение в варварской среде, а это можно было сделать несколькими путями. Во-первых, силой, и здесь следует отметить многочисленные сдвоенные гарнизоны на обоих берегах Дуная, посредством которых они контролировали территории к северу от Дуная. Протяженность этой «буферной зоны» зависела от состояния, в котором находилась сама империя, от взаимоотношений с расположенными в регионе племенами, и от того с какими силами выступали племена против римлян. Во-вторых, Рим не отказывался от попыток договориться с этими племенами, особенно если последние представляли собой большую разрушительную силу и угрозу для Римской империи. Не последнюю роль играли и местные романизованные элементы, с которыми римляне не переставали торговать. Эта политика «кнута и пряника», политика опоры, в том числе на местное население, позволила Риму удержать Дунайскую границу и расселить варварские племена на своей территории до нашествия гуннов. С другой стороны, для нас весьма важно отметить, как эта политика сказалась на жизни местного населения в данном регионе, его духовном развитии, связанным с распространением христианства и сохранением латинского языка.
Весьма интересным и малоизученным остается вопрос о сложившихся отношениях между местным романизованным населением Дакии и пришлыми племенами. Не следует пренебрегать географическим фактором, ибо далеко не одинаково складывались эти отношения у прибрежного населения, находящегося под постоянным покровительством Рима и у населения внутрикарпатского региона, привыкшего уповать только на собственные силы, и именно поэтому имеющего особые отношения с пришлыми племенами. Оставшись без опеки римского централизованного государства, местное население продолжает жить общиной, которая стала основной формой сожительства и главной единицей сообщества. Одно из самых тяжелых последствий эвакуации в послеримский период будет состоять в смещении центра тяжести из города в село. Многочисленные дакийские города придут в упадок, не будучи подвергнуты нападению или разорению, резко падает объем производства ремесленных мастерских и соответственно объем торговли. Опустошены и разграблены общественные здания и храмы, перестают появляться посвящения и надписи, эпиграфические памятники становятся большой редкостью. Социально-экономические изменения в провинции, безусловно, привели к оттоку населения, часть которого отправилась в новые провинции, в глубь империи, но массового заселения новых провинций выходцами из Дакии не наблюдается. Пока еще не обнаружено археологами ни одного поселения на новых местах, связанного с переселенцами. Косвенным доказательством того, что территории оставались малозаселенными является наличие организованных поселений варваров (Themistios, Or., X; Zosim., IV, 10). Другая часть населения перебралась в более безопасные места на территории самой Дакии, будь это горы, леса или другие природой защищенные и труднодоступные места, на что мы обращали внимание в одной из предыдущих глав.
Литературные источники, касающиеся первых десятилетий после эвакуации весьма скудны, дошли в более позднем изложении, а документы, полностью посвященные Дакии, вообще отсутствуют. Мы вынуждены собирать по крупицам информацию и исследовать тему, основываясь на комплексном изучении литературных, археологических, эпиграфических и других групп источников.
Следует помнить, что уже во второй половине III века Дунай становится своеобразной линией защиты, укрепленной с двух сторон (2).Римляне выстраивают заново к югу от Дуная укрепления - Новы, Равна, Смирна, Талиаты (3), а на севере благополучно действуют их двойники, как Пожежена, Дробета, возможно Диерна и другие (4). Войска, числящиеся за этими крепостями фигурировали временами то в составе провинции Мезия, то в составе Дакии (5). Однако, сам факт наличия и целесообразности двойной защиты на Дунае вызывает споры среди современных историков (6). Полагаем, что нестабильная ситуация на Дунае, интенсивная навигация на реке и постоянная угроза со стороны варваров, приводили именно к такому развитию событий (Procop., De aed., IV, 6). На наш взгляд это еще одно косвенное доказательство того, что план эвакуации Дакии созревал достаточно долго в Риме, однако обстоятельства вынудили лишь Аврелиана приступить к действию. Положение этих крепостей не сильно меняется после эвакуации. Они продолжают действовать на правом берегу в качестве стражей порядка на узкой прибрежной полосе, участвуют активно в военных походах императоров и не остаются на стороне от политических событий. Императору Пробу приходится несколько раз воевать против дунайских племен (SHA, V.Probi, XVI, 11,3), после чего он поселит часть их на территории римских провинций (SHA, V.Probi, XVIII, 13). Далеко не все племена, с которыми Проб заключал договора, будут их соблюдать, что приведет к карательным мерам с привлечением дунайской армии (7).