Общественные отношения в Англии второй половины XVI века в восприятии современников-антиквариев Мелихова Полина Владимировна

Содержание к диссертации

Введение

Глава 1. Антикварии как интеллектуальное явление в Англии второй половины XVI столетия 42

1.1. Основные тенденции интеллектуального развития елизаветинской Англии 42

1.2. Антикварное общество: возникновение и место в интеллектуальном пространстве 57

1.3. Историческая культура ранних антиквариев: У. Кемден и У. Гаррисон 68

Глава 2. Антикварии об экономике и обществе елизаветинской Англии 90

2.1. Экономическое развитие: наследие Средневековья и новые веяния 90

2.1.1. Сельское хозяйство и социальный облик деревни 90

2.1.2. Производство и торговля 101

2.1.3. Город 112

2.2. Социальные трансформации и проблемы 118

2.3. Судебно-правовая система 147

2.4. Положение и роль церкви 156

Глава 3. Повседневная жизнь елизаветинских англичан в описаниях антиквариев 170

3.1. Городские и сельские жилища 170

3.2. Кухня и столовый этикет 183

3.3. Костюм и мода 206

3.4. Досуг и увлечения 211

Заключение 226

Список использованных источников и литературы 234

• Основные тенденции интеллектуального развития елизаветинской Англии
• Сельское хозяйство и социальный облик деревни
• Положение и роль церкви
• Досуг и увлечения

Введение к работе

Актуальность темы исследования. Научная ситуация последних десятилетий значительно актуализировала проблему исторической переходности. В истории Западной Европы важнейшим переходным периодом стала вторая половина XVI столетия, которая привлекает исследователей как время значительных и многосторонних перемен: средневековая Западная Европа начала движение к Западной Европе Нового времени. Одним из признанных лидеров этого процесса стала Англия. Утверждение на престоле династии Тюдоров, перестройка экономики и начало экономического подъема страны, деформация традиционной социальной структуры, изменения в системе государственности, переворот в религиозном сознании людей, вызванный Реформацией, развитие науки, образования и культуры под все возрастающим влиянием европейского Ренессанса, открытие Нового Света и формирование иной, по сравнению со Средневековьем, геополитической системы – все эти перемены способствовали росту национального самосознания англичан, стремившихся занять новое место в тогдашней Европе и мире.

Зарождение национального самосознания проявилось во все возраставшем интересе к истории своей страны, на волне которого современники не только обращались к прошлому, но и стремились зафиксировать и осмыслить происходившие на их глазах трансформации, дать им ту или иную оценку. Такое стремление отразилось и в сочинениях английских антиквариев – представителей интеллектуальной элиты елизаветинской Англии. Обращение к их трактовке современной им действительности позволяет не только уяснить, как они воспринимали общественные отношения, какие именно изменения замечали, но и наполнить новым содержанием и глубже понять переходный характер второй половины XVI столетия в истории Англии.

Актуальность обращения к творческому наследию английских антиквариев связана также с особой их национальной значимостью. Английские антикварии не только «вновь открыли» Британию для англичан, но изучение ими прошлого имело целью возрождение патриотических чувств и рост престижа государя. Существовал и прямой заказ власти на приемлемую версию прошлого: обоснование легитимности династии (так называемый «Тюдоровский миф»), а также преемственности от античных греков и римлян.

Степень изученности проблемы. При подготовке диссертационной работы был привлечен широкий круг разнообразной по тематике научной литературы. Представляется целесообразным при её рассмотрении использовать проблемно-хронологический принцип. В зарубежной, англо-американской, историографии мы условно выделили следующие группы исследований: 1) посвященные истории Лондонского королевского общества и Антикварного общества; 2) об антикварианизме как интеллектуальном явлении, связанном с процессом институционализации истории как науки; 3) затрагивающие проблему места и роли антиквариев в истории политической мысли Англии; 4) посвященные антиквариям старшего поколения, к числу которых принадлежат У. Кемден и У. Гаррисон.

Значительный пласт англоязычной историографии, в той или иной степени затрагивающей деятельность английских антиквариев, посвящен истории Лондонского королевского общества. Первые шаги в данном направлении были предприняты еще в 1667 г., когда вышла в свет книга Т. Спрата – первого официального историографа Общества¹. Его «История», в последующем многократно переизданная, стала моделью для написания других трудов по истории данного сообщества. Последующими поколениями исследователей активно заимствовались и цитировались опубликованные в текстах антиквариев средневековые документы, архивные оригинальные материалы, переведенные с латыни и греческого, карты. Самыми существенными можно назвать работы Т. Бирча², С. Р. Велда³, Г. С. Джонса⁴, Т. Д. Кендрика⁵, появившиеся в XVIII –

первой половине XX в.

Интерес к истории научного знания возрос в англоязычных странах после Второй мировой войны. Особенно заметным он был в Великобритании и США, где Лондонское королевское общество вновь привлекло к себе внимание исследователей, обратившихся также к его истокам. Появляется объемный труд Джоан Эванс, посвященный непосредственно истории Антикварного общества⁶ и получивший широкое признание. По аналогии с Дж. Эванс Обществу, истории его создания и трансформации, его участникам, методам их работы, роли в научной жизни, посвятили свои труды Р. де Молен, С. Мендик и др.⁷

С 1940-х гг. ученые все чаще стали обращаться к тестам ранних антиквариев и их последователей, пытаясь установить связь их наследия с процессом институционализации истории. В этом ключе задача изучения антикварианизма как системного явления была обозначена У. Хаутоном в 1942 г.⁸, предметом исследования которого стали «антикварии», объединявшие знатоков древностей и гуманитарных наук, которые также искали и коллекционировали картины, скульптуры, гравюры и разнообразные «диковины». Значительный вклад в изу-

¹ Sprat T. History of Royal Society. L., 1667. (Facsimile reprint, ed. by J. I. Cope and H. W. Jones. St. Louis
MO, 1958).

² Birch T. The History of the Royal Society of London, for improving of natural knowledge from its first
rise: in 4 vols. L., 1756–1757. (Facsimile reprints: N. Y.: Johnson, 1968).

³ Weld C. R. A History of the Royal Society, with memoirs of the presidents: in 2 vols. L., 1848. (Facsimile
reprint: Salem NH: Ayer, 1975).

⁴ Jones H. S. The Foundation and History of the Camden Chair. Oxoniensa, 1943. Vol. 8–9. Р. 169–192.

⁵ Kendrick T. D. The Presidents of the Society of Antiquaries of London: with biographical notes. L., 1945.
P. 1-19; Idem. British Abtiquity. L., 1950.

⁶ Evans J. A History of the Society of Antiquaries. Oxford, 1956.

⁷ De Molen L. R. Proceedings of the American Philosophical Society. 1984. Vol. 128. No. 4: The Library of
William Camden. Р. 326-409; Dunn R. D. William Camden's Remains Concerning Britain. Toronto, 1984;
Mendyk S. A. E. Speculum Britanniae. Regional Study, Antiquarianism and Science in Britain to 1700.
Toronto, 1989; Idem. Early British Chorography // The Sixteenth Century Journal. Vol. 17. 1995; Rockett W.
The Structural Plan of Camden’s Britannia // The Sixteenth Century Journal. 1995. No 26 (4). Р. 829–841;
Collinson Р. One of us? William Camden and the making of history // The Camden Society Centenary
Lecture. 1998. 6^th Series. No 8. Р. 139–163; Visions of Antiquity: the Society of Antiquaries of London
1707–2007 / ed. by S. Pearce. L., 2007; Making History: Antiquaries in Britain 1707–2007. L., 2007.

⁸ Houghton W. E., Jr. The English Virtuoso in the Seventeenth Century: Part I // Journal of the History of
Ideas. 1942. Vol. 3, no. 1. P. 51–73; Idem. The English Virtuoso in the Seventeenth Century: Part II //
Journal of the History of Ideas. 1942. Vol. 3, no. 2. P. 190–219.

чение антикварианизма в контексте процесса институционализации истории внесла дискуссия о так называемой «исторической революции» (Дж. Г. Покок, Ф. С. Фасснер, Дж. Франклин, Д. Келли), в ходе которой значительная часть наследия английских антиквариев была рассмотрена с точки зрения использовавшихся ими методов, а также в русле развития европейского историописания. В частности, С. Шапин пришел к выводу, что антикварии являлись родоначальниками английского историописания, внесшими большой вклад в развитие национальной истории Британских островов⁹.

Наиболее значительными исследованиями, публикация которых послужила импульсом для появления исследований об исторических штудиях и антикварном движении, стали работы А. Момильяно и Ф. Леви¹⁰, которые обозначили антикварианизм как «способ формирования самосознания наций посредством открытия их древних традиций».

Существенный вклад в изучение антикварианизма внес историк культуры П. Миллер¹¹, выделивший несколько этапов в его развитии, начиная с 1430– 1440 гг., когда сформировалась гуманистическая идея возрождения Античности как образа жизни и мышления, и заканчивая 1830-ми гг., когда деятельность немецких учёных привела к окончательному выходу за пределы антиквариа-низма. XVI столетию П. Миллер отводит особое место в процессе эволюции антикварианизма: именно в это время, по его мнению, были выработаны научные методы реконструкции прошлого.

С 1940-х гг. в англо-американской историографии возрастает интерес к социально-политической истории, в контексте которой особое место было уделено также роли интеллектуалов в истории политической мысли Англии. Мнение о тесной взаимосвязи интеллектуалов и политики Тюдоров впервые высказали американские историки У. Зивилд, С. Ф. Каспари и А. Б. Фергюсон¹². По их словам, между антиквариями и тюдоровским правительством существовала некая «гармония», которая и обусловила многие успехи политики новой династии. У. Зивилд убедительно показал, что тюдоровские правители систематически привлекали многих английских интеллектуалов, которых они специально субсидировали, для теоретического обоснования и пропаганды своей политики. Наряду с общими работами о роли интеллектуалов в жизни общества и государства в 1960-х гг. выходит значительное число исследований, посвященных

⁹ Shapin S. The Scientific Revolution. Chicago, 1980.

¹⁰ Momigliano A. D. Ancient History and the Antiquarian // Journal of the Warburg and Courtauld Institutes.
1950. Vol. 13, no. 3/4. С. 285–315; Levy F. J. The Making of Camden’s Britannia. Bibliothque
d’humanisme et Renaissance. San Marino, 1964. Vol. 26. P. 70–97; Idem. Tudor Historical Thought. San
Marino, Calif., 1967.

¹¹ Miller P. History and Its Objects: Antiquarianism and Material Culture since 1500. Ithaca; L., 2017.

¹² Zeeveld W. G. Foundations of Tudor Policy. Cambridge (Mass.), 1948; Caspari S. F. Humanism and the
Social Order in Tudor England. Chicago, 1954; Ferguson A. B. The Articulated Citizen and the English
Renaissance. Durham, 1965.

отдельным крупным представителям социально-политической мысли Англии XVI – начала XVII в.¹³

Косвенным образом наследие антиквариев оказывалось в поле зрения исследователей при изучении путей развития интеллектуальной истории в Англии раннего Нового времени. Известный британско-канадский исследователь Д. Вулф наметил и систематизировал основные направления развития английского историописания в ренессансной Англии¹⁴. Другие исследователи продолжали рассматривать антикварное движение в контексте развития права, политических и религиозных процессов XVI–XVII вв.¹⁵ Значительный вклад в понимание истоков, развития и влияния антикварного движения внесла Б. Шапи-ро¹⁶.

В последние десятилетия исследователи стали проявлять большой интерес к антиквариям старшего поколения, изучая их вклад в развитие научной исторической мысли Англии эпохи Возрождения¹⁷. Неоднократному анализу подвергалась «Британия» У. Кемдена – самая известная работа антиквария¹⁸. Однако единственная фундаментальная работа, посвященная самому У. Кемдену, – это опубликованная в 2007 г. монография У. Херендина¹⁹.

Что касается У. Гаррисона, то он до настоящего времени остается в стороне от серьезного научного интереса. Кроме биографической справки, данной лингвистом Дж. Фурнивалом²⁰, и слов самого антиквария, переписанных последующими поколениями, трудно встретить другую информацию. Немногим более востребованным главный труд антиквария стал после выхода в свет книги британского историка и писателя Я. Мортимера о социально-экономической истории елизаветинской Англии, в которой «Описание» У. Гаррисона привлекается в качестве одного из источников²¹.

¹³ См., напр.: Dewar M. Sir Thomas Smith. A Tudor Intellectual in Office. L., 1964; Sturz Е. The Works
and Days of John Fisher (1469-1535). Cambridge (Mass.), 1967; Hogrefe Р. Sir Thomas Elyot, Englishmen.
Ames, 1967; Lehmberg S. E. Sir Thomas Elyot. Tudor Humanist. N. Y., 1969.

¹⁴ Woolf D. R. Erudition and the Idea of History in Renaissance England // Renaissance Quarterly. 1987.
Vol. 40. No 1. P. 11–48; Idem. The Idea of History in Early Stuart England. Toronto, 1990; Idem. From
Hystories to the Historical: Five Transitions in Thinking about the Past, 1500–1700 // Huntington Library
Quarterly. 2005. Vol. 68. No. 1–2. P. 33–70.

¹⁵ Patterson A. Reading Holinshed's «Chronicles». Chicago, 1994; Parry G. The Trophies of Times: English
Antiquarians of the Seventeenth Century. Oxford, 1995.

¹⁶ Shapiro B. A Culture of Fact: England, 1550–1720. Cambridge, 2003.

¹⁷ Parry G. J. R. A Protestant Vision: William Harrison and the Reformation of Elizabethan England.
Cambridge, 1987; Simon A. Leicester and the Court: Essays on Elizabethan Politics. Manchester, 2002;
Parry G. The Trophies of time. English Antiquaries of the Seventeenth Century. Oxford, 2004; Oliver D.
Harris. William Camden, Philemon Holland and the 1610 translation of Britannia // Antiquaries Journal.
2015. Vol. 95. P. 279–303.

¹⁸ Rockett W. The Structural Plan of Camden’s Britannia // Sixteenth Century Journal. 1995. № 26. P. 829–
841; Kunst Ch. William Camden’s Britannia: history and historiography. L., 1995; Boon G. C. Camden and
the Britannia // Archaeologia Cambrensis. 1998. No 136. P. 1–19; Piggott S. William Camden and the
Britannia / ed. by R.C. Richardson // The Changing Face of English Local History. Aldershot, 2000;
Richardson R. C. William Camden and the Re-Discovery of England. L., 2004.

¹⁹ Herendeen W. H. William Camden. A Life in Context. Woodbridge, 2007.

²⁰ Furnivall Fr. J. Harrison William // Dictionary of National Biography: in 63 vols. L., 1885–1900. Vol. 25.
P. 46–47.

²¹ Мортимер Я. Средневековая Англия. Путеводитель путешественника во времени. М., 2014.

Если в зарубежной историографии Антикварным обществом, антиквариа-низмом и некоторыми отдельными антиквариями занимались несколько поколений ученых, то в отечественной историографии столь устойчивой традиции пока нет: она только формируется, хотя сделано немало.

К истории Лондонского королевского общества впервые обратился советский марксист-обществовед Б. Гессен (1893–1936), предложивший новый в то время подход, основывавшийся на идеях и методах бурно развивавшейся со-циологии²². О. Л. Вайнштейн (1894–1980)²³ в контексте средневековой западноевропейской историографии обозначил нишу, которую заняли английские антикварии – не то историки, не то компиляторы исторических сочинений, однако, настоящие эрудиты своего дела, заслугой которых автор считает создание «не чуждых гуманистическим приемам и одновременно продолжавших средневековую традицию» произведений нового жанра: историко-географических и антикварных описаний родной страны, пронизанных ярким патриотизмом. Л. С. Клейн (род. в 1927 г.) обратил внимание на антикварное движение в контексте становления археологии как науки²⁴.

Несколько десятилетий назад отечественные исследователи стали проявлять интерес к английским антиквариям как интеллектуальному явлению. В конце XX в. историки обратились к истокам исторического знания – «доинсти-туциональному»²⁵ знанию, которое связано с процессом зарождения национального историописания, а оно, в свою очередь, – с интеллектуальным движением антиквариев. В ряде статей Л. П. Репиной охарактеризованы различные формы, способы и уровни восприятия прошлого, концепции представителей исторической мысли разных эпох, в том числе и место антиквариев в становлении исторической мысли раннего Нового времени²⁶. Изучению антиквариев (У. Дагдейла и его последователей) в контексте научной революции посвятила свои исследования В. В. Зверева²⁷. О. В. Дмитриева через участие членов Антикварного общества (юристов-антиквариев У. Ламбарда и Дж. Хукера) в поли-

²² Гессен Б. М. Социально-экономические корни механики Ньютона. М.; Л., 1933.

²³ Вайнштейн О. Л. Западноевропейская средневековая историография. М.; Л., 1964.

²⁴ Клейн Л. С. История археологической мысли: в 2 т. СПб., 2011. Т. 1.

²⁵ Пронина Е. А. У истоков национального историописания: Андре Дюшен и Уильям Кемден (опыт
историко-культурного анализа): дисс. … кан. ист. наук. СПб., 2013. С. 3.

²⁶ Репина Л. П. Историческая память и современная историография // Новая и новейшая истории,
2004. С. 39–51; Она же. Знание о прошлом и историческая культура // Казанский университет как
исследовательское и социокультурное пространство. Казань, 2005. С. 302–310; Она же. Память и ис-
ториописание // История и память: Историческая культура Европы до начала Нового времени / под
ред. Л.П. Репиной. М., 2006; Она же. Память о прошлом и история // Диалоги со временем: память о
прошлом в контексте истории / под ред. Л.П. Репиной. М., 2008. С. 7–18; Она же. Представления о
прошлом и связь времен в историческом сознании // Образы времени и исторические представления:
Россия – Восток – Запад / под ред. Л.П. Репиной. М., 2010. С. 9–24; Она же. Историческая наука на
рубеже XX – XXI вв.: социальные теории и историографическая практика. М., 2011. С. 411–502.

²⁷ Зверева В. В. Представления прошлого в трудах английских антикваров XVII в. // Образы прошлого
и коллективная идентичность в Европе до начала Нового времени / под ред. Л.П. Репиной. М., 2003.
С. 223–242; Она же. Модели естественной истории // Диалоги со временем: память о прошлом в кон
тексте истории. М., 2008. С. 522–553; Она же. Антикварианзим XVI–XVII вв.: представление про
шлого в контексте научной революции // Образы времени и исторические представления: Россия –
Восток – Запад / под. ред. Л. П. Репиной. М., 2010. С. 756–771.

тико-правовой деятельности осветила их роль в обосновании легитимности власти английских королей²⁸. Н. С. Креленко затронула проблему антиквариа-низма в контексте истории исторического знания, отметив, в частности, принадлежность У. Кемдена к эрудитскому направлению в изучении прошлого²⁹.

Большую роль в изучении антиквариев и антикварианизма внесли ученые Санкт-Петербургского университета. Еще в конце 1990-х гг. С. Е. Федоров обратился к антиквариям в контексте изучения социальных элит, которые позиционировали свою деятельность с «восстановлением» национального прошлого и последовательным применением уроков прошлого в реальной жизни. Исследователь открыл новое направление антикварного историописания³⁰. Речь идет о своеобразном варианте формирования коллективной общности в условиях композитарной Британской монархии XVI – начала XVII в., пытавшейся преодолеть партикуляризм составляющих ее английского, шотландского, ирландского и валлийского компонентов. Автор полагает, что роль антиквариев сводилась к выстраиванию в сознании современников необходимых, с их точки зрения, причинно-следственных связей. Антикварии определяли контекст конечного восприятия собирательных образов, метафор, а также излагаемой вереницы событий и фактов, что обеспечивало поддержание определенного типа исторической памяти и ее систематическое воспроизведение. Изучение регионального и национального прошлого антиквариями осуществлялось через развенчание сложившихся стереотипов.

Е. Ю. Митина на примере «Британии» У. Кемдена обратилась к роли национальных мифов (о троянце Бруте и о короле Артуре) в создании национальной истории³¹. Она показала, что Кемден опроверг гальфридианские мифы и попытался создать более прочную историческую основу национального единства Англии. Он заменил миф о происхождении британцев от Брута исторической теорией, которая основана на доскональном изучении всех доступных источников. Автор подчеркивает, что «Британия» У. Кемдена стала наиболее важной работой, изменившей отношение английского научного сообщества к гальфридианским мифам.

²⁸ Дмитриева О. В. «Усердный антикварий» Джон Хукер и рождение англосаксонского парламента //
Диалог со временем. 2009. Вып. 27. С. 279–301; Она же. «Честный Ламбард» и «германистическая»
концепция древнего парламента // Вестник ОГУ. 2010. № 10 (116). С. 4–12; Она же. Самоидентифи
кация английской нации в парламентских дебатах второй половины XVI – начала XVII в. // Этносы и
нации в Западной Европе в Средние века и раннее Новое время. СПб., 2015. С. 161–178.

²⁹ Креленко Н. С. Новое и новейшее время стран Запада: проблемы историографии и судьбы истори
ков. Саратов, 2009. С. 27. На то, что в своих исторических исследованиях антикварии ближе всего
стояли к эрудитам – публикаторам средневековых источников, обратил внимание и Д. Штользенберг
(см.: Stolzenberg D. Egyptian Oedipus: Athanasius Kircher and the secrets of antiquity. L.; Chicago, 2015.
Р. 18).

³⁰ Федоров С. Е. Антикварное историописание: история и современность в яковитской Англии. СПб.,
2007. Он же. Британская идентичность и композитарная монархия в раннее Новое время // Этносы и
«нации» в Западной Европе в Средние века и раннее Новое время / под ред. Н. А. Хачатурян. СПб.,
2015. С. 151–161.

³¹ Митина Е. Ю. Национальные мифы и национальная история в «Британии» Уильяма Кэмдена //
Вестник Санкт-Петербургского университета. Сер. 2. 2007. Вып. 3. С. 156–164.

В 2007 г. ученица С. Е. Федорова А. А. Паламарчук защитила кандидатскую диссертацию, посвященную реконструкции и комплексному анализу концепций, выработанных лондонскими антиквариями конца XVI – начала XVII в. в области английского государства, права и общества³². Предметом исследования А. А. Паламарчук стали теоретические построения лондонских антиквариев, касающиеся социальных (знать) и политических изменений, происходивших в тюдоро-стюартовскую эпоху, а также лежащие в их основе методы отражения и осмысления реальности, факторов, конструирующих государство и общество в их исторической динамике. В качестве основных источников автор привлекла сочинения лондонских антиквариев, условно образующих «второе поколение»: У. Сегара, Дж. Гвиллима, Дж. Сэлдена, Т. Миллза, Р. Коттона и др.

С. Е. Федоров и А. А. Паламарчук впервые поставили проблему антикварного дискурса, на материале сочинений Дж. Ашера, Дж. Споттисвуда и Д. Калдервуда выявив его принципы: невмешательство в религиозные дела, «сворачивание» и повторное «разворачивание» действительности и др.³³ Этот материал был дополнен С.Е. Федоровым в статье, посвященной «Британии» У. Кемдена, в которой рассматриваются механизмы формирования кемденов-ского повествования, его бинарность: переплетение мифа и реальной истории³⁴.

В совместной монографии С. Е. Федоров и А. А. Паламарчук обратились к самому понятию «антикварного дискурса», включающего методы работы, аудиторию антикварных трактатов, а также восприятие антиквариями социально-политической действительности тюдоровской и яковитской Англии: внутренней трансформации сословно-представительных классов и всего английского знатного сословия³⁵.

Е. А. Терентьева (Пронина) занимается проблемой места и роли наследия антиквариев и эрудитов в формировании национального историописания: французского – на примере работ Андре Дюшена и английского – на примере трудов У. Кемдена³⁶. Автор подчеркнула очевидную связь антикварного движения с зарождением и формированием первичных форм этнокультурного самосознания англичан, выделила методологическую составляющую антиквар-

³² Паламарчук А. А. Английское общество, государство и право в концепциях лондонских антиквари
ев конца XVI – начала XVII вв.: дис. ... канд. ист. наук. СПб., 2007.

³³ Фёдоров С. Е., Паламарчук А. А. Прошлое крупным планом: темпоральные измерения в антиквар
ном дискурсе // Образы времени и исторические представления: Россия – Восток – Запад / под ред.
Л.П. Репиной. М., 2010. C. 226–244.

³⁴ Федоров С. Е. «Британская» история Уильяма Кемдена // История. Электронный научно-
образовательный журнал. 2016. № 2 (46). С. 5. URL: (дата
обращения: 25.01.2018).

³⁵ Паламарчук А. А., Федоров С. Е. Антикварный дискурс в раннестюаровской Англии. СПб., 2015.

³⁶ Пронина Е. А. У истоков национального историописания: Андре Дюшен и Уильям Кемден (опыт
историко-культурного анализа): дисс. … канд. ист. наук. СПб., 2013; Терентьева Е. А. Государствен
ное строительство и историописание в Англии и Франции раннего Нового времени // Социогумани-
тарное знание в условиях трансформации общества: матер. конф. преподавателей на XVI Междунар.
Балтийском коммуникационном форуме «Глобальные и региональные коммуникации: настоящее и
будущее» / под ред. А.С. Алешина и др. СПб., 2014. С. 149–153; Она же. Эрудитское и антикварное
течения в европейской исторической мысли раннего Нового времени // Вестник Гуманитарного фа
культета СПбГУ им. проф. М.А. Бонч-Бруевича / под ред. С.А. Лосева. 2015. С. 170–175.

ных трактатов³⁷. Одну из своих статей она специально посвятила историческому методу У. Кемдена³⁸.

Если деятельность У. Кемдена неоднократно освещалась в исследованиях,

то фигура У. Гаррисона оказалась не столь популярной и в отечественной исто-риографии³⁹.

При подготовке диссертации нами был привлечен широкий и разнообразный круг литературы, посвященной общественным отношениям в Англии второй половины XVI в., включающим основные их элементы: экономику (сельское хозяйство, торговлю, промышленность), социальное устройство, религиозную жизнь и положение церкви, повседневную культуру. Среди исследований по социально-политической истории Англии второй половины XVI в. отдельно следует выделить работы, посвященные Елизавете I Тюдор и её полити-ке⁴⁰, так как именно время ее правления практически совпадает с хронологическими рамками диссертации. В значительном круге исследований освещаются различные аспекты политической истории и политической культуры Англии в интересующий нас период ⁴¹, экономики (перестройка сельского хозяйства и

³⁷ Терентьева Е. А. Национальные церкви и религия в восприятии французских эрудитов и англий
ских антиквариев (на примере наследия Андре Дюшена и Уильяма Кэмдена) // Проблемы истории и
культуры средневекового общества. Матер. XXXIV всеросс. науч. конф. «Курбатовские чтения» (25–
28 ноября 2014 года). [Электронный ресурс] / под ред. А. Ю. Прокопьева. СПб., 2016. С. 100–106.

³⁸ Терентьева Е. А. Рассуждение о методе Уильяма Кемдена // Диалог со временем. 2015. Вып. 51.
С. 300–309.

³⁹ Дубовская Я. Ю. У. Гаррисон о культуре питания англичан // Новый век: история глазами молодых:
межвуз. сб. науч. тр. молодых ученых, аспирантов и студентов / под ред. Л. Н. Черновой. Саратов,
2013. Вып. 12. С. 39-51; Она же. Англия второй половины XVI века в описании современника. Сара
тов, 2016. URL: xvi_veka_v_opisanii_sovremennika/ (да
та обращения: 26.06.2016).

⁴⁰ См., напр.: Harrison D. Tudor England. L., 1953; Williamson J. A. The Tudor age. L., 1953; Rowse A. L.
The Elizabethan age. L., 1955; Jenkins E. Elizabeth the Great. L., 1958; Hurstfield J. Freedom, corruption
and government in Elizabethan England. Cambridge, 1973; Elton G. R. England under the Tudors. L., l978;
Хеншелл Н. Миф абсолютизма: Перемены и преемственность в развитии западноевропейской монар
хии раннего Нового времени / пер. с англ.; отв. ред. С. Е. Федоров. СПб., 2003 (англ. изд.: 1992);
Kelley D. Elizabethan political thought // The varieties of British Political Thought, 1500–1800. Cambridge,
1996. P. 58–60; McLaren A. N. Political Culture in the Reign of Elizabeth I: Queen and Commonwealth,
1558–1585. N. Y., 2001; Merritt J. F. The Social World of Early Modern Westminster: Abbey, Court and
Community, 1525–1640. Manchester, 2005; Дмитриева О.В. Елизавета I. Семь портретов королевы. М.,
1998; Митрофанов В. П. Собственность и финансовые обязательства англичан (конец XVI – первая
треть XVII вв.) // Электронный научно-образовательный журнал «История». 2017. T. 8. Вып. 8 (62)
[Электронный ресурс]. Доступ для зарегистрированных пользователей. URL:
(дата обращения: 27.12.2017); Царева Ю. И. Основные на
правления финансовой политики Тюдоров // Новая и новейшая история. 2018. № 2. С. 3–14.

⁴¹ См., напр.: Hoak D. Tudor Political Culture. Cambridge, 1995; Tittler R. The Reformation and the towns
in England: politics and political culture in 1540–1640. Oxford, 1998; Mears N. Queenship & Political
Discourse in the Elizabethan Realms. Cambridge; N. Y., 2005; Withington P. The Politics of
Commonwealth. Citizens and Freemen in Early Modern England. N. Y., 2005; The Monarchical Republic of
Early Modern England: Essays in Response to Patrick Collinson / ed. by J. F. McDiarmid. St. Andrews
Studies in Reformation History. Aldershot, 2007; Дмитриева О.В. «Древняя и достойнейшая процес
сия»: репрезентация королевской власти в парламентских церемониях второй половины XVI – начала
XVII века // Королевский двор в политической культуре средневековой Европы / под ред.
Н.А. Хачатурян. М., 2004. С. 360–382; Она же. Самоидентификация английской нации в парламент
ских дебатах второй половины XVI – начала XVII в. // Этносы и «нации» в Западной Европе в Сред
ние века и раннее Новое время / под ред. Н. А. Хачатурян. СПб., 2015. C. 161–178; Бельцер А. А.

огораживания, появление новых производств, развитие торговли и т.д.) и социальной жизни (усложнение структуры общества, пауперизация и т.д.)⁴², её культуры и образования⁴³, повседневной жизни англичан⁴⁴.

Таким образом, в зарубежной (англоязычной) историографии антикварии изучаются по нескольким направлениям: формирование национальной идеи, национальной идентичности, становление национального историописания и роль в этом английских антиквариев раннего Нового времени, преимущественно XVII–XVIII вв.; история Антикварного общества; деятельность Лондонского королевского общества и антиквариев в XVII–XVIII вв. Несколько исследова-

Вражда Клиффордов и Дакров: соперничество аристократов и королевская политика в западном по-граничье при первых Тюдорах // Средние века. 2017. Т. 78. № 3. С. 110-129; Он же. Мировые судьи англо-шотландского пограничья в 1528-1536 гг. // Вестник Нижегородского университета им. Н. И. Лобачевского. 2017. № 3. С. 33-37.

⁴² См., напр.: Davis R. English Overseas Trade, 1500–1700. L., 1975; Clark Р., Slack Р. English Towns in
Transition 1500–1700. L.; N. Y., 1976; Wrightson K. English Society 1580–1680. L., 1982; Bush M. L. The
English Aristocracy. Manchester, 1984; Briggs A. A Social History of England. L., 1985; Prest W. The
Professions in Early Modern England. L.; N. Y.; Sydney, 1987; Rappaport S. Worlds within Worlds:
Structures of Life in Sixteenth-Century London. Cambridge, 1989; Archer I. W. The Pursuit of Stability:
Social Relations in Elizabethan London. Cambridge, 1991; Heal F., Holmes C. The Gentry in England and
Wales 1500–1700. Basingstoke, 1994; Barry J., Brooks C. The Middling Sort of People. Houndmills;
Basingstoke, 1994; Griffiths P. Lost Londons. Cambridge, 2008; Савин А. Н. Английская секуляризация.
М., 1907; Семенов В. Ф. Огораживания и крестьянские движения в Англии. М.; Л., 1949; Штокмар
В. В. Очерки по истории Англии XVI века. Л., 1957; Она же. Экономическая политика английского
абсолютизма в эпоху его расцвета. Л., 1962; Мещерякова Н.М. Основные черты генезиса капитализма
в промышленности Англии ХVI – нерв. пол. ХVII в. // Проблемы генезиса капитализма. М., 1973; Яб-
рова М. М. Зарождение раннекапиталистических отношений в английском городе. Саратов, 1983; Ви
нокурова М. В. Нищие в малых городах Юго-Западной Англии XVI–XVII вв. // Средние века. М.,
1997. Вып. LIX. C. 43–48; Она же. Мир английского манора. По земельным описям Ланкашира и
Уилтшира второй половины XVI – начала XVII в. М., 2004; Дмитриева О. В. Социально-
экономическое развитие Англии в XVI в. М., 1990; Она же. Английское дворянство в XVI – начале

XVII в.: границы сословия // Европейское дворянство XVI–XVII вв.: Границы сословия / отв. ред.
В.А. Ведюшкин. М., 1997. С. 11–34; Митрофанов В. П. Крестьяне и государство в Англии второй
половины XVI – первой трети XVII веков. Н. Новгород, 2003; Чернова Л. Н. Правящая элита Лондона
XIV–XVI веков. Саратов, 2005; Она же. Под сенью Святого Павла: деловой мир Лондона XIV–
XVI вв. М., СПб., 2016; Мосолкина Т. В. Город Бристоль в XIV–XV вв. Саратов, 1997; Она же. Соци
альная история Англии XIV–XVII вв. М.; СПб., 2017.

⁴³ См., напр.: Stone L. The educational Revolution in England, 1560–1640 // Past and Present. 1964. No 28;
Idem. Literature and Education in England, 1640–1900 // Past and Present. 1969. No 42; Manley L.
Literature & Culture in Early Modern London. Cambridge, 1995; Дмитриева О.В. Культура Англии в
конце XV – начале XVII в. // Культура Западной Европы в эпоху Возрождения. М., 1996. С. 173–217.

⁴⁴ См., напр.: Бартон Э. Повседневная жизнь англичан в эпоху Шекспира / пер. с англ. М., 2005 (1-е
изд.: L., 1958); Black M. Food and Cooking in Medieval Britain, English Heritage. N. Y., 1985;
Wilson C. A. Food and Drink in Britain. Chicago, 1991; Picard L. Elizabeth's London. Everyday life in
Elizabethan London. L., 2003; Bingham J., Steele P. A History of Fashion and Costume: in 8 vols. Vol. 3.
Elizabethan England. Chicago, 2005; Arnold J. Patterns of fashion. L., 2008; Mentges G. European Fashion
(1450–1950) Mainz, 2011; Дудникова Г. П. История костюма. Ростов н/Д., 2001; Киреева Е. В. История
костюма. Европейские костюмы от Античности до ХХ в. М., 1970; Евсеев В. А. Повседневная жизнь
английских горожан в Тюдоровскую эпоху (рабочий день и досуг на примере Ковентри и Лондона) //
Человек XVI столетия М., 2000. C. 212–220; Комиссаржевский Ф. Ф. История костюма. М., 2005;
Чернова Л. Н. «Обучая наукам и другим ремеслам и искусствам…»: отношение к образованию в ку
печеской среде Лондона второй половины XVI века // Британские чтения. Саратов, 2014. С. 69–77;
Киясов С. В., Мосолкина Т. В., Чернова Л. Н. Лондон на рубеже эпох: мозаика повседневности (XVI–

XVIII вв.).

ний посвящены биографии, деятельности и историческому методу У. Кемдена. У. Гаррисону уделено совсем незначительное внимание.

В отечественной историографии к антикварианизму как интеллектуальному явлению обратились несколько десятилетий назад. За это время появились работы, в которых показаны место и роль антиквариев в становлении политико-правовой культуры и исторического знания, в формировании национального историописания и в Англии; поставлена и рассматривается проблема антикварного дискурса, но преимущественно на материале творчества антиквариев стю-артовской Англии. Антикварии привлекают внимание исследователей и в контексте истории искусства Англии XVIII в. В отдельных исследованиях представлены рассуждения об исторической культуре У. Кемдена. В значительно меньшей степени изучен У. Гаррисон и его трактат: этому сюжету посвящены единичные публикации. Это обстоятельство придает данному диссертационному исследованию дополнительную актуальность.

Предметом исследования являются общественные отношения в Англии второй половины XVI в. как на уровне функционирования всего социума, так и повседневной жизни отдельных людей в трактовке современников-антиквариев.

Объектом исследования выступают представления о социальной действительности Англии второй половины XVI в., нашедшие отражение в сочинениях ранних антиквариев: «Описании елизаветинской Англии» У. Гаррисона (1534–1593) и «Британии, или хореографическое описание самых процветающих королевств, Англии, Шотландии и Ирландии, а также дружеских им островов и земель» У. Кемдена (1551–1623).

Интерес к У. Гаррисону и У. Кемдену вызван следующими обстоятельствами. Оба принадлежали к кругу ранних антиквариев – идейных создателей Антикварного общества и его покровителей на самом начальном этапе, заложивших фундамент антикварного дискурса и задавших некий стандарт антикварным штудиям⁴⁵. Они были хорошо знакомы и тесно общались: У. Гаррисон являлся учеником и помощником У. Кемдена. Определенная полярность социально-профессионального статуса и подходов к написанию сочинений, присущие Гаррисону и Кемдену, позволяют изучить английскую общественную жизнь второй половины XVI столетия с разных точек зрения и, следовательно, создать более многоплановую и исторически адекватную её картину.

Важно подчеркнуть, что сочинения У. Гаррисона и У. Кемдена интересуют нас в первую очередь как людей, живших в Англии второй половины XVI в., как современников происходивших в то время события, явлений и процессов. И лишь во вторую очередь мы учитывали их принадлежность к раннеантиквар-ному сообществу.

Хронологические рамки исследования определяются, во-первых, годами жизни и активного творчества У. Гаррисона и У. Кемдена, во-вторых, датами

⁴⁵ Паламарчук А. А. Символика и атрибутика королевской власти и антикварный дискурс начала XVII века // Священное тело короля: Ритуалы и мифология власти. М., 2006. С. 404–418.

публикации интересующих нас сочинений: «Описание елизаветинской Англии» впервые появилось в 1577 г., «Британия» – в 1586 г.

Цель диссертационного исследования состоит в изучении разных аспектов общественных отношений в елизаветинской Англии в трактовке современников – У. Кемдена и У. Гаррисона, являвшихся ранними представителями антикварного сообщества.

Задачи исследования:

показать ранних антиквариев как интеллектуальное явление в Англии второй половины XVI в.;

систематизировать биографические данные об У. Кемдене и У. Гаррисоне и определить их роль в формировании исторической культуры антиквариев;

выявить представление современников-антиквариев об экономике Англии второй половины XVI в.;

представить взгляды У. Кемдена и У. Гаррисона на современное им английской общество и социальные проблемы;

показать восприятие ранними антиквариями судебно-правовой системы и церкви в елизаветинской Англии;

- охарактеризовать повседневную жизнь англичан в трактовке
У. Гаррисона и У. Кемдена;

- выявить специфику восприятия социальной действительности Англии
У. Кемденом и У. Гаррисоном как представителями антикварной традиции.

Источниковая база диссертационного исследования. Источниковую базу исследования составили нарративные, законодательные и документальные источники.

Основными нарративными источниками стали сочинения ранних антиквариев, образующих «старшее поколение»: «Описание елизаветинской Англии» У. Гаррисона⁴⁶, «Британия» У. Кемдена⁴⁷. Оба сочинения представляют источники энциклопедического характера, с данными о топографии, географии, климате, почвах, растениях, о событиях из прошлого Британии, о людях, постройках, механических устройствах, традициях в быту и одежде, жилище и увлечениях, а также простыми картинами жизни английского общества, с обильным наличием комментариев авторов, ссылками на цитаты античных авторов, все украшено гербами, картами и набросками. При этом, если гуманистическая энциклопедия мыслилась как новое исследование, произведенное на основе других книг, сочинений предшественников, то книжное знание, занимавшее исключительно важное место в сочинениях антиквариев XVI в., не превосходило по значимости самостоятельный сбор информации⁴⁸.

⁴⁶ Harrison W. A Description of Elizabethan England written for Holinshed’s Chronicles // The Harvard
Classics. URL: (дата обращения: 1.03.2015).

⁴⁷ Camden W. Britain, or, a Chorographicall Description of the most flourishing Kingdomes, England,
Scotland, and Ireland. Vol. 17. Description of England and Wales.
URL: (дата обращения:
27.01.2016).

⁴⁸ Зверева В. В. Антикварианзим XVI–XVII вв.: представление прошлого в контексте научной рево
люции. С. 758.

Дополнительным, но не менее ценным нарративным источником, который привлекается нами для изучения восприятия антиквариями города и «городских» проблем, является труд сына лондонского портного и антиквария Джона Стоу (1525–1605) «Обозрение Лондона» (1598)⁴⁹.

В качестве дополнительных в диссертационном исследовании привлекаются законодательные источники, представленные актами Тайного совета⁵⁰, королевскими актами и парламентскими статутами⁵¹, которые необходимы для изучения экономических и социальных процессов, происходивших в Англии в XVI в., и правительственной политики, направленной на решение возникавших в этих сферах проблем. Кроме обозначенных выше, это: Акт против разрушения деревень 1489 г.⁵²; Протоколы правительственной комиссии 1517 г. по расследованию огораживаний в графстве Лейстершир⁵³; Акт касательно ферм и овец (1533 г.)⁵⁴, Акт о поддержании сельского хозяйства и земледелия 1597– 1598 гг.⁵⁵; Акт против упадка городов (1554 г.)⁵⁶, Акт о ткачах (1555 г.)⁵⁷, Отмена ганзейских привилегий (1552 г., 24 февраля)⁵⁸; Жалобы на спекуляцию шерсти (1577 г.)⁵⁹; Закон о бродягах 1531 г.⁶⁰; Акт о наказаниях бродяг 1547 г.⁶¹

Дополнительными документальными источниками в диссертации являются, во-первых, завещания отдельных лондонских купцов второй половины XVI в.⁶², позволяющие воссоздать общую интеллектуальную атмосферу в столице, а соответственно и в Англии, выявить возросшую заинтересованность горожан в образовании, их культурные запросы. Во-вторых, это документальные материалы, регламентирующие торговлю и деятельность купцов в елизаветинской Англии⁶³.

⁴⁹ Stow J. Survey of London / еd. by C.L. Kingsford, 1908. URL: (дата обращения: 22.06.2017).

⁵⁰ The Acts of Privy Council of England: in 32 vols. Vol. 27 / ed. by J. R. Dasent. L., 1915. P. 45–50; The
Acts of Privy Council of England: in 32 vols. Vol. 28 / ed. by J. R. Dasent. L., 1927. P. 537–561.

⁵¹ The Statutes of the Realm of England / ed. by A. Luders, T.E. Tomplis. Vol. III. L., 1963. URL.:
https:babel.hathitrust.org/cgi/pt?id=pst.000017915533;view=1up;seq=17 (дата обращения: 20.05.2017);
The Statutes of The Realm of England / ed. by A. Luders, T.E. Tomplis. Vol. IV. Part I, II. L., 1819. URL.:
(дата обращения: 20.05.2017).

⁵² Акт против разрушения деревень 1489 г. // Практикум по истории средних веков. Воронеж, 2001.
Ч. 3. C. 19–20.

Протоколы правительственной комиссии 1517 г. по расследованию огораживаний в графстве Лей-стершир // Практикум по истории средних веков. Ч. 3. C. 16–18.

⁵⁴ Акт касательно ферм и овец (1533 г.) // Хрестоматия по социально-экономической истории Европы
в новое и новейшее время / под ред. В. П. Волгина. М.; Л., 1929. C. 172–173.

⁵⁵ Акт о поддержании сельского хозяйства и земледелия 1597–1598 гг. // Там же. C. 173–174.

⁵⁶ Акт против упадка городов (1554 г.) // Там же. C. 206–207.

⁵⁷ Акт о ткачах (1555 г.) // Там же. C. 205–206.

⁵⁸ Отмена ганзейских привилегий (1552 г., 24 февраля) // Там же. C. 238–240.

⁵⁹ Жалобы на спекуляцию шерсти (1577 г.) // Там же. C. 201–202.

⁶⁰ Закон о бродягах 1531 г. // Практикум по истории средних веков. Ч. 3. C. 20–21.

⁶¹ Акт о наказаниях бродяг 1547 г. // Там же. C. 21–22.

⁶² Calendar of wills proved and enrolled in the court of Husting, London. A.D. 1258–1688: in 2 vols. / еd. by
R. Sharpe. L., 1889. Vol. 2.

⁶³ Calendar of State Papers, Domestic series, of the reigns of Edward VI., Mary, Elizabeth and James I,
1547–1625: in 12 vols. Vol. 6. Calendar of State Papers, Domestic series, Elizabeth, 1601–1603: with
addenda 1547–1565 / ed. by M. A. Everett Green. L., 1870.

Особняком стоят еще несколько источников, которые сложно отнести к какому-либо одному типу. «Компендиум общеизвестных познаний 1558– 1603»⁶⁴ – краткое собрание общепринятых норм и правил повседневной жизни англичан, составленное непосредственно по эпохе Елизаветы Тюдор. «Компендиум» частично перекликается с другим источником – «Пособием для экономок и домохозяек»⁶⁵. Оно позволило глубоко проникнуться особенностями быта и повседневных забот женской половины дома. Еще один источник – «Сборник рецептов. Старая Кухня XIII–XVII вв.»⁶⁶ – содержит важные сведения по повседневно-бытовым реалиям Англии интересующего нас времени.

Взятые в комплексе, привлекаемые источники позволяют системно изучить общественные отношения в Англии в восприятии современников-антиквариев второй половины XVI в.

Методологическая основа диссертации. В основу работы положены принципы историзма и объективности и основные общеисторические методы исследования. Историко-хронологический и историко-логический методы, с помощью которых решалась проблема синхронного изучения истории антиква-рианизма как интеллектуального явления и исследования социальных отношений в Англии исследуемого периода. Историко-генетический метод позволил в наибольшей мере приблизиться к воспроизведению реальной истории изучаемого объекта. Историко-сравнительный метод дал возможность вскрыть сущность изучаемых явлений по сходству и различию присущих им свойств, а также проводить сравнение. Историко-типологический метод особенно актуален при изучении английской экономики и общества второй половины XVI в. Ис-торико-системный метод исходит из того, что все события, процессы не только казуально обусловлены, имеют причинно-следственную связь, но и функционально связаны. Применялись другие общенаучные методы: анализ, синтез, индукция, дедукция, описание.

В базовых разделах работы применимы подходы «новой социальной истории». Важной компонентой методологической основы диссертации выступает также культурная антропология, которая важна при изучении взгляда на эпоху и ее оценку через призму мировосприятия конкретного человека второй половины XVI в. Кроме того, особую ценность представляет биографический подход, направленный на описание, реконструкцию и анализ обстоятельства жизни, результатов деятельности и психологического портрета У. Гаррисона и У. Кемдена.

Научная новизна исследования. Впервые в историографии в диссертационном исследовании предпринята попытка комплексного изучения важной научной проблемы – общественной жизни Англии второй половины XVI века в отражении современников-антиквариев: У. Кемдена и У. Гаррисона. В таком

⁶⁴ A Compendium of Common Knowledge 1558–1603. URL:
(дата обращения: 25.03.2017).

⁶⁵ The good Huswifes Handmaide for the Kitchin. URL: (дата обращения: 10.08.2016).

⁶⁶ A Book of Cookrye. 1591. URL:. (дата обращения:
10.08.2016).

ключе и с использованием сочинений этих двух ранних антиквариев данная проблема еще не ставилась и не исследовалась.

Впервые в контексте противоречивого сосуществования «старого» и «нового» системно изучены социальные реалии елизаветинской Англии как на уровне социума в целом, так и на уровне повседневной жизни англичан в восприятии У. Кемдена и У. Гаррисона. При этом соискателем реализован компаративный подход: осуществлено сопоставление сведений и оценок, приводимых этими антиквариями.

В диссертации систематизирован имеющийся в историографии материал об антиквариях как интеллектуальном явлении елизаветинской Англии. При этом впервые исследована историческая культура У. Гаррисона, чья персона незаслуженно обделена вниманием исследователей.

Положения, выносимые на защиту:

1. У. Гаррисон и У. Кемден, принадлежавшие к кругу ранних антиквариев, стали участниками создания общей антикварной традиции историописания, антикварной исторической культуры со своим стилем, методами работы, языком изложения и характером сочинений. «Непохожесть» антикварных трудов и личностных моделей авторов позволила сформировать общие черты антикварной исторической культуры.

2. У. Гаррисон и У. Кемден как антикварии не только проявляли интерес к историческому прошлому своей страны, но хорошо ориентировались в экономических и социальных вопросах современной им Англии, подмечая происходившие в стране изменения. При этом особенность антикварного дискурса заключается в передаче информации глазами самих антиквариев, через их собственное восприятие действительности, что накладывает на описываемые ими события и явления отпечаток прямого участия авторов.

3. Черты Нового времени антикварии видели в интенсивном развитии сельского хозяйства, в частности, животноводства, тяжелой промышленности, связанной с усилением армии и флота, а также сукноделия. Несмотря на то, что приоритетным в экономике страны оставалось сельское хозяйство, антикварии отмечали заинтересованность правительства в развитии торговли, особо международной. Обращая внимание на успехи Англии, они не забывали сказать и о проблемах, которые были непременными спутниками зарождения всего нового.

4. Антикварии, сами являясь горожанами, постоянно возвращались к теме города. Однако для Гаррисона это, прежде всего, центр сосредоточения населения в виде небольших поселений, в то время как для Кемдена городом было место, где занимались ремеслом, торговлей, имелись свои органы управления. Восприятие города современниками демонстрирует неоднозначное понимание его специфики и назначения в условиях интенсивных социальных процессов.

5. Ранние антикварии представили широкую панораму современного им английского общества, отметив как традиционные, средневековые, его черты, так и новые веяния: усилившуюся социальную мобильность, увеличение безземельного крестьянства, арендаторов, поденщиков, батраков, бродяг и, как следствие, криминализацию социума; рост земельных владений нового дворянства за счет захватов общинных угодий и крестьянских участков, покупки мона-

стырских земель, земель короны и поместий разорявшейся аристократии. Предложенная антиквариями сложная иерархическая система общества свидетельствует о коренной деформации социума, подрыве старых устоев и традиций.

6. У. Гаррисон и У. Кемден подметили крушение старых судебно-правовых порядков и переход к новым, старались показать значимые изменения в этой сфере, которые пришлись на их век. Антикварии показали смешанный характер английской судебной системы, ее многообразие и многоуровневость, что воспринималось как норма и устоявшийся порядок. Они использовали собранный и систематизированный ими материал для того, чтобы показать перемены, связанные с переходом от средневековых форм организации власти к tat moderne посредством более развитого, хотя и не всегда эффективного судопроизводства.

7. Взгляды антиквариев на место и роль церкви в английском обществе второй половины XVI в. находились в зависимости от их конфессиональной принадлежности. Кемден и Гаррисон принадлежали к новой церкви, что и определило характер передаваемой информации. Главные вопросы, которые волновали антиквариев, были связаны с изменением места и роли церкви в обществе. Следуя принципам антикварного дискурса (невмешательство в религиозные и церковные дела: ни во внутрицерковные дискуссии, ни в возможные конфликты между церковью и властью), они не затрагивали глубинные причины церковной реформы и результаты диссолюции, не критиковали действия правительства.

8. Повседневность рассматривается современниками-антиквариями, прежде всего, У. Гаррисоном, в двух плоскостях. В первую очередь, они обращаются к материальным условиям жизни: жилище – городское и сельское, кухня, одежда. Но основное внимание антиквариев было сосредоточено на вопросах досуга, увлечений. Во всех сферах повседневной жизни они видят перемены, произошедшие с начала правления Елизаветы. Яркой характерной чертой времени становится пристальное внимание к комфорту, красоте, удобству. Общество преодолевало былую относительную замкнутость и становилось более открытым и коммуникативным. Главными причинами стремительных изменений они полагали иноземное влияние, которое проникало в Англию благодаря купцам. При этом далеко не все заморские нововведения вызывали одобрение антиквариев, нацеленных на формирование национальной самобытности англичан

Теоретическая и практическая значимость работы. Результаты исследования могут быть использованы для дальнейшего изучения социальной и социокультурной истории позднетюдоровской Англии. Материалы и выводы, сформулированные в диссертации, будут востребованы при разработке авторских лекционных курсов и создании учебных пособий по истории Англии XVI в., социальной истории, истории повседневности, истории культуры, истории исторической мысли.

Апробация результатов исследования. Материалы и выводы диссертационного исследования обсуждались на заседаниях кафедры всеобщей истории Саратовского национального исследовательского государственного универси-17

тета имени Н. Г. Чернышевского, представлялись в виде докладов на 12 конференциях разного уровня (международных, всероссийских, региональных) в Саратове, Санкт-Петербурге, Самаре. Основные положения и результаты работы изложены в 13 публикациях автора, из них – 4 статьи опубликованы в журналах из Перечня ВАК.

Структура диссертационной работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, которые разделены на параграфы, заключения и списка используемых источников и литературы.

Основные тенденции интеллектуального развития елизаветинской Англии

Вторую половину XVI столетия называют «золотым веком» в истории Англии главным образом за то, что наблюдался культурный подъем, происходивший на фоне глубокой экономической и социальной трансформации, изменений в сфере государственности1.

Изменения, затронувшие все сферы жизни королевства, вывели Англию на путь становления современного национального государства, что способствовало росту национального самосознания англичан2. Не случайно именно в этот период начинается формирование английского национализма3, и можно говорить о самоопределении англичан, становлении их самосознании и национальной идентичности4. Прежнему этническому партикуляризму стали противопоставляться концепты коллективной идентичности, ориентировавшиеся на чувство общей судьбы или истории5. Как показала О.В. Дмитриева, тема патриотизма, национального своеобразия Англии неизменно присутствовала в парламентской риторике во второй половине XVI – начале XVII в.6 «Топосами парламентского языка стали утверждения об уникальности политико-правовой системы Англии, ее парламента, обеспечивающего королевству стабильность и процветание. Англия представлялась последним оплотом против повсеместно наступающей тирании. Подданные ее короны обладали самым широким набором политических и имущественных прав и чрезвычайно ревностно относились к своим свободам, которые были готовы отстаивать от посягательств не только внешнего врага, но и собственных властей»7.

Огромное влияние на мировоззрение англичан, их отношение к материальному и духовному миру оказала Реформация, которая стала грандиозным переворотом в сознании людей. Специфика процесса формирования английской протестантской церкви была обусловлена проведением в жизнь принципов политики абсолютизма и установлением единой национальной государственной церкви. Подчинение церкви королю ослабило религиозное влияние на образовательную сферу и придало светскую окраску дальнейшему развитию всей английской культуры.

Реформация была проведена «сверху», а значит, казалось бы, должна была подготовить относительно легкий путь становления новой церкви. Однако распространение чуждой для многих религии шло со всеми сопутствующими переменам трагедиями. Гонениям подверглись не только ярые сторонники «папской» веры, но и сторонники более радикального развития англиканской Реформации – пуритане, с которыми Елизавета I Тюдор (1558– 1603) вела не менее ожесточенную борьбу, чем Мария Тюдор (1553–1558) с англиканами. Новая церковь стала особой церковной организацией, вобравшей в себя элементы и католицизма, и протестантизма, тем самым представляя собой некую «золотую середину», приемлемую для каждого жителя Туманного Альбиона.

Обновление религиозной доктрины и этического учения в протестантизме способствовало раскрепощению личности, новому пониманию места человека в мироздании, его взаимоотношений с Богом и призвания в земной жизни. За этим рубежом последовала эра научного рационализма, практического и философского скептицизма8.

Реформация хронологически в значительной степени совпала с эпохой Возрождения и стала той переходной ступенью между Средними веками и Новым временем9, когда в смысле социального устройства общество было еще приближенно к Средним векам, но в духовном отношении оно готово к грядущим переменам Нового времени. Теперь индивид стремился определить и познать свое место в обществе, стране, мире и Вселенной. Старые предубеждения и мировоззрение не могли дать ответы на многие вопросы. Все это подготовило благоприятную почву для появления и развития идей гуманизма, в том числе английского10. Гуманисты подорвали веру в авторитет привычного и обратились к естественнонаучным взглядам Античности11. Богословские исследования были потеснены пристальным вниманием к античным авторам (Платон, Аристотель, Цицерон, Квинтилиан, Плутарх, Сенека, Исократ, Тацит, Цезарь).

Гуманизм зародился в среде интеллектуалов12, дав возможность большим массам людей приобщиться к образованию и культуре. Главной добродетелью и целью всей земной человеческой жизни гуманисты считали тягу к знанию13. Знание становится основным инструментом науки, а ее неотъемлемыми частями – опыт и эксперимент. Ведущими научными центрами становятся Италия и Нидерланды, позднее к ним присоединяется Франция с Англией. Абсолютно оправданно это явление можно назвать «образовательной революцией»14.

Стремление людей к грамотности и знанию повысило спрос на образовательные услуги и учителей. Растет количество грамотных людей. Если в начале XVI в. многие пэры, даже занимавшие высшие государственные должности, с трудом писали, то к концу столетия большинство молодых аристократов имело хорошее университетское образование, владело новыми и древними языками15. Интересно замечание У. Гаррисона на этот счет: «… господа и дамы заслуживают особой похвалы. Представители обоих полов умеют прекрасно пользоваться мастерством ораторов, грамотно писать. И нет таких, которые не знают хотя бы один иностранный язык. Кроме глубоких познаний латинского и греческого языков придворные не менее искусны в испанском, французском, итальянском языках… Некоторые постоянно заняты чтением Священного Писания или истории нашего и соседних государств. Занимаются переводами с латинского языка …»16.

Стремление к грамотности и количество людей, умеющих читать и писать, росло повсеместно: к началу XVII в. в Лондоне 76% ремесленников и лавочников могли, по крайней мере, подписаться17. Не случайно швейцарский путешественник, представитель гуманистической среды Томас Платтер как особые приметы лондонской действительности конца XVI в. отмечает большое число студентов и торговлю книгами. В своем описании английской столицы он неоднократно обращает внимание на то, что в разных местах Лондона (прежде всего вокруг собора св. Павла и на большом крыльце Вестминстерского аббатства, в саду которого обитают студенты) ведется торговля самыми разными книгами18.

Огромное значение в распространении научных знаний и в формировании общего национального языка имело изобретение книгопечатания (середина XV в.), положившего начало новой, письменной культуре19. Еще в 1476 г. У. Кэкстон основал первую в Англии типографию; в 1478 и 1480 гг. были открыты типографии в Оксфорде, Сент-Олбансе и Лондоне. Центром английской печати и издательства стал именно Лондон, где 50 прессов работали под строгим надзором архиепископа Кентерберийского и епископа Лондонского20. Общее число названий ежегодно издаваемых здесь книг с 1500 по 1630 гг. возросло с 45 до 46021. Как заметила Э. Бартон, «публика так стремилась читать и учиться, что практически все, что выходило в то время из-под пера писателей, быстро распродавалось – от недавно «англизированных» шедевров античности до баллад-однодневок»22.

Одним из следствий Реформации стало ослабление религиозного влияния на образовательную сферу23, выразившееся в том числе в закрытии школ старого образца, существовавших на средства из фонда монастыря («на покаянные деньги»). После 1540 г. таких учреждений больше не существовало. Между 1536 и 1540 гг. около 500 домов монахов и священнослужителей было уничтожено, что привело к утрате образования во многих приходах в графствах. Но появились новые школы, действовавшие за счет частных вложений состоятельных граждан, занятия в которых в определенной степени контролировались уже светской властью24. Теперь состоятельные граждане, наделенные определенными полномочиями, открывали кафедры и школы на собственные средства25, заботились о преподавателях и школярах. Во второй половине XVI в. богатые лондонские купцы Лоренс Шериф и Джон Лайон основали две ставшие впоследствии знаменитыми школы – Регби и Харроу26. Известно также, что богатейший купец и финансист XVI в. сэр Джон Грэшем основал школу в своем доме в Лондоне и завещал, чтобы ежегодно (в течение 50 лет) 200 ф. шли на обеспечение всем необходимым четырех преподавателей богословия, астрономии, музыки и геометрии27, а 150 ф. оставил на ежегодное обеспечение в течение 50 лет трех преподавателей права, метафизики и риторики28. Подобные шаги предприняли и другие лондонские купцы: меховщик сэр Эндрю Джадд основал «свободную грамматическую школу» в графстве Кент и оставил средства на содержание школьного магистра и младшего учителя29; торговец предметами роскоши сэр Роланд Хилл аналогичным образом распорядился в отношении основанной им «свободной грамматической школы» в графстве Сэлоп30. Как замечает Л. Н. Чернова, «именно купцы, в руках у которых скапливались большие денежные средства, ездили по миру, видели разные страны, набирались опыта и приобретали вкус к новым знаниям, необходимым для торговли, производства и путешествий, сыграли важную роль в появлении новых школ»31.

За счет появления большого числа школ, содержащиеся на средства хозяина владений, увеличивается потребность в частных учителях, педагогах, наставниках, к которым предъявлялись определенные требования. Они должны были совмещать педагогическое воспитание с решением определенных политических и идеологических задач, так как в хорошем воспитании (особенно правящего класса) видели залог процветания государства32. А урбанизированное общество все сильнее нуждалось в грамотных должностных лицах для внутренней и внешней государственной службы33.

Сельское хозяйство и социальный облик деревни

Экономика Англии в рассматриваемый период имела сложный транзитивный характер. Переход от Средневековья к Новому времени сопровож-1 дался глубокими экономическими и социальными изменениями и потрясениями.

Англия в XVI в. оставалась аграрной страной с преобладанием земледелия над промышленностью, а значит и деревни над городом. К концу XVI в. население королевства составляло 5 млн человек, более 3 млн проживало в деревне3 и было связано с земледелием. Города как центры хозяйственной и деловой активности во многом также зависели от окружающей округи, которая их кормила4.

Антикварии не отводят отдельной главы описанию деревень. Из контекста их работ можно составить общий образ английской деревни. По определению Гаррисона, это «...небольшие поселения из 40–50 хозяйств и 200–300 общинников…»5. Кемден просторы любимой ему Англии рассматривает по отельным графствам и отмечает, что «есть много земель, которые не заняты городом... болота и пустоши, горы, реки и пастбища... все это владения какого-нибудь господина, на чьей земле работают крестьяне»6.

Главным образом, деревня и сельская местность ассоциировалась у антиквариев с сельским хозяйством. Елизаветинская деревня в понимании антиквариев – это прежде всего пашня и пастбища. Пашню и обрабатываемую землю У. Гаррисон называет «champaign country», т. е. «равнинная страна», поле. Это были наделы земли в сотни и даже тысячи акров длиной; каждый акр делился на фарлонги, каждый фарлонг, в свою очередь, на 4-12 полос земли, каждая из которых принадлежала какой-либо семье7. Таким образом, сельская местность представляла собой лоскутное одеяло из фарлонгов, различающихся размерами участков и культурой, которую на них возделывают.

Крестьянин имел и обрабатывал, кроме того, много других полос на других участках «открытых полей»8. Тем самым антикварии показывают сохранение старых традиций обработки земли, основанных на барщине и ренте. При этом, по словам Гаррисона, «… лендлорды удваивали, утраивали, иногда раз в семь увеличивали плату за допуск крестьян к владению при получении наследства, принуждая копигольдеров за всякий пустяк расплачиваться большими штрафами и потерей держания»9. Фактически крупные землевладельцы «… ломали традиционные формы и условия наследственного держания» 10 и несли гибель бедным крестьянским хозяйствам через прямой захват земель, повышение рент и других платежей в условиях «революции цен»11.

У. Гаррисон особо выделяет крестьян, имевших не свободное земельное держание, а лишь условное держание по договору, копия с которого находилась в манориальном суде. Копигольдеры составляли большинство деревенского населения. Гаррисон считает их «наибольшей частью (населения), на которой зиждется благополучие всей Англии»12.

Отдельным «сортом»13 для Гаррисона являются зажиточные йомены из числа общинников, формирование которых происходило наряду с процессом пауперизации и обезземеливания основной массы крестьян.

Подмечают антикварии появление нового типа хозяйствования, когда многие зажиточные крестьяне переходили к аренде земли у дворян и к ис пользованию наёмного труда, превращаясь в раннекапиталистических фермеров. По словам Гаррисона, это свободные англичане, имевшие доходы не менее 6 ф. в год. Обычно они «держали» фермы от джентльменов, работали, разводили овец, ездили по ярмаркам, имели слуг – работников, а не бездельников (в противоположность знати), «богатели, давали сыновьям образование или же оставляли им деньги с тем, чтобы последние могли стать джентльменами»14. Фермеры, по словам Гаррисона, жили хорошо, почти всегда имели в запасе шести- или семигодовой доход, много скота, хорошую домашнюю утварь, посуду, 3–4 перины, ковры, серебряную солонку, кубок, дюжину-другую ложек. Но когда фермер возобновлял арендный договор, то лендлорд старался обобрать его как можно основательнее, забирая у него все наличные деньги, как «цирюльник волосы с подбородка»15.

«По свидетельствам прошлых лет и современных писателей, – отмечает У. Гаррисон, – земля очень плодородна и дает все необходимое населению, на которой хорошо растут также привезенные растения из других стран, которые легко приживаются»16. Здесь, возможно, он имеет в виду, среди прочего, интенсивную замену полбяных сортов пшеницы современными сортами, т.е. «мягкой» и «твердой» пшеницей. Как отмечал С.Д. Сказкин, такое явление наблюдалось по всей Европе17. В этот период появляются и новые зерновые культуры, например, гречиха. В Британии она появилась около 1500 г. Она хорошо росла на осушенных болотах, местах, расчищенных от сорняка и вереска, на сгоревших торфяниках18.

Важнейшей сельскохозяйственной отраслью для жителей Британии традиционно было животноводство, так как земля не везде и не всегда могла давать обильные урожаи. Животноводство было представлено овцами, козами, лошадьми, волами, свиньями, а также домашней птицей. Но если раньше, как пишет А. Г. Глебов, земледелие и скотоводство были необходимы для пропитания19, то уже с XV в. главной особенностью становится выведение новых пород, востребованных на рынке и позволяющих получить прибыль. Гаррисон отмечает, что разводить скот могли лишь состоятельные жители по причине нехватки корма и, как следствие, его дороговизны20.

По свидетельству Гаррисона, «в Англии есть лошади самые быстрые и стройные, волы – самые сильные, широкорогие и ширококостные, коровы самые молочные, овцы с самой длинной и тонкой шерстью...»21. Он нисколько не преувеличил достоинства животных, так костные останки, найденные во время раскопок, подтверждают разнообразие видов домашних животных, причем скот в целом был крупнее, чем в Римской Британии22.

Совершенно оправданно антикварии важное значение придают волам, благодаря которым на столе каждого англичанина присутствовал хлеб. А вот лошадей, по замечанию антиквариев, «теперь больше разводят для развлечений, чем для войны»23. Их использовали для езды во время охоты, спортивных состязаний и войн. Гаррисон замечает: «…лошадей используют дворяне и господа для езды. А для своих путешествий королева выписала 2400 лошадей и 400 телег»24.

Развитие коневодства историки связывают и с военным делом в Тюдоровскую эпоху25. Речь идет о разведении крупных, сильных коней, пригодных для службы в рыцарской коннице. Но если при Генрихе VIII основу военной силы составляли всадники, и требовалось больше лошадей, то к концу XVI в. всадники стали лишь дополнительной силой, а основу составляла пехота26. Тем не менее, основной спрос на коневодство обеспечивала именно война. Владельцы лошадиных ферм, «лошадники» (horsekeeper), были очень состоятельными людьми. Гаррисон подмечает, что «лошадиный бизнес» приносил большие деньги и часто был связан с «плутовством и обманом»27.

Коз и свиней разводили практически все жители, поскольку эти животные добывали себе пропитание самостоятельно. Коз в большом количестве держали в западной части страны, в Уэльсе, где они могли полакомиться вереском на обрывистых и скалистых холмах. Любопытно наблюдение Гарри-сона о том, что коз разводили не столько для еды, сколько в лечебных целях: «их держат в семьях, где постоянно болеют (старики, дети), их молоко и сыр из него, очень полезны. Некоторые фермеры специально разводят этих животных в целях сбора молока, которое на вкус не очень приятное, слишком сладкое, но имеет много целительных свойств»28.

О свиньях Гаррисон пишет следующее: «…мясо этих животных едят повсеместно, иногда свежим, чаще засаливают крупными кусками для долгого хранения»29. Большие гурты свиней (до двух тысяч животных в каждом) не знали стойлового содержания и обычно свободно паслись на опушках дубовых лесов и на вырубках30.

Овцы, дававшие молоко, мясо и шерсть, были у англичан одним из наиболее «доходных» видов домашнего скота, торговля английской шерстью, одеждой из нее, а позже и сукном становится важной статьей английского экспорта на континент. Овец держало все население. Самые влиятельные овцеводы (sheepmaster) имели по 20 тыс. голов31. Гаррисон называет овцу «заветным» животным для Англии, которое «способствует развитию городов... мясо их хорошо идет в пищу, а их выпас полезен для почвы, которая удобряется навозом и мочой»32.

Положение и роль церкви

XVI век для Англии стал временем перемен не только в светской, но и в духовной сфере. Реформация, проведенная Генрихом VIII и продолженная Эдуардом VI и Елизаветой I, стала ключевым событием в переустройстве как духовно-интеллектуального мира англичан, так и всей церковной организации и церковного хозяйства страны. Свою роль сыграли конфискации церковных земель, роспуск монастырей, сокращение священнослужителей. Религия продолжала играть важную роль в жизни британцев, но церковь как универсальный институт была ослаблена, а прежнее единство веры и соблюдения обрядов не было восстановлено266. В результате Реформации церковь стала другой, а вместе с ней изменилась духовная жизнь англичан и их отношение к религии и церкви267.

Протестантизм, в свою очередь, став государственной религией, пользовался всеми ресурсами созданной относительно успешной новой церкви, тогда как «католицизм был запрещенной и тайной религией, сторонники которой на земле жили под прикрытием и подвергали риску свои жизни»268. Католицизм в качестве гонимой веры, представлял собой удобную религиозную форму для выражения недовольства усилением абсолютистского режима269, но как «старая религия» был уже потерянным делом для Англии, которая позиционировала свои достижения и величие в мире в качестве протестантского национального государства270.

Восприятие современниками последствий Реформации и, прежде всего, диссолюции были неоднозначны и противоречивы. А. Н. Савин говорил о «темном деревенском люде», для которого диссолюция была опасной переменой, порождала обоснованные тревоги. «На глазах маленьких людей вековые права влиятельных и богатых монахов были сметены одним законодательным актом, об обсуждении которого вряд ли дошло много вестей до глухих деревенских углов. Монахи убеждали окрестное население, что их "конец есть начало всеобщего крушения"… Людям хотелось поскорее выйти из томительной неизвестности переходного положения и закрепить свои права нового лендлорда»271. Иначе на диссолюцию смотрела зажиточная часть крестьян, богатые лендлорды и высшее духовенство. «В парламенте епископы и аббаты, лишившиеся поддержки Рима и заподозренные в религиозно-политической неблагонадежности, молчали…»272.

Но были и те, кто с интересом наблюдал за происходящим, делал собственные выводы и фиксировал замечания для потомков. Среди таковых – антикварии. Хорошо образованные для своего времени люди, Кемден и Гарри-сон не могли пропустить столь важное для церкви и общества явление, каковой стала диссолюция. Самые спорные моменты роспуска монастырей и секуляризации их имущества они обсуждали в тесном кружке коллег в кабинете королевского герольдмейстера на Дербихауз.

Как отмечает В. Н. Ерохин, новая протестантская церковь стала привлекательной для образованных англичан, так как «могла удовлетворить духовные искания и запросы образованной и наиболее экономически активной части английского общества»273.

Взгляды антиквариев на место и роль церкви в английском обществе второй половины XVI в. были различны и находились в зависимости от их состояния, образования и социального положения. В связи с этим представляется немаловажным сказать несколько слов о религиозной принадлежности этих эрудитов. Оба антиквария были членами обновленной церкви. Но о своей религиозной принадлежности Кемден прямо не говорит. Будучи любимцем Ее Величества и чиновником, сделавшим головокружительную карьеру при дворе (благодаря «Британии» и «Анналам», которые стали для автора средством продвижения по социальной и карьерной лестнице274), он однозначно не был противником протестантов, так как «на английскую королеву отовсюду были обращены взоры как на естественную союзницу и защитницу всех протестантов Европы. Так на нее смотрели и церковные, и политические, и враждебные ей, и дружественные деятели того времени»275.

Гаррисон также был протестантом. О его вероисповедании профессор Кембриджского университета Ф. Д. Фурнивал писал следующее: «выросший в протестантских кругах, Гаррисон посещал церковь Христа в Оксфорде и в 1560 г. получил степень бакалавра. Во времена правления королевы Марии I церковь Христа стала центром католической поддержки, и Гаррисон перешел в католицизм. Но вернулся к протестантской вере еще до смерти королевы Марии в 1558 г., услышав проповеди Кранмера, Ридли и Латимера»276.

Таким образом, Кемден и Гаррисон принадлежали к новой церкви, что и определило характер передаваемой информации.

Главные вопросы, которые волновали антиквариев, связаны с изменением значения церкви и ее авторитета в обществе. В частности, они отмечали ее светский характер после того, как главой церкви стал король; писали о сокращении церковных земель, большие площади которых перешли в частные руки; говорили о падении нравственности и отсутствии духовности у пасторов. К положительным моментам антикварии относили упрощение церковных обрядов и богослужения, убранства приходов, одеяния священников. Также выделяли функциональное значение церковных диоцезов, за которыми сохранились судебная, контрольная и благотворительная обязанности277.

Следуя традициям антикварного дискурса, оба автора делают исторический экскурс в прошлое, что позволяет им констатировать резкое сокращение числа приходов и, соответственно, священнослужителей за последнее время. Они напрямую связывают это с роспуском и полным разрушением монастырей, а также сокращением церковных земель в пользу иных лиц. У. Гаррисон пишет: «В прошлое время Англия делилась на три церковных удела-епископата с центрами в Лондоне, Йорке и Уэст-Карлеоне278. Лондон потерял свою самостоятельность и был переведен в Кентербери… Как и раньше, архиепископ Кентерберийский считается высшим духовным лицом Англии, но главой церкви стал монарх. Присутствие архиепископа Кентерберийского необходимо при коронации монарха, жители его почтительно зовут Примас всей Англии, но в то же время он не имеет никакого влияния на корону, в отличие от "папских" времен»279.

Кемден более склонен к статистическим и фактическим замечаниям. Касаясь вопроса о церковной юрисдикции, он отмечает, что ранее папой из Рима назначались епископы и священники, которым предоставлялись английские приходы. Теперь все духовные лица и архиепископ назначаются монархом, и доходы с их владений идут в государственную казну280.

Кемден пишет о епископских землях, которые теперь перешли в частные руки как светских людей, так и духовных лиц: «Теперь не церкви и монастыри имеют свои собственные земли, которые находились под папской властью. Будь то монастыри, епархии, колледжи, больницы или построенные в частных имениях часовни… стали эти земли лишь короля и епископа данного диоцеза»281. Фактически Кемден говорит и о той части монастырской недвижимости, которая вернулась церкви. А. Н. Савин писал о том, что король делал церкви подарки, так как диссолюция, прежде всего, была проведена под флагом церковной реформы. Предусматривалось создать новые церковные диоцезы и корпорации, которые будут намного лучше справляться с религиозными, образовательными, благотворительными нуждами282.

Досуг и увлечения

«Нет ничего опаснее скучающего дворянина» (если только он не праздный солдат) – было одним из самых распространенных убеждений в елизаветинской Англии153. Эта фраза говорит о том, что для знати и просто состоятельных жителей было важным заполнить свой досуг. К концу XVI в. Англия не вела войны на своей территории, она перешла на наемную армию, хорошо оснащенную и профессиональную. Рыцарство перестало иметь важное значение в обороне страны и превратилось в дань традиции. С открытием новых стран, расширением кругозора жителям становятся присущи другие интересы и увлечения, чем их предкам154, в связи с чем появляется необходимость использовать освободившееся время для занятия, способное не просто развлечь, но и принести пользу.

Неотъемлемой частью повседневной деятельности человека всегда были развлечения, которые быстро менялись в соответствии с веяниями моды и быстрее всего были подвержены времени. Люди умели играть с большим азартом и увлечением, дабы отвлечься от повседневных рутинных забот и тревог, нравоучений строго пастора и неутешительных слов проповедников155.

Досуг заполняли всевозможными занятиями, которыми могли потешить себя знатные, а по их примеру, и все слои населения. Гаррисон описывает это так: «… одетые господа и дамы, заслуживают особой похвалы. Представители обоих полов умеют прекрасно пользоваться мастерством ораторов, грамотно писать. И нет таких, которые не знают хотя бы один иностранный язык. Кроме глубоких познаний латинского и греческого языков, придворные не менее искусны в испанском, французском, итальянском языках. Кроме всего прочего наши дамы чужды праздности и безделья. Их пальцы в свободное время (пока Её Величество отсутствует) заняты иглой… или вязанием. Некоторые постоянно заняты чтением Священного Писания или истории нашего и соседних государств. Занимаются переводами с латинского языка. Не уступают и в умении музыкантам играть на лютне…»156.

Сборник общих правил предлагает способы, которыми придворный может заполнить свое время: «Сплетни, флирт, теннис, гольф, бадминтон, стрельба из лука, бильярд, охота и верховая езда, борьба и политическое маневрирование, посещение театра, брать уроки мастеров фехтования и мастеров танцев (часто это одни и те же люди), усовершенствовать свои навыки на лютне и других изысканных инструментах. Улучшить свой французский, итальянский или испанский, вышивка, игра в карты, шахматы, пение (которое, как и танцы, нужно практиковать, также пение восхитительно для природы и полезно для здоровья человека, укрепляет все части груди и открывает трубы, хорошее средство от заикания, лучшее средство для приобретения совершенного произношения и воспитания хорошего оратора). Закажите портрет и позируйте, посещение медвежьей ямы, чтение, письмо и сочинения, прогулка по садам и паркам, посещение ярмарок, торговых и ремесленных лавок157. Колоссальное разнообразие и огромный выбор!

Естественно, что досуг каждый проводил по-своему, в зависимости от интересов, которые в значительной степени определялись полом, возрастом, имущественными, социальными, образовательными и иными факторами. Но были и общие масштабные празднества и мероприятия, как среди горожан, так и деревенских жителей, как среди знати, так и бедноты. В первую очередь это различные календарные праздники – зимние (Рождество), весенние (начало Великого поста), которые организовывали городские власти. Без массовых празднеств, шествий, на которые стекались толпы людей, заполнявших улицы и площади, невозможно представить себе жизнь любого города158. Кроме календарных праздников, существовали общегородские шествия, связанные с различными событиями в стране. Так, например, это день рождение наследника трона, коронация, религиозные праздники, сопровождавшиеся танцами, играми и пиром на свежем воздухе.

Другим популярным занятием всего населения была рыбалка и травля животных. «Рыбалкой занимаются как мужчины, так и женщины, причем не только ради добычи еды, но и ради самого процесса», – пишет Гаррисон159. А вот травля животных – одно из самых популярных развлечений среди бедноты. Чаще всего использовали трех мастиффов против медведя, четырех – против льва160. Однако таким зрелищем забавлялась и знать, делая ставки. Современник отмечает: «не понятно, почему кровавый спорт столь популярен средь достойных и уважаемых джентльменов и господ»161.

Набольшего внимания современников заслуживают увлечения знати. Это объясняется положением самих антиквариев, а также тем, что дворяне больше располагали свободным временем, имели средства и тратили их на развлечения.

Аристократической привилегией была охота. Так как лес чаще всего принадлежал какому-либо дворянину, где охотился лишь он сам со своей свитой, остальным охотиться вовсе запрещалось, либо надо было покупать лицензию, что было очень дорого. Гаррисон отмечает, что «за каждого пойманного животного, у кого есть голова, ноги, мех и хвост, вы должны заплатить 3 шилл. и 4 п. или 5 шилл. – на усмотрение владельца парка. Некоторую дичь в Англии нельзя купить или продать, ее разводят только в частных парках для удовольствия хозяина и его друзей. Особенно это касается оленины»162. Разбивались специально парки – заповедники для «охотничьего удовольствия лорда и его гостей, а также для обеспечения свежим мясом круглый год»163. Владельцы парков охотились на кабанов, диких лис, зайцев, медведей, диких котов, оленей. Именно с тех времен образовались такие старые и крупные парки: Фосфоресцирует, Виндзор, Пикеринг, Кингсвуд, Гил-лингем, Клан, Раста, Вейер, Бридон, Чарли, Лестер, Ли, Рокингем, Селвуд, Нью-Форест, Вичвуд, Хэтфилд, Вестбари. Согласно древним записям, весь Эссекс некогда был одной лесной землей164.

Охота была своего рода спортом, физическим упражнением и средством добычи свежего мяса на стол одновременно. Охоту Гаррисон называет любимым занятием аристократов: «Королева очень любит охоту, как и все мы, в любой ранний час и в любую погоду»165. Поэтому не только мужчины, но и многие женщины из высших классов охотятся, если им не препятствует возраст или немощь166. И лишь единицы брезгливо относятся к охоте, и никто, кроме самых юных особ, не сентиментален относительно судьбы пойманной добычи167.

С одной стороны, это говорит о равнозначном положении мужчин и женщин на охоте. Главным была физическая подготовка, сноровка и смекалка, в чем женщины порой не уступали сильному полу.

Самой сложной считалась охота на кабана – на него охотились только мужчины пешими, с собаками и копьями168, в этом случае женщинам не было места.

Самой распространенной была охота на оленей, велась на лошадях и пешими одновременно. Тот же сборник сообщает о благородном «красном олене – самой удачной добыче на охоте, которого теперь можно встретить очень редко даже в самых отдаленных районах»169. «А вот лани водятся целыми стадами, также в наших лесах много и оленей, у которых мы очень ценим рога, – пишет Гаррисон. Самая желанная цель – самец благородного оленя: четырёхлетний (stag), пятилетний (great stag) и особенно шестилетний или старше (bart)»170.

Во время охоты на мелкую дичь брали собак. Гаррисон отмечает: «У нас есть специальные питомники, которые выращивают [охотничьих собак]. Спаниеля – используют для охоты на фазана, куропатку или тетерева. Мастиффы (молоссы, бульдоги) – собаки самого большого размера. Их редко используют на охоте, но в основном в травле животного. Борзые (грейхаунд, дирхаунд, уиппе) – самые популярные собаки на охоте. Их предпочитают из-за выносливости, скорости и сноровки»171.

Говоря о собаках, Гаррисон отмечает особую любовь к ним англичан, но и осуждает за то, что порой отношение знати к собакам лучше, чем к простым людям, беднякам: «Нет ни одной страны, которая может с нами сравниться в превосходстве и разнообразии собак…