Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Археоботаническое направление в археологии. Характеристика археоботанических источников и методик их изучения 17
1. Археоботаническое направление в археологии: краткий очерк истории становления и развития 17
2. Общая характеристика археоботанических источников 21
3. Источники, методики и процедуры исследования, использованные в работе 29
Глава II. Географический очерк Приморского края. Обзор палеогеографич- ской обстановки на юге Дальнего Востока России в среднем голо цене (7500-2600 л.н.) 45
1. Современная природная обстановка Приморского края: рельеф, гидрография, климат, растительность, агроклиматические ресурсы 46
2. Обзор палеогеографической обстановки на юге Дальнего Востока России в среднем голоцене (7500-2600 л.н.) 60
Глава III. Использование растений населением Приморья в атлантическом периоде голоцена (7500-5000 л.н.) 68
1. Использование растений населением руднинской археологической культуры (по материалам стоянки в пещере Чертовые Ворота) 70
2. Использование растений населением бойсманской археологической культуры (по материалам поселения Бойсмана 1) 79
3. Использовании растений населением Приморья в атлантическом периоде голоцена (7500-5000 л.н.) 92
Глава IV. Использование растений населением Приморья с конца атлантического периода до середины суббореального периода голоцена (5300-3300 л.н.) по материалам поселений зайсановской культурной традиции 95
1. Поселение Кроуновка 1 98
2. Поселение Рыбак 1 147
3. Поселение Зайсановка 7 148
4. Поселение Зайсановка 1 172
5. Поселение Мустанг 1 188
6. Поселение Шекляево 7 197
7. Поселение Новоселище 4 205
8. Поселение Реттиховка-Геологическая 224
9. Использование растений населением зайсановской культурной традиции в Приморье 235
Глава V. Использование растений населением Приморья во второй половине суббореальной фазы голоцена (3000-2600 л.н.) по материалам поселений периода раннего металла 243
1. Поселение Новоселище 4 247
2. Поселение Анучино 14 255
3. Использование растений населением Приморья в период раннего металла 260
Глава VI. Использование растений населением Приморья в среднем голоцене в контексте данных по Восточной Азии 264
1. Появление и эволюция земледелия в Восточной Азии 267
2 Использование растений населением Приморья в среднем голоцене 294
3. Использование растений населением Восточной Азии в среднем голоцене 298
Заключение
Список использованных источников и литературы 305
Список сокращений 329
Список иллюстраций 330
Приложение 337
- Общая характеристика археоботанических источников
- Источники, методики и процедуры исследования, использованные в работе
- Обзор палеогеографической обстановки на юге Дальнего Востока России в среднем голоцене (7500-2600 л.н.)
- Использование растений населением бойсманской археологической культуры (по материалам поселения Бойсмана 1)
Введение к работе
Не вызывает сомнения, что растения играли огромную роль в обеспечении биологических и социальных потребностей человека на всех этапах культурной эволюции. Для человека пищевая роль растений a priori считается главной. Изначально гоминиды эволюционировали как всеядные млекопитающие, и пища растительного происхождения занимала большое место в их диете, особенно в определенные сезоны (Фоули 1990: 261). До сих пор в балансе питания человека среди основных компонентов (белки, жиры и углеводы) преобладают углеводы.1 Углеводы имеют исключительно растительное происхождение, их главным источником являются злаки, корнеплоды, плоды (Уайнер 1979: 492). На самых ранних этапах человеческой праистории растения использовались, вероятно, только для удовлетворения пищевых потребностей, но постепенно спектр их применения расширялся. Растения стали использовать в качестве материала для изготовления орудий, постройки жилищ. Овладение огнем стало возможным только благодаря использованию растений как источника тепловой энергии. При этом роль растений в системах жизнеобеспечения древнего населения менялась в зависимости от экологических условий и исторических периодов.
Изучение различных аспектов взаимодействия человека и растений представляется актуальным и важным для археологии. Оно является составной частью палеоэкономических и палеоэкологических исследований* древних обществ, ставящих своей целью реконструкцию систем хозяйства или жизнеобеспечения'древнего населения, изучение конкретных моделей адаптации древних коллективов к природной среде, экологических аспектов культурной эволюции. При проведении таких исследований широко приме-
1 В данном случае речь не идет о сообществах, проживающих в экстремальных экологических условиях, и вынужденных ограничено использовать растительные ресурсы из-за их недостатка (как, например, эскимосы).
няются разнообразные методы естественных наук. Число таких комплексных исследований увеличивается с каждым годом.
Представленное исследование проведено в рамках экологического подхода к изучению систем жизнеобеспечения древнего населения Приморья. Оно нацелено на реконструкцию некоторых аспектов взаимодействия человека и растений в древности, а именно выявление таких компонентов систем жизнеобеспечения населения Приморья в эпоху неолита и раннего металла, как собирательство дикорастущих растений и земледелие, и определение места этих компонентов в системах жизнеобеспечения различных групп населения в различные культурно-исторические периоды.
Территория Приморья активно изучается археологами, начиная лишь с середины 50-х гг. XX в. Тем не менее, к настоящему времени накоплены значительные данные, выделены археологические культуры, относимые к различным культурно-хронологическим, периодам, предложены периодизацион-ные и хронологические схемы древней истории Приморья. Но, не смотря- на успехи приморской археологии, представление специалистов о системах жизнеобеспечения древнего населения на этой территории остаются в большей степени гипотетическими и упрощенными. Полностью отсутствовали, построенные на археоботанических данных, представления о том, какое место в системах жизнеобеспечения занимало собирательство дикорастущих растений и земледелие, какие растения являлись объектами собирательства, когда появилось земледелие, как оно эволюционировало, что выращивали ранние земледельцы и т.п. Изучение роли растений в археологии юга Дальнего Востока России затрагивалось только в связи с разработкой проблемы появления земледелия.
Историографический обзор работ, посвященных этой проблематике, опубликованных до начала 90-х гг. XX в., представлен в работе Н.А. Клюева «Археология первобытного общества Приморья и Приамурья: история идей и концепций» (Клюев 1994: 55-85).
Постановка проблемы появления земледелия на юге Дальнего Востока России связана с именем А.П. Окладникова. Им в конце 50-х гг. XX в. было выдвинуто предположение о том, что земледелие на юге Дальнего Востока появилось в неолите, не позднее III тысячелетия до н.э. (Окладников 1960: 6— 7; 1962). Для подтверждения этого тезиса ученым привлекались данные о находках на поселениях неолитического времени каменных орудий (в частности терочников, курантов, каменных ножей), назначение которых a priory трактовалось как земледельческое. Также в качестве доказательства был применен метод широких аналогий и- привлечены данные о находках остатков культурных растений и земледельческих орудий на сопредельных территориях, вплоть до Внутренней Монголии (Окладников 1960: 6-7). Но прямых подтверждений существования земледелия на неолитических памятниках юга Дальнего Востока России, т.е. остатков самих культурных растений, в; то время обнаружено не было. Находки таких остатков были зафиксированы на поселении Кировское 1 в жилище, относящемся к бронзовому веку..-
Дальнейшее развитие тезис о неолитическом времени появления земледелия на юге Дальнего Востока получил в совместной статье А.П. Окладникова и Д.Л. Бродянского «Дальневосточный очаг древнего земледелия» (Окладников, Бродянский 1969: 3-14). Это была первая крупная работа в дальневосточной археологии полностью посвященная проблеме появления земледелия на юге Дальнего Востока России. В ней, кроме повторения предположения о неолитическом времени появления земледелия- на юге Дальнего Востока, была высказана идея о существовании дальневосточного очага земледелия в обширном регионе, включавшем Приморье, Приамурье, Маньчжурию, север Корейского полуострова, часть Внутренней Монголии. Доказательства неолитического времени появления земледелия в Приморье, как и ранее, были построены на анализе косвенных данных — орудийного комплекса с ряда археологических памятников периода неолита и привлечении аналогий по сопредельным территориям. Было высказано предположе-
ниє о возможном существовании пашенного земледелия на юге Дальнего Востока России уже в неолите. Главными подтверждениями существования дальневосточного очага авторы статьи признавали относительно высокий уровень социально-экономического развития населения юга Дальнего Востока, его оседлость, геоботанический фон, т.е. наличие в местной флоре растений, подходящих для доместикации (соя уссурийская, щетинник зеленый) (Окладников, Бродянский 1969: 3-14). Авторы статьи подчеркивали отличие северокитайского земледельческого центра (под которым подразумевалась территория распространения самых ранних из известных на то время земледельческих культур луншань и яншао) от районов Приморья, Северной Кореи, Маньчжурии, Внутренней Монголии по типу и набору некоторых орудий земледельческого вида. По мнению А.П. Окладникова и Д.Л. Бродянского, эти две «земледельческие культурные провинции Восточ- <v. ной Азии» длительное время развивались синхронно (Окладников, Бродянский 1969: 3-14). При этом северо-восточные территории, как предполагали >' авторы статьи, могли обогатить северокитайский центр плугами с каменными лемехами, чумизой (просо итальянское) и конструкциями прямоугольных . полуподземных домов (Окладников, Бродянский 1969: 13). Все эти предположения строились исключительно на косвенных данных. В то время ни на одном памятнике неолитического времени в Приморье, Приамурье и соседней Маньчжурии не было обнаружено ни одного семени культурного растения.
Появление статьи «Дальневосточный очаг древнего земледелия» вызвало бурную дискуссию по проблеме времени появления земледелия и в целом производящего хозяйства на юге Дальнего Востока России. Все работы, появившиеся после выхода статьи А.П. Окладникова и Д.Л. Бродянского, могут быть разделены на две группы.
Одни исследователи разделяли мнение А.П. Окладникова о неолитическом времени появлении земледелия на Дальнем Востоке России и опирались
на аналогичную систему доказательств — длительная оседлость населения, распространение орудий земледельческого облика и данные о земледелии на сопредельных территориях. Так, А.П. Деревянко полагал, что «формирование производящего хозяйства у племен Приамурья и Приморья» могло проходить те же последовательные стадии, что и у племен побережья Перу: оседлый рыбный промысел, активное собирательство растений и затем земледелие (Деревянко 1973:235). Вслед за А.П.Окладниковым и Д.Л. Бродянским он, подчеркивая существование различий между земледельческой культурой яншао и неолитическими культурами Приморья, Среднего Амура, Северо-Восточного Китая и Восточной Монголии, не исключал возможности возникновения земледелия и доместикации некоторых видов культурных растений на юге Дальнего Востока в неолите «на местной основе» (Деревянко 1973: 237).
Другие исследователи'были более осторожны в определении времени появления раннего земледелия на юге Дальнего Востока, настойчиво говоря о необходимости, обнаружения прямых доказательств, т.е. остатков растений, для решения вопроса о времени появления земледелия на территории юга Дальнего Востока. Так Ж.В. Андреева подчеркивала, что «земледелие было известно в Приморье, судя по находкам обгоревших зерен культурных злаков, в эпоху бронзы» (Андреева 1973: 234; 1994: 102-103). Ею было проведено изучение земледелия и скотоводства в эпоху железного века на основе археологических данных и сделаны выводы о ручном способе обработки земли в Приморье и небольшом удельном весе земледелия даже в хозяйстве населения янковской культуры раннего железного века (Андреева 1973:236). Формирование условий для пашенного земледелия и увеличение роли земледелия в системах жизнеобеспечения населения Приморья произошло, по ее мнению, только на рубеже веков и в начале I тыс. н.э. (Андреева 1973: 241).
В 70-х гг. XX в. в литературе появилось сообщение о находках в неолитических слоях поселения, у с. Новопокровка на Среднем Амуре пыльцы
пшеницы (Деревянно 1973:241-242). Однако современная археоботаника рассматривает палинологические данные для доказательства существования земледелия в качестве дополнительных. Главными, т.е. прямыми доказательствами наличия земледелия являются идентифицируемые остатки растений (семена, плоды, части стеблей, колосков и т.п.) (Zohary, Hopf 1994: 2), обнаруженные в стратиграфически безупречных культурных отложениях.
Необходимость получения подобных данных особенно остро ощущалась на фоне успешных археоботанических исследований, проводимых в Японии (Crawford 1983; 1992; D'Andrea et al. 1995; Yamada, Tsubakisaka 1995). Осознание необходимости проведения подобных исследований и его больших информационных возможностей послужило толчком для применения с начала 80-х гг. XX в. Ю.Е. Вострецовым специальной методики извлечения археоботанических остатков из культурных отложений археологических памятников Приморья при их исследовании (Янушевич и др. 1989). В результате из культурных отложений археологических памятников по единой методике стал извлекаться массовый археоботанический материал. Его изучение позволило начать систематические исследования взаимодействия древнего населения Приморья и растений. Таким образом, 80-е гг. XX в. можно считать началом археоботанических исследований на юге Дальнего Востока России. Первым значимым результатом этих исследований стало положительное решение вопроса о существовании земледелия у населения кроуновской АК раннего железного века, основанного на выращивании нескольких видов культурных растений (Вострецов 1987; Янушевич и др. 1989).
В 90-х гг. дискуссия о неолитическом времени появления земледелия разгорелась вновь, чему способствовали ставшие известными в это время ар-хеоботанические данные о культивации проса и других земледельческих культур на неолитических памятниках Северного и Северо-Восточного Китая (Бродянский 1995: 105-114; Алкин 2000: 8-14). Но остатки культурных
растений на неолитических памятниках юга Дальнего Востока России по-
прежнему не были найдены. Единичные пыльцевые зерна культурных злаков
(не идентифицированы до семейства и трибы) удалось зафиксировать в от
ложениях зайсановского времени на поселении Бойсмана 2 (Верховская,
Кундышев 1993: 18-26). Использование этой находки в качестве доказатель
ства существования земледелия в Приморье в неолитическое время без нахо
док семян или других идентифицируемых макроостатков культурных расте
ний справедливо оспаривалось большинством исследователей, включая и ав
торов находки, Н.Б. Верховскую и А.С. Кундышева. Одновременно в литера
туре стали появляться и тиражироваться заявления о «первых бесспорных
свидетельствах существования зайсановского земледелия» (Бродянский
1995:109; Кузьмин 2002: 83) и неадекватные представления о ходе процесса
появления земледелия на юге Дальнего Востока России, основанные на не- ?
критическом использовании этих данных (Kuzmin 2003: 139-141; Кузьмин
2005: 165-166). ;
Дискуссия о нижней границе появления земледелия в регионе могла быть завершена только с обнаружением надежно идентифицируемых остат- t ков культурных растений. Это стало возможным лишь в начале XXI в. в результате систематического применения флотационной методики на памятниках неолитического времени сотрудниками лаборатории палеоэкологии человека ИИАЭ ДВО РАН. Ими при исследовании неолитических отложений в заполнениях жилищ сначала на поселении Новоселище 4, позднее на поселении Кроуновка 1 были обнаружены зерновки культурного проса (Клюев и др. 2002; Klyuev et al. 2003; Вострецов и др. 2003; Исследования на поселении... 2004; Krounovka 1 Site ... 2004; Сргушева 20076). Таким образом, было доказано существование земледелия на ряде поселений зайсановской культурной традиции. Предположение А.П. Окладникова о появлении земледелия на юге Дальнего Востока России не позднее III тыс. до н.э. была подтверждено реальными данными только через 40 лет.
С этого момента в изучении земледелия в Приморье начинается этап, основным содержанием которого можно считать интенсивное накопление прямых данных о существовании земледелия с памятников неолитического времени и палеометалла, построение рабочих схем динамики раннего земледелия на территории Приморья в средне-голоценовое время. Параллельно с этим процессом происходит накопление и осмысление источниковой базы о роли дикорастущих растений в системе жизнеобеспечения древнего населения Приморья. Часть полученных археоботанических материалов и результаты их изучения уже введены в научный оборот (Клюев и др. 2002; Вострецов, Сергушева и др. 2003; Сер-гушева 2002а,б; 2004, 2005).
Цель предпринятого исследования — выявить роль растений в системе жизнеобеспечения>населения Приморья в среднем голоцене на основе архео-(-логических источников, включающих эко- и артефакты из культуросодер-жащих отложений поселений среднего и позднегопериодов неолита и.ранне-. го металла (7500-2600 л.н.). Первостепенное значение в реконструкции роли растений в системе жизнеобеспечения древнего человека уделено анализу растительных остатков (семян и плодов) — прямых свидетельств существования собирательства и земледелия.
В задачи исследования входило:
создание современной базы археоботанических данных с археологических памятников Приморского края, датированных средним и поздним этапами периода неолита и временем начального палеометалла (7500-2600 л.н.)
оценка потенциальных ресурсов собирательства дикорастущих растений и земледелия на изучаемых памятниках в указанных хронологических рамках в контексте природных изменений в среднем голоцене
идентификация археоботанических остатков, представленных семенами и плодами растений, обнаруженных на изучаемых поселениях
реконструкция изменения роли собирательства пищевых дикорастущих растений и выращивания растений в системах жизнеобеспечения населения Приморья в указанных хронологических рамках
выявление соотношений между собой этих компонентов систем жизнеобеспечения для разных памятников и хронологических этапов.
реконструкция процесса появления и эволюции раннего земледелия на территории Приморья и юга Дальнего Востока России в обозначенных хронологических рамках в контексте доступных данных по Восточной Азии.
В данной работе мы ограничились рассмотрением пищевой роли рас-тений. Данная роль в системах жизнеобеспечения первобытных коллективов является одной из самых главных, особенно для сообществ, проживающих в районах с богатыми растительными ресурсами. Известно, что для поддержания нормальной жизнедеятельности организма человека, он должен получать три основных вещества: жиры, белки и углеводы. Эти вещества, помимо того, ЧТО ОНИ ЯВЛЯЮТСЯ ИСТОЧНИКаМИ ЭНерГИИ, ВЫПОЛНЯЮТ Особые фуНКЦИИ BV
процессах обмена веществ. Аминокислоты, входящие в состав белков, незаменимы для роста и восстановления тканей, синтеза многих белков. Жиры не, только являются формой хранения энергии в организме, но обеспечивают теплоизоляцию тела. Углеводы, участвуют во всех процессах превращения энергии. При этом соотношение поступающих веществ между собой может варьировать в широких пределах (Уайнер 1979: 493, 494). Обычно углеводы количественно преобладают над белками и жирами в пище человека (не обитающего в крайних экологических условиях, как, например, эскимосы). Очевидно, эту особенность питания человек унаследовал от своих предков, которым была свойственна всеядность при преобладании растительной пищи. Преобладание растительной пищи в диете даже отразилось на строении зубного аппарата гоминоидов и гоминид — наличие зубов, приспособленных к
В отдельных случаях для объяснения присутствия в культурных отложениях остатков некоторых растений автор обращался к реконструкции роли растений как лекарственных средств.
перетиранию растительной пищи (Фоули 1990: 203; Ламберт 1991). Также в качестве «наследия предков» человек современного вида сохранил биологическую адаптацию организма к избыточному поступлению углеводов, а не к их недостатку (Уайнер 1979: 494). Недостаточное количество поступающих углеводов на фоне избытка других компонентов (жиры и белки) не является критическим для функционирования организма, т.к. углеводы могут синтезироваться из них. В отличие, например, от белковой недостаточности, которая наиболее пагубно сказывается на здоровье человека (Уайнер 1979: 494).
Другая причина акцента на пищевой роли растений в данной работе была обусловлена некоторыми методическими и техническими ограничениями. Значительная часть растений, используемая человеком в пищу, представлена плодами и семенами. Именно такие остатки (как правило, в карбонизированном виде) относительно часто сохраняются в культурных отложе- ^ ниях археологических памятников. Для их идентификации и изучения не требуется специального оборудования, в большинстве случаев бывает доста- >? точно использования бинокулярного стереоскопического микроскопа.
Изучение остатков растений как материала, использовавшегося челове- , ком для постройки жилищ, изготовления орудий, иных предметов (емкостей, плетения, тканей и т.п.), а также в качестве сырья для получения красителей, клеящих веществ и др. требуется применение разнообразных естественнонаучных методов. К тому же изучение этих аспектов наталкивается на ограничения тафономического характера — находки подобных остатков (за исключением древесины) на археологических памятниках чрезвычайно редки.
Научная новизна работы. Впервые в археологии Приморья и в целом юга Дальнего Востока России в рамках экологического подхода рассматриваются вопросы использования растений человеком в .контексте природных изменений в среднем голоцене. На новой источниковой базе исследуются вопросы появления и эволюции раннего земледелия, эволюции собирательства дикорастущих растений на поселениях неолита - раннего металла на терри-
тории Приморья. Обобщается и вводится в научный оборот качественно новый массив археоботанических данных, не имеющий аналогов на сопредельных территориях, полученный с применением методик водных флотации и сепарации. Всем этим создается дополнительный стимул для расширения археоботанических исследований на юге Дальнего Востока России и развертывания аналогичных исследований на сопредельных территориях. Показана эффективность системного применения методики водной флотации при исследовании археологических памятников.
Практическая ценность работы. Собраны представительные коллекции археоботанических остатков с ряда поселений периода неолита и раннего палеометалла. Эти коллекции являются уникальными для прибрежной зоны Восточной Азии. Коллекции уже используются для сравнительного анализа и в качестве эталонов исследователями из сопредельных районов. Материалы и- выводы, представленные в диссертации, могут быть применены при создании обобщающих работ, учебных пособий, спецкурсов по археологии и истории земледелия Приморья, юга Дальнего Востока России и Восточной. Азии. Отдельные части работы могут использоваться в качестве .методических указаний при проведении археоботанических исследований.
Географические рамки исследования определялись спецификой природных условий Приморья, как части юга Дальнего Востока России, где сохранилась доледниковая флора третичного периода, обусловившая богатство и разнообразие растительности, а также наличием уникальных коллекций ботанических остатков с археологических памятников^ Приморского края, датируемых атлантическим и суббореальным периодами голоцена, собранных с помощью специальных методов.
Хронологические рамки исследования ограничены интервалом от середины атлантического периода и почти до конца суббореального периода голоцена (7500-2600 л.н.), т.е. эпохой среднего, позднего периодов неолита,
начальным периодом раннего металла, и определяются наличием археобота-нических данных с поселений этого временного интервала.
В работе широко используются термины геологической хронологии (средний голоцен, атлантический, суббореальный периоды голоцена). Это обусловлено тем, что работа проводилась в рамках экологического подхода и строилась на результатах палеогеографических исследований климатической обстановки на юге Дальнего Востока в среднем голоцене. Для возможности проведения сопоставлений с данными палеогеографии в работе использовались некалиброванные даты.
Апробация работы. Предварительные результаты работы были представлены автором в докладах на международных и региональных конференциях и семинарах, проходивших в гг. Владивостоке, Хабаровске, Кумамото (Япония), Иксан (Республика Корея), Годичной сессии Института истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН (ИИАЭ ДВО РАН — г. Владивосток), заседаниях лаборатории палеоэкологии человека ИИАЭ ДВО РАН, заседании Отдела археологии Центральной Азии* и Кавказа Института истории материальной культуры РАН (ИИМК РАН -г. Санкт-Петербург). Ряд вопросов и положений диссертации освещался в статьях, опубликованных в России и Японии.
Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, шести глав, заключения, библиографии на русском и иностранных языках, списка иллюстраций и сокращений, приложения с иллюстрациями.
З.В. Янушевич
, к.и.н. Ю.Е. Вострецову, введших его в
Благодарности. Автор приносит свою искреннюю благодарность своим учителям д.б.н.
мир археологии и археоботаники. А также коллегам-археологам из Института истории, археологии и этнографии ДВО РАН, без чьей поддержки эта работа не могла состояться.
Общая характеристика археоботанических источников
Для получения археоботанических источников были использованы полевые и лабораторные методики.
Полевые методики для получения археоботанических остатков. Критическим моментом получения добротной источниковой базы для археоботанических исследований являются полевые методики получения растительных остатков. По этой причине описанию этих методик уделено большое место в данной работе (Рис. 2).
Юг Дальнего Востока России относится к регионам с кислым составом почв, поэтому остатки растений в культурных отложениях археологических памятников сохраняются исключительно в карбонизированном виде. Для их извлечения применялась методика водной флотации, в отдельных случаях, при визуальном обнаружении в культурном слое растительных остатков — методика визуальной выборки. Останавливаться специально на характеристике методики визуальной выборки мы не будем. Укажем только, что она предназначена для изъятия остатков растений, визуально различимых в культурных отложениях. При использовании только этой методики для извлечения из культурных отложений остатков растений исключены находки мелких остатков или их фрагментов. Исследователь будет иметь только те растительные остатки, которые ему удалось увидеть в слое. Это в конечном итоге скажется на полноте полученной информации по использованию растений. В качестве иллюстрации приведем результаты сравнения состава и количества находок растительных остатков из нижней части культурного слоя поселения Зайсановка 7 (раскопки 2004 г.), полученных с применением обеих методик (табл. 1).
Согласно данным таблицы, во флотационных пробах полностью дублируется весь спектр растительных остатков, обнаруженных в пробах визуальной выборки. Но при этом добавляется еще один вид пищевых дикорастущих растения (виноград), не зафиксированный по результатам визуальной выборки. Кроме того, только во флотационных пробах зафиксированы семе на мари, клевера, осоки и неидентифицированного-бобового растения, а также значительное число неопределенных растительных остатков. По нашему мнению, этот пример наглядно демонстрирует преимущество флотационной методики для получения археоботанических остатков из культурных отложений.
В отличие от методики визуальной выборки, методика водной флотации направлена на выделение из вмещающих почвенных отложений всех видов карбонизированных растительных остатков: древесины, семян, плодов, других частей растений, вне зависимости от их размеров. При использовании этой методики можно говорить о получении относительно сбалансированной коллекций4 археоботанических остатков: Методика водной- флотации была заимствована из палеоботаники в 50-х гг. прошлого века. Ее появление в археологии было обусловлено необходимостью гарантированного извлечения-ботанических остатков,из культурных отложений и обусловлено возросшим вниманием к изучению роли растений в жизни человека в различные периоды культурной эволюции. Водная флотация, спорадически применяемая на первых порах, сейчас занимает первое место среди полевых археоботанических методик. Главными ее преимуществами являются эффективность и доступность, т.к. для ее проведения не требуется специального, дорогостоящего оборудования и исключительных навыков. Необходимы лишь аккуратность и настойчивость.5
Источники, методики и процедуры исследования, использованные в работе
Грунт для флотации должен отбираться с таким учетом, чтобы охватить как можно большее количество объектов, потенциально пригодных для получения растительных остатков. В этом отношении особо перспективными являются нижние части заполнений жилищ, околоочажные пространства, заполнения сосудов, хозяйственных ям, хранилищ и т.п.
Существует ручная и машинная водная флотация. При машинной флотации используют флотационную машину, в которой почва промывается водой, подаваемой под небольшим давлением насосом. Использование машинной флотации оправдано при проведении широкомасштабных раскопок и при необходимости флотации больших объемов почвы.
На археологических объектах Приморского края мы использовали ручную водную флотацию, и водную сепарацию, которые осуществляли следующим образом.
Технология водной ручной флотации. В ведро на /г- /з объема, заполненного водой, предварительно процеженной через почвенное сито, осторожно помещали отобранный для флотации грунт. При этом максимальное количество погружаемого грунта было меньше 7з объема ведра. Содержимое ведра тщательно и осторожно перемешивали круговыми движениями до тех пор, пока на дне не оседал песок или дресьва с илистой массой на поверхности . При перемешивании следили за тем, чтобы часть воды с уже всплывшими частицами не выплескивалась через верхний край ведра в результате особо энергичных движений. Всплывшие легкие частицы — карбонизированные семена, древесные угли, корешки растений и т.п. собирали с поверхности небольшой емкостью вместе с водой и с ней выливали на почвенное сито (размер ячеек не более 0,25-0,5 мм). Полученную легкую фракцию промывали прямо на сите в ведре чистой водой или в проточной воде, опуская и поднимая его плавными движениями, до полного вымывания глинистых частиц. Опыт показывает, что при известном опыте на флотацию содержимого одного ведра (около 5 л почвы) уходит 10-15 минут.
Технология водной сепарации. Осевшую на дно ведра тяжелую фракцию сливали с остатками воды на другое сито для водной сепарации. Выбор размера ячеек сита (2 или 5 мм) зависел от состава почвы. Супесчаные и легкие суглинистые почвы промывались через сито с размером ячеек 2 мм, глинистые — через 5 мм. Тяжелую фракцию промывали на этом сите в проточной воде. Почва вымывалась, на сите оставались камни, мелкие артефакты, угли и фрагменты скорлупы орехов, желудей и т.п. Из промытой фракции растительные остатки сразу выбирались и помещались в легкую фракцию этой же пробы, промытую ранее, таким образом, получалась флотационная проба (Рис. 2).
Далее полученную пробу сушили в фотокюветах или других неглубоких емкостях, накрыв марлей для защиты от попадания современных семян. Высушенные пробы помещали в бумажные крафтовые пакеты, снабженные этикетками с шифром местонахождения образца. В пробах всегда содержится некоторое количество современных корешков, листьев и т.п. Их целесообразно оставлять в пакете для дополнительной защиты хрупких древних кар-поидов во время упаковки и транспортировки. Для этой же цели мы дополнительно помещали в пакет мелко нарезанную бумагу, предохраняющую пакеты от сдавливания, а их хрупкое содержимое от разрушения. Лабораторные методики получения археоботанических остатков. На следующем этапе в лабораторных условиях из флотационных проб с использованием ситового анализа извлекались растительные остатки. Флотационная проба (содержащая как археоботанические остатки, так и части современных растений, другие примеси) с помощью набора почвенных сит с разным диаметром ячеек сетки (от 5 до 0,25 мм) делилась,на несколько размерных фракций. И уже из полученных фракций последовательно выбирались остатки растений. При этом для обнаружения и извлечения остатков из самых мелких размерных фракций (0,25-0,5 мм) использовался стереоскопический бинокулярный микроскоп. Полученные растительные остатки сортировались по видам: угли, семена и плоды растений, фрагменты паренхимы. Далее растительные остатки идентифицировались, т.е. определялась их видовая принадлежность.
Кроме карбонизированных семян и плодов, извлеченных из флотационных проб, в рамках данной работы были изучены отпечатки семян на дне керамического сосуда. Для видового определения семян оставивших эти отпечатки с них делались слепки. Для этого была использована методика изготовления силиконовых слепков с отпечатков на керамике, разработанная в Археологическом центре г. Фукуока (Япония) (Руководство по изготовлению... 2005). Пустоты на керамике, образовавшиеся после того, как во время обжига сосуда сгорели семена, заполнялись специально подготовленным силиконом. После его застывания слепок извлекался и изучался под электронным сканирующим микроскопом. Данная методика была применена автором однократно (поселение Зайсановка 7), т.к. на керамических фрагментах с других археологических памятников отпечатки семян не были обнаружены.
Обзор палеогеографической обстановки на юге Дальнего Востока России в среднем голоцене (7500-2600 л.н.)
Хронологические рамки данной работы охватывают временной интервал почти 5000 лет от 7500 л.н. до 2600 л.н. Для юга Дальнего Востока эти временные рамки включают большую часть.атлантического и суббореального периодов среднего голоцена. Весь средний голоцен длился почти 5800 л.н. (8000-2200 л.н.). Атлантический период (барабашевская фаза) занимает временной интервал 8000-4700 л.н. Суббореальный период (амбинская фаза) — 4200-2200 л.н. Интервал 4700-4200 л.н. считается переходным от атлантического периода к суббореальному. Климат этих периодов на территории юга Дальнего Востока России не был однородным, он неоднократно менялся. Для территории Приморья в это время выделяется несколько климатических интервалов неравнозначных по содержанию и длительности. Реконструкции климатических изменений и ландшафтов для указанного периода проведены А.М1. Коротким на основе анализа спорово-пыльцевых и диатомовых комплексов болотных, озерных и аллювиальных отложений Южного и Западного Приморья (Короткий и др. 1980; Короткий и др... 1988; Короткий и др. 1997) и проиллюстрированы на схеме (Рис. 9). Интервал 7500-6000 л.н. соответствует начальному этапу климатического оптимума голоцена. В материковой части юга Дальнего Востока климатический оптимум совпадает с атлантической фазой и приходит на смену похолоданию климата, фиксируемому на рубеже бореального и атлантического периодов голоцена. На равнинах, в предгорьях и низкогорьях уже в начале климатического оптимума широко распространяются полидоминантные широколиственные лесные формации. Для спорово-пыльцевых комплексов этого времени характерно исключительное разнообразие пыльцы широколиственных пород с общей суммой до 70% (орех маньчжурский, ильм, дуб монгольский, липа, бархат, клен, ясень, граб сердцелистный, сирень, лещина) (Короткий 2005:28-29). На юге Приморья в составе широколиственных лесов большее, чем в настоящее время; распространение имели теплолюбивые породы — дуб зубчатый, граб, бархат, ясень. Подобные леса распространились вплоть до устья р. Самарги. В долине р. Уссури произрастали сомкнутые дубовые леса. На севере они достигали 50-52с.ш. На і
Приханкайской равнине существовали дубово-березово-сосновые леса с участками остепненной растительности. Интервал 6000—5400л.н. соответствует максимуму атлантической трансгрессии моря, когда его уровень был на 2,5-3,0 м выше современного (Короткий 1994). В это время образовалось много ингрессионных заливов и лагун. Береговая линия становится максимально изрезанной. В отложениях этого времени фиксируется умеренно термофильный спорово-пыльцевой комплекс, соответствующий полидоминантным широколиственным лесам (Короткий и др. 1980; Голубева, Караулова 1983; Короткий 1994). Интервал 5400-5200 л.н. Во время этого интервала произошло непродолжительное похолодание, которое предшествовало последующему за ним более ощутимому ухудшению климатических условий. Интервал 5200—4700л.н. Ему соответствует конечная фаза потепления климата в атлантическом периоде голоцена и начало похолодания. В это время на юге
Приморья имели достаточно широкое распространение полидоминантные широколиственные леса, в Западном Приморье — дубово-березовые леса с остепненным редколесьем и достаточным участием широколиственных термофилов (Короткий и др. 2004). Интервал 4700-4200 л.н. В это время происходят достаточно интенсивное похолодание и иссушение климата. Уровень моря понижается до отметок на 4— 5 м ниже современного. В результате на побережье произошло выдвижение аллювиальных дельт, обмеление или исчезновение лагун, мелких бухт и. глубоких заливов, а на участках интенсивной аккумуляции в прибрежной зоне образовались пресные озера (Короткий и др. 2004). В это время происходило учащение штормовых ситуаций. В целом, эти процессы привели к выравниванию береговой линии и упрощению структуры морских ландшафтов.
В этом интервале в период 4600-4300 л.н., достигает своего максимума) иссушение климата, с которым вероятно, связано увеличение засушливых ситуаций в первую половину вегетационного периода. В континентальной зоне эти изменения привели к спаду агроклиматических ресурсов. В прибрежной зоне засухи смягчались благодаря туманам и большему количеству осадков, обусловленными эффектом предвосхождения воздушных масс с высоким содержанием водяных паров (Колесников 1954: 11; Архангельский 1958). В составе растительности Южного Приморья отмечается сокращение роли термофильных элементов на фоне увеличения дуба монгольского, березы и ольхи. С этой фазой связано первая крупная экспансия сосны корейской на низких уровнях рельефа в Южном Приморье (Короткий и др. 1980; Короткий и др. 1997).
Использование растений населением бойсманской археологической культуры (по материалам поселения Бойсмана 1)
Подробный анализ палеогеографической обстановки района стоянки Чертовы Ворота, зоны ее хозяйственного использования, а также оценка потенциальных ресурсов охоты на наземных животных, рыболовства и собира тельства дикорастущих растений представлены в коллективной монографии «Неолит юга Дальнего Востока...» (Неолит юга ... 1991: 148-176). Поэтому остановимся на этих вопросах лишь в общих чертах. На основании палеогеографических данных установлено, что во время заселения пещеры в ее окружении господствовали хвойно-широколиственные леса сложного состава (Неолит юга ... 1991: 149). Среднегодовые температуры были на 3-5С выше современных, что установлено по увеличению доли термофильных пород и резкому смещению вверх растительных поясов Сихотэ-Алиня в этот период, а также по изменению состава фораминифер и диатомей (Короткий 2005: 30).
В зону активного хозяйственного использования обитателей пещеры входили восточные облесенные склоны Сихотэ-Алиня, районы верхних течений горных pp.- Кривая, Нежданка, Рудная. Район расположения стоянки был пригоден для охоты на наземных млекопитающих, собирательства дикорастущих растений (Неолит юга ... 1991: 149).
Существует мнение, что по своему характеру стоянка в пещере Чертовы Ворота могла являться убежищем, где скрывалась группа близкородственных людей (Кузнецов 2002: 17-29). Действительно, место стоянки удаленное, глухое — верховья небольшой таежной речки. Его потенциальные ресурсы, были менее богаты, чем в нижнем течении той же реки.
В предыдущей главе указывалось, что, пищевые ресурсы хвойно-широколиственных лесов в Приморье с позиций собирательства дикорастущих растений отличаются средней продуктивностью. Согласно палеогеографической реконструкции района стоянки, ее обитатели могли собирать и заготавливать плоды таких дикорастущих растений, как дуб монгольский, орех маньчжурский, сосна корейская, лещина, амурский виноград, лимонник китайский, актинидия и др. (Неолит юга ... 1991: 149). Некоторые из этих растений произрастали вблизи пещеры в составе хвойно-широколиственного леса (сосна корейская), другие — в составе долинных лесов нижних течений горных рек (орех маньчжурский, бархат амурский) или в нижнем поясе гор (например, дуб) (Неолит юга ... 1991: 150). Однако в пределах зоны хозяйственного использования эти растения, за исключением, вероятно, сосны корейской, не образовывали больших насаждений, удобных для заготовок большого объема растительных ресурсов. В целом оценка потенциальных ресурсов собирательства дикорастущих растений в районе поселения, вероятно, соответствовала средним баллам.
Потенциальные ресурсы земледелия слагаются из нескольких компонентов: климат, рельеф, почва, наличие пригодных для земледелия участйЗхв.всей видимости, потенциальные ресурсы земледелия на памятнике Чертовы Ворота могут быть оценены низким баллом, даже не смотря на благоприятные погодные условия климатического оптимума (теплее современного). Т.к. при оценке агроклиматических условий в районе стоянки в пещере Чертовы Ворота, ведущими компонентами агроклиматических условий являются почвы и рельеф местности. Почвы в районе стоянки лесные маломощные, отличаются очень низким плодородием. Успешной земледельческой деятельности препятствовал неподходящий для земледелия рельеф местности: в верховьях р. Кривой отсутствует надпойменная терраса, сама долина имеет крутые борта.
Археоботанические остатки со стоянки в пещере Чертовы Ворота представлены исключительно макроостатками растений, полученными из культурных отложений методом визуальной выборки. Водная флотация при исследовании памятника не применялась, т.к. во время проведения раскопок эта методика была неизвестна приморским археологам. Благодаря идеальным для сохранности органического материала тафономическим условиям памятника (нейтральная за счет известкования кислотно-щелочная реакция почвы и карбонизации в результате пожара), в его культурных отложениях сохранились остеологические и антропологические остатки, изделия из кости, а также ботанические остатки (карбонизированные и некарбонизирован-ные).
В пещере обнаружено значительное количество остатков растений. Большую долю среди них занимают карпоиды: желуди, фрагменты скорлупы ореха маньчжурского и лещины, плоды бархата амурского (Неолит юга ... 1991: 154). Кроме них в нижней части заполнения жилища были зафиксированы карбонизированные остатки деревянных конструкций (балки, ветки со следами обработки), хвои, бересты и фрагменты сетей, веревок, циновок, изготовленных из растительных материалов (Рис. И). Ни на каком другом археологическом памятнике Приморья (и всего Дальнего Востока России) нет таких массовых находок образцов плетения, как на стоянке в пещере Чертовы Ворота.
