Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Митраизм в религиозной ситуации Римской империи в период перехода от принципата к доминату 36
1.1. Митраизм и тенденции духовной жизни Римской империи III в 36
1.2. Проблема взаимодействия митраизма и императорской власти в Римской империи 67
Глава II. Культ Sol Invictus императора Аврелиана: происхождение и связь с иранской традицией 100
2.1. Проблема происхождения культа Непобедимого Солнца императора Аврелиана 100
2.2. Проблема влияния иранской традиции на идеологию Римской империи при Аврелиане 128
Заключение 157
Библиография
- Митраизм и тенденции духовной жизни Римской империи III в
- Проблема взаимодействия митраизма и императорской власти в Римской империи
- Проблема происхождения культа Непобедимого Солнца императора Аврелиана
- Проблема влияния иранской традиции на идеологию Римской империи при Аврелиане
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Переход от принципата к доминату во 2-й половине III в. являлся сложным и неоднозначным историческим процессом. При этом политические и административные преобразования сопровождались масштабными духовными и культурными изменениями в жизни Pax Romana. Поэтому актуальность темы исследования обуславливается необходимостью изучения проблемы изменения духовных и религиозных ценностей в условиях кризиса римской государственности и разочарования в традиционном античном мировоззрении. В годы правления императора Луция Домиция Аврелиана (270-275 гг.), путём его политических и административных реформ, была предпринята наиболее верная и успешная попытка преодолеть сложившийся кризис. Через десятилетие подобные меры приведут к установлению в Римской империи новой формы правления – домината - и позволят восстановить прочную государственность.
Актуальность рассматриваемой проблематики также определяется особой ролью митраизма и многочисленных ориентальных солярных культов в развитии эллинско-римского язычества в III в. Здесь наиболее важным остаётся вопрос о соотношении и преемственности культов индийского и иранского (ведического и авестийского) и эллинистическо-римского Митры. Нельзя не отметить недостаточно исследованную проблематику взаимодействия митраизма с культами традиционных эллинско-римских божеств, пользовавшихся государственной поддержкой, с культом императора, составлявшим идеологическую основу принципата. Также необходимо упомянуть вопрос о роли митраизма среди мистериальных культов таких ориентальных эллинистических божеств, как Аттис, Кибела, Серапис, Исида, Адонис, Баал, Мен и т.д. Наконец, по сей день актуальной остаётся проблематика противостояния христианства и митраизма в III-IV вв., её значимость в развитии религии и идеологии античного общества. Данная работа позволяет обобщить, расширить и, в некоторой степени, переосмыслить перечисленные проблемные моменты.
Проблема исследования состоит в выявлении характера соотношения в религиозной политике Аврелиана и духовной жизни Римской империи III в. культов Митры и Sol Invictus.
Объектом настоящего исследования духовная жизнь и идеология Римской империи в III в., солярные культы как выражение политической тенденции к единовластию в переходный период к доминату.
Предмет исследования – религиозная и идеологическая политика императора Луция Домиция Аврелиана.
Хронологические рамки – в широком плане – весь III век (эпоха Северов и «солдатских императоров»); в более узком – собственно годы правления императора Аврелиана (270-275 гг.).
Территориально-географические рамки, в первую очередь, охватывают собственно Рим, в котором при Аврелиане был возведён храм Солнцу – центр нового общегосударственного культа, а также основные провинции империи; помимо этого также - территории Пальмиры, Эмесы, в храме которой Аврелиан встретил образ Sol Invictus, Коммагены – области, в которой, по видимому, сформировался эллинизированный культ Митры.
Методология исследования. Теоретико-методологическую основу исследования составляет, в первую очередь, цивилизационный подход в истории, позволяющий увидеть самые разные грани исторического процесса в движении. Теория локальных цивилизаций предоставляет историку возможность изучения сложных систем, в качестве которых рассматриваются локальные цивилизации, в совокупности ее элементов, причем именно культура, основанная на религии, здесь считается основным элементом, а также критерием смены циклов.
Также методология данной работы основана на принципе историзма, то есть рассмотрения всех событий в исторической обусловленности. В работе также использован принцип объективности, который предполагает, что историческая реальность объективна, что источники и факты имеют объективное содержание и с помощью их осмысления может быть восстановлена историческая картина прошлого.
Исследование опирается на такие методы как:
- историко-генетический метод, позволяющий рассматривать генезис и эволюцию изучаемых явлений, в данном случае, религиозных культов Римской империи III в.;
- использование сравнительно-исторического метода позволяет рассматривать религиозную политику императора Аврелиана в сравнении с действиями других римских правителей, поддерживавших солярные культы – в первую очередь, Элагабала и Галлиена;
- метод синхронного и диахронного анализа в его синхроническом и диахроническом ракурсе использовался для изучения сущностно-временных изменений исторической реальности бытования изучаемых феноменов;
- диалектический метод, позволяющий рассматривать переход количественных характеристик изучаемых явлений в качественные;
- системный метод выявляет общее и особенное в эволюции религиозной жизни империи в III в.
- для раскрытия исторического контекста рассматриваемого времени также использовался приём исторического описания.
Комплексный анализ источников как непременное условие исторического познания даёт возможность извлекать достоверную информацию и уточнять общую историю и эволюцию изучаемой картины религиозной жизни Рима III в.
Цель работы – изучение роли солярного культа Митры в идеологии Римской империи III в. преимущественно на примере религиозной политики императора Аврелиана.
Реализация обозначенной цели обусловила постановку и решение следующих конкретных задач:
- проанализировать и сопоставить учение митраизма с тенденциями развития наиболее распространённых религиозных течений и идей в Римской империи III в.;
- рассмотреть проблему взаимодействия культа Митры и государственной власти в Римской империи в период кризиса III в.;
- определить природу (происхождение) государственного культа Deus Sol Invictus (Sol Dominus et Deus Imperii Romani) императора Луция Домиция Аврелиана;
- охарактеризовать роль иранской традиции в религиозных и политических реформах императора Аврелиана.
- сделать выводы о степени тождества и различия солярных культов Римской империи III в.
Научная новизна работы представлена в следующих положениях:
1. Впервые проанализирован и подвергнут критике «академический миф» Р. Фрая и И.М. Дьяконова о неиранском происхождении западного митраизма и чуждости этого культа индоиранскому почитанию Митры;
2. Охарактеризована связь развития римского императорского культа в сторону прижизненного обожествления правителя не только с политическими и социальными преобразованиями в Римской империи II-III вв., но и с иранской концепцией образа царя – земного воплощения божества космического и социального порядка – Митры, нашедшей отражение в культуре Парфии и Сасанидской Персии;
3. Представлены анализ и критика гипотезы об эмесском происхождении и сирийской природе Deus Sol Invictus императора Аврелиана и его связи с семитским культом Гелиогабала императора Элагабала;
4. Представлены развернутые аргументы в поддержку мнения Т. Моммзена и Г. Ферреро о солярном божестве Аврелиана как латинизированной форме митраизма;
5. Сопоставлена иконография Митры как на Западе (в Римской империи), так и на Востоке (в Сасанидском Иране, Кушанском царстве и эллинистических монархиях – Греко-Бактрийской, Селевкидской);
6. Показано, что изображение на монетах римских императоров в лучистой короне позволяет предполагать возможность личного покровительства данных правителей культу Митры.
Положения, выносимые на защиту:
1. В результате длительного развития культа императора как основной идеологической составляющей римской религии, в III в. она выработала концепции, близкие к восточным мистериальным культам, в частности, митраизму – идею прижизненного уподобления и отождествления императора с Солнцем, идею превалирования загробного и духовного бытия над жизнью земной, общественной;
2. Римские нумизматические источники III в. при сопоставлении с монетами эллинистических царств и Сасанидского Ирана позволяют утверждать, что, наряду с прочими ориентальными культами – в первую очередь, Гелиогабала, митраизм пользовался поддержкой государственной власти в Римской империи;
3. Культ Deus Sol Invictus императора Аврелиана следует считать латинизированной формой митраизма, а не культом сирийского (эмесского) Баала, пальмирского Малакбела, традиционного римского Sol Indiges или эллинского Гелиоса;
4. Митраизм в Римской империи не являлся догматизированным учением, а представлял собой конгломерат разнообразных течений, одним из которых следует считать его латинизированный вариант, введенный при Аврелиане в качестве государственной идеологии;
5. Значимая роль культа Митры и прочих восточных божеств в развитии традиционного язычества и идеологии Pax Romana позволяет нам утверждать, что в III столетии, после религиозной реформы Аврелиана, латинизированный митраизм, наряду с другими ориентальными культами, наиболее интенсивно и всесторонне подготавливал почву для новой и, на сей раз, единственной универсальной идеологии Римской империи – христианства.
Источниковая база. Основными нарративными источниками по рассматриваемой проблематике выступают произведения позднеантичных историков – авторов SHA, Евтропия, Аврелия Виктора, Зосима, опираясь на труды которых, в наибольшей мере возможно рассматривать религиозную политику императора Аврелиана на фоне общей духовной ситуации в империи III в.
Scriptores Historiae Augustae (SHA) – cборник биографий римских императоров от Адриана до Диоклетиана. В наши дни принято считать этот труд литературной мистификацией. Видимо, автор здесь был один, и творил он в конце IV в., во времена Диоклетиана, скрывшись за вымышленными шестью именами. Есть версия и о более позднем происхождении текста – V в. Данный труд - не историческое сочинение в строгом смысле слова, а достаточно тенденциозно составленные биографии, уделяющие внимание скорее мелочам и анекдотам, чем реальной истории. Это продукт «массовой культуры» поздней античности. О целом ряде деятелей мы знаем исключительно из этого источника. Биографии Аврелиана, Тацита, Проба, «четырёх тиранов» (Фирма, Сатурнина, Прокула и Боноза), династии Кара приписываются Флавию Вописку. Основная аргументация в вопросе о природе Sol Invictus строится вокруг фрагмента повествования о разгроме и присоединении на Востоке Пальмиры (SHA Aurel. XXV, 4-6), о нахождении Аврелианом образа солярного божества в эмесском храме Гелиогабала, а также об основании храмов новому кумиру императора в Эмесе и Риме. Нельзя не учитывать противоречивый и в ряде моментов недостоверный характер сведений данного источника.
Флавий Евтропий – римский политический деятель IV в., участник неудачного похода императора Юлиана Апостата в Персию, автор «Бревиария от основания города» - сокращённой истории Рима в Х книгах до времени Валентиниана I. Возглавлял штат императорских писцов. Благодаря своей лаконичности и наглядности книга приобрела огромную популярность и сохраняла ее в средние века. Текст Евтропия был трижды переведен на греческий язык. Евтропий упоминает об основании в Риме роскошного Храма Солнца (Eutrop. IX, 15.1).
Аврелий Виктор – римский историк, уроженец Африки, консул 369 г., префект Рима 388-389 гг. Под его именем сохранился корпус из четырех сочинений, не все из которых ему принадлежат. Для нас важны: 1) О цезарях (краткие биографии императоров от Августа до Констанция II); 2) О жизни и нравах римских императоров (краткий сборник занимательных фактов из жизни императоров, во многом перекликающийся с первым произведением). Наибольшую историческую ценность имеет первое сочинение, бесспорно принадлежащее Аврелию Виктору.
Зосим – византийский историк, живший в Константинополе в конце V в. и занимавший важные должности в финансовом управлении. Написал дошедшую до нас в VI книгах историю Римской империи до 410 г. Сочинение Зосима отличается краткостью и чистотой языка, подчинением материала одной философской идее - стремлению раскрыть причины упадка и гибели Римской империи. Будучи одним из «последних эллинов», одной из этих причин Зосим считает распространение христианства и постепенное забвение римской религии. В его сочинении для нас является ценным указание на строительство Аврелианом в Риме роскошного храма Солнца и украшение его статуями Гелиоса и Бела (Zos. I, 61, 2). Большинство историков нового времени считает данное сообщение свидетельством в пользу сирийского происхождения культа Sol Invictus.
Среди восточных, специально иранских источников, необходимо использовать, в первую очередь, Авесту, а также ряд зороастрийских сочинений, записанных в Раннее Средневековье.
Следует также упомянуть об эпиграфическом материале, посвященном предмету настоящего исследования. По мысли Г.Х. Хальсберга, при сопоставлении культов Sol Invictus Mithras и Deus Sol Invictus из-за схожести аббревиатуры имён эпиграфика практически не позволяет определить, какому именно солярному божеству адресовано посвящение. Тем не менее, эпиграфический материал может в определенной мере служить для характеристик и сопоставления названий и иерархии основных должностей жрецов обоих культов.
Ценным источником по данной проблематике является основное средство политической пропаганды в Древнем мире – нумизматика. Наиболее всеобъемлюще монеты Римской империи, в том числе годов правления Аврелиана, представлены в собрании Roman Imperial Coinage. При этом, не следует ограничиваться характеристикой изображений солярных божеств на монетах Римской империи времён правления данного императора. Для характеристики соотношения культа Митры и прочих солярных божеств следует включить в источниковую базу монеты других регионов, на территории которых отмечается наличие эллинско-иранского синкретизма. К подобным государствам следует отнести, в первую очередь, Греко-Бактрийское царство, а также Сасанидский Иран. Нумизматические источники указанных держав Востока до сих пор не использовались специально как материал для характеристики связи между культом Митры и Sol Invictus в Римской империи, в том числе в религиозной политики Аврелиана.
Круг источников следует расширить за счёт монументальных изображений, прокламирующих отношение царской власти к Митре и роль данного божества в государственной идеологии. В частности, следует указать на барельеф Нимруд-Даг в Коммагене, на котором селевкидский царь Антиох I представлен в сопровождении синкретического божества Митры-Гелиоса-Аполлона-Гермеса. По нашему мнению, для характеристики соотношения митраизма и почитания Sol Invictus при Аврелиане следует также рассмотреть архитектурные особенности храма Солнца, заложенного императором в Риме, и наземных митраистских святилищ Ближнего Востока, в частности, Армении (культовый центр Гарни).
На наш взгляд, привлечение всех вышеназванных типов источников позволяет рассматривать связь образа Митры и прочих солярных божеств, а также их роль в идеологии и политике, более широко, что позволит сделать обоснованные выводы о характере религиозной политики императора Аврелиана и о роли в ней солярных культов.
Степень изученности проблемы. Рассматривая степень разработанности проблематики исследования, нельзя не отметить стереотипность и, в некоторой степени, однообразность ключевых мыслей и выводов как отечественных, так и зарубежных исследователей.
В зарубежном антиковедении интерес к религиозным реформам императора Аврелиана развивался, в первую очередь, наряду с изучением эллинистическо-римского митраизма и прочих ориентальных солярных культов, а также их роли в духовной и политической жизни римского общества. В конце XIX в. под влиянием фундаментальных работ Э. Ренана, Ж. Ревилля и Ф.М.В. Кюмона в антиковедении и митраистике господствовало мнение об исключительной значимости митраизма как основного оппонента христианства. В качестве аргументов упоминалось схожесть некоторых христианских и митраистских обрядов – в первую очередь, крещения и причастия. Также делалась ссылка на монотеистические тенденции в митраизме. Кюмон считал Sol Invictus императора Аврелиана тождественным сирийскому солярному культу Элагабала. В качестве аргументов приводилось упоминание SHA и Зосима о строительстве в Риме большого помпезного восточного храма, учреждение в честь Солнца праздничных игр и коллегий, якобы отличных от митраистских. Митраизм остался для Кюмона одним, пусть и наиболее значимым, из многих претендентов на статус государственной идеологии Римской империи. Авторитет Кюмона оставался практически неоспоримым на протяжении многих лет. Среди достоинств трудов бельгийского исследователя, на наш взгляд - совершенно верно отмеченные параллели между эволюционировавшим на протяжении принципата вплоть до установления домината императорским культом в Риме и почитанием царя-спасителя – неотъемлемым атрибутом митраизма на Востоке (в дохристианской Армении, доисламском Иране и Средней Азии, некоторых эллинистических государствах). По мнению Кюмона, митраизм, наряду с прочими ориентальными эллинистическими культами, вопреки собственным интересам, подготовил Римскую империю к принятию универсальной государственной идеологии. По нашему мнению, Кюмон верно определил общую роль митраизма – его высокую значимость среди прочих религий империи. Но остаётся непонятным, почему исследователь не сделал последний, но важный шаг - не отождествил культ Sol Invictus Аврелиана (в отличие от Элагабала, при котором недолгим, но практически безграничным и всеобщим покровительством пользовался сирийский Гелиогабал) с иранским божеством.
Я. Буркхард в монографии «Век Константина Великого» признаёт схожесть идеологии обоих солярных культов. При этом он делает осторожный вывод о невозможности, исходя из скудных данных имеющихся источников, однозначно определить происхождение и природу главного божества Аврелиана.
Т. Моммзен, рассматривая состояние римской религии в конце эпохи принципата, считает действия Аврелиана актом поддержки митраизма. Моммзен указывает на универсальный, веротерпимый и интернациональный характер культа Митры в Риме. При этом исследователь не аргументирует свою позицию и не уточняет, почему Sol Invictus Аврелиана следует связывать именно с иранским божеством, а не с эллинским Гелиосом или семитским Гелиогабалом.
Среди работ начала XX в. не упомянуть фундаментальную монографию французского антиковеда Л. Омо, посвященную правлению Аврелиана. В ней исследователь подробно анализирует религиозную политику императора. Омо акцентирует внимание на этапах установления в Риме культа Непобедимого Солнца. По мнению исследователя, их было три: 1) официальное признание Непобедимого Солнца государственным божеством империи; 2) строительство в столице храма Солнца; 3) учреждение специальной коллегии жрецов бога Солнца. Также подробно он рассматривает социальный и этнический состав коллегий солярного культа. По его мнению, они формировались императором из римской аристократии – сенаторской знати. При этом Омо считает Sol Invictus Аврелиана сирийским по происхождению.
В первой трети XX в. выдающийся историк Римской империи Г. Ферреро высказывал, по-видимому, интуитивную мысль о том, что в качестве государственного культа Аврелиан ввёл в Риме латинизированный митраизм. Подобный шаг был обусловлен стремлением к централизации государства вокруг обновлённого культа императора и поддерживавшей его универсальной, практически монотеистической идеологии. Высказав верную, на наш взгляд, догадку, Ферреро, подобно Моммзену, вместе с тем, никак не аргументировал собственную позицию.
Реакцией на всеобщий авторитет мнения Кюмона послужили работы британского исследователя А.Д. Нока, в 1939 г., выдвинувшего тезис о том, что митраизм, в силу чуждости традиционным идеям римской и эллинской религии, a priori не мог соперничать с культом Sol Invictus. Нок приводит различия в сакральном жизнеописании Митры и большинства восточных божеств. Это, прежде всего, отсутствие сюжета смерти и воскрешения. Митра – единственный спаситель эллинистических религий, не претерпевший страданий и мученической смерти. Кроме того, исследователь указывает на скрытый характер якобы чуждого римскому мировоззрению митраистского богослужения, совершавшегося на территории империи в пещерах, гротах или катакомбах. А.Д. Нок полностью отрицает связь митраизма с культом Sol Invictus и утверждает, что почитание иранского божества в принципе не могло иметь государственной поддержки.
В том же году вышла статья А.С. Хои, посвящённая политике римских императоров по отношению к ориентальным культам римской армии. По мнению ученого, восточные культы, за исключением Sol Invictus, не имели широкого распространения в римской армии, в отличие от митраизма.
В начале 70-х гг. ярым противником отождествления Sol Invictus Mithras и Deus Sol Invictus выступил Г.Х. Хальсберг. Он отмечает, что митраизм, в отличие от культа ближневосточного Баала, оставался в Римской империи малозначимым, затмеваемым успехами своего сирийского соперника. Но номенклатура и география распространения надписей обоих божеств чрезвычайно схожа. Также следует отметить совершенно правильно проанализированную мотивацию действий императора Аврелиана, в отличие от мер Элагабала.
Выдающийся историк религий М. Элиаде в трёхтомной монографии «История веры и религиозных идей» подчеркивает значимую роль митраизма в борьбе язычества с христианством первых веков н.э. Несмотря на универсальный характер почитания Sol Invictus, в котором якобы угадывался и Митра, и Гелиос, и римский Sol, Элиаде считает введенный при Аврелиане культ семитским по происхождению. В целом, исследователь повторяет основные положения концепции Ф. Кюмона.
В 90-х годах XX в. Р. Туркан в своём труде по истории античного язычества также противопоставлял митраизм и якобы сирийский культ Непобедимого Солнца в религиозной политике и преобразованиях императора Аврелиана.
Отметим также монографию А. Уотсона о значении правления Аврелиана для Рима III в. Рассматривая новаторство религиозной политики императора, Уотсон, наряду с предшественниками, отмечает прижизненное обожествление государя и отрицает связь Sol Invictus с митраизмом. Исследователь считает культ Непобедимого Солнца Аврелиана формой почитания ближневосточного Баала или Малакбела. Подобного же мнения в работе о развитии и роли Sol Invictus в Риме придерживается Дж. Люэке.
Итак, столь однообразные, копирующие друг друга выводы исследователей основываются, в основном, на буквальном прочтении и интерпретации сообщения SHA об обнаружении в захваченной римлянами Эмесе культа Солнца, впоследствии привезённого Аврелианом в Рим и возведённого в статус государственного божества (SOL DOMINUS ET DEUS IMPERII ROMANI).
Это же мнение повторяется и в фундаментальном коллективном труде Cambridge Ancient History, в разделе, написанном Г. Фоуденом, посвящённом позднеантичному язычеству.
Канадская исследовательница А. Чомиэк в работе, посвященной распространению восточных культов в римской армии, анализируя почитание Митры, Sol Invictus и Юпитера Долихена, их связь с императорским культом, не смешивает образы обоих солярных божеств, а ищет различия.
Среди работ последних лет нельзя не отметить диссертацию голландского исследователя С.Э. Хийманса. На основании более детального рассмотрения указанного выше сообщения SHA исследователь делает верный вывод о невозможности соотнесения верховного божества Аврелиана с сирийским Баалом. Непобедимое Солнце императоров III – нач. IV вв., включая Константина I Великого, следует считать культом традиционного римского Sol, возведённого над остальными эллинско-римскими божествами. Среди несомненных достоинств работы следует отметить безусловную логичность и аргументированность большинства выводов, подробный анализ иконографии солярного культа в Риме, её связи с образом эллинистического Гелиоса. Тем не менее, как будет показано ниже, некоторые мысли С.Э. Хийманса можно считать спорными, носящими дискуссионный характер.
Статья хорватского исследователя З. Милетича посвящена проблематике роли Солнца в митраистском пантеоне. По мнению исследователя, вследствие различия в иконографии божеств – наличия фригийского колпака у Митры и лучистой короны у Sol, а также подчинённой роли Солнца, следует четко различать образы обоих божеств.
Из монографических работ последнего времени, касающихся также и религиозных аспектов эпохи Аврелиана, необходимо упомянуть труды П. Саутерна и Дж. Уайта.
Также нельзя не отметить вклада в изучение рассматриваемой проблематики работ украинского исследователя И.П. Сергеева. Он показывает существенное качественное отличие религиозной политики императоров, поддерживавших солярные культы – Галлиена и Аврелиана. Галлиен активно прокламировал культ Солнца как своего личного божественного покровителя. Аврелиан на основе религиозных реформ пытался провести существенные политические и административные преобразования, по его мнению, способные придать восстановленной империи более монолитный характер.
Кроме того, среди работ, вышедших за последние годы на постсоветском пространстве, нельзя не упомянуть статью Е.Г. Маргарян, в которой рассматривается становление и развитие митраизма, а также роль данного эллинистического культа в духовной жизни римского общества и эволюции религий Поздней античности.
Таким образом, в рассматриваемой проблематике многие ключевые выводы зарубежных антиковедов, несмотря на их немалый вклад в изучение темы, нуждаются в существенном дополнении и уточнении. Общие недостатки зарубежных трудов о культе Sol Invictus и религиозной политики Аврелиана:
- несмотря на широкий круг привлекаемых источников (в первую очередь, эпиграфики), зарубежные исследователи практически не привлекают иранский и эллинистический материал – образцы монументального искусства Селевкидов, нумизматику Греко-Бактрийского, Кушанского и Сасанидского царств, позволяющий взглянуть на митраистскую иконографию и социальные функции индоиранского божества более широко;
- под влиянием взглядов Р. Фрая зачастую отрицается связь между иранским и западным культом Митры, что неизбежно приводит исследователей к узкому одностороннему пониманию феномена римского митраизма;
- при характеристике роли митраизма в идеологии Рима как в III в., так и в период правления Аврелиана, часто совершенно не учитывается как возросшая роль личных интересов императора, так и существенные преобразования традиционной римской религии вне зависимости от возможного влияния восточных культов.
Отечественная историография религиозной политики императора Аврелиана в значительной мере повторяет основные мысли и выводы большинства западных антиковедов.
Одной из немногих работ, в которых рассматривается соотношение культа Sol Invictus и Митры следует считать труд выдающегося антиковеда И.В. Нетушила. По его мнению, почитание обоих божеств при Аврелиане имело во многом схожий характер, но не тождественный. Более подробно соотношение солярных культов Нетушил не рассматривает.
Также важно упомянуть работы Ф.Ф. Зелинского. При рассмотрении религиозной политики Аврелиана в ряде монографий исследователь полностью повторяет выводы Кюмона и Омо. По мнению Зелинского, после реформ Аврелиана римская религия, путём синкретизма объединив в себе черты традиционной полисной религии и восточной гелиолатрии, вступила в свою высшую и завершающую стадию. При этом исследователь подчёркивает значимость митраизма в противостоянии язычества и христианства.
Из дореволюционных работ нельзя не упомянуть фундаментальные труды общего характера С.В. Ешевского и М.С. Корелина. Практически не касаясь политических и административных реформ Аврелиана, исследователи подробно характеризуют состояние позднеантичного язычества и его составляющих – как римских, так и восточных мистериальных культов, а также их взаимоотношение с императорской властью Рима.
Также следует отметить работу В.А. Мелихова, в которой подробно анализируются религиозные основания и связь, как с Востоком, так и с античной традицией императорского культа Древнего Рима.
Рассматривая советскую историографию, нужно упомянуть работы 20-х гг. Н.А. Куна и Н.И. Румянцева. Не вдаваясь в религиозную политику римских императоров III в., указанные авторы высоко оценивают вклад митраизма в эволюцию римского язычества, развитие нравственности и позднеантичной мысли.
При характеристике крупнейшего храма Непобедимого Солнца в столице империи, возведенного при Аврелиане, следует отметить работы К.В. Тревер, в которых подробно рассматриваются наземные митраистские святилища эллинистического типа, отличные от римских митреумов, обычно расположенных в природных пещерах или искусственных катакомбах.
Особенно важно упомянуть работы Е.М. Штаерман, посвященные истории римской религии и её социальных основ. Кратко рассматривая религиозную политику Аврелиана, Штаерман отмечает, что современная историческая наука из-за скудости источников не может сказать о данном культе почти ничего определённого. Подобная мысль является повторением высказанного ранее тезиса Я. Буркхарда. Вместе с тем, Штаерман убедительно доказывает присутствие религиозного синкретизма в Риме. Данная идея должна использоваться для понимания проблематики соотношения митраизма и почитания Sol Invictus наряду с прочими солярными божествами.
Среди работ постсоветского периода следует отметить труды П.В. Иванова. В своей диссертации исследователь рассматривает распространение митраизма в Италии. П.В. Иванов отмечает, что римский вариант культа Митры был далёк от иранского почитания данного божества и, в отличие от ближневосточного семитского Sol Invictus, никогда не пользовался государственной поддержкой.
Также нельзя не упомянуть монографию М.Г. Абрамзона, посвящённую анализу отражения идеологии Римской империи в нумизматике. Автор подробно характеризует роль нумизматического материала в изучении официальной идеологии принципата и домината, подробно останавливается на вопросе о том, какие традиционные римские и восточные божества почитались и были представлены на монетах в период правления каждой императорской династии. При рассмотрении религиозной политики Аврелиана исследователь поясняет, что Sol Invictus следует считать ближневосточным солярным божеством, которого также нужно отличать от Митры. При этом М.Г. Абрамзон в целом повторяет основные выводы Е.М. Штаерман и большинства зарубежных антиковедов о роли митраизма и солярных культов в идеологии Римской империи II-III вв.
В начале 2000-х годов вышла статья Г.М. Бонгард-Левина, В.А. Гаибова и Г.А. Кошеленко, в которой кратко представлена историография митраистики за последнее столетие. Статья представляет особую значимость для изучения митраистской иконографии Востока (в первую очередь, Коммагены, Средней Азии и Ирана). В работе подробно представлены семь основных иконографических схем изображений Митры, распространённых практически во всех регионах почитания данного божества от Британии до Памира, а также основные положения современной отечественной и зарубежной митраистики от Ф. Кюмона до начала XXI в.
Статья Д.С. Гвоздикова посвящена причинам популярности митраизма. В ней рассматривается роль Митры и Sol в рамках мистерий иранского божества на примере иконографии. Особое внимание уделено мифологическим сюжетам митраизма. При этом, на наш взгляд, исследователь верно подчёркивает связь мотива поклонения Митре, отождествляемого с императором, как Солнцу, с восточным образом конного (иногда колесничего) царя-охотника.
Можно отметить также статью Е.С. Данилова, в которой кратко упоминается религиозная политика Аврелиана. Исследователь указывает, что, в отличие от Sol Invictus, культ Митры не имел покровительства со стороны государственной власти в Риме. Так, изображение на монетах быка – основного митраистского символа, следует, скорее, относить к культу Юпитера, чем к почитанию солярных божеств.
Также следует упомянуть статью Е.А. Мостовщиковой, в которой кратко, но достаточно чётко и последовательно рассматривается характер взаимоотношения солярных культов и императорской власти в Риме.
Рассмотренная нами отечественная историография позволяет сделать вывод об определенной стереотипности большинства работ. Принципиально новых идей относительно рассматриваемой темы по сравнению с мировой наукой мы не видим. В целом, вслед за западными антиковедами, в трудах отечественных специалистов повторяется мысль о господстве при Аврелиане почитания сирийского Баала. Иногда, исходя из характера источников, в трудах отечественных историков констатируется невозможность определения природы культа Sol Invictus.
Таким образом, признавая факт достаточно пристального внимания в историографии к религиозной жизни Рима III в., об ориентализации культа и о митраизме, следует признать, что существует значительный плюрализм мнений, нет единой концепции роли культа Митры в религиозной жизни империи, и специально не рассмотрены религиозные реформы Аврелиана.
Практическая значимость работы. Материалы и выводы, представленные в исследовании, могут быть использованы в преподавании истории Рима в рамках изучения истории Древнего мира, истории мировой культуры, истории мировых религий.
Апробация материалов и выводов исследования. По теме диссертации опубликовано 18 работ, в т.ч. 4 – в изданиях по списку ВАК РФ. В период 2008-2013 гг. сделано 20 докладов на научных конференциях в Москве, Воронеже, Харькове, Новосибирске, Белгороде.
Соответствие шифру специальности. Диссертация соответствует шифру специальности 07.00.03 Всеобщая история (история древнего мира); областям исследования - 2. История Древнего мира (история Античности), 8. История цивилизации, стран, народов, регионов. 22. История религии и церкви.
Соответствие тематике НИР. Тема диссертации соответствует тематике научного направления НИУ «БелГУ» «Классическая и византийская традиция».
Структура работы: введение, две главы по два параграфа каждая, заключение, библиографический список использованных источников и литературы, приложение.
Митраизм и тенденции духовной жизни Римской империи III в
Нельзя не отметить, что Т. Моммзен, рассматривая состояние римской религии в конце эпохи принципата, считает действия Аврелиана актом поддержки митраизма. Моммзен указывает на универсальный, веротерпимый и интернациональный характер культа Митры в Риме2. При этом исследователь не аргументирует свою позицию и не уточняет, почему Sol Invictus Аврелиана следует связывать именно с иранским божеством, а не с эллинским Гелиосом или семитским Гелиогабалом.
Среди работ конца XIX - начала XX в. необходимо упомянуть фундаментальную монографию французского антиковеда Л. Омо, посвященную правлению Аврелиана3. В ней исследователь подробно анализирует религиозную политику императора. В первую очередь, Омо акцентирует внимание на этапах установления в Риме культа Непобедимого Солнца. По мнению исследователя, их было три: 1) официальное признание Непобедимого Солнца государственным божеством Империи; 2) строительство в столице храма Солнца; 3) учреждение специальной коллегии жрецов бога Солнца4. Также подробно рассматривает социальный и этнический состав коллегий солярного культа. По его мнению, они формировались императором из римской аристократии - сенаторской знати. При этом, Омо также считает Sol Invictus Аврелиана сирийским по происхождению5.
При этом в первой трети XX столетия выдающийся историк Римской им перии Г. Ферреро высказывал, по-видимому, интуитивную мысль о том, что в качестве государственного культа Аврелиан ввёл в Риме латинизированный митраизм1. Как правильно отметил исследователь, подобный шаг был обусловлен стремлением к централизации государства вокруг обновлённого культа императора и поддерживавшей его универсальной, практически монотеистической идеологии2. Высказав верную, на наш взгляд, догадку, Ферреро, подобно Моммзену, никак не аргументировал собственную позицию.
На наш взгляд, реакцией на всеобщий авторитет мнения Кюмона послужил выход работ британского исследователя А.Д. Нока, в 1939 г. выдвинувшего тезис о том, что митраизм, в силу чуждости традиционным идеям римской и эллинской религии, a priori не мог соперничать с культом Sol Invictus3. В качестве аргументов Нок приводит различие в сакральном жизнеописании Митры и большинства восточных божеств - Сераписа, Аттиса, Адониса, Таммуза и т.д.4 В первую очередь, к подобным различиям следует отнести отсутствие сюжета смерти и воскрешения. Можно утверждать, что Митра - единственный спаситель эллинистических религий, не претерпевший страданий и мученической смерти5. Кроме того, исследователь указывает на скрытый характер якобы чуждого римскому мировоззрению митраистского богослужения, совершавшегося на территории империи в пещерах, гротах или катакомбах1. Также А.Д. Нок полностью отрицает связь митраизма с культом Sol Invictus и утверждает, что почитание иранского божества, наряду с Юпитером Долихеном, в принципе не могло иметь государственной поддержки2.
В том же году вышла известная статья А.С. Хои, посвященная политике римских императоров по отношению к ориентальным культам римской армии3. По мнению исследователя, восточные культы, за исключением Sol Invictus, не имели в римской армии широко распространения4. Посвящение восточным божествам являлось индивидуальным актом, из-за чего властям направлять в места дислокации легионов специальных жрецов. Тем не менее, восточные культы пользовались поддержкой в армии как фактор сближения и объединения многонациональных вооружённых сил. По мнению исследователя, в отличие от митраизма, культ Sol Invictus якобы пользовался в римской армии безоговорочной популярностью вплоть до Миланского эдикта 313 г. Константина5.
В начале 70-х годов ярым противником отождествления Sol Invictus Mithras и Deus Sol Invictus выступил Г.Х. Хальсберг. В монографии «The Cult of Sol Invictus»6 исследователь приводит ранее перечисленные аргументы. По мнению Хальсберга, митраизм, в отличие от культа ближневосточного Баала, в Римской империи оставался малозначимым течением, затмеваемым успехами своего сирийского соперника. Кроме того, как отмечает исследователь, якобы ни один историк не считал введённый при Аврелиане солярный культ митраистским.
При этом, не учитывает мнение ни Моммзена, ни Ферреро. На закономерный вопрос о том, как, исходя из подобного видения проблематики, объяснить факт полного провала всех шагов императора Элагабала по укреплению позиций сирийского культа в Риме, Хальсберг ответа не даёт. На наш взгляд, несмотря на тенденциозный характер основных выводов, Хальсберг делает верное замечание специфике источниковой базы исследования рассматриваемой проблематики.
Обширный эпиграфический материал посвящений абстрактному Непобедимому Солнцу (Sol Invictus) не может служить надёжным источником для изучения со отношения культа Митры и Баала в политической жизни Римской империи. По добный вывод позволяет сделать тот факт, что номенклатура и география рас пространения надписей чрезвычайно схожа1. Также, на наш взгляд, среди до стоинств работы следует отметить совершенно правильно проанализированную мотивацию действий императора Аврелиана, в отличие от мер Элагабала, направленных на установление в Риме всеобщей наднациональной синкретиче ской религии. По-видимому, следует согласиться с Хальсбергом, что, подобная общегосударственная идеология должна была стать привлекательной и прием лемой для всех граждан империи - как жителей Рима и западных провинций, так и многочисленных выходцев с Востока2.
Проблема взаимодействия митраизма и императорской власти в Римской империи
Говоря о принципиальной несхожести митраизма и мировоззрения римлян, исследователи не уточняют, о римской религии какого периода идёт речь. При этом совершенно опускается факт длительной эволюции римской религии и глубоких преобразований традиционного представления о мироздании, богах и т.д. Также не учитывается изменение социально-политической структуры античного общества, развитие властных структур Римской империи.
По выражению Ф.Ф. Зелинского, на начальной ступени развития римская религия представляла собой «довольно туманный «полидемонизм» с некоторыми примесями «анимизма» и «тотемизма»1. При этом, по мнению С.А. Токарева, следов тотемизма в римской религии гораздо меньше, чем в культах большинства других народов; тотемическое происхождение имело почитание капитолийской волчицы, возможно, заимствованное от этрусков2. Сравнивая религию римской civitas с греческими верованиями, обычно выделяется отсутствие в образах римских божеств элемента трансцендентности и метафизичности . Ранние стадии развития римской религии запечатлелись в культе Пенатов - сверхъестественных сил, в ведении которых находился дом и его обитатели4. Согласно наиболее архаичным преставлениям, Пенаты ведали домашними запасами и пользовались ими наряду с другими его обитателями5. Наряду с Пенатами, у римлян был распространён культ Ларов (Lares). Нельзя не отметить, что, несмотря на схожие образы, в представлениях о подобных существах имелись различия. В отличие от Пенатов, Ларов почитали за пределами дома как покровителей путешествий по воде и на суше, защитников полей; их культ был сосредоточен в тех местах, где сходились многочисленные участки1. Подобная форма культа связана с тем, что первичной ячейкой, производственной и социальной, была фамилия. Под этим термином подразумевались находившиеся под властью её главы - pater familias люди (жена, сыновья, незамужние дочери, кли-енты, рабы) и имущество . Культ Гения главы фамилии происходил из почитания Гения рода. Каждая семья должна была неукоснительно соблюдать погребальный обряд. Поклоняться можно было лишь тому, кого считали родственником по крови. В каждой семье между живыми и умершими предками происходил обмен услугами. Умерший прародитель получал от потомков поминальное подношение. Живые не могли обходиться без умерших. Тем самым между поколениями одной семьи устанавливалась крепкая связь, превращавшая их в не-делимое целое . Лишь по мере растворения и преобразования родовой организации преобразовывался религиозный культ. Почитание отдельных божеств приобретало общегосударственный характер .
Таким образом, одним из древнейших пластов религиозных верований и обрядов римлян, сохранившихся вплоть до конца существования Римского государства, был культ семейно-родовых духов-покровителей, носивший частный, внутрисемейный характер5. В связи со сказанным нельзя не упомянуть следующую важную мысль Е.М. Штаерман: «римская религия, как и другие религии, зародившиеся при общинном строе, была связана не с индивидами, а с коллективами, причём эта её ярко выраженная черта закрепилась на особенно долгий срок, что было одной из причин, определивших своеобразие её дальнейшего развития»6. Также следует отметить, что семейно-родовой культ также был свя зан с архаичным почитанием огня. Как замечает А.И. Немировский, связь домашних божеств с огнём, культом домашнего очага характерна для архаичных религий многих народов мира1.
В отличие от эллинов, чётко сформировавших свой пантеон, в ранний период истории римляне имели несложную иерархию, в которую входила архаическая триада - Юпитер - Марс - Квирин, а также Янус и Веста2. До признания христианства государственной религией старшими жрецами были фламины Юпитера, Марса и Квирина3. Также нельзя не отметить характерную черту ранней римской религии: почитание Солнца, в дальнейшем вышедшее на первый план в религиозной политике ряда императоров и государственной идеологии, в первую очередь, династии Северов, а также философии, в царский и республиканский период не играло в ней существенной роли. Как отмечает Е.М. Штаер-ман, культ Солнца был привнесён в Рим сабинским родом Аврелиев; более значимую роль в народных верованиях играло почитание Луны4.
Исходя из приведённых характеристик римской религии, на первый взгляд, можно согласиться с вышеупомянутым мнением Нока о чуждости мит-раизма и большинства ориентальных культов традиционному римскому мировоззрению. Так, мистерии иранского божества, практически полностью исключавшие из посвящений и богослужения женскую часть населения империи, были несовместимы с семейным культом. Однако, как неоднократно отмечалось выше, за время своего существования римская религия претерпела существенные изменения. Под влиянием социально-политических преобразований она приобрела многие черты, чуждые изначальному мировоззрению сельскохозяйственной гражданской общины. Достаточно обширная проблематика эволюции римских верований выходит за рамки данного исследования. На наш взгляд, далее следует охарактеризовать отдельные наиболее значимые приобретенные концепции, сближавшие римскую религию с культами Востока, в частности, Древнего Ирана на примере митраизма.
Как будет показано далее, по нашему мнению, одним из подобных явлений следует считать прижизненное обожествление римских императоров и отождествление многих из них с Солнцем. Для начала следует кратко рассмотреть развитие императорского культа Древнего Рима в сторону автократии и теократической монархии.
Во времена проникновения и распространения митраизма на территорию римского государства I в. до н.э. - в I в. н.э. в общественно-политической, экономической и культурной жизни общества происходили существенные изменения. Традиционная римская религия, являвшаяся идеологией civitas - гражданской общины, постепенно трансформировалась под влиянием ряда причин - в первую очередь, глубокого кризиса Республики и существовавших при ней взаимоотношений индивида и общества, а также замене её принципатом.
При рассмотрении данных процессов нельзя не согласиться с Н.А. Маш-киным в том, что «религиозные настроения являются отражением тех изменений, которые происходят в отношениях между людьми. В конце республики и начале империи наблюдается упадок традиционных религиозных верований, тесно связанных с жизнью полиса»
Проблема происхождения культа Непобедимого Солнца императора Аврелиана
Религиозные искания становятся всё более интенсивными. Всё возрастающую роль играют разнообразные, в первую очередь, восточные мистерии, обещавшие своим адептам знания, способные привести к вечной и блаженной загробной жизни. Помимо митраизма, среди мистериальных культов следует упомянуть культ Исиды и Сераписа, Кибелы и Аттиса, Адониса и ряд других менее популярных божеств. Кроме того, популярностью пользовалось почитание Диониса.
Следует отметить, что все мистерии, как восточные, так и эллинские, восходят к первобытным магическим обрядам, которые давали их участникам право, по представлениям древних, на покровительство божества. Обряд посвящения в мистериях связан с распространенными у всех древних народов испыта-ниями при переходе из одной возрастной категории в другую (инициациями) .
В целом, идеи и цели мистерий были настолько аналогичны, что даже перенесение детали одного культа в другой ничем не меняло целостности учения3. Так, почитатели Митры нередко принимали участие в мистериях Кибелы4. Платоник Цельс, критикуя бродячих жрецов Кибелы и Сабазия, признавалствование некоего тайного исконного учения, древней мудрости, доступной древним египтянам, ассирийцам, индийцам, персам, эллинам и т.д.1 Е.М. Шта-ерман подразделяет мистерии на имевшие целью обеспечить индивидуальное спасение посвященных в загробной жизни и на учения с развитой эсхатологией2. Митраизм с твёрдой верой в победу Доброго начала над Злым после длительной космической борьбы, соответствующей противостоянию Ормазда и Ахримана в зороастрийской (мазда-яснийской) традиции, явно следует отнести ко второй группе. При этом верующие своим поведением и соблюдением моральных норм должны были содействовать быстрейшей победе Митры, его возвращению на землю и установлению всеобщего царства добра и счастья.
При этом религиозные представления плебса существенно отличались от мировоззрения высших сословий. Так, большинство провинциальных крестьян в период империи всё ещё сохраняли значительные черты общинной организации3. Эту многочисленную группу населения изменения в государственных культах практически не затрагивали. На протяжении нескольких столетий именно сельская местность оставалась своеобразным оплотом сопротивления христианизации со стороны язычества.
Помимо сказанного, нельзя не упомянуть тот факт, что позднеантичное эллинско-римское язычество постепенно сближается со своим основным соперником - ранним христианством. Так, по мнению ряда историков, в III-IV вв. христианство и наиболее развитые формы эллинско-римского язычества (ориентальные мистериальные культы, неопифагорейство, неоплатонизм) во многих аспектах становятся практически неотличимы друг от друга. Христианская и неоплатоническая этика с трудом отделимы и практически неотличимы друг от друга; язычество, как и христианство, больше беспокоились об «уподоблении высшему божеству», загробной жизни и спасении индивидуальной души, чем о том, чтобы сделать мир лучше1. Для неоплатоников конечной и высшей целью теургии являлось не колдовство, а мистическое созерцание и слияние с верховным божеством посредством экстаза. Необходимым условием для этого являлось строгое соблюдение физической и нравственной чистоты, произнесение специальных молитв в особых местах2. Как и для христианских апологетов, основной целью которых являлось спасение души в Боге, для Порфирия - автора не дошедших до нас «Халдейских оракулов» единственной целью было освобождение от привязанности к материи и от судьбы .
Кроме того, исследователи отмечают переосмысление в неоплатонизме феномена магии. Происходит деление на элитарную магию - теургию и низшую. Как показывает А.В. Петров, в условиях общественного кризиса именно теургия берется удовлетворить всем требованиям благочестия. Религиозно-философская мысль все более осознавала, что феномен магии нуждался в рационально-этическом оформлении. Поскольку на протяжении длительного времени римское общественное мнение было солидарно с законодательством и усматривало как в мистериальных культах и в магических антигосударственный и антиобщественный характер, исключительной целью для многих философов становится стремление оправдать, повысить авторитет магического искусства .
Продолжая разговор о неоплатонизме как завершающей стадии существования античной религии и философии, нельзя не охарактеризовать его фундаментальные мировоззренческие принципы этого учения.
Для основателя неоплатонизма Плотина верховный принцип - Единое, является недоступным для определений и характеристик, но, в то же время, благим началом, абсолютным бытием. Бытие возникает в ходе процесса самосозерцания Единого.
Любая сущность порождает низшую ступень эманации. Материальный космос, являющийся прекрасным отражением высшего совершенного блага, возникает в результате последовательной эманации (истечения) из Единого Ума и Мировой Души2. В этой Ум является первым порождением Единого. Он потенциально активен. В Уме сосредоточен дуализм мышления и бытия. Он есть совокупность идей. Они, в свою очередь, являются прообразом всех вещей. Воплощаясь в материи, идеи предают ей порядок. Таким образом, Плотин пытался примирить учение Платона о мире идей и Аристотеля о боге как первопричине мироздания.
Проблема влияния иранской традиции на идеологию Римской империи при Аврелиане
Императорский культ являлся идеологией и символом могущества прин-цепсов. Высшей судебной и апелляционной инстанцией для римских граждан отныне стал принцепс, а не народное собрание времен Республики. Сенат, по сути, утратил реальную власть. Сенаторы полностью зависели от императора. Именно переход от гражданина к подданному стал решающей причиной возникновения культа императора2. Первоначально главным в данной идеологии было почитание высшей силы, от которой зависел социально-политический порядок. При этом, будучи её непосредственным носителем, в глазах подданных император первоначально оставался человеком, подчинённым тем же законам природы, что и остальные смертные - его многочисленные подданные. Во время правления Августа, основателя золотого века, культ императора и его Гения становится достаточно популярным в римском обществе. Религиозная политика основателя принципата имела успех благодаря общественной поддержке. Также император заботился о восстановлении старинных жреческих коллегий, в конце республики потерявших всякое значение, а также традиционной римской религии.
В последующие столетия культ императора становится главным объединяющим и скрепляющим фактором в империи, так как в нём участвовали жители всего государства и представители всех слоев общества" . Значение идеологии медленно, но неуклонно возрастает. Постепенно усиливаются автократические и теократические тенденции, пытавшиеся представить государя не как носителя божественной власти, а как воплощённое божество1.
Как отмечает Э. Бикерман, эллинистическими правитель являлся вопло-щением закона . Царская власть Селевкидов не носила национального или территориального характера. Политическая доктрина эпохи развивалась вокруг идеи о царе как «живом одушевлённом законе»; неотъемлемым качеством всех поступков государя считалась справедливость . Подобное понимание царской власти явно шло в разрез с политической мыслью классической Греции. Для восточных подданных - в первую очередь, многочисленных иранских народов, семитского населения Месопотамии, Селевкиды. В своей безграничной власти, старались предстать как преемники туземных царей - Ахеменидов.
Как отмечает М.И. Ростовцев, со времён Селевка I и Антиоха I официальная пропаганда подчёркивала происхождение Селевка от Аполлона, впервые провозглашённого Дидимейским оракулом данного божества после битвы при Нисе4. Это божественное происхождение сделало возможным учреждение царского культа во всех эллинских полисах державы. Селевку I посвящается алтарь, каждый месяц приносятся жертвы, каждые пять дет в месяц, названный царским именем, устраивается агон юношей5. После смерти в Селевкии Антиох I сооружает своему предшественнику, как Зевсу-Никатору, храм-мавзолей под его культовым именем (Nikatorion) тории державы Селевкидов не было ни одного эллинского полиса, в котором, в той или иной форме, не существовало бы культа живущего или усопшего царя1.
От подданных царя отличали особые знаки власти. Самым главным была диадема - обычно белая узкая полоска ткани, охватывавшая волосы надо лбом и ушами. Она воспроизводила налобную повязку, которую вручали победителям атлетических состязаний. Таким образом, диадема являлась знаком победы -исключительного и важного свойства эллинистического царя . Диадему дополнял скипетр, который был царским атрибутом с Гомеровских времён и сохранил в эллинистическую эпоху своё значение. Перечисленные знаки имели сакральный характер .
Таким образом, селевкидский монарх отличался от других людей и был равен богам не только в культовых церемониях. На монетах он занимал место, отводимое официально почитаемым божествам. Изображение царя украшало собой аверс, на котором до того времени обычно фигурировал образ бога4. Божественный характер царской власти подчёркивали соответствующие почётные звания - Сотер (Спаситель), Эвергет (Всеобщий). Царям посвящались драгоценные статуи. Наиболее активно пропаганда царского культа действует в одном направлении - одновременного оправдания чуждой эллинскому духу деспотичной власти и укрепления единства обширного многонационального поликультурного государства5.
Нельзя не отметить, что в своём государстве царь являлся верховным землевладельцем. Наследственная «царская земля» отдаётся в аренду «царским крестьянам», которые отдают за это арендную плату, составлявшую половину урожая; земельные участки часто даровались подданным, тем самым ослабляя влияние и ресурсы монарха1.
Следует отметить, что отношение божественного монарха с полисами отличались разнообразием. С наиболее древними и влиятельными царь предпочитал обходиться уважительно, предоставлять некоторую долю внутреннего самоуправления; по отношению к другим проводится менее дипломатичная политика. В таких полисах царские военачальники стремятся контролировать внутреннюю политику на местах. Тем не менее, несмотря на продолжавшее функционировать некоторое внутреннее самоуправление, к IV в. до н.э. города представляли собой бедное отображение гражданского духа полисов классической Греции2.
Помимо сказанного, нельзя не ответить на вопрос о связи царского культа эллинистических государств с традицией почитания индоиранского Митры.
Как отмечалось в первой главе настоящего исследования, со времени своего возникновения Митра у ариев ассоциировался с понятием общественного договора и порядка, а также власти вождя. В дальнейшем, в эпоху первобытнообщинного строя, из идеи некоей сакральной силы, одухотворяющей родопле-менной строй, он постепенно приобретал черты личностного божества, охранявшего существующий внутренний порядок и тесно связанного с солнцем как всеобщим источником жизни и космического порядка, с воинами и вождями. Внешне Митра воспринимался как бог-воин, бог-колесничий .
Митраизм, широко распространённый в традиции ираноязычных сакских племён, рассматривал магико-юридическую функцию царя как воплощенного на земле Митры . Космическая роль царя приравнивается к роли божественного космократора1. По мнению А.К. Акишева, «мифы о первоцарях представляют осмысление теократической догматики, согласно которой царь считался вопло-щением солярного бога, такого бога, как Митра» . Исходя из сказанного, социальные и охранительные функции Митры следует считать основными и наиболее значимыми характеристиками данного божества, что в очередной раз свидетельствует о неразрывной связи иранского и римского вариантов его почитания. В ведической традиции Митра почитался вместе с Варуной. Вдвоём эти божества символизировали собой понятие Рита - универсальный закон мироздания. При этом, в отличие от своего близнеца, Митра считался близким к людям, дружески настроенным божеством. В Ригведе данному божеству, отдельно от его близнеца - Варуны, посвящен всего один гимн, в котором отражены характерные черты данного божества:
