Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Историография темы исследования 25
1.1 Отечественная историография темы исследования .26
1.2 Зарубежная историография темы исследования 35
Глава 2. Проблема формирования новых европейских договоров в рамках первого премьерского срока Э. Блэра (1997 – 2001 г.) .52
2.1. Специфика подходов к европейской политике консервативной и лейбористской партий Великобритании в 1990 – 1997 г .52
2.2. Амстердамский договор 72
2.3. Межправительственная конференция и Ниццкий договор 90
Глава 3. Конституционный договор во внутриполитических дебатах Великобритании в 2001 – 2005 г 110
3.1. Лаакенская декларация и Конвент о Будущем Европы 110
3.2. Проект Конституционного договора и межправительственная конференция .125
Глава 4. Проблема формирования договора о ЕС в 2005 – 2007 г 142
4.1. Отклонение Конституционного договора на референдумах во Франции и Нидерландах и «период раздумий» 142
4.2. Лиссабонский договор 168
Заключение .183
Словарь терминов .191
Список источников и литературы .204
- Специфика подходов к европейской политике консервативной и лейбористской партий Великобритании в 1990 – 1997 г
- Межправительственная конференция и Ниццкий договор
- Проект Конституционного договора и межправительственная конференция
- Лиссабонский договор
Специфика подходов к европейской политике консервативной и лейбористской партий Великобритании в 1990 – 1997 г
Джон Мейджор был избран лидером консерваторов на партийной конференции Великобритании 28 ноября 1990 г.. До него лидером тори с 11 февраля 1975 г., а с 4 мая 1979 г. и премьер-министром Великобритании была Маргарет Тэтчер. К моменту проведения партийной конференции консерваторы были расколоты на две противоборствующие стороны. Причиной раскола стали вопросы европейской политики, а именно – вопросы участия Великобритании в ЕС. В круг вопросов сотрудничества на тот момент входили два ключевых направления развития ЕС: формирование единого экономического и монетарного союза, институциональная реформа ЕС80. Межправительственную конференцию (далее - МПК) по этим двух вопросам планировалось запустить в декабре 1990 г.. Итогом проработки этих двух ключевых направлений дальнейшего развития ЕС планировалось закрепить в новом договоре о ЕС. Маргарет Тэтчер придерживалась жесткой позиции по данным вопросам. В частности, по предложению развития экономического и монетарного союза она отмечала, что Великобритания не собирается отказываться от национальной валюты даже в рамках введения общей валюты ЕС. Премьер-министр видела компромисс в использовании единой валюты параллельно национальной. В рамках институциональной реформы М. Тэтчер отмечала, что считает важным отказаться от расширения возможности применения голосования квалифицированным большинством по широкому спектру новых сфер сотрудничества в рамках ЕС.
В то же время Маргарет Тэтчер подчеркивала, что Великобритания стремиться сохранить свое участие в дальнейшем политическом, экономическом и монетарном развитии ЕС. Правительство Великобритании отмечало полное согласие с существовавшими на тот момент обязательствами в рамках заключенных договоров. Однако, с точки зрения британского премьер-министра, не могло идти и речи о том, чтобы передать полномочия (или их часть) по управлению государством на наднациональный уровень81.
В преддверии запуска МПК вопросы европейской политики раскололи консервативную партию к моменту смены лидера на две кардинально противоположные части.
В первую входили политические «тяжеловесы» партии – Эдвард Хит, Майкл Хезелтайн, Дуглас Херд и другие. Они полагали, что европейскую политику правительству необходимо проводить более лояльно и активно участвовать в проектах, предлагаемых континентальными странами. Например, Дуглас Херд в период 1989 – 1995 г. в кабинетах М. Тэтчер и Д. Мейджора занимал пост министра иностранных дел. В рамках своего поста он и в марте 1990 (в период премьерства М. Тэтчер)82, и в декабре 1990 (премьер-министром стал Д. Мейджор)83 активно отстаивал подходы правительства тори к формированию Маастрихтского договора, в то же время утверждая, что после того как этот договор вступит в силу Великобритания полностью реализует свои национальные интересы в рамках европейского сотрудничества. Еще один политический тяжеловес консерваторов, Майкл Хезелтайн в период 1992 – 1995 г. занимал влиятельный пост Председателя Совета по торговле, был одним из близких и влиятельных союзников Д. Мейджора. Именно его в свое время прочили на пост лидера партии консерваторов в 1990 г. после ухода с поста М. Тэтчер, как одного из самых харизматичных и популярных представителей правящей на тот момент партии. Однако партия консерваторов не могла себе позволить лидера – еврооптимиста. В таком случае, партии грозил раскол и максимальное политическое ослабление, грозящее обернуться гибелью. Необходимо было искать компромиссного кандидата. Джон Мейджор в буквальном смысле спас тори. Перед партийной конференцией складывалась такая ситуация, в которой не мог одержать победу представитель еврооптимистов или евроскептиков, чтобы стать лидером необходимо было получить голоса и тех, и других представителей партии. Мейджору это удалось. Однако его кабинет (на протяжении всего срока его пребывания у власти) был сформирован из сторонников кардинально разных подходов к европейской политике. Ему не удавалось передать собственную лояльность и понимание необходимости компромисса со странами-коллегами по ЕС остальным представителям тори. В результате Кабинет консерваторов с трудом вырабатывал общие подходы к вопросам европейской повестки дня. Хотя именно в этот период (1990 – 1997 г.) в ЕС происходили кардинальные сдвиги в направлении углубления интеграционных процессов.
Вторая часть партии, представленная в основном заднескамеечниками и сторонниками Маргарет Тэтчер, придерживалась прямо противоположного мнения. Периодически в своем стремлении «сохранить расстояние» от Европейского Сообщества они доходили до требований выйти из него. Помимо прочего, если среди представителей консерваторов - еврооптимистов были харизматичные и популярные политики, то достойного преемника Маргарет Тэтчер у евроскептиков попросту не было. В итоге на пост нового лидера партии претендовали четыре кандидата: Маргарет Тэтчер, Майкл Хезелтайн, Дуглас Херд, Джон Мейджор.
Именно Джон Мейджор стал тем «компромиссным» кандидатом в лидеры партии, который апеллировал к тэтчеризму, но сотрудничал и со сторонниками М. Хезелтайна. Новый лидер стремился избежать конфликта внутри партии, особенно в период 1990 – 1992 гг.. В первую очередь для того, чтобы партия тори успешно прошла парламентские выборы 1992 г. Однако не стоит забывать, что существует еще один показатель, важный для анализа внутренней политической обстановки в Великобритании по вопросам европейского сотрудничества – выбора в европейский парламент. Они редко совпадают по годам с парламентскими выборами. В период 1990 – 1997 г. данные выборы проходили в 1989 и 1994 г. Важно отметить, что уже в 1989 г. на выборах в европейский парламент победу одержала лейбористская партия под руководством Нила Киннока. Именно в этот момент партия лейбористов проходила этап трансформации по отношению к вопросам европейского сотрудничества84. Хотя в ней также еще не было полного единства по вопросам европейского сотрудничества, она воспринималась электоратом более позитивно, нежели консерваторы. На волне поддержки Социальной главы, которая разрабатывалась в ЕС, лейбористская партия получила 45 мест, консерваторам осталось 32 места. В 1994 г. картина изменилась еще больше в пользу лейбористов. По итогам голосования, лейбористы увеличили свое представительство в европейском парламенте до 62 представителей, тори получили всего 18 мест. Таким образом, выборы в европейский парламент ясно демонстрируют усиление поддержки электоратам еврооптимистичного подхода к европейскому сотрудничеству и интеграции в Великобритании на рубеже 1990-х г. Этот подход был отражен в предвыборных манифестах партии лейбористов, которая стремилась выйти из внутрипартийного кризиса (кстати, возникшего также на основе противоречий по вопросам европейского сотрудничества на рубеже 1970 – 1980 г.) и победить на парламентских выборах. Партия тори, наоборот, в указанный период потеряла поддержку электората практически в два раза (с 1989 по 1994 г.) по вопросам европейского сотрудничества, что вполне естественно отражалось на поддержке партии на парламентских выборах. Пока еще данные потери консерваторов не позволяли лейбористам одержать победу (на парламентских выборах 1992 г. тори получили 336 мест, лейбористы – 271, либерал-демократы - 20), однако отражали общую тенденцию ослабления внутриполитических позиций партии. Помимо прочего, поражения на выборах в европейский парламент отражались и на внутрипартийной обстановке, совершенно не способствуя стабилизации и консолидации членов партии. В противовес разобщенным тори, представители лейбористской партии старались демонстрировать согласие по всем вопросам (даже если противоречия внутри партии сохранялись), которые партия выносила в предвыборные манифесты как свою политическую программу. Что позволяло электорату воспринимать партию более целостным объединением, настроенным на позитивное сотрудничество с европейскими партнерами, а не блокирование любых инициатив континентальных стран в рамках ЕС.
Однако стоит отметить, что политика компромисса Д. Мейджора была более успешной по сравнению с действиями его предшественницы. Действия британского премьер-министра даже рассматривались лидерами континентальных стран как улучшение диалога, по сравнению с открытым неприятием, которое демонстрировала М. Тэтчер.
Межправительственная конференция и Ниццкий договор
В поисках реализации интересов Великобритании в ЕС Э. Блэр признавал, что различные страны-участницы ЕС могут быть союзниками для Великобритании по разным вопросам. Соответственно, он оказывал давление на министров кабинета, лейбористских членов палаты Общин и членов Европейского парламента для установления двусторонних отношений с их коллегами от других стран-участниц ЕС, где только это возможно153. Эта практика привела к различным взаимовыгодному близкому рабочему взаимодействию кабинета и самого премьер-министра Э. Блэра с другими лидерами стран и членами правительств стран-участниц ЕС.
3-4 июня 1999 г. проходил саммит Европейского Совета в Кёльне. Главы государств и правительств ЕС в итоговой Кёльнской декларации сфокусировались на усилении общей европейской политики безопасности и обороны154. Однако в заключениях саммита также отмечалось стремление к решению институциональных вопросов, которые не были решены в Амстердамском договоре. Романо Проди в ходе саммита внес предложения о том, как планируется модернизировать Европейскую Комиссию. Правительство Великобритании поддерживало его (Р. Проди) обязательство по реализации в рамках работы Европейской Комиссии принципов прозрачности, отчетности и эффективности.
Лейбористским правительством приветствовалась инициатива, выдвинутая в рамках немецкого президентства, по формированию Европейской Хартии основополагающих прав. Энтони Блэр отмечал, что этот документ консолидирует в одном месте множество прав и свобод, которые уже в полной мере гарантируются в Европейском законодательстве и в законодательстве стран-участниц ЕС. Р. Кук (министр иностранных дел правительства) считал, что в национальных интересах Великобритании настаивать на том, чтобы ЕС поддерживало дополнительное законодательное закрепление прав и свобод человека и гражданина во всех государствах-участниках Союза.
Представители консервативной партии в противовес лейбористам утверждали, что создание, одобрение и вступление в силу данного документа будет способствовать передаче суверенных прав национальных государств на наднациональный уровень (уровень ЕС), и ярко демонстрирует стремление премьер-министра к формированию единой европейской супердержавы. Лидер оппозиции Уильям Хейг неоднократно спрашивал, почему премьер-министр не выразит в рамках встречи глав стран-участниц ЕС на Европейском Совете четко и ясно пожелания британцев о форме ЕС. У. Хейг имел ввиду необходимость официального заявления лидера лейбористской партии об отказе от идей интеграции стран ЕС в направлении федерального объединения. Однако об этом в тот момент на европейском уровне речи и не шло. То есть представители тори использовали в выступлениях против лейбористов наиболее негативно воспринимаемый британским электоратом тезис о потере национального суверенитета и государственной независимости Великобритании. Однако практической основы данное утверждение не имело. Так как многие представители других стран-участниц ЕС многократно заявляли о важности сохранения национального суверенитета странами-участницами ЕС.
Также представители консерваторов негодовали, почему в дебатах палаты Общин и выступлениях внутри страны Э. Блэр говорит одно, но совершенно по-другому формулирует свои слова в ходе встреч с партнерами на европейском уровне. Кроме этого лидер оппозиции (У. Хейг) подчеркивал, что взгляды правительства на проблемы европейской интеграции со временем меняются. В частности, У. Хейг напоминал, что если в 1997 году лейбористы во главе с Э. Блэром были против инициатив ЕС по вопросам общей безопасности и обороны, то на момент дебатов прослеживается уже обратный подход правительства.
На что Э. Блэр отвечал, что изменение данного подхода обусловлено тем, что общая политика безопасности и обороны ЕС будет развиваться в сотрудничестве с НАТО. Данная связка ЕС и НАТО в плане безопасности и обороны, на взгляд премьер-министра, гарантировала контроль и зависимость сил общей обороны ЕС от НАТО, следовательно, не несла никакой угрозы потери полномочий национальным министерствам обороны. По вопросу расширения возможности голосования квалифицированным большинством Энтони Блэр отмечал, что изменения вносятся в рамках национальных интересов Великобритании. Представителями лейбористской партии (Р. Кук) особо подчеркивалось, что самое масштабное в рамках ЕС расширение по голосованию квалифицированным большинством произошло с одобрения премьер-министра от консервативной партии (Джона Мейджора) после формирования и ратификации Маастрихтского договора.
Кроме этого, в ходе Кёльнского саммита было подтверждено, что в начале 2000 г. будет созвана межправительственная конференция для решения необходимых вопросов внутреннего реформирования перед началом процесса расширения ЕС.
10 июня 1999 г. в Великобритании впервые прошли выборы в европейский парламент по системе пропорционального представительства. На выборах одержала победу, впервые с 1989 г., консервативная партия с результатом в 36 мест. Лейбористы получили 29 мест (на 33 места меньше чем в 1994 г.). Третье место заняли либерал-демократы с результатом в 10 мест. Кроме изменения системы выборов, на данный результат, очевидно, повлияла активная кампания консервативной партии по «спасению фунта» и представлению европейской политики правительства как реальной угрозы потере национального суверенитета Великобритании. По результатам опросов Евробарометра «потеря национальной идентичности»155 была одним из трех самых распространенных «опасений» среди граждан Великобритании в данный период. Подобная ситуация внутри страны ограничивала действия правительства по такому «чувствительному» вопросу, как введение «евро». Однако по тем же результатам Евробарометра население Великобритании поддерживало усиление общей политики безопасности и обороны и проведение общей внешней политики. Что происходило под влиянием событий, развернувшихся в 1998 – 1999 г. на территории бывшей Югославии (Косовская война), и потребовало для своего урегулирования внешнего вмешательства. Однако вне зависимости от поддержки гражданами Великобритании развития в рамках ЕС сферы общей внешней политики и политики безопасности и обороны, на серьезный компромисс в этих вопросах с партнерами по ЕС не было готово уже правительство страны.
Подготовка к очередной межправительственной конференции ЕС проходила в рамках финского президентства во второй половине 1999 г.. Встреча Европейского Совета в декабре 1999 г. в Хельсинки в первую очередь была посвящена ситуации вокруг Косово, однако также была подтверждена, относительно узкая (институциональная), повестка дня для предстоящей межправительственной конференции. В рамках будущих переговоров была сохранена возможность вносить другие темы на обсуждение в ходе межправительственной конференции.
В палате Общин Робин Кук отмечал, что предстоящая в 2000 г. межправительственная конференция должна сфокусироваться на институциональных вопросах ЕС. «Великобритания имеет чёткий национальный интерес в обеспечении пересмотра веса голосов в Совете ЕС»156. Тори в ответ подчеркивали, что изменения приведут лишь к еще большей бюрократизации и отрыву политики ЕС от ожиданий граждан Союза. Данный подход консервативной партии к острому и важному вопросу для Великобритании демонстрировал то, что партия тори еще не отошла от «тэтчеризма» в отношении ЕС. Так как пересмотр веса голосов был одним из наиболее важных для реализации пробританской политики в рамках ЕС. Консерваторы не просто защищали национальные интересы Великобритании. Там, где можно было достигнуть выгодного для страны результата, они действовали так, будто стремятся выйти из ЕС.
На саммите в Хельсинки в декабре 1999 г. правительство Великобритании преследовало три главных цели: согласовать следующую волну расширения ЕС на восток; согласовать рамки предстоящей межправительственной конференции; согласовать обязательства по усилению системы безопасности в Европе и сделать более эффективным кризисное управление (под влиянием кризиса на территории бывшей Югославии).
Проект Конституционного договора и межправительственная конференция
В преддверии саммита Европейского Совета в Фессалониках 19-20 июня 2003 г. под греческим президентством Д. Стро представлял позицию правительства в палате Общин203. Отмечалось, что в Фессалониках лидеры правительств смогут предложить комментарии по тексту проекта Конституционного договора. Ожидалось, что лидеры правительств подтвердят мандат для межправительственной конференции. Государства-участники и государства-кандидаты будут иметь возможность пересмотреть все статьи текста, не ограничивая себя какими-либо позициями, выработанными В. Жискар де Эстеном. Подчеркивалось, что цель создания поста Председателя204 Европейского Совета – лучшее и более эффективное представительство Европейского Совета, который является Советом наций, в ЕС. Кроме того, отмечалось, что Великобританией успешно внесено предложение подтолкнуть национальные парламенты к более сильной вовлеченности в формирование европейского законодательства. Любые инициативы по формированию нового европейского закона будут рассматриваться и национальными парламентами, которые будут проводить их тщательное исследование. Если более трети государств будут выражать протест по предлагаемому закону – в случае с 25-ю национальными парламентами это может с легкостью произойти – такой сигнал будет служить желтой карточкой, или предупреждением для Комиссии.
Также рассматривалось предложение о красной карточке. Этот вопрос привязывался к голосованию квалифицированным большинством. Которое, по предложению, будет требовать от 60 до 65 % поддержки для одобрения. Однако половина национальных парламентов выражала свое несогласие с подобным предложением, следовательно, оно вряд ли могло пройти через одобрение Совета ЕС.
Подчеркивалось, что правительство не поддерживает введение голосования квалифицированным большинством по вопросам налогообложения, социального обеспечения и уголовному праву. Внешняя политика и политика безопасности и обороны должны остаться межправительственными. Отдельно выделялась, что новый договор не изменит фундаментальных отношений между ЕС и странами-членами.
Одним из главных тезисов консервативной партии в это время было логическое заключение о том, что в ЕС в скором времени будет избираться единый министр иностранных дел. Как они предполагали, с более высокими полномочиями, чем министр иностранных дел Великобритании. Кроме этого, в формировании и развитии концепта общей внешней политики и безопасности и обороны тори видели угрозу месту Великобритании в Совете Безопасности ООН. Консерваторы утверждали, что единый министр иностранных дел ЕС будет использовать место Великобритании в ООН, когда посчитает необходимым. Следовательно, такие изменения отношений между Великобританией и ЕС носят фундаментальный характер, значит должны быть одобрены на общенациональном референдуме.
Представители правительства оппонировали, что министр иностранных дел ЕС не будет старше по иерархии, чем министр Великобритании. По поводу ООН отмечалось, что это организация суверенных национальных государств, и только суверенное национальное государство может осуществлять голосование в ООН. ЕС же – ассоциация национальных государств, а не суверенное национальное государство, следовательно, не может претендовать на места Франции и Великобритании в Совете Безопасности ООН. Также представители лейбористской партии утверждали, что никогда не проголосуют в поддержку предложения, которое приведет к превращению ЕС в федеральную супердержаву.
Великобритания была против некоторых предложений, связанных с Европейским министром иностранных дел, и стремилась провести их через Совет ЕС. Например, правительство утверждало, что этот министр должен быть подотчетен исключительно Европейскому Совету.
Кроме этого, проект Конституционного договора должен был соответствовать и другим требованиям правительства Великобритании. Во-первых, договор должен был включать утверждение, что полномочия, которые явно не предоставлены Европейскому Союзу по договору, остаются в компетенции государств. Во-вторых, проект договора должен был уточнить, что Союз может действовать, только если цели не могут быть достигнуты на государственном или местном уровне (принцип субсидиарности). В-третьих, проект договора должен предоставлять национальным парламентам возможность просить Комиссию пересмотреть свои предложения. В-четвертых, текст должен включать утверждение, что лидеры государств в Европейском Совете представляют Союз с его политическими направлениями и приоритетами. В-пятых, договор должен создавать новую должность Председателя или Президента, для направления и координации работы в Европейском Совете. В-шестых, текст должен был содержать ссылку на то, что вето по вопросам внешней политики сохраняется205.
На встрече Европейского Совета в Фессалониках (Греция) 19-20 июня 2003 г. В. Жискар де Эстен представил проект договора, который был принят Конвентом 13 июня 2003 г.. 10 июля 2003 г. Конвент завершил свою работу, окончательная версия проекта Договора была представлена в Риме 18 июля 2003 г..
23 июня Энтони Блэр в палате Общин по итогам саммита Европейского Совета отметил, что лидеры правительств стран ЕС пришли к соглашению206. Они согласились с тем, что проект договора – хорошая основа для начала переговоров на межправительственной конференции в октябре 2003 г.. 10 стран, вступающих в ЕС в 2004 г., будут участвовать в ней наравне с нынешними странами-участницами ЕС. Цель состояла в том, чтобы подписать новый договор после 1 мая 2004 г..
9 июля 2003 г. палата Общин, после обсуждения проекта Конституционного договора, подготовленного Конвентом о будущем Европы, одобрила его как хорошую основу для начала межправительственной конференции207.
В процессе обсуждения Джек Стро проводил широкий анализ необходимости нового договора и обоснованности сформированного проекта Конституционного договора. Он использовал формулировку «новая Конституция ЕС», так как считал, что она всегда существовала. И не было никакой разницы в законодательстве, на основе которого функционировал ЕС и Конституцией, на основе которой будет функционировать далее. Д. Стро: «Прежняя Конституция ЕС основывалась на разных договорах, начиная с Римского договора, и каждый из них наделял ЕС различными правами. Некоторые договоры противоречивы, и часть Конституции называлась «Договоры Европейского Сообщества», а другая -«Договоры Европейского Союза». Одна из целей Конвента заключалась в том, чтобы упростить договоры и соединить их в один текст»208.
Отмечалось, что проект нового договора сформирован в рамках международного права. В первый раз предусматривалась возможность выхода из ЕС для государств-членов Союза: «только люди могут решать, присоединиться ли к ЕС, и только они же могут решить выйти из ЕС»209.
Позиция государств, не имеющих единого письменного текста Конституции, в частности Великобритании, не отличалась от позиции государств, которые имеют единый текст. Еще по секции 2 (2) Акта о Европейских Сообществах 1973 г. право ЕС имело преимущество перед внутренним правом, и та же самая позиция применялась во всех государствах-членах ЕС.
На саммите Европейского Совета в Фессалониках главы правительств согласовали, что межправительственная конференция начнется в октябре 2003 г. и закончится к июньским выборам 2004 г. в европейский парламент.
Кроме прочего, Европейский Союз должен был получить единую правосубъектность. И правительство лейбористов не выступало против данного тезиса. Романо Проди отмечал, что «ЕС не может играть существенную роль на мировой арене без единой правосубъектности». Что весьма показательно, так как в 1997 г., на пике собственной популярности в стране, Э. Блэр с гордостью заявлял в палате Общин о победе на Амстердамском саммите снятием с повестки дня возможности наделения ЕС единой правосубъектностью.
Лиссабонский договор
В январе 2007 г. ФРГ приняла на себя президентство в Совете ЕС. Это полугодие было завершающим для премьерства Энтони Блэра. На этот период было также намечено решение вопроса о Конституционном договоре ЕС. Предполагалось формирование нового договора на его основе. Новый договор Европейского Союза должен был положить конец внутреннему кризису ЕС, который начался с отклонения Конституционного договора на референдумах во Франции и Нидерландах в 2005 г.. Предполагалось, что он будет содержать большинство преобразований, которые национальные правительства уже согласовали в рамках переговорного процесса по формированию Конституционного договора ЕС.
Лейбористское правительство Великобритании очень остро реагировало на евроскептицизм внутри страны и действовало так, чтобы обезопасить себя от возможного ущерба со стороны избирателей. Лейбористы традиционно были осторожны с вопросом увеличения наднациональности в ходе реформирования договоров ЕС. Во-вторых, по отношению к принятию каких-либо изменений в особо спорных сферах политики ЕС правительство лейбористов действовало максимально «скрыто» от общественности. Кроме этого, правительство в своих предвыборных манифестах акцентировало внимание электората на том, что при принятии каких-либо значительных решений по вопросам европейской интеграции и сотрудничества Великобритании с Европейским Союзом обязательно будут проведены общенациональные референдумы. Подобной была тактика правительства Тони Блэра, в частности, и по отношению к введению «евро» в Великобритании, и к ратификации Конституционного договора в 2004-2005 гг..
Правительство Великобритании преследовало три цели в отношении содержания предполагаемого нового договора.
Большая часть этих целей уже была представлена Великобританией ЕС как «красные линии» на межправительственной конференции 2003 - 2004 гг. В целом эти сферы формулировались во всех МПК как национальные интересы Великобритании, не подлежащие изменениям. Акцент был сделан на указание того, что любой новый договор не должен привести к какому-либо значительному скачку вперед в процессе интеграции, что он не должен оспаривать независимость Великобритании, и что все исключительные возможности отказа от участия в интеграционных процессах Великобритании будут сохранены. Во многих отношениях просматривалась преемственность с подходами, применявшимися предыдущими правительствами – и лейбористскими, и консервативными к реформированию Договоров ЕС. Они были обусловлены желанием свести к минимуму, а в идеале избежать обвинения СМИ в «принуждении» Великобритании идти дальше по пути формирования Европейской федерации.
Первой из трех целей был отказ от любых наднациональных авансов, которые прослеживались в Конституционном договоре. А точнее, в отказе от увеличения власти Комиссии, отказе в расширении обстоятельств, в которых Совет ЕС может принимать решения, используя голосование квалифицированным большинством, и отказа от расширения сфер политики, в которых Европейский Союз может принимать законы. Также должна была быть удалена символическая часть Конституционного договора. В особенности, использование слова «конституция» и статус, приданный флагу и гимну265.
Во-вторых, Великобритании должны быть даны гарантии сохранения ее независимости и суверенитета в некоторых сферах политики. Под особым давлением Конфедерации Британской Промышленности и в соответствии с положением, принятым в рамках межправительственной конференции 2003 г., правительство Великобритании настаивало на том, чтобы существующее в Великобритании трудовое и социальное законодательство оставалось неизменным. Кроме того, правительство Великобритании отстаивало следующие позиции: защита общего права Великобритании, полиции и судебных процессов; сохранение налоговой системы и социальной системы неизменными; сохранение независимости внешней политики и политики обороны Великобритании.
В-третьих, опираясь на первые два требования, новый договор должен был качественно отличаться от Конституционного договора, чтобы правительство могло обоснованно заявить, что нет необходимости в проведении общенационального референдума по ратификации договора. Это было крайне необходимо, так как было широко распространено мнение, и опросы его подтверждали, что британские избиратели отвергнут любой новый европейский договор на референдуме. А лейбористская партия включила в предвыборный манифест 2005 г. обязательство о том, что будет проведен референдум по ратификации Конституционного договора266. Следовательно, правительство смогло бы избежать подобной перспективы проведения референдума и ожидаемого поражения, только если новый договор будет представлен как можно более скромно. То есть, если новый договор можно будет рассматривать просто как «еще один» документ по внесению изменений в договор о ЕС – в традициях Единого Европейского Акта, Маастрихта, Амстердама и Ниццы – каждый из которых был ратифицирован при помощи простой парламентской ратификации.
К этой цели стремилось не только правительство Великобритании. Все правительства стран-членов ЕС понимали сложность ситуации и стремились избежать ратификации договора ЕС национальным референдумом, за исключением, когда референдум был оговорен как необходимость по конституции.
Правительство Великобритании не одобрило в марте 2007 г. предложение Германии включить в Берлинскую декларацию по случаю 50-летия подписания Римского договора обязательство принятия нового договора ЕС до конца июня 2007 г.. Однако на встрече в Берлине 25 марта Энтони Блэр выразил согласие с тем, что новый договор необходим. И чем быстрее, тем лучше.
После встречи лидеров стран-участниц ЕС в Берлине 25 марта 2007 г., правительства государств-членов заполнили вопросник, в котором председательствующая Германия просила высказать их позицию по ряду проблем267. Первая группа вопросов отражала то, как будет обсуждаться новый договор, следует ли ЕС иметь единую правосубъектность, следует ли удалять структуру «опор», что должно произойти с символами и институциональными реформами, содержащимися в Конституционном договоре, какой статус должен быть предоставлен Хартии основополагающих прав. Эти вопросы беспокоили правительство Великобритании.
Большинство стран-членов ЕС по результатам этого опроса сошлись во мнении, что следует одобрить расширение возможности неучастия Великобритании в сотрудничестве в правоохранительной сфере, и что символы ЕС должны быть исключены из нового договора. Хартию основополагающих прав предполагалось оставить самостоятельным документом. Возможный юридически обязательный статус Хартии основополагающих прав беспокоил Конфедерацию Британской Промышленности, которая усилила свое давление на правительство, чтобы обеспечить сохранность существовавшего трудового и социального законодательства Великобритании.
Таким образом, не стоял вопрос о том, что государства-члены хотели бы видеть в новом договоре, но от каких элементов Конституционного договора крайне важно было отказаться или изменить их, чтобы гарантировать парламентские ратификации нового текста во всех странах-участницах ЕС.
К 10 мая 2007 г., когда срок пребывания Энтони Блэра в должности премьер-министра Великобритании был определен до 27 июня 2007 г., было сформулировано четыре наиболее важные основы «красных линий». Две решались через пересмотр положения Хартии основополагающих прав и дальнейшее пояснение ее применения в Великобритании, а остальные через ожидаемое дальнейшее ограничение сотрудничества по вопросам полиции и юстиции между Великобританией и ЕС. Требование очередного заявления, что Великобритания сможет сохранить способность проводить собственную внешнюю политику и политику обороны было больше «отвлекающим» маневром, так как в предусмотренном договоре было крайне мало угроз этому направлению национальной политики. То же самое было в поиске гарантий, что ничто в новом договоре не потребует изменений стоимости, объема и финансовой структуры системы социального обеспечения в Великобритании268.