Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Часть 1. Ремесленная и торговая Португалия в XV-XVI вв. 21
Глава 1. Часть 2. Лиссабон и его окрестности как типичный в правовом отношении торгово-ремесленный город Средневековья . 39
Глава 1. Часть 3. Бытование ремесленных женских корпораций в Португалии в эпоху ависской династии . 52
Глава 1. Часть 3. Параграф 1. Расслоение ремесленников по доходам. 53
Глава 1. Часть 3. Параграф 2. Гендерные проблемы ремесленников. 56
Глава 1. Часть 4. Параграф 1. Духовная жизнь португальских ремесленников 65
Глава 1. Часть 4. Параграф 2. Взаимоотношения с иудеями. 71
Глава 1. Часть 4. Параграф 3. Взаимоотношения с маврами и морисками . 77
Глава 1. Часть 5. Социальная репрезентация португальских ремесленников с помощью руноподобных знаков. 83
Глава 2. Участие ремесленников в общественных процессиях в Средневековье и начале Нового времени 103
Глава 2. Часть 1. Corpus Christi – важнейший праздник в португальской культуре с точки зрения социальной репрезентации . 103
Глава 2. Часть 2. Анализ процессий Corpus Christi и других . 111
Выводы 150
Приложение 1. Иллюстрации 152
Приложение 2. Таблицы руноподобных знаков 176
Список источников и использованной литературы 183
- Лиссабон и его окрестности как типичный в правовом отношении торгово-ремесленный город Средневековья
- Духовная жизнь португальских ремесленников
- Участие ремесленников в общественных процессиях в Средневековье и начале Нового времени
- Анализ процессий Corpus Christi и других
Лиссабон и его окрестности как типичный в правовом отношении торгово-ремесленный город Средневековья
И, разумеется, деятельность купцов, в том числе и португальских, определялась законами того города, где они торговали и правилами, установленными в гильдиях. Следует отметить также существование и фидалгу-купцов, таких, например, как Диогу Кан (Diogo Co), незаконнорожденного сына фидалгу, занимавшегося торговлей. Д. Кан своими плаваниями вдоль западного побережья Африки проложил дорогу Бартоломеу Диашу и Вашку да Гама, он же в 1482 г. открыл устье реки Конго, за что был награждн дворянским титулом, гербом и пожизненной пенсией. Во время плаваний Д. Кан, как и все остальные португальские мореплаватели, не брезговал ни пиратством, ни торговлей, что было абсолютно нормальным в то время, не смотря на то, что он находился в экспедиции, отправленной за государственный счт.
Мы обратили особое внимание на купцов, поскольку они выделялись из разряда простых ремесленников, – быть купцом даже не самым богатым, считалось очень престижным, так, например, в 1443 г. один ремесленник (ножовщик) не захотел становиться главой своей гильдии (е королм), посчитав для себя более выгодным стать купцом98.
Король Жоан I, первый представитель ависской династии, опираясь на народные массы, после восхождения на престол назначил купцов на должности коррежидора Лиссабона (в чьих руках находилось гражданское и уголовное право) и главы казначейства (Tesoureiro da Moeda). И на другие ответственные должности король также назначал ремесленников с выдающимися способностями. Палата Двадцати Четырх, состоявшая из 24 представителей 12 профессий, по 2 человека от каждой, действовала в рамках муниципалитета Лиссабона99.
События 1371 г. (когда лиссабонские мастера, главы ремесленных гильдий, бросили вызов королю Фернандо I, обещая не допустить его брака с доной Леонор Телеш де Менезеш (которая представляла интересы крупных землевладельцев100), из-за чего король был вынужден жениться в другом месте, а главы гильдий позже были казнены101) показали, что ремесленники одного города, пусть не столичного, но имевшего значительный вес во всей Португалии, были очень серьзной силой, с которой королю приходилось считаться102.
Возможно, именно эта казнь могла послужить поводом для негативного отношения гильдий лиссабонских ремесленников к королеве-регентше во время кризиса 1383-1385 годов и провозглашения ависского магистра Жоана Защитником и Правителем, т.е., по сути, королм. Однако, как отмечает А.П. Черных, «этот титул, имевший значение для Лиссабона и его округи, для всей остальной Португалии был недостаточно убедителен»103. Для повышения статуса магистра Жоана был лишь один путь – принятие решения, аналогичного лиссабонскому, общегосударственными кортесами. И такое решение, с учтом усилий депутатов из гильдий Лиссабона было принято, и магистр Жоан был провозглашн новым королм. Города же, а именно ремесленные гильдии, как основная часть городских общин, получили по решению кортесов, с одобрения короля, как их креатуры, многочисленные привилегии104.
Тогда же была создана и Палата Двадцати Четырх, действовавшая при городском совете (магистрате) и одобрение которой требовалось «при всяком деле, которое будет поставлено на благо правления и для службы магистру». Ж.Э. Сарайва считает, что это
означает, что лиссабонские ремесленники взяли управление городом в свои руки105. С этим можно согласиться, но следует добавить, что в свои руки взяли управление городом лишь те гильдии, которые входили в эту палату. Далее позволю себе процитировать Ж.Э. Сарайву: «Палата Двадцати Четырх исчезла из истории, и только через пятьдесят лет106 о ней снова заговорят в связи с ограничением е вмешательства в муниципальные дела, которые во время революции были полностью в руках мастеровых. По всей стране упало влияние ремесленников в городских советах, и их вмешательство в городское управление в итоге было запрещено везде, кроме Лиссабона»107.
Анализируя процессии Corpus Christi, можно утверждать, что гильдии, чьи члены входили в Палату 24 имели более высокий статус, чем все остальные, ибо именно их члены несли наиболее ценные, с точки зрения христианской идеологии, бытовавшей в то время, вещи: знамна, образы, фигуры святых и демонов и другие.
К 1539 г. в Палату 24 входило уже 14 гильдий108, что говорит не только о росте самого Лиссабона, но и об увеличении количества должностных лиц в управлении городом, и собственно, представителей гильдий в городском совете, но говорит также и об увеличении роли третьего сословия в управлении городом.
Напряжение между городом (служилым дворянством и складывающейся городской буржуазией из купцов, ювелиров и верхушек гильдий, имевших отношение к обеспечению армии и флота, либо же тех, чья продукция была весьма востребована на рынке, как, например, свечники) и деревней (жителями окрестностей, занимавшихся преимущественно земледелием и садоводством) возрастало, что выражалось в выдаче привилегий тем или иным гильдиям (в основном входивших в Палату 24) и особенно сильно выросло после прихода к власти ависской династии, учитывая упоминавшиеся ранее проблемы с сельским хозяйством. Португалия в XIV-XV вв. была преимущественно аграрной страной109, большинство населения жило в деревнях и не могло конкурировать с городскими ремесленниками и торговцами на ярмарках из-за полученных городскими ремесленниками (членами гильдий) привилегий. Из-за регулярных кризисов в сельском хозяйстве, войн, эпидемий, города, особенно Лиссабон и южная часть
обязате Португалии в XV в. часто страдали от голода и недостатка хлеба110. Это привело к тому, что указы об обязательных работах для сельского населения, отменнные во время революции, снова вошли в силу, сначала с оговорками, а затем и в своей худшей форме, как в правление Фернандо I111.
Однако, несмотря на развитие торговли и городов в целом, технический прогресс в ремесленной деятельности был замедлен. Лишь те ремесленники, которые имели доступ на зарубежные рынки и к иностранным технологиям, могли пользоваться определнными техническими достижениями. Именно они занимались в основном производством одежды, обуви и жилья, а также работали на производстве сельскохозяйственных орудий, измерительных приборов и в бондарном производстве112.
Таких ремесленников называли мастерами (mestres, mesteirais), они работали в небольших мастерских, одновременно являвшихся магазинами. Некоторые из них обладали разным количеством помощников, в зависимости от доходности профессии. Обычно это количество измерялось от 3 до 5 намных работников и/или учеников. Можно сказать, что почти все «рядовые» кузнецы Португалии были иудеями или морисками113. Если находился желающий открыть собственное дело, то он должен был вступить в соответствующую ремесленную гильдию (и, соответственно, братство), обладая определнным состоянием, для уплаты имущественного ценза114. Подробнее о гильдиях ремесленников и их духовной жизни будет изложено в соответствующей главе данной диссертации.
Следует отметить, что именно мастера, лучшие представители гильдий участвовали в различных светских и религиозных торжествах, таких, как, например, процессии Corpus Christi, поскольку именно они представляли гильдию и свой приход в глазах как городского общества в целом (и дворян, и духовенства, и низов), так и других гильдий как равных им по социальному статусу, так и в глазах собственных согильдийцев.
Для получения дворянства (статуса кавалейру) в Португалии существовал определнный имущественный ценз. Большинство купцов, как наиболее состоятельная часть городской общины, имела необходимые для этого средства и являлась нетитулованным дворянством. Также подобными средствами обладали и мастера гильдий, особенно тех, что были связаны с удовлетворением потребностей флота, как уже указывалось выше.
Духовная жизнь португальских ремесленников
Несмотря на то, что в Средневековье женщины были ограничены в правах, они продолжали заниматься делами своих мужей. Но так как и опыта у них по сравнению с мужьями было меньше, и не многие хотели иметь с ними какие-либо деловые отношения не только из-за предрассудков, бытовавших в обществе, но и из-за их правовой ограниченности, то жены и вдовы были вынуждены заниматься контрабандой218, или каким-либо мелким ремеслом.
Иногда они все же занимались торговыми делами, унаследованными после смерти мужа или каких-либо иных родственников, будучи полностью самостоятельными (если не учитывать их членство в той или иной гильдии), занимались ремеслом и платили налоги219, например, будучи продавщицами рыбы, фруктов или просто перекупщицами.
Видимо, ответственность за коммерческие риски деловой активности жен ложилась на их живых мужей220, или в случае вдов, на их живых родственников. Их мужья должны были выплатить определенную сумму или, что вероятнее, отдать долг товарами221. В этом контексте следует отметить, что в XIII-начале XIV вв. зависимость женщин, состоявших в браке, от родственников уменьшалась222, возрастая в сторону большей самостоятельности.
Если в остальной Западной Европе духовная элита в XIII в. рассуждая о женщинах, делила их на несколько категорий: 1)девочка-жена-вдова, 2)слуга и 3)проститутка, однако, не рассматривали женщин как самостоятельных работниц, обладающих всеми правами как налогоплательщиц и жительниц городов223, то в Португалии положение было иным, женщин разделяли на владевших профессией и не владевших (нищие).
В связи с первенствующим статусом Лиссабона, огромного по тем временам мегаполиса и приморского порта, коммерциализация европейской экономики коренным образом изменила отношение к женщинам, к работе, богатству и власти. Обладание деньгами стало необходимым условием для хорошей жизни224.
В XIII в. в разных городах Португалии (безусловно, и в Лиссабоне) существовали гильдии проституток (putas, позже mancebas do partido)225 и булочниц (paadeiras)226, которые наравне с остальными участвовали в религиозных празднованиях. Не факт, что в XIII в. они были объединены именно в гильдии (с учтом духовной и административной составляющих этих организаций), будучи просто объединениями по профессиональному признаку, но позже из этих объединений образовались классические гильдии. Позднее, к ним присоединились гильдии портних (Alfaatas) и ткачих (tecedeiras)227 работавших на высоких и низких станках228, т.е., возможно, прядильщиц льна или шерсти229. Их роли в этих церемониях были яркими, веслыми и музыкальными, – они были обязаны петь и танцевать танцы пелла (нескромный карнавальный танец)230. Подобное поведение на
Посмотрим, что же было в соседних странах? Женщины, занимавшиеся торговлей, жены и вдовы, как предприниматели не были чем-то необыкновенным для Парижа XIII в., более того, их было довольно много. Они наследовали своим родителям наравне с братьями, и также наследовали мужьям наравне с детьми. Однако, королевские привилегии имели только торговцы-мужчины233. С появлением королевского бюрократического управления в XII в., и с ростом городского управления, женщины оказались исключены из центров политической власти. Тем не менее, число женщин-торговцев, пусть и не допущенного к вершинам управления, но занимавших средние позиции в королевском и аристократическом управлении, в целом выросло234.
Женщины, занимавшиеся торговлей, находились в положении управляющих «консьержей» в аристократических имениях вокруг Парижа. Многие из них начинали как торговцы товарами роскоши для дворян и богатейших купцов235. Консьержи получали среднюю зарплату, – по предположению Ш. Фармер, это было лишь дополнением к бесплатному жилью в аристократическом гнезде. Кроме того, они получали доход от своих предприятий236. И льготы, особенно налоговые, которые распространялись на их сюзеренов, в чем-то распространялись и на них237.
Подобные привилегии могли быть даны в случае, когда управляющий принимал вассальную зависимость от того или иного сеньора, что влияло на визуализацию статуса торговца-управляющего, носящего гербы сеньора, несмотря на то, что он или она мог иметь собственные гербы или родовые знаки.
В конце XIII в. в Европе женщины возглавляли 13,8% семейств-домовладельцев238. Большинство женщин-торговцев было занято продажей дорогого текстиля, шелка и бархата, что, позднее, привело к моде в высших слоя населения именно на товары из этих материалов239. В основном, женщины были заняты в текстильной индустрии240 (как и в Португалии). Также женщины торговали специями241, и предметами роскоши242, то есть были заняты не на очень тяжелых видах ремесла и торговли, что вполне естественно.
Дети-наследники своих отцов вырастали и уходили, организовав свои предприятия, оставив работающее предприятие в руках матерей243, которым они, со временем, наследовали.
В XII-XIII вв. в Северной Италии ремесленные гильдии были традиционно сильны и насчитывали десятки этих профессиональных объединений в каждом городе244. Печати и знамна с цеховыми инсигниями были распространены практически повсеместно245. В итальянских городах, например, во Флоренции, женщины, хотя и состояли в гильдиях (например, торговок шлком), но во время различных праздников не могли визуализировать свой статус мастериц. Участие женщин в торговле каким-либо товаром почти повсеместно было сильно ограничено. В основном они занимались домашним хозяйством и воспитанием детей246. Как и во всей остальной Европе, женщины в итальянских городах были заняты в производстве и окраске тканей, особенно шлка, однако их роль в других гильдиях была незначительна247. В изготовлении тканей, особенно шлковых, лент, чепцов, шляп требовалась тонкая работа руками, усидчивость и внимательность, некоторые учных считают, что именно эти факторы в основном и повлияли на занятость женщин в сфере производства шерстяных тканей. То же касается производства льняных тканей и изделий. Наличие золотой вышивки на одежде, и потребность в золотых нитях, возможно, объясняет наличие женщин среди ювелиров248. Впрочем, имели место и мужские гильдии по изготовлению тканей. Естественно, женщины занимались не только изготовлением тканей, и изделий, но и их продажей249.
Традиционно принято считать, что роль гильдий в экономическом прогрессе была скорее деструктивной, нежели положительной, передача мастерства от старших к младшим, от мастериц к ученицам, от женщин девочкам тормозило прогресс, однако Ф. Франчески считает иначе, полагая, что с появлением новых станков, а, следовательно, и новых тканей высокого качества, дабы оставаться конкурентно способными, женщины, входившие в гильдии, были вынуждены идти вслед за прогрессом, и осваивать новые технологии, что привело, в конечном счте, к возникновению новых гильдий250. Ситуация в Италии была в чм-то уникальной: под одним названием «Для Святой Марии» (For Santa Maria) были объединены вышивальщицы, изготовители камзолов «дублет»251, производители ткани, ювелиры, оружейники, чулочницы, торговцы тканями и другие. Членами гильдий были только мастера (мастерицы) и хозяева лавок, которые постоянно конкурировали между собой за власть внутри гильдии, намные же работники права голоса не имели. Однако, в Италии существовали и отдельные гильдии отдельных профессий, например, в Вероне, Венеции и Милане, где намные работники имели право голоса252.
Участие ремесленников в общественных процессиях в Средневековье и начале Нового времени
Особенно интересны изображения родовых знаков под №№ 3, 11 и 34, соответственно принадлежащие семействам Трунфуш, Коутуш и Фейтейраш, наиболее похожие на гербы. Это и не удивительно: родовые знаки часто не только использовались в качестве гербов, но и непосредственно включались в настоящие гербы; в качестве иллюстрации приведем ряд соответствующих изображений [илл. 009-011].
Следует отметить, что загадочная геометрическая фигура, образованная из пояса и шевронов, изображенных в гербе Роберта ФицУолтера (англ. Robert Fitz Walter), лидера восставших баронов, заставивших Иоанна Безземельного подписать «Великую хартию вольностей», приведнная в «Большой Хронике» (Chronica Majora) Матвея Парижского427, может быть идентифицирована как родовой знак, которые в XIII в. включались в эмблематическое гербовое пространство наравне с другими символами [илл. 012].
То же относится и к гербу генуэзских нобилей-гибеллинов германского происхождения Скварчафико (итал. Squarciafico): в червлном поле разветвлнный костыльный золотой крест428 [илл. 013].
О. Лиша Филгэйраш приводит огромное количество разнообразных родовых знаков, которые отличаются от приведенных Сантуш Грасой, и которые он именует «семейными знаками» (порт. marcas de familia)429 [илл. 014].
Могущее показаться чрезмерным обилие приведнных знаков подтверждает распространнность бытования этого явления на территории Португалии. Наличие большого числа родовых знаков, неидентифицируемых сегодня, свидетельствует об их ещ более широкой распространенности в прошлом, нежели лишь на территории одной области, а также говорит об их пригодности для визуализации принадлежности к определнному роду, для визуализации социального статуса и определения собственности.
В современном гербоведении распространено мнение, что в ранней геральдике имя рыцаря было определяющим фактором при выборе герба, и глубокого символического принципе противоречит традиции использования изображений, орнаментов в ранних обществах. Включаемые в гербы родовые знаки обладали глубоким символическим значением, визуализируя не только принадлежность к тому или иному роду, но и исполняя при этом функции оберега (например, пентальфа, отгоняющая злых духов). А.П. Черных приводит попытки средневековой интерпретации изображений на щитах XII века: «щит с неким изображением таинственным образом абсолютно защищает рыцаря, если, конечно, тот не совершит каких-либо недостойных рыцаря поступков. Изображение… попадает на щит как личный оберег, а затем становится личностным идентификатором»431.
В существовании рунических амулетов и оберегов очевидно их общегерманское происхождение, однако следует подчеркнуть, что в каждом конкретном случае региональные отличия их бытования и вообще магической практики были очень значительны432. Я полагаю, что в использовании рунических амулетов и оберегов португальская культурная традиция напрямую была причастна общегерманской традиции, будучи е южным рубежом. Поэтому приведенные выше португальские родовые знаки являются пусть и не исключительно присущим Португалии культурным явлением, но имеющим достаточное своеобразие.
Изображения родовых знаков на территории Португалии, конечно, не исчерпываются приведнными выше изображениями, А. Сантуш Граса в свом исследовании также приводит прорисованное изображение двери церкви Святого Креста в приходе Балазар в Повуа де Варзинь (порт. Сapela de Santa Cruz Balazar)433, где имеются многие знаки, отсутствующие в таблице 3 – [илл. 015].
Эти родовые знаки использовались и используются до сих пор в качестве знаков принадлежности собственности той или иной семье434. Ниже приведено изображение знака на рыбацком судне435. Опять же, оговоримся, что приведн источник ХХ в. [илл. 016].
А. Сантуш Граса вслед за средневековой геральдической традицией называет подобные знаки «девизами»437 (порт. divisas) и полагает, что они использовались в первую очередь для опознавания жителями местной общины. «Девизы» изображались на корме и на носу судна, надпись, «имя судна», располагалась по центру438.
Традиция каким-либо образом именовать суда прослеживается в Португалии с XIII в., – например, известно португальское судно, захваченное в сентябре 1225 г. англичанами, которое называлось «La Cardinale»439, названия судов в XIII в. вполне могли быть включены в девизы.
Несмотря на то, что португальский материал исследования имеет достаточно современное происхождение, я считаю допустимым приведенную выше его интерпретацию интерполировать во времена Средневековья, а именно в XIII в., во-первых, потому, что они обладают высокой устойчивостью традиции, а во-вторых, потому, что к этому времени в Португалии уже сложились условия для существования родовых знаков, также как и в тех странах, где преобладало население германского происхождения: именно в XIII в в Португалии возникла экономически обусловленная среда для развития частной собственности и, соответственно, визуализации его принадлежности тому или иному владельцу440.
На распространение использования частновладельческих знаков огромное влияние оказала Ганзейская Лига441, основным направлением торговли которой была балтийская торговля, а также торговля в городах Восточной Европы442. В конце XIII в. немецкие купцы, стремившиеся в благоприятные для деловой активности районы, начали активно проникать на рынки как Восточной443, так и Южной и Юго-Западной Европы, основывая свои братства как на Апеннинах (например, в городах Венеция, Тренто и Тревизо444), так и на Пиренеях: в 1290 г. немецкие купцы основали братство св. Варфоломея445 в Эшториле446. Его основателя звали Михаэль Оверштедт (нем. Michael Overstdt, порт. Miguel Sobrevila, т.е. перевод его немецкого имени), на берегах р. Тежу он имел сарай или склад древесины447. Таким образом, благодаря присутствию немецких купцов появлялось дополнительное условие распространения родовых знаков на территории Португалии именно в XIII в., в следующем же столетии торговля с Ганзой лишь расширялась448.
При Динише I в Португалии возникло 48 ярмарок из 95, существовавших здесь в течение Средневековья449, которые отчасти были связаны и с дальней торговлей. Развитие дальней, заморской и локальной торговли, несомненно, должно было способствовать распространению родовых знаков, как в купеческой, так и в иных социальных средах, например, среди рыбаков.
Жители местности Повуа де Варзинь, именуемые повейру (порт. Poveiro), вели деловую активность и пользовались родовыми знаками не только у себя на родине, но и в соседней Испании450, где, по-видимому, использование этих знаков никого не удивляло, что говорит об их известности для испанцев и возможности их понимания последними. Этот факт приводит нас к выводу о распространенности этого явления не только в североевропейских землях, но также и в Юго-Западной Европе. Это подтверждается и на испанском материале451. К сожалению, точно датировать знаки невозможно, ибо они наносились в течение длительного периода времени [илл. 018].
Лиша Филгэйраш приводит родовые знаки, которые он называет «marca-sigla», изображенные на гробницах повейру, ссылаясь на недоступную мне книгу А. Сантуш Грасы «Incries Tumulares por Siglas». Эти знаки буквально читались как имя и род умершего; также они обозначали и собственников могилы452 [илл. 019].
Анализ процессий Corpus Christi и других
Каравелла шла до того момента, пока не стало слишком мелко и в том месте король и сопровождающие высадились на берег. Где встретили принцессу Хуана с дамами (свитой) и все вернулись на корабль. – Был и видел вместе со всеми следующее – s.710 – город Лиссабон, как община, был представлен 3 лодками.
Сначала следовала лодка от общины Лиссабона, имевшая навес из белого и чрного шлка (т.е. в цветах знамени города), представлявшая собой воплощение герба города (в виде корабля и покрашенного ворона). Гребцы в лодке были одеты в белые и чрные ливреи (цвета лиссабонского знамени). Также в лодке находились дудари и трубачи.
За ней шла лодка с мейринью711 города и его приближнными. С другой стороны шла лодка Палаты Индии (Casa da India), с управляющим (feytor) и должностными лицами (officiaes). На лодке был навес из белого и жлтого шлка. Гребцы были одеты в ливреи тех же цветов. На носу лодки стояла девушка, окружнная знамнами белого и желтого цветов, одетая в шлковое платье и в короне из белого серебра, державшая в руке армиллярную сферу (в то время очень популярный символ Португалии, личный символ короля Мануэла I), и увенчанная большим глобусом, украшенным аббревиатурным изображением, в виде большой готической буквы «G», как заглавная буква в слове «Guin», в центре которой размещались буквы «I» как заглавная буква в слове «India» и союз «Е», намереваясь показать, видимо, что почтение молодым выражается от Гвинеи и Индий.
Палата Индии (Casa da India) до 1503 г. называлась «Casa de Mina e da India». Мина (So Jorge da Mina de Ouro) город, основанный на африканском Золотом Берегу в 1482 г., до сер. XVII в. был центром провинции, куда из столицы назначался губернатор. Палата Индии – организация, находившаяся под королевским патронажем, и занимавшаяся развитием заморских связей и знаний о других странах, распространением портоланов, торговлей заморскими товарами. Основная е деятельность приходится на XV-XVI вв. Эта организация имела королевскую монополию в торговле специями, е чиновники следили за погрузкой и разгрузкой кораблей, проверяли их на счт контрабанды и платили жалование командам712. Главными чиновниками были: главный лоцман, инспектор кораблей, космограф (в ведении которого находилось изготовление морских навигационных приборов), налоговый адвокат (защищал торговые королевские интересы Палаты), представитель Дома в Кадисе, ещ один космограф, занимавшийся вопросами обучения моряков, советник, президент и два официальных адвоката713.
Следом шла лодка от Арсенала. Сказать, к какому именно ведомству она принадлежала нельзя – арсеналов было несколько, см. раздел о Португалии в XV-XVI вв.
Лодка была укрыта тентом из белого и синего шлка и гребцы были одеты в ливреях тех же цветов, по углам тента шли вооружнные люди, с большими щитами в одной руке, и знамнами в другой. Также впереди стоял человек вооружнный щитом, с плюмажем на голове, который в правой руке держал сферу. С одной стороны лодки (видимо, обращнной к молодожнам), находились мортиры или бомбарды (beros714), а с другой они стреляли.
Следом шла украшенная знамнами лодка от таможенного ведомства715, имевшая тент из жлтого шлка, гребцы которой были одеты в жлтые ливреи.
Следом шла от Счтной Палаты (Casa dos Contos), украшенная знамнами из синего и белого шлка лодка, с тентом тех же цветов и гребцами, в ливреях той же расцветки.
Следом шла лодка, на которой плыл Лукаш Жиралду (Lucas Giraldo) которая имела тент и знамна из жлтого и белого цветов, гребцы которой также были одеты в ливреи тех же цветов. Не ясно, к какому ведомству она принадлежала.
Следом шла лодка, на которой плыл Диогу М[а]р[ке]ш (Diogo М[a]r[que]z), которая имела тент и знамна из жлтого, белого и синего цветов, гребцы которой также были одеты в ливреи тех же цветов. Не ясно, к какому ведомству она принадлежала.
Следом шла лодка, на которой плыл Бенту Руйш (Bento Rois), которая имела тент и знамна из синего и белого цветов, гребцы которой также были одеты в ливреи тех же цветов. Не ясно, к какому ведомству она принадлежала. Диогу де Каштру (Diogo de Castro) и его Палата вели свою лодку в подобной же манере. Марку Антониу (Marco Ant[oni]o) плыл в лодке, принадлежавшей ведомству по очистке сахара. В лодке также был шлковый тент и гребцы бросали фейерверки Мис Бернардо (Mic Bernardo) плыл в лодке в той же манере (т.е., возможно, также гребцы бросали фейерверки).
Следом шла лодка, принадлежавшая Монетному двору (Casa da Moeda), должностные лица которого назывались чеканщиками монет (Burgalezes) от Burgalez, монеты, которую начал чеканить король Саншу I (1154-1212). По стоимости монета была равна 2 пепинам или 4 меальям716.
Следом за судами королевских ведомств шла лодка наиболее преуспевавших торговцев (mercadores de sobrado), имевшая тент из парчи и шлковыми парусами. Гребцы были богато одеты. Речь идт о торговцах, занимавшихся оптовыми сделками и торговавших с колониями.
Затем шла лодка купцов-владельцев лавок (Mercadores de logeas), на корме судна располагалась фигура св. Христофора (So Christovam), с соответствующими атрибутами – ногами в воде, и держащим сосну в качестве посоха. Лодка была выполнена в виде змеи (возможно, в виде морского змея), на носу лодка несла изображение радуги (Arco Iris) и, вероятно, 7 человек, изображавших семь планет, известным астрономам того времени, богато одетых в ткани из золота и серебра, в сопровождении 2 сирен.
Следом приказчики717 (Caixeiros) в ливреях вели богато украшенную лодку с шлковым тентом. На носу судна располагалась статуя бога торговли Меркурия, держащего знамя в руке.
Продавцы коней (corretores de cavallo) вели лодку, внутри которой была изображена гора, с двумя наклонившимися львами, лижущими руки двум нимфам, которых они защищали.
Нотариусы делающие пометки (Tabelliaes das notas) вели лодку, имевшую шлковый тент, скромного вида (consertado) и украшенную знамнами.
Торговцы с острова Мадейра718 (Mercadores da Mad[ei]ra) вели лодку с шлковым тентом, украшенным зубцами, вероятно, изображавшими воду, на носу судна располагалась фигура св. Иакова (Santiago) на коне, а на корме, башню, в которой было шесть мавров и шесть пленных гребцов-христиан, изображая, по-видимому, одну из легенд, связанных с деяниями св. Иакова, освободившего из плена этих христиан, которых изображали со связанными руками и железными цепями на шеях, на повороте процессии актры кидали множество фейерверков с башни.
Нотариусы по гражданским и уголовным делам (Tabellies do civel e crime) вели лодку, на которой была изображена триумфальная арка, и тент из белого шлка. Лодка была украшена знамнами гильдии, вероятно, с изображением их святого-покровителя.
Члены гильдии ювелиров-серебряников (ourives da pratta) вели лодку с триумфальной аркой с украшенными колсами (триумфальной) повозки. На носу судна были изображены два серебряных дельфина с ветвями фигового дерева в руках, а над ними был актр в роли мавра «чрный человек» (hom negro), игравший музыку морисков на трубе.
Торговцы пшеницей (Mercadores do trigo) одетые в ливреи синего и красного цветов, несли лодку с тентом в тех же расцветках.
«Ремесло св. Михаила» (S. Miguel), вероятно, пешие мечники (св. Михаил обычно изображался пешим воином), вели лодку с тентом синего и красного цветов. Гребцы носили ливреи тех же цветов. На носу судна располагались фигуры двух свирепых гигантов, с палицами в руках и на корме располагалась фигура гигантской женщины, музыкантши.
«Ремесло св. Георгия» (So Jorge), вероятно, представители конных пикинров (св. Георгий изображался конным воином, пронзавшим копьм, дракона) вели украшенную лодку, в центре которой была сделана гора, на горе башня с одним окном, в котором был виден некий король. Видимо, в лодке шло представление, и сцены менялись. Далее по тексту: и на другой тот же король, изменившийся, из одного [окна] из них говорил с пастухами, идущими на указанную гору, и в другом караулил свою дочь (f[ilh]a), которую защищал св. Георгий, и на носу лодки изображалась склонившаяся конная фигура св. Георгия, пронзавшего копьм виверну в рот, за спиной которого находилась хорошо украшенная фигура принцессы, которая прямо называлась «дочерью указанного короля» спаснной от этой виверны. Знамна этих ремсел не упоминаются, однако их как-то различали.
В качестве иллюстрации своего предположения о различиях в вооружении шествовавших воинов, привожу иллюстрацию из триумфа императора Максимилиана I [илл. 055].
Следует отметить тот факт, что в 1553 г. по распоряжению Жоана III на острове Сан Мигел был учреждн отряд бомбардиров (companha de bombardeiros). Отряд принял покровительство святой Варвары (Santa Barbara) как защитницы. Известно знамя этого отряда – шлковое зелное полотно с белыми кистями, имевшее с одной стороны изображение святой Варвары, а с другой – креста ордена Христа (т.н. «португальского»)719. Я предполагаю, что подобным образом могли выглядеть и знамна этих «ремсел».
Возможно, это был символ познания Добра и Зла, сад же, изображал райские кущи. В лодке, и цветами, располагался сад из воска. Лодка изготовителей восковых свечей была особого типа – каравуш (caravos или Carvos) – небольшое судно для ловли рыбы и каботажного плавания720. На корме судна также располагался сад, со множеством деревьев, на которых висели зелные и спелые плоды, все так же из воска.
Шорники (Correeyros) и щитники (adarg[uei]ros) вели лодку, украшенную знамнами.
Следом несли визуализированный образ герба испанской принцессы Хуаны: фламандцы (как испанские подданные) вели лодку, выполненную в виде слона с тентом из жлтого шлка, со знамнами того же цвета. Гребцы носили ливреи того же цвета. На носу лодки был изображн лев со знаменем в руке. В середине лодки были построены 2 колонны с рештками (Гибралтарские столбы, часть испанского герба). Получить представление о них можно из иллюстрации 056.
Гребцы кричали «plus ultra» (лат. «дальше предела» или «за пределы»). Гласный девиз расположенный на испанском государственном гербе, принятый Карлом V, отцом принцессы Хуаны. В лодке был сделан навес, под которым находилось два человека в образе моряков, над которыми был установлен большой королевский орл (имперский чрный двуглавый орл, увенчанный двумя золотыми коронами, с червонными лапами, клювами и языками), с гербом721 императора722, и при прибытии бросали многочисленные фейерверки. На большинстве из этих лодок находились дудари и другие трубачи, а также игроки на струнных инструментах, и другие музыканты.
Рыбаки из Алфамы (старейшего исторического района Лиссабона, расположенного на крутом склоне холма между замком св. Георгия и p. Тежу), вели 6 раскрашенных каравелл, одна из которых несла 2 огромных знамени Святого Духа (Espirito Santo) и Бога Отца (D[eu]s Padre), в которой сидела группа хорошо одетых людей, исполнявших фолию723. Они были одеты в серебряные ливреи, с золотыми ожерельями и цепями, в шапках с бляхами и золотой вышивкой, и позолоченными портупеями и кинжалами.