Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. ИСТОРИЯ ФОРМИРОВАНИЯ УЧЕНИЯ О ГРАЖДАНСКОМ ПРАВОНАРУШЕНИИ
1. Социальные истоки гражданского правонарушения
2. Гражданское правонарушение в дореволюционной цивилистике
3. Исследование гражданского правонарушения в цивилистике советского и современного периодов
ГЛАВА И. ПРОБЛЕМЫ ИССЛЕДОВАНИЯ ГРАЖДАНСКОГО ПРАВОНАРУШЕНИЯ
1. Понятие научной проблемы
2. Общий обзор проблем учения о гражданском правонарушении
3. Проблема теоретических основ исследования гражданского правонарушения
ГЛАВА III. ГРАЖДАНСКОЕ ПРАВОНАРУШЕНИЕ В СИСТЕМЕ ЦИВИЛИСТИЧЕСКОЙ НАУКИ
1. Подходы к определению гражданского правонарушения
2. Состав правонарушения
3 Место гражданского правонарушения в системе цивилистических категорий
4. Проблема отграничения гражданского правонарушения от иных видов правонарушений
РАЗДЕЛ II. СОЦИАЛЬНАЯ СУЩНОСТЬ ГРАЖДАНСКОГО ПРАВОНАРУШЕНИЯ ГЛАВА IV. ГРАЖДАНСКОЕ ПРАВОНАРУШЕНИЕ КАК СОЦИАЛЬНОЕ ЯВЛЕНИЕ
1. Проблема определения сущности гражданского правонарушения
2. Конфликтологический подход к исследованию гражданского правонарушения
ГЛАВА V. ГРАЖДАНСКОЕ ПРАВОНАРУШЕНИЕ В СТРУКТУРЕ СОЦИАЛЬНОГО КОНФЛИКТА
1. Понятие социального и юридического конфликта
2. Гражданское правонарушение как элемент социального конфликта
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
- Социальные истоки гражданского правонарушения
- Общий обзор проблем учения о гражданском правонарушении
- Подходы к определению гражданского правонарушения
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Потребности российской гражданско-правовой науки в современный период обусловлены теми кардинальными изменениями, которые произошли в последние десятилетия во всех сферах российской общественной жизни, включая и сферу науки. Одним из таких изменений в правоведении стал отказ от принципа методологического монизма в научном познании и замена его принципом методологического плюрализма. Результаты этого изменения проявляются, во-первых, в признании возможности и необходимости существования различных типов правопонимания, а, во-вторых, в появлении групп ученых, отталкивающихся в исследованиях от различных типов правопонимания. Это повлекло в правоведении, включая и цивилистику, переосмысление базовых правовых постулатов. Итогом такого переосмысления явился пересмотр ряда правовых понятий, категорий, учений с позиций новых социальных, науковедческих и правовых реалий. Однако категория «гражданское правонарушение» в этот ряд не попала, несмотря на то, что существуют причины, по которым данная категория заслуживает самого серьезного внимания цивилистов.
Прежде всего, необходимо указать на отсутствие в гражданском праве учения о гражданском правонарушении. Безусловно, «учение о гражданском правонарушении», понимаемое как «совокупность определенных теоретических положений о явлении, называемом гражданским правонарушением», в цивилистике имеется, но «учение о гражданском правонарушении» как «полная и стройная теория, базирующаяся на непротиворечивых, собственно цивилистических основаниях», в цивилистике отсутствует.
Несмотря на то, что гражданское правонарушение «принадлежит к патологическим явлениям гражданского оборота» (В. И. Синайский), оно является непременным атрибутом социальной жизни и тесно вплетено в структуру общественных отношений, входящих в предмет гражданско-правового регулирования. В то же время традиционно главное внимание исследователей уделяется «здоровому» гражданскому обороту. В связи с этим в цивилистической науке разработаны учение о правоспособности, учение о юридических лицах, учение о правоотношениях, учение о сделках, учение об обязательствах и т. д. Специально разработкой учения о гражданском правонарушении, подобного перечисленным, в цивилистике никто не занимался.
В то же время для успешного осуществления гражданско-правового регулирования отношений, возникающих в связи с гражданским правонарушением, необходимо наличие полноценного учения о данном социальном явлении; учения, отвечающего теоретическим и методологическим требованиям, способного служить эффективным инструментом достижения целей, стоящих перед наукой и правоприменительной практикой. Это учение должно базироваться на теории, имеющей четкую логическую структуру, правильно отражающей закономерности социального бытия явления, называемого гражданским правонарушением, его регулярные связи и фундаментальные свойства.
Существующая сегодня в гражданско-правовой науке «теория гражданского правонарушения» не отвечает указанным требованиям, поскольку создана на базе заимствованной из уголовного права теоретической объяснительной модели преступления. И совокупность содержательных предпосылок, задающих смысловой фундамент этой теории, и совокупность основных положений, и совокупность ее логических следствий разрабатывались в науке уголовного права применительно к преступлению. Затем теория преступления проникла и в общую теорию права, и в теорию гражданского права.
Проникновение теории преступления в указанные науки происходило параллельно, приспосабливаясь в первом случае для нужд общей теории права, во втором – для нужд гражданского права. Причем следует отметить, что одни цивилисты напрямую заимствовали положения теории преступления из уголовного права, а другие – опосредованно, из общей теории права.
Довлеющее воздействие уголовно-правовых установок в общетеоретическом учении о правонарушении не преодолено до настоящего времени, что не позволяет ученым разработать такую концепцию правонарушения, которая служила бы отправной базой для всех отраслевых наук, а не только для публично-правовых.
Общая теория права, как и теория уголовного права, исходит из социального значения такого явления, как правонарушение. Этот посыл является верным: право закрепляет принадлежность субъектам определенных социальных ценностей и призвано защищать их от нарушения, поэтому правонарушение, бесспорно, имеет большое социальное значение.
В то же время теоретическая объяснительная модель правонарушения в общей теории права базируется на категории «состав правонарушения», а она, в свою очередь, – на категории «общественная опасность». Однако последняя категория применима только к уголовным правонарушениям (преступлениям) и неприменима к правонарушениям в иных отраслях права, в том числе и в гражданском праве.
Сравнение гражданского права с уголовным дает основания для утверждения о неприемлемости в этих сферах единой теоретической объяснительной модели явлений. Так, признак общественной опасности к гражданскому правонарушению неприменим, поскольку он присущ только преступлениям и именно по этому признаку преступления отграничиваются от иных правонарушений, вина в гражданском праве имеет свою ярко выраженную специфику, наличие вреда сопровождает далеко не все гражданские правонарушения, а гражданско-правовая ответственность в большинстве случаев не преследует цели наказания правонарушителя. Следовательно, объяснение правонарушения в уголовном и гражданском праве не может покоиться на единой теоретической объяснительной модели и исходить из единых методологических установок. Для гражданского права необходима собственная теоретическая объяснительная модель правонарушения, разработанная цивилистами и построенная на цивилистических основаниях.
Однако осуществить такую разработку невозможно до тех пор, пока, во-первых, не будут выяснены причина и обстоятельства проникновения теории преступления в гражданское право, а, во-вторых, не будет осуществлен критический пересмотр постулатов этой теории с целью выяснения их пригодности для гражданского права. Эти задачи поставлены перед цивилистами потребностями современного гражданского права, они требуют решения и, безусловно, актуализируют тему гражданского правонарушения.
Отсутствие цивилистической теории гражданского правонарушения неблаготворно сказывается не только на теории гражданского права, но и на практике применения гражданско-правовых норм, в частности, на их толковании, что, в свою очередь, чрезвычайно актуализирует проблему понимания гражданского правонарушения.
В этой проблеме можно выделить несколько аспектов.
Во-первых, поскольку в гражданском законодательстве закреплена ретроспективная ответственность, от понимания правонарушения зависит и понимание гражданско-правовой ответственности. И здесь проблема гражданского правонарушения смыкается уже с проблемой понимания самого гражданского права. Если гражданское право – это право частное, а частное право – это то, которое направлено на защиту частных интересов, то гражданским правонарушением следует признавать только нарушение субъективных гражданских прав участника гражданско-правовых отношений, а гражданско-правовой ответственностью – только ответственность за нарушение субъективных гражданских прав. В этом случае существование в гражданском праве такой меры, как недопущение реституции, можно объяснить только признанием ее исключением из правил, не имеющем теоретического обоснования. Именно такое объяснение и дается сегодня большинством цивилистов. Мнение тех ученых, которые считают эту меру мерой гражданско-правовой ответственности, признания в доктрине не получает. Ясность же в вопросе, почему в гражданском праве существует указанная санкция и какова ее правовая природа, отсутствует.
Во-вторых, исходя из социального значения правонарушения, его понимание невозможно без уяснения его социальной сущности. В то же время предпринимаемые в правоведении уже много десятилетий попытки выявить и обосновать социальную сущность правонарушения не приводят к успеху, т. к. поиски указанной субстанции ведутся при помощи правовых категорий. Однако «социальное» шире, чем «правовое», а, следовательно, второе не способно объяснить первое. Для объяснения «социального» следует применять соответствующий методологический инструментарий.
В связи с этим необходимо обратить внимание на то, что в современном российском правоведении с начала 90-х гг. развивается новое научное направление – юридическая конфликтология. Ознакомление с его положениями наводит на мысль, что имеет смысл обратиться к этому направлению с целью выработки нового взгляда на гражданское правонарушение, т. к. понятия «гражданское правонарушение» и «социальный конфликт» находятся в генетической связи.
Применение к объяснению явления гражданского правонарушения и обоснованию его социальной сущности теории конфликтов и предпринято в настоящей работе. Представленное в диссертационном исследовании обоснование социологического подхода к выявлению социальной сущности гражданского правонарушения является посильным вкладом автора в формирование новых представлений о гражданском правонарушении.
Степень разработанности темы. Вопрос о правонарушении разрабатывается в отечественной цивилистике с первой половины XІX в. В той или иной мере его освещали С. А. Беляцкин, Е. В. Васьковский, Ю. С. Гамбаров, К. Д. Кавелин, А. С. Кривцов, М. П. Лепский, Д. И. Мейер, С. В. Пахман, К. П. Победоносцев, И. А. Покровский, В. И. Синайский, Г. Ф. Шершеневич и др. Однако тема «гражданское правонарушение» самостоятельной монографической разработки до революции не получила, т. к. правоведы рассматривали данную категорию либо в учебных курсах, либо в работах, посвященных отдельным вопросам гражданско-правовой ответственности.
В советский период гражданское правонарушение специальному изучению на монографическом уровне также не подвергалась. Среди ученых, в той или иной мере обращавшихся к исследуемой категории в этот период, необходимо назвать М. М. Агаркова, Б. С. Антимонова, А. М. Белякову, С. Н. Братуся, В. П. Грибанова, Т. И. Илларионову, О. С. Иоффе, Ю. Х. Калмыкова, В. И. Кофмана, О. А. Красавчикова, Н. С. Малеина, В. Ф. Маслова, Г. К. Матвеева, В. Т. Смирнова, А. А. Собчака, В. А. Тархова, Е. А. Флейшиц, М. Я. Шиминову, К. К. Яичкова, К. Б. Ярошенко. Данные ученые исследовали гражданское правонарушение в рамках проблем гражданско-правовой ответственности и учений об обязательствах и юридических фактах. Так, например, М. М. Агарков рассматривал гражданское правонарушение в работе «Обязательство по советскому гражданскому праву» (М., 1940); Б. С. Антимонов – в работах «Значение вины потерпевшего при гражданском правонарушении» (М., 1950) и «Гражданская ответственность за вред, причиненный источником повышенной опасности» (М., 1952); А. М. Белякова – в работах «Возмещение причиненного вреда (отдельные вопросы)» (М., 1972), «Имущественная ответственность за причинение вреда (М., 1979) и «Гражданско-правовая ответственность за причинение вреда. Теория и практика» (М., 1986); С. Н. Братусь – в работе «Юридическая ответственность и законность» (М., 1976); В. П. Грибанов – в работе «Ответственность за нарушение гражданских прав и обязанностей» (М., 1973); О. С. Иоффе – в работах «Обязательства по возмещению вреда» (Л., 1952), «Обязательственное право» (М, 1975), «Ответственность по советскому гражданскому праву» (Л., 1955); Ю. Х. Калмыков – в работах «Обязательства, возникающие вследствие причинения вреда» (Харьков, 1963), «Возмещение вреда, причиненного имуществу» (Саратов, 1965); О. А. Красавчиков – в работе «Возмещение вреда, причиненного источником повышенной опасности» (М., 1966); Н. С. Малеин – в работах «Возмещение вреда, причиненного личности» (М., 1965), «Имущественная ответственность в хозяйственных отношениях» (М., 1968); В. Ф. Маслов – в работе «Обязательства из причинения вреда» (Харьков, 1961); Г. К. Матвеев – в работах «Вина в советском гражданском праве» (Киев, 1955) и «Основания гражданско-правовой ответственности» (М., 1970); В. Т. Смирнов и А. А. Собчак – в работе «Общее учение о деликтных обязательствах в советском гражданском праве» (Л., 1983); В. А. Тархов – в работах «Обязательства, возникающие из причинения вреда» (Саратов, 1967), «Ответственность по советскому гражданскому праву» (Саратов, 1973); Е. А. Флейшиц – в работе «Обязательства из причинения вреда и неосновательного обогащения» (М., 1951); К. К. Яичков – в работе «Обязательства из причинения вреда» (М., 1938); К. Б. Ярошенко – в работе «Специальные случаи ответственности за причинение вреда» (М., 1977).
Имеется работа Н. С. Малеина – «Правонарушение: понятие, причины, ответственность» (М., 1985), – однако она имеет общетеоретический, а не цивилистический характер.
В современный период в целом сохраняется сложившаяся традиция – рассматривать правонарушение в числе иных проблем гражданского права, в основном, проблем гражданско-правовой ответственности. Так, например, В. В. Витрянский исследует его в работе, посвященной договорному праву в целом, в разделе, посвященном ответственности за нарушение договорных обязательств («Брагинский М. И., Витрянский В. В. Договорное право: Общие положения». М., 1997); В. А. Хохлов – в докторской диссертации, посвященной проблемам договорной ответственности («Гражданско-правовая ответственность за нарушение договора». Самара, 1998); А. А. Лукьянцев – в докторской диссертации, посвященной проблемам ответственности в сфере предпринимательской деятельности («Применение гражданско-правовой ответственности при осуществлении предпринимательской деятельности: теория и судебная практика». Ростов-н/Д, 2005).
Непосредственно гражданскому правонарушению посвящена единственная кандидатская диссертация (Автаева О. Ю. Гражданские правонарушения (сущность и состав). Дисс. … к. ю. н. М., 2004). Эта работа выполнена в рамках существующей теоретической объяснительной модели правонарушения, построенной на уголовно-правовых постулатах, а потому не может рассматриваться, как попытка предложить новую теоретическую объяснительную модель гражданского правонарушения.
Необходимо подчеркнуть, что все исследования, в той или иной мере касающиеся гражданского правонарушения, проводились с позиций догмы гражданского права. Точкой отсчета в этих исследованиях являлось нормативное закрепление неких действий, обозначаемых термином «правонарушение». Изучение гражданского правонарушения с иных методологических позиций не проводилось. Однако применение догматического подхода к исследованию гражданского правонарушения оправдано только для установления противоправности того или иного деяния. Определить же социальную сущность гражданского правонарушения в рамках догматического подхода невозможно.
Гражданское правонарушение, как и иные социальные явления, существуют в реальности независимо от того, получили ли они нормативное закрепление. И свою социальную сущность эти явления имеют до нормативного закрепления и независимо от нормативного закрепления. Выявить эту сущность, а, значит, и обосновать данное социальное явление, можно при помощи иных подходов, в частности, социологического.
Теоретическая база исследования. Разработка темы потребовала обращения к трудам представителей цивилистики, романистики, общей теории права, уголовного права, а также логики, философии и методологии науки, философии права, общей социологии, социологии права, общей конфликтологии, юридической конфликтологии.
Теоретической базой исследования явились труды М. М. Агаркова, С. С. Алексеева, В. К. Андреева, А. Я. Анцупова, Н. П. Асланян, Е. М. Бабосова, Е. В. Богданова, В. В. Борисова, М. И. Брагинского, С. Н. Братуся, А. М. Васильева, Е. В. Васьковского, А. Б. Венгерова, А. М. Винавера, В. В. Витрянского, Н. А. Власенко, Ю. С. Гамбарова, Л. Л. Гервагена, В. П. Грибанова, Д. Д. Гримма, А. Г. Здравомыслова, Д. П. Зеркина, А. В. Дмитриева, Д. В. Дождева, Н. Д. Дурманова, Ю. Г. Запрудского, Т. И. Илларионовой, О. С. Иоффе, В. Б. Исакова, К. Д. Кавелина, В. П. Казимирчука, Ю. Х. Калмыкова, Я. А. Канторовича, А. С. Кармина, С. Ф. Кечекьяна, М. Я. Кирилловой, Б. А. Кистяковского, А. П. Козлова, В. Н. Коновалова, Н. М. Коркунова, В. И. Кофмана, О. А. Красавчикова, В. Н. Кудрявцева, Н. Ф. Кузнецовой, О. Э. Лейста, А. А. Лукьянцева, А. С. Майданова, Н. С. Малеина, М. Н. Марченко, В. Ф. Маслова, Г. К. Матвеева, Д. И. Мейера, В. С. Мельникова, С. А. Муромцева, В. С. Нерсесянца, И. Б. Новицкого, С. В. Пахмана, Е. Б. Пашуканиса, А. А. Пионтковского, К. П. Победоносцева, И. А. Покровского, А. В. Полякова, Б. И. Пугинского, Т. Н. Радько, В. П. Ратникова, В. А. Рахмиловича, Г. И. Рузавина, М. Н. Руткевича, И. С. Самощенко, В. И. Синайского, Л. И. Спиридонова, Е. А. Суханова, В. М. Сырых, Н. С. Таганцева, Ф. В. Тарановского, В. А. Тархова, Ю. А. Тихомирова, Е. Н. Трубецкого, Е. А. Флейшиц, Р. О. Халфиной, В. А. Хохлова, А. Ф. Черданцева, Б. Б. Черепахина, Г. Ф. Шершеневича, А. И. Шипилова, Л. С. Явича, К. К. Яичкова, В. Ф. Яковлева, К. Б. Ярошенко и др.
Использованы труды зарубежных ученых, таких как М. Х. Гарсиа Гарридо, Г. Д. Гурвич, Р. Иеринг, Т. Кун, И. Лакатос, К. Поппер, Г. Радбрух, П. Рикер, Ч. Санфилиппо, Дж. Франчози и др.
Объектом диссертационного исследования являются общественные отношения, возникающие в связи с нарушением интересов, охраняемых гражданским правом.
Предмет диссертационного исследования составляют: 1) сведения правовой литературы по истории явления, именуемого гражданским правонарушением; 2) научные взгляды на гражданское правонарушение; 3) методологические приемы изучения гражданского правонарушения, применяемые в отечественной цивилистике; 4) гражданское законодательство Российской Федерации; 5) основные понятия и категории юридической конфликтологии, избранные базой для разработки нового методологического подхода к выявлению социальной сущности гражданского правонарушения.
Цели и задачи исследования. Целями диссертационного исследования являются: 1) выявление, постановка и разрешение теоретических проблем исследования гражданского правонарушения, являющихся необходимыми предпосылками к построению цивилистического учения о нем; 2) выявление социальной сущности гражданского правонарушения; 3) обоснование социологического (конфликтологического) подхода к исследованию гражданского правонарушения.
Поставленные цели обусловили выдвижение следующих исследовательских задач:
– проанализировать историю становления учения о гражданском правонарушении (показать истоки понятия гражданского правонарушения, а также его развитие в дореволюционной цивилистике и цивилистике советского и современного периодов);
– сформулировать понятие научной проблемы и исследовать проблемную ситуацию в учении о гражданском правонарушении;
– проанализировать теоретические основы исследования гражданского правонарушения;
– провести критический анализ категории «состав правонарушения»;
– определить место гражданского правонарушения в системе цивилистической науки;
– выявить и сформулировать методологические проблемы определения сущности гражданского правонарушения;
– дать общие основы конфликтологического подхода, а также выявить соотношение понятий «социальный конфликт» и «гражданское правонарушение»;
– определить роль конфликтологического подхода в исследовании гражданского правонарушения;
– дать понятие социального конфликта и определить место гражданского правонарушения в его структуре;
– определить значение категории «гражданское правонарушение» и выявить ее социальную функцию.
Методология исследования. Общую методологическую основу исследования составили: 1) общенаучные диалектические методы познания и 2) частнонаучные методы: системно-аналитический, формально-логический, исторический, описательный, лингвистический.
Для четкого разграничения аспектов правонарушения, которое может рассматриваться как социальное явление, с одной стороны, и как правовое понятие, – с другой и, соответственно, его характеристики в каждом из указанных аспектов необходим соответствующий методологический инструментарий, применяемый в первом случае для постижения его социальных качеств, а во втором – правовых. В связи с этим специальную методологическую основу исследования составили социологический (конфликтологический) и догматический подходы.
Научная новизна исследования. В настоящем диссертационном исследовании впервые в российском гражданском праве осуществлена всесторонняя разработка дискуссионных вопросов учения о гражданском правонарушении, результатом которой стал вывод о несоответствии данного учения потребностям цивилистической науки. Выявлены теоретико-методологические проблемы учения о гражданском правонарушении, свидетельствующие о наличии в нем проблемной ситуации. Обоснован социологический (конфликтологический) подход к исследованию гражданского правонарушения, на базе которого определена социальная сущность гражданского правонарушения. Дано определение категории «гражданское правонарушение» и выявлена ее социальная функция.
Диссертация представляет собой первую в отечественном правоведении попытку разработки концепции гражданского правонарушения, построенной на системном понимании гражданского правопорядка, ориентированного на обеспечение охраняемых законом частных интересов, с одной стороны, и публичных интересов в той мере, в какой это диктуется функцией самосохранения гражданского правопорядка как системы, с другой.
Новизна определяется и самой постановкой проблемы, а также целями, задачами и методологией исследования, т. к. в отличие от общепринятой в цивилистике догматической разработки гражданского правонарушения в данном диссертационном исследовании и догматический подход, и социологический подход применены в качестве равнозначных.
На защиту выносятся следующие положения:
-
Доказано, что учение о гражданском правонарушении изобилует эвристическими проблемами, что указывает на наличие в нем проблемной ситуации. Существующая в данном учении теоретическая объяснительная модель гражданского правонарушения («состав гражданского правонарушения») заимствована из науки уголовного права, в которой она была разработана для объяснения преступления. Благодаря трансляционной функции, осуществляемой теоретическими объяснительными моделями, произошел перенос знаний, концептуальных схем и методологических форм из уголовного права, которое в данном случае выступило в качестве «материнской» предметной области, в гражданское право которое в данном случае выступило в качестве «дочерней» предметной области. Однако предметные области гражданского права и уголовного права не совпадают и не могут рассматриваться как «материнская» и «дочерняя», поэтому уголовно-правовая теоретическая объяснительная модель правонарушения непригодна для объяснения гражданского правонарушения.
-
Показано, что в современной цивилистической доктрине сложились две противоположные тенденции, базирующиеся на различном понимании учеными смысла термина «частное право». Первая тенденция проявляется в признании гражданского права правом частным, а, следовательно, направленным только на защиту интересов частных лиц, и, соответственно, в отрицании связи гражданских правонарушений с общественными интересами. Вторая – в признании связи с общественными интересами любого гражданского правонарушения. Диссертант полагает, что это – крайние позиции, не отражающие в полной мере современных гражданско-правовых реалий. Существо той или иной категории в той или иной отрасли права не может не отражать существа этой отрасли, не соответствовать целям и задачам, стоящим перед ней. В то же время эти категории не могут не отражать и существа права в целом в той же мере, в какой его отражает существо отрасли. В категории «гражданское правонарушение» находят преломление цели и задачи гражданско-правового регулирования. В гражданском праве имеются правонарушения, связанные с общественными (публичными) интересами. В то же время большинство правонарушений такой связи не содержит. Это положение развивается в положении о типологии гражданских правонарушений (№ 12).
-
Установлено, что самостоятельной разработки гражданское правонарушение не получило, поскольку исследовалось, главным образом, в рамках проблем гражданско-правовой ответственности или учения об обязательствах. В связи с этим категория гражданского правонарушения не имеет точно определенного места в системе цивилистической науки. По социальной оценке гражданское правонарушение, отражающее «патологию» гражданского оборота, – антипод сделки, отражающей «здоровый» гражданский оборот. Однако с юридико-технических позиций гражданское правонарушение равноценно сделке. Исходя из этого, диссертант полагает, что гражданское правонарушение должно занять самостоятельное место в системе цивилистической науки, а также в учебных курсах по гражданскому праву в специальных разделах, помещенных после сделок.
-
Обосновано, что развитие теории гражданского права в современных условиях требует обоснования новых подходов к пониманию гражданского правонарушения, объяснению его социальной сущности и обоснованию системы гражданских правонарушений. В качестве таких подходов диссертант предлагает: 1) системный, позволяющий рассматривать гражданский правопорядок как системное образование с присущими ему функциями и 2) социологический (конфликтологический) подход, позволяющий рассматривать гражданское правонарушение через призму теории конфликтов.
-
Выявлена необходимость рассмотрения гражданского правонарушения в двух аспектах: 1) как социального явления и 2) как понятия. Гражданское правонарушение как социальное явление возникло до его нормативного закрепления и существует независимо от него. Гражданское правонарушение как понятие возникло в связи с необходимостью нормативного закрепления явления гражданского правонарушения. Впоследствии понятие гражданского правонарушения приобрело статус научной категории. Предложено для обоснования разграничения указанных аспектов использовать термин «социальный конфликт», под которым применительно к гражданскому праву понимается столкновение разнонаправленных интересов субъектов гражданского права, вылившиеся в противоречивую форму правового общения.
-
Обосновано, что, как социальное явление, гражданское правонарушение представляет собой элемент социального конфликта. В цепочке: «социальный конфликт – юридический конфликт – гражданско-правовой конфликт», отражающей систематику конфликтов, «социальный конфликт» представляет собой родовое понятие, «юридический конфликт» – видовое, а «гражданско-правовой конфликт» – подвидовое. Следовательно, по роду гражданское правонарушение – элемент социального конфликта, по виду – элемент юридического конфликта, а по подвиду – элемент гражданско-правового конфликта.
-
Показано, что понятие «гражданское правонарушение» (впоследствии получившее статус научной категории) было выработано юриспруденцией для фиксации «ненормального», противоречивого общения субъектов гражданского права, пребывающих в состоянии конфликта. Такая фиксация осуществлялась в нормативных актах и сопровождалась определением прав и обязанностей сторон на случай повторения указанного общения. Следовательно, как научная категория «гражданское правонарушение» представляет собой общее абстрактное научное понятие, служащее средством фиксации социального конфликта в сфере гражданского правопорядка (гражданско-правового конфликта).
-
Установлено, что социальной функцией категории «гражданское правонарушение» является функция диагностики социального конфликта в сфере имущественных и неимущественных отношений, входящих в предмет гражданского права. Нормативное закрепление гражданских правонарушений осуществляется с целью предупреждения и регламентирования социальных конфликтов в данной сфере.
-
Обосновано, что гражданский правопорядок представляет собой нормативную систему, имеющую целью обеспечение осуществления и защиты частных интересов. В этой системе одним из важнейших условий достижения указанной цели является осуществление функции самосохранения правопорядка. Поэтому гражданско-правовое регулирование строится на базе данной функции, а ее реализация достигается с учетом специфики видов общественных отношений, регулируемых гражданским правом, и интересов, защищаемых им. Показано, что такая специфика проявляется в одних случаях в том, что гражданско-правовыми средствами защищается частный интерес, реализуемый посредством принадлежащих лицу субъективных прав, и в этих случаях гражданское правонарушение является нарушением частного интереса. В других случаях средствами гражданского права защищается публичный интерес, охраняемый посредством закрепления правового запрета на поведение, осуществляемое с целью, противной основам правопорядка, и в этих случаях гражданское правонарушение является нарушением публичного интереса.
-
Показано, что традиционный взгляд на гражданские правоотношения исключительно как на «горизонтальные», отражающие координационную связь между равными, автономными субъектами по поводу реализации их частных интересов, нуждается в корректировке. Этот взгляд не дает ответа на вопрос о целесообразности и необходимости существования в гражданском праве правил, в соответствии с которыми: 1) являются недействительными сделки, совершенные с целью, противной основам правопорядка и нравственности, мнимые сделки и притворные сделки; 2) допускаются реквизиция, выкуп бесхозяйственно содержимых культурных ценностей и иные действия публичной власти, совершенные в публичных интересах, и, соответственно, не дает ответа на вопрос о природе таких отношений. Такие отношения основаны не на равенстве участников, а на властном подчинении одной стороны другой; они регулируются гражданским законодательством в порядке исключения (п. 3 ст. 2 ГК РФ). Поэтому предлагается признать наличие в числе гражданских правоотношений таких, которые отражают субординационную связь между их участниками и, соответственно, дифференцировать гражданские правоотношения на «горизонтальные» и «вертикальные». «Вертикальные» отношения возникают между частными субъектами и государством в связи с реализацией публичных интересов в гражданском праве.
-
Установлено, что дифференциация правоотношений на «горизонтальные» и «вертикальные» в гражданском праве прослеживается, главным образом, на уровне охранительных («конфликтных») отношений. Данное положение объясняется тем, что на уровне регулятивных отношений государство участвует в гражданских правоотношениях на начале равенства с иными субъектами гражданского права. Поэтому на этом уровне отношения власти и подчинения не возникают. Исключения составляют изъятия из принципов недопустимости произвольного вмешательства государства в частные дела субъектов гражданского права, неприкосновенности собственности и свободы договора.
-
Обосновано, что в связи с дифференциацией гражданских правоотношений, а также дифференциацией интересов, защищаемых гражданским правом, в гражданском правопорядке следует выделять два типа социальных конфликтов: конфликты «координационные» («горизонтальные») и конфликты «субординационные» («вертикальные»). Типология гражданских правонарушений обусловлена особенностями социальных конфликтов, которые они призваны фиксировать. В связи с этим предложено различать гражданское правонарушение, фиксирующее «координационный» конфликт в гражданском правопорядке, и гражданское правонарушение, фиксирующее «субординационный» конфликт в нем. «Координационный» социальный конфликт является результатом столкновения частных интересов, «субординационный» – результатом столкновения частного интереса с публичным.
-
Опровергнуто доктринальное положение о том, что «состав гражданского правонарушения» отражает гражданское правонарушение и обосновано, что категория «состав гражданского правонарушения», широко признанная в цивилистической доктрине, в действительности характеризует не «гражданское правонарушение», а «гражданско-правовой конфликт», в котором гражданское правонарушение является только лишь одним из элементов.
-
Предложено определение, в соответствии с которым гражданское правонарушение по своей сущности представляет вид социальной активности в конфликтных отношениях субъектов гражданского права, получивший правовую оценку, отраженную в понятии «противоправность». Смысл противоправности заключается в том, что законодатель нормативно фиксирует деструктивный конфликт, закрепляя в правовой норме такой его элемент, как гражданское правонарушение. Являясь элементом гражданско-правового конфликта, гражданское правонарушение, в свою очередь, имеет в своей структуре два элемента: субъективный, представленный волей (виной), и объективный, представленный собственно активностью – действием (бездействием).
-
В развитие обоснованных в правоведении положений о том, что: 1) общественные отношения, попадающие в сферу правового регулирования, могут быть двух видов – обычные, нормальные, т. е. построенные на соглашении субъектов и соответствующие правовой норме, и конфликтные, «ненормальные», т. е. построенные на разногласиях субъектов и не соответствующие предписанной модели поведения (Т. И. Илларионова, М. Я. Кириллова) и 2) оба вида этих отношений – формы правового общения (Е. Б. Пашуканис) выдвинуто положение о двух формах правового общения в гражданском правопорядке. Первая форма базируется на соглашении субъектов, вторая – на разногласиях, конфликте между ними. Первой форме (соглашению) соответствует понятие «гражданско-правовой договор»; второй (разногласиям, конфликту) – понятие «гражданское правонарушение». Предложено признать, что правовая форма «нормального» общения в гражданском правопорядке определяется договором, а «ненормального», конфликтного – правонарушением.
-
Поскольку все общественные отношения, входящие в предмет гражданского права, можно разделять на: 1) «обычные» («нормальные») отношения и 2) «необычные» («ненормальные», «конфликтные»), предложено признать, что социальный конфликт находит свое место в предмете гражданского права и нуждается в цивилистических исследованиях.
В настоящем диссертационном исследовании отражено авторское понимание проблем гражданского правонарушения и поставлен ряд вопросов, требующих дальнейшего обсуждения.
Научная и практическая значимость результатов исследования. Изложенные в диссертации положения решают ряд научных теоретических проблем гражданского права и являются основой создания новой, логически непротиворечивой концепции гражданского правонарушения, построенной на базе новой теоретической объяснительной модели. Полученные в ходе исследования результаты способны служить ориентиром дальнейшего научного поиска в данной области цивилистического знания, а также дают возможность углубления теоретических представлений о социальной сущности гражданского правонарушения. Они могут способствовать формированию мировоззрения судейского корпуса Российской Федерации, а также иных лиц, занятых в правоприменительной деятельности, что, в свою очередь, способно оказать влияние на совершенствование практики применения норм действующего российского гражданского законодательства.
Развитый в диссертации конфликтологический подход к исследованию гражданского правонарушения позволяет глубже понять структурированность общественных отношений, входящих в предмет гражданского права, и обосновать наличие в числе отношений, регулируемых гражданским правом, не только горизонтальных, основанных на равенстве участников, но и вертикальных, основанных на подчинении частного лица органам публичной власти.
Результаты исследования могут быть использованы в процессе преподавания дисциплин гражданско-правового цикла, а также преподавания юридической конфликтологии.
Апробация результатов исследования. Диссертация подготовлена на кафедре гражданского права Российской академии правосудия, где проведено ее рецензирование и обсуждение.
Основные положения, выводы и рекомендации изложены в научных трудах автора и сообщениях на научно-теоретических и научно-практических конференциях.
Ряд теоретических положений диссертации апробирован при чтении автором лекций по гражданскому праву в Пятигорском филиале Российского государственного социального университета.
Структура работы обусловлена целью и задачами исследования и отражает его логику. Диссертация состоит из введения, двух разделов, объединяющих пять глав и включающих 14 параграфов, заключения и библиографии.
Социальные истоки гражданского правонарушения
Гражданское правонарушение можно рассматривать в двух аспектах: как социальное явление и как правовое понятие.
В логике понятие определяется как «форма мышления, отражающая предметы в их существенных признаках»1. С. А. Азаренко утверждает, что в понятии фиксируется способ бытия какого-либо предмета, его выражение в языке, а также в формах взаимодействия субъектов2, а научные понятия, по выражению А. М. Васильева, представляют собой «содержательные представления о закономерном и существенном в явлениях и процессах окружающего мира»3. Поэтому явление «первично», а понятие, его отражающее и фиксирующее - «вторично». Однако постичь истоки явления можно только через понятие. Познание предполагает переход от явления к сущности, следовательно, в идеальном варианте необходимо иметь перед собой какое-то явление, получить его в восприятиях, а затем рассмотреть в «понятии явления», чтобы затем уже переходить к «понятию сущности». В этом случае каждый человек должен был бы постигать мир в какой-то искусственной среде, в которой он наблюдает явление, а затем переходит к понятию. Однако в действительности этого не может быть, т. к. человек, родившись, получает в языке массу слов, терминов, в которых явление уже зафиксировано через понятие. Принято считать, что понятие происходит путем абстрагирования: берется общее, отвлекается единичное. Однако ситуация с абстрагированием в реальности выглядит иначе, поскольку «отвлечь нечто от другого нечто можно лишь тогда, когда уже имеют то, от чего абстрагируют, когда оно уже установлено». Предпониманием того, что собой представляет то или другое понятие, как признается в философии, человек обладает с детства и еще до рефлексии несет его в языке1. Поэтому, представляется, что «разглядеть» истоки такого социального явления как гражданское правонарушение можно только через понятие, выработанное наукой для его обозначения.
Как известно, правовые понятия могут рассматриваться с трех сторон: как основные носители интеллектуального содержания права; как выразители волевого содержания права; как обязательный элемент специально-юридического содержания права. Хотим подчеркнуть, что научные правовые понятия отражают не обыденные представления о явлении, а доктринальные представления о нем, а также представление законодателя, получившее нормативное закрепление. А поскольку становление доктрины приходится на более поздний исторический период по сравнению с законодательством1, то историю правового понятия, как представляется, следует исчислять с его нормативного закрепления. В то же время явление, зафиксированное затем в правовом понятии, имеет место до его нормативного закрепления и независимо от этого. Н. А. Власенко, предпринявший исследование языка права, пишет: «Право имеет разноас-пектные языковые формы выражения бытия. Определяющим среди них является нормативный текст - основа жизни права, способ его существования как социального регулятора. Иные правовые тексты развивают
Так, в России формирование правовой доктрины началось со второй половины XVIII в. (в числе первых трудов на правовые темы Г. Ф. Шершеневич называет работу Ф.-Г. Дильтея «Начальные основания вексельного права, а особливо Российского купно со Шведским», изданную в 1769 г. и работы С. Е. Десницкого «Юридическое рассуждение о начале и происхождении супружества у первоначальных народов и совершенстве, к которому оно приведенным быть кажется последовавшими народами просвещеннейшими» и «Юридическое рассуждение о разных понятиях, какие имеют народы о собственности имения в разных состояниях общежительства», изданные в 1775 г. и 1781 г. См.: Шершеневич Г. Ф. Наука гражданского права в России. М: Статут, 2003. С. 30, а также см.: Шилохвост О. Ю. Русские цивилисты: середина XVIII- начало XX в.: Краткий библиографический словарь. М.: Статут, 2005. С. 5), а первые правовые памятники датируются X веком. И. Д. Беляев указывает, что «первые и единственные дошедшие до нас от первого периода памятники русского законодательства мы находим в договорах Олега и Игоря с греками» (Беляев И. Д. История русского законодательства. СПб.: Лань, 1999. С. 74), а М. Ф. Владимирский-Буданов пишет, что с греками в тот период было заключено 4 договора: в 907 г. и 911г. Олегом, в 945 г. Игорем, а в 972 г. Святославом (см.: Владимирский-Буданов М. Ф. Обзор истории русского права. Ростов-на-Дону: Феникс, 1995. С. 112, а также см.: Дювернуа Н. Источники права и суд в Древней России: Опыт по истории русского гражданского права. СПб.: Изд-во «Юридический центр Пресс», 2004. С. 10-11; Исаев И. А. История государства и права России: Полный курс лекций. М.: Юрист, 1994. С. 13; Васильев А. В. Законодательство и правовая система дореволюционной России: Учебное пособие. СПб.: Питер, 2004. С. 20).
Общий обзор проблем учения о гражданском правонарушении
Как было отмечено, научная проблема есть результат осознания возникшей в науке проблемной ситуации, связанной с трудностью дальнейшего развития познания. Такая проблемная ситуация может возникать и нередко возникает даже в тех случаях, когда имеются хорошо разработанные в этой области знания теории. И если любое научное исследование призвано оптимально решить определенную проблему, то это отнюдь не означает ее окончательного решения, поскольку она, в свою очередь, повлечет множество других проблем; как верно отметил Луи де Бройль: «Каждый успех нашего познания ставит больше проблем, чем решает»1, а, по мнению выдающегося русского философа П. А. Флоренского, «никакой ответ не есть погранично-последний ответ. Сопоставленный с реальностью, он побуждает к новому вопросу, но и ответ на этот вопрос не будет последним»2. Поэтому, любое объяснение того или иного явления по мере роста научных знаний все более усовершенствуется, поскольку познается в более глубоком объеме.
В то же время научная проблема не меньшей степени значимости и актуальности возникает на том участке научного знания, на котором указанных выше «хорошо разработанных» теорий еще не существует. Именно такое положение вещей наблюдается сегодня относительно темы «гражданское правонарушение». Как было отмечено, ни в дореволюционный, ни в советский период исследователи не уделяли внимания гражданскому правонарушению как самостоятельной категории. В современный период в целом сохраняется сложившаяся в дореволюционное время традиция - рассматривать правонарушение не как самостоятельную, достойную серьезного внимания ученых категорию, а как вспомогательную, обслуживающую иные категории. Проблемы гражданского правонарушения привлекают внимание исследователей только в связи с рассмотрением других проблем гражданского права, главным образом, проблем гражданско-правовой ответственности1. Единственным исключением яв См.: Басин Ю. Г. Об ответственности за нарушение коммерческого обязательства по законодательству Республики Казахстан // Проблемы современного гражданского права. М: Городец, 2000.; Болдинов В. М. Ответственность за причинение вреда источником повышенной опасности. СПб.: Изд-во «Юридический центр Пресс», 2002; Брагинский М. И., Витрянский В. В. Договорное право: общие положения. М.: Статут, 1997; Завидов Б. Особенности взыскания убытков в виде упущенной выгоды // Российская юстиция. 1997. № 3.; Комаров А. С. Ответственность в коммерческом обороте. М.: Международные отношения, 1991; Поляков И. Н. Ответственность по обязательствам вследствие причинения вреда. М.: Юридическое бюро «Городец», 1998, а также диссертационные работы современных авторов: Аверьянов А. В. Объем гражданско-правовой ответственности за нарушение отдельных видов обязательств: Дисс. ... к. ю. н. СПб., 1997; Богданов О. В. Вред- как условие гражданско-правовой ответственности: Дисс. ... к. ю. н. Саратов, 2001; Васькин В. В. Возмещение реального ущерба и упущенной выгоды // Хозяйство и право. 1994. № 4; Волков А. В. Возмещение убытков по гражданскому праву России: Дисс. ... к. ю. н. Волгоград, 2000; Дмитриева О. В. Ответственность без вины в гражданском праве: Дисс. ... к. ю. н. СПб., 1996; Евтеев В. С. Возмещение убытков как вид ответственности в коммерческом обороте: Дисс. ... к. ю. н. М., 2002; Кислухин В. А. Виды юридической ответственности: Дисс. ... к. ю. н. М., 2002; Либанова С. Э. Проблемы возмещения убытков в сфере предпринимательства: Дисс. ... к. ю. н. Екатеринбург, 2002; Нам К. В. Основные направления развития института договорной отзетственности в российском гражданском праве: Дисс. ... к. ю. н. М, 1998; Он же. Убытки и неустойка как формы договорной ответственности // Актуальные вопросы гражданского права / Под ред. М. И. Брагинского. М.: Статут, 1998; Осипов Е. Б. Общие вопросы ответственности в гражданском праве // Цивилистические записки. Межвузовский сборник ляется диссертационная работа О. Ю. Автаевой, специально посвященная гражданским правонарушениям1. К этой работе мы обратимся в дальнейшем, а пока заметим, что новой концепцией гражданского правонарушения ее назвать нельзя, поскольку она построена на старых, давно и хорошо известных постулатах.
Рассуждения на эту тему можно было бы продолжить, однако, как представляется, не следует, поскольку общая мысль уже ясна - необходимо попытаться объединить знания о правонарушении, накопленные на сегодняшний день в цивилистике и посмотреть на него, с одной стороны, как на цельное явление, являющееся непременным атрибутом общественной жизни и одним из объектов цивилистических исследований, а, с другой стороны, как на правовое понятие, отражающее это явление и занимающее определенное место в понятийно-категориальном ряду циви-листической науки.
Подходы к определению гражданского правонарушения
Как уже было отмечено, современная общая теория права не способна служить методологической базой для исследования гражданского правонарушения, ибо сама заимствовала учение о правонарушении из теории уголовного права, в связи с чем ей не удалось создать цельной и убедительной концепции правонарушения, пригодной для всех отраслей права, в том числе и гражданского. Это утверждение требует доказательств, которые мы и представим в настоящем параграфе. Автор намерена показать, что понятие гражданского правонарушения полностью построено на постулатах, разработанных в теории уголовного права применительно к преступлению, внедренных затем в общую теорию права и распространенных впоследствии на все отрасли права, что по целому ряду причин является неприемлемым для гражданского права.
Не требует доказательства общепризнанное утверждение о том, что общая теория государства и права по отношению к отраслевым юридическим наукам является наукой обобщающей, имеющей руководящее, направляющее методологическое значение. Специалисты отраслевых юридических наук, признавая методологическую роль общей теории права, как правило, начинают исследование любой специальной проблемы с ее общетеоретических разработок, используя их в качестве фундамента. Однако всегда ли общая теория права способна служить методологическим ориентиром в отраслевых исследованиях? Всегда ли она способна предложить истинные методологические установки, позволяющие специалисту в области отраслевых наук отталкиваться от них в своих исследованиях, не сомневаясь в их пригодности? К сожалению, ответ на эти вопросы не во всех случаях будет положительным и свидетельством тому является общетеоретическое учение о правонарушении, которое, как отмечалось, не способно оказать существенного влияния на разработку собственного, гражданско-правового учения о правонарушении.
Как признается в формальной логике, понятие - это форма мышления, отражающая предметы в их признаках, в то время как признаки - это то, в чем предметы сходны или отличны друг от друга, т. е. свойства и отношения. Все признаки делятся на существенные и несущественные. Существенными признаками являются такие, которые безусловно, с непреложной необходимостью принадлежат предмету, отражая его качественную и количественную определенность, его сущность. Соответственно, те признаки, которые не всегда сопутствуют данному предмету, не всегда присутствуют в нем и, следовательно, не выражают его сущность, считаются несущественными1.
Приемами выделения существенных признаков предмета являются анализ (мысленное расчленение предмета на части), сравнение (поиск признаков сходства и различия), абстрагирование (мысленное выделение одних признаков предмета и отвлечение от других его признаков), синтез (мысленное соединение частей предмета, расчлененного анализом) и обобщение (прием, с помощью которого отдельные предметы на основе присущих им одинаковых свойств объединяются в группы однородных предметов). При обобщении существенные признаки отдельных предметов распространяются на все предметы, к которым применимо данное понятие. Таким образом, понятие образуется путем установления сходства (или различия) между предметами, расчленения сходных предметов на элементы, выделения существенных признаков при отвлечении от несущественных, соединения существенных признаков и распространения их на все однородные предметы .
В теории права признается, что понятие «правонарушение» образовано посредством абстрагирования. Так, А. Ф. Черданцев отмечает, что понятие правонарушения является результатом абстракции отождествления, в результате которой создаются общие понятия и выделяются существенные признаки изучаемого явления. Для правонарушения, по мнению А. Ф. Черданцева, такими признаками являются противоправность, виновность, вредоносность2. В этом мнении относительно образования понятия все верно, однако нельзя не заметить, что авторы, по существу, говоря о правонарушении, имеют в виду именно уголовное правонарушение (преступление), поскольку общими, наиболее характерными чертами считают его общественную опасность, антисоциальную направленность, т. е. изначально закладывают в понятие очень широкий социальный смысл. Однако наряду с широким социальным смыслом имеется еще и широкий правовой смысл, а также «узкий» правовой. А они в указанной абстракции никак не отражаются.
В. Л. Кулапов, также отмечая, что понятие «правонарушение» - это научная абстракция, подчеркивает, что оно фиксирует не эмпирические признаки, присущие всякому конкретному правонарушению, а отражает его социальную сущность, отношение к нему со стороны общества и государства в целом. Он утверждает, что «понятие «правонарушение» позволяет более глубоко познать данное социальное явление», поскольку общество заинтересовано «не только в нормативной фиксации опасных явлений, но и в познании их социальной природы»1. Представляется, В. Л. Кулапов верно обращает внимание на познавательные возможности, заложенные в понятии «правонарушение», однако этих возможностей не раскрывает, ограничиваясь указанием на общественную опасность правонарушения.
