Содержание к диссертации
Введение
1. Биологическое и социально-культурное: основные дефиниции
1.1. Значение коллектива для формирования человека 13
1.2. Еще раз о предмете, задачах и методах антропологии 18
1.3. Популяционная структура человечества 23
1.4. Адаптивные типы и человеческие расы 26
1.5. Социально-исторические, историко-культурные и культурно языковые общности- 45
1.6. Соотношение социально-исторических, историко-культурных, культурно-язьпсовых и антропологических общностей по литературным данным 49
2. Методические замечания
2.1. Поло-возрастной состав выборки. 55
2.2. Дисперсная или локальная выборка ? 60
2.3. Использованные системы признаков и методические приемы.
2.3.1. Признаки 62
2.3.2. Изученные группы. 68
2.3.3. Использованные методы статистического анализа. 79
3. Антропологическая и культурно-языковая динамика на территории Средней Азии
3.1. Краткий очерк сложения современных социально-исторических и культурно-языковых общностей на территории Средней Азии. 82
3.2. Место населения Средней Азии в расовых классификациях народов мира 100
3.3. Об исторической корреляции признаков кефалоскопии и одонтологии 132
3.4. Территориальное разнообразие туркмен.
3.4.1. Кратко об этнической истории и антропологической изученности 152
3.4.2. Кефалометрические и кефалоскопические данные 156
3.4.3. Показатели зубной системы 170
3.5. Белуджи Туркменистана в сравнении с другими народами СреднейАзии и Афганистана 182
3.5.1. Культурно-языковая и социально-историческая характеристика 183
3.5.2. Антропологические материалы, положенные в основу анализа 187
3.5.3. Особенности строения головы и лица 191
3.6. Общий обзор сложения антропологических особенностей современных социально-культурных общностей Средней Азии.
3.6.1. Сопоставление групп по сумме кефалометрических и кефалоскопических признаков .215
3.6.2. Формирование населения Средней Азии по данным антропологии 238
4. Современные ногайцы: антропология и субэтническая дифференциация
4.1. Краткий очерк этнической истории 253
4.2. История антропологического изучения 256
4.3. Особенности сбора материала 261
4.4. Территориальные различия по измерительным признакам 266
4.5. Описательные особенности головы и лица 300
4.6. Анализ мужской и женской тотальных совокупностей 327
4.7. Сопоставление групп по сумме признаков 337
5. Антропологические данные к проблеме сложения населения Приуралья
5.1. Формирование населения Пермской области по материалам изучения 353 антропологии современного населения.
5.2. Удмурты и их соседи 374
Заключение 382
Литература 409
- Еще раз о предмете, задачах и методах антропологии
- Дисперсная или локальная выборка
- Место населения Средней Азии в расовых классификациях народов мира
- История антропологического изучения
Введение к работе
Актуальность исследования. Существующее до настоящего времени многообразие подходов к оценке форм как историко-культурных общностей, так и антропологических совокупностей, выявляемых в современном человечестве, влечет за собой возникновение различных мнений в определении взаимозависимостей между ними: от утверждений полной независимости социальной структуры от биологической до попыток доказать жесткую связь кровнородственных и социальных групп. Несмотря на то, что были опубликованы специальные обстоятельные работы о соотношении расы, языка и культуры1, продемонстрировавшие, что «принципиальное отрицание взаимосвязи этнических и антропологических формаций в свете динамического понимания расовых вариантов так же неприемлемо, как и безоговорочное утвер-ждение их связи» , объективность существования рас у человека подвергается критике, а зачастую и отрицается вовсе, на основании изучения изменчивости показателей генома человека . В.П. Алексеев, неоднократно затрагивавший в своих работах эту проблему (1970, 1974, 1979, 1985, 1989 и др.), подчеркивал, что без успешной разработки вопросов морфологической и физиологической
Бунак В.В. Раса как историческое понятие // Наука о расах и расизм. Труды Ин-та антропологии МГУ. Т. IV. М.-Л, 1938; Он же. Этнические общности и расовые деления // Расогенетические процессы в этнической истории. М, 1974; Дебец Г.Ф. Расы, языки, культуры // Наука о расах и расизм. Труды НИИ антропологии МГУ. 1938. Вып. IV; Дебец Г.Ф., Левин М.Г., Трофимова Т.А. Антропологический материал как источник изучения вопросов этногенеза // СЭ, 1952. №2; Алексеев В.П. Популяционная структура человечества и историческая антропология.// С А. 1970. №3; Он же. Историческая антропология. М., 1979; Он же. Историческая антропология и этногенез. М., 1989; Козлов В.И., Чебоксаров Н.Н. Расы и этносы // Расы и общество. М., 1982.
Бунак В.В. Этнические общности и расовые деления. С. 4.
Одна из первых, если не первая работа, на эту тему - Lewontin, R.C. The apportionment of human diversity II Evolutionary biology. 1972. N 6. P. 381-398.
динамики человечества, дифференциации и интеграции человеческих популяций по морфологическим и физиологическим признакам, демографической динамики человечества невозможно достаточно полно решить многие исторические проблемы.
Как показывают результаты анализа колоссальных по своему охвату данных, которыми располагает в настоящее время популяционная генетика, генетическая дифференциация человеческих популяций, не может быть объяснена на основе положений общей ее теории, разработанной для других биологических видов. Работы Ю.Г. Рычкова и Е.В. Ящук (Балановской), имеющие общее название «Генетика и этногенез», на примере населения Сибири и Европы, с моей точки зрения, блестяще показали, что реальная картина генных миграций современного народонаселения запечатлела следы всех пройденных этапов исторического развития . При этом авторы считают, что ведущим является социально - исторический процесс формирования системы народонаселения, так как именно он регулирует генные миграции, определяющие уровень генетической дифференциации. С другой стороны, механизм изменения генных миграций обусловлен естественным ростом числа популяций, протекающим в русле процесса построения системы популяций и неразрывно с ним связанным. Таким образом, авторы доказали, что имеет место диалектическое единство социально-исторического и генетического процессов в ходе формирования системы популяций современного человека. Как хорошо из-
Рычков Ю.Г., Ящук Е.В. Генетика и этногенез // ВА. Вып.64. 1980; Рынков ЮГ., Ящук Е.В., Веселовская Е.В. Генетика и этногенез (О генетической прапамяти систем коренного населения Северной Азии и Америки) // Вопросы антропологии (далее - ВА). Вып. 69, 1982; Рычков Ю.Г., Ящук Е.В. Модель взаимодействия генетического и этногонического процессов в народонаселении // Четвертый съезд ВОГиС. Тезисы докладов, ч. IV. Кишинев, 1982; Они же. Генетика и этногенез. Состояние и тенденции генетического процесса в связи с особенностями развития народонаселения Европы (зарубежной) // В А. Вып. 72.1983; Они же. Генетика и этногенез. Историческая упорядоченность генетической дифференциации популяций человека (Модель и реальность) // ВА. Вып. 75. 1985.
вестно, разрыв этого диалектического единства и игнорирование одной из его составляющих (в нашем случае - одного из продуктов исторического процесса - этнических общностей) ведет к догматизации другой компоненты.
Начиная с конца 1960-х годов5, нарастая к 1990-м, появляется все большее число работ, в которых заявляется, что «вне зависимости от того, удобна или нет категория расы для понимания процесса исторической динамики человечества», именно она «является краеугольным камнем ханжеской идеологии, нацеленной на легитимизацию безжалостной эксплуатации и покорения людей, лишенных собственности и захваченных мощностью западного ада, имеющей целью держать весь остальной мир под своим каблуком»6. Хотя критике социального аспекта биологической категории «раса» были уже давно посвящены специальные публикации , тем не менее, за подобного рода утверждениями все чаще забывается научный смысл употребляемых физическими антропологами терминов, поэтому возвращение к обсуждению проблемы соотношения биологических=антропологических и культурно-языковых, социально-исторических совокупностей представляется в начале XXI в. не менее актуальным, чем это было в середине 1930-х.
Выбор основным объектом исследования современного населения Средней Азии обусловлен рядом причин. Исследованиями нескольких поколений ученых показано, что раскрытие исторического прошлого народов Средней Азии дает возможность лучше и точнее понять историю не только этого региона, но также народов Кавказа, Поволжья, Южного Урала и сопредельных стран. Кроме того, последняя сводка всех данных по антропологии этого региона была проведена более 40 лет назад Л.В. Ошаниным (1957-1959).
5 Одна из первых работ: Liberman L. The debate over race: a study in the sociology of
knowledge II Phylon. 1968. N. 39.
6 Reynolds L.T. A retrospective on "race": the career of a concept II Sociological focus.
1992. Vol. 25. No.l.P. 1-14.
7 Ефимов A.B. Социальный аспект биологической категории «раса» // Против расиз
ма. М., 1966. С. 27-46.
этого региона была проведена более 40 лет назад Л.В. Ошаниным (1957-1959). Неоднократно за прошедшие годы обобщались палеоантропологические данные (Трофимова, Гинзбург, 1972; Кияткина, 1976, 1987; Ходжайов, 1981, 1986, 1987, 1999; Алексеев, Кияткина, Ходжайов, 1983; Алексеев, Гохман, 1984; Яблонский, 1991, 2000). Фактологическая база для этого региона расширилась за счет изучения новых систем антропологических признаков. В конце 1970-х была опубликована сводка имевшихся в то время одонтологических (Бабаков, Дубова, Зубов, Рыкушина, Ходжайов, 1979; Дубова, 1985, 1991, 1996), вначале 1980-х-дерматоглифических данных (Хить, 1983, 1988), а в последние годы - и серологических (Пестряков, 2000). Накопленный же значительный кефалометрический и кефалоскопический материал практически по всем народам, проживающим в регионе, был обобщен только в рамках
отдельных регионов . Закономерности связи биологической и социально-культурной дифференциации населения в сравнительном плане на разных территориях не рассматривались.
Таким образом, исходя из общей задачи антропологии, прекрасно сформулированной Я.Я. Рогинским и М.Г. Левиным - «проследить процесс перехода от биологических закономерностей, которым подчинялось существование животного предка человека, к закономерностям социальным»9, - о с -
Бабаков О. Антропологический состав туркменского народа в связи с проблемой этногенеза. Ашхабад, 1977; Пестряков А.П. Антропологическое исследование некоторых групп населения Таджикистана и Узбекистана // СЭ. № 1, 1975; Он же. Антропология населения юго-востока Средней Азии. М, 2000; Дубова Н. А. Антропологическая характеристика некоторых групп населения Северного Таджикистана // ВА. Вып. 52. М., 1976; Она же. К проблеме формирования памиро-ферганской расы // СЭ № 4, 1978; Она же. Антропологический состав населения Северного Таджикистана и этногенетические проблемы Среднеазиатского региона. Деп. ВИНИТИ № 6944-В, М, 1985; Она же. Формирование антропологического состава населения Северного Таджикистана. М, 1996.. 9 Рогинский Я.Я., Левин М.Г. Антропология. М., 1978. С. 7.
образом - на конкретном материале по антропологии современного населения Средней Азии, Северного Кавказа и Приуралья проанализировать взаимосвязь изменчивости биологических показателей в человеческих популяциях и историко-культурных процессов на указанной территории. В задачи работы входили:
Обзор современных взглядов на проблему антропологических совокупностей.
Анализ имеющихся данных по кефалометрии и кефалоскопии современного населения Средней Азии в сравнении с таковыми Северного Кавказа и Приуралья с целью выявления антропологических компонентов, вошедших в их состав.
Изучение изменчивости биологических показателей в регионах методами многомерной статистики.
Сопоставление этих данных с результатами изучения палеоантропологии регионов.
Выявление взаимозависимости формирования историко-культурного и антропологического разнообразия.
Источниковая база. Работа обобщает анализ широкого спектра литературных источников (общий список использованной литературы включает около 600 названий), посвященных вопросам теории, и результаты исследований автора, проводимых, начиная с 1970 г., в том числе в ходе 34 полевых выездов, особенностей внешнего облика более 10000 человек, представляющих различные народы Средней Азии (в Таджикистане, Узбекистане, Туркменистане, Киргизстане), Приуралья (в Пермской, Кировской областях, в Удмуртии, Республике Коми, Коми-Пермяцком автономном округе, Башкортостане), Закавказья (в Абхазии, Армении, Азербайджане), степных районов северного Кавказа и Нижнего Поволжья и современных этно-социальных процессов. Общий список использованных изданий включает почти 600 названий.
Исследование базируется на анализе материала из трех культурно-исторических регионов - кефалометрических и кефалоскопических данных обследования населения Средней Азии, Северного Кавказа и Приуралья. Всего в работе проанализированы кефалометрические и кефалоскопические данные по 248 группам, из которых автором обследованы 83, и одонтологические - по 57 группам, из которых автором исследованы 37. Кроме того, использованы результаты одонтологического (совместно с Г.В. Рьпсушиной - образцы зубов более 350 индивидов) и краниологического (совместно с Бабаковым О., Рыкушиной Г.В., Ходжайовым Т.К. и Васильевым СВ. - 89 мужских и 66 женских черепов) изучения некрополя бронзового века Гонур (Южный Туркменистан, раскопки В.И. Сарианиди).
Научная новизна. Проведенное исследование - первый системный анализ антропологического материала одновременно с территорий Средней Азии, Северного Кавказа и Приуралья на основе обширного (а для территории Средней Азии - практически всего имеющегося) кефалометрического, кефалоскопического и одонтологического материала. Такой анализ позволил автору на основе выявленных для каждой из трех территорий особенных корреляций антропологической и историко-культурной дифференциации населения увидеть и общие закономерности этих связей.
В работе проводится обобщение оригинального и литературного материала по кефалометрии и кефалоскопии народов Средней Азии, позволяющее охарактеризовать особенности внешнего облика современного населения и наметить пути их сложения. Выявлена неоднородность антропологического состава туркмен, таджиков, узбеков и киргизов, установлена возможность выделения разных территориально приуроченных комплексов признаков.
В работе впервые проведен подробный анализ особенностей внешнего облика четырех территориальных групп ногайцев, который делает возможным выделение для них самостоятельного варианта в рамках южносибирской расы. Автором проанализированы также все доступные антропологические сведения по территориальным группам белуджей и туркмен, что позволило уверенно утверждать существенную неоднородность антропологического типа туркмен, прослеживаемую как по кефалометрическим, так и по одонтологическим
материалам и связанную с участием разных антропологических компонентов в их формировании, а также подтвердить участие дравидийского (по Л.В. Ошанину) элемента в формировании антропологического составе белуджей. Представленные материалы в комплексе с подобным же анализом сельских русских Закавказья, туркмен Туркменистана, России, населения Таджикистана, Узбекистана и Афганистана, а также многих территориальных групп белуджей, позволили сформулировать точку зрения о двух разных моделях формирования антропологического разнообразия. Первая из них, свойственная на изученном материале ногайцам, удмуртам и сельским русским Закавказья. Все три группы в антропологическом отношении представляют собой некую подразделенную внутри себя общность, поддерживаемую в ряду поколений (в обоих случаях не менее 6-7). Вторая - свойственна большинству народов Средней Азии. В этом случае границы антропологических общностей проходят согласованно не с этническими, а с этнографическими (историко-культурными).
Опираясь на обширный корпус литературных источников и используя свои разработки, посвященные анализу механизма биологической адаптации группы к новой среде обитания (Дубова, 1989, 1991, 1995), автор делает вывод о том, что процессы как социально-исторической и культурно-языковой, так и биологической (антропологической) дифференциации населения связаны между собой и являются сторонами единого процесса - освоения человеком земного пространства, приспособления к нему.
Практическая значимость. Результаты исследования могут быть востребованы при подготовке обобщающих работ по истории, антропологии и этнологии народов мира в целом, Евразии, в частности, энциклопедий, учебников, научно-популярных книг, разработке учебных курсов. Полученный главный вывод исследования может быть активно использован специалистами разных дисциплин при исторической интерпретации результатов антропологического анализа.
Апробация результатов исследования. Основные положения и выводы диссертационной работы докладывались автором на многих научных форумах, отечественных и международных: Сессия, посвященная итогам полевых этнографических и антропологических исследований Ин-та этнографии в 1974-1975 гг. (май 1976). Душанбе, 1976; Всесоюзная сессия, посвященная итогам полевых исследований. Ереван, 1978; Научная сессия, посвященная 90-летию со дня рождения В.В. Бунака. 3-ьи Бунаковские чтения. Москва, 1982 г.; Всесоюзная сессия по итогам полевых этнографических й антропологических исследований 1982-1983 гг. Черновцы, 1984; Всесоюзная сессия по итогам этнографических исследований 1986-1987 гг. Сухуми, 1988; Всесоюзная конференция «Проблемы этногенеза и этнической истории народов Средней Азии и Казахстана» (Звенигород, 20-23 ноября 1988 г.); Международный научный симпозиум «Древний Амуль: проблемы истории и культуры Средней Амударьи». Чарджоу, 1-3 октября 1993г.; Международная научная конференция «Проблемы истории, происхождения, миграции туркменского народа и его государственности». Ашхабад, 1993; Международная конференция «Женщина в аспекте физической антропологии». М., 1994; Межрегиональная конференция «Национальный вопрос в прошлом, настоящем и будущем России». Пермь, октябрь, 1995 г.; Конференция Российского отделения Европейской антропологической ассоциации: «Новые методы, новые подходы в современной антропологии». М.,1997; Межрегиональная конференция «Национальная культура и языки народов Прикамья: возрождение и развитие». Пермь, 1997; 12-ый МКАЭН, Загреб, Югославия, 24-31 июля 1988 г; Международный симпозиум «Является ли эмиграция универсальный ответом на кризисную ситуацию?» (Ле Шабль, Швейцария, 1989 г.); 13-ый МКАЭН, г. Мехико, Мексика, 29 июля - 4 августа 1993 г.; 1-ая Международная конференция РО ЕАА «Раса: миф или реальность?». М., 1998; 11-ый Конгресс Европейской антропологической ассоциации «Человек и окружающая среда». Иена, Германия, 30 августа - 3 сентября 1998 г.; III Конгресс этнографов и антропологов России. Москва. 8-11 июня 1999 г.; Международная научная конференция
«Культурное наследие Туркменистана: глубинные истоки и современные перспективы)». Ашхабад, 10-13 октября 2000 г.; IV Конгресс этнографов и антропологов России. Нальчик, 2001 г.; V Бунаковские чтения. М, 12-17 ноября 2001 г. Автором составлена учебная программа курса «Антропология» для студентов-психологов для Академии Госслужбы при Президенте РФ. Совместно с А.Н. Ямсковым подготовлена учебная программа курса «Экология человека» для студентов-географов (Дубова, Ямсков, 1999).
Структура работы. Диссертация состоит из 5 глав, предисловия и заключения, общим объемом 433 стр. Она включает 48 таблиц, 47 графиков и рисунков, иллюстрирующих главные этапы анализа и основные положения работы.
Еще раз о предмете, задачах и методах антропологии
Содержание понятия «антропология», ее предмет, задачи и методы до сих пор вызывают значительные разногласия В последнее десятилетие, вслед за американским и французским научным сообществами, особенно среди представителей гуманитарных дисциплин вновь все более распространенным становится применение этого термина для обозначения сразу нескольких научных направлений - физической (или биологической) антропологии (собственно антропологии в традиционном для отечественной науки смысле этого слова), археологии, этнографии и лингвистики. История изменений смыслового значения и употребления термина «антропология» от Аристотеля до наших дней неоднократно была предметом специальных исследований2, затрагивается она и в имеющихся учебниках и учебных пособиях по этой дисциплине.3 Там же. См., например,
Вишневский Б.Н. Естественная история человека (Очерк исторического развития антропологии) // Вселенная и человечество. Л., 1928. Кн.6; Левин М.Г. А.П. Богданов и русская антропология // СЭ, 1946. № 1; Рогинский Я.Я. Ме Уже несколько десятилетий проблема человека выдвигается в центр не только обществоведения, но и всей науки: «Она по существу превращается в ту цементирующую основу, на которой формируется тесное единство естественных, общественных и технических наук...»4 Крупнейший отечественный психолог Б.Г. Ананьев, обосновавший, в частности, необходимость интеграции научных дисциплин и междисциплинарных связей для изучения целостной, комплексной концепции человека, говорит не об антропологических проблемах, а о проблемах человекознания.5 Представляется, что введение данного термина весьма конструктивно. За конкретным термином - антропология -в отечественной науке закрепилось определенное понятие со своим предметом, задачами и методами. Конечно же любая наука не есть что-то замершее и косное: необходимо и расширение тематики в пограничных областях, и введение новых методов анализа, и разработка антропологических проблем комплексно, с привлечением разнообразных специалистов. Это, как пишет А.А. Зубов, - «...здоровое явление, если его не подменять произвольным соединением под тем же названием набора плохо подогнанных друг к другу дисциплин. Новая антропология - это все, что приходит в науку, обогащая ее и обо тодологические основы антропологии // Научные доклады высшей школы. Биологические науки. 1966. № 3; Алексеев В.П. Горизонты антропологии // Будущее науки. М., 1972.Вып. 5; Он же. Историческая антропология. М., 1979.С. 39-42; Он же. Горизонты антропологии. // Алексеев В.П.
Историческая антропология и этногенез. М, 1989. С. 24-35; Зубов А.А. Содержание понятия «антропология» на современном уровне развития и интеграции науки в СССР // СЭ. 1982.№ 5. С. 21-33 и мн. др. 3 См., например, Бунак В.В. Антропология, ее раздела и содержание // Бунак В.В., НестурхМ.Ф., Рогинский Я.Я. Антропология. М., 1941.С. 5-12; Левин М.Г., Рогин ский Я.Я. Основы антропологии. М., 1955; Рогинский Я.Я. Левин М.Г. Антрополо гия. М, 1963, 1979; ХрисанфоваЕ.Н., Перевозчиков И.В. Антропология. М, 1999. С. 6-7. 4 Чепиков М.Г. Интеграция науки. М, 1981. С. 226-227, 5 Ананьев Б.Г. О проблемах современного человекознания. М, 1977. гащаясь ее традициями, но не нечто внешнее, оставшееся инородным, не пережившее периода «срастания» с антропологией, случайно собранное.»6 В понятие антропологии, «...опосредствующей переход от морфологии и физиологии человека и его рас к истории» , ведущие отечественные антропологи вкладывали и вкладывают ныне близкий смысл. В.В. Бунак определял ее как учение «о видовых особенностях и внутривидовых вариациях строения семейства гоминид» . В.П. Алексеев давал более развернутое определение: наука «о биологических свойствах человеческого организма, их изменчивости и ее законах, становлении этой изменчивости в процессе происхождения человека, основных этапах и факторах этого процесса, наконец, группировке биологических свойств человеческого организма в территориальных подразделениях человечества, именуемых расами».9 А.А. Зубов, как и многие другие специалисты, определяет ее как науку «о вариациях физического типа человека в пространстве и во времени»10. Е.Н. Хрисанфова и И.В. Перевозчиков в последнем издании учебника по этой дисциплине пишут, что «современная антропология - это наука о человеке как биологическом виде: его происхождении и биологической изменчивости во времени и пространстве. Одновременно человек изучается и как биосоциальный феномен, поскольку проявления его биологической природы во многом опосредованы социальной средой»11. В последние годы все чаще термин «антропология» опять употребляется в значительно более широком смысле, все чаще игнорируются отечественные традиции, благодаря сходству англоязычного и русского терминов, в русскоязычную научную литературу вводится и его когда-то забытое понимание. Зубов А.А. Содержание понятия «антропология» ....С.32. 7 Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 20. С. 501. 8 Бунак В.В. Антропология, ее разделы и содержание.С. 11. 9 Алексеев В.П. Историческая антропология. М, 1979. С. 40. 10 Зубов А.А. Содержание понятия «антропология»... С. 23. 11 Хрисанфова Е.Н., Перевозчиков И.В. Антропология. М, 1999. С. 7.
Представляется, что правомернее отдать предпочтение традиционному для отечественной науки определению антропологии. В нем более конкретно по ф сравнению с другими формулируется предмет науки: вариации физического типа человека во времени и в пространсте. Именно при таком понимании наука пользуется едиными, свойственными лишь ей методами — антропометрией, антропоскопией и т. д. Физический тип человека изучается, как известно, не только антропологией, но и медициной, морфологией, анатомией и прочими отраслями естественнонаучных знаний, однако «все эти области отграничиваются от антропологии тем, что они: 1) рассматривают .человека как некий единый обобщенный тип, 2) изучают главным образом эволю цию отдельных органов или тканей, а не их конкретное сочетание в данном организме». В противоположность этому антропология рассматривает человека гораздо более углубленно, исследуя его конкретные разновидности— возрастные, половые, ареальные и внеареальные, и притом в свете взаимообу-словленности этих вариаций . Ценнейший материал для антропологии, безусловно, могут дать исследования по генетике, экологии, гистологии и другим биологическим наукам. Применение методов этих и других наук в антропологических исследованиях с неизбежностью повлечет за собой возможность но вых обобщений, формулировку новых гипотез, решений. Очевидна необходи мость и обратной связи, т.е. использования методов и данных антропологии в смежных дисциплинах13.
Дисперсная или локальная выборка
При изучении антропологического состава той или иной этнической группы незаменимыми становятся сведения о круге брачных связей населения. К сожалению, их сбор требует специальной подготовки и значительного времени, которыми исследователь не всегда располагает, поэтому наличием таких сведений может похвастаться небольшое число специалистов. Чтобы в какой-то мере компенсировать недостаток демографических данных, антрополог стремится максимально учесть все исторические и этнографические сведения о данном регионе. При применении порайонной выборки исследователь старается охватить измерениями уроженцев различных населенных пунктов того или иного района, пытаясь максимально сгладить стохастическую изменчивость и получить усредненную характеристику морфологиче ского облика населения. Этот метод наилучшим образом применим в тех областях, где на значительных территориях (административных районах, в частности) круги брачных связей не ограничиваются населенными пунктами и на протяжении продолжительного времени не было поселения значительных групп мигрантов. В противном случае, получая порайонную выборку, мы создаем искусственные границы несуществующих популяций и механически усредняем различия между реальными локальными общностями.
Дисперсионные выборки, т.е. состоящие из уроженцев многих субпопуляций изучаемой группы, по-видимому, необходимо использовать при получении первых данных о населении того или иного региона, дабы, сопоставляя две локальные выборки с разных территорий, оградить себя от возможности принятия случайных особенностей за закономерные, более общие.На территории Средней Азии зачастую рядом располагаются населенные пункты (кишлаки), где проживают люди, имеющие разное происхождение: потомки древнего оседлого населения и потомки как первых тюркских кочевников, проникших в оазисы, так и потомки более поздних волн мигрантов с восточных и северо-западных территорий. Круги брачных связей у каждой из этих групп самостоятельны и практически очень редко заходят один на другой. Поэтому для данной территории было бы предпочтительнее использовать покишлачный метод формирования выборки, то есть границами малых популяций надо признавать границы кишлаков. По всей видимости, в реальности эти границы шире. Но, опираясь на этнографические данные, можно с уверенностью сказать, что в случае соседства двух кишлаков, население одного из которых является потомками, например, племени юзов, а второе - земледельческого населения, между жителями этих кишлаков браков будет заключаться в несколько раз меньше (или их практически вообще не будет), чем между потомками юзов, живущими пусть за многие километры от данных.
Полученные в результате проведенных в Среднюю Азию экспедиций данные о 38 группах общей численностью 6330 человек вошли в специальнуюработу и были опубликованы в новой редакции с рассмотрением их под новым углом зрения Покишлачный метод сбора материала по особенностям физического облика современного населения позволил выявить многие компоненты, составляющие его и вошедшие в его состав на разных этапах истории, показать согласованность исторических и биологических процессов на конкретных территориях.
В каждом из следующих разделов данной работы и признаки, и примененные методы анализа упомянуты специально. Тем не менее, представляется нелишним и в общей форме остановиться на тех признаках, которые положены в основу анализа. Подход к материалу может быть двояким: можно исходить из того, какие признаки наиболее информативны в контексте поставленной в начале работы проблемы, а возможно - и из того, что в данном контексте дадут материалы, имеющиеся в распоряжении автора. Попробую совместить оба этих взгляда, начиная с последнего.Генотипические различия человеческих популяций проявляются в разных фенотипах. Первые расовые классификации были построены, как это хорошо известно, на своеобразии населения по пигментации, особенностях формы волос, длине тела, а также на размерах и форме головы и лица. Генотипические различия, безусловно, охватывают значительно большее число особенностей, что и отражается в сопоставлении классификаций человечества, построенных по генетическим, молекулярно-генетическим, одонтологическим и другим признакам, с собственно расовыми. К любой классификацииесть два подхода - таксономический и нумерический. Последний предполагает проведение сопоставления групп по максимально возможному числу особенностей, второй - применение выборочных признаков с учетом их таксономических возможностей. И та и другая точки зрения имеют своих привержен-цев. Исходя исключительно из общего видения изменчивости признаков, мне представляется, что нумерический подход создает больше «шумовых эффектов», чем решает конкретных задач, т.к. вряд ли будет сомневаться, что если одновременно изучать различие человеческих сообществ и по количеству сердец, рук и ног, по длине последних, по массе и длине тела, по частотам групп крови, по пигментации, ширине лица и пр., то мы вряд ли получим какой-то вразумительный результат: понятно, что ряд перечисленных особенностей будет общим для всего человечества, ряд будет зависим от питания и других особенностей, ряд будет связан с конкретной историей группы и т.д.
Нумерический подход в «усеченной» форме, когда используется максимум возможных характеристик внутри одной системы признаков с применением т.н. «ведущих» особенностей, выбранных, благодаря анализу внутри-популяционных корреляционных зависимостей между всей их массой, также вряд ли можно признать целесообразным. С одной стороны, такой подход снижает внутрипопуляционный «шумовой» эффект, выявляя те признаки, которые связаны наибольшей корреляцией с другими, а прочие отметает. Но, с другой - далеко не все признаки и не во всех популяциях будут абсолютно одинаково взаимосвязаны друг с другом, а усредняя, стандартизируя полученные связи на все человечество, мы создаем «новый шум» и теряем часть информации, необходимой для анализа, ибо высокий уровень корреляционных зависимостей между признаками, даже соответствующий коэффициентамкорреляции равным 0,7-0,8, несет в себе 0,3-0,2 единицы связей, определяемых совсем другими закономерностями, а какими - мы не знаем. Что уж и говорить о точке зрения, недавно высказанной ведущими современными биометриками, о проблемах использования корреляционного анализа для получения выводов о реальных связях между признаками13.
Представляется намного более целесообразным использование в антропологических исследованиях принципа таксономической неравноценности признаков, ярко представленного А.И. Ярхо14 и применяемого в большинстве работ: получение характеристики населения по многим параметрам, но сопоставление изучаемых групп по выявленным таксономически важным для данной территории и данного уровня изменчивости (весь географический регион, межпопуляционные различия в рамках одного народа, в рамках небольшого субрегиона и пр.) показателям.Начиная с 1970 г., автором проводятся исследования по морфологии головы и лица и одонтологии населения разных регионов. Поэтому именно эти две системы антропологических признаков и были избраны в качестве основных.
Морфология головы и лица описывалась кефалометрически и кефало-скопически. Материал собирался в соответствии с описанием методов, проведенным В.В. Бунаком15 с добавлением признаков, предложенных Г.Ф. Дебе-цом (горизонтальная профилировка лица и степень выступания скул) , Л.В.
Место населения Средней Азии в расовых классификациях народов мира
Первые классификации человечества затрагивали лишь основы расовой систематики . Исследователи пытались выделить и обосновать реальность только больших рас. Но и это было не просто, так как отсутствовали полноценные антропологические материалы, да и многие народы просто не были известны. Все это в полной мере касается и населения Средней Азии. Народам, расселенным в этом регионе, в первых расовых классификациях не отводится определенного места. До конца XIX века население к востоку от линии Обь - Каспий - Ганг относят к азиатской (называемой в разных классификациях или монголоидной, или татарской, или калмыкской и т.д.) расе.Только лишь благодаря путешествиям А.П. Федченко, Гордона, Шоу, Вуда и других, а также антропологическим материалам, собранным Ф. Уй-фальви, С.Г. Масловским, Благовещенским и Богоявленским, были получены одни из первых объективных сведений о населении Средней Азии. На основании этих исследований И. Деникер впервые выделил специальный тип для народов данного региона - промежуточный между европеоидным и монголоидным расовыми кругами - Type touranien. В первом изложении своей расовой классификации в 1889 г.2 он счел этот тип ветвью урало-алтайской или турко-финской расы.
В том же 1889 г. А. Катрфаж3 дает более дробную классификацию народов Средней Азии. Включая в таксономически ценные признаки языковую принадлежность народа, его историю и учитывая величину головного указателя внутри allophyle blanche, автор выделяет две ветви: индоевропейскую и памиро-европейскую. В свою очередь внутри памиро-европейцев находим три семьи кельтскую, славянскую и таджикскую, последняя из которых состоит из одного вида - горных таджиков. Кроме того, внутри сибирской ветви находит свое место тюркская ветвь, состоящая из двух семейств: якутов и киргизов. Киргизы, в свою очередь, делятся им на две группы - узбеки (вид узбеки) и казахи (вид кипчаки). Важны еще несколько замечаний, сделанных А. Катрфажем: 1) тюркская раса имеет общие черты с финской и арийской расами белого ствола; 2) узбеки Ферганы являются метисами между тюрками и иранцами.В своих более поздних (1897, 1900, 1926 гг.) публикациях классификации И. Деникер4 приписывает населению Средней Азии самостоятельную Race turque или Race turcotatar, относящуюся к монголоидам, отмечая, однако, ее промежуточное, или по крайней мере окраинное положение внутри этой группировки, из-за сближения с европеоидами. Внутри Race turcotatar он выделяет три тюркские группы: центральную, восточную и западную. Представителями восточной группы являются уйгуры и "турки" восточного Туркестана; западной - туркмены и азербайджанцы; центральной - киргизы, тянь-шаньские кара-киргизы, а из узбеков и сартов - жители городов и сел в русском Туркестане, более или менее подверженные иранским влияниям. По мнению И. Деникера, наиболее типичным представителем туранской расы является центральная тюркская группа. Восточная же испытала на себе влияние тунгидной и угорской рас, а западная - ассироидного, индо-афганского и арабского элементов. Исследователь включает туранскую расу в евразийскую группу (ствол F). Горные таджики южных районов Средней Азии, сходные по антропологическим особенностям с населением Афганистана, могут быть отнесены к индо-афганской локальной расе европеоидного ствола "С" (Деникер, 1902).
Русский исследователь А.А. Ивановский в 1904 г. создал первую русскую расовую классификацию антропологических типов России , в которой население описываемой территории, все тюрко- и ираноязычные народы вы делялись в своеобразную Среднеазиатскую группу. В 1911 г. он опубликовал классификацию антропологических типов уже всего земного шара. И в ней население Средней Азии и современного Казахстана представляет собой своеобразный антропологический вариант, отличающийся от соседних.6 К сожалению, в обеих классификациях А.А. Ивановский взял за основу комплекс измерительных признаков и почти совсем исключил описательные. Сходство и различие народов устанавливались им на основе так называемого "суммирования разниц" без учета таксономического значения признаков, что сильно искажало, а зачастую и просто изменяло соотношения между сопоставляемыми группами. Этот подход был подвергнут жесткой, но объективной критике уже Д.Н. Анучиным и Г.А. Кожевниковым на защите работы в качестве диссертации, а также позднее8.
Более поздние авторы, следовавшие за И. Деникером, включали население Средней Азии в монголоидов. Так, например, Дж. Серджи выделял в составе рода Homo asiaticus вид Homo eurasicus; У.К. Грегори10 в составе группы G-Mongoloids выделили вид Homo sapiens turcoatar. Он же отнес туркмен к виду Homo sapiens mediteraneus в группе C-Melanoids или Mediterranoids; Ж. Монтандон11 выделяет туранскую расу также внутри монголоидов.Р. Биасутти, следуя за А. Катрфажем, указывает на присутствие на территории Средней Азии двух формаций: turchestanica и mediterraneo-iranica,6 Ивановский А.А. Население земного шара. Опыт антропологической классифика
История антропологического изучения
Первые антропологические исследования ногайцев относятся к началу XX века. Летом 1907 года П.Н. Пашин предпринял поездку в ногайские степи с антропологическими целями. Помимо антропологических материалов, П.Н. Пашин приводит и данные по их родо-племенной структуре, отмечая, что «в настоящее время ногайцы делятся на едисанцев, едишкульцев и джембулу ковцев, ... караногайцев». Исследования проводились среди 66 мужчин в воз ф расте от 19 до 56 лет в Ачикулакском приставстве. Характеризуя признаки, которые сейчас мы бы назвали описательными, П.Н. Пашин отмечает прямые черные волосы, редкие усы и бороду, слабую обволошенность тела, черные или темно-карие узкие глаза, иногда явно косого разреза. У детей автор отмечал «закрытый внутренний угол глаза» (то есть, говоря современным языком, эпикантус). Исследователь пришел к выводу, что ногайцы представляют собой не «чистую народность, а смешанную», причем преобладающим компонентом у них является «монгольский». По мнению П.Н. Пашина, в их состав вошел и другой компонент, давший большой процент длинноголовых субъектов. Сравнивая ногайцев с другими народами, автор отметил их сходство с калмыками по сводным данным всех авторов.2 В 1926-1928 гг. В.И. Левиным было обследовано 109 ногайцев Черкесской автономной области. Автор указывает на выраженность у ногайцев, по сравнению с остальным населением Северного Кавказа, монголоидного комплекса признаков: слабого развития волосяного покрова, меньшего процента вьшуклой спинки носа и опущенного основания, большего развития складки верхнего века. Левин заключает, что монголоидный тип, вошедший в состав некоторых восточно-черкесских племен, в особенности кабардинцев и бесле-неевцев, в наибольшей чистоте сохранился у ногайцев.3 В 1928 году экспедицией ВАН под руководством Н. В. Теребинской был собран материал по караногайцам Кизлярского и ногайцам Бабаюртов-ского районов, изучено 377 мужчин и 178 женщин.
Средние величины опубликованы в работе А. И. Ярхо.5 В сентябре - октябре 1930 года состоялась экспедиция к ногайцам Дагестанской АССР под руководством А. И. Ярхо. Эта экспедиция, помимо всего прочего, замечательна тем, что является одним из первых опытов проведения комплексных биосоциальных исследований. Целью экспедиции было всестороннее изучение проблемы вымирания ногайцев. Соответственно, в програм му был включен не только медико-биологический комплекс признаков, но и ряд социально-экономических исследований. Работы протекали в Ачикулак-ском и Караногайском районах северного Дагестана. По расовой программе были произведены измерения 700 мужчин племен едисан, ембойлук, едиш-куль и караногай. В результате расового анализа (опыта систематики монголоидных и переходных типов) автор приходит к выводу о наличии в качестве основных компонентов в составе ногайцев центральноазиатского или саянского типа (Н. s. asiaticus var. centralis), южно-сибирского или алтайского типа (Н. s. asiaticus var. sibirica meridionalis) и средиземноморской расы (Н. s. indo-europaeus var. mediterranea), а в виде примеси - яфетического типа (Н. s. indo-europaeus var. caucasica). Автор особо подчеркивает концентрацию у ногайцев монголоидных элементов.7 Следующее по времени, летом 1951 г., обследование ногайцев проводилось Н.Н. Миклашевской. Кефалометрически и кефалоскопически были изучены ПО ногайцев (мужчины в возрасте от 18 до 50 лет) Бабаюртовского района Дагестана. Сравнительный анализ собранных данных привел автора к выводу о наличии у ногайцев, в отличие от географически соседствующих с ними кумыков и даргинцев, монголоидных признаков: значительный процент эпикантуса, слабый рост бороды, слабое развитие третичного волосяного покрова, слабая горизонтальная профилировка лица, низкое переносье.
Вслед за Т.А. Трофимовой автор относит ногайцев к монголоидным группам, несущим на себе черты метисации с европеоидным элементом.8 В 1954 году антропологическая экспедиция Института экспериментальной морфологии им А. Н. Натишвили АН Грузинской ССР обследовала ногайцев Икон-Халкского района Карачаево-Черкесии (кубанские ногайцы). Г. К. Джанберидзе дает им следующую морфологическую характеристику: минимальное развитие волосяного покрова на лице и груди, довольно высокий процент наличия эпикантуса (34,7%), темная пигментация, плоское с сильно выступающими скулами, широкое и высокое лицо, низкое переносье, плоский нос, минимальный среди обследованных кавказских групп процент выпуклых спинок носа и максимальный процент наличия складки верхнего века. «Монголоидные признаки ослаблены у ногайцев вследствие их продолжительного пребывания на Кавказе, но .. .ногайцы одинаково резко отличаются как от абхазов и мегрелов, так и от северокавказских групп - адыгейцев, черкесов и абазин».9 М.Г. Абдушелишвили в своем обобщающем труде «Антропология древнего и современного населения Грузии» указывает на наличие каспийского типа (по В. В. Бунаку) в составе этой группы.10 Так как карагаши, или астраханские татары, входили в состав ногайцев до начала XVII в. и лишь в 1740 г. поселились в Нижнем Поволжье, целесообразно упомянуть исследование А.
Далингера, предпринятое в 1887 г. среди татар, населяющих Астрахань. Из антропологических признаков использованы были лишь рост и окружность груди. Позднее, в 1932 г. экспедицией Антропологического института МГУ в составе Г. Ф. Дебеца и Т. А. Трофимовой, в 1932 г. были исследованы 158 мужчин-карагашей в Красноярском районе Астраханской губернии.11 Г.Д. Хить были собраны отпечатки ладоней и пальцев рук ногайцев Ка-раногайского района Дагестана. Данные дерматоглифических исследований свидетельствуют, что эта группа представляет собой классический образец метисной популяции с преобладающей долей монголоидного компонента, чрезвычайно сходной с сибирскими тюрками, казахами, хакасами и другими народами, в расо- и этногенезе которых огромную роль сыграл кьшчакский пласт. Отмечается сходство ногайцев с крымскими татарами. «Астраханские татары - смешанная группа, занимающая промежуточное положение между
