Содержание к диссертации
Введение
Глава I. "Происхождение украинскхх регионов"
1.1. Происхождение термина "украина"
1.2. Червоная, Белая и Малая Русь 25
1.3. Люблинская и Брестская унии. Галичина. Волынь. Украина 28
1.4. Держава гетмана Хмельницкого 31
1.5. Соединение с Москвой 34
1.6. Правобережье. Волынь. Галичина 42
1.7. Присоединение Правобережной Украины к России. Украина в России XIX века 45
1.8. Новороссия 49
1.9. Борьба за восстановление украинского этноса
в России XIX века 53
1.10. Галичина 58
1.11. Галицко-украинская интеллигенция 62
1.12. Украинская интеллигенция в России 67
1.13. "Украинская революция" 1917-1920 гг. 69
1.14. Пробуждение украинского сознания в народе. Украинизация. 1917-1931 гг. 72
1.15. Сталинская модель национальных отношений
на Украине 77
1.16. Галичина в 1920-1950-е гг. 79
1.17. Развитие украинских регионов в 1945-1985 гг. 83
1.18. Диссидентское движение и П. Е. Шелест 97
1.19. Некоторые выводы 104
Глава II. "Развитие украинского регионализма во второй половине 1980-х - 1990-ые гг. " 107
2.1. Кризис КПУ и выдвижение УГС
2.2. Образование Руха 116
2.3. Выборы в Верховный Совет УССР и местные советы в марте 1990 года 125
2.4. Национал-демократическое движение после победы на выборах 127
2.5. "Новый курс" Л.Кравчука 130
2.6. Референдум 17 марта 1991 года 136
2.7. Провозглашение независимости Украины. Референдум 1 декабря 1991 года и выборы президента 138
2.8. Независимая Украина в 1992 году 146
2.9. Восток против Запада. Л.Кучма 157
2.10. Восток против Запада. Забастовка шахтеров. Образование КПУ 160
2.11. Выборы в Верховную Раду весной 1994 года 166
2. 12. Президентские выборы 1994 года 176
2.13. Парламентские выборы 1998 года
в их сравнении с выборами 1994 года 182
2.14. Некоторые итоги 192
III Таблицы. 199
IV Заключение " 212
V Примечания 218
VI Список использованной литературы
- Правобережье. Волынь. Галичина
- Украинская интеллигенция в России
- Национал-демократическое движение после победы на выборах
- Выборы в Верховную Раду весной 1994 года
Введение к работе
Проблема регионализма является одной из самых существенных в современном мире. И прежде всего она стоит перед современной Европой, находящейся сегодня перед выбором, который определит ее будущее: регионализм как основа федерализма и самоуправления или регионализм как сепаратизм, раскол, отказ от гражданского общества.
Немалую (если не главную) роль в актуализации данной проблемы сыграл распад СССР. Оказавшись не в состоянии решить региональную проблему на путях федерализма на рубеже 1980 — 1990-х гг. (недооценка регионального фактора отличала советское руководство на протяжении многих десятилетий) и столкнувшись с многообразными проявлениями сепаратизма, Советский Союз распался в декабре 1991 года на ряд независимых государств, которые в свою очередь также не смогли избежать серьезных трудностей регионального характера. Не будет преувеличением сказать, что наиболее остро регионализм проявил себя на Украине. Население разных частей этого молодого государства не только по-разному представляет себе будущее своей страны и оценивает внутри- и внешнеполитический курс власти, а также имеет различную конфессиональную и культурную ориентацию, но и зачастую по-разному идентифицирует себя в этническом плане, отлично понимая основы формирования единого украинского этноса. Проблема регионализма затрагивает все сферы жизни современного украинского общества и, без сомне-
5 ния, требует самого внимательного изучения в рамках ряда научных дисциплин: истории, этнологии, политологии, экономики и др. Между тем как в украинской, так в зарубежной критической литературе разработка этой проблематики только начинается.
Темой настоящего исследования является изучение действия регионального фактора в общественно-политической жизни современной Украины (за исключением входящей в ее состав республики Крым). Хотя основные хронологические рамки работы охватывают период с 1989 по 1998 г., анализ данной проблемы невозможен без рассмотрения исторического аспекта изучаемого явления, и потому обращению к современному материалу в I главе работы предпослан очерк развития украинских регионов на протяжении длительного периода истории с XIV по вторую половину XX вв.
Конкретные задачи исследования заключались в выяснении региональной географии Украины, выявлении современной общественно-политической роли отдельных регионов, определении регионов-"лидеров", изучении механизма влияния регионального фактора на общественное и политическое развитие современной Украины, исследовании особенностей современного украинского регионализма и динамики его развития.
Новизна работы заключается как в самой постановке темы регионализма в качестве научной проблемы, так и в историческом подходе к этой проблеме, выявлении тех истори-ко-политических и историко-культурных тенденций, которые определились в прошлом и стали ведущими в настоящее время. В работе показано, что особенности современного регионализма уходят своими корнями не только в историю Советской Украины, но и в многовековую историю формирования украинского общества.
Выводы, полученные в ходе исследования, обладают качеством актуальности и могут быть использованы широким кругом специалистов при решении как практических задач (в области политики, международного права и т.д.), так и при дальнейшем изучении основных проблем истории Украины, составлении общих и специальных исторических, культуроло-
гических и политологических курсов, посвященных историческому развитию и современному состоянию Украины.
Некоторые итоги исследования были изложены в научном докладе "Униатство и украинский национализм", сделанном на Международной научной конференции "Мітрополит Петро Могила і його доба" (Львов, 4-6 октября 1996 г.). Диссертация была обсуждена на заседании Сектора изучения этнополитических и межгосударственных конфликтов Института Европы Российской Академии Наук в августе 1998 г.; отдельные ее положения были опубликованы.
Правобережье. Волынь. Галичина
Прежде всего следует отметить, что название "украина" имело первоначально не этническое, но территориальное значение. Впервые оно встречается в Ипатьевской летописи под 1187 годом и обозначает восточное, половецкое пограничье Русской земли. Упоминается "украрша" в Ипатьевской летописи и в 1219 году - для соозначения западной, польской границы Руси. В 1189 году та же летопись этим словом называет и внутрирусскую границу Галицко-Волынского княжества. Также и Первая Псковская летопись в 1271 и 1348 гг. называет "украиной" границу Полоцкого княжества с другими русскими княжествами. Жителей украин обозначались в летописях как "украиняне" (например, в Ипатьевской летописи в 1268 году) (1).
В XV-XVII вв. название "украина" в том же значении использовалось и в Московской Руси. В XV веке Московское государство имело мещерскую, мордовскую, рязанскую, тульскую, смоленскую, литовскую украины. то есть пограничья. В XVI в. источники говорят о немецкой, литовской, малороссийской и польской (на краю Поля, в бывшем Рязанском княжестве) украйнах (2).
Примерно в то же время в Великом княжестве Литовском в составе Белой Руси, как именовались тогда все его русские земли (см.трактат С. Старовольского "Полония" (3)), "украинными" также назывались пограничные со Степью княжества: Киевское и Брацлавское, а также находившиеся на схождении литовских и московских владений и в то же время пограничные со Степью княжества Северское и Черниговское (4).
Наряду с Белой Русью, в Юго-Западной России существовала Красная (Червоная) Русь - Галичина, положение которой существенно отличалось от земель Белой Руси - русских княжеств, попавших после татарского разгрома XIII века под власть литовского князя. С середины XIV в. Га-лицкое княжество находилось под властью Польши.
Как отмечают исследователи, уже к началу XV века государственный и общественный строй Галицкого княжества был сокрушен Польшей. В ХУ веке оно было превращено в Русское воеводство Польского королевства с распространением на всю его территорию действия польского права и постепенной заменой русской администрации польской. Началась добровольная полонизация господствующего класса и горожан. Крестьянство закрепощалось по польскому образцу и ощущало на себе двойной и даже тройной гнет со стороны господ: социальный, национальный и религиозный (1).
Прочие южнорусские земли, входившие в это время (XV-ХVI вв.) на правах "земель-аннексов" в состав Великого княжества Литовского, сохраняли, в противоположность Галичине, прежний уклад жизни, пользуясь, самостоятельным управлением - как на уровне крестьянских общин и городов (90 % крестьян были лично свободными (2); с конца XIV века в основных городских центрах действовало магдебургское право, до второй половины XV века в ряде городов собирались веча (3), замененные затем сеймами, с конца XV же века возникают братства - общественные структуры, осуществлявшие обеспечение горизонтальных связей в обществе: взаимопомощь, заботу о больных и нищих, а также развитие образования (4)). так и на уровне отдельных княжеств, которые, признавая лишь верховную власть великого князя, имели собственный суд и неприкосновенность территории (несмотря даже на замену в начале XV века общего удельного управления наместническим) и могли покинуть Великое княжест во, как это сделали в 80-90-ые гг. XV века верхнеокские и в 1500 году Северское и Черниговское княжества, присоединившись к Москве. Более того, русские земли, составляя 5/6 территории Литовского княжества, во многом, обуславливали его своеобразие именно как литовско-русского: государственным языком был русский, на нем были написаны государственные Статуты и велось все делопроизводство, множество его слов вошло в литовский язык, значительно было и общее влияние русской культуры. Ге-димин называл себя Великим князем Литовским и Русским (5). Истории именно Литовско-русского государства посвятил свое исследование в начале XX века М.К.Любавокий (6). В настоящее время появляются исследования, которые убедительно показывают, что и само образование Великого княжества в XIV веке явилось следствием компромисса между литовской аристократией и русскими боярами и городами. Характерно название одной из этих работ: "Другая Русь" (7).
Самоидентификацией жителей Белой Руси было "русские" (еще на рубеже Х111-XIУ вв. выходцы с Юга: митрополиты Кирилл (Галичина), Петр (Волынь), родители митрополита Алексия (Северщина) не только воспринимались во Владимире и Москве как свои, но и вставали во главе центра-лизаторской политики Северо-Восточной Руси), "русины", "белорусцы" (8). Поляки и вслед за ними иностранцы называли их рутенами - в противоположность московитам, хотя и признавали, что язык у них и московитов один (9). Вместе с тем происходило и обособление южнорусского языка, бывшее следствием первоначального, обособления жителей края, которое произошло в результате бегства южнорусского населения от татар в лесные районы Волыни и Киевщины, а также предгорья Карпат, на что обращал внимание М.К.Любавский (10).
Украинская интеллигенция в России
С середины XIX века развитие капитализма, в связи с ростом новороссийских городов, принимает стремительный характер. Во второй половине XIX века в Новороссии возникают основные промышленные и торговые центры Южной России: угольной промышленности в Донецко-Криворожском угольном бассейне (с 6 млн. пудов в год в 1860-ые годы добыча каменного угля возрастает в Донбассе до 672 млн. пудов в 1900 году (8)), судостроения и торгово-промышленных перевозок - в черноморских портовых городах Одессе, Херсоне и Николаеве. К новороссийским промышленным районам присоединяется отчасти и Слобожанщина, благодаря своему выгодному территориальному положению, вызвавшему быстрое индустриальное развитие Харькова. До начала эксплуатации Донецкого бассейна и основания университета рост Харькова обуславливался его узловой ролью в расселении колонистов на южных землях, теперь же он стал одним из основных центров тяжелой промышленности России. По сравнению с малороссийскими губерниями на Слобожанщине выше стал и общий уровень городского населения: 14,9 % на фоне 9,8 % в Полтавщине (9).
В конце XIX века Екатеринослав, Одесса и Харьков становятся крупнейшими городами Украины. По переписи 1897 года, их население, вместе с Киевом, составило 35 % городского населения Южной России (отличавшегося большой многочисленностью за счет еврейских местечек Правобережья и Волыни) (10)) В Херсонской губернии во второй половине XIX века был зафиксирован наибольший по всем украинским регионам показатель численности городского населения,.которое составило 26 % от общего числа жителей края - и это при самой низкой плотности населения: 21 человек на 1 квадратную версту (И).
Капитализм и связанная с ним урбанизация, в отличие от этнического взаимопроникновения в новороссийской деревне, вызывали потерю наци онального лица и обычаев и этничеокое смешение на основе русификации. Несмотря на то, что многие рабочие капиталистических городов происходили из украинской среды, в городе, окруженные русскими и смешиваясь с ними, они принимали русскую идентификацию. Во время переписи 1897 года 67 % рабочих Екатеринославского Брянского завода назвали себя русскими. В зоне наибольшего развития промышленности - Лонбассе -74 % горняков, 69 % металлистов и 53 % работников обрабатывающей промышленности считали себя русскріми. Несмотря на то, что 30 % рабочих Екатеринославского завода записались малороссами, вполне можно было предположить, что в будущем они утратят свое этническое лицо (12).
Как писал современник о харьковских рабочих, они разговаривали "не по-хохлацки, а на русском языке, хотя это...был, по сути, страшный "суржик"" (13).
В условиях урбанизации и капиталистического производства формировалось новое индустриальное общество, и главным становилась принадлежность к нему. а не к какой-либо конкретной этнической группе. Это общество предполагало формирование новой (в значении передовой, современной) русской нации, о которой писал П.Б.Струве (14). Новороссия не просто включалась в это движение, но даже шла впереди его. так как в ней развитие села, благодаря экономической свободе и этническому взаимопроникновению, в гораздо большей степени, чем в коренной России или Малороссии, соответствовало развитию города (подобно кацапским деревням в массиве, малороссийских селений, возвышались в Малороссии отдельные, немногочисленные города, распространявшие семена капитализма (прежде всего, сам Киев), но особого проникновения их в сельскую жизнь не наблюдалось, что обуславливалось неукраинским лицом городов: в том же Киеве процент украинского населения составлял 17 %. во всем Юго-Западном крае, по данным переписи населения 1317 года, доля украицев среди горожан равнялась 27 % (при этом 40 % составляли евреи, которые, в основном, и сосредотачивали в своих руках всю деловую и торговую активность, - все Правобережье и большая часть Малороссии входили в черту оседлости (15)); сельские жители, подавляющее большинство которых было украинцами, составляли 81 % населения (16)). В определенном смысле, Новороссия становится символом новой капиталистической России, что отражало и само ее название.
Несмотря на схожие с Правобережьем процессы распаденния этноса, на Левобережье они не зашли так далеко. В то время как на Западе продолжалась полонизация, сельские районы Востока почти совсем не затрагивались русификацией.
Сохранение народных традиций, в условиях отсутствия русификации, обеспечили на Левобережье благоприятные условия для восстановления украинского этноса.
Продолжавшая курс на соединение с Москвой для воссоздание единого русского народа и остававшаяся поэтому наиболее близкой к народу часть малороссийской элиты (среди которой продолжается развиваться тезис о двух половинах "святой Владимировой Руси" (Максимович), воссоединившихся в ХVII веке (поздний Кулиш), двух русских народностях (поздний Костомаров) и движущихся к воссозданию единого русского целого (Мет-линский) (1)) посвящает себя в начале XIX века собиранию и изучению малороссийских древностей и фольклора, что стало предварительной работой для возрождения этноса. В Киеве, Полтаве, Москве и Петербурге начинает издаваться множество книг по малороссийской истории и фольклору. В Петербурге появляется первый сборник старинных малороссийских песен М. Цертелева (1812) и первая "Грамматика малорусского наречия" А.Павловского (1818), в Москве - "Малороссийские песни" М.А.Максимовича (1827). Вплоть до начала 1860-х гг. выходило и множество других книг по этнографии, литературе и истории Украины. В своих литературных романтических произведениях О.Сомов ("Малороссийские повести"). Л,Боровиковский ("Гайдамаки", "Палей", "Козак" и др.), А.Метлинский ("Думки и песни и еще нечто") воспевали противоположную бесхарактерности и лени современного поколения деятельную жизнь героических предков, казачий быт, изначально присущий козаку-малороссу демократизм (2).
Национал-демократическое движение после победы на выборах
Именно сюда, в промышленные города Востока и Юга, устремилось в 60-ые гг. и сельское население правобережного Юго-Запада. В среднем в год прибывало 500 тысяч человек (15). С 30-х гг. миграция сельского населения в промышленные центры стала означать уже не украинизацию городов, но напротив - русификацию крестьян. Однако теперь, из-за существования Украины, ее хотя бы призрачной, но государственности, и из-за вхождения Новороссии в состав этой Украины, у жителей Юго-Восто-ка появлялась новая национальная идентификация: "русскоязычные украинцы".
Уже в 1959 году 21 % украинцев Донецкой области, продолжая называть себя украинцами, считал родным языком русский, из них 96 % жило в городах. В Луганской - соответственно 12 % и 95 %, в Харьковской - 1И % и 96 % (16).
В конце 80-х гг. родным языком считало русский 40 % украинцев Донецкой области (1 087 509 чел.- при общем проценте русскоязычных украинцев по Украине 12,2 %). Общий русскоязычный элемент составил в этой области 65,57 % населения (3 483 327 чел.). Тот же показатель в Луганской области равнялся 62,86 % населения, в Харьковской - 47,41 %, Запорожской - 45,94 %. В Днепропетровской области русскоязычного населения было меньше - 36,46 %, - но оно составляло большинство рабочих и инженеров, определяя промышленное лицо региона.
Это же относилось К-Херсонской (29,69 % русскоязычных) и Николаевской (34,79 %) областям . Среди южных областей особое положение сложилось в Одесской области, где считало русский язык родным 45,38 % жителей, но это. прежде всего, за счет самой Одессы, в которой на основе русского языка уже давно сложилась космополитическая община (17).
Именно здесь, на Юго-Востоке проживала и большая часть этнических русских Украины (в 1989 году - более 90 %; общее число их на Украине: 11,4 млн чел. - 22 % населения - (18)) и сюда направлялась основная масса мигрантов из других республик, за счет которых прежде всего пополнялся рабочий класс (19). Фигура мигранта стала характерна для индустриального юго-восточного общества. Нормальной была ситуация, когда человек появлялся на свет в Амурской области, учился в школе в Магаданской, служил в армии в Молдавии, работал в Карелии, институт оканчивал в Новочеркасске и получал распределение в Николаев (20)) Общая численность таких мигрантов, приезжавших из России и других республик определялась десятками тысяч человек. С 1979 по 1989 годы число украинцев на Украине увеличилась на 930 тысяч человек, в то время как русских - на 884 тысячи, хотя они составляли тогда только пятую часть населения Украины (21).
Таким образом, этнические процессы соединения наций происходили в послевоенной Новороссии на фоне колоссального промышленного строительства. При этом жители новороссийских областей чувствовали себя участвовавшими в возведении не просто новых промышленных мощностей, но непосредственно коммунистического общества будущего. Ввиду того, что темпы промышленного развития Юго-Восточной Украины были одними из самых высоких в СССР и нигде больше в Союзе не было таких зон урбанизации, как, например, в Донбассе, жители советской Новороссии реально ощущали себя идущими в авангарде коммунистического строительства. Им казалось, что прямо на их глазах вырастает один огромный;: город-сад, коммунистический город будущего, населенный рабочими, инженерами, шахтерами, строителями.
Поэтому, теряя прежнюю национальную идентификацию и приобретая новую, жители Восточной Украины представляли, что она теперь определя - 89 ется принадлежностью не к украинцам, русским и др.. а к советскому народу, существующему не на бумаге, в рещениях съездов, а в реальной жизни, в передовом индустриальном обществе, которое они сами строили и в котором жили. Вопрос о переходе в русские для русскоязычных украинцев не существовал - они ощущали себя, прежде всего, советскими людьми. Приезжавшие мигранты также стремились интегрироваться в советское общество.
Место формировавшейся в начале XX века з Новороссии новой русской нации во второй половине века занимал советский народ.
Ввиду всего сказанного отношение к коммунистической партии на Востоке было совершенно особенным. Она считалась здесь близкой и родной. Из 3 миллионов украинских коммунистов более половины были членами партийных организаций Востока и Юга (22).
Партия не только поддерживала это отношение, обеспечивая социаль ную защиту и льготы (в советском индустриальном обществе происходило не осуществление, как на капиталистическом Западе, "обещанной...соци альной мобильности" (Э.Геллнер) по переходу с одной ступеньки социаль ной лестницы богатства и престижа на другую (23), но нивелировка бо гатства и бедности, социальная защита, обеспечение здоровья и старос ти), но и сама пользовалась им. Возглавление такого передового общест ва, каким являлись юго-восточные промышленные регионы и в каком видел ся своеобразный уголок коммунистического будущего, делало украинских коммунистов идущими в авангарде, коммунистического строительства.- ста вило в привилегированное положение среди других республиканских пар тий.
Выборы в Верховную Раду весной 1994 года
С осени 1989 года начались скоординированные комитетом массовые захваты православных церквей (13). По информации КГБ УССР, в Ива-но-Франковской, Львовской и Тернопольской областях самовольно было захвачено 120 православных "культовых сооружений" (14).
По данным ЦК КПУ, летом 1989 года в западных областях нелегально действовали 4-7 униатских епископов, проживало около 270 священников, более 500 монахов и монахинь. Хотя здесь находилось более 50 % всех православных общин республики, униатские проявления были зафиксированы более чем в 200 населенных пунктах региона (15).
По оценкам местных органов власти, в Закарпатской области под влиянием униатов находилось примерно 20 тысяч человек, в йвано-Фран-ковской - 15 тысяч. По Львовской и Тернопольской областям проверенных данных не было, но судя по всему, база униатов была здесь значительно большей. Если в 1982-1987 гг. заявлений на регистрацию униатских общин фактически не поступало, то в 1988 году такие заявления пришли из 38 населенных пунктов. Стали частьми молитвенные собрания униатов под открытым небом, приобретавшие характер массовых выступлений (16).
Хотя в марте-апреле 1990 года во время опроса, проведенного Инсниями. остальные же мотивировали свои симпатии иным образом: 31 % опрошенных сочувствовал ей как жертве сталинских репрессий. 20 % - сослались на то. что это явится исполнением на практике декларированной Конституцией СССР свободы совести. 17 % желали легализовать УГКЦ как "единственную хранительницу национальных традиций, культуры и языка в условиях русификации". 27 % объявили униатство национальным исповеданием украинского народа (17).
Сказывалась секуляризация общества (хотя, по сравнению с Восточной и даже Центральной Украиной, все равно незначительная), его большая восприимчивость к чисто политическим идеям, для реализации которых поддержка унии была только предлогом. Кроме того, на Западной Украине уже начинала действовать еще одна национальная церковь - автокефальная, - в гораздо большей степени выражающая идею церковной самостоятельности (не зависящая ни от Москвы, ни от Рима). Ее также поддержал УГС, и ее приверженцы солидаризировались с униатами (хотя первоначально между ними и возникали некоторые, подчас существенные трения).
Инициативный комитет по восстановлению УАПЦ заявил о себе 15 февраля 1989 года в Киеве. В его деятельности принял участие окончательно еще организационно не оформившийся, но уже ориентировавшийся на УГС киевский "Рух". Была подтверждена преемственная связь с УАПЦ, возникшей на соборе 1921 года. Украинские приходы РПЦ призывались к выходу из юрисдикции Московского патриарха и признанию своим главой Вселенского патриарха Димитрия (правда, без ведома последнего) (18). - из не мать" и "Самостийной державе - самостийную церковь" (19) автокефа-листское движение, тем не менее, не получило особого распространения в Центре, но нашло последователей в той же Галичине. Строго говоря, автокефальное движение только и набрало силу после того, как в конце лета 1989 года под руководством священника Владимира Яремы (будущего патриарха Димитрия) из РПЦ вышел ряд львовских приходов, а затем в УАПЦ перешел уроженец Тернопольщины (и униат по рождению), после войны депортированный вместе с родителями в Казахстан, епископ РПЦ Иоанн (Боднарчук). По информации ЦК КПУ. на 1 апреля 1990 года абсолютное большинство общин, вышедших из юрисдикции Московского патриархата (всего около 360 - то есть. 5 % религиозных объединений Украины), находилось в Ивано-Франковской и Львовской областях, лишь отдельные группы - в Тернопольской и Волынской областях и Киеве (20)) Согласно данным упоминавшегося исследования Института социологии, членами УАПЦ признали себя в начале 1990 года 54 % православных Львовской области (всего 15 % опрошенных), 68 % православных Иване-Франковщины (20 % опрошенных) и 20 % православных Тернопольщины (9 % опрошенных) (21). Определенное распространение автокефалия получила и на Волыни, где в 20-30-ые гг. она играла роль, близкую к роли униатства в Галичине.
Неуспех УАПЦ в Центре объяснялся меньшей степенью религиозности его жителей и отсутствием той связи, которая существовала между религией и политикой в Галичине и на Волыни.