Содержание к диссертации
Введение
1. Внутриполитическая повестка дня: факторы и технологии формирования 15
1.1. СМИ как публичный интерпретатор 17
1.2. Коммуникативный аспект интерпретации в СМИ 27
2. Медийная версия действительности 32
2.1. Условия возникновения медиаэффектов 32
2.2. Стадии процесса формирования картины действительности 53
3. «Будущее России» как объект интерпретации в общероссийских печатных СМИ 70
3.1. Тематизация концепта «будущее страны» 70
3.2. Сравнительный анализ технологий интерпретации
3.2.1. Первая и вторая стадия: фокусирование 84
3.2.2. Третья стадия: объяснительные схемы 100
3.2.3. Фреймы в информационных жанрах 155
Заключение 162
Библиография
- Коммуникативный аспект интерпретации в СМИ
- Стадии процесса формирования картины действительности
- Сравнительный анализ технологий интерпретации
- Фреймы в информационных жанрах
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Проблема предъявления
политической действительности в СМИ приобретает особую актуальность
с развитием массовых политических коммуникаций. Участие граждан в
политической жизни требует рациональной оценки положения дел в
стране. Эта оценка формируется в значительной мере на основе
информации, получаемой из массмедиа. Поэтому интерпретация
реальности в СМИ имеет непосредственное отношение к
функционированию всей системы социально-политического
взаимодействия.
Качество медийной картины в значительной степени обусловлено интерпретационной моделью действительности, на которую опирается каждое СМИ в процессе формирования повестки дня. Такие модели различаются спецификой конкретных технологий формирования картины действительности. Технологии в данной работе рассматриваются как совокупность и комбинация методов интерпретации.
Изучение медийных технологий в контексте влияния СМИ на
общественное мнение началось в 1970-е годы, когда социологи открыли и
описали феномен установления повестки дня (agenda-setting) средствами
массовой информации:1 СМИ выделяют ограниченное число
приоритетных тем2 и «устанавливают» их как важные в общественном сознании посредством медийных технологий.3
1 McCombs M., Shaw D. The agenda-setting function of mass-media // Public Opinion
Quarterly. — 1972. — Vol. 36 1-4.
2 Этот процесс, предшествующий установлению повестки дня, обычно выделяют
отдельно как ее формирование (agenda-building).
3 Проблематика повестки дня затрагивается также в ряде работ современных
российских исследователей: Фролова Т. И. Гуманитарная повестка российских СМИ:
теоретическая модель, журналистские практики, стратегии развития: Дис. ... докт.
филол. наук.: 10.01.10. — М., 2014; Казаков А. А. Теория установления повестки дня в
российской политической коммуникативистике: анализ основных контекстов,
источников и определений // Актуальные проблемы медиаисследований-2014. — М.:
Ф-т журн. МГУ, 2014. — С. 67; Пономарев Н. Ф. Фрейминг медиаповестки дня и
Российские коммуникативисты актуализируют исследование
феномена установления повестки дня с конца 1990-х годов в связи с расширением системы СМИ1 и влиянием прессы на общественное мнение.
Современный период деятельности российских массмедиа
характеризует сужение журналистики фактов и усиление журналистики мнений. Эти изменения прежде всего заметны в освещении политических реалий. СМИ все чаще предлагают аудитории готовые оценки и выводы вместо экспертного анализа, фактов и разных точек зрения. Объективистский подход, базирующийся на беспристрастности и дистанцированности автора от предмета изображения, уступает место позиционности.
Практическая составляющая деятельности СМИ порождает ряд вопросов. Не противоречит ли позиционность требованию рациональности и объективности? Что такое обоснованная позиция? В каком случае интерпретация довлеет над фактом и какими средствами это достигается?
Проблемы функционирования массмедиа в условиях современной
социально-политической системы делают в высшей степени актуальными
задачи научного исследования технологий интерпретации
действительности в журналистской практике.
Проблематика интерпретации общественно значимых тем в СМИ на сегодняшний день становится самостоятельным направлением исследований в области коммуникативистики. Об этом, в частности, свидетельствует растущее внимание в научном сообществе2 к теории
типология медиафреймов // Вестник Пермского университета. — 2010. — Вып. 3 (9). — С. 62–67.
1 Дьякова Е. Г., Трахтенберг А. Д. Массовая коммуникация и проблема
конструирования реальности: анализ основных теоретических подходов. —
Екатеринбург: УрО РАН, 1999; Реснянская Л. Л., Фомичева И. Д. Газета для всей
России. М.: Факультет журналистики МГУ им. М.В. Ломоносова; ИКАР, 1999;
Фомичева И. Д. СМИ как партиципарные коммуникации : Дис. ... докт. филологических
наук в форме науч. докл.: 10.01.10, 22.00.04. — М., 2002.
2 Cacciatore M. A., Scheufele D. A., Iyengar S. The end of framing as we know it ... and the
future of media effects // Mass Communication and Society. — 2016. —19(1), pp. 7-23.
(Доступна онлайн с 11 августа 2015 г.); Fung T., Scheufele D. A. Social norms, spirals of
5 фрейминга, изучающей медийные интерпретации действительности, их структуру и характер влияния на общественное мнение.1 Скорость расширения информационного пространства, технико-технологические изменения массовых коммуникаций, использование новых эффективных методов влияния на аудиторию посредством применения разных по целям и задачам интерпретаций реальности доказывают необходимость более глубокого исследования проблемы.
Степень разработанности темы. Философские основы для рассмотрения действительности в качестве объекта интерпретации были заложены Г. В. Лейбницем.2 Он, в частности, показывает, что результаты познания зависят от позиции наблюдателя. Идеи Лейбница впоследствии развили такие философы, как В. Дильтей, Ф. Ницше, Х. Ортега-и-Гассет.3 В рамках гносеологии их принято называть перспективистами.
Идеи перспективистов приобретают особую значимость с
развитием массовых политических коммуникаций. В 1920-е годы
американский социолог и журналист У. Липпман, опираясь на эти
концепции, описывает механизм воздействия массмедиа на общественное
мнение.4 Он вводит понятие «фикция», ставшее прообразом понятия
«фрейм», которое современные исследователи используют для
обозначения идей-шаблонов в сообщениях СМИ.
silence and framing theory: An argument for considering cross-cultural differences in media
effects research // W. Donsbach, C. T. Salmon, Y. Tsfati (Eds.) The spiral of silence: New
perspectives on communication and public opinion. — New York: Routledge, 2014. — pp.
131–144; Казаков А. А. Фрейминг медиа-текстов как инструмент воздействия на
аудиторию: обзор распространенных трактовок // Известия Саратовского университета.
Новая серия. Серия Социология. Политология. — 2014. — № 4, том 14. — С. 85.
1Эти аспекты в качестве объектов анализа рассматриваются и в рамках исследования
коммуникативных стратегий СМИ, в частности в работах А. А. Грабельникова
И. М. Дзялошинского, В. Л. Иваницкого, П. Н. Киричка, Г. С. Мельника,
Н. П. Кравченко, Б. Н. Лозовского, А. А. Тертычного, В.В. Смеюхи, В. В. Тулупова, М. В. Шкондина и др.
2 Лейбниц Г.-В. Сочинения в четырех томах: Т. 1. — М.: Мысль. — 1982.
3 Дильтей В. Категории жизни // Вопросы философии. — 1995. — № 10; Ницше Ф.
Воля к власти. Опыт переоценки всех ценностей. – М.: Культурная Революция, 2005;
Ортега-и-Гассет Х. Эстетика. Философия культуры. — М.: Искусство, 1991.
4 Липпман У. Общественное мнение. — М.: Институт Фонда «Общественное мнение»,
2004.
6 Социолог из Германии Э. Ноэль-Нойман в 1960-е годы провела глубокий анализ состояния общественного мнения в период выборных кампаний1 и обнаружила значительное влияние медийных трактовок на
поведение избирателей.2
Дальнейшее развитие проблематика интерпретации
действительности в СМИ получает во второй половине XX века в работах исследователей медиаэффектов3. Первым, кто социологически обосновал существование медиаэффектов, считается американский социолог М. Маккомбс, он обнаружил и описал эффект установления повестки дня (agenda-setting effect). Впоследствии изучением этого и других медиаэффектов занимались такие зарубежные исследователи, как Д. Шоу, Ш. Айенгар, Д. Р. Киндер, М. Д. Питерс, Д.Домк, Д. В. Ша, Д. Б. Уокман, М. Дж. Хэзерингтон, Д. Шойфоле, Д. Тьюксбери, Д. Х. Вивер, М. Бентон, П. Дж. Фразиер, Д. Чонг, Дж. Н. Дракман, Р. Коулман, С. Баннинг, К. Х. де Вриз, Дж. Питер, Х. А. Семетко, Р. М. Энтман и другие.4
1 Ноэль-Нойман Э. Общественное мнение. Открытие спирали молчания. — М.:
Прогресс-Академия, 1996.
2 Влияние СМИ на выборный процесс в 2000-е годы исследовали также отчественные
коммуникативисты Л. Л. Реснянская и Е. А. Воинова.
3 Под медиаэффектами понимается возникновение в общественном сознании
представлений, детерминированных интерпретациями, получаемыми из СМИ.
4 McCombs M., Shaw D. The agenda-setting function of mass media // Public Opinion
Quarterly, 36, 1972, p. 176–187; Iyengar Sh., Peters M. D., Kinder D. R. Experimental
Demonstrations of the «Not-So-Minimal» Consequences of Television News Programs // The
American Political Science Reivew. — 1982. — 76 (4): 848–858; Domke, D., Shah, D.V.,
Wackman, D.B. Media priming effects: Accessibility, association, and activation //
International Journal of Public Opinion Research. — 1998. — № 10: 51–75; Hetherington M.
J. The media’s role in forming voters’ national economic evaluations in 1992. // American
Journal of Political Science. — No 40, 372-395; Scheufele D. A. Tewksbury D. Framing,
Agenda Setting, and Priming: The Evolution of Three Media Effects Models // Journal of
Communication. — 2007. — Vol. 57: 9–20; Weaver D.H. Thoughts on Agenda Setting,
Framing, and Priming // Journal of Communication. — 2007. —Vol. 57. № 2: 142-147;
Benton M., Frazier P.J. The agenda setting function of the mass media at three levels of
«information holding» // Communication Research. — 1976. — 3 (3): 261–274; Chong D.
Creating common frames of reference on political issues / D.C. Mutz, P.M. Sniderman, R.A.
Brody (eds.). Political persuasion and attitude change. — Ann Arbor: University of Michigan
Press, 1996., p. 195–224; Druckman J.N. Political preference formation: Competition,
deliberation, and the (ir)relevance of framing effects // American Political Science Review. —
2004. — No 98: 671–686; Coleman R., Banning S. Network TV News' affective framing of
the presi- dential candidates: Evidence for a second-level agenda-setting effect through visual
Взаимное влияние СМИ и политики исследовали П. Шампань,
П. Бурдьё, Г. Рейнгольд, М. Хаген, П. Ф. Лазарсфельд, С. Московичи и др.1
Шампань, в частности, пишет об оформлении «политико-журналистского
поля» и изменении в связи с этим самого содержания, вкладываемого в
понятие «политика»: оказываемое на аудиторию воздействие
воспринимается как нечто большее, чем реальная политика.
В 1990-е годы теоретическую разработку вопроса продолжил немецкий социолог Н. Луман. Он рассматривает СМИ как «орган рефлексии» социальной системы и моделирует механизм перехода актуальных проявлений действительности в темы массмедиа.2
Практическим исследованием медиаэффектов в отечественной
науке с конца 1990-х занимается И. И. Засурский.3 Данная проблема также
поднималась И. Д. Фомичевой, С. С. Бодруновой, Е. Л. Вартановой.4
Манипулятивные технологии в журналистике исследует
И. М. Дзялошинский.5 Феномен установления повестки дня и
framing // Journalism and Mass Communication Quarterly. — 2006. — No 83: 313–328; de Vreese C. H., Peter J., Semetko H. A. Framing politics at the launch of the euro: A cross-national comparative study of frames in the news // Political Communication. — 2001. — 18 (2): 107–122; Entman R.M. Framing bias: Media in the distribution of power / Journal of Communication. — 2007. — № 57: 163-173.
1 Шампань П. Делать мнение: новая политическая игра. — М.: Socio-Logos, 1997;
Бурдьё П. О телевидении и журналистике. — М.: Прагматика культуры, 2002; Rheingold
H. The Virtual Community: Homesteading on the Electronic Frontier. – New York:
HarperCollins, 1993; Hagen M. A Typology of Electronic Democracy. — URL: ;
Lazarsfeld P.F., Berelson B., Gaudet H. The People's Choice. – New York: Free Press, 1944;
Московичи С. Век толп. – М.: Центр психологии и психотерапии, 1998.
2 Луман Н. Реальность массмедиа. — М.: Праксис, 2005; Луман Н. Медиа
коммуникации. — М.: Логос, 2005.
3 Засурский И. И. Реконструкция России: массмедиа и политика в 90-е годы. — М.: Изд-
во МГУ, 2001.
4 Фомичева И. Д. СМИ как партиципарные коммуникации: Дис. ... доктора
филологических наук в форме науч. докл.: 10.01.10, 22.00.04 М., 2002; Медиакратия:
современные теории и практики / Под ред. Пую А. С., Бодруновой С. С. — СПб.: Изд-
во С.-Петерб. ун-та, 2013; Вартанова Е.Л. Факторы модернизации российских СМИ и
проблема социальной ответственности // Медиаскоп. — 2009. — №1. — URL:
5 Дзялошинский И. М. Пропаганда и информация: материалы к обсуждению проблемы //
Формула общественного доверия: информация+пропаганда? Специальный выпуск
бюллетеня «Право знать: история, теория, практика». — М., 2004 г. — С. 8–46.
8
интерпретирующая функция СМИ рассматриваются в работах
Е. Г. Дьяковой, А. Д. Трахтенберг, Н. Ф. Пономарева, Л. Л. Реснянской, Е. А. Воиновой, А. А. Казакова.1
Современную систему СМИ и их функции исследовали
Е. Л. Вартанова, Я. Н. Засурский, В. М. Горохов, М. И. Макеенко,
А. В. Раскин, М. В. Шкондин.2 Массмедиа как часть политической
системы изучались Л. Л. Реснянской, С. Г. Корконосенко,
С. С. Бодруновой, Е. В. Сивяковой, Е. А. Воиновой.3
Объектом данного исследования являются медийные технологии
интерпретации действительности в процессе формирования и
установления повестки дня.4
1 Дьякова Е. Г., Трахтенберг А. Д. Установление повестки дня: теория и технология. —
Екатеринбург: Дискурс-Пи, 2005; Пономарев Н.Ф. Стратегии и технологии
медиалегитимации власти. — Пермь, 2010; Реснянская Л.Л., Воинова Е.А., Хвостунова
О.И. СМИ и политика. М.: Аспект Пресс, 2007; Казаков А. А. Теоретико-
методологический потенциал категории «медийная повестка дня»: возможности и
ограничения // Вестник Волгоградского государственного университета. Серия 4:
История. Регионоведение. Международные отношения. — 2012. — № 1.
2 Вартанова Е. Л., Смирнов С. С. Российские СМИ после социализма: политика vs
потребление // Вестник Московского университета. Серия 10. Журналистика. — 2009.
— № 3. — С. 6–20; Засурский Я. Н. Тенденции функционирования СМИ в современной
структуре росийского общества // Средства массовой информации России: Учеб.
пособие для студентов вузов. — М: Аспект Пресс, 2011; Горохов В. М., Шилина М. Г.
Парадигмы развития теории медиа в XXI веке: концептуальная эволюция или? //
Вестник Московского университета. Серия 10. Журналистика. — 2009. — № 3;
Макеенко М. И. Ежедневная печать: американский опыт конца ХХ столетия. — М.:
Изд-во Московского университета, 2004; Шкондин М. В. Функциональная целостность
медиасистемы // Известия Иркутской государственной экономической академии. —
2014. — № 2. — С. 144–149.
3 Реснянская Л. Л. Преобразование поля политической проблематики в современных
российских СМИ // Медиальманах. — 2006. — № 6. — С. 24–32; Журналистика в мире
политики: Исследовательские подходы и практика участия / Ред.-сост.
С. Г. Корконосенко. — СПб., 2004; Бодрунова С. С. Медиаполитическое
взаимодействие или политическая коммуникация? К вопросу о развитии
медиаполитологии в Pоссии // Медиаскоп. — 2014. — Вып. 4; Сивякова Е. В. Дефицит публичности как характеристика состояния политического поля России второй половины 2000-х гг. // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 10. Журналистика. 2009. — № 3; Воинова Е. А. Политический режим в России: между пропагандой и журналистикой // Средства массовой информации в современном мире: Петербургские чтения: Мат. 53-й междунар. науч.-практ. конф. — СПб: Институт «Высшая школа журналистики и массовых коммуникаций», 2014. — С. 40–43.
4 В настоящем исследовании медийные технологии интерпретации действительности
всегда рассматриваются в контексте формирования и установления повестки дня, далее
Предмет исследования — применение технологий интерпретации действительности в общероссийской прессе.
Цель исследования — определить влияние медийных технологий на интерпретационную модель политической действительности в СМИ.
Гипотеза исследования: Есть основания считать, что одни технологии интерпретации, используемые отечественными печатными СМИ, работают на формирование рациональной модели действительности, а другие — нерациональной. Применение нерациональных моделей снижает потенциал общественной дискуссии как способа разрешения актуальных проблем и может быть связано с позицией редакции, а также с влиянием политического поля.
Поставленная цель требует решения следующих задач:
-
рассмотреть теоретические подходы к интерпретации политической действительности в повестке дня массмедиа;
-
установить факторы, влияющие на интерпретацию политической действительности в СМИ;
-
исследовать особенности формирования повестки дня в общероссийских СМИ разного типа;
-
выявить корреляцию применения конкретных технологий интерпретации и позиции издания;
5) провести сравнительный анализ технологий интерпретации,
обусловливающих формирование рациональной картины
действительности или ее мифологизацию.
Теоретико-методологическая основа исследования. Диссертация основана на междисциплинарном подходе, который потребовал обращения к работам политологов, социологов, философов, теоретиков журналистики, филологов.
для краткости мы будем называть их просто «технологии интерпретации», понимая, однако, что процесс формирования и установления повестки дня не сводится к применению лишь данного типа технологий.
При рассмотрении роли СМИ в политической системе используется коммуникативистский подход с опорой на работы Ю. Хабермаса, Н. Лумана, Т. Адорно, Х. Арендт, Г. Маркузе.
Установление факторов, влияющих на интерпретацию
политической действительности в СМИ, осуществляется методом
моделирования на основе работ зарубежных ученых П.-И. Шерёля,
П. Бурдьё, Н. Лумана, Ж. Бодрийяра, учитывается также опыт
отечественных исследователей Е. Л. Вартановой, Я. Н. Засурского, Л. Л. Реснянской.
Для выявления конкретных технологий интерпретации,
используемых СМИ, применяется сравнительный качественный и количественный анализ контента общероссийских печатных изданий.
Эмпирическая база исследования. Технологии формирования повестки дня были исследованы на примере пяти общероссийских газет («Ведомости», «РБК-daily», «Новая газета», «Известия», «Комсомольская правда») и одного журнала («Огонек»).
Эти издания относятся к разным типологическим группам, но их объединяет внимание к социально-политической и экономической проблематике. Нужно отметить также влиятельность каждого из этих СМИ в своем сегменте. Эти два условия были необходимыми критериями при отборе изданий.
Каждая типологическая группа, представленная в выборке, имеет свои особенности. «Ведомости» и «РБК-daily» — качественные газеты1 с акцентом на деловую тематику, где главной является аналитическая функция. Аналитический подход к отображению общественной жизни в сочетании с культурологическим ракурсом стал основанием для выбора журнала «Огонек». К той же группе качественных СМИ принадлежит «Новая газета», специализирующаяся на расследованиях. Качественно-
1 См. подробнее о критериях отнесения к группе: Качественная пресса в медийных структурах / Под. ред. Я.Н. Засурского. — М: Факультет журналистики МГУ, 2015.
11 массовые издания представлены газетой «Известия»: черты качественной прессы (повышенное внимание к политической проблематике и привлечение к ее анализу известных экспертов) в ней сочетаются с упрощением и сенсационностью. «Комсомольская правда» относится к категории массовой прессы, здесь интересующая нас тематика представлена преимущественно в материалах информационного, развлекательного и справочного характера. Вошедшие в выборку издания имеют разную периодичность и различаются по своей политической позиции. Всего рассмотрено 669 публикаций.
Хронологические рамки исследования обусловлены выбранной проблематикой — дискуссией о будущем развитии страны, разворачивавшейся в российских СМИ в 2009-2014 гг. Нижняя граница исследования связана с выходом 10 сентября 2009 года манифеста президента Д. Медведева «Россия, вперед!», послужившего мощным катализатором дискуссии о будущем страны. В диссертации рассмотрены 5 периодов, по месяцу каждый. Все периоды привязаны к знаковым выступлениям первых лиц государства, в которых были представлены стратегии развития страны.
Первый период (11 сентября - 10 октября 2009 г.) включает публикации, представляющие отклик СМИ на манифест Д. Медведева «Россия, вперед!»;
второй период (11 марта - 10 апреля 2010 г.) отражает состояние дискуссии полгода спустя;
в третий период (8 мая - 7 июня 2011 г.) анализируется реакция СМИ на создание В. Путиным «Общероссийского народного фронта»;
четвертый период (13 декабря 2013 г. - 12 января 2014 г.) связывается с медийной дискуссией по итогам послания Федеральному Собранию 2013 г.;
12 пятый период (5 декабря 2014 г. - 4 января 2015 г.) связывается с последним на момент завершения исследования посланием Федеральному Собранию (2014 г). Научная новизна исследования обусловлена его целью и предметом и состоит в использовании новых теоретических подходов к анализу форм и методов интерпретации, применяемых в СМИ.
На основе оригинальной методики исследования медийной повестки дня, разработанной автором, установлено влияние типа издания на выбор конкретных технологий интерпретации.
Посредством специальных исследовательских процедур, позволяющих расширить существовавшее ранее представление о роли интерпретации в установлении политической повестки дня,
выявлен многоуровневый характер процесса формирования медийной картины действительности;
выделены и классифицированы технологии интерпретации рационального и манипулятивного типа.
В каждом конкретном СМИ процесс формирования повестки дня, выбор тем и расстановка акцентов, определяются его субъектностью, структурой аудитории, позиционированием в медиаполитическом поле, а также состоянием самого политического поля.
Установлена связь между выбором технологий интерпретации и типологической спецификой издания. Качественные деловые СМИ ориентируются на использование технологий рационального объяснения политической реальности. Издания с явной политико-идеологической артикуляцией часто прибегают к технологиям нерационального типа. При этом массовые издания с большим объемом развлекательного контента, в отличие от изданий с признаками качественности, менее склонны к мифологизации действительности (созданию идеологических конструктов), но широко применяют технологию прайминга (актуализацию темы путем многократного к ней обращения).
Теоретическое и практическое значение итогов исследования.
Изучение технологий интерпретации на примере практики российских печатных изданий и выявление зависимости интерпретационной модели действительности от позиции СМИ позволяет оценить влияние массмедиа на общественную дискуссию и определить потенциал отечественных СМИ как субъектов публичной политики. Это даёт возможность уточнить теоретические представления о социальной роли СМИ и вскрыть риски для общества, создаваемые имплицитными технологиями интерпретации за счет увеличения манипулятивного потенциала прессы при снижении её аналитических ресурсов. Тем самым создаются предпосылки для обоснования практической необходимости субъектности массмедиа в процессах внутренней политики.
Материалы диссертации включены в программу курса
«Формирование политической повестки дня» в рамках тематического модуля «Политическая журналистика» для студентов бакалавриата.
Положения, выносимые на защиту:
1. Медийная повестка дня представляет собой результат
многоуровневой интерпретации политической действительности.
Формируя картину мира, СМИ применяют технологии интерпретации как
рационального, так и манипулятивного типа, при этом продуктивная
коммуникация субъектов в медиаполитическом поле обеспечивается
технологиями рационального типа.
-
Целевые задачи и характер интерпретации детерминированы субъектностью издания, структурой его аудитории, позиционированием в медиаполитическом поле, а также состоянием самого политического поля.
-
Позиционность — явная демонстрация изданием собственной позиции — не всегда равна политической ангажированности. Позиционность свойственна также СМИ, выступающим в качестве самостоятельных политических субъектов, и проявляется в наличии у издания целостной системы взглядов и установок, позволяющих ему
14 последовательно формировать рациональную картину действительности, выступая с определенной позиции.
4. Для российских СМИ, в частности общероссийских печатных
изданий, характерно широкое использование имплицитных (скрытых)
технологий интерпретации, направленных на нерациональное объяснение
действительности.
-
Основным инструментом нерациональной интерпретации политической действительности в массмедиа являются фреймы — имплицитные схемы, программирующие у аудитории определенные оценки и трактовки происходящего.
-
Использование имплицитных технологий интерпретации повышает манипулятивный потенциал медийной повестки дня при одновременном снижении ее аналитического потенциала.
Апробация работы. Результаты исследования прошли апробацию
на ежегодных научно-практических конференциях молодых ученых
«Ломоносов-2011», «Ломоносов-2012», «Ломоносов-2013», «Ломоносов-
2014» в Московском государственном университете имени
М.В. Ломоносова, международных научно-практических ежегодных
конференциях «Журналистика в 2012 году. Социальная миссия и
профессия» и «Журналистика в 2014 году. СМИ как фактор
общественного диалога».
Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, библиографии и приложения.
Коммуникативный аспект интерпретации в СМИ
Описанная в предыдущей главе плюралистическая модель средств массовой информации отражает классическое представление о должном функционировании массмедиа как социально-политического института, основная задача которого — организовать коммуникацию в медиаполитическом поле на рациональной основе, создавая тем самым условия для свободного формирования гражданами своего мнения и ответственного участия в политической жизни страны.
На практике, однако, СМИ часто действуют в полном противоречии с логикой коммуникативной рациональности, пытаясь навязывать аудитории определенные взгляды и ценности. Это приводит к тому, что участие граждан в политической жизни страны, в частности их электоральное поведение, часто бывает обусловлено не рациональными умозаключениями, сделанными на основе анализа фактов и различных точек зрения, а готовыми шаблонами, представлениями о должном и недолжном, которые они черпают из СМИ. Различные аспекты такого нерационального воздействия массмедиа на аудиторию принято называть медиаэффектами. Это дисфункциональное явление свидетельствует о том, что оптимальные условия коммуникации между участниками политического процесса по тем или иным причинам были нарушены.
Такое нарушение происходит, как правило, под влиянием комплекса факторов. Медийный фактор (использование конкретных технологий) рассматривается здесь как ключевой, однако важно учитывать, что производство медиаэффектов было бы невозможно без соответствующего запроса со стороны аудитории. Граждане в большинстве своем не стремятся формировать собственное мнение по актуальным вопросам и вполне охотно принимают готовые интерпретации, своевременно предложенные массмедиа. Один из исследователей медиаэффектов Д. Домк отмечает, что интепретационные схемы люди выбирают по принципу наибольшей доступности в конкретный период времени.2 СМИ, со своей стороны, адаптируют эти схемы под запросы аудитории. Необходимость привлекать и удерживать интерес потребителя новостей заставляет журналистов руководствоваться при отборе фактов критериями неожиданности, конфликтности, крупных цифр, нарушения моральных норм1 и др. — всего того, что вызывает у читателя/зрителя ага-эффекты 2 . Важно отметить, что наряду с требованием рациональности (проводить более или менее строгие логические связи между фактами), имеет место требование иррациональности. 3 Оно заключается в удовлетворении подсознательной потребности человека в самосохранении, удовольствии и властвовании. Иными словами, предлагая аудитории свою интерпретацию действительности, журналисты далеко не всегда апеллируют к интеллекту, к рацио.
Проблема производства медиаэффектов ставит вопрос о различении двух подходов к интерпретации действительности — рационального и нерационального.
Как показывает опыт исследований, медиаэффекты — это всегда результат доминирования в СМИ какой-то одной интерпретации, будь то устоявшийся перечень «важных» проблем или трактовка конкретного события. На производство эффекта работает не убедительность интерпретации, а ее преобладание над другими, с одной стороны, и эмоциональный резонанс с аудиторией, с другой. Важную роль в изучении медиаэффектов играют исследования психологов, неслучайно сам инструментарий этих теорий заимствован из психологии («фрейм», «прайминг»). Это позволяет говорить о том, что деятельность СМИ, связанная с производством медиаэффектов, характеризуется применением нерационального подхода к объяснению действительности. Такой подход рассматривается как отклонение от нормальной модели функционирования массмедиа, поскольку создает почву для манипуляции общественным мнением.
На сегодняшний день открыты и описаны как минимум три аспекта влияния СМИ на аудиторию. Было несколько попыток обобщить результаты этих исследований в единую теорию медиаэффектов, однако ученые так и не смогли договориться о терминах. Поэтому в настоящее время вокруг каждого из трех медиаэффектов сложилась своя мини-теория с собственным инструментарием. Все три концепции базируются на представлении о том, что наше знание о политической действительности является интерпретацией, формирующейся под значительным влиянием средств массовой информации. Каждая теория медиаэффектов делает акцент на каком-то одном из аспектов медийной интерпретации. При этом наблюдается движение исследовательского интереса от общего (картины действительности) к частному (интерпретации на уровне отдельного текста).
Стадии процесса формирования картины действительности
Аргументированные, или аналитические, схемы базируются на логических связях и представляют собой аргументированное суждение. Это не готовая схема, априори верная. Весь процесс ее создания «с нуля» открыт для аудитории: автор последовательно убеждает читателя в адекватности выбранной схемы предмету анализа. Рассуждение нацелено на выявление причинно-следственных связей, применяются такие рационально познавательные методы исследования предмета, как дедукция, индукция, анализ и синтез. Неаргументированные схемы — это система предпосылок, которая принимается по умолчанию, без доказательств, часто имплицитно — на уровне подсознания. Такие схемы бывают двух видов.
Одни построены из готовых выводов, наподобие тех, что присутствуют в аналитической публикации. Нередко фигура анализа в тексте пропускается просто потому, что данная объяснительная схема читателю давно знакома, не раз обосновывалась и уже не требует доказательств. Бывают и другие случаи, когда предлагаются выводы не столь очевидные, но отсутствие фигуры анализа компенсируется, например, авторитетом эксперта: подразумевается, что анализ имел место, но не вошел в публикацию. В практике медиаисследований такого рода тексты относят к аналитическим, оговаривая, однако, отсутствие фигуры анализа. «Предполагается, что в процессе их подготовки автор в обязательном порядке проводит аналитические операции. Но на суд читателей он выставляет уже готовый результат анализа». 1 Отсутствие в рассуждении причинно-следственных связей снижает полноту интерпретации. Неаргументированные схемы другого типа строятся на ассоциативных связях — аналогиях, метафорах, художественных сравнениях. Для них характерно использование метода трансдукции. Трансдуктивное рассуждение может внешне имитировать установление причинно-следственных связей, но если обратить внимание на то, как эти связи выводятся, то можно заметить, что выводы идут не от частного к общему (как в индуктивном умозаключении) и не от общего к частному (как в дедуктивном), а от единичного к единичному на основе субъективно переживаемого сходства и связи. «Два случайных события предстают как причина и следствие, а по одному факту судят обо всех последующих».1 Когда в убеждающем тексте преобладают трансдуктивные связи, «ассоциирование идей», есть основания говорить о том, что перед нами мифологический текст.2 Мифологический текст может включать все те же элементы интерпретации, что и аналитический (формулировку проблем, причин, следствий, решений и оценку), отличие — в характере связей между ними.
Близким к мифологическому является текст, построенный на исторической аналогии. А. А. Тертычный указывает, что метод аналогии оправдывает себя лишь в том случае, если аналогия проводится «по главным, существенным, качественно единым признакам исследуемых явлений, а не по случайным, второстепенным».3 Однако серьезный исторический анализ редко встречается в современных СМИ. Как правило, историческая аналогия приводится автором как аргумент в пользу уже сложившегося субъективного видения проблемы. Такое обращение с историческими аналогиями ведет к появлению исторических мифологем, которые затем активно используются публицистами для интерпретации актуальных событий. Неаргументированные объяснительные схемы являются основным инструментом фрейминга и в данном исследовании будут рассматриваются как фреймы.
Поскольку теория фрейминга именно сейчас переживает пик своего развития (испытываются и сравниваются разные подходы), устойчивого определения понятия «фрейм» пока не сложилось. «Фреймы» пришли в коммуникативистику из психологии (см. параграф 1.2.3.), где они означают простейшие интерпретационные схемы, заложенные в сознание человека и помогающие ему классифицировать информацию и придать ей смысл. Одно из первых определений фрейма в журналистике звучит так: «Это центральная организующая идея, которая придает смысл актуальным событиям и предлагает объяснение, в чем суть дела. Новости и другая информация не содержат в себе никакой ценности, до тех пор пока не будут включены в смысловой контекст, который организует их и свяжет между собой».1 То есть фрейм — это организующая идея, смысловой контекст, то, что стоит над событиями, «обрамляет» их (от «frame» англ. — рамка).
Сравнительный анализ технологий интерпретации
Таким образом, работа с политической повесткой дня у «РБК-daily» строится по принципу жесткой селекции новостных поводов и ньюсмейкеров.
Похожим образом обстоят дела с общественной и экспертной повесткой дня: «фильтром» при выборе новостей здесь также служат насущные нужды и приоритеты целевой аудитории. Одной из самых горячих тем, обсуждаемых в деловом сообществе является налоговая политика государства. В проекте будущего страны для этой общественной группы вопрос налогов занимает центральное место. В рамках исследуемого периода тема налогов проникает в повестку дня «РБК-daily» «снизу»: новостными поводами служат общественные инициативы. Вскоре после выхода президентского манифеста «Россия, вперед!» глава Российского союза промышленников и предпринимателей Александр Шохин направляет в правительство письмо о том, что реформа по замене Единого социального налога (ЕСН) страховыми взносами «грозит обернуться провалом». 109 Несколько дней спустя миноритарные акционеры Сбербанка и ВТБ выражают свой протест против реформы в открытом письме президенту.110 Эти события общественной повестки дня находят отражение только в «РБК 87 daily».111 Еще через две недели редакция инициирует на эту тему интервью с профильным федеральным министром. В данном случае появление темы «снизу», со стороны целевой аудитории, обусловило хараетер ее интерпретации в издании. В интервью с министром журналист смотрит на проблему глазами владельца бизнеса: задает чиновнику вопросы, волнующие предпринимателей, обсуждает риски, связанные с увеличением налогового бремени на бизнес.
Что касается второго опосредующего фактора — позиции, — то до 2014 года редакция заметно дистанцируется от присутствующих в газете интерпретаций. Косвенно позиция редакции проявляется в интервью с экспертами и чиновниками через вопросы журналиста, который определяет логику беседы.112 Редакционных статей и авторских колонок, которые в других СМИ привносят в повестку дня необходимые трактовки, здесь нет. Функцию интерпретации «РБК-daily» почти целиком реализует через технологию фокусирования — как на уровне событийной картины, так и на уровне трактовок. Например, газета внимательно следит за экспертной повесткой дня по своим профильным темам и публикует информационные материалы по итогам дискуссий на внешних площадках, выходят также публикации, основанные на экспертных докладах и исследованиях. Фокусируя внимание на таких событиях, «РБК-daily» в форме информационных отчетов, соблюдая внешний объективизм, дает интерпретацию всем основным сюжетам своей повестки дня. Такое осторожное проявление идеологической позиции, причем строго в рамках профессиональных вопросов, интересующих аудиторию, говорит о слабом влиянии этого фактора на установление повестки дня. Влияние политического поля здесь было также незначительным, а по сравнению с другими изданиями, — минимальным.
В «Комсомольской правде», 113 как и в «РБК-daily», исследуемая проблематика представлена преимущественно в новостных форматах, но принципы фокусирования сильно отличаются. Фактор политического поля играет в «КП» главную роль и определяет ее позицию: безусловным критерием значимости темы является ее присутствие в протокольной повестке дня президента или премьер-министра. Повестку дня первых лиц государства газета освещает в ежедневном режиме. Исключение составляют лишь дни, когда у президента и премьер-министра по каким-то причинам нет в графике официальных мероприятий или визитов. Таким образом, в фокус внимания газеты попадает все, что сочтут важным первые лица.
Этот принцип работает и при формировании повестки дня по исследуемой проблематике. Проект будущего России читатель «КП» видит сквозь призму протокольных мероприятий Кремля и Белого дома. Официозный подход к интерпретации темы обусловлен, с одной стороны, провластной позицией издания, а с другой, ориентацией на массовую аудиторию, приоритеты которой формируются под влиянием телевизионных выпусков новостей. Тема будущего России и модернизационная повестка дня власти в «КП» слиты практически воедино. Это достигается за счет того, что о будущем страны, о развитии экономики почти никто, кроме представителей власти, в газете не говорит. Говорят еще эксперты, но только в качестве комментаторов — ньюсмейкерами по теме реформ и развития страны они почти никогда не становятся.
Фреймы в информационных жанрах
«Социальные лифты заработают сами, если убрать «заглушку», поставленную на их пути. Стоит только запретить чиновникам и депутатам защищать диссертации; их детям и родственникам — занимать любые должности в компаниях с участием государственного капитала или владеть фирмами, допущенными к исполнению госзаказа; военным и сотрудникам силовых структур — работать на значимых должностях в исполнительной власти в течение пяти лет после отставки, и вы увидите, сколько социальных инноваций возникнет вокруг»228.
Оригинальное предложение от В. Третьякова заключается в том, чтобы разделить поровну между всеми гражданами природные ресурсы страны: записать на имя каждого по несколько кубометров природного газа, баррелей нефти, гектаров земли и т. д. По его мнению, это поможет «установить справедливость, которая является ценностью и сама по себе, а главное — которая подвигнет общество к соединению с властью»229. При этом характеристику правящей элите Третьяков дает в духе «Новой газеты»: «...правящий класс даже не пытается умерить или скрыть свой гедонизм, а, напротив, открыто демонстрирует презрение не только к неимущим, но и к обществу и России в целом».
Перечисленные программы действий лежат в разных идеологических парадигмах, этим, в частности, объясняется их слабая аргументированность: изъяснить каждую парадигму с нуля в рамках одного текста не всегда возможно, интертекстуальная аргументация при отсутствии базового фрейма также затруднена.
Значительная часть неаргументированных схем в первые два периода приходится на материалы, где представители власти и близкие к ним идеологи в разных вариациях повторяют основные тезисы из манифеста президента «Россия, вперед!». Многие публикации представляют собой расшифровки прямых речей с форумов и конференций.
Аргументированные схемы часто очень субъективны и в основе своей опираются на авторское представление о том, что «так будет лучше». К таким условно аргументированным схемам можно отнести, например, те, на которых базируются упомянутые выше предложения Третьякова 230 и Бовта231.
Как уже отмечалось в предыдущем параграфе, позиция журнала «Огонек» определяется через политические воззрения ведущих авторов и экспертов. В общем и целом они рассуждают в рамках либеральной парадигмы, однако здесь, в отличие от «Ведомостей» и «Новой газеты», личность автора, его субъективный взгляд и стиль довлеют над какой бы то ни было парадигмой и схемой. В «Огоньке» почти не встречается общих для всех авторов клише, за исключением основных слов-маркеров либерального фрейма.
В относительных величинах журнал лидирует по количеству аналитических материалов, однако следует учитывать, что, несмотря на наличие элементов анализа, используемые в них объяснительные схемы не отличаются полнотой, а изложение последовательностью.
Что касается аргументации, то в ней аналитичность часто соседствует с обыденной логикой. Наиболее аналитичны материалы, написанные в жанре интервью. Монологические выступления экспертов отличаются эссеизмом и публицистичностью. Ниже приведен характерный отрывок из одного такого текста. «...вышло так, что на фоне кризиса с Медведева как бы взятки гладки. Экономикой у нас занимается лично премьер Путин В. В. Это он обещал удвоить ВВП, догнать Португалию, сделать из рубля международное платежное средство, а из России — островок финансовой стабильности. Это он рисовал «Программу-2020» и провозглашал дерзкие планы... Меж тем на нашем островке стабильности «булава» по-прежнему не ловится и не растет «ГЛОНАСС», обещанный, помнится, к исходу 2007 года. Списал ли эти обещания кризис?
На этом фоне скромные посулы Медведева собрать денег и повесить-таки новую лампочку, а также перекроить часовые пояса, хотя и не вызывают трепета, все же и не раздражают заведомой невыполнимостью. ... Так что даже в таком политическом контексте Путина нужно всеми силами удерживать на посту премьера. Если он уйдет, а через год станет еще хуже (провалы экономической стратегии, заложенные в тучные годы, исправить меньше чем за 3–5 лет невозможно!), то наивное наше общественное мнение к 2012 году может потребовать национального лидера назад на царство. Исходя из той нехитрой логики, что при нем-то было вроде как лучше.»