Македонская монархия и греческие полисы Малой Азии : 336-323 гг. до н.э. Холод Максим Михайлович

Содержание к диссертации

Введение

ГЛАВА I. Отношение греческих полисов Малой Азии к македонской монархии 44

1. Отношение греческих полисов побережья Малой Азии к македонской монархии 44

2. Отношение островных греческих полисов Малой Азии к македонской монархии 80

ГЛАВА II. Позиция Александра Великого по отношению к греческим полисам Малой Азии 125

Предварительное замечание 125

1. Свидетельства источников об обладании греческими полисами Малой Азии свободным и автономным статусом при Александре 126

2. Характеристика свободы греческих полисов Малой Азии при Александре 131

Заключение к главе 231

ЗАКЛЮЧЕНИЕ 233

ПРИЛОЖЕНИЯ: 235

Библиография 23 5

Список сокращений 253

• Отношение греческих полисов побережья Малой Азии к македонской монархии
• Свидетельства источников об обладании греческими полисами Малой Азии свободным и автономным статусом при Александре
• Характеристика свободы греческих полисов Малой Азии при Александре

Введение к работе

Весна 334 г. до н.э. положила начало длившимся почти десять лет азиатским походам Александра III Великого. В результате этих походов древневосточный мир, объединенный в Персидском царстве, пал под натиском македонской армии, а на месте империи Ахеменидов была создана новая мировая держава, большая по своей территории, чем ее предшественница.

Круто изменившая судьбы тогдашнего мира восточная кампания Александра оставила весьма заметный след и на судьбе греческих полисов Малой Азии. Эти полисы, находившиеся ранее под контролем Персии — под прямым, как общины малоазийского побережья, или под косвенным, как общины прилегающих к нему островов, - впервые столкнулись с македонский монархией при Филиппе II (360/59-336 гг. до н.э.), который начал войну против Персидской державы в 336 г. до н.э., незадолго до своей гибели. Но только при Александре, после одержанных им и его полководцами побед над персами, они оказались всецело включенными в сферу политического влияния своего освободителя. С этих пор для греческих городов Малой Азии открывается новая эпоха - эпоха, в которой жизнь данных общин оказывается в значительной степени обусловленной их отношениями вначале с монархической властью Александра, а затем, после смерти великого завоевателя (323 г. до н.э.), -его преемников.

Обращение к проблеме отношений македонской монархии и греческих городов Малой Азии в 336-323 гг. до н.э., несомненно, актуально: эта проблема имеет важное значение для понимания того места, которое занимали полисы греков в структуре грандиозного здания -мировой державы, - возведенного Александром, а следовательно, и для понимания характера этой державы в целом. Кроме того, исследование

данной проблемы, как кажется, позволяет лучше представить и то, как строились отношения полиса и монархии в последующий эллинистический период.

Источники. Несмотря на существующую обширную литературную традицию о Филиппе и особенно об Александре, а также сравнительно большой по объему эпиграфический материал времени их правлений, сведения источников по вопросу отношений этих монархов и греческих городов Малой Азии достаточно скудны (прежде всего такая ситуация характерна для 336-335 гг. до н.э., когда в Малой Азии действовал македонский экспедиционный корпус). В целом наши источники делятся на две основные группы: произведения античных авторов и надписи (при том что известным дополнением к ним может служить нумизматический материал).

Из трудов античных писателей в первую очередь нужно выделить XVII книгу «Исторической библиотеки» Диодора Сицилийского (I в. до н.э.) и «Анабасис Александра», написанный Флавием Аррианом из Никомедни (II в. н.э.)¹. К сожалению, в данных произведениях, довольно

¹ Нами не будет затронут вопрос первоисточников, лежащих в основе этих, а равно и других античных трудов по истории Александра: как представляется, для нашего исследования подобный сюжет не имеет принципиального значения. Вообще же из сравнительно новых работ по данному поводу см.: Маринович Л. П. 1) Время Александра Македонского // Источниковедение Древней Греции (эпоха эллинизма) / Под ред. В. И. Кузищина. М., 1982. С. 45 слл.; 2) Греки и Александр Македонский (К проблеме кризиса полиса). М., 1993. С. 34 слл.; Hammond N. G. L. 1) Three Historians of Alexander the Great: The So-Called Vulgate Authors. Diodorus, Justin and Curtius. Cambridge, 1983; 2) Sources for Alexander the Great: An Analysis of Plutarch's Life and Arrian's Anabasis Alexandrou. Cambridge,

подробно освещающих перипетии восточного подхода, говорится об отношениях Александра и греческих полисов Малой Азии (побережья и островов) только в связи с военными действиями, что понятно, так как цель их авторов - прежде всего описание самой кампании. Этим обусловливается незначительность интересующих нас свидетельств, их соответствующая односторонность, а также то обстоятельство, что об отношениях Александра с полисами малоазийских греков можно судить в основном в начальный период похода (334—332/31 гг. до н.э.), поскольку затем македонское войско уходит все дальше на восток, и города побережья и островов Малой Азии выпадают из поля зрения древних авторов (впрочем, в известной степени как и самого Александра, все более, по мере своего продвижения, вынужденного заниматься решением непосредственно возникавших перед ним «восточных» дел). Вместе с тем у Диодора и Арриана сохранилась некоторая, крайне бедная, информация и для 336-335 гг. до н.э. - времени присутствия на западном побережье Малой Азии македонских передовых частей.

Еще один обширный труд об Александре, «История Александра Великого» Квинта Курция Руфа (видимо, I в. н.э.), вследствие того, что первые две книги сочинения утеряны, начинается с того момента, когда македонский царь находится уже в Великой Фригии, и берег Малой Азии с

1993; об источниках 17-й книги Диодора и трудов Арриана и Курция (наиболее важных для нашей темы античных произведений) см. также: Diodore de Sicile. Bibliotheque historique, livre XVII I Texte etabli et traduit par P. Goukowsky. Paris, 1976. P. IX ss.; Bosworth A. B. A Historical Commentary on Arrian's History of Alexander. Vol. I. Commentary on Books I—III. Oxford, 1980. P. 16 ff.; Atkinson J. E. A Commentary on Q. Curtius Rufus' Historiae Alexandri Magni. Books 3 and 4. Amsterdam; Uithoorn, 1980. P. 19 ff.

греческими городами остался у него позади. Поэтому у Курция мы находим только определенную информацию о событиях на островах (333-332/31 гг. до н.э.), причем главным образом это также отдельные замечания, мимоходом брошенные фразы, которые приходится выбирать из достаточно подробных описаний военных действий.

Прочие античные авторы, описывающие в своих трудах историю Александра, а именно Плутарх (I-II вв. н.э.) в биографии Александра и Юстин (Помпеи Трог, I в. н.э.) (II или III в. н.э.) в XI-XII книгах «Historiae Philippicae», кратко излагают события его похода, отсюда, а равно и из-за специфики данных сочинений - крайняя скудность, почти ничтожность их свидетельств по проблеме отношений македонской монархии и греческих полисов Малой Азии. Между тем некоторые отрывочные сведения по различным аспектам этой проблемы можно найти в «Моралиях» Плутарха, а также у ряда других древних писателей: к примеру, Страбона (I в. до н.э. - I в. н.э.), Плиния Старшего (I в. н.э.), Полиэна (II в. н.э.), Павсания (II в. н.э.), Афинея (II-III вв. н.э.) и т. д. Кроме того, в связи с реконструкцией отношений македонской монархии и полисов Лесбоса - Эреса и Антиссы интерес представляет информация, сохранившаяся в XVII речи Демосфенова корпуса, произнесенной, по всей видимости, в 333 г. до н. э.²

Эпиграфический материал, имеющий самое непосредственное отношение к рассматриваемой нами теме, также сравнительно

Датировка речи дискуссионна. Нам, однако, кажется наиболее убедительной точка зрения (которая, кстати, в настоящий момент является доминирующей в научной литературе), что эту речь следует относить к 333 г. до н.э. Обстоятельная аргументация в пользу 333 г. до н.э. приведена в статье: Will W. Zur Datierung der Rede Ps.-Demosthenes XVIIII RhM. 1982. Bd. 125. S. 203 ff.

немногочисленен, причем по своему характеру он весьма пестр³. Это - две надписи из Приены (посвящение Александром храма Афине Полиаде и сохранившаяся часть эдикта македонского царя приенцам, 334 г. до н.э.), два так называемых письма Александра Хиосу (332 г. до н.э.), серия надписей о судах над тиранами и потомками тиранов Эреса (332/1-324 гг. до н.э.), два постановления из Митилены (так называемый «декрет о согласии» и постановление об урегулировании дел в Митилене после возвращения туда изгнанников, 332 г. до н.э.), а также более поздние эпиграфические документы, именно - декрет из Колофона (конец IV в. до н.э.), в котором упоминается о предоставлении Александром колофонской общине свободы, и письмо царя Антиоха I (или II) Эрифрам (70-60-е гг. III в. до н.э.), сообщающее о том, что при Александре данный полис был автономным и свободным от фороса. Остальные же надписи из полисов Малой Азии, датируемые 336-323 гг. до н.э. (их объем достаточно внушителен), затрагивают в основном внутренние дела городов и имеют лишь косвенное отношение к исследуемой теме; при всем том их значение отнюдь нельзя принижать: обращение к ним позволяет понять, какой была жизнь в этих общинах после установления над ними македонского контроля.

Историография. Интерес к проблеме отношений Александра (и частично Филиппа) и греческих полисов Малой Азии возник у ученых сравнительно давно. При всем том вплоть до середины 30-х гг. XX в. в научной литературе доминировало во многом восходящее к И.-Г. Дройзену мнение, согласно которому данные полисы, освобожденные македонским царем от персидского господства, обрели тот же самый

Ссылки на издания, в которых опубликованы упомянутые ниже надписи, даны нами в основном тексте работы. Там же обосновывается и наша точка зрения по поводу их датировки.

статус, каким именно пользовались государства собственно Эллады, став тем самым, как и последние, в принципе свободными общинами. (Правда, определенная степень их зависимости от власти македонского царя все-таки допускалась - не только к концу правления Александра, когда им были сделаны откровенные шаги к ограничению свободы греческих полисов вообще, как балканских, так и малоазийских⁴, но и уже с самого начала похода³.) Среди ученых того времени не было по большому счету только согласия по вопросу организации этих освобожденных городов, т.е. включил ли Александр полисы Малой Азии и прибрежных островов в Коринфскую лигу или нет (впрочем, некоторое численное преимущество

⁴ Наиболее четко данная мысль была выражена У. Вилькеном и Г. Берве,
которыми особо подчеркивалось постепенное усиление автократической
тенденции в отношении Александра к греческим городам: с их точки
зрения, после битвы при Гавгамелах македонский царь стал проявлять все
меньше склонности к тому, чтобы считаться с соглашениями, на которых
базировалась Коринфская лига, в конце концов предельно ясно
продемонстрировав это в последние годы своей жизни. Что же касается
полисов греков Малой Азии, то для У. Вилькена и Г. Берве было очевидно,
что отношение к ним Александра развивалось в общем русле изменений,
которые претерпела его позиция в связи с Коринфской лигой, поскольку
эти полисы, как доказывали оба историка, также являлись ее членами. См.:
Wilcken U. Alexander der Grosse und der korinthische Bund // SB, Berlin. 1922.
Bd. 16. S. 97 ff. (важнейшая из его работ в данном случае); Berve Н. Das
Alexanderreich auf prosopographischer Grundlage. Bd. I. Miinchen, 1926. S.
231 ff.

⁵ Подобного взгляда - надо сказать, достаточно редкого для той поры -
придерживались, к примеру, П. Жуге и Ю. Керст (см. прим. ниже).

все-таки тогда наблюдалось за сторонниками положительного ответа на данный вопрос)⁶.

⁶ Дройзен И.-Г. История эллинизма / Пер. с франц. изд. М. Шелгунова. Т. I. СПб., 1997 (М., 1890). С. 111 ел. (франц. изд.: Paris, 1883); из последующих трудов см., в частности: Niese В. Geschichte der gnechischen und makedonischen Staaten seit der Schlacht bei Chaeronea. Bd. I. Gotha, 1893. S. 162; Пёлъман P., фон. Очерк греческой истории и источниковедения / Пер с 4-го нем. изд. С. А. Князькова под ред. С. А. Жебелёва (СПб., 1910). Новое изд. под ред. М. М. Холода, С. М. Жестоканова. СПб., 1999. С. 343 ел. (нем. изд.: Berlin, 1909); Meyer Ed. Alexander der Grosse und die absolute Monarchic II Kleine Schriften. Halle, 1910. S. 294; Жебелёв С. А. Александр Великий (Берлин; Пг.; М., 1922) // Александр Великий в легендах и исследованиях Востока и Запада / Сост. Е.В. Косолобов'а. М., 2000. С. 115, 130; Wilcken U. 1) Alexander der Grosse und der korinthische Bund. S. 105 ff.; 2) Alexander der Grosse. Leipzig, 1931. S. 82 f., 229; 3) Griechische Geschichte im Rahmen der Altertumsgeschichte. 3. Aufl. Miinchen; Berlin, 1931. S. 175; Beloch K. J. Griechische Geschichte. 2. Aufl. Bd. IV. Abt. 1. Berlin; Leipzig, 1925. S. 14 f.; Birth Th. Alexander der Grosse und das Weltgriechentum bis zum Erscheinen Jesu. 2. Aufl. Leipzig, 1925. S. 103; Berve H. Das Alexanderreich... Bd. I. S. 250 f.; Jouget P. L'imperialisme macedonien et l'hellenisation de 1'Orient. Paris, 1926. P. 100 ss.; Tarn W. W. Alexander: The Conquest of Persia II САН. 1-st ed. Vol. VI. 1927. P. 371; Kaerst J. Geschichte des Hellenismus. 3. Aufl. Bd. I. Leipzig; Berlin, 1927. S. 344 f., 349, 502; Radet G. Alexandre le Grand. Paris, 1931. P. 46 ss.; Wright F. A. Alexander the Great. London, 1934. P. 83 ff.; Ковалёв С. И. Александр Македонский (Л., 1937). Киев, 1990. С. 35 (ср.: Ковалёв С. И. Монархия Александра Македонского // ВДИ. 1949. № 4. С. 31 ел. - довольно неопределенно). В этой связи уместно указать, что во многом особую для того времени позицию по

Сам И.-Г. Дройзен писал, что македонский царь возвратил «свет и воздух» малоазийским грекам. Их города «не только получили свою прежнюю общинную свободу, но и сделались снова свободными государствами, какими они были до Анталкидова мира»⁷. Но в отличие от многих последующих исследователей И.-Г. Дройзен считал, что малоазийские эллинские полисы как материка, так и островов (кроме Тенедоса) не вошли в Коринфскую лигу, поскольку «в интересах Александра было наиболее выгодно создать из этих освобожденных греческих городов противовес против союза тех, которые были по большей части принуждены присоединиться к Македонии силой оружия». Полисы эллинов Малой Азии, с точки зрения И.-Г. Дройзена, стали

данной проблеме занимал А. Баумбах (Baumbach A. Kleinasien unter Alexander dem Grossen. [Diss.] Jena, 1911. - к сожалению, эта работа оказалась нам не доступна). По словам Л. П. Маринович, которая кратко передает основные выводы соответвующей части его диссертации (S. 83 ff.), А. Баумбах полагал, что «Александр был волен как предоставлять полисам (т.е. греческим полисам Малой Азии. - М. X.) привилегии, так и отнять их, в любое время он мог вносить изменения в их положение. Он вернул малоазийским грекам "как муниципальную, так и политическую самостоятельность", но освобожденные полисы не были с ним в свободных союзнических отношениях, а находились в зависимости от своего освободителя. С отдельными городами Александр заключал договоры и, формально признавая их свободу и автономию, требовал над ними контроля» (Маринович Л. 77. Греки и Александр Македонский... С. 155 ел.; более лаконично: Seibert J. Alexander der Grosse. Darmstadt, 1972. S. 86). ¹ Дройзен И.-Г. История эллинизма. Т. I. С. 111.

«свободными политиями» «в царстве своего освободителя», обязавшего их признать себя «неограниченным стратегом» в войне против Персии⁸.

В своем роде поворотным пунктом в изучении занимающей нас проблемы стал, насколько нам известно, первый специально посвященный ей труд - статья Э. Бикермана «Александр Великий и города Азии», увидевшая свет в 1934 г.⁹

Э. Бикерман полагает, что сохранившаяся до нас традиция вполне достаточна для исследования отношений Александра и малоазийских греков. Однако, согласно автору, данная проблема была неверно поставлена в предшествующей исторической литературе, так как обсуждалась всегда прежде всего с точки зрения политической, в то время как рассматривать ее надо также (и особенно) с точки зрения общественного права. Для этого вполне достаточно признать два «простых постулата»: Александр вел войну против Персии; он принимал законы войны своего времени¹⁰.

К моменту организации Филиппом II Коринфской лиги, продолжает Э. Бикерман, международные отношения в Греции регулировались решениями Царского мира, согласно которым положение европейских и островных эллинов в правовом аспекте фундаментальным образом отличалось от положения азиатских греков. Если первые были свободны, то другие - подчинены персидскому царю. Эта разница, в должной мере неоцененная современными учеными, учитывалась Александром. Перейдя границы, установленные пактом Анталкида, он не собирался освобождать

Дройзен И.-Г. История эллинизма. Т. I. С. 112.

⁹ Bickermann Е. Alexandre le Grand et les villes d'Asie II REG. 1934. T. 47. P.
346-374.

¹⁰ Bickermann E. Alexandre le Grand... P. 351-353.

эллинов Азии (что хотели сделать греки в кампаниях 479 и 396 г. до н.э.), но стремился их завоевать '.

Чтобы решить вопрос статуса городов Азии при Александре, по мнению Э. Бикермана, необходимо обратиться к древнему обычаю ведения войны . В соответствии с этим обычаем, вторжение на вражескую территорию обеспечивало то, что она становилась владением победителя, а ее жители - подданными нового владыки. Город, оказавший сопротивление, после захвата подвергался разграблению, а иногда и полному уничтожению, население же его нередко обращалось в рабство. Покорность, напротив, гарантировала пощаду. Подобными правовыми нормами и руководствовался Александр. Он не различал побежденных эллинов и варваров, но тех, кто покорился ему, и тех, кто оказал ему сопротивление. Его принцип не национальный, это - империалистический принцип: parcere subjectis et debellare superbos . Александр не заключал никаких договоров с побежденными (в источниках нет упоминаний ни о аиццахш, ни о gvvQt\kcli), а лишь вступал подчас в военные соглашения, в которых устанавливались условия сдачи того или иного города.

В общем, согласно Э. Бикерману, способ подчинения определял статус побежденных. Александр обыкновенно требовал безусловной капитуляции, которая по военному обычаю гарантировала сохранение прежнего статуса. Однако в отдельных случаях городам даровались некоторые привилегии. К их числу, полагает исследователь, и относятся свидетельства античных писателей о предоставлении Александром азиатским городам, эллинским и варварским, свободы и автономии. При

¹¹ Bickermann Е, Alexandre le Grand... Р. 354.

¹² Ниже выводы автора ср.: Бикерман Э. Государство Селевкидов / Пер. с
франц. Л. М. Глускиной. М., 1985. С. 124 слл. (франц. изд.: Paris, 1938).

Bickermann Е. Alexandre le Grand... P. 356-362.

этом по отношению к грекам азиатского материка Александр вел себя не как гегемон Коринфской лиги, куда, по мнению автора, они не вошли, в отличие от полисов островов Восточной Эгеиды¹⁴, но как их хозяин — «властитель Азии»¹⁵.

Касаясь далее проблемы свободы малоазийских греческих городов при Александре, Э. Бикерман заявляет, что современная теория на этот счет основывается на двойном недоразумении. С одной стороны, «свобода» воспринимается как синоним демократии, в чем сообщения Диодора (XVII, 24, 1), Арриана (I, 18, 2) и надписей из Приены времени Александра (IvP, № 2-4) не оставляют никакого сомнения. С другой стороны, недоразумение происходит из смешения юридического и фактического положения. Многие греческие города Малой Азии (также как и варварские) были «свободными» при Александре. Это понятие свободы включало в себя автономию, освобождение от юрисдикции сатрапов, от выплаты дани, освобождение от царского гарнизона, демократическое правление. То есть права данных городов были теми же, что и права, признанные за членами Коринфской лиги. Но это сходство в фактическом положении скрывает фундаментальное различие в положении юридическом. Свобода греков, входивших в Коринфскую лигу, была первичной. Ее Александр не мог ни дать, ни отобрать. «Свобода» же греков Азии была вторичной, она ведет свое происхождение из права завоевания и не имеет никакой другой причины, кроме личного желания Александра. Она покоится на произволе царя и имеет основанием только

Bickermann Е. Alexandre le Grand... Р. 355. ¹⁵ Bickermann Е. Alexandre le Grand... P. 362-364.

односторонний акт (она - проявление милости царя, его дар), а значит, остается отменяемой¹⁶.

В 1938 г. вышла книга В. Эренберга «Александр и греки» (перевод на английский язык неопубликованного немецкого оригинала), одна из ее частей которой называется «Александр и освобожденные греческие города»¹⁷.

Для В. Эренберга тема отношений македонского царя и эллинских полисов Малой Азии представляет интерес в первую очередь потому, что, как он заявляет, этот вопрос является частью более широкой проблемы -проблемы отношений монархии и полиса в эллинистических государствах. По мнению В. Эренберга, основы наблюдающейся в эпоху эллинизма субординации полиса царской власти были заложены именно при Александре. Последний, постепенно усиливая собственные позиции в отношении греческих городов Малой Азии и Восточной Эгеиды, в итоге поставил их в положение своих подчиненных, причем в конце жизни Александра угроза подчинения нависла даже над государствами балканских греков¹ .

Bickermann Е. Alexandre le Grand... Р. 369-374. - По поводу выводов Э. Бикермана в целом Я. Зейберт отмечает, что они в главных чертах восходят к выводам, уже сделанным до него А. Баумбахом, на которого, однако, Э. Бикерман не ссылается (Seibert J. Alexander der Grosse. S. 266, Anm. 19-20); относительно этого ср.: Маринович Л. 77. Греки и Александр Македонский... С. 233, прим. 2, где несколько корректируется подобное замечание Я. Зейберта.

¹⁷ Ehrenberg V. Alexander and the Greeks I Engl, trans, by R. F. von Velsen.
Oxford, 1938. P. 1-51.

¹⁸ Ehrenberg V. Alexander and the Greeks. P. 1 f.

Полагая, что наше представление о позиции греческих городов в империи Александра в значительной мере зависит от выяснения вопроса, были ли города, находившиеся под персидским господством, т.е. города собственно Малой Азии, допущены в Коринфскую лигу, В. Эренберг находит нужным прежде всего остановиться на этом вопросе. Подробно исследуя подобный вопрос и решая его отрицательно¹⁹, В. Эренберг в основном разделяет взгляды Э. Бикермана на характер и природу свободы малоазийских греческих городов при Александре (с точки зрения автора, Э. Бикерман сделал в данной связи «важное открытие»). В. Эренберг отмечает, что автономию и свободу, которыми, без сомнения, пользовалось большинство эллинских полисов Малой Азии, необходимо считать односторонним даром и благодеянием македонского царя, персонально дарованными им, в каждом случае отдельно, привилегиями. Эти привилегии не исключали права Александра вмешиваться в политическую и экономическую жизнь полисов, когда бы и как бы он ни пожелал" .

По сути дела, развивая далее теорию Э. Бикермана, В. Эренберг распространяет его понимание свободы греческих полисов Малой Азии и на полисы островов Восточной Эгеиды. Ученый приходит к выводу, что положение островных греков после окончательного установления над ними македонского контроля в 332 г. до н.э. стало сходным с положением эллинов азиатского материка²¹. Города и тех и других оказались в зависимости от Александра не как гегемона и не как стратега Коринфской лиги, а как царя, «нового властителя Азии». Захватив эти города и подтвердив их автономию, таким образом сохранив за каждым характер

¹⁹ Ehrenberg V. Alexander and the Greeks. P. 2 ff.; особенно: P. 2-11.

²⁰ Ehrenberg V. Alexander and the Greeks. P. 13-16.

²¹ Ehrenberg V. Alexander and the Greeks. P. 16-32.

полиса, Александр, согласно В. Эренбергу, хотя и обращался с ними не точно так, как с общинами азиатов (и здесь, по его словам, Э. Бикерман ошибается, заявляя обратное), все же по праву завоевания подчинил себе, сделал частью своей империи . И в эллинистический период, по мнению автора, полисы, входя в состав монархических территориальных государств, были также подчинены царской власти - подобным образом, заключает В. Эренберг, оказались соединены вместе господство и автономия, несовместимые друг с другом по самой своей природе²³.

В 1940 г. была выпущена в свет статья Т. Леншау «Александр Великий и Хиос»²⁴. Несмотря на то что в центре внимания автора данной статьи находится более частный сюжет - отношения македонского царя и Хиоса, немецкий исследователь коснулся здесь и интересующей нас проблемы в целом.

Полемизируя с В. Эренбергом, Т. Леншау доказывает, что Хиос и остальные вновь освобожденные македонянами полисы островов Восточной Эгеиды (Тенедос и общины на Лесбосе) оказались опять включенными в Коринфскую лигу. При этом, полагает автор, не может идти и речи о произволе Александра по отношению к их правам. С точки зрения Т. Леншау, македонский царь действовал в отношении Хиоса, а также других островных полисов исключительно как глава Коринфской лиги. Он не превышал своих полномочий гегемона и, оперируя только в законных рамках, не наносил никакого ущерба свободе и автономии этих полисов²⁵.

Ehrenberg V. Alexander and the Greeks. P. 33-35.

²³ Ehrenberg V. Alexander and the Greeks. P. 51.

²⁴ Lenschau Th. Alexander der Grosse und Chios II Klio. 1940. Bd. 33. S. 201-
224.

²⁵ Lenschau Th. Alexander der Grosse und Chios. S. 214-215.

Что же касается греческих городов собственно Малой Азии, то в данном случае Т. Леншау поддержал идею Э. Бикермана и В. Эренберга о непричастности этих городов к Коринфской лиге²⁶. Но в то же самое время Т. Леншау выступил против одного из главных утверждений этих ученых, а именно против того, что Александр по праву завоевания подчинил малоазийские полисы греков своей власти, что их свобода была ничем иным, как односторонним даром македонского царя. Критикуя данное утверждение, исследователь приходит к выводу, что греческие города Малой Азии после ликвидации над ними персидского господства противостояли Александру как свободные общины, связанные с ним при этом коллективными договорами о симмахии. Их автономия, с точки зрения Т. Леншау, была нисколько не стеснена македонским царем, она всецело осуществлялась ими при Александре²⁷.

Таким образом, Т. Леншау в главных своих выводах, по сути дела, вернулся к тому взгляду на занимающую нас проблему, который господствовал в научной литературе до появления статьи Э. Бикермана.

Однако наиболее яростного защитника этот прежде традиционный взгляд нашел в лице У. У. Тарна, двухтомный труд которого «Александр Великий» был издан в 1948-1950 гг. Если в первом томе, освещающем событийную сторону восточного похода, теме отношений македонского царя и малоазийских эллинских полисов автор уделяет всего лишь несколько страниц, то во втором томе подобная тема уже подробно исследуется в отдельном очерке «Александр и греческие города Малой Азии»²⁸.

Lenschau Th. Alexander der Grosse und Chios. S. 215-218.

²⁷ Lenschau Th. Alexander der Grosse und Chios. S. 218-224.

²⁸ Tarn W. W. Alexander the Great. Cambridge, 1948-1950. Vol. I. P. 31-36;
Vol. II. P. 199-232.

У. Тарн категорически не соглашается с теорией, выдвинутой Э. Бикерманом, и поэтому предлагает еще раз остановиться на соответствующей проблеме²⁹.

По мнению У. Тарна, Э. Бикерман ошибается, говоря, что ко времени похода Александра греческие города Азии, в отличие от городов собственно Греции, были de jure несвободны. Полисы эллинов Малой Азии, находясь под властью персов, могли потерять свою свободу юридически только одним путем - отказаться от нее. Согласно греческой концепции свободы, свободный полис — это суверенное государство, которое само решает свои внутренние и внешние дела. Персидское правление de facto препятствовало осуществлению этих прав, но не повредило их de jure. Когда Александр устранил это препятствие, изгнав гарнизон, и восстановил свободу, все права стали снова осуществляться полисом. Но возвращение свободы городу с точки зрения юридической не обязательно должно было обозначать, что тем самым полис получал возможность пользоваться всеми правами, например, воевать с соседями, что очень часто означало для греческих городов внешнюю политику. В ряде случаев в Элладе еще до образования Коринфской лиги города, безусловно, свободные, являющиеся членами Пелопоннесского или Беотийского союзов, на практике были лишены возможности проводить свою собственную внешнюю политику и следовали в этом за Спартой и Фивами: Входившие в Коринфскую лигу полисы подчиняли свою

²⁹ Tarn W. W. Alexander the Great. Vol. И. P. 199 f. Стоит указать, что свое негативное отношение к подобной теории, хотя и в варианте, предложенном В. Эренбергом, У. Тарн уже четко выразил ранее; правда, тогда он ограничился на данный счет лишь общими замечаниями (Tarn W. W. [Rec.:] Ehrenberg V. Alexander and the Greeks. Oxford, 1938 II CR. 1938. Vol. 52. P. 234 f.).

внешнюю политику номинально союзу, а на деле - Филиппу. Точно также было и в отношении греческих городов Малой Азии. Хотя Александр вернул им (среди других прав) право внешней политики, его огромная власть делала невозможным осуществление данного права на практике. Однако это было не «мертвое», но «дремлющее» юридическое право, проявляющееся, в частности, в связях города с царем через посольства, пограничных конфликтах, тяжбах с другими полисами и т. д. Иными словами, как полагает У. Тарн, нет нужды сомневаться в том, что греческие полисы Малой Азии стали при Александре такими же свободными государствами, какими были до персидского господства. Э. Бикерман не прав, утверждая, что македонский царь предоставил этим городам свободу в качестве дара, и что она была проявлением милости с его стороны - очевидно, что Александр лишь восстановил, оживил их исконную свободу .

Вместе с тем, заявляет У. Тарн, следует согласиться с Э. Бикерманом в том, что юридически отношения между Александром и греческими полисами Малой Азии были никак не урегулированы. В 334-333 гг. до н.э., считает английский ученый, македонский царь об этом и не думал, поскольку тогда все его мысли были заняты проблемами военного характера: скорейшей встречей с Дарием, а также действиями персидского флота в тылу. Александр прекрасно понимал, что обе эти проблемы могут быть с успехом решены, если только греческие города Малой Азии станут свободными, т.е. если демократы, его друзья, придут в них к власти. Провозгласив свободу и демократию, македонский царь таким образом немедленно привлек значительную часть малоазийских эллинов на свою сторону. При этом многие греческие города Малой Азии сами освобождались от олигархов и персидских гарнизонов, хотя в некоторых

³⁰ 7am W. W. Alexander the Great. Vol. II. P. 203-212; ср.: Vol. I. P. 32.

случаях Александр устанавливал демократов у власти силой. Но, по мнению У. Тарна, из этого вовсе не следует, что он относился к малоазииским эллинским полисам как «властитель Азии». «Властителем Азии» Александр стал позднее, после смерти Дария, в период же с 334 по 333 г. до н.э. македонский царь выступает лишь в качестве главы Коринфской лиги. И если он применял в отношении греческих городов Малой Азии силу, то поступал так только из полномочий гегемона и в

-а і

целях военного успеха кампании . С точки зрения У. Тарна, тезис Э. Бикермана о том, что Александр обращался с освобожденными от власти персов эллинскими городами как с покоренными азиатами, не верен - в отличие от последних, малоазийские полисы греков, каждый в отдельности, получили независимость и стали свободными союзниками македонского царя, хотя и вне Коринфской лиги³².

³¹ Tarn W. W. Alexander the Great. Vol. II. P. 208, 213 f.

³² Tarn W. W. Alexander the Great. Vol. II. P. 216 ff.; ср.: Vol. I. P. 31 ff. -
Отметим, что Э. Бикерман не замедлил отреагировать на высказанную У.
Тарном критику его теории. В своей рецензии на книгу У. Тарна он
указывает, что, несмотря на опровержение его аргументов, из выдвинутых
им трех предположений: а) греческие города Малой Азии не вошли в
Коринфскую лигу; Ь) Александр не заключал никаких договоров с этими
городами; с) они оставались частью его персидских владений как
завоеванная территория, - английским ученым фактически были приняты
два первых тезиса. «Так как, - пишет не без оттенка иронии Э. Бикерман, -
я никогда не был самонадеян настолько, чтобы считать, что я всегда прав,
я очень рад, что подобный авторитет, как Тарн, согласен с моими
гипотезами на две трети». Что же касается идеи У. Тарна, согласно
которой греческие города Малой Азии оставались полностью
независимыми при Александре, формально не став таким образом частью

Интересующая нас проблема нашла свое отражение и в появившейся в 1966 г. статье Э. Бэдиана «Александр Великий и греки Азии»³³.

Касаясь кратко в начале статьи историографии вопроса, автор отмечает, что именно Э Бикерман первым показал слабость «наивного традиционного взгляда» на отношение Александра к греческим полисам Малой Азии, и эта его теория, по мнению Э. Бэдиана, сразу получила всеобщее признание. Впрочем, продолжает американский ученый, У. Тарн, следуя созданному им мифу об Александре как о гуманном строителе империи и царе-философе, попытался оспорить положения Э. Бикермана и вернулся, по-существу, к традиционному взгляду. Однако, согласно Э. Бэдиану, трудно понять, как ученый, столь прекрасно знающий источники, мог убедить себя в свободе малоазийских греческих городов при Александре. Спор, который вел У. Тарн, был прежде всего о легальном статусе. Но вообще бессмысленно, полагает Э. Бэдиан, говорить об этом и

его империи, то эту идею, диаметрально противоположную третьему из названных тезисов, Э. Бикерман находит совершенно неподкрепленной данными наших источников. При этом он заявляет: «Я также удивлен, как Тарн не смог увидеть того, что если не было никаких договоров с этими городами, то, значит, они оставались формально под суверенитетом Александра в качестве части прежней персидской территории» (Bickerman Е. [Rec.:] Tarn W. W. Alexander the Great. Vol. I—II. Cambridge, 1948-1950II CIPh. 1950. Vol. 45. P. 41 f.).

³³ Badian E. Alexander the Great and the Greeks of Asia II Ancient Society and Institutions. Studies Presented to V. Ehrenberg on His 75-th Birthday. New York, 1967 (Oxford, 1966). P. 37-69. См. также: Badian E. The Administration of the Empire II G&R. 1965. Vol. 12. P. 166 ff. (здесь, правда, находящаяся в центре нашего внимания проблема рассматривается автором довольно кратко).

выявлять тонкие различия между положением dejure и de facto там, где все управлялось волей одного человека. Ведь это в значительной степени было присуще даже отношениям, прикрываемым блестящим фасадом Коринфской лиги, но с царскими командующими в качестве наблюдателей в городах и возможностью вмешательства царя в дела полисов по любому поводу. Поэтому, с точки зрения Э. Бэдиана, кажется более полезным сосредоточить свое внимание на исследовании действий Александра, нежели концентрироваться на бесцельных для существа дела правовых теориях³⁴.

Э. Бэдиан считает, что изучение заявленной им темы следует начать с Филиппа, который основал Коринфскую лигу, запланировал азиатскую кампанию и начал проводить ее в исполнение. Всегда признавая в теории, современные историки часто игнорируют на практике, сколь многим Александр был обязан своему отцу. Вместе с тем политика, продемонстрированная в отношении греческих городов в кампании 335 г. до н.э. в Малой Азии, описанная Диодором, несмотря на то что относится уже ко времени Александра, является в чистом виде политикой Филиппа, так как Александр был слишком занят в Европе, чтобы что-либо менять в Азии³⁵.

Александр, возложив на себя унаследованную от отца роль главы «крестового» похода и еще больше, чем Филипп подчеркивая панэллинский характер войны, был неизбежно ввергнут в политику освобождения малоазийских греческих городов, с которой он, по мнению Э. Бэдиана, однако, не спешил. Вплоть до того, как македоняне вступили в Эфес, Александр не пытался провести разграничение между свободой варваров и эллинов. И только в Эфесе, когда к нему пришли посольства из

³⁴ Badian Е. Alexander the Great... P. 37-39.

³⁵ Badian E. Alexander the Great... P. 39 f.

Магнесин и Тралл, Александр, чья политика до сих пор была нерешительной и уклончивой в отношении греков Малой Азии, полностью осознал, чего требовала ситуация: демократия и автономия были теперь подняты до уровня основных принципов политики, а подати отменены. Э. Бэдиан считает, что, как и в большинстве своих акций, Александр выступал по отношению к малоазийским полисам греков осторожным прагматиком, переменчивым в достижении своих политических целей. Он никогда не принимал никаких связывающих его обязательств до тех пор, пока это не становилось необходимым. Однако, видя путь, который должен был привести его к удаче, Александр не медлил с решением -таковой была основная черта его характера, в этом состоял главный секрет

его успехов .

Что же касается свободы греческих городов, избавленных македонским царем от персидского господства, то, согласно Э. Бэдиану, ее подлинный характер ясно виден из вмешательства Александра в дела Хиоса и Приены. Но наилучшим примером в данной связи является пример Аспенда. Официальные меры, предпринятые Александром для наказания этого города, свидетельствуют о том, что греческие полисы Малой Азии освобождались от гарнизона, контроля со стороны сатрапов и выплаты налогов. Они платили синтаксис и получали гарнизон только на то время, на которое Александр считал это необходимым. В остальном же малоазийские эллинские города были свободны, при условии, впрочем, подчинения Александру. Так что, заявляет Э. Бэдиан, теория Э. Бикермана, хотя технически ошибочная и во многих деталях неточная, как показал У. Тарн, в сущности верна, и «словесная дымовая завеса» последнего не в состоянии скрыть очевидные факты. Свобода греческих полисов Малой Азии была сходна со свободой правительств государств-сателлитов СССР

³⁶ Badian Е. Alexander the Great... P. 43-46.

эпохи Сталина или со свободой Виктора Эммануила III при Муссолини. Иными словами, их свобода была ничтожной, независимо от того, входили ли эти полисы в Коринфскую лигу (как все же считает и пытается доказать

^7

сам Э. Бэдиан ) или нет — малоазийские греческие города «целиком находились под произвольной и непреодолимой властью Александра» .

После статьи Э. Бэдиана в зарубежной научной литературе довольно долго не появлялось работ, специально посвященных проблеме отношений Александра и греческих полисов Малой Азии. В определенном смысле как об исключении здесь можно говорить лишь о книге Э. Дж. Хейссерера, где в историческом контексте исследуется эпиграфический материал времени царствования Александра (в рамках темы «Александр и греки»), в том числе, и даже в большей степени, связанный с интересующим нас вопросом⁹, а также о сравнительно кратком очерке А. Б. Босуорта «Греки Малой Азии», вошедшем в состав его труда об Александре Великом⁴⁰.

Э. Дж. Хейссерер поддержал точку зрения, согласно которой малоазийские греческие полисы (и материка, и островов) были присоединены к Коринфской лиге. Вместе с тем, придавая, как и Э. Бэдиан, большое значение преемственности в политике Филиппа и

³⁷ Badian Е. Alexander the Great... P. 50 ff.

³⁸ Badian E. Alexander the Great... P. 49 f.

³⁹ Heisserer A. J. Alexander the Great and the Greeks: The Epigraphic
Evidence. Norman (Oklahoma), 1980.

⁴⁰ Bosworth A. B. Conquest and Empire: The Reign of Alexander the Great.
Cambridge, 1988. P. 250-258. Несколько усеченный вариант данного
очерка: Bosworth А. В. Alexander the Great. Pt. 2: Greece and the Conquered
Territories II САН. 2-nd ed. Vol. VI. 1994. P. 868 ff. В еще более кратком
виде взгляд ученого на проблему см.: Bosworth А. В. A Historical
Commentary... Vol. I. Commentary on Books I—III. Oxford, 1980. P. 134 ff.

Александра в отношении греков Малой Азии, Э. Дж. Хеиссерер находит нужным развить этот тезис и в итоге приходит к заключению, что первым, кто включил их города в массовом порядке в Коринфскую лигу, был не Александр, а Филипп, начавший этот процесс еще в 336 г. до н.э., во время наступательных операций, которые вел в регионе македонский экспедиционный корпус. Что же до Александра, то он, считает ученый, просто вернул в 334 г. до н.э. малоазийские греческие полисы в Коринфскую лигу, ликвидировав восстановленную в них в 335 г. до н.э. персами власть. По словам Э. Дж. Хейссерера, греки Малой Азии не могли не приветствовать то, что их городам, окончательно присоединенным к Коринфской лиге Александром, были теперь предоставлены, в соответствии с соглашениями, на которых она базировалась, свобода и автономия, а также избавление от выплаты фороса. И все же от этого присоединения выиграл прежде всего македонский царь, получивший в результате возможность не только требовать от греческих полисов Малой Азии выплаты синтаксиса, который должны были вносить на нужды войны против Персии все члены Коринфской лиги, но и утверждать в них у руля правления своих сторонников - местные демократические партии. Более того, пишет Э. Дж. Хеиссерер, как ясно сврідетельствуют эпиграфические документы, Александр вообще проявлял склонность к тому, чтобы вмешиваться во внутренние дела эллинских общин, и малоазийские полисы в этом плане, конечно, не были исключением. Правда, в первое время, пока македонский царь был заинтересован в военной и финансовой помощи своих греческих союзников, он вел себя подчеркнуто корректно в отношении имеющихся у него договоров с ними. Если Александр тогда вмешивался во внутренние дела греков, то стремился убедить их в том, что в данном случае он не выходит за законные рамки, а поступает в согласии с возложенными на него полномочиями гегемона Коринфской лиги и стратега-авто кратора

панэллинской кампании против Персии. Решительная перемена в отношениях Александра с греческими городами Малой Азии (pi греками в целом), по мнению Э. Дж. Хейссерера, произошла после битвы при Гавгамелах, когда необходимость в эллинских контингентах и синтаксисе у македонского царя отпала. Отказавшись от этих последних в 330 г. до н.э., Александр мог уже больше не считаться с Коринфской лигой и с теми соглашениями, которые лежали в ее основе. И хотя Коринфская лига продолжала существовать дальше, в итоге к концу правления македонского царя она потеряла всякое значение: теперь Александр действовал в отношении эллинских полисов, pi в том числе малоазийских, в односторонней манере, просто посылая им указы, в которых диктовал свою волю⁴¹.

А. Б. Босуорт указывает, что положение греческих городов собственно Малой Азии в империи Александра (именно этим городам и посвящен его очерк) было особенным. Их освобождение было провозглашено в качестве одной из целей панэллинской войны против Персии, и потому македонский царь не мог позволить себе обращаться с ними точно так же, как с варварами. Но вместе с тем полисы малоазийских греков, находясь в зоне боевых операций, имели важную стратегическую ценность и их нельзя было полностью предоставлять самим себе, поскольку существовала угроза того, что они примкнут, вольно или невольно, к персам. В связи с этим Александр был вынужден действовать в отношении данных полисов так, чтобы, заручившись симпатиями местного населения, обеспечить на будущее для себя его поддержку. С другой стороны, греческие города Малой Азии подпадали под действие законов войны того времени: если они сопротивлялись македонянам или давали убежище персидским гарнизонам, пусть даже и не по собственному

⁴¹ Heisserer A. J. Alexander the Great... Passim; особенно: P. 167 f., 230 ff.

желанию, в отношении их Александр был способен применять карательные меры, когда его войска брали города штурмом. Конечно, на практике, отмечает А. Б. Босуорт, обещание малоазийским грекам освобождения могло значить очень мало: раз персы были изгнаны, все подчиненные им народы оказывались по определению освобождены. Тем не менее македонский царь был готов предоставлять греческим городам Малой Азии свободу, но только такую, которая была совместима с его собственной верховной властью. Ввиду того что данные города находились на завоеванной территории, и Александр не отказывался от своих прав победы, все достигнутые тогда македонским царем урегулирования с полисами малоазийских греков были им навязаны. Это он утверждал в них правительства, решал вопросы финансовых выплат и предоставлял автономию, которую, поскольку та являлась его персональным даром, был всегда в состоянии отменить. Ни о каком двустороннем договоре о союзе или даже дружбе не шло здесь и речи. Александр диктовал условия, которые были ему угодны, как деспот и победитель, и подобного рода процесс был полностью односторонним. При этом, полагает А. Б. Босуорт, свои отношения с греческими полисами Малой Азии македонский царь устраивал всякий раз с учетом военной ситуации, так, чтобы приобрести для себя союзников, наказать отступников, добыть деньги на нужды кампании, и его позиция в данной связи менялась вместе с переменами в войне. Однако в целом, кроме установления демократии, что являлось вынужденной реакцией на поддерживавшие персов местные олигархии, никакого определенного порядка в том, как обращался Александр с этими полисами, не существовало: был только ряд милостей, которые македонский царь предоставлял или в которых отказывал малоазийским грекам по собственному усмотрению. И хотя, согласно А. Б. Босуорту, большинство эллинов Малой Азии все же было склонно видеть свое освобождение

подлинным, на самом деле положение, в котором оказались населенные ими города, было далеко от этого: никакое провозглашение автономии не гарантировало их от принуждения или физического вмешательства, если это было в интересах македонского царя или его сатрапов. Итак, заключает автор, малоазийские греки являлись пусть и привилегированными, но подданными в державе Александра. Что же касается островных полисов Восточной Эгеиды, то А. Б. Босуорт, считая, что они, в отличие от полисов собственно Малой Азии⁴², вошли в Коринфскую лигу, описывает их отношения с македонским царем в контексте общей эволюции его отношений с этим политическим объединением. При этом в «автократическом», по словам А. Б. Босуорта, вмешательстве Александра во внутренние дела островных полисов в 332 г. до н.э. (прежде всего Эреса и Хиоса), происходившем без участия синедриона Коринфской лиги, исследователь находит явный пример нарушения македонским царем тех принципов, на которых она базировалась⁴³.

Как видно, выраженный в сочинениях Э. Дж. Хейссерера и А. Б. Босуорта общий взгляд на рассматриваемую нами проблему трудно назвать оригинальным, поскольку в данной связи каждый из авторов, по-существу, исходит из схем, уже предложенных их предшественниками (первый следует близко схеме, нашедшей оформление еще у У. Вилькена и Г. Берве, второй - Э. Бикермана; см. выше). Однако значение этих работ все-таки достаточно велико: в них ученые не только по-новому, нестандартно оценивают многие частные вопросы, имеющие отношение к интересующей нас теме, но и уточняют целый ряд ее отдельных аспектов. Правда, в то же время нельзя не признать, что некоторые идеи данных

⁴²Bosworth А. В. Conquest... Р. 255 f.

⁴³ Bosworth А. В. Conquest... Р. 192 ff.; аналогично: Bosworth А. В. 1) А

Historical Commentary... Vol. I. P. 178 ff.; 2) Alexander the Great. P. 849 f.

исследователей, особенно Э. Дж. Хеиссерера, не всегда должным образом обоснованы, а иногда кажутся и вовсе умозрительными⁴⁴.

Насколько нам известно, последней в ряду зарубежных работ, специально посвященных проблеме отношений Александра и полисов Малой Азии, является статья польского историка К. Навотки «Свобода

Не случайно многие выводы Э. Дж. Хеиссерера, прежде всего те, что связаны с попытками ученого нетрадиционно датировать ряд надписей, в том числе и по занимающей нас проблеме, были оспорены (правда, на наш взгляд, не всегда оправданно) в большинстве появившихся позднее исследований, включая рецензии на его книгу. Наиболее развернутую критику данных выводов Э. Дж. Хеиссерера см.: Rosen К. [Rec.:] Heisserer A. J. Alexander the Great and the Greeks: The Epigraphic Evidence. Norman, 1980 II Gnomon. 1982. Bd. 54. S. 353 ff.; другие рецензии: Homblower S. [Rec.:] Heisserer A. J. Alexander the Great... II JHS. 1982. Vol. 102. P. 271 f.; Frazer P. M. [Rec.:] Heisserer A. J. Alexander the Great... IICR. 1982. Vol. 32. P. 241 ff.; Oost S. I. [Rec.:] Heisserer A. J. Alexander the Great... II CIPh. 1982. Vol. 77. P. 169 f.; вместе с тем положительный отзыв о книге в целом см.: Bona Е. N. [Rec.:] Heisserer A. J. Alexander the Great... II The American Historical Review. 1981. Vol. 86. P. 1074 f. Впрочем, суждения Э. Дж. Хеиссерера были критически встречены не всеми учеными: некоторые из них нашли нужным принять его выводы, в том числе и по вопросу датировки рассматриваемых им надписей (см. ниже). Что же касается указанного очерка А. Б. Босуорта, то следует подчеркнуть, что отдельные его положения также неоднократно становились предметом критики со стороны современных исследователей, хотя и не столь часто, как построения Э. Дж. Хеиссерера (см. ниже).

греческих городов в Малой Азии в эпоху Александра Великого», вышедшая в свет в 2003 г.⁴⁵

В начале статьи К. Навотка подчеркивает, что он намерен ограничить
свое исследование исключительно греческими городами,

располагавшимися на побережье Малой Азии, чье правовое и политическое положение существенно отличалось от того, в котором находились полисы континентальной Греции и островов⁴⁶.

По словам К. Навотки, очевидно, что долгая дискуссия, в которой вопрос свободы малоазийских полисов при Александре обсуждался главным образом с точки зрения поступков, мотивов и даже личности македонского царя, не принесла решительных результатов. Поэтому он предлагает изменить перспективу, подойдя к подобному вопросу с точки

⁴⁵ Nawotka К. Freedom of Greek Cities in Asia Minor in the Age of Alexander
the Great II Klio. 2003. Bd. 85. P. 15-41; сходная трактовка проблемы:
Nawotka К. Aleksander Wielki. Wroclaw, 2004. S. 181 nn. - Из более ранних
трудов, где разрабатывалась подобная проблема, в нашем очерке оказалась
не упомянута статья Г. Тибилетти «Александр и освобождение городов
Малой Азии», с которой нам, к сожалению, не удалось ознакомиться:
Tibiletti G. Alessandro е la liberazione delle citta d'Asia Minore II Athenaeum.
1954. T. 32. P. 3-22. Впрочем, со слов Э. Бэдиана и К. Навотки можно
понять, что Г. Тибилетти в этой своей статье в общем придерживается
позиции Э. Бикермана-В. Эренберга и, в частности, подчеркивает, что
слово «свобода» применительно к греческим полисам Малой Азии
использовалось Александром в значительной степени как
пропагандистский лозунг (Badian Е. Alexander the Great... P. 62, п. 8;
Nawotka К. Freedom of Greek Cities... P. 17 f.; к тому же см.: Seibert J.
Alexander der Grosse. S. 89).

⁴⁶ Nawotka K. Freedom of Greek Cities... P. 15 f.

зрения перемен, которые произошли в данных полисах в правление Александра. При этом, указывает К. Навотка, попытаться определить, соответствовали ли они критериям, предъявляемым эллинами того времени к свободному полису, лучше всего посредством анализа их публичных документов, особенно декретов, которые считаются наиболее важными и явно наиболее информативными греческими надписями⁴⁷.

Тщательно изучив в обозначенной связи достаточно обширный массив такого рода надписей, происходящих из Малой Азии, К. Навотка отмечает, что они определенно свидетельствуют о том, что в 334 г. до н.э. в полисах Ионии, Эолиды и в «старых» греческих городах Карий начали происходить фундаментальные изменения. Немногие демократии, которые пережили персидское правление, стали по своей сути более радикальными, а в остальных полисах на место олигархий пришли демократические режимы как радикального, так и умеренного толка. Вместе с тем, согласно автору, чрезвычайно обильная законотворческая деятельность и признаки активных народных собраний в названных полисах показывают, что не только наименование, но и сама природа данных государств была тогда демократической. В свою очередь, по мнению К. Навотки, есть основания полагать, что греческие города Ионии, Эолиды и прибрежной Карий в ту пору всецело распоряжались собственной сельской округой и финансами, в общем были освобождены от прежних податей и лишь в течение ограниченного времени (видимо, не более четырех лет) должны были делать денежные взносы на панэллинскую кампанию против Персии, получая в отдельных случаях возможность заменять их воинскими контингентами (однако, пишет исследователь, едва ли стоит думать, что подобного рода обязанности греческих общин Малой Азии были связаны с их членством в Коринфской лиге, поскольку нет ничего, что бы говорило в

⁴⁷ Nawotka К. Freedom of Greek Cities... P. 17 f.

пользу их принадлежности к данной политической организации ). Кроме того, продолжает К. Навотка, эти полисы, в отличие от городов внутренней Карий, по всей вероятности, не подлежали контролю со стороны македонских сатрапов. Не находит ученый и особенной ущербности в том, что при Александре малоазийские греческие полисы не имели абсолютной свободы в ведении собственных внешнеполитических дел: на его взгляд, их внешняя политика была типичной для основной массы эллинских общин этого периода, которые были также ограничены в ее осуществлении, причем подобное ограничение считалось тогда вполне совместимым с автономией полиса. Что же касается случаев македонского вмешательства во внутреннюю жизнь греческих городов Малой Азии, о чем сообщают древние авторы, то, по словам К. Навотки, такие случаи были редки. В общем, заключает он, как указывает подавляющее большинство наших источников, данные города в 334 г. до н.э. стали по греческим стандартам той эпохи свободными, во что, насколько можно судить, верили и сами малоазийские эллины. При этом, добавляет историк, надо признать, что ригоризм современных академических споров относительно возвращения или дара свободы и способности или неспособности монарха ее отменить, равно как и попытки описать точную степень зависимости полисов Малой Азии при Александре были чужды грекам IV в. до н.э. Для них, и в том числе для малоазийских греков, наибольший интерес представляли практические аспекты свободы, из которых особенно важной была демократия, часто и отождествлявшаяся тогда со свободой⁴⁹.

Говоря далее о мотивах, которыми руководствовался Александр в своем отношении к полисам Ионии, Эолиды и части Карий, К. Навотка

⁴⁸ Nawotka К. Freedom of Greek Cities... P. 28.

⁴⁹ Nawotka K. Freedom of Greek Cities... P. 19-33.

соглашается с У. Тарном в том, что в 334 г. до н.э. на решения македонского царя прежде всего оказывала влияние его война с Дарием, по сравнению с которым он, несмотря на победу при Гранике, еще находился в более слабой позиции, а потому нуждался в любой поддержке, которую был в способен получить. Эгейское побережье Малой Азии было усеяно греческими городами, многие из которых являлись прекрасными крепостями и могли или стать базами для персидского флота, или, выступая на македонской стороне, изолировать этот флот от внутренних районов полуострова. Конечно, благодаря новой осадной технике Александр был в состоянии взять каждый из данных полисов штурмом, однако из-за дефицита времени и денег ему было отнюдь невыгодно брать и удерживать все исключительно военной силой. Словом, пишет К. Навотка, именно стратегические соображения толкали Александра к тому, чтобы предложить малоазийским греческим городам условия, которые были способны привлечь их на его сторону в кампании против Персии. При этом, с точки зрения ученого, поведение македонского царя в данном регионе весьма походило на то, которое было продемонстрировано им в других областях, входивших в состав Персидской державы, в частности, в собственно Карий, Египте и Вавилонии, где он также стремился добиться для себя расположения местного населения. Как бы там ни было, заявляет К. Навотка, но в связи с малоазийскими греками Александр, безусловно, преуспел в подобном своем стремлении: в источниках нет сведений о каком-либо их недовольстве македонским царем в период его правления, наоборот, в коллективной памяти греков Малой Азии он будет долго жить как их освободитель и благодетель, почитавшийся ими даже как божество⁵⁰.

Nawotka К. Freedom of Greek Cities... P. 33-37.

Итак, очевидно, что К. Навотка если и не вернулся в своей общей трактовке проблемы свободы малоазийских греческих городов при Александре к взгляду У. Тарна, то, во всяком случае, в некоторых суждениях занял достаточно близкую с ним позицию. Кроме того, нельзя не отметить, что предложенный польским историком особый подход к решению этой проблемы позволил ему взглянуть на нее под несколько иным, чем обычно, углом зрения, приведя его в итоге к целому ряду оригинальных и вместе с тем весьма интересных выводов, впрочем, как представляется, далеко не всегда бесспорных.

В отечественной историографии отношения Александра Македонского и эллинских полисов Малой Азии были впервые специально рассмотрены в 1947 г. в статье А. Б. Рановича, которая несколько позднее целиком вошла в его книгу «Эллинизм и его

историческая роль» .

Для А. Б. Рановича исследование политики македонского царя по отношению к греческим городам Малой Азии необходимо, чтобы понять характер «возникавшего уже в начале завоевательных походов Александра нового типа государственного строя»⁵².

А. Б. Ранович отмечает, что наши источники единодушно говорят об освобождении Александром эллинских полисов. Это освобождение способствовало тому, что война становилась популярной. Александру, располагавшему в начале похода небольшими военными силами и малыми материальными средствами, было необходимо обеспечить свой тыл, заручившись симпатиями и реальной поддержкой освобожденных им

⁵¹ Ранович А. Б. 1) Александр Македонский и греческие города Малой
Азии // ВДИ. 1947. № 4. С. 55-64; 2) Эллинизм и его историческая роль.
М.-Л., 1950. С. 49-58.

⁵² Ранович А. Б. Эллинизм... С. 49.

городов. Восстановление македонским царем демократии в греческих городах Малой Азии также диктовалось прежде всего военными соображениями, поскольку тираны и олигархи были сторонниками персов. Но вне зависимости от соображений военного плана Александр должен был при этом считаться и с тем обстоятельством, что поход был предпринят от имени Коринфской лиги для освобождения эллинов Азии, находившихся под персидской властью⁵³.

Сообщив, что политика Александра по отношению к городам Малой Азии была «недавно подвергнута сомнению», А. Б. Ранович уделяет значительное место критике соответствующей теории Э. Бикермана (и отчасти критике солидаризирующихся с этой теорией взглядов В. Эренберга). Критикуя концепцию Э. Бикермана за чисто формальный подход к вопросу (А. Б. Ранович характеризует ее как «образец буржуазного формализма, оперирующего отвлеченно-юридическими категориями»), отечественный исследователь заявляет, что политику Александра не следует рассматривать «с точки зрения формально-юридических норм нынешнего международного права». По убеждению А. Б. Рановича, политика македонского царя должна рассматриваться прежде всего «с точки зрения задач, которые ставил перед собой Александр» ⁴.

Выясняя далее содержание понятия свободы, которую провозглашал македонский царь, автор подчеркивает, что «именно политика Александра, направленная к созданию единой мировой монархии, должна была изменить содержание понятия є\єи0єріа, которая в своем прежнем значении несовместима с суверенитетом монарха, с включением всей завоеванной территории вместе с Элладой в единое государство... "Свобода" была не свободой классического полиса с его автаркией и

Ранович А. Б. Эллинизм... С. 49 ел. ⁵⁴ Ранович А. Б. Эллинизм... С. 50 ел., 54.

ограниченностью, а свободой в смысле противопоставления восточной деспотии, в смысле включения в качестве автономной единицы в систему нового типа государства, до тех пор неизвестного. Только о такой свободе и может идти речь, когда Александр говорил об освобождении городов»⁵⁵. При этом, согласно А. Б. Рановичу, освобождение малоазийских городов не означало предоставления им независимости или даже включения их в Коринфскую лигу⁵⁶. В целом вся политика Александра по отношению к ним «велась в направлении, объективно диктуемом условиями экономической и общественной жизни того времени». Политика по отношению к Элладе и эллинским полисам «была одним из элементов, из которых создавался новый период в истории человечества - эллинизм»⁵⁷.

Таким образом, выводы А. Б. Рановича относительно положения греческих городов Малой Азии, а также характера их свободы (но не ее природы) при Александре, по сути дела, близки к выводам Э. Бикермана⁵⁸:

⁵⁵ Ранович А. Б. Эллинизм... С. 53. Кажется вполне резонным, однако,
сделанное в связи с данным утверждением А. Б. Рановича замечание Г. А.
Кошеленко, что «вряд ли Александр и греки того времени явно сознавали,
что на их глазах создается государственность нового типа и на этом
основании готовы были сознательно подчиняться важно шествующей
исторической необходимости» {Кошеленко Г. А. Греческий полис на
эллинистическом Востоке. М., 1979. С. 216). Упрекает А. Б. Рановича за
наделение им Александра чертами определенного «провиденциализма»
также и Л. П. Маринович {Маринович Л. 77. Греки и Александр
Македонский... С. 163).

⁵⁶ Ранович А. Б. Эллинизм... С. 54.
Ранович А. Б. Эллинизм... С. 58.

⁵⁸ На это совершенно справедливо указывают Г. А. Кошеленко и Л. П. Маринович {Кошеленко Г. А. Греческий полис... С. 216; Маринович Л. П.

хотя отечественный ученый и критикует последнего за формально-юридический подход к проблеме, он, как и Э. Бикерман, приходит к мнению о полной зависимости малоазийских полисов от власти македонского царя.

В сравнительно недавно опубликованной монографии другого отечественного историка Л. П. Маринович «Греки и Александр Македонский (К проблеме кризиса полиса)» интересующей нас теме посвящена отдельная глава - «Греческие города Малой Азии и Александр»³⁹.

Л. П. Маринович полагает, что вопрос об отношении Александра к эллинским полисам Малой Азии и прилегающих к ней островов нельзя рассматривать только как ряд мероприятий и указов царя - это вопрос о взаимоотношениях городов и Александра⁶⁰.

Обратившись вначале к выяснению отношения малоазийских полисов к греко-македонским силам, автор приходит к выводу, что в городах шла ожесточенная борьба олигархов и демократов, которая переплеталась с

Греки и Александр Македонский... С. 163). На подобную близость выводов в свое время обратил внимние и сам Э. Бикерман (Bickerman Е. [Rec.:] Tarn W. W. Alexander the Great. P. 42).

⁵⁹ Маринович Л. 77. Греки и Александр Македонский... С. 155-198. Заметим, что в основу данной главы были положены более ранние статьи автора, в которых разрабатывалась соответствующая тема: Маринович Л. ТТ. 1) Александр Македонский и полисы Малой Азии (К постановке проблемы) // ВДИ. 1980. № 2. С. 29-51; 2) Входили ли малоазийские полисы в Коринфский союз (К состоянию разработки вопроса) // Проблемы античной культуры / Отв. ред. Г. А. Кошеленко. М., 1986. С. 48-53. ⁶⁰Маринович Л. 77. Греки и Александр Македонский... С. 169.

военными действиями, и если олигархи были настроены антимакедонски, то демократы выступали на стороне Александра. Данные обстоятельства, считает исследовательница, имели большое значение для политики Александра по отношению к греческим городам Малой Азии, позиция же македонского царя и его мероприятия, проводимые в городах, в свою очередь, влияли на отношение малоазииских греков к нему. Когда Александр шел по Малой Азии, позиция полисов по отношению к македонянам должна была им учитываться⁶¹.

По мнению Л. П. Маринович, имеющиеся факты показывают, что Александр поступал с отдельными малоазийскими полисами по-разному, в зависимости от ситуации. При этом, отмечает автор, надо учитывать, что македонский царь был прежде всего победителем, которому принадлежало все по праву завоевания. Он диктовал условия полисам, и если можно говорить о каких-либо его соглашениях, то они всегда были односторонними. Но, с другой стороны, продолжает Л. П. Маринович, шла война, и врага нужно было победить, а греческие города поставить под свой контроль, к тому же Александру были необходимы союзники и прочные, спокойные тылы. Так что, пока македонское войско двигалось по территории, населенной греками, панэллинские лозунги и панэллинские жесты, к которым прибегал Александр, не только диктовались решениями Коринфской лиги, они были ему полезны и нужны. «Все это, - пишет исследовательница, - не могло не влиять на общий характер политики Александра, тем самым, очевидно, все-таки есть основания говорить о самой политике как определенном направлении, а не видеть в его действиях лишь сумму поступков, фактов, отличных друг от друга и связанных только тем, что они относятся к Александру и полисам»⁶².

⁶¹ Маринович Л. П. Греки и Александр Македонский... С. 176. Маринович Л. П. Греки и Александр Македонский... С. 177 ел.

Уделив далее пристальное внимание свидетельствам источников, позволяющим судить об отношении македонского царя к греческим городам Малой Азии, и при этом неоднократно подчеркивая эфемерность свобод, предоставленных им Александром , автор заключает, что для данных полисов «в ряде отношений смена персидского контроля македонским означала смену господина, но в одном отношении это изменение было существенным - при Александре всюду восстанавливалась демократия. Возрождение демократического строя, хотя и в условиях македонской власти, отвечало интересам массы гражданства и послужило, видимо, в конечном счете причиной того, что греки Азии оказались в стороне от Ламийской войны»⁶⁴. Что же касается вопроса о членстве эллинских полисов собственно Малой Азии в Коринфской лиге, то здесь Л. П. Маринович находит более правильным присоединиться к позиции, занятой на данный счет А. Б. Босуортом⁶⁵, который указывает: «Пока не появятся новые свидетельства источников, будет лучшим видеть эти греческие города автономными единицами на подчиненной территории, зависимыми от длительности царского расположения и не подлежащими санкциям или гарантиям лиги "общего мира" (т.е. Коринфской лиги. -М. X.)» ^б.

Признавая несомненные достоинства данного исследования Л. П. Маринович, все же хотелось бы заметить, что, помимо целого ряда допущенных в нем неточностей, а также наличия некоторых, на наш

⁶³ Маринович Л. П. Греки и Александр Македонский... С. 176 ел., 178-191.

⁶⁴ Маринович Л. П. Греки и Александр Македонский... С. 214.

⁶⁵ Маринович Л. П. Греки и Александр Македонский... С. 197.

⁶⁶ Bosworth А. В. Conquest... Р. 256. Вместе с тем остается не ясным, к
какому именно суждению склоняется Л. П. Маринович в вопросе о
причастности к Коринфской лиге полисов островов Восточной Эгеиды.

взгляд, спорных суждений, оно, как представляется, обладает и существенным недостатком: за постоянным перечислением точек зрения по тем или иным сюжетам нередко теряется мнение самого автора (иногда оно вообще не высказывается), отсюда и явная расплывчатость отдельных положений очерка, во многом их неопределенность.

Таковы работы (известные нам), которые специально написаны по теме отношений Александра и малоазийских греков (время Филиппа в них или вовсе не нашло, или нашло - в общем по объективным причинам — минимальное отражение).

Само собой разумеется, что в огромной по объему литературе (как зарубежной, так и отечественной), появившейся с конца 30-х гг. XX в., где затрагивается история восточных походов Александра, данная тема с той или иной степенью подробности нашла свое отражение и в трудах общего характера, а кроме того, в ряде специальных исследований, непосредственно ей не посвященных. Однако авторы этих сочинений, одни - увлекаясь главным образом коллизиями азиатской кампании и яркой личностью Александра, другие - изучая смежные темы, не внесли, по сути дела, ничего нового в ее общую трактовку. В основном они придерживаются в подобном вопросе линии, заложенной Э. Бикерманом и несколько скорректированной его последователями, а именно признают, при этом, как правило, без каких-либо попыток самостоятельного анализа (либо при его минимуме), подчиненность греческих городов побережья Малой Азии Александру и значительную от него зависимость (или также подчиненность ему) полисов прилегающих островов. По большому счету единственное, в чем расходятся здесь данные авторы, не считая частностей, - это в степени принятия соответствующего взгляда . Вместе

В зарубежной историографии, к примеру, см.: Glotz G., Cohen R. Histoire grecque. 3-eme ed. T. IV. Paris, 1986 (Paris, 1939). P. 76 ss.; RostovtzeffM. The

Social and Economic History of the Hellenistic World. Oxford, 1941. Vol. I. P. 153; Vol. III. P. 1347, n. 25; Боннар А. Греческая цивилизация І Пер. с франц. Е. Н. Елеонской. Ч. III. От Еврипида до Александрии. М., 1992 (франц. изд.: Lausanne, 1959). С. 191; Brunt P. A. The Aims of Alexander II G&R. 1965. Vol. 12. P. 205 f.; Шахермайр Ф. Александр Македонский I Пер. с нем. М. И. Ботвинника, Б. Функа. М., 1984. С. 107 слл. (нем. изд.: Wien, 1972); Lane Fox R. Alexander the Great. London, 1973. P. 129 ff.; Hamilton J. R. Alexander the Great. London, 1973. P. 59 ff.; Briant P. Alexandre le Grand. Paris, 1974. P. 33 s., 73 ss. (ср.: Briant P. From Cyrus to Alexander: A History of the Persian Empire I Engl, trans, by P. T. Daniels. Winona Lake (Indiana), 2002. P. 855 ff.); Goukowsky P. Alexandre et la conquete de I'Orient (336-323) II Will Ed., Mosse CI., Goukowsky P. Le monde grec et I'Orient. T. II. Paris, 1975. P. 258 ss.; Will Ed. Le monde hellenistique II Ibid. P. 453 s.; Bengtson H. Griechische Geschichte von den Anfangen bis in die romische Kaiserzeit. 5. Aufl. Mttnchen, 1977. S. 339 f.; Hammond N. G. L. 1) From the Death of Philip to the Battle of Ipsus If Hammond N. G. L., Walbank F. W. A History of Macedonia. Vol. III. Oxford, 1988. P. 71 ff.; 2) The Macedonian State: Origins, Institutions, and History. Oxford, 1989. P. 215 ff.; 3) Alexander the Great: King, Commander and Statesman. 3-rd ed. Bristol; 1994. P. 78, 253 f. (менее определенно: Hammond N. G. L. A History of Greece to 322 В. С 3-rd ed. Oxford, 1986. P. 606 ff.); Hornblower S. The Greek World, 479-323 В. С London; New York, 1991. P. 269 ff.; Jehne M. Koine Eirene. Untersuchungen zu den Befriedungs- und Stabilisierungsbemiihungen in der griechischen Poliswelt des 4. Jahrhunderts v. Chr. Stuttgart, 1994. S. 209 ff.; Sartre M. L'Asie Mineure et l'Anatolie d' Alexandre a Diocletien (IV-e s. av. J.-C. / Ill-e s. ap. J.-C). Paris, 1995. P. 15 ss.; Ruzicka S. The Eastern Greek World II The Greek World in the Fourth Century: From the Fall of the Athenian Empire to the Successors of Alexander I

с тем по-прежнему нет, как, собственно, никогда и не было, единодушия у современных ученых по поводу того, входили ли малоазийские греческие

Ed. by L. A. Tritle. London; New York, 1997. P. 125 ff.; Le Rider G. Alexandre le Grand: monnaie, finances et politique. Paris, 2003. P. 139 ss.; Faraguna M. Alexander and the Greeks II Brill's Companion to Alexander the Great / Ed. by J. Roisman. Leiden; Boston, 2003. P. 109 ff.; Cartledge P. Alexander the Great: The Hunt for a New Past. Woodstock; New York, 2004. P. 117 ff.; см., впрочем: Laistner M. L. W. A History of Greek World from 479 to 323 В. C. London, 1947. P. 322 f., где еще высказна прежняя точка зрения на проблему (без приведения, однако, соответствующей аргументации); кроме того, взгляд, весьма близкий к приведенному выше взгляду У. Тарна, отстаивается в работе: Magie D. Roman Rule in Asia Minor to the End of the Third Century after Christ. Princeton, 1950. Vol. I. P. 56 f.; Vol. II. P. 822 ff.; ср.: Jones A. H. M. The Greek City from Alexander to Justinian. Oxford, 1940. P. 102, 315, n. 8, 316, n. 14. В отечественной историографии см.: Шофман А. С. Восточная политика Александра Македонского. Казань, 1976. С. 54 слл.; Гафуров Б. Г., Цибукидис Д. И. Александр Македонский и Восток. М., 1980. С. 123 ел.; Шифман И. Ш. Александр Македонский. Л., 1988. С. 55 ел. (эти отечественные авторы следуют в данном случае главным образом за соответствующими выводами А. Б. Рановича); идею о практически ничем не ограниченной власти Александра по отношению к греческим городам Малой Азии принимает и А. И. Доватур (правда, вне тесной зависимости от построений А. Б. Рановича): Доватур А. И. Политика и Политий Аристотеля. М.; Л., 1965. С. 54, 340; также: Кошеленко Г. А. Греческий полис... С. 216 ел.; Фролов Э. Д. Панэллинизм в политике IV в. до н.э. // Античная Греция. Ч. П. М., 1983. С. 203 [= Фролов Э. Д. Греция в эпоху поздней классики (Общество. Личность. Власть). СПб., 2001. С. 530].

города в Коринфскую лигу или же оставались вне ее (правда, стоит заметить, что отрицание их членства в этой организации встречается в научной литературе последнего времени все же гораздо чаще).

Итак, из приведенного историографического обзора видно, что проблема отношений Александра (отчасти Филиппа) и греческих полисов Малой Азии занимала ученых весьма остро, став предметом обсуждения во многих исторических трудах, как специальных, так и общих. Несмотря на это, однако, она, как представляется, отнюдь не исчерпала себя: при известных успехах, достигнутых на сегодняшний день в ее изучении, все же ясно, что ни одна из имеющихся ее общих трактовок не может быть признана в полной мере бесспорной; кроме того, некоторые ее аспекты, безусловно, требуют определенных дополнений и уточнений, а дискуссионный характер ряда положений определенно побуждает вновь обратиться к событиям и явлениям в свете данной темы. Таким образом, сказанное, в свою очередь, обусловливает актуальность предпринимаемого нами исследования.

При этом цель своей работы мы видим в следующем: представить общую, по возможности, максимально полную картину отношений македонской монархии и греческих полисов Малой Азии (побережья и островов) в 336-323 гг. до н.э. Для этого, на наш взгляд, должны быть решены две основные задачи: во-первых, выяснено отношение греческих городов Малой Азии к македонской монархии; и, во-вторых, определена позиция македонской монархии, а именно Александра, по отношению к греческим городам Малой Азии в данный период. Принимая это во внимание, кажется вполне логичным соответствующим образом, т.е. в соответствии с названными задачами, и построить структуру настоящей работы.

Отношение греческих полисов побережья Малой Азии к македонской монархии

Весной 336 г. до н.э. на западном побережье Малой Азии высадился более чем 10-тысячный македонский экспедиционный корпус1, верховное командование над которым осуществляли полководцы Филиппа II Парменион и Аттал (Diod., XVI, 91, 2; Just., IX, 5, 8; Trog. Prol., IX) - этим событием была начата война против Персии, объявленная по инициативе македонского царя на второй сессии Коринфского конгресса летом 337 г. до н.э.2

К сожалению, приходится констатировать, что информация наших источников о военных действиях, ведшихся в Малой Азии в 336-335 гг. до н.э., крайне скудна и отрывочна3. И все же она позволяет заключить, что

1 Подсчет македонских сил, переправившихся тогда в Малую Азию, см.: Ruzicka S. A Note on Philip s Persian War IIAJAH. 1985. Vol. 10. P. 94, n. 25. 2 О работе этой сессии конгресса, в том числе относительно датировки ее начала, см. особенно: Wilcken U. 1) Beitrage zur Geschichte des korinthischen Bundes 11 SB, Munchen. 1917. Abt. 10. S. 20 ff.; 2) Philipp II. von Makedonien und die panhellenische Idee II SB, Berlin. 1929. Bd 18. S. 309 f.; Фролов 3. Д. Коринфский конгресе 338/7 г. до н.э. и объединение Эллады // ВДИ. 1974. № 1.С. 59слл. 3 О событиях в Малой Азии в 336-335 гг. до н.э. см.: Judeich W. Kleinasiatische Studien. Untersuchungen zur griechisch-persischen Geschichte des IV. Jahrhunderts v. Chr. Marburg, 1892. S. 302 ff.; Badian E. Alexander the первый год кампании (336 г. до н.э.) оказался для македонян - ввиду интриг и переворотов при персидском дворе, значительно ослабивших центральную власть4, - весьма успешным: под их контроль попало малоазийское побережье с расположенными там греческими полисами где-то от Геллеспонта до по меньшей мере Эфеса.

Так, из рассказа Арриана о событиях, происходивших в Эфесе в 334 г. до н.э., становится ясно, что в этом полисе двумя годами ранее народ сверг власть проперсидски настроенных олигархов и утвердил демократическое правление; тогда же в храме Артемиды была воздвигнута статуя Филиппа II (Агг. Anab., I, 17, 10)5. Кроме того, согласно Полиэну, в 335 г. до н.э. в Great and the Greeks of Asia II Ancient Society and Institutions. Studies Presented to V. Ehrenberg on His 75h Birthday. New York, 1967 (Oxford, 1966). P. 39 ff.; Ellis J. R. Philip II and Macedonian Imperialism. London, 1976. P. 219 ff., 305 ff.; Ruzicka S. 1) A Note... P. 84 ff.; 2) The Eastern Greek World II The Greek World in the Fourth Century. From the Fall of the Athenian Empire to the Successors of Alexander I Ed. by L. A. Tritle. London; New York, 1997. P. 124 f.; Bosworth A. B. Conquest and Empire: The Reign of Alexander the Great. Cambridge, 1988. P. 34 f.; Briant P. From Cyrus to Alexander: A History of the Persian Empire I Engl, trans, by P. T. Daniels. Winona Lake (Indiana), 2002. P. 817 f. К этому см. также: Anson Е. М. The Persian Fleet in 334 II CIPh. 1989. Vol. 84. P. 44 ff. 4 После гибели в 338 г. до н.э. Артаксеркса III Оха, приведшей Персию почти к двухлетнему династическому кризису. Об этом подробнее: Дандамаев М. А. Политическая история Ахеменидской державы. М., 1985. С. 254 ел.; Briant P. From Cyrus... P. 769 ff. 5 He исключено, что к данному периоду нужно относить и эфесский декрет о предоставлении гражданских прав некоему македонянину Александру, сыну Аминты (IvE, № 1419): поскольку документ написан на ионическом руках Пармениона и Аттала находилась Магнесия, очевидно, та, что у горы Сипил (V, 44, 4)6, которая перешла на их сторону, по всей вероятности, в 336 г. до н.э. Наконец, вполне возможно, что события данного времени нашли отражение и в одной надписи из Эрифр (IvEK, № 7 503) . Надпись эта включает в себя два декрета: в них содержатся решения Совета и народа, направленные на то, чтобы статуя Филита, убийцы тирана (его имя не названо), поврежденная при олигархии, члены которой полагали, что ее воздвижение было направлено против них (Ibid., сткк. 5 sq. - vo\iiCovreg кабоХоъ TX\V urduiv\ ка.9 CLVTW elvai), была отреставрирована и в дальнейшем не только поддерживалась в порядке, но и всячески почиталась гражданами. По поводу датировки данной надписи у ученых не существует единого мнения: одни склоняются к тому, чтобы диалекте, вытесненном в Эфесе в 20-е гг. IV в. до н.э. койнэ, первый издатель данной надписи отнес ее к числу наиболее ранних эфесских декретов, изданных после ликвидации над общиной персидской власти (Keil J. Ephesische Btirgerrechts- und Proxeniedekrete aus dem vierten und dritten Jahrhunderts v. Chr. II JOAI. 1913. Bd. 16. S. 239); датировать этот декрет 336-335 гг. до н.э. склонен и К. Навотка: Nawotka К. Freedom of Greek Cities in Asia Minor in the Age of Alexander the Great II Klio. 2003. Bd. 85. P. 24. Правда, в сборнике надписей из Эфеса он приведен без указания датировки (S. 237). 6 Badian Е. Alexander the Great... P. 63, п. 20; Ruzicka S. The Eastern Greek World. P. 124. Эту Магнесию В. Юдейх отождествляет, однако, с Магнесией на Меандре (Judeich W. Kleinasiatische Studien... S. 303 f.), что, впрочем, представляется менее убедительным.

Свидетельства источников об обладании греческими полисами Малой Азии свободным и автономным статусом при Александре

Как уже говорилось, необходимость освобождения греческих полисов Малой Азии провозглашалась еще Филиппом II: направив сюда весной 336 г. до н.э. во главе экспедиционного корпуса Пармениона и Аттала, он приказал им «освобождать эллинские города» (Diod., XVI, 91, 2 -єХєибєроОу Tas EXXni/iSas" ттоХеї?; ср.: Diod., XVI, 1, 5). Но означало ли тогда это освобождение что-либо большее, чем просто ликвидацию над данными общинами персидской власти, сказать - из-за отсутствия у нас соответствующей информации - невозможно: есть основания полагать только, что в подконтрольных в тот период (336-335 гг. до н.э.) македонянам малоазийских греческих полисах вводились демократические правления (см. выше).

Иначе обстоит дело со свидетельствами источников в этой связи для времени Александра. Так, в нашем распоряжении имеются две общие характеристики его отношения к греческим городам Малой Азии": по

Иногда в подобной связи приводится и пассаж из Плутарха, где он сообщает, что после битвы при Гавгамелах Александр, «стремясь снискать расположение эллинов, написал им, что все тирании были уничтожены и их полисы автономны» (Alex., 34 - фіХотіи.оиц.єуо? 8є ттро? той? "ЕХХпш? ёурафе та? TupavvtSas1 тгааа? KdTaXuGfjvai каї ттоХітєйєіу айтоубц-ои?) (например: Hamilton J. R. Plutarch. Alexander: A Commentary. Oxford, 1969. P. 91; Маринович Л. П. Греки и Александр Македонский (К проблеме кризиса полиса). М., 1993. С. 177 ел.). Однако Плутарх не говорит о том, что Александр обратился с письмом именно к грекам Малой Азии; напротив, из контекста явно следует, что в упомянутых эллинах нужно видеть греков Балканского полуострова (при этом факт существования здесь поддерживаемых македонской монархией тираний отнюдь не словам Арриана, македонский царь из Эфеса «отправил Алкимаха, сына Агафокла, с немалой силой к эолийским и тем ионийским полисам, которые еще были под властью варваров, и повелел ему всюду низвергать олигархии и устанавливать демократии, вернуть всем их собственные законы и освободить от фороса, который они платили варварам» (Anab., I, 18, 1 sq. - A\KL[iaxov 8є TOV АуабокХєои? єтті та? AloXiSa? тє тгбХєі? %vv 5wdu.ei ойк ёХаттоп єєтгєи.фє каі oom Іаллкаї ілтб тої? (Заррарої? єть fjaav. каі та? u.ev бХіуарх а? navraxov KaraXveiv eKeXevoev, бтцхократіа? оё [те] єукабіаташі каі тои? v6iou? той? офш єкаатої? атгобоОгаї, каі той? фброи? dveivai, баои? тої? (ЗарЗароі? атгефєроу) (вероятно, точно такой же приказ был тогда отдан македонским царем и Пармениону, посланному к Магнесин на Меандре и Траллам, граждане которых через посольства известили Александра в Эфесе о готовности сдать ему собственные города [Arr. АпаЬ., I, 18, 1]) ; Диодор, в свою очередь, пишет, что Александр по пути из Милета в Галикарнасс «эллинские полисы особенно облагодетельствовал, дав им автономию, освободив от фороса и заявив, что поднялся войной против персов ради освобождения эллинов» (XVII, 24, 1 - ііаХіата 8 єйєруєтєі та? ЕХХгц/іба? ттбХєі?, TTOLUV айта? ai)Tov6[iou? каі афороХоугТои?, TrpoaemXeycov оті Tfj? TCOV EXXfva)v еХеибєрсостєш? єуека тої тгрб? Шраа? ТТ6ХЄ[ІОУ еітаугргтаі). Кроме того, у нас есть сходная информация, имеющая отношение к конкретным городам греков малоазийского побережья: согласно Страбону, после победы при должен нас смущать: афишировать его перед греческим миром Александр, разумеется, не хотел; перечень такого рода тираний см.: Фролов Э. Д. Греция в эпоху поздней классики (Общество. Личность. Власть). СПб., 2001. С. 138 ел.).

3 На наш взгляд, слова Арриана должны быть отнесены не только к приказу, данному Алкимаху, но и к приказу, данному Пармениону. Гранике Александр, посетив Илион, «объявил его свободным и освобожденным от фороса» (ёХеибёрсш те KpTvai каї афороу) (XIII, 1, 26, р. 593); из письма Антиоха I (или II) жителям Эрифр (70-60-е гг. III в. до н.э.) мы узнаем, что прибывшее от них посольство продемонстрировало ему, что, как отмечает сам царь, «и при Александре, и при Антигоне полис ваш был автономным и свободным от фороса» (IvEK, №31, сткк. 22-23 - ёт те AXedv8pou каї Aimyovou сшт6[[іфц.о? f\v каї афороХоулто? т\ TTOXL? upiov), причем, надо полагать, приведенные тогда эрифрейцами доказательства были достаточно вескими, так как Антиох согласился признать за их общиной подобное ее прежнее состояние (Ibid., сткк. 23— 28)4; далее, в преамбуле довольно обширного декрета из Колофона (конец IV в. до н.э.) сообщается, что «царь Александр и Антигон предоставили ему (колофонскому народу. - М. X.) свободу» (Meritt, № 1, сткк. 6 sq. 4 Другие публикации данного письма: Michel, № 37; OGIS, № 223; RC, №

Отметим, что, судя по всему, аналогичная информация содержалась и в дошедшем до нас декрете в честь Антиоха, принятом эрифрейцами накануне отправки ими посольства к царю, см.: IvEK, № 30, сткк. 34-35 [ёт те АХє сЬброи каї Avnyovou ОШТ6УОЦ.О? f\v к]а1 а[фороХ6упто9 f] тгбХі? f)U.wv] (по крайней мере, такое восстановление этих строк не вызывает у исследователей каких бы то ни было возражений). Вообще о данной дипломатической акции эрифрейцев см. подробнее: Billows R. А. Kings and Colonists: Aspects of Macedonian Imperialism. Leiden; New York; Koln, 1994. P. 76 f.

Характеристика свободы греческих полисов Малой Азии при Александре

Впервые против традиционной датировки соответствующих документов выступил Э. Бэдиан. По его мнению, в пользу необходимости ее пересмотра существует ряд аргументов, даже если не обращать внимание на тот простой факт, что Александр, спешивший в Милет, вряд ли стал бы уделять так много внимания урегулированию дел такого небольшого городка, как Приена. Первый аргумент - наличие царского титула в документах, который Александр, по-видимому, не применял в отношениях с греками примерно до 330 г. до н.э. (самый ранний, согласно Э. Бэдиану, точно датируемый пример использования Александром царского титула принадлежит только к 329 г. до н.э., см.: Ditt. Syll3., № 381, стк. I25), причем, отмечает исследователь, такого рода перемена, возможно, последовала за решением македонского царя претендовать после Исса на трон Ахеменидов. Второй аргумент - чрезвычайно сомнительно, чтобы как раз после того, как Александру было отказано эфесцами от своего имени сделать посвящение храма Артемиде (Strab., XIV, 1, 22, р. 641), его ожидала подобная удача в Приене в связи с храмом Афины Полиады. Александр был часто удачлив, но подобное совпадение (т.е. то, что именно в этот момент строительство храма Афины Полиады было завершено), как считает Э. Бэдиан, слишком далеко от доверия. Более вероятно, что в Приене македонский царь, дабы успокоить свое затронутое в Эфесе самолюбие, пообещал приенцам большие материальные блага за право сделать посвящение еще строящегося храма Афине Полиаде. Третий аргумент - упоминания в эдикте Александра об

Ditt. Syll3., № 241 С, стк. 149 - имеется в виду эта надпись (у Э. Бэдиана допущена неточность). Весьма странное заявление Э. Бэдиана, поскольку с царским титулом македонский монарх упомянут уже в так называемом первом письме Александра Хиосу, традиционно датируемом 332 г. до н.э. (Tod2, № 192, сткк. 1,18). См. ниже. освобождении приенцев от синтаксиса и о гарнизоне (о синтаксисе и гарнизоне, упомянутых в данной надписи, см. ниже) ясно предполагают более раннее соглашение , согласно которому Приена выплачивала синтаксис, а в город был введен македонский гарнизон. Исходя из всего этого, Э. Бэдиан заключает, что эдикт Александра, как и посвятительная надпись, должны быть датированы двумя-тремя годами позднее, чем принято. Причину же, которая вызвала к жизни новое соглашение царя с приенцами, исследователь видит в событиях, связанных с деятельностью флота Мемнона в Эгеиде в 333 г. до н.э. То внимание, которое уделено в надписи порту Приены - Навлоху (по Э. Бэдиану, он теперь полностью передается Александром в руки приенских граждан ), возможно,

Оговоримся, что так, т.е. как «соглашение», нами передается здесь (и будет передаваться при случае далее) английское слово «settlement», которое правильнее было бы перевести, исходя из соответствующего контекста, как «урегулирование, зафиксированное в официальном документе». Понимая, что слово «соглашение» не совсем верно отражает характер того типа документов, который использовал Александр в отношении приенцев (см. выше), мы, однако, вполне сознательно употребляем его вместо указанного русского варианта слова «settlement», чтобы лишний раз не загромождать текст настоящей работы неизбежными в противном случае тяжеловесными, хотя при этом и более точными, формулировками.

Следует указать, что к моменту издания Александром эдикта приенцам Навлох являлся или полностью, или почти полностью независимой от приенского полиса общиной. О Навлохе в общем см.: Ruge W. Naulochon (2) II RE. Bd. XVI. 1935. Sp. 1969; по поводу современного состояния изучения Навлоха к тому же см.: Nawotka К. Freedom of Greek Cities... P. 21. предполагает, что эта община, как тогда и Милет (см. выше), была захвачена персидскими навархами, а ее население, в отличие от живших там приенцев, лояльно отнеслось к персам (не исключено, что даже сдало им Навлох). И хотя не известно, была ли тогда захвачена персами и Приена, тем не менее, отмечает Э. Бэдиан, есть основания полагать, что в ней в то время если и не было измены, то, по крайней мере, имели место какие-то внутренние волнения: в тексте надписи сохранились упоминания о гарнизоне и судах, что, по мнению Э. Бэдиана, заставляет вспомнить о хиосском декрете (Ditt. Syll3., № 283) (т.е. о так называемом первом письме Александра Хиосу) .

Подобная датировка той и другой РІЗ приенских надписей была затем поддержана Э. Дж. Хейссерером, развившим и по-своему уточнившим положения Э. Бэдиана29. Что касается эдикта Александра приенцам, то, по словам Э. Дж. Хейссерера, в данном случае «Бэдиан сослужил науке настоящую службу, заметив то, что не увидели в течение стольких лет прежние издатели надписи: о датировке регуляционного указа (т.е. эдикта