Введение к работе
Актуальность темы. Возросший за последние десятилетия интерес к различным аспектам организации и функционирования социальных элит эпохи позднего Средневековья и раннего Нового времени определяют две значимые тенденции. С одной стороны, в современной исторической науке отчетливо проступает стремление, направленное на преодоление возникшего под влиянием «новой» социальной истории перевеса в сторону изучения «среднего» класса и социальных низов. Речь идет о перспективных попытках не только расширить тематический диапазон современных исследований, но и использовать характерный для этого историографического направления подход к социальным структурам и явлениям для изучения нобилитета. С другой стороны, не менее значимой является тенденция на углубление и конкретизацию современных представлений о характере и формах реализации властных отношений в указанную эпоху. Речь идет об очевидных масштабах влияния, которое нобилитет оказывал на политические процессы, обуславливавшие динамику в развитии позднесредневекового западноевропейского общества.
Наметившиеся в современной историографии перспективы во многом стимулируют ее интерес к переходным эпохам, связанным с воцарением новых династий, нацеленных на «умиротворение» отношений с нобилитетом. В этом смысле история раннетюдоровской титулованной знати не только находится в русле новейших тенденций современных исследований, но и демонстрирует собой один из показательных для позднего Средневековья пример целенаправленного династического строительства. Именно в конце XV – первой половине XVI в. достаточно четко обозначается тенденция к аристократизации судебно-административных структур. Возрастающая роль королевского двора в принятии важнейших решений свидетельствует об интенсификации политических функций титулованной знати и, как следствие – о ее решающем воздействии на процесс государственного строительства первых Тюдоров. Оставаясь при этом на вершине социальной пирамиды позднесредневекового английского общества, титулованная знать была теснейшим образом связана с верховной властью, отводившей ей
значительное место в своих потестарных и династических сценариях.
Объектом исследования является титулованная знать ранних Тюдоров – обладатели наследственных титулов знатности, связанных с пэрскими привилегиями. Предмет исследования ограничен ее английским и ирландским порядками, которые исследуются через призму их отношений с королевской властью. Изучение этих отношений составляет цель настоящего исследования. Прежде всего, речь идет об отношениях, в которых очевиднейшим образом обусловливалось или реализовывалось могущество титулованной знати. Таковы собственно титульная политика короны, придворная, государственная и военная служба знати. Английская специфика делает необходимым обращение и к проблемам, связанным с парламентской активностью пэрства и институтом суда пэров. Помимо этого, отдельно рассматриваются вопросы дипломатической службы и образовательного уровня знати.
Хронологические рамки исследования определяются периодом правления Генриха VII и Генриха VIII, то есть временным промежутком между 22 августа 1485 г. и 28 января 1547 г. Именно к состоянию и порядкам титулованной знати в этом промежутке применен просопографический метод. По мере необходимости нижняя граница повествования расширяется, включая события правления Ричарда III и Эдуарда IV.
Степень изученности проблемы. Собственно научному изучению раннетюдоровской титулованной знати предшествовало три-четыре века разработки темы британскими антиквариями, юристами, герольдами, генеалогистами и непрофессиональными историками. Самым ранним жанром сочинений на эту тему были стихотворные или прозаические панегирики тем или иным пэрам и их родам. С середины XVI в. к ним добавились трактаты на тему знатности и благородства, тогда как начиная с XVII в. стали появляться собственно исторические труды о пэрах, нередко созданные с привлечением документальных источников. Сочинения последнего жанра, выходившие вплоть до начала XX в., как правило, писались клиентами титулованных персон или даже ими самими (во всяком случае, бывали подписаны их именами или титулами), что обусловливало самые распространенные недостатки таких текстов: пристрастность, передачу красивых, но недостоверных легенд, баснословные генеалогии. Тем не менее, соблюдая критический подход, современный исследователь может извлечь из этих
трудов необходимую информацию. Но гораздо больше пользы и по сей день несут в себе многочисленные издания источников, осуществленные антиквариями.
Специфическим родом литературы, примыкавшим к антикварной традиции, являлись справочные издания, описывающие состав английской титулованной знати. Подобные издания распадаются на три группы. Первая – это «календари», представляющие состав пэрства в год выхода книги. Вторая является модификацией первой, когда к информации о существующих пэрах добавлены статьи об их предшественниках в титулах. Третья представляет собой попытки дать полное историческое описание всего пэрства, включая обладателей выморочных и отнятых короной титулов. Содержание таких изданий, впрочем, до конца XIX в. было далеко от настоящей полноты: авторы обычно ограничивались описанием пэров, обладавших титулами не ниже графского или виконтского, и никогда не рассматривали ирландский и шотландский порядки знати наряду с английским и последующими. Первым по-настоящему полным описанием стал знаменитый «Полный свод пэрства» Дж. Кокейна (изд. 1887-98). Еще один род составляла литература о пэрском праве, к которой можно отнести как систематические трактаты, так и публикации, связанные с процессами о титулах в палате лордов. На протяжении XIX в. в рамках данной тематики развился о спор о соответствии ретроспективных положений пэрского права историческим реалиям – в первую очередь, применительно к т.н. «барониям по факту призвания в парламент» (baronies by writ). Фактическая обоснованность действующей правовой доктрины была поставлена под осторожное сомнение еще в докладах т.н. Ридсдейловского комитета палаты лордов (1820-1825 гг.), однако приверженцы доктрины тогда оказались сильнее. С конца XIX в. поток аргументированной критики в адрес действующего пэрского права стал нарастать: ее высказывал Кокейн, затем подробнее развивали Л. Пайк, Дж. Раунд и Г. Даблдей. Несоответствие между доктриной и фактами были готовы признать и некоторые юристы. Данный спор не был безразличен для историков: правота критиков означала необходимость пересмотра прежних представлений об истории титулов, и среди прочего, подводила к заключению, что в ранний период истории пэрства корона распоряжалась титулами гораздо свободнее, чем это виделось позднейшим авторам.
Среди академических историков тема титулованной знати, а особенно интересующего нас периода, не пользовалась популярностью. В данной среде к концу XIX в. самым востребованным направлением в изучении истории Англии стала т.н. «конституционная история», то есть история формальных государственных учреждений и права. В рамках сложившейся школы этой истории, корифеем которой стал У. Стаббс с его соответствующе названным трудом, аристократия эпохи «войны Роз» рассматривалась как отживающая реакционная сила, чей основной механизм влияния в обществе был окрещен «бастардным феодализмом» – якобы извращенным подобием феодализма «истинного», сохранившим и умножившим его недостатки и не унаследовавшим его достоинств. В свою очередь, могильщиком «бастардного феодализма» была объявлена, по выражению Дж. Грина, «новая монархия», отцом которой выступил Эдуард IV или, по крайней мере, Генрих VII. Старый нобилитет будто бы вступил в эту эпоху преимущественно истребленным, а на смену ему пришла принципиально иная «новая знать» (new nobility), покорная перед лицом тюдоровского деспотизма. В те же последние десятилетия XIX в. в университетской среде закрепилось пренебрежительное отношение к вспомогательным дисциплинам, связанным с изучением знати – генеалогии и геральдике, – как к ненужным и будто бы насквозь недостоверным в своих результатах. Многочисленные работы Дж. Раунда по критической генеалогии этого отношения не изменили. Впрочем, мода на конституционную историю привела и к объективным успехам в изучении истории палаты лордов и суда пэров (Л. Пайк, Л. Харкорт).
В течение первой половины XX в. описанная тенденция в целом оставалась в силе – несмотря на то, что сама подверглась критике как часть «вигской интерпретации истории». Работы о титулованной знати, выходившие вопреки ей, были близки старой антикварной традиции в том, что излагали в основном биографические факты. Биографии отдельных лордов могли подробно изучаться в работах по политической или религиозной истории, но все же главным достижением в историографии темы за эти десятилетия следует считать обновленное издание «Полного свода пэрства», начатое В. Гиббсом и продолженное другими исследователями. Данное издание является полнейшим справочным изданием о пэрстве на сегодняшний день.
Оживление интереса к нобилитету интересующей нас эпохи в академических кругах связано с именем К.Б. Макфарлейна. Уже некоторые из его прижизненных публикаций имели колоссальный эффект, но более всего влияния на историографию Макфарлейн оказал посредством своих лекций и научного руководства многочисленными магистрантами и докторантами. Самый главный переворот из осуществленных Макфарлейном заключался в переносе акцента с формально-правовых отношений и административных институтов на неформальные горизонтальные и патрон-клиентские связи. «Бастардный феодализм», по Макфарлейну, не имел безусловно дестабилизирующего эффекта для общества, а представлял собой своеобразный механизм организации власти, который мог быть использован в разных целях в зависимости от воли распоряжающихся им. Макфарлейн, а затем его ученики и последователи, доказали, что элементы «бастардного феодализма» встречались еще в нормандскую эпоху и сохранялись даже в первой половине XVII в. Попутно Макфарлейн опровергал многие устоявшиеся мифы – в том числе, о якобы губительных результатах войны Роз для пэрства. Макфарлейн показал, что главный фактор «текучести» состава пэрства был долговременным и в основном ненасильственным: на протяжении XIV-XV вв. каждую четверть века четверть титулованных родов пресекались в мужской линии.
Поскольку интересы Макфарлейна хронологически ограничивались поздним Средневековьем, только двое из его прямых последователей – Дж. Бин и Дж. Лэндер – коснулись в своих работах раннетюдоровских реалий. Последний, в частности, доказал, что больше всего потерь от парламентских «актов об опале» и в абсолютном, и в относительном смыслах понесло не пэрство, а джентри, и выдвинул тезис, что в политике Генриха VII по «приручению» знати главную роль играло не столько физическое насилие, сколько экономический контроль, обеспечиваемый письменными обязательствами или целенаправленным разорением неугодных персон.
Возникновение нового направления историографии о тюдоровской знати относится к концу 1960-х гг. Основным катализатором стал выход фундаментальной монографии Л. Стоуна о «кризисе аристократии». Конечно, два десятилетия, минувшие с выхода первых поворотных статей Макфарлейна, не
прошли впустую: интерес к истории нобилитета нарастал в западной историографии, но объектом изучения неизменно становилась знать других стран или периодов. Строго говоря, Стоуна елизаветинское правление интересовало только в связи с искомыми предпосылками революции середины XVII в., включая упадок пэрства в разных аспектах его существования (позднее сам Стоун признает, что однозначного упадка не было). Получив международную известность, монография еще более подстегнула интерес к предмету – как у сторонников идеи «кризиса», так и у желающих ее оспорить.
С конца 1970-х гг. обновленная таким образом историография обратилась к собственно раннетюдоровской знати. Отличие новых работ по этой теме заключалось как в более глубоком и многоплановом анализе истории отдельных лордов и их родов, так и во включении их в более широкий социальный контекст с учетом неформальных связей. Широко распространился просопографический метод, который позволил отвечать на вопросы по отношению ко всей совокупности титулованной знати того или иного периода. Можно выделить такие новые или по-новому поднятые проблемы, как роль знати при дворе; организация и состав частных хаусхолдов и административных аппаратов знати; придворные фракции и провинциальные группировки нобилитета; отношения с локальными сообществами джентри и городами; пэрское землевладение как не только экономический, но и патронатный ресурс; семья и брак в среде нобилитета; образование и культурные представления знати, а также представления о ней окружающих. В русле этой историографии была написана наиболее полная работа по раннетюдоровской знати – монография Х. Миллер об английском нобилитете при Генрихе VIII.
Из актуальных мнений об общем положении знати при Тюдорах наиболее контрастируют между собой высказанные Дж. Бернардом и С. Ганном. Первый минимизирует перемены в статусе и могуществе знати, подчеркивая, что в отношениях лордов с короной в данный период преобладало взаимовыгодное сотрудничество. Второй признает, что и к концу эпохи Тюдоров пэрство в значительной мере сохранило свои прежние позиции, приспособившись к переменам, но все же отмечает, что по ряду направлений корона ослабила его: за счет усиления центральных судов; за счет нового двора, из пребывания при котором лишь единицы лордов могли извлечь заметные выгоды; за счет
становления Тайного совета, в котором мало кто из титулованных лиц присутствовал часто; за счет возросшего социального веса джентри. К последней точке зрения ближе всего итоговые выводы из упомянутой монографии Миллер.
Континентальная западноевропейская историография по интересующей нас теме сравнительно бедна. Знать тюдоровской эпохи (в основном поздней) затрагивает в работах обзорного характера Р. Аш. В некоторых работах исследуются отдельные значимые аспекты темы: суд пэров (А. Кришер), знать в межгосударственных отношениях (Ш. Жири-Делуазон).
Из отечественной дореволюционной историографии некоторое отношение к теме имеют работы М.М. Ковалевского (применительно к позднему Средневековью) и В.Н. Александренко (охватывающая и эпоху Тюдоров).
Советская историография не уделяла большого внимания теме нобилитета. Сколько-нибудь существенными для нас применительно к английскому позднему Средневековью можно назвать работы Ю.И. Писарева и М.А. Барга и К.Д. Авдеевой. Еще менее «повезло» в этом плане раннетюдоровской знати. Только с последних лет советского периода наметился возросший научный интерес к нобилитету, а работы о знати Тюдоров стали выходить только со второй половины 1990х гг. О.В. Дмитриевой принадлежит глава в первой коллективной монографии по теме. Позднетюдоровской знати наряду с раннестюартовской касается в многочисленных работах С.Е. Федоров, применяющий просопографический метод и предложивший очень продуктивный династический критерий анализа состава нобилитета. А.А. Паламарчук пишет о том, как антикварии той же эпохи выстраивали свои концепции знатности. А.Ю. Серегина изучает историю отдельных родов католической знати (виконты Монтэгю). Историография раннетюдоровской знати скуднее. Ранее всех эту тему стал разрабатывать И.В. Казаков, самой полной из работ которого является диссертация, защищенная в 1999 г. Не рассматривая здесь подробно выводы автора (с оговорками принимающего концепции «новой монархии» и «тюдоровского абсолютизма»), замечу, что его предмет более ограничен, чем рассматриваемый в данной работе: хронологически – периодом до конца 1530х гг., географически – только Англией без Ирландии. Кроме того, отличается методология: не используется последовательно просопографический метод (хотя к диссертации приложен список
«высшей знати»). Другой автор, интересы которого близки к теме данной диссертационной работы – А.Г. Румянцев. Подобно Казакову, Румянцев подвергает справедливой критике представления о гибели «старой знати» и замене ее «новым дворянством», однако собственный подход этого автора представляется спорным. Вряд ли можно безоговорочно предаваться подсчетам пэрских «семей», то есть родов, представители которых обладали титулами – как будто каждый такой род выступал как единый социальный актор, что не обязательно имело место в действительности. Так, бесспорен факт конфликта старшей и младшей ветвей Невиллов в XV в., в раннетюдоровское же время между их представителями не прослеживается никакого сотрудничества.
Знать войн Роз в определенных аспектах и с применением просопографического метода изучает А.Г. Праздников. А.А. Бельцер касается раннетюдоровской знати в связи с перспективами развития местного самоуправления.
Применительно к изучению ирландской титулованной знати можно констатировать по большей части схожие тенденции. Здесь также некогда писались панегирики, смененные затем антикварной традицией. Известнейшим справочным изданием по пэрству стал труд Дж. Лоджа и М. Арчделла, а о вопросах ирландского пэрского права писал У. Линч. «Вигская» и «конституционная» историографии не получили заметного распространения применительно к тюдоровскому периоду из-за того, что его материал очевидно трудно поддавался такой интерпретации. С другой стороны, самое позднее, в XIX в. сформировалась собственно ирландская националистическая историография, сохраняющая позиции в науке по сей день. Титулованная знать тюдоровской эпохи представляла собой известную проблему для националистов, поскольку именно лорды англонормандского происхождения, а не гэлы, возглавляли большинство восстаний против английской короны; избранное «решение» проблемы состояло в том, чтобы всячески подчеркивать ассимиляцию знати (особенно Килдеров) с гэльскими вождями (Э. Грин).
Запоздавшей данью моде на административную историю стали работы т.н. «профессиональной» школы ирландской историографии, основанной в 1930-е гг. историками, прошедшими обучение в английских университетах (Р. Эдвардс, Т.
Муди, Д. Квинн). Английскими историками Г. Ричардсоном и Дж. Сэйлзом была написана история средневекового ирландского парламента. В этот же период могли выходить работы в стиле старой антикварной традиции (Д. Брайан).
«Профессионалы» противостояли националистической историографии в том, что стремились к объективному и безоценочному описанию исторического процесса, а еще более радикальную оппозицию ей составило «ревизионистское» направление, развившееся с конца 1960-х гг. Однако ревизия в изучении титулованной знати интересующего нас периода началась не ранее 1980-х гг. вместе с выходом работ С. Эллиса, который провел параллели между ирландскими магнатами и знатью английских периферийных территорий (Уэльса, шотландского Пограничья). Вышедшие позднее работы о графах Килдерах (М. Лайонс), Ормондах (Д. Эдвардс) и Десмондах (Э. МакКормак) демонстрируют черты той «новой историографии тюдоровской знати», что сложилась в Англии парой десятилетий ранее. Новейшие авторы констатируют, что ирландских магнатов невозможно однозначно классифицировать как «англичан» или «гэлов»: это были прагматичные владыки, ради сохранения и увеличения своей власти способные выступать и как английские лорды, и как гэльские вожди.
Отечественная историография об ирландской титулованной знати очень небогата. Затрагивающие эту тему работы появились только в советское время, а тезисы их авторов находились под влиянием выводов Ф. Энгельса. История позднесредневековой и тюдоровской Ирландии рассматривалась прежде всего как история борьбы между английской колонизацией и противостоящим ей «национально-освободительным движением»; подчеркивалась ассимиляция знати с гэльской средой.
В постсоветское время едва ли не единственным автором, изучающим тему (преимущественно для позднетюдоровского и раннестюартовского периодов), является С.Е. Федоров.
Наконец, в качестве отдельной темы стоит выделить историю гэльских вождей, и в первую очередь тех, которые получили от ранних Тюдоров пэрские титулы. Зарубежное историописание и историография в целом следовали уже знакомой нам канве. Если не касаться собственно гэльской традиции генеалогий, хвалебной поэзии и родовых саг, то и здесь можно проследить антикварную
традицию, порой слитую с националистической. Своеобразной данью «конституционной истории» были попытки ирландских историков вывести гипотетический «ирландский закон престолонаследия». В целом в историографии гэльской элиты и сопутствующих явлений вплоть до 1970–1980-х гг. наблюдался перекос в сторону изучения донормандского периода. Только после того, как в указанный период вышли основополагающие работы о позднесредневековой гэльской Ирландии (К. Николлз, К. Симмз) и был дан старт специализированным исследованиям его отдельных кланов, стало понятно их своеобразие, не сводимое к «разложению» прежнего порядка. Вождей, титул которых был пожалован Генрихом VIII, касаются работы Д. Эдвардса (Макгиллапатрики), Б. Каннингем (Бурки из Кланрикарда и О’Брайены из Томонда). Единственным англоязычным автором, который специально изучает пэрскую политику английской короны по отношению к гэлам, остается К. Мэгинн.
Российская кельтология как таковая практически не интересуется устройством власти в гэльской среде в рассматриваемый нами период. В фокусе внимания исследователей отечественной школы, пишущих о гэльской власти, было и остается раннее Средневековье, короли которого, к тому же, рассматриваются в первую очередь в отражении литературных и правовых источников, а не историописания. В необходимой мере тему затрагивает С.Е. Федоров в своих работах об ирландской знати.
Таким образом, в том охвате и с применением той методологии, которая
избрана для данной диссертационной работы, тема прежде не исследовалась.
Наиболее полной и методологически близкой из существующих работ является
монография Х. Миллер. Притом, что этот труд до сих пор остается незаменимым,
возможны дополнения и коррективы к его содержанию. Аналогичной работы по
титулованной знати Генриха VII в современной историографии нет. Работы, в
которых бы предпринималось просопографическое исследование
раннетюдоровской титулованной знати Ирландии наряду с английской, отсутствуют.
Степень изученности темы определила постановку следующих задач исследования:
-
Составить просопографию титулованной знати Англии и Ирландии в избранный период.
-
Установить важнейшие для истории титулованной знати реалии и тенденции английской и ирландской политики, существовавшие к началу раннетюдоровской эпохи.
3. На основании данных просопографии, и при необходимости с
привлечением дополнительных источников и литературы, исследовать собственно
титульную политику короны, а также другие избранные аспекты ее отношений с
титулованной знатью.
4. Провести сравнение пэрской политики Генриха VII и Генриха VIII, а
также сравнение этой политики в региональном аспекте.
Поставленные задачи определили источниковую базу исследования. При составлении просопографии в основу были положены изданные списки знати, которые могли уточняться и дополняться по мере сбора информации из справочных изданий. При обнаружении противоречий между данными литературы и источников в просопографию вносились коррективы на основании последних. Кроме того, на начальном этапе работы над просопографией потребовалось обращение к специфическому виду источника – спискам парламентских повесток пэров.
Набор источников, привлеченных для написания основной части диссертации, очень разнообразен. Документы по истории Англии представлены, прежде всего, в ряде изданий государственных бумаг, содержащих также эпистолярный материал. За информацией о пожалованиях Генриха VII я обращался к «Календарю патентных свитков». Ценностью обладают и такие документы, появившиеся при Генрихе VIII, как журнал палаты лордов и журнал Тайного совета. Парламентское законодательство Генриха VII содержится в новейшем издании средневековых свитков английского парламента под общей редакцией К. Гивен-Уилсона. Что же касается следующего правления, то для него остается незаменимым старое издание «статутов королевства». Нарративные источники – более всего Полидор Вергилий и Эдвард Холл – использовались только при отсутствии или недостатке источников иного рода.
По причине административной подчиненности дублинского правительства Англии многие ирландские дела освещены в документах из английских архивов. Тем не менее, очевидна ценность изданных документов ирландской Канцелярии (большая часть оригиналов которых погибла в пожаре в 1922 г.). Среди изданий иных рукописных фондов выделяются «Календарь манускриптов Кэрю» и «Календарь грамот Ормондов». Ситуация с парламентским законодательством сложнее английской. В издании «парламентских свитков» соответствующего периода (под ред. Ф. Коннолли) действительно помещен текст сохранившихся свитков, но и только их – то есть всего двух, не считая двух парламентов Ричарда III. Дело в том, что остальные раннетюдоровские свитки либо погибли в том же 1922 г., либо были утрачены еще в Новое время. Ввиду этого приходится обращаться как к неполному изданию ирландских законов, вышедшему в XVIII в., так и к реконструкциям, выполненным Д. Квинном по документам. Среди англоязычных нарративов о раннетюдоровской Ирландии нет аналогов хроникам Полидора Вергилия и Холла. Более всего подобен им труд Ричарда Стэнихерста о правлении Генриха VIII, вошедший в состав «Хроник» Р. Холиншеда и, по обоснованному мнению современных историков, очень недостоверный. Поэтому основными нарративными ирландскими источниками для данной диссертации служат гэльские анналы – разумеется, тоже не принимаемые некритически.
Основными методологическими принципами данной диссертации служат принципы историзма и научной объективности, приложение которых к избранному материалу, цели и задачам исследования заключается в последовательном использовании просопографического и сравнительно-исторического методов. Для анализа данных, полученных путем просопографии, использовались различные подходы и критерии, включая предложенный С.Е. Федоровым «династический критерий». Подчеркнем, что приоритетной для анализа в данной диссертации является политика короны по отношению именно к пэрству в ряде избранных аспектов. От такой задачи следует отличать более сложную – сравнение таких действий верховной власти с политикой по отношению к другим социальным группам в тех же аспектах, а также анализ соотношения социального веса пэрства и других групп в целом. По причине своей трудоемкости вторая задача решалась
только тогда, когда это позволяли объем материала и степень его разработанности в историографии.
Научная новизна исследования определяется составленной первой полной просопографией раннетюдоровской титулованной знати. На основании этой просопографии осуществлено первое комплексное исследование, охватывающее титулованную знать Англии и Ирландии при ранних Тюдорах. В ходе исследования получен ряд новых выводов по частным аспектам темы, которые представляются актуальными не только для исследователей нобилитета – к примеру, о службе лордов в качестве мировых судей, а также о функционировании суда пэров.
Практическая значимость исследования заключается в возможности привлечения его выводов для изучения как британской титулованной знати, так и раннетюдоровской (и шире – тюдоровской) эпохи в целом. Данные и выводы, представленные в диссертации, могут быть привлечены для сравнения с характеристиками элит других стран и эпох. Материалы диссертации могут быть использованы при чтении лекций и курсов по тюдоровской истории, а также по общей истории и теории элит.
Структура исследования определена наличием просопографии и необходимостью анализа ее данных, который требует как проблемного похода, так и изложения событий и общей организации порядка глав в хронологической последовательности. Просопография титулованной знати избранного периода представлена в отдельном приложении к основному тексту диссертации. Всем титулованным персонам, охваченным просопографией, присвоены индивидуальные номера, которые могут приводиться в основной части диссертации рядом с именами или титулами их обладателей.