Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Гильда и его труд в историографии 19
Глава 2. Текст «О погибели Британии» (De excidio Britanniae) Гильды: рукописи и издания 44
1. Источники текста 44
2. Название труда Гильды 58
3. Издания 63
4. Другие произведения Гильды 67
Глава 3. Исторические данные и предания о святом Гильде 74
1. Послания святого Колумбана 74
2. Ирландские анналы 76
3. «Анналы Камбрии» 79
4. Жития Гильды 81
5. Сведения о Гильде в житиях других валлийских святых. Взаимоотношение житий Гильды с остальной житийной традицией 92
6. Упоминания о Гильде в валлийских генеалогиях и сагах 102
7. Гильда в житиях ирландских святых 108
Глава 4. Личность Гильды 116
Глава 5. Источники Гильды 128
1. Гильда и Орозий 129
2. Римская Британия в изображении Гильды 136
3. Гильда и Магн Максим 140
Глава 6. Британия с Римом и без Рима 155
1. Призывы к римлянам 155
2. «Вывод римских войск» и узурпация Константина III 159
3. Третий «призыв к римлянам» и самостоятельное сопротивление бриттов 164
4. Англосаксонское завоевание Британии в изображении Гильды 168
5. Гильда и англосаксы 173
Глава 7. Patria, cives, civitas у Гильды 180
l.Patria 180
2. Cives, civitas 183
Глава 8. Правители Британии в эпоху Гильды: короли и судьи 190
1. Обозначения представителей правящих слоев Британии у Гильды и в источниках V-VI веков 193
2. Взаимодействие бриттов с пиктами и скоттами в V-VI вв 202
3. Правители, упомянутые в сочинении Гильды 205
4. Генезис королевской власти в Британии в изображении Гильды 215
Заключение 218
Список сокращений 222
Источники 222
Литература 225
Гильда Премудрый 228
О погибели Британии 228
Фрагменты утраченных посланий Гильды 311
Монах из Рюи 316
Первое житие Гильды 316
Карадок из Нанткарвана 333
Второе житие Гильды 333
Указатель библейских цитат 339
Карты и схемы 351
- Название труда Гильды
- Сведения о Гильде в житиях других валлийских святых. Взаимоотношение житий Гильды с остальной житийной традицией
- Англосаксонское завоевание Британии в изображении Гильды
- Правители, упомянутые в сочинении Гильды
Название труда Гильды
Установить подлинное название труда Гильды нелегко. Сам автор называет его различно: «послание» (epistola, 1, 93), «увещаньице» (admonitiuncula, 1), «трудик» (opusculum, 37, 62, 94). В рукописях названия также разнятся.
В Коттонианской рукописи (С), пострадавшей от пожара, сейчас отсутствует начало и конец. У ее копии - Кембриджской рукописи (D) начало также отсутствует, но в конце значится следующее: «Завершается книга святого Гильды, аббата и историографа англов и т.д.»248.
В двух первых изданиях название произведения также значится несколько по-разному. В издании Полидора Вергилия: «Начинается пролог Гильды Премудрого о погибели Британии и жалобе ее, и слезное порицание царей, князей и священнослужителей»249; конец обозначен таким образом: «Завершается послание Гильды Премудрого»250. У Джона Джослина как первый, так и последний заголовки отсутствуют; в содержании книги значится: «Гильды, прозвание которого Премудрый, о погибели и жалобе Британии и слезном порицании царей, князей и священнослужителей послание»251. В каталоге Коттонианской библиотеки, составленном в 1696 году252, когда рукопись еще находилась в неповрежденном состоянии, она значится как «Гильда о погибели Британии» (Gildam de Excidio Britanniae)253.
В содержании Авраншской рукописи труд Гильды значится как «Жалоба Гильды» (querulus Gilda). В заголовке и окончании автор значится как «Блаженный Гильда» (beatus Gilda); само же сочинение озаглавлено «Книга о деяниях бриттов» (liber de gestis Britonum), в окончании же именуется «Книга о несчастиях, и заблуждениях, и погибели Британии»254.
В Соулийской рукописи (X) сочинение Гильды озаглавлено так: «Начинается предисловие к плачевной книге святого Гильды Премудрого о погибели Британии, о бедствиях и заблуждениях ее граждан и об изгнании бриттов, и жалоба его против царей, князей и священнослужителей»255.
Следует особо обратить внимание на то, что из этой фразы совершенно очевидно: слово conquestus понимается составителем как «плач», «жалоба». В классической латыни conquestus и существует только в этом значении, являясь производным от conqueror, questus sum, queri - жаловаться, сетовать. По нашему мнению, английское conquest - «завоевание» в данном случае является «ложным другом» переводчика, и поэтому мы переводим conquestus как «жалоба». Слово querulus (жалостный), повторяющееся в ряде вариантов заглавий, также однокоренное с conquestus (от queror).
После оглавления произведения собственно сочинение начинается так: «Начинается плачевная книга святого Гюльды Премудрого о погибели Британии, о бедствиях и заблуждениях ее граждан, об изгнании бриттов и их жестоких угнетениях, и как римляне их коварно себе подчинили, и как они долго сопротивлялись силой оружия, и как потом римляне назначили им наместников для сбора налогов, так, чтобы остров назывался не Британией, а Романией, и вся монета - золотая, серебряная и бронзовая, отмечалась изображением Цезаря, в каковое время Христос пришел в мир, и какое преследование возникло во время Диоклетиана, какой славой мучеников тогда процвела Британия, и как племя бриттов подорвало [власть] римских императоров»256.
На полях рукописи имеется следующая пометка: «Место, где написана эта книга - морской остров Гвалес, время - короля Артура, лицо - Гильда Премудрый»257. Кончается книга так: «Завершается книга Гильды Премудрого о погибели Британии и изгнании бриттов. Историю Гюльды Кормак так перечел (?), написанную и обработанную рукою ученого, с умом и изяществом. Она опровергает многих слабых и порицает высокомерных»258.
Здесь же, на полях, которые, по свидетельству Моммзена, значительно повреждены, имеется следующая пометка: «Этот самый Гильда написал большую книгу о королях бриттов и их битвах, но поскольку в той книге он их очень бранил, то они сожгли ту книгу»259. Указание на уничтожение какого-то другого исторического сочинения Гильды перекликается с тем, что сообщает Гиральд Камбрийский (см. ниже).
Свидетельства авторов, пользовавшихся трудом Гильды в раннем средневековье, до создания известных нам рукописей, также слабо проясняют вопрос.
Беда в «Церковной истории народа англов» сообщает о «преступлениях бриттов, которые их историк Гильд (Gildus) слезной речью (flebill sermone) описал» (I, 22). Интересно, что английский библиограф XVI века Джон Бэйль, цитируя фрагмент из 20 главы сочинения Гильды в отличной от других существующих рукописей редакции, также называет труд Гильды «flebilis sermo»260. Очевидно, существовала не дошедшая до нас рукопись или группа рукописей, где сочинение Гильды было озаглавлено именно так.
В житии святого Павла Аврелиана, созданном бретонским монахом Урмоноком около 884 года упоминается сочинение Гильды Ormesta Britanniae. Слово «ormesta» -бриттское, но значение его спорно. Его связывали со словом «gormes», что по-валлийски означает «угнетение, иго иноземцев». В одной из валлийских триад перечисляются «три угнетения острова Британии» - племя корианейт, ирландцы-пикты (Gwydyl Fichti) и саксонцы (Saesson)261. Отмечалось, что этот перечень соответствует (с заменой корианейт на римлян) завоевателям Британии, упоминавшимся у Гильды262. Однако крупнейший знаток валлийского языка Ивор Уильяме полагал, что это отождествление неприемлемо по этимологическим причинам. По его мнению, «ormes», лежащее в основе латинизированного «ormesta», представляет собой вариант слова «armes», что по-валлийски обычно означает «пророчество», но может также иметь смысл вроде «история несчастий», что вполне подходит по смыслу к сочинению Гиральд Камбрийский в своем сочинении «Описание Камбрии» именует труд Гильды «De excidio Britonum» - «О погибели бриттов»264. В данном сочинении Гиральд рассуждает о характере и обычаях валлийцев и это название у него встречается в следующем контексте: «Это некогда и Гильда в книге «О погибели бриттов», как водится у историков, по истинной любви не скрывая пороки собственного народа, объявил такими словами: «ни в войне не сильны, ни в мире не верны»265. Думается, что это название, вероятнее всего, следует считать ошибкой Гиральда: рассуждая о пороках бриттов, вместо «О погибели Британии» (De excidio Britanniae) он машинально назвал книгу Гильды «О погибели бриттов».
Касваллауна (обычно отождествляется с Кассивеллауном Цезаря. — Н.Ч.), сына Бели... Второе несчастье
- Гвидил Фихти... Третье несчастье - саксы, над которыми властвовали Хоре и Хенгест» (Teir Gormes а
doeth y r Enys Hon, ас nyt aeth vr un dracheuyn: ...y Corryahyeit, a doethant eman yn oes Casuallavn mab
Beli... Eil, Gormes у Gwydyl Fychti... Trydyd, Gormes у Saesson, a Hors a Hengyst yn benaduryeit arnadunt).
Перед Моммзеном стояла весьма сложная задача: ведь начало Коттонианской рукописи, а также ее копии - Кембриджской - исчезло, рукописи А и X давали различные варианты. Моммзен решил остановиться на формулировке, представленной изданиями Полидора и Джослина, которая, по его мнению, наиболее точно отражала оригинальное заглавие труда: «Гильды премудрого о погибели и жалобе Британии, и слезном порицании царей, князей и священнослужителей» .
Был ли прав Моммзен? Если то, что он достаточно правильно восстановил название, содержавшееся в рукописи С, сомнений не вызывает, то действительно ли название рукописи С отражает оригинальное название труда Гильды? С нашей точки зрения наиболее близким к мысли Гильды представляется заглавие рукописи X, то есть «Плачевная книга о погибели Британии, о бедствиях и заблуждениях ее граждан и об изгнании бриттов, и жалоба против царей, князей и священнослужителей».
Аргументом в пользу выбора Моммзена может служить то, что и в заключении издания Полидора, и в заглавии издания Джослина, встречается слово «послание» -именно так называл свое сочинение сам Гильда. В заглавиях других рукописей содержатся слова «бедствие» (calamitas), «заблуждение» (praevaricatio), «изгнание» (exulacio), а также прилагательное «плачевный» (querulus). С другой стороны, следует отметить, что слово «погибель» (excidium) повторяется практически во всех вариантах заглавий. Следует особо отметить, что ни одно заглавие не повторяет тем произведения, заявленных Гильдой в главе 2267.
Понятие «плача», «жалобы» повторяется у Гильды неоднократно в различных формулировках: «чтобы вызвать плач» (deflendo, 1), «собираюсь оплакивать слезными жалобами» (lacrimosis querelis defleam, 1), сочинение его было принято «со слезами» (cum lacrimis, 1), «плачевные посланники» (queruli legati, 17), «жалостные граждане» (deflendi cives, 19), «не столько опишу, сколько оплачу» (поп tam disceptavero quam deflevero, 26), «Какого же святого внутренности, возбужденные такой историей, не разразятся немедленно плачем и рыданиями (поп statim in fletus singultusque propumpant)?
Сведения о Гильде в житиях других валлийских святых. Взаимоотношение житий Гильды с остальной житийной традицией
Уже с первого взгляда очевидно, что жития Гильды - как первое, так и (особенно) второе, представляют из себя компиляции и содержат мало подлинной информации, или вообще ее не содержат.
Можно выделить несколько источников этих компиляций. Во-первых, это генеалогии, связанные с Kay (Hay) и его семейством, и легенды, касающиеся взаимоотношений Гильды и его воинственного брата Хюэля с королем Артуром. Эти легенды и генеалогии нашли свое отражение, в частности, в валлийской саге «Кулух и Олуэн». Во-вторых, это житийные традиции бриттских святых, как валлийских, так и бретонских. В первую очередь, это традиции о святом Кадоке, основателе монастыря в Нанткарване, родного для автора Второго жития - Карадока, о святом Ильтуде, по преданию - учителе Гильды, святых Павле Аврелиане и Давиде.
В третьих, особый слой традиции связан с Ирландией. Определенная часть этой традиции дошла до нас через ирландские анналы (записи о смерти Гильды), валлийские анналы (запись о путешествии Гильды в Ирландию - см. выше). Упоминания о Гильде содержатся также в житиях ирландских святых. Следует обратить внимание на то, что рассказ Первого жития об изготовлении колокола по просьбе святой Бригиты и о поездке Гильды в Ирландию нигде не повторяется.
В-четвертых, следует также выделить легенды, связанные с королем Артуром, которые Карадок почерпнул уже в монастыре Гластонбери, связанные с якобы пребыванием здесь Гильды.
Жития других святых. Следует заметить, что зачастую определить взаимоотношение житий Гильды с житиями других святых затруднительно.
Наиболее ранним житийным источником, рассказывающем о бриттском святом, является «Житие святого Самсона», которое, вероятно, было написано в 610-615 годах. Здесь нет упоминаний о Гильде, однако имеется рассказ об обучении Самсона у святого Ильтуда393.
Упоминания о Гильде содержатся в житиях бретонских святых - в житии святого Павла Аврелиана (Поль-де-Леон), написанном бретонским монахом Урмоноком около 884 года394, и святого Винвалоэ395.
Жития валлийских святых, ряд которых также содержит упоминания о Гильде, дошли до нас только в весьма поздних редакциях. Пожалуй, наиболее ранним сборником валлийских житий является хранящаяся в Британском музее рукопись Cotton Vespasian A. XIV. Жития из этой рукописи были изданы в 1853 году У.Д. Рисом396, в 1944 - Артуром У. Эвансом397.
В рукописи имеется семнадцать житий. Помимо житий собственно валлийских святах - Кадока, Давида, Тейло и других, здесь содержатся также жития ирландских святых - Медока из Фернса и святого Брендана. Житие святого Кадока было написано уже упомянутым выше Лифрисом, сыном епископа Хервальда, в период епископства последнего (ок. 1056-1104 гг.). Житие святого Давида создано епископом основанного Давидом монастыря - Меневии - по имени Ригиварх (Рицемарх), руководившего монастырем в 1088-1096 годах398. Таким образом, жития Кадока и Давида были составлены практически одновременно с житием Гильды. Житие Гильды в этом сборнике, насколько мне известно, отсутствует. Помимо житий, рукопись содержит церковный календарь и глоссарий древнекорнских слов.
Обучение Гильды у святого Ильтуда. Автор Первого жития рассказывает об обучении Гильды у святого «Ильдута». Обычно этот святой именуется Ильтудом. В житиях ряда святых упоминается об их обучении у святого Ильтуда.
Наиболее ранним из таких свидетельств является житие святого Самсона, написанное, возможно, в начале VII века399. Здесь рассказывается, что родители Самсона дали обет посвятить своего сына Богу, и, когда400 ему исполнилось пять лет, отдали его «в школу выдающегося учителя бриттов по имени Элтут (magistri Britannirum Eltuti nomine)... Этот самый Элтут был учеником святого Германа, и сам Герман в юности его рукоположил его в пресвитеры. Этот же Элтут был самым ученым изо всех бриттов, как в Ветхом завете, так и в Новом, и во всех родах философии, то есть в геометрии и риторике, грамматике и арифметике, и во всех искусствах философии; он обладал словно какой-то волшебной проницательностью, и знал будущее»401. Других учеников Ильтуда автор жития не называет.
В житии святого Павла Аврелиана (конец IX в.), также упоминается об обучении у святого Ильтуда. Среди учеников Ильтуда автор жития, Урмонок, по его собственным словам, считает нужным назвать только четырех, самых выдающихся (quatuor nomina assignare curabimus prae caeteris eminentiores): героя жития - Павла, святого Давида, святого Самсона и «святого Гюльду (Gyldan), коего тонкость ума и усердие в чтении и знание книг Священных Писаний показывает та книга, составленная по искусному плану, которую именуют «Жалоба Британии» (Ormestam Britanniae). В ней он, описывая положение этого острова и его несчастия, и его нравы, пестрые, как у барса, приводит, там, где ему кажется нужным, весьма подходящие пророчества об их деяниях, и, ради порицания, или, скорее, указания, вводя между своих слов пророческие, с великим свидетельством, рассуждает хорошо и изящно»402.
Автор жития Павла передает легенду об увеличении территории монастыря Ильтуда. Однако у него это чудо - плод совместных усилий Ильтуда и четырех его учеников (quidem mirabile signum, in quo et isti quatuor quorum nomina effati sumus discipuli cum suo magistro)403. Они единодушно просят учителя помолиться о расширении острова, он соглашается, и просит, чтобы каждый из них также тайно помолился об этом, «чтобы не только по его, но и по их заслугам соблаговолил Господь даровать молящим рабам сей дар»404. После того, как чудо произошло, Ильтуд своим посохом очерчивает границу моря405. Следует заметить, что в этой версии ни из чего не следует, что монастырь находится на острове. Сначала говорится, что море «врываясь отовсюду, разрушает границы» монастыря, потом же оно «отступает... на милю или несколько более», где Ильтуд и очерчивает ему предел406.
Мы располагаем также житием самого святого Ильтуда, достаточно поздним, находящимся в составе коллекции житий в MS Cotton Vespasian А. XIV407. Житие Ильтуда в том виде, в котором мы его имеем, написано, очевидно, в начале XII века, так как в конце жития, в 26408, упоминается о посмертных чудесах святого Ильтуда, когда его монастырь чудесным образом спасся от валлийцев с Севера, восставших при Вильгельме Завоевателе (т.е. до 1087 года) против Роберта Фицхаммона409. Однако, судя по всему, в житии содержится и определенное количество раннего материала, в частности, информация о том, что Ильтуд был женат на женщине по имени Тринихид, расстался с женой, дав обет целомудрия, и что она впоследствии навещала его .
В житии Ильтуда сообщается о том, что у него учились Самсон, Паулин (не Павел!), Гильда и Давид411.
Здесь рассказ об отступлении моря наиболее логичен и понятен: Ильтуд живет в долине, которую все время затопляет море. Святой сооружает дамбу, которую постоянно прорывает прибой. Он решает покинуть долину, однако ему является ангел, который велит Ильтуду отпугнуть море своим аббатским посохом. На следующий день Ильтуд отправляется к морю, и во время отлива втыкает посох в песок. Отсюда бьет источник пресной воды, а набеги моря отныне прекращаются412. Надо полагать, что автор жития Гильды, плохо представляя себе истинное расположение монастыря Ильтуда, сделал из этого эпизода неверный вывод, что он находился на острове.
Вслед за эпизодом с морем как житие Павла Аврелиана, так и житие Ильтуда излагает эпизод с укрощением птиц.
В житии Павла Аврелиана, как и в житии Гильды (5), поле стережет Павел, но в своем собственном житии Павел никого не зовет на помощь и справляется с птицами один. Увидев запертых в овчарню птиц, Ильтуд благодарит Бога в латинских стихах. Павел просит отпустить птиц, и после долгого разговора о будущем предназначении Павла, во время которого Ильтуд предлагает Павлу свой монастырь, а Павел отвергает это предложение, птиц, наконец, отпускают413. В житии Ильтуда птиц, опять-таки без чьей-либо помощи, укрощает святой Самсон. Загнанные в амбар птицы «слезно стенают, жаждут-голодают, песнь скорбную в заслуженной темнице изливают». Ильтуд отпускает птиц, после чего они уже не вредят ему414. Интересно, что житие самого Самсона о птицах умалчивает.
Англосаксонское завоевание Британии в изображении Гильды
Весьма ценным источником для нас является упоминание о захвате Британии саксами в так называемой «Галльской хронике 452 года»686.
Ввиду крайней важности этого свидетельства для хронологии британской истории V-VI века и хронологии произведения Гильды, следует подробнее на нём остановиться.
Автор хроники, личность которого оставалась неизвестной уже в IX веке (в самых ранних рукописях это произведение безосновательно приписывается Просперу Аквитанскому)687, был благочестивым христианином, проживавшим в южной Галлии, вероятнее всего, в Марселе688. По мнению С: Малберджера689, события после 424 года, вероятно, описаны хронистом в основном по памяти, чем и объясняются частые ошибки в датировке вплоть до конца 440-х годов; хроника была составлена, видимо, одномоментно в 452 году .
Здесь говорится следующее: «Британские провинции, до сего времени претерпевавшие различные бедствия и превратности [судьбы], отданы во власть саксам» (Britanniae usque ad hoc tempus variis cladibus eventibusque latae in dicionem Saxonum rediguntur)691. Это событие датировано вторым годом 306 Олимпиады, у Моммзена - 442 год.
Хотя, как отмечает Малберджер, автора «Хроники 452 года» редко интересуют события за пределами Галлии, здесь он обращается к столь отдаленным событиям, чтобы продемонстрировать глубокий кризис империи в 441-443 годах, поражения и захваты римских земель варварами. Далее хронист сообщает о следующих событиях:
«Аланы, которым дальние галльские земли вместе с жителями были даны для раздела патрицием Аэцием, подчинили их при вооруженном сопротивлении, и, изгнав господ, силой добились владения землей. - Сапаудия692 отдана оставшимся бургундам для раздела вместе с местными жителями. - Карфаген взят вандалами, и вместе с тем это слезное событие и потеря вырвало Африку из-под власти римского государства (cum omni simul Africa lacrimabili clade et damno imperii Romani potentiam deiecit). И с этого момента ею владеют вандалы» .
Выражения, использованные хронистом, как нам представляется, подтверждают рассказ Гильды о столкновениях между самими бриттами и последующих эпидемиях и голоде: под словом clades хронист, скорее всего, имеет в виду бедствия природного и стихийного характера - чуму, голод, а, возможно, и наводнения, на которые содержится намек в «письме к Аэцию», a eventus, видимо, относится к превратностям из области политики.
Возникали сомнения относительно употребления хронистом слова dicio; иногда предполагалось, что речь здесь идет о приглашении саксов в Британию, о приеме их на службу. Однако употребление термина dicio в документах того времени носит достаточно определенный характер. Одна из итальянских хроник, рассказывая о захвате визиготами в 476-77 годах Прованса, сообщает: «Готы под предводительством Эйриха опустошили многие города Галлии, разграбили главный среди них - Арелат, и подчинили из власти римской своей власти» (Gothi Eurico rege multas Galliae urbes uastant principuamque inter eas Arelas opibus exuunt et a Romana dicione suae dicioni subiugant)694. Хронист вполне недвусмысленно говорит о том, что города Южной Галлии были взяты готами и перешли под власть готского короля.
Гильда описывает разгром городов (или, во всяком случае, разгром одного из городов, свидетелем которого был его информант). Об осаде города речи не идет; можно предположить, что варвары были размещены в самом городе для его защиты.
Далее Гильда описывает дальнейшую судьбу уцелевших жителей: «Таким образом, многие из несчастных уцелевших, захваченные в горах, массово уничтожались; другие, изнуренные голодом, подходили и протягивали руки врагам, чтобы навеки стать рабами, если, однако, их не убивали немедленно, что они считали за величайшую милость. Другие же стремились к заморским областям с великим рыданием и пели, словно вместо загребной песни, под развевающимися парусами: «Ты отдал нас, как овец, на съедение, и рассеял нас между народами»695. Другие же в гористых холмах, огражденные грозными обрывами и густейшими лесами, и морскими скалами, смотря на жизнь всегда недоверчивым умом, остались на родине, хотя и объятые страхом (25)».
Поскольку на протяжении всего своего труда Гильда не сообщает нам практически ничего о судьбе сельского населения, мы не можем определить, какой слой жителей какая судьба постигла, а именно, бежали ли, например, в леса городские жители, или это касалось только селян. Но, судя по тому, что Гильда вообще об этом упоминает, часть городских жителей скрылась в отдаленных местах.
Интересно отметить, что рассказ Гильды о бегстве жителей и о голоде, которые они претерпевали, во многом совпадает с повествованием Виктора из Виты, описывавшего судьбу римского населения Северной Африки696 во время нашествия вандалов в 430-х годах697. «Найдя, таким образом, мирную и спокойную провинцию, и все великолепие цветущей земли, нечестивые воинства напали со всех сторон, опустошая и разоряя, истребляя все пожарами и убийствами. И не щадили они даже плодоносных деревьев, чтобы те, кто прятались в горных пещерах, или кручах (praerupta terrarum), или уединенных местах, как-нибудь после их ухода не стали питаться этой пищей. И так, снова и снова они бесновались с такой же жестокостью, что ни одно место не оказалось не затронуто их заразой. Особенно преступно они свирепствовали по отношению к церквям, базиликам и местам погребений святых или монастырям, так что сжигали дом молитвы большим огнем, нежели города и все поселения. И где находили закрытыми двери почтенного двора, там открывали себе проход яростными ударами топориков, так что тогда по праву можно было сказать: «И ныне все резьбы в нем в один раз разрушили секирами и бердышами; предали огню святилище Твое; совсем осквернили жилище имени Твоего»698. Обратим внимание на то, что Виктору пришла на ум та же самая цитата из 73 псалма, что и Гильде в главе 24, с той лишь разницей, что Виктор описывает вторжение вооруженных топорами вандалов в церкви, для чего ему понадобилась и ссылка на предыдущий стих - 6-й.
Другие подробности о страданиях беженцев от голода Виктор сообщает ниже: «И, поскольку раньше мы уже упоминали о чудовищности их насилия, многие, как мужчины, так и женщины, опасаясь этого, прятались иные в пещерах, иные - в пустынных местах (alii in speluncis, alii in desertis locis), так что никто не знал об этом: и там, поскольку они не получали никакой пищи для поддержания [жизни], то испускали свой сокрушенный и взволнованный дух, побежденные голодом или холодом, храня в этой беде среди всех страданий безмятежную веру. Вот так нашли и Крескония пресвитера города Мизеитаны в пещере Зиквенских гор, причем тело уже разложилось от гниения» .
К. Куртуа, автор монографии о Викторе из Виты700, отмечает, что в отношении вандальского нашествия сочинение Виктора не может играть роль непосредственного источника. Оно было написано через много лет после описываемых событий, в 488-489 году701, и, как указывает Куртуа702, основано в основном на житии святого Августина, написанном Посидием Каламенским703 и на нескольких проповедях, приписываемых епископу Карфагенскому Кводвультдеусу704. Виктор, по мнению французского исследователя, старался преувеличить ужас варварского нашествия; «желая взволновать своих читателей, он хорошо понимал, что то, что им кажется поистине варварским, это не столько жестокость, сколько жестокость бессмысленная»705. Однако это никак не затрагивает нашего аргумента: оба сочинения, - как Виктора, так и Гильды, отражают то впечатление, которое оставили в народной памяти оба варварских нашествия.
Хотя Гильда вряд ли был знаком с сочинением Виктора, у обоих авторов, скорее всего, был перед глазами один литературный источник, - «Церковная история» Евсевия.
Правители, упомянутые в сочинении Гильды
Главы, начиная с 28, посвящены обличению пяти королей - современников Гильды.
Нам представляется, что источником для композиции этого отрывка послужили образы из Книги пророка Даниила843. В ночном видении Даниил увидел, как «четыре ветра небесных боролись на великом море, и четыре больших зверя вышли из моря, непохожие один на другого»844.
«Первый - как лев, но у него крылья орлиные; я смотрел, доколе не вырваны были у него крылья, и он поднят был от земли, и стал на ноги, как человек, и сердце человеческое дано ему»845.
Со львом Гильда сравнивает сразу двух королей - Константина (28-29) и Аврелия Канина (30). Константин именуется «тираническим детенышем нечестивой Дамнонской львицы» (inmundae leaenae Damnoniae tyrannicus catulus, 28), а Аврелий -просто «молодым львом» (catule leonine, 30).
Далее у Даниила следует медведь: «И вот еще зверь, второй, похожий на медведя, стоял с одной стороны, и три клыка во рту у него, между зубами его; ему сказано так: «встань, ешь мяса много!»846.
В виде медведя у Гильды выступает в главе 32 Кунеглас - «о медведь, всадник многих и возница колесницы убежища медведя» (urse multorum sessor aurigaque receptaculiursi).
За медведем у Даниила идет барс (pardus)847: «затем видел я, вот еще зверь, как барс; на спине у него четыре птичьих крыла, и четыре головы были у зверя сего, и власть дана была ему»848.
У Гильды эти звери меняются местами: «барс» - Вортипор идет в главе 31 перед «медведем» - Кунегласом. Вортипор «нравами подобен барсу и пестр от нечестии» (pardo similes moribus et nequitiis discolor).
Напоследок у Даниила идет самый страшный зверь: «После сего видел я в ночных видениях, и вот зверь четвертый, страшный и ужасный и весьма сильный; у него большие железные зубы; он пожирает и сокрушает, остатки же попирает ногами; он отличен был от всех прежних зверей, и десять рогов было у него»849.
Следуя Даниилу, Маэлгуна, последнего из обличаемых властителей в главе 33 Гильда сравнивает с драконом - «островной дракон» (insularis draco). Подобно страшному зверю, который «пожирает и сокрушает», Мазлгун - «изгнатель многих из вышеупомянутых тиранов как из царства, так даже из жизни» (multorum tyrannorum depulsor tam regno quam etiam vita). Зверь, увиденный Даниилом - «ужасный и весьма сильный... он отличен... от всех прежних зверей», Маэлгун «первый во зле, более великий многих возможностями и также плохими качествами» (prime in malo, major multis potentia simulque malitia), кроме того, Бог сделал его «выше почти всех вождей Британии как царством, так и очертаниями роста» (cunctis paene Britanniae ducibus tarn regno fecit quam status liniamento editiorem).
Константин (глава 28-29)
Достаточно трудно определить место этого короля в генеалогиях. Легендарным предком корнуолльской королевской династии являлся брат легендарной бриттской супруги Магна Максима Елены - Конан Мериадок, который якобы явился главой первого поселения бриттов в Арморике (Бретани).
Более-менее ясной родословная становится начиная с Тудвала (три поколения после Конана). Сыном Тудвала является Кинваур или Куномор (что означает «морская собака»). Куномор правил как в Корнуолле, так и в Арморике. В качестве правителя Арморики Куномор упоминается в Первом житии Гильды. Согласно родословным, сыном Куномора являлся Константин, который, возможно, и есть тот Константин, которого упоминает Гильда.
Зачастую Куномора родословных отождествляют с Куномором, упоминаемым по одной из корнуолльских надписей (Касл Дор). Надпись, особенно первая ее строка, сильно испорчена. Предположительно она читается [CIRV-V-NCIACIT] CUNOMORI FILIUS850. Если имя Куномора достаточно отчетливо, то этого не скажешь об имени его сына. Э. Окаша, следуя за Э. Ллюдом, зарисовавшим камень в 1711 году, предлагает читать «CERVSIUS»851 (возможно, вариант имени Караузий?). Ряд исследователей читали это имя как DRUSTANUS852, отождествляя, таким образом, умершего с легендарным Тристаном, который, таким образом, оказывался сыном «короля Марка».
В валлийских источниках он именуется Кустеннин Корнеу (Константин Корнуолльский)853. Интересно, что внук Кустеннина именовался Герейнт, что напоминает о соратнике Константина III Геронтии, и иногда он отождествляется с Герейнтом-с-юга (Gereint гас deheu), упоминаемым в древнейшей валлийской героической поэме «Гододдин». Однако не исключено, что его следует отождествлять с другим исторически известным королем Корнуолла - Гереинтом, с которым в 710 году сражался король Уэссекса Ине и адресатом послания Альдхельма, написанного в 715
Под 589 годом в «Аналах Камбрии» упоминается об «обращении Константина к Господу» (conversio Constantini ad Dominum)855. О каком Константине идет речь и следует ли его отождествлять с Константином Гильды (обратившимся на старости лет?) - неизвестно.
Аврелий Канин (глава 30)
Судя по всему, этот властитель является потомком Аврелия Амвросия, упомянутого в главе 25. Здесь говорится, что бритты «собрали силы, имея своим вождем Амвросия Аврелиана, человека законопослушного (viro modesto), который в такой буре и потрясении остался чуть ли не один из римского племени, причем были убиты его родители, одетые, бесспорно, в пурпур (purpura nimirum indutis), потомство коего сейчас, в наше время по большей части выродилось от дедовой доброты (cuius nunc temporibus nostris suboles avita bonitate degeneravit)». Слово suboles (поросль, побег, молодняк), употребляется тут в единственном числе (хотя, конечно, вообще оно может значить и несколько особей). Это явная ссылка на главу 30, где Гильда говорит, что Аврелий Канин остался один, как засыхающее деревце посреди поля, так что, скорее всего, на момент написания «О погибели Британии» он - единственный живой потомок Амвросия. Значит, Аврелий Канин - и есть этот самый «побег».
Если понимать слово avitus буквально как «дедов», а не просто как «старый» или «наследственный», то тогда Аврелий Амвросий — дед современника Гильды. Это вполне согласуется с логикой того, о чем говорит Гильда в главе 30: «остался ты, скажу я, один, словно засыхающее деревце посреди поля, напоминая о тщетных мечтаниях (supervacuam fantasiam)856 своих родителей и братьев (patrum fratrumque) и об их ранней и безвременной смерти». Из этого можно сделать вывод, что если сам Аврелий Амвросий в качестве командующего бриттского ополчения имел успех, то политическая карьера его детей и внуков окончилась трагически, и в живых из них остался только Канин.