Социально-экономический строй и религиозно-мифологические представления населения Финляндии в период раннего Средневековья Попова Мария Сергеевна

Содержание к диссертации

Введение

Глава 1. Хозяйственно-экономический уклад населения Финляндии в период раннего Средневековья 26

1. 1. Сельское хозяйство и ремесло 26

1. 2. Торговые отношения 49

1. 3. Жилье и хозяйственные постройки 71

Глава 2. Общественный строй и социальная организация населения Финляндии в период раннего Средневековья 86

2. 1. Особенности имущественного расслоения 86

2. 2. Основные социальные единицы: община, род, семья .110

Глава 3. Религиозно-мифологические представления населения Финлянди в период раннего Средневековья 129

3. 1. Космогонические мифы 129

3. 2. Основные персонажи религиозно-мифологической системы: боги, духи, герои 139

3. 2. 1. Боги и духи в системе языческих верований населения Финляндии 139

3. 2. 2. Герои 151

3. 3. Магия и представления о мире мертвых .160

Заключение 177

Список использованных источников и литературы

• Торговые отношения
• Жилье и хозяйственные постройки
• Основные социальные единицы: община, род, семья
• Боги и духи в системе языческих верований населения Финляндии

Введение к работе

Актуальность темы исследования. Проблему социальной структуры и характера общественного уклада населения Финляндии необходимо рассматривать как часть общеевропейских процессов общественного, социально-экономического развития этнических групп в период раннего Средневековья.

Особенности общественного строя, социальной структуры, компоненты религиозно-мифологической системы до сих пор рассматривались большинством ученых исходя лишь из скудных данных письменных источников, которые позволяют реконструировать отдельные аспекты истории, социально-экономических отношений и религиозных верований населения Финляндии в период раннего Средневековья. При этом исследователи, оперировавшие данными археологии, не заостряли внимание на рассмотрении процессов социального характера. В рамках изучения сложной и дискуссионной проблемы этногенеза, расселения западно-финских народов на территории Северной Европы, долгое время не уделялось должного внимания вопросам общественной организации и социальной структуры в их среде.

В данном контексте археологические материалы в совокупности с лингвистическими данными представляются основными источниками по реконструкции картины социальных отношений населения Финляндии в период раннего Средневековья. Высокая информативность археологического источника, с одной стороны, и недостаточная степень изученности проблемы -с другой, определяют актуальность избранной темы исследования.

Изучение религиозно-мифологической системы позволяет более точно и
полно представить эволюцию духовной жизни народа, возможности
взаимодействия с религиозными формами, пришедшими из других культур.
Данные этнографических экспедиций и письменные источники неоценимы при
исследовании религиозно-мифологического комплекса верований

рассматриваемых этносов.

Степень научной разработанности проблемы. Пристальное внимание к изучению истории, языков, культуры финно-угорских народов возникает в отечественной науке с середины XVIII в., что наглядно демонстрируют экспедиции и работы Х. Г. Портана, Г. Ф. Миллера¹. Период XVIII в. в развитии финно-угроведческих исследований можно охарактеризовать как время пробуждения интереса к истории, этнографии и языкам финно-угорских народов, однако, серьезные научные изыскания стали проводиться лишь с XIX в. Работы выдающихся ученых А.М. Шегрена, М.А. Кастрена,

¹ См.: Porthan H.G. Valitut teokset. Kntnyt, esipuheen ja johdannon kirjoittanut Iiro Kajanto. Helsinki: Suomalaisen kirjallisuuden seura, 1982. 341 s.; Загребин А.Е. Интеллектуальные основы финно-угорских исследований в эпоху романтизма // Вестник Удмуртского университета. 2006. № 7. С. 148-162.

Э. Леннрота, Я. К. Грота, в области истории и этнографии финно-угорских народов имеют важное научное значение².

А. М. Шегрен, известный финноугровед, был горячим сторонником русско-финляндского культурного сотрудничества. Его деятельность в России в качестве академика Петербургской Академии Наук раскрыта в работах Э. Карху, А.Е. Загребина и других историков³. Именно под влиянием А. И. Шёгрена статус финно-угорских исследований был закреплен в Академии наук и получил огромный потенциал для дальнейшего развития. Многие из последующих финно-угроведов работали, опираясь на материалы и выводы Шёгрена.

Особое место в истории мировой науки в качестве исследователя-финно-угроведа занимает Матиас Александр Кастрен. По мнению, в частности, А. И. Терюкова, деятельность М.А. Кастрена была переломной точкой в финноугроведении, до М. А. Кастрена его как научной дисциплины не существовало⁴. М.А. Кастрен твердо ввел понятие системы в собирании материалов, что способствовало формированию финно-угроведения как научной дисциплины. Также Кастрен уделял верованиям саамов, и его наблюдения нашли отражение в ряде работ⁵.

Огромный вклад в изучение этнической культуры финно-угорских племен, внес выдающийся этнограф, первооткрыватель карело-финского эпоса Э. Леннрот, труды которого используются в данном исследовании и в создание источниковой базы. В1835 г. Элиас Леннрот выпустил сборник «Калевала, или старые руны Карелии о древних временах финского народа», куда вошло 12078 стихов. Вскоре был составлен окончательный текст «Калевалы», вышедший в свет в 1849 г. и содержащий пятьдесят рун (22795 стихов). Кроме того, Леннрот изучал саамский язык и его диалекты.

² Sjogren, J. A. Zur Melallkunde der alten Finnen und anderer tschudischer Vlker // Gesammelte
Schriften: Historisch-ethnographische Abhandlungen ber den finnisch-russischen Norden. Band I.
St. Petersburg, 1861. S. 625-638; Sjogren A. J. Ueber die finnische Sprache und ihre Literatur. SPb:
Gedruckt bey N. Gretsch, 1821. 70 s.; Sjogren A.J. Anteckningar om forsamlingarne i Kemi-
Lappmark. Helsingfors : tryckt hos J. Simelii enka, 1828. 406 s.; Castrn M. A. Vorlesungen ber
die finnische Mythologie. St. Petersburg: Buchdr. der Kaiserlichen Akademie der Wissenschaften;
zu haben bei Eggers, 1853. 340 s.; Karhu, E. Kansankuntaa luomassa: Elias Lonnrotin elama ja
merkitys / Eino Karhu; suom. Paivi Nenonen. Petroskoi: Verso, 2002. 234 s.

³ Карху Э.Г. Общение культур и народов: исследования и материалы по истории финско-
карельско-русских культурных связей XIX-XX веков. – Петрозаводск: б. и., 2003. 231 с.

⁴ Терюков А.И. М. А. Кастрен и Санкт-Петербургская Академия Наук // Ежегодные
Российско-Финляндские гуманитарные чтения: «Шёгрен академик Императорской Санкт-
Петербургской Академии Наук. К 200-летию со дня рождения» / Рос. АН. С.-Петерб. науч.
центр. СПб., 1993. С. 35.

⁵ Castrn M. A. Vorlesungen ber die finnische Mythologie. St. Petersburg: Buchdr. der
Kaiserlichen Akademie der Wissenschaften; zu haben bei Eggers, 1853. 340 s.; Кастрен M.A.
Этнографические замечания и наблюдения о лопарях, карелах и остяках, извлеченные из
путевых воспоминаний // Этнографический сборник. СПб., 1856. №4. С. 24-93; Кастрен М.А.
Путешествие Александра Кастрена по Лапландии, северной России и Сибири (1838-1844,
1845-1849) / Предисл. А. Шифнера. М.: тип. А. Семена, 1860. 495 с.

Среди более поздних исследователей также следует отметить финского исследователя А. Генетса, более двадцати лет занимавшийся сбором языкового и этнографического материала у саамов, прибалтийско-финских и восточно-финских народов⁶, Я.К. Грота, издавшего труды по истории шведской и финской литературы, скандинавскому фольклору и мифологии⁷, норвежского ученого И.А. Фрийса, автора первой этнографической карты региона, Ю. Крона⁸, подготовившего иллюстрированное историко-этнографическое обозрение, посвященное финно-угорским народам. Впоследствии его сын К. Крон свел воедино лекции отца по финно-угорской мифологии и языческим верованиям, эта работа оказала серьезное влияние на молодое поколение финских ученых, обозначив еще одну сферу исследовательской активности – финно-угорское сравнительное религиоведение⁹.

Археологические исследования по истории западно-финских народов в Финляндии начинают проводиться лишь с основанием в 1885 г. Археологического общества в Хельсинки. С 1957 г постоянные раскопки в Финляндии проводил археологический центр, существующий при университете г. Турку. Среди трудов финских ученых в области археологических исследований особенно выделяются работы Е. Кивикоски, Г. Сальмо, А.М. Тальгрена, Х. Аппельгрена-Кивало, Ю. Луото. Наиболее сильное влияние на исследование финского населения Западной Финляндии оказал в XX в. А. Хакман. Археологический материал, собранный и обобщенный финскими исследователями в своих трудах составляет важнейший элемент источниковой базы данного исследования.

В период второй половины XX - начала XXI вв. исследованием рассматриваемой проблематики занимались такие ученые, как P. Simonsen, H. Simula, E.Gronlund, P. Huttunen, С. Carpelan, M. Aalto, U. Salo, H. Jungner, M. Schauman-Lonnqvist, Е. Ahtela, V.-P. Salonen, A. Ayrapaa, J. Hautala,

A. Soininen, S. Suvanto, N. Valonen, M. Mller-Wille, A. Er-Esko, а также
отечественные ученые А. Н Кирпичников, В.В. Седов, А. И, Сакса, В.Я Евсеев,

B. В. Напольских, М. М. Казанский, Л. А Голубева.
В отношении исследований в области социальной структуры и систем

родства финно-угорских народов большой вклад внес Л.Г. Морган. В основополагающем для антропологии родства труде «Системы родства и

⁶ См.: Harmaja, L. Arvid Genetz – Arvi Jannes. Elamanvaiheet ja elamantyo. Helsinki: W.
Sderstrm, 1949. 413 s.

⁷ См.: Соболева Е.В. Научно-организационная деятельность профессора Я. К. Грота (1812-
1893) в Петербургской Академии Наук // Ежегодные Российско-Финляндские гуманитарные
чтения: «Шёгрен академик Императорской Санкт-Петербургской Академии Наук. К 200-
летию со дня рождения». СПб., 1993. С. 14-16.

⁸ См.: Сало М. Преподавание и исследование финно-угристики (главным образом отдаленно-
родственных языков в Финляндии) // Финно-угроведение. 1996. № 1. С. 40-52.

⁹ Krohn, J. Suomen suvun pakanallinen jumalanpalvelus. Helsingissa: Soumalaisen kirjallisuuden
seuran kirjapainossa, 1894. 193 s.; Krohn, K. Kalevalan runojen historia // Suomalaisen
Kirjallisuuden Seura. - Helsinki : Suomalaisen Kirjallis kirjapainon. Osakeyhtio, 1903. 232 s.

свойства человеческой семьи» он проанализировал некоторые термины родства трех финно-угорских языков — венгерского, эстонского и финского¹⁰.

Как и многие вопросы антропологии родства, затронутые Л.Г. Морганом, тема изучения финно-угорских номенклатур родства получила развитие не сразу. В 1928 г. вышла работа советского этнографа М.В. Маркелова «Система родства у угро-финских народностей», в которой он провел широкое сравнение терминов родства некоторых финно-угорских народов. Интерес к обобщениям такого рода проявлял и финский этнограф У. Харва. Во второй половине XX в. исследованием номенклатур родства в финно-угорских языках занимались Ф.В. Плесовский, Э. Вяари, обобщивший материалы по эстонскому и финскому языкам и пытавшийся реконструировать социальную организацию прибалтийских финнов ¹¹.

Значительный интерес к тематике системы родства в прибалтийско-финских языках проявлял финский лингвист Р. Э. Нирви. В 1950 г. он выпустил первую работу на эту тему, посвященную финскому наименованию кузенов под названием «Serkku»¹². Э. Нирви провел анализ соответствия языковой и культурной реальности у прибалтийско-финских народов в исторической ретроспективе и затронул лингвистические категории, связанные с родством. Фактически работы Р.Э. Нирви являются основополагающими в изучении родства у прибалтийско-финских народов¹³.

Историографическое исследование проблематики «Калевалы» представлено трудами ученых: M. Haavio, A. Turunen, M. Kuusi, P. Hakamies, О.В. Куусинена, К.Крона, Э.Г. Карху, С.Я. Серова, У. Конкка. Из современных исследований можно отметить работы М. В. Пулькина, Н.А. Криничной, А.Ю. Айхенвальд, В.Я. Петрухина, Е.Я. Хелимскиого, Э. Рахимовой, В.П. Мироновой, М. В. Кундозеровой.

Саамы как этническая и культурная общность, ее принадлежность, история, а также время ее появления на пространствах Скандинавии стали объектом исследования с момента возникновения скандинавской археологии в первой половине XIX в. В Норвегии и Швеции изучением данного вопроса в XIX в. занимались, в частности, O. Montelius, О. Rugh; в XX-XXI вв. B. Olsen, I. Zachrisson, С. Carpelan, J. Pentikainen, K. Manker, A. Schanche, E. Hansen,

¹⁰ Morgan L.H. Systems of Consanguinity and Affinity of the Human Family. (Reprint of 1871
edition.). Lincoln: University of Nebraska Press, 1997. 590 p.

¹¹ Маркелов М. Т. Система родства финно-угорских народностей // Этнография.1928. - №1.
С. 45-62; Harva U, Suomalaisten muinaisusko. Porvoo: WSOY, 1948. 519 s.; Плесовский Ф.В. К
вопросу о развитии семьи у коми и удмуртов (по терминам родства) [Текст] // Историко-
философский сборник. Сыктывкар, 1960. Вып.6. С. 105-129.; Vri, F. Soomeuqriline sonavara
eesti sugulasnimides. // Emakeele seltsi aastaramat. II. Tallinn: Eesti riiklik kirjastus, 1956. S. 150 –
159.

¹² Nirvi R.E. Serkku // Kalevalaseuran vuosikirja. Otava,1950. Vol. 30. S. 112-120.

¹³ Nirvi R. E. Synonyymitutkimuksia sukulaisnimistn alasta. Helsinki: Suomalaisen Kirjallisuuden
Seura, 1952. S.193-202; Nirvi R.E. Sanoja ja kyttytymist : sanahistoriallisia tutkimuksia I.
Helsinki: Suomalaisen Kirjallisuuden Seura, 1956. 71 s.; Nirvi R.E. Sanoja ja kyttytymist :
sanahistoriallisia tutkimuksia II. Helsinki: Suomalaisen Kirjallisuuden Seura, 1964. 138 s.; Nirvi
R.E. Inkeroismurteiden sanakirja. Helsinki: Suomalais-ugrilainen seura, 1971. 730 s.

I. Storli, R. Paine, S.-D. Hedman, T. Valtonen, M.A. Manninen, B. Miller, L. Bckman, A. Hultkrantz, Р. Боси, R. Karstein, S. Agrell.

Из отечественных исследователей необходимо отметить В.Г. Богораза, Г. М. Василевича, М.Г. Левина, С.И Ваинштейна, З.Е. Чернякова, Н.А. Макарова, Л.В. Хомич, Т.В. Лукьянченко, М.П. Широнину. Социальные отношения в среде саамской этнической общности Нового и Новейшего времени освещены в трудах М.С. Куропятник, L.I. Hansen, L. stlund. Наиболее свежие исследования в этой области принадлежат ученым L. Ingold, L. Liedgren, T. Odner, O. Andersen.

Объект настоящего исследования: группы западно-финских (прибалтийско-финских) народов, населявшие в период раннего Средневековья территории Юго-Западной, Западной и Центральной Финляндии – суоми и хяме, составившие основу современной финской народности, а также саамы, проживавшие в регионе Северо-Западной Финляндии и севернее, говорящие на языках финно-угорской ветви уральской языковой семьи и являющиеся представителями финно-угорских народов.

Предмет исследования: общественные отношения, социальная структура, социальная дифференциация, а также религиозно-мифологические представления населения Финляндии в период раннего Средневековья.

Цели и задачи исследования. Цель настоящей работы состоит в исследовании общественных отношений, социальной структуры, а также религиозно-мифологической системы верований населения Финляндии в период раннего Средневековья.

Для достижения поставленной цели исследования определены следующие задачи:

1. Рассмотреть основные институты социальных отношений, сложившиеся
в среде населения Финляндии в период раннего Средневековья;

1. Определить условия, способствовавшие усилению социальной дифференциации в обществе рассматриваемых этносов;

2. Изучить степень имущественного расслоения, обусловившего усложнение социальной структуры;

4. Оценить уровень развития торгово-экономических отношений и связей, характерный для населения Финляндии в указанный период;

5. Рассмотреть особенности хозяйственного уклада и степень его влияния на усложнение общественных отношений;

6. Проанализировать основные компоненты религиозно-мифологической системы населения Финляндии в период раннего Средневековья.

Хронологические рамки исследования. Исследование охватывает период V-XI вв., что соответствует традиционной точке зрения в отношении периодизации Раннего Средневековья¹⁴. Однако, в связи со спецификой развития социально-экономических отношений в странах Северной Европы и конкретно на территории расселения западно-финских этнических групп,

¹⁴ См.: История Европы. С древнейших времен до наших дней. В 8 Т. Т. 2. Средневековая Европа. М.: Наука, 1992. 808 с.

характеризовавшегося менее высокими темпами, верхней границей данного периода можно считать конец XI-начало XII вв.¹⁵

Методология и методы исследования. Достижение цели исследования и решение поставленных задач осуществлялось с опорой на общетеоретические и специальные методы познания, сочетание которых способствовало изучению объекта и предмета исследования. Анализ как метод исследования использовался для определения условий и предпосылок, способствовавших формированию социальных институтов и форм социальной организации населения Финляндии в период раннего Средневековья.

Методологической базой исследования являлись диалектический метод, применение общих принципов диалектического познания к изучению социальных отношений в обществе Финляндии в период раннего Средневековья. Данная база включает ряд таких основных способов и приемов познания, как метод научной абстракции, единство исторического и логического подходов, единство качественного и количественного анализа.

Применялись современный научный аппарат и методы исследования: системный анализ социальных процессов, методы логического моделирования, исторических аналогий, нормативно-целевой метод, монографический метод. Анализ и оценка вопросов эффективности институциональной дифференциации аграрной экономики базируются на структурном, факторном, функциональном и сравнительном аспектах общего метода познания.

Плюралистический и междисциплинарный подходы к исследованию поднятой проблемы позволили учитывать противоречивые взгляды и неодинаковые представления об уровне развития социальных отношений и характере общественного строя населения Финляндии в период раннего Средневековья. Эти подходы обусловили использование историко-сравнительного метода с целью получения объективных данных по предмету исследования. С помощью хронологического метода в исторической ретроспективе исследуются этапы накопления знаний об уровне общественного развития населения Финляндии в период раннего Средневековья.

Метод социально-теоретической реконструкции использовались как метод исторического исследования, направленный на описание, реконструкцию и анализ обстоятельств жизни, результатов деятельности социальной группы. В основе данного метода лежит дедуктивный подход, поскольку реконструкция жизнеописания опирается, прежде всего, на те результаты, которые исследуемые социальные группы оставили в истории.

Источниковая база. Источниковую базу диссертационной работы составляют, в первую очередь, материалы археологических экспедиций и раскопок в Вяхякюрэ, Исокюрэ, Вёюри (исследования C. F. Meinander), Кюрэ, Лайтила-Унтамала (исследования I. Vuorela), Керимяки и Сяяминки (исследования К. Вилкуна) Кюрэиоки (исследования A. Наckman), Луле-лаппмарк, Пите-лаппмарк (исследования K.-A .Aronsson), Калвтрёск, Каукола, Тюрвяянкюля в Ваммала (исследования Е. Ahtela), Biduottar–Paistunturi

¹⁵ Lavery, J. The history of Finland. London: Greenwood Press, 2006. P. 25.

(исследования M. A. Manninen, T. Valtonen), Маяк II, Екатерининская стоянка (исследования Гуриной Н. Н.), Катамяки и Кетохака, Исокюля в Сало (исследования N. Valonen, C.F. Meinander, M. Aalto), Гуллдюнт в Веюри (исследования А. Эря-Эско), Ванутехтаанмяки (исследования M. Aalto), Adamvalld, Arjeplog, Lnsdal (исследования Oddmund Andersen, Jostein Lors, Ken Olaf Storaunet, Lis-Mari Hjortfors, Ingela Bergman), Риитасаари в Лайхия, Леми, Тайпалсаари, Саво, Каусала (исследования E. Kivikoski);

- могильников в районах Хяме и Сатакунта, в зоне прибрежной полосы
реки Кокемянйоки, Кокемяки (исследования U. Salo) , Вяхякюрэ, Исокюрэ
(исследования C. F. Meinander), Солдатстомпаре (исследования К. Толонена),
Ройсмала в Ваммала (исследования J. Luoto, M. Parssinen, M. Seppa-Heikka),
Луистари в Эура, Ретулансаари в Тюрвянте (исследования J. Sarkamo, J. Luoto,
M. Seppa-Heikka), Левялухта, Хюёсёлянмяки в Вяхякюрэ (исследования
A. Наckman). Оленеостровский могильник (исследования Н. Н.Гуриной),
Паппиланмяки, Эура (исследования H. Salmo), Лаксе-фьорд, Лебесбю
(исследования A. Schanche), Мертреск, Гротреск н Сайво, Винделялвен
(исследования И. Закриссон), Балснес в Салтене (исследования T. Sjovold),
Рактреска (исследования I. Serning).

Ареал распространения погребальных сооружений в Финляндии периода Раннего Средневековья включает четыре культурных региона: I) Западная Финляндия, включающая основную Финляндию (Варсинайс-Суоми, Сатакунта, Хяме (Тавастия) и Западная Нюландия; 2) Аланд: 3) Южная часть Восточной Ботнии; 4) Восточная Финляндия, объединяющая Южное Саво и Приладожскую Карелию. Археологические культуры этих областей различались по формам погребальных сооружений, среди которых все же преобладали каменные или каменно-земляные насыпи, а также по составу погребального инвентаря¹⁶;

- кладов Сторкоген в Скеффео (исследования I. Serning), Похьянмаа
(исследования H. Salmo, E. Kivikoski), Папинсаари в Кинкели Сяянярви в
Савитайпале (исследования E. Kivikoski), Хаукё в Тромсе (исследования
И. Закриссон).

Письменные источники представлены трудами Иордана, Тацита, Прокопия Кесарийского, Павла Диакона, содержащие наиболее ранние сведения в отношении исследуемых этносов; М. Агриколы, Л. Лестадиуса, священников Финляндии и Швеции, описывающих религиозные представления населения Финляндии, этнографические труды более позднего периода И. Шефферуса, Ф. Негри, И.И. Георги, К. Леема¹⁷. В качестве источников лингвистического

¹⁶ Сакса А. И. Северные прибалтийско-финские племена в эпоху Александра Невского //
Князь Александр Невский и его эпоха. Санкт-Петербург, 1995. С. 114

¹⁷ Иордан. О происхождении и деяниях гетов. Getica / Иордан; вступ. статья, пер., коммент.
Е. Ч. Скржинской. М.: Издательство восточной литературы, 1960. 436 с..; Tacitus. Germania
(with an introduction and commentary) / J. B. Rives (trans.) Oxford: Oxford University Press, 1999.
346 pp.; Прокопий Кесарийский. Тайная история // Прокопий Кесарийский. Война с персами.
Война с вандалами. Тайная история / Пер., ст., комм. А. А. Чекаловой. Отв. ред.
Г.Г. Литаврин. М.: Наука, 1993. 570 с.; Diaconus, Paulus. Historia Langobardorum. Hannover:

материала использовались труды А. Алквиста, В. Томсена, Л. О. Майкова, Г.М. Керта, Я. К. Грота, К. Ганандера¹⁸.

Важным источником для изучения религиозно-мифологических представлений населения Финляндии в период раннего Средневековья являлась «Калевала» Э. Леннрота, используемая в целях комплексного анализа в двух изданиях 1835 г. и 1849 г., а также «Suomen kansan vanhat runot» («Старые песни финского народа»)¹⁹. Полезными также были русскоязычные переводы издания в композиции О. В. Куусинена и Л. П. Бельского²⁰.

Научная новизна. Впервые был применен комплексный подход при изучении проблемы социальных отношений и элементов общественного строя населения Финляндии в период раннего Средневековья. Автором на основе изучения археологического, лингвистического, этнографического материала, а

Hahn, 1878. 636 s.; Agricola, M. Teokset. Osa I: ABCkiria. Rucouskiria. – Helsinki; Porvoo, 1931 (1551). 877 s.; Laestadius, L. L. Fragmenter i Lappska Mythologien. Gudalra. – Troms: Angelica Forlag AS, 2003. 184 s.; Scheffer, J. The History of Lapland / Translated from the 1673 edition in Latin. London: Printed for R. Griffiths, 1751. 90 pp.; Negri, F. Viaggio Settentrionale di Francesco Negri. Bologna: Nicola Zanichelli, 1883[1700]. 422 pp.; Георги И.И. Описание всех в Российском государстве проживающих народов. Ч.1: о народах финского племени. Санкт-Петербург, 1776. 152 с.; Leem, Knud. Beskrivelse over Finmarkens Lapper. Deres Tungemaal, Levemaade og forrige Afgudsdyrkelse. Kbenhavn : Trykt af G.G. Salikath, 1767. 99 s.

¹⁸ Ahlquist August. De vestfinska sprkets kulturor: et linguistiskt bidrag till Finnarnes ldre
kulturhistoria. Helsingfors: Finska Litteratur-Sllskapets, 1871. 175 s.; Ahlquist, August. Die
Kulturwrter der westfinnischen Sprachen: ein Beitrag zu der lteren Kulturgeschichte der Finnen.
Helsingfors, 1875. 346 s.; Ahlquist August. Om Ungerska sprakets frvandtskap med Finskan (A
magyar s a finn nyelvek rokon-sgrl) // Suomi. 1863. Vol. 2: 1. S. 1–60.; Ahlquist August.
Wotisk grammatik jemte sprkprof och ordfrteckning. Helsingfors, 1856. 162 s.; Thomsen, V.
Beriginger mellem de finske og de baltiske (litauisk-lettiske) Sprog. Kobenhavn, 1891. 192 s.;
Майков Л. О древней культуре западных финнов по данным их языка // Журнал
Министерства Народного Просвещения. Июнь. 1877. Пятое десятилетие. Часть CXСI. СПб.:
Тип. В. С. Балашева и Ко, 1877. С. 258-282; Майков Л. О древней культуре западных финнов
по данным их языка // Журнал Министерства Народного Просвещения. Июль. 1877. Пятое
десятилетие. Часть CXСII. СПб.: Тип. В. С. Балашева и Ко, 1877. С. 153-198; Майков Л. О
древней культуре западных финнов по данным их языка // Журнал Министерства Народного
Просвещения. Декабрь. 1877. Пятое десятилетие. Часть CXСIV. – СПб.: Тип. В. С. Балашева
и Ко, 1877. С. 239-281; Керт Г.М. Саамский язык. Л.: Изд-во «Наука», Ленинградское
отделение, 1971. 355 с.; Грот Я. К. Из скандинавского и финского мира (1839-1881). В 5 Т.
Т. 1. СПб: тип. М-ва пут. сообщ. (т-ва И. Н. Кушнерев и К), 1898.1072 с.; Грот Я.К.
Филологические разыскания (1852-1892). В 5 Т. Т. 2. СПб: тип. М-ва пут. сообщ. (т-ва И. Н.
Кушнерев и К), 1899. 941 с.; Ganander, C. Mythologia Fennica. 3rd edition / ed. Hautala, J.
Helsinki: Suomalaisen Kirjallisuuden Seura, 1960. 112 s.

¹⁹ Kalevala: taikka Wanhoja Karjalan Runoja Suomen kansan muinosista ajoista / Elias Lnnrot.
Helsingissa: Prantatty J.C. Frenckellin ja Pojan, 1835. 339 s.; Kalevala / Elias Lnnrot. Helsingissa:
Suomalaisen kirjallisuuden seuran kirjapainossa, 1849. 368 s.; Suomen kansan vanhat runot. I–XV.
Helsinki: Suomalaisen Kirjallisuuden Seuran toimituksia, 1908–1997. 759 s.

²⁰ Калевала: избранные руны карело-финского народного эпоса в композиции О.
В.Куусинена / пер. Н. Лайне, М. Тарасова, А. Титова, А. Хурмеваара. Петрозаводск: Карелия,
1973. 351с.; Калевала / Перевод Л. П. Бельского. Вступительная статья и примечания С. Я.
Серова. Л.: Лениздат, 1984. 574 с.

также данных социологии предложена новая оценка степени социальной дифференциации в обществе рассматриваемых этносов.

Новаторским также является исследование социальных процессов в среде конкретных этнических групп прибалтийско-финских народов суоми и хяме. История развития данных народностей изучалась в контексте финно-угорского этноса в целом и не являлась объектом специального рассмотрения. Рассматриваемый период времени в истории населения Финляндии также оставался слабо изученным.

Изучения совокупности факторов хозяйственного уклада, торговых отношений, жилищно-бытовых условий позволило автору совершенно по-новому взглянуть на глубину процессов имущественного расслоения и социальной дифференциации в обществе Финляндии в период раннего Средневековья, что позволило сделать новые заключения относительно социальной структуры и общественного строя рассматриваемых этносов.

Анализ религиозно-мифологических представлений в контексте исследования развития институтов общественных отношений и социальной организации позволяет наиболее полно воссоздать общую картину социокультурных процессов, происходивших в обществе Финляндии в период раннего Средневековья.

Практическая значимость исследования. Научное значение диссертационного исследования состоит в комплексном анализе проблемы социальных отношений и элементов общественного строя населения Финляндии в период раннего Средневековья. Материалы диссертации и полученные результаты, заключающиеся, прежде всего, в формировании цельной концепции социальной структуры и общественного уклада, а также религиозно-мифологической системы населения Финляндии позволяют углубить и дополнить понимание общеевропейских процессов общественного, социально-экономического развития этнических групп в период раннего Средневековья.

Материалы диссертации могут быть использованы в учебно-методических целях для подготовки спецкурсов по соответствующим направлениям подготовки бакалавров и магистров; лекционных занятий в рамках существующих социально-гуманитарных дисциплин.

Положения, выносимые на защиту:

1. Развитие групп западно-финских народов было неравномерным. Группы западно-финских народов, населяющие территории Юго-Западной, Западной и Центральной Финляндии (суоми и хяме) отличались более высоким уровнем развития в период раннего Средневековья. Саамы, проживавшие к северу от указанных территорий, еще не достигли подобного уровня в рассматриваемый период. В конце эпохи раннего Средневековья отдельные группы западно-финских народов, в частности, суоми и хяме, находились на стадии, предшествующей формированию собственной государственности. Процесс зарождения и складывания соответствующих предпосылок был прерван шведской экспансией.

2. Общественный строй населения Финляндии периода раннего
Средневековья характеризовался патриархально-общинным укладом. Община
являлась важнейшей социальной единицей общества Финляндии периода
раннего Средневековья. Основными элементами, из которых состояла община
западных финнов, являлись патриархальные моногамные семьи.
Патриархальный уклад предполагал патрилинейность и патрилокальность,
унилинейное правило счета родства. Социальное положение и статус семей
внутри общины различался в связи с начавшимся в период раннего
Средневековья процессом имущественного расслоения.

Община западных саамов в среде рассматриваемого этноса также являлась основной формой социальной организации, которая представляла собой группу домохозяйств, семей, имеющих общее сезонное поселение, коллективно осваивающих определенную территорию. Как правило, ее ядро составляла группа, состоящая из родных братьев, либо сестер. Организация родственных отношений в обществе саамов предполагала билатеральное родство.

3. Изученный материал подтверждает существование и рост
имущественного расслоения в обществе западных финнов в период раннего
Средневековья. Показателями имущественного расслоения выступают такие
факторы как: наличие торговых пунктов, селищ и городищ, указывающих на
развитие торговли; захоронение кладов как показателей возросшего
имущественного статуса, обогащения; находки в могильниках
профессионального оружия, металлических предметов военного снаряжения.

В обществе западных саамов рассматриваемого периода археологические исследования подтверждают наличие не ярко выраженной социальной дифференциации. В саамском обществе существовали факторы, способствующие социальному расслоению и социальной дифференциации, в числе которых роль саамов в пушной торговле.

7. Рост имущественного расслоения обусловил расслоение социальное, способствовал появлению и усилению социальной дифференциации в обществе западных финнов рассматриваемого периода. Социальная структура общества Финляндии периода раннего Средневековья характеризовалась выделением следующих социальных групп: военные предводители, вожди; воинская верхушка, военная элита; состоятельное, зажиточное крестьянство; свободные общинники; рабы

8. Комплексное сочетание производящего (земледелие и скотоводство) и присваивающего (охота, рыболовство, морской промысел) хозяйства свидетельствует об уровне развития системы хозяйствования, соответствующем социально дифференцированному обществу.

9. Фактором, способствовавшим увеличению имущественного расслоения, углублению социальной дифференциации и росту покупательной способности населения Финляндии в период раннего Средневековья являлось увеличение интенсивности торговых отношений, расширение географии торговых контактов.

7. Разнообразие жилищ в среде населения Финляндии в эпоху раннего Средневековья указывает на достаточно высокую в условиях рассматриваемого периода времени степень развития материальной культуры. Принимая во внимание уровень развития хозяйственных и экономических отношений, значительно обогатившихся и расширившихся в период раннего Средневековья, этот фактор, несомненно, способствовал появлению социальной дифференциации, имущественному расслоению в обществе и в дальнейшем усложнению его социальной структуры.

8. Религиозные верования рассматриваемых этносов характеризуются достаточно обширным пантеоном языческих божеств. Космогоническая мифология населения Финляндии в период раннего Средневековья содержала в себе субстрат наиболее ранних верований народов уральской языковой семьи.

Апробация работы. Основные выводы настоящего диссертационного исследования нашли отражение в 7 научных публикациях автора, в том числе 3 – в рецензируемых научных журналах, определенных Высшей аттестационной комиссией при Министерстве образования и науки Российской Федерации, в которых должны быть опубликованы основные научные результаты диссертаций на соискание ученых степеней доктора и кандидата наук.

Результаты исследования были представлены на научно-практической конференции в рамках II Регелевских чтений, посвященных 45-летию кафедры истории Средних веков и зарубежных славянских народов и 95-летию ВГУ (18.11.2013, г. Воронеж), в рамках круглого стола «Феномен первопредков и отцов-основателей в средневековом социуме» (27.02.2013, г. Воронеж), конференции «Образ прошлого: историческое сознание и его эволюция» (25-26 апреля 2011 г. г. Воронеж), конференции «Образ прошлого: историческое сознание и его эволюция» (24-26 апреля 2009 г., г. Воронеж).

Торговые отношения

Необходимо отметить, что доместикация северного оленя в контексте зарождения и развития скотоводства признавалась неоднозначной проблемой также и вследствие сомнений ряда ученых в аутентичности этих прогрессивных изменений. При этом в настоящее время процесс самостоятельной доместикации северного оленя саамами не является спорным вопросом, в связи с наличием археологических и лингвистических данных, подтверждающих его существование и развитие. Однако ранее существовали и другие точки зрения в отношении этой проблемы.

В частности Манкер, проведший длительное исследование способов и периодичности доения северного оленя у шведских горных лапландцев, считал, что сроки, которые лапландцы отводят для доения, определенно совпадают со скандинавскими. Это утвердило его во мнении о том, что лапландцы научились доить оленя только после того, как увидели, как их соседи на юге доили коров79.

Факт самостоятельной доместикации северного оленя саамами подтверждается также лингвистическими данными. Все саамы – норвежские, шведские, финские и российские – имеют свое собственное саамское слово для обозначения доения - lypsy, в то время как слово, которое они используют для обозначения самого молока mielki, – явно германского происхождения80.

Отличительной чертой оленеводства у саамов являлось также использование для выпаса оленей пастушеских собак. При этом их единственной функцией было присматривать за стадами. Езда в упряжках не получила распространения. Их также не использовали для travois – системы транспортировки товаров, которая состоит в перетаскивании жердей на боках животных или в особом седле81.

Еще одной характерной особенностью разведения северных оленей, которая является исключительно саамской, является способ забоя. У норвежских, финских и российских групп удар наносился в сердце забойным ножом; в Швеции – в заднюю часть шеи. При этом самоеды и другие народы России убивали северных оленей путем удушения82.

Олени использовались в качестве транспортного средства, причем у западных саамов упряжный способ езды был более распространен, чем вьючно-верховой. Наиболее подробные сведения по этому вопросу можно найти у Г. М. Василевича, М. Г. Левина. Их классификация учитывает такие критерии, как типы транспортного использования оленя (вьючное, верховое, упряжное), типы саней, упряжи, седел и т.д. Согласно их исследованиям, в качестве средства передвижения использовалась однополозная повозка в виде лодки с тупой кормой. Полоз, подобно килю в лодке, проходил посередине. Запрягалась такая повозка одним оленем, при этом использовались простые недоуздок и лямка в виде хомута с постромками. Потяг проходил между задними ногами оленя. Предусматривалась посадка с вытянутыми ногами83. Подводя итог, можно сказать, что все имеющиеся данные указывают на то, что саамы самостоятельно начали разведение северных оленей, за счет которых выживали. Традиция этого процесса не дает никакого намека на внешнее влияние. Важнейшая из всех двойная роль северного оленя – тягловое животное зимой и вьючное животное летом, а также его доение – является типичной только для этой культуры. Таким образом, можно выделить следующие особенности оленеводства саамского типа: - особый тип упряжки с однополозными санями - использование пастушеской собаки - доение, употребление оленьего молока В число важнейших промыслов населения Финляндии в период раннего Средневековья входило, несомненно, рыболовство. В жертвенных местах Ретуланссари (Тюрвянте) найдена чешуя озерных рыб – судака, окуня, плотвы, язя, леща и налима. Однако письменные источники указывают также на ловлю щуки84. Лосось и сиг также играли большую роль в рыболовстве, о чем свидетельствует расположение могильников в Кокемяки, а также Каукола и Тюрвяянкюля в Ваммала на берегах у порогов рек. Обильными уловами этих видов рыб в определенной степени объясняется превращение Каукола и Тюрвяянкюля в многодворные поселения85.

Сведения о морском промысле и рыболовстве у саамов в эпоху раннего Средневековья весьма определенны. Традиционное хозяйство саамов на морских побережьях, особенно в Норвегии, было основано на ловле семги летом и осенью и трески весной. На побережье также занимались морской охотой (моржи, тюлени, нерпа и др.).

Во внутренних районах Лапландии (Швеция, Финляндия) более распространенным было речное и озерное рыболовство. Археологические находки, сделанные шведскими учеными на стоянках Biduottar–Paistunturi, предоставляют обширный материал о рыболовстве и морском промысле саамов

Жилье и хозяйственные постройки

Набор прибалтийских и шведских импортов, связанных с женским костюмом, возможно, свидетельствует о наличии перекрестных браков между знатными семьями Финляндии, Эстонии, Норрланда и Свеаланда,281 а также, возможно, Пруссии и Латвии. В то же время воинская престижная культура финнов ориентируется, судя но находкам парадных мечей, не на средне-шведские, а на южно-скандинавские и англосаксонские воинские элиты, которые, в свою очередь, подражают военной культуре меровингской знати.

Таким образом, характер имущественного расслоения, обусловленного развитием торговых отношений и системы хозяйствования населения Финляндии в период раннего Средневековья, определил выделение слоя состоятельного крестьянства и военной верхушки. Могильники предводителей с престижными мечами германской традиции могут свидетельствовать также о формировании военного вождества. Это подтверждают также и данные языка, в которых присутствует соответствующая лексика282.

Однако утверждения некоторых исследователей о существовании на территории Финляндии в период раннего Средневековья «малых варварских королевств» (см. выше) все же представляются маловероятными вследствие количества и свойств археологического материала, не позволяющего сделать подобные заключения. Можно с определенной долей уверенности говорить лишь о существовании аналогичных социально-политических структур, зарождавшихся в рассматриваемый период времени.

Здесь уместным будет рассмотреть и некоторые другие точки зрения в отношении указанной проблемы. Так, по мнению Хакмана, определяющим фактором социальной организации рассматриваемых этносов являлось сосуществование редкого скандинавского населения с кардинально преобладающим финским; вместе они составляли социальную верхушку283. Э. Кивикоски также полагала, что скандинавский элемент в западно-финском обществе был представлен торговцами и знатью284. Очевидно, что и в настоящее время эта концепция является наиболее обоснованной. При этом А.М.Тальгрен предполагал, что германский по происхождению инвентарь V-VI вв. принадлежал финским наемным воинам, которые, отслужив в Южной Европе, возвратились затем в Западную Финляндию285. Однако, такая реконструкция остается весьма, спорной286.

Далее с целью анализа элементов социальной организации населения Финляндии в период раннего Средневековья следует обратиться к лингвистическим данным.

Отношения землевладения в среде населения Финляндии в период раннего Средневековья представлены следующей терминологией. Отдельное жилище одной семьи называется по-фински talo, у эстов talu, у саамов dallo. Но крестьянская усадьба с прилегающей землей обозначается иным термином – tila. Участок земли, предоставляемый в пользование лицу за некоторую плату или при условии выполнения работ, носит название torppa, от. швед torp, однако, это термин более позднего происхождения и связан со шведской экспансией

В соответствии с таким разграничением в терминологии жилья отдельной семьи и крестьянской усадьбы с участком земли, предоставляемой в пользование, выделяются также понятия независимого землевладельца или господина (госпожи), работника и слуги. Так, для обозначения хозяина дома (хозяйки) используются термины isnt, emnt, аналогии которым существуют и в языке эстов, вепсов, ливов288. В южно-емских говорах эти слова получили значение господина (госпожи). Их происхождение, очевидно, связано с финск. is – отец и em – мать. Причиной такого сходства может являться народное представление о том, что домохозяевами являются лица, вступающие в свои права после смерти родителей, то есть занявшие их место в отношении землевладения289.

Для обозначения работника, слуги в финском языке имеется несколько вариантов, но по большей части они заимствованы. Так, одно из наиболее ранних слов финск. orja, эстск. ori – обозначает слугу, раба. Однако степень развитости института рабства в среде населения Финляндии периода раннего Средневековья является спорным вопросом290. Здесь уместным будет вновь обратиться к археологическому материалу и рассмотреть так называемые «источники с жертвоприношениями» в Похянмаа.

В 1674 г. в Стокгольмскую антиквитетную коллегию поступило заявление об источнике в поселке Орисмала в Исокюрэ, в котором находили человеческие кости291. Столетие спустя этот вопрос вновь приобрел актуальность - после того, как при выкапывании канавы на лугу Левялухта поселка Орисмала были обнаружены кости и металлические вещи. Впоследствии в Левялухта неоднократного проводились исследования, последние из них в 1982-1964 гг. В роднике, расположенном в настоящее время на открытом поле, были обнаружены останки около 100 человек, в том числе мужчин разного возраста, женщин и детей. Помимо человеческих костей в источнике был найден инвентарь V-VIII вв., а также кости коровы, лошади и птиц

Основные социальные единицы: община, род, семья

Важное место в язычестве саамов занимали также ее дочери: Сар – акка (Zarakka), Укс – акка (Uksahkka) и Юкс – акка (Juksahkka)476. Они являлись помощницами при родах. Сар – акка («женщина, которая вертится») принимала от матери души животных и людей и способствовала сращению души с плодом. Укс – акка («дверная женщина») наблюдала за входом в жилище во время родов. Юкс – акка («женщина лука») брала младенца под свою защиту. С помощью лука она могла защитить ребенка от обидчиков и в целом оберегала младенца от падений и травм.

Верования, связанные с Маддар – акко и ее дочерьми, настолько укоренились, что сохранились у западных саамов до настоящего времени. Маддар –акко является в народной памяти живым символом. Традиция древних праздников, проводимых в ее честь, сохраняется до сих пор – например в обрядах, соблюдаемых во время крещения детей477.

Культ поклонения Луне у западных саамов, вероятно, являлся одним из наиболее древних и впоследствии уступил место рассматриваемым верованиям. Относительно божества Луны, именуемой Bassa Aske, Mannu мы располагаем наименьшим количеством сведений. В частности Луна упоминается в качестве объекта поклонения в «Лаппонии» Шеффера478.

Божествами подземного мира мертвых у западных саамов считались бог болезней и смерти Рота (Ruotta, от финского Rutta – «чума, мор»), который чаще всего изображался на бубнах в виде всадника и богиня мира мертвых Ямби акка (Jabbmeaaakka).

Следует отметить, что верования западных саамов и восточных групп (лопарей) сильно различались479. Объектами поклонения у восточных саамов выступали такие божества, как Мяндаш, Разиайке, Каврай480. В первую очередь, это боги, покровительствующие хозяйству, наиболее почитаемые в язычестве лопарей. Для западных саамов, исходя из данных проведенного анализа, характерным было почитание божеств Неба, Солнца и Земли, олицетворяющих стихии и отвечающих за существование всего живого на земле.

Однако культ Матери-природы встречается также и у лопарей481, а следовательно, был распространен среди обеих групп, что указывает на его принадлежность к наиболее древнему пласту языческих верований не только саамов, но и всех народов Крайнего Севера.

Для языческих поверий западных саамов характерны также представления о населяющих окружающее пространство духах. Группа злых духов была представлена Фудно (Fudno), или Хуодно (Huodno), Руту или Рота (Rutu), Паха (Paha) или Муббен Олмай (Mubben Olmai). Согласно саамским верованиям в момент передачи души Маддер-акко, злые духи могли перехватить ее, чтобы завладеть ей или причинить вред482. В подземном мире Сайво также обитают духовные сущности Сайво Алмаки (Saivo olmak), которые обучают нуэйтов мастерству шамана483.

Существовали также представления о духах Улда (Ulda), которые заботились о медведях, когда те впадали в зимнюю спячку, обеспечивая их свежей пищей. Улда жили под землей и в озерах, которые считались счастливыми. Рыбаки, плававшие по северным озерам, должны были бросить в воду подношение, чтобы умилостивить Улда, которые обитали в глубинах и при желании могли помешать хорошему улову. При этом Улда также могли похищать, красть новорожденных детей, поэтому над колыбелью часто вешали нож или иглу в качестве оберега484.

В целом, вера в духов была характерна как для западных финнов, так и для западных саамов. Учитывая веру в высших богов, как правило, богов неба, населению Финляндии на стадии языческих верований, необходимо было также покровительство высших сущностей на лесных и водных пространствах, что и проявилось в складывании системы религиозных представлений о духах.

Таким образом, можно утверждать, что религиозные верования рассматриваемых этносов характеризуются достаточно обширным пантеоном языческих божеств, что, однако, сказывается на переплетении их функций и затрудняет четкое разграничение тех сфер и областей, за которые эти божества отвечали. Вследствие того, что количество почитаемых богов в среде населения Финляндии велико, характерно наличие весьма специфических божеств, отвечающих за конкретные явления, чья сфера деятельности весьма узка и ограниченна. (Суонетар, Удутар у финнов; Сар-Акка, Укс-Акка у саамов). Можно выделить следующие характерные черты язычества населения Финляндии периода Раннего Средневековья: - вера в высшее небесное божество; - выделение группы богов, отвечающих за плодородие и хозяйственные промыслы; - почитание большого количества второстепенных богов, функции которых ограничиваются узкой сферой деятельности; - почитание богов подземного мира, царства мертвых; - вера в духов, населяющих различные сферы окружающего мира.

Боги и духи в системе языческих верований населения Финляндии

Р. Боси также отмечает, что саамы, которые живут на пограничной полосе между Финляндией и Россией, почти обожествляют своих предков, не испытывая перед ними никакого страха. Когда они видят Северное сияние, они убеждены, что наблюдают танец умерших: духи умерших, покинув свои могилы, улетают в Арктику и там, собираясь в наивысшей точке неба, сплетаются в танце 556.

Таким образом, религиозные представления населения Финляндии о магии и колдовстве, вера в сверхъестественное занимали важное место в повседневной жизни народа. Предсказателей, колдунов и шаманов (нуэйтов) уважали и боялись, одновременно им доверяли, просили совета и окружали почетом. Явление смерти производило огромный психологический эффект, присутствовал страх перед умершими , которые наделялись свойствами живых людей.

Представления о царстве мертвых характерны как для западных финнов, так и для саамов. Однако верования саамов отличаются более четкой структурированностью (наличие трехуровневой системы), в то время как у западных финнов царство мертвых является скорее чертогом, обителью, включающей не только подземный мир, но и другие природные объекты (река, остров), что говорит о большей масштабности языческих представлений финнов в данной области.

На основании вышеизложенного материала, приходим к следующим выводам:

1. Космогоническая мифология населения Финляндии в период раннего Средневековья содержала в себе субстрат наиболее ранних верований народов уральской языковой семьи, что наглядно отражают мифы о творении мира из яйца. Творцом мира, демиургом в мифологии западно-финских народов выступает герой Вяйнямейнен, который является также и прародителем, праотцом всех людей. Результатом его деятельности является творение гор, формирование рельефа морского дна, появление на небе звезд, созвездий, небесного/воздушного столба, нескольких небесных ярусов, огня, железа, некоторых видов культурных растений.

Структура мира западнно-финских этнических групп, подобно представлениям большинства народов мира, многослойна. Связывает различные уровни мироздания срединная гора («столп мира» у саамов), что является одной из двух основных мифологем в контексте религиозно-мифологических систем народов мира (мировая гора и мировое древо). Время формирования подобных представлений, несомненно относится еще к периоду до. н. э., однако, следует учитывать, что структуризация и углубление картины мира происходит в более поздний период, в частности в эпоху раннего Средневековья.

2. Религиозные верования рассматриваемых этносов характеризуются достаточно обширным пантеоном языческих божеств, что, однако, сказывается на переплетении их функций и затрудняет четкое разграничение тех сфер и областей, за которые эти божества отвечали. Вследствие того, что количество почитаемых богов в среде населения Финляндии велико, характерно наличие весьма специфических божеств, отвечающих за конкретные явления, чья сфера деятельности весьма узка и ограниченна.

При этом можно выделить следующие характерные черты язычества населения Финляндии периода Раннего Средневековья: - вера в высшее небесное божество; - выделение группы богов, отвечающих за плодородие и хозяйственные промыслы; - почитание большого количества второстепенных богов, функции которых ограничиваются узкой сферой деятельности; - почитание богов подземного мира, царства мертвых; - вера в духов, населяющих различные сферы окружающего мира.

3. Герои в системе религиозно-мифологических представлений финнов занимают чрезвычайно важное место, их функции зачастую переплетаются с функциями богов, они являются творцами необходимых для жизни людей благ и защитниками своего народа.

Сферы деятельности героев мифологической системы соответствуют отраслям занятий населения Финляндии в период раннего Средневековья: сельское хозяйство, промыслы, военное дело. В дальнейшем появляются представления о героях, отражающие зарождение и формирование института патриархального рабства, характерного для населения Финляндии еще до шведской экспансии в XII в.

4. Одним из важных компонентов языческой религиозной системы всегда является магическая составляющая. В связи с этим верования народов, населявших территорию Финляндии в период раннего Средневековья, были насыщенны магическими культами, обрядами и ритуалами. Для языческих представлений западных финнов характерно преклонение перед силой слова. Источники содержат большое количество текстов заговоров – формул, воздействующие силой слова на нужный предмет . Структура заговора обычно была устойчивой. Большинство заклинаний относятся к традиции эпохи викингов (IX-XI вв.), отчасти к еще более ранней традиции

Служителями языческого культа в среде населения Финляндии выступают колдуны, ведьмы, а также шаманы, или нуэйты (noaidi, noaiidd). При этом отличием деятельности финских колдунов от саамских шаманов/нуэйтов являлся тайный характер совершения ритуалов и чтения заклинаний, в то время, как характерной чертой шаманских обрядов являлась публичность. Его положение зависело от способности ответить на ожидания своей общины и убедить ее членов в исключительности своих возможностей. В системе язычества саамов нуэйтов следует воспринимать как интегрированных в общество, сведущих в магии люди, призванных помогать населению и защищать территорию от врагов.

Зачастую поклонение божествам предполагало отправление языческих обрядов в конкретных местах, что нашло отражение в культе сейдов (Siedi), каменных лабиринтов и идолов. Это подтверждается археологическим материалом сейдов Винделялвен (Vindellven), Унна Сайва, каменных лабиринтов Финмаркена и письменными источниками.

Наличие верований, связанных с миром мертвых прослеживается в системе язычества населения Финляндии достаточно определенно и четко, что нашло отражение в представлениях западных финнов о чертоге, включающем подземное царство (Tuonelan), подземную реку и населенном враждебными божествами и о подземном царстве мертвых, имеющем многоуровневую структуру (у западных саамов).