Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Понятие и виды предпринимательских договоров 14
1. Эволюция доктринальных представлений о предпринимательском договоре. 14
2. Предпринимательский договор в современных условиях: концепция и разновидности 63
Глава 2. Государственное регулирование предпринимательских договоров. 154
. 1. Общая характеристика государственного регулирования предпринимательства в России в современных условиях 154
2. Правовые формы государственного регулирования предпринимательских договоров. 181
Глава 3. Проблемы содержания и исполнения предпринимательских договоров 211
1. Понятие содержания договора. Договоры единой цели. ..211
2. Инвестиционные обязательства как договоры единой цели 219
Глава 4. Проблемы ответственности за нарушение предпринимательских договоров 330
Список использованных нормативных актов, судебной практики и литературы. 366
- Эволюция доктринальных представлений о предпринимательском договоре.
- Общая характеристика государственного регулирования предпринимательства в России в современных условиях
- Понятие содержания договора. Договоры единой цели.
Введение к работе
Условия переходного периода, характерные для современной
России, диктуют необходимость ускоренного движения к более
эффективной экономической формации, основанной на цивилизованных рыночных отношениях, которые отвечали бы критериям, принятым в развитых странах.
Данное обстоятельство и обусловливает актуальность исследования современных предпринимательских договоров, которые служат основным правовым инструментом, опосредствующим в условиях рынка движение товаров, услуг и работ от производителя к потребителю. Применение этого инструмента, однако, требует оптимально построенного нормативного материала. Анализ законодательства, посвященного предпринимательским договорам, позволяет придти к выводу о том, что их правовая база далека от совершенства. Рассматриваемые с позиций науки предпринимательского права, такие договоры соединяют в себе публично- и частно-правовые элементы. Но если регулирование последних выстроено в определенную систему во главе с Гражданским кодексом РФ и принятыми в его развитие законодательными актами, то регламентация отношений, связанных с государственным воздействием на договоры, находится в неудовлетворительном состоянии.
Более широкий взгляд на проблему позволяет утверждать, что в настоящее время особое значение приобретают вопросы взаимодействия государства и бизнеса. Отношения такого рода, ввиду их исключительной важности, не могут строиться иначе, чем на основе законодательно закрепленных единых начал. Однако в законодательстве отсутствуют принципы построения связей между государством и бизнесом. Конституция РФ не содержит на этот счет каких-либо развернутых указаний, а Гражданский кодекс РФ как закон, по преимуществу,
торгового оборота ограничился запретом на произвольное вмешательство
в частные дела.
В результате государственное регулирование экономики отличается спорадичностью. Отсутствие единого правового «стержня» на фоне множества нормативных актов затрудняет правоприменение, в т.ч. в плане защиты прав предпринимателей, которые не могут получить внятного представления об общей ситуации с государственным регулированием предпринимательства, правилах взаимодействия: государства и бизнеса, что никак не способствует привлечению инвестиционных ресурсов, отечественных, и иностранных, не говоря уже о выполнении условий ВТО в части требований об устранении нерыночных признаков экономики.
Поэтому необходима теоретическая разработка исходных начал такого регулирования применительно к предпринимательским договорам и изучение оптимальных пределов вмешательства государства в частный бизнес. Одним из наиболее важных положений в связи с этим должна быть установка на партнерские отношения между государственной властью и предпринимательским сообществом, как это принято в развитых странах, что позволит отойти от сложившегося в предшествующие исторические периоды образа государства как некой недружественной по отношению к предпринимателям силе.
Но дело не только в этом. В настоящее время разрыв между публичными и частными нормами достиг пределов, затрудняющих правоприменение. ГК РФ, например, в ст. 744 предоставляет заказчику по строительному подряду право вносить изменения в проектную документацию при условии, что стоимость работ окажется превышенной не более, чем на 10 процентов. Но с точки зрения публичного правопорядка заказчик может выступить лишь инициатором таких изменений, вопрос о которых решается органами государственной власти или местного самоуправления, а реализация предложенного в ГК
варианта привела бы к правонарушению. Стал уже почти
хрестоматийным пример договора займа, который презюмируется в ГК как возмездный, в то время как Уголовным кодексом РФ предусмотрена ответственность за незаконную банковскую деятельность.
Аналогичные соображения следовало бы высказать и по ряду иных предпринимательских обязательств, однако и без этого очевидно, что их эффективность прямо зависит от гармонизации частных и публичноправовых начал в правовом регулировании таких обязательств, а исследование любого предпринимательского договора должно включать элементы государственной регламентации бизнеса, что отнюдь не просто по той причине, что относящиеся к этой сфере нормативные правовые акты не приведены в России в единую систему, разрознены и в определенной степени хаотичны.
Кроме того, судебные власти нередко предлагают довольно неожиданное понимание закона. Их решения то формально следуют его букве, то предпочитают соображения здравого смысла, но во всяком случае не отличаются таким важным свойством правоприменения, как единообразие.
Нуждаются в изучении и новые формы договорных отношений, вызванные к жизни ходом рыночных преобразований, а также проблемы ответственности за нарушение предпринимательских обязательств.
Изложенные соображения и предопределяют актуальность проблематики, которой посвящена диссертационная работа.
Применительно к научной разработанности темы исследования следует констатировать, что хозяйственные договоры - предшественники современных предпринимательских обязательств, достаточно детально изучались с позиций хозяйственного права в юридической литературе времен существования СССР. Но в настоящее время данные договоры освещаются, главным образом, в рамках учебной литературы, а те
немногочисленные авторы (Е.В Богданов, М.И.. Брагинский, В.В. Витрянский, Ю.В. Романец), которые посвящают им монографические работы научного плана, подходят к предпринимательским договорам с позиций цивилистики, оставляя за рамками исследования т.н. вертикальные отношения, связанные с государственным регулированием договорных отношений в бизнесе, а также внутрихозяйственные обязательства.
В настоящей работе реализован; свойственный
предпринимательскому праву единый подход к обязательствам в предпринимательстве, что предполагает изучение как их частно-правовой стороны, так и публичных элементов применительно к современным условиям. Исследований такого рода в правовой науке, если говорить о постсоветском периоде, связанном; с возникновением и развитием рыночных отношений, не проводилось.
Цель диссертационного исследования заключается в разработке и обосновании концепции предпринимательских договоров; в анализе этих обязательств как института предпринимательского права, сочетающего элементы государственного регулирования и свободы договора; в подготовке на этой основе предложений по совершенствованию действующего законодательства и практики его применения.
Исходя из названной цели, автором поставлены следующие задачи:
Определить взаимосвязи между ходом исторического развития страны и становлением доктрины предпринимательских договоров.
Установить концептуальные признаки предпринимательского договора.
Рассмотреть разновидности предпринимательских договоров.
Проанализировать внутрихозяйственные обязательства.
Дать общую характеристику законодательства о предпринимательских договорах как составной части законодательства о предпринимательстве.
Исследовать правовые формы государственного регулирования таких договоров.
Провести классификацию предпринимательских договоров.
Классифицировать предпринимательские риски и оценить возможности их предотвращения.
Сформулировать исходные признаки обязательств, получивших в работе название договоров единой цели.
Изучить проблемы содержания и исполнения договоров единой цели на примере инвестиционных обязательств.
Осветить актуальные вопросы экономических санкций и ответственности за нарушение предпринимательских договоров.
Дать оценку судебной практики по спорам, связанным с предпринимательскими обязательствами.
Объект исследования представлен предпринимательскими договорами, возникающими на трех уровнях: в отношениях между государственными органами и коммерческими организациями; в отношениях между последними, а также в рамках коммерческих организаций (внутрихозяйственные обязательства).
Предмет исследования составляет законодательство и иные нормативные правовые акты, регламентирующие предпринимательские договоры, судебная практика, а также выработанные правовой наукой концептуальные положения о таких договорах.
Диссертация выполнена на основе общих и частных методов научного исследования, в т.ч. формально-логического, системного анализа, исторического, сравнительно-правового, и ряда других.
Теоретическую основу исследования составили труды Т.Е. Абовой, М.М. Агаркова, Л.В., H;F. Александрова, Л.В. Андреевой, СИ. Аскназия, B.C. Белых, С.Н. Братуся, A.F.. Быкова, К.М. Варшавского, В;Г. Вердникова, А. Газье, Е.П. Рубина, А.В. Дозорцева, И.В. Ершовой, С. Жамен, З.М. Заменгоф, G.A. Зинченко, В.В. Исаченко, В.Л. Исаченко, А.Ю. Кабалкина, А.Д. Корецкого, Н.И. Косяковой, В.В. Лаптева, П.Г. Лахно, К.К. Лебедева, B.C. Мартемьянова, В.К. Мамутова, Д.И. Мейера, В.Н. Можейко, B.C. Нерсесянца, И.Б. Новицкого, К. Победоносцева, Ю.В: Романца, Р. Саватье, И.А. Танчука, Ю.К. Толстого, В.В. Толстошеева, P.O. Халфиной, Ю.С. Цимермана, Г.Ф. Шершеневича, и других российских и зарубежных ученых, проводивших научные исследования по вопросам гражданского и предпринимательского права, а также общетеоретическим проблемам.
Научная новизна диссертации связана с тем, что она представляет
собой монографическое исследование предпринимательских договоров, в
котором впервые в современной:юридической литературе разработана и
обоснована концепция таких договоров в условиях рыночной экономики;
проведена их классификация; рассмотрены разновидности;
проанализировано законодательство о предпринимательских договорах и на этой основе сделан ряд выводов теоретического и прикладного характера. Применительно к теме работы изучены инвестиционные обязательства, что дало возможность сформулировать предложения по совершенствованию нормативного материала и судебной практики.
На защиту выносятся следующие основные положения, характеризующие научную новизну работы:
1. Концепция хозяйственного права и вытекающая из нее концепция хозяйственного договора, взятые в историческом ракурсе, вызваны к жизни отнюдь не командным характером советской экономики, но объективными потребностями правового регулирования экономических
процессов. Преобладание во времена СССР директивных методов руководства народным хозяйством породило не хозяйственное право, а научные дискуссии о нем, и если бы Россия, подобно западноевропейским странам развивалась эволюционно, сама практика правового государства определила бы место каждого из регулирующих начал - публичного и частного, не допуская законодательного разрыва между ними.
2. Автором применительно к правовому регулированию
предпринимательства предложено понятие комфортного
законодательства, под которым понимается такое построение
нормативного материала, когда путем установления выраженной связи
между публичными и частными нормами при минимуме актов достигается
максимум эффекта. Рациональное объединение названных норм отвечало
бы и новым представлениям о государстве, которое, особенно в условиях
глобализации, становится партнером предпринимательских структур.
3. Анализируя складывающуюся между хозяйственными
обществами особую разновидность обязательств, получившую в работе
наименование договоров о хозяйственном управлении, автор приходит к
выводу о том, что они играют роль системообразующего компонента,
позволяющего создавать и поддерживать вертикально интегрированные
системы, основанные на управлении и контроле со стороны вышестоящих
обществ в отношении нижестоящих. Такие управление и контроль,
поскольку они исходят от коммерческих организаций, не являются
публично-правовыми, однако их характер и содержание говорят о новом
для российской практике явлении, построенном по схеме публичных
отношений, но отражающем не государственные, а частные интересы
среднего звена экономики — хозяйственной системы на фоне ограничения
самостоятельности входящих в нее звеньев.
4. Исследование производственных контрактов позволило выявить
их общие признаки, в числе которых - реализация интересов государства
через предпринимательскую деятельность коммерческих организации и публично-правовой характер таких контрактов.
Поскольку произвольное использование контрактов,
ограничивающих самостоятельность коммерческих структур, не отвечает требованием цивилизованного рынка, необходимо закрепить в законе основания для применения контрактов. Целесообразно также установить законодательное правило, в силу которого предпринимательские договоры, заключаемые коммерческой организацией - стороной контракта со своими партнерами во исполнение контракта, но с отступлением от его условий,, могут быть признаны по суду недействительными по требованию государственного органа, являющегося стороной того же контракта.
5. Автором обоснована позиция, в соответствии с которой
субъектный состав «горизонтальных» предпринимательских договоров
может быть представлен только коммерческими организациями
(некоммерческими, осуществляющими . предпринимательскую
деятельность) и/или индивидуальными предпринимателями, поскольку в
таком варианте обе стороны договора действуют в одинаковом режиме, с
одной и той же целью, подчиняясь предусмотренным в законе
особенностям правового регулирования предпринимательских договоров.
В то же время договоры, в которых лишь одна из сторон является
коммерческой организацией (индивидуальным предпринимателем),
следует квалифицировать, как обязательства с участием предпринимателя.
6. В результате исследования горизонтальных предпринимательских
договоров автор пришел к выводу о необходимости их классификации с
позиций государственного регулирования предпринимательства с
выделением трех режимов такого регулирования: активного, умеренного и
минимального. То же регулирование, взятое в иной плоскости, позволяет
говорить о директивном, стимулирующем и рекомендательном воздействии на экономику.
В интересах развития внутрихозяйственных отношений и, прежде всего, в сфере государственных предприятий, в работе на основе анализа таких отношений в современных условиях и их классификации сформулировано предложение о разработке и принятии на уровне федеральной исполнительной власти акта рекомендательного характера, посвященного организации данных отношений, и определено основное содержание этого акта.
В работе проведена классификация предпринимательских рисков, среди которых выделены риски динамические и статические; вертикальные, связанные с отношениями коммерческих организаций с органами государственной власти, и горизонтальные, существующие в отношениях между предпринимателями, а также внутрихозяйственные. На этой основе предложен ряд правовых мер, направленных на снижение указанных рисков.
9. Изучение правовых проблем надзора и контроля за
предпринимательской деятельностью предпослано в работе ряду
предложений по совершенствованию законодательства в этой области в
интересах защиты прав и законных интересов предпринимателей. Среди
этих предложений - определение в законе исчерпывающего перечня
оснований, дающих повод к проведению проверок, установление реальной
ответственности контрольных органов и т.п.
10. Среди предпринимательских обязательств автором выделены т.н.
договоры единой цели, т.е. группы обязательств, направленных на
реализацию одной основной цели, и сформулированы их признаки, в т.ч.
взаимосвязанный характер исполнения данных договоров, имеющий в
виду получение конечного результата; ключевая роль субъекта,
названного в работе организатором процесса (в частности, инвестора),
отказ которого от исполнения влечет прекращение договора единой цели и
т.п.
11. Рассмотрение в диссертации инвестиционных обязательств в
качестве договоров единой цели позволило сформулировать направления
совершенствования законодательства об инвестициях. Такие направления
связаны с минимизацией исключений из общего правила о стабильности
правового режима инвестиций; расширением круга проектов, на которые
данный режим распространяется; увеличением сроков неприменения к
инвестициям неблагоприятных для них изменений законодательной
ситуации; устранением исполнительной власти от нормотворчества в этой
сфере с принятием соответствующих правил на уровне закона.
12. Исследование правовой природы первой стадии
инвестиционного процесса, именуемой технико-экономическим
обоснованием инвестиций, показало, что такие обоснования носят
характер предположения, обладающего той или иной степенью
вероятности, а потому и несут в себе элемент риска. Этот риск, однако,
относится к успешности проекта, но не к качеству выводов, содержащихся
в обоснованиях. Под качеством здесь следует понимать соответствие
данных выводов требованиям строительных норм и правил, а также
фактическим обстоятельствам реализации проекта, что и должно
определять пределы ответственности составителя- обоснований.
13. Правовая природа проектных работ, составляющих следующую
стадию инвестиционного процесса, не позволяет отнести их, как это
сделано в главе 37 Гражданского кодекса РФ, к обязательствам подряда по
той причине, что такие работы не дают сходного с подрядом результата.
Проектные договоры, будучи похожи на ряд смежных обязательств и, в
первую очередь, на договоры о выполнении научно-исследовательских
работ, не могут быть отождествлены ни с одним из них и с учетом их
реальной роли заслуживают отдельного правового регулирования.
14. Анализ экономических санкций, содержание которых в
настоящее время сводится к изъятию у коммерческой организации,
которая нарушила те или иные предписания публичной власти, суммы
излишне полученной прибыли, привел к выводу о том, что в интересах
укрепления законности в этой сфере целесообразно установить в законе
положение о взыскании; в судебном порядке с организации, нарушившей
указанные предписания, помимо неосновательно полученной прибыли,
также и штрафа в- доход бюджета в определенном процентном
соотношении к сумме такой прибыли.
Повышение эффективности установленных в Кодексе РФ об административных правонарушениях санкций в области предпринимательской деятельности и, в частности, строительства требует существенного увеличения их размера. Совершенствование санкций такого рода, в т.ч. относящихся к незаконному получению кредита, ненадлежащему управлению юридическим лицом, следовало бы проводить в рамках законодательства о предпринимательстве.
Проблема возмещения неполученных доходов в результате неисполнения или ненадлежащего исполнения предпринимательских договоров могла бы быть решена путем установления презумпции утраченного среднего дохода стороной, потерпевшей от нарушения обязательства. С точки зрения общеправового принципа справедливости конструкция утраченного среднего дохода явилась бы адекватным ответом: на факт противоправного поведения должника, допустившего нарушение.
Эволюция доктринальных представлений о предпринимательском договоре.
Научные представления о том или ином правовом явлении в оптимальном варианте опираются на закон или, по крайней мере, подзаконный нормативный материал, что и сообщает им определенную отправную точку для тех или иных выводов. Однако применительно к предпринимательским договорам такая опора отсутствует: термин «предпринимательский договор», не говоря уже об его определении, вообще не встречается в современных нормативных правовых актах, а его предшественник — -«хозяйственный договор» лишь эпизодически присутствует в последних1. Так же обстоит дело и в актах высших судебных инстанций .
Обращение к Гражданскому кодексу РФ (в дальнейшем - ПС РФ) мало поможет делу. Под договором в ГК РФ понимается соглашение двух или нескольких лиц об установлении, изменении или прекращении гражданских прав и обязанностей . Следует констатировать, что ключевым словом здесь служит соглашение, которое и дает жизнь договору; пока оно не достигнуто сторонами, никакой договор возникнуть не может. На практике, правда, договором называют лишь соглашение, направленное на установление прав и обязанностей; что касается их изменения или прекращения, то действия; сторон такого рода именуют обычно дополнительными соглашениями к договору.
Приведенное в ГК понимание договора обладает, по крайней мере, одним достоинством и одним недостатком. К первому относится его необыкновенная живучесть, которой не повредила смена идеологий и правящих режимов: Г.Ф. Шершеневич в самом начале прошлого века определял договор так же, как это делается сейчас, не говоря о более ранних источниках.4 Недостаток как продолжение достоинства заключается в том, что эта живучесть объясняется слишком общим характером данного определения договора. Соглашением ведь является всякий договор, где бы он ни возник - между работодателем и работником в сфере трудового права3, между лицами, вступающими в брак, в сфере семейного6 и т.п. Единственное, что позволяет обнаружить в этом определении следы цивилистики, так это указание на гражданские права и обязанности, которые возникают, изменяются или прекращаются соответственно соглашению между лицами.
Тем более бесполезно искать здесь что-либо о предпринимательском договоре. Причина, однако, состоит не только в краткости определения. Она еще и в том, что ГК — акт частного права, в то время как такие договоры; существуют на перекрестии частного и публично-правового регулирования. И если бы в России был принят Предпринимательский кодекс, необходимость разработки которого предусматривалась еще в 1994 г. в Основных направлениях исследовательской программы «ПутиІ и формы укрепления Российского государства»\. то в нем и дали бы определение названного договора с отражением того факта, что его? содержание определяется как самими:; сторонами, так, и актами: государственного регулирования экономики.8
Отсутствие легального? определения предпринимательского договора делает особенно актуальным его доктринальное понимание. Но прежде, чем; перейти к современным научным представлениям? о таком договоре, целесообразно проследить их истоки, исторические предпосылки, которые в конечном счете послужили основой таких представлений.
В связи с этим необходимо отметить, что различие между обязательствами, опосредующими хозяйственную деятельность, и договорами, направленными на удовлетворение потребностей граждан, не оставалось без внимания законодателя и всегда; ощущалось правоведами, несмотря на- наличие или отсутствие специальной юридической регламентации указанных обязательств, например, в виде торгового права.,Тот же Р.Ф. ІІІершеневич писал, что в России, в отличие от Запада, где торговые законы составляют особенное право, содержащееся в отдельных кодексах, особой системы торгового права не существует, а имеются только отдельные законы, устанавливающие для торговых сделок исключения из общих правил.
Но эти исключения, лежавшие в русле цивилистики, были настолько развернуты, что позволяли говорить о наличии в гражданском законодательстве того времени двух правовых режимов: потребительского, если можно так выразиться, и хозяйственного. В ст. 1531 Законов гражданских, например, было установлено, что особый порядок совершения торговых договоров изложен в Уставе торговом10; кроме того, существовало Положение о казенных подрядах и поставках, несравненно более подробное и продуманное, чем его современные российские законодательные аналоги.11 В нем, в частности, указывалось, что договоры, заключаемые с казною, должны быть хранимы столь твердо, как если бы они были за собственноручной подписью Императорского Величества (ст. 178). Еще более примечательно правило о том, что заключаемые со стороны казны договоры, каким бы то ни было местом (т.е. органом) или лицом, хотя бы и с казенным ущербом, и выше той суммы, на которую оно право имеет, должны оставаться в своей силе, а если случится убыток для казны, то ответственность за это ложится на виновного (ст. 179).
Общая характеристика государственного регулирования предпринимательства в России в современных условиях
Регулирование государством» предпринимательских: договоров представляет собой один из элементов общего правового механизмам государственного воздействия на предпринимательскую» деятельность. Поэтому анализу специфических инструментов, применяемых для= регулирования названных договоров, целесообразно предпослать ряд соображений; относящихся к характеристике такого механизма в целом.
Следует, прежде всего, подчеркнуть, что он отражает публичный: интерес, который! К.Ю; Тотьев удачно определил как жизненно необходимое состояние больших социальных; групп (включая: общество: в целом), обязанность по реализации (достижению, сохранению и развитию) которого лежит на государстве."1 В развитии этого механизма, если обратиться к периоду с 2000 по 2004 г.г., для целей настоящего диссертационного исследования следует выделить три основных направления.
Первое из них связано с предстоящим вступлением России во Всемирную торговую организацию, а в более широком плане — с процессами глобализации. Одним из наиболее типичных правотворческих примеров в этом смысле служит принятие адекватного установившейся мировой практике Федерального закона от 27 декабря 2002 г. № 184-ФЗ- «О техническом регулировании»,214 в соответствии с которым получило законодательный статус регулирование отношений, возникающих при разработке, принятии, применении и исполнении обязательных требований к продукции, процессам производства, эксплуатации, хранения, перевозки, реализации и утилизации. В русле той же практики указанным Законом цели принятия технических регламентов - основных предусмотренных им технико-юридических норм, ограничены интересами защиты жизни или здоровья граждан, имущества всех форм собственности, охраны окружающей среды; предупреждения действий, вводящих в заблуждение приобретателей, причем принятие регламентов в каких-либо иных целях не допускается.
Однако развитие процессов глобализации в России, связанных с экономической интеграцией и вступлением во Всемирную торговую организацию, сталкивается с консервативностью в подходах к построению системы законодательных актов, регулирующих предпринимательскую деятельность. Существующая система не основана на признании того объективного факта, что в отношениях предпринимательства соседствуют и неразрывно связаны друг с другом публичные и частноправовые начала, причем первые отражают взаимодействие государственной власти и бизнеса, а вторые замыкаются на отношениях между пр е дпринимате л ями.
В связи с этим следует вновь обратить внимание на два варианта правового регулирования предпринимательства. Первый из них сложился в России и связан с раздельным регулированием указанных начал: частноправовая сторона регламентирована в Гражданском кодексе РФ и принятых в его развитие федеральных законах, в то время как публично-правовые аспекты хаотично разбросаны по ряду законодательных актов, практически не увязанных друг с другом.
Так, инвестор, намеренный вложить средства в основные фонды, сталкивается с законодательным массивом в виде Закона РСФСР от 26 июня 1991 г. № 1488-1 1991 г. «Об инвестиционной деятельности в РСФСР» (в ред. от 10 января 2003 г.)2 5 который, однако, применяется лишь в части, не противоречащей Федеральному закону от 25 февраля 1999 г. № 39-ФЗ «Об инвестиционной деятельности в Российской Федерации, осуществляемой в форме капитальных вложений» (в ред. от 02 января 2000 г.)" . В дополнение к этому для иностранных инвесторов ряд правил предусмотрен в Федеральном законе 09 июля 1999 г. № 160-ФЗ «Об иностранных инвестициях в Российской Федерации» (в ред. от 08 декабря 2003 г.).217 Инвесторы должны руководствоваться также требованиями Градостроительного кодекса РФ 1998 г. (в ред. от 10 января 2001 г.),218 Федерального закона от 17 ноября 1995 г. № 169-ФЗ «Об архитектурной деятельности в Российской Федерации»219 (в ред. от 10 января 2003 г.) и множеством подзаконных, не согласованных между собой актов.
Все это не: составило бы проблемы, если бы в основе приведенного нормативного материала лежало единое начало, определенная общая направленность, которая позволяла бы говорить о них, как о звеньях единой системы.
Уязвимость этого варианта: состоит в? том, что; отсутствие: единого правового? «стержня» на фоне множества таких актов затрудняет правоприменение, в; т.ч.. в плане защиты прав предпринимателей; Кроме того, он? не позволяет получить внятного представления об общей: ситуации; с государственным регулированием экономики; принципах взаимодействия государства и бизнеса, что никак не способствует привлечению финансовых ресурсов, не говоря» уже о выполнении условийі ВТО в; части требований об устранении нерыночных признаков экономики.
Дело, однако, не только в этом. Разрыв между публичными и частными нормами достиг пределов, затрудняющих правоприменение. ГК, например, в ст. 744 предоставляет заказчику по строительному подряду право вносить изменения: в проектную: документацию при условии, что стоимость работ не окажется: превышенной более, чем наг 10 процентов. Но с; точки; зрения: публичного правопорядка заказчик: может выступить лишь инициатором таких изменений, вопрос о которых решается органами государственной! власти; илиі местного самоуправления, а реализация предложенного в FK варианта привела? бьк к правонарушению.
Понятие содержания договора. Договоры единой цели
Прежде, чем перейти к анализу договоров, указанных в; названии« настоящего параграфа, необходимо высказать ряд соображений: предварительного характера: В; процессе заключения-предпринимательского договора формируются его условия, которые и образуют содержание обязательства. Следует отметить, что такой подход к определению содержания; в; настоящее время; не является? общепринятым. Гораздо чаще; в литературе можно встретить, позицию, ПО которой: содержание договора; равнозначно правам? и обязанностям: сторон;. возникающим; из договорного обязательства. 80
Дело, однако, в том, что права и обязанностигсторон договора; производны от его условий; и с этой: точки зрения термин «содержание» больше подходит для; обозначения условий обязательства. Возможно, по» этой причине, а также?отдавая дань традиции, в учебной литературе под содержанием договора принято; понимать совокупность его условий,"81 характер которых предопределяет возникновение тех или; иных правомочий сторон; и корреспондирующих им обязанностей;
Всякий договор начинается с преамбулы, в которой должны быть обозначены вступающие в него субъекты и лица, действующие от их имени. Главная проблема на практике, прямо связанная с правовым значением преамбулы, состоит в том, что эти лица должны обладать надлежащими полномочиями для вступления в договор. Если окажется, что полномочия кого-либо из них ограничены, и он, подписывая договор, вышел за пределы этих ограничений, сделка может быть признана судом недействительной по иску организации, от имени которой он действовал, однако лишь в случае, когда будет доказано, что другая сторона в сделке знала или заведомо должна была знать о таких ограничениях (ст. 174 ГК).
Вот как относится к спорам этого рода Высший арбитражный суд. Акционерное общество обратилось с иском к банку о признании недействительным кредитного договора. Основанием послужил тот факт, что согласно уставу общества решение вопроса о заключении кредитного договора составляет компетенцию правления, в то время как гендиректор общества, подписавший кредитный договор, согласия правления не получил и последующего одобрения сделки не было.
Суд при решении спора исходил из того обстоятельства, что в преамбуле кредитного договора было указано, что гендиректор общества действует на основании его устава, а это предполагает ознакомление банка с данным документом. Следовательно, он знал или по крайней мере заведомо должен быть знать об ограничении полномочий исполнительного органа общества, что и позволяет в подобных случаях ставить вопрос о недействительности обязательства.
Последующие пункты договора обычно включают следующие условия:
предмет договора;
цена договора и порядок расчетов;
срок договора;
права и обязанности сторон;
ответственность за нарушение договора;
основания освобождения от ответственности;
порядок разрешения споров.
Понятно, что в конкретном договоре в зависимости от его специфики условия могут располагаться в ином порядке и в других комбинациях. Приведенный вариант — только усредненный стандарт, задачи которого не идут дальше общей оценки структуры договорного обязательства.
Существенные условия договора, присутствие которых в соглашении позволяет считать его заключенным, определены в ст. 432 ГК как, во-первых, условие о предмете договора, во-вторых, все те условия, которые названы в законе или иных правовых актах, как существенные или необходимые для договоров данного вида, и, в-третьих, пункты, относительно которых по заявлению одной из сторон должно быть достигнуто соглашение. Последние мы оставим без внимания, потому что сторона вправе заявить о необходимости считать существенным любое условие и это право не ограничено в нормативном порядке.
Гораздо больший интерес представляют существенные условия, которые являются таковыми потому, что исходя из формулировки ст. 432, названы в правовых актах существенными или необходимыми для договоров какого-то определенного вида.
Эту формулировку, однако, не следует пониматьбуквально: в части 2 ПС, посвященной договорному праву, термин «существенное условие» назван только по отношению к шести договорам, а об условиях «необходимых» речь вообще не идет. Приблизительно также дело обстоит с употреблением данных терминов и в ином, помимо ПС, нормативном материале. Сам ПС, более того, вполне обходится без этих терминов, когда, например, устанавливает в ст. 555, что договор продажи недвижимости без указания цены не считается заключенным; иными словами, придает цене характер существенного условия.
Поэтому названную формулировку необходимо воспринимать с осторожностью. Сопоставление ее с аналогичной нормой ГК РСФСР 1964 г. показывает, что она представляет собой ухудшенный вариант ст. 160 прежнего ПС, в которой говорилось, что существенными являются те пункты договора, которые признаны такими по закону или необходимы для договоров данного вида. Данное понимание существенных условий применяется и сейчас. Они имеют место там, где без них в силу закона договор не возникнет. Однако те же условия присутствуют в договорах, для которых они необходимы независимо от указаний законодателя, потому что без них обязательство утрачивает смысл.
Обратимся теперь к существенным условиям, например, договора поставки. Из определения этого обязательства, данного в ст. 506 ГК, видно, что в обязанности поставщика входит передача покупателю товара в обусловленные сроки или срок. Товар составляет предмет данного договора, а из ст. 455 ГК известно, что условие договора о товаре считается согласованным, если в нем определено наименование и количество товара. Действительно, невозможно вступить в обязательство поставки, если не придти к соглашению о том, что именно поставляется и в каком количестве.
Срок поставки, хотя и вошел в ее легальное определение, вряд ли может считаться необходимым для ее возникновения условием. Поставка, в которой не указан срок передачи товара, не свойственна практике и может привести к осложнениям в отношениях сторон, но все же не утрачивает смысла настолько, чтобы считать договор незаключенным. В этом случае образовавшийся пробел восполняет ст. 314 ГК, которая предписывает исполнить обязательство, в котором не указан момент исполнения, в разумный срок.
Цена, которую должен уплатить покупатель (ст. 454 ГК), также не есть существенное условие, т.к. при ее отсутствии в договоре применима ст. 424 ГК, предлагающая в подобных ситуациях оплачивать исполнение по цене, которая при сравнимых обстоятельствах обычно взимается за аналогичный товар.
Анализ норм 3 главы 30 ГК «Поставка товаров» не обнаруживает в них каких-либо оговорок о том, что отсутствие в договоре поставки тех или иных условий делает его незаключенным. Таким образом, поставка как обязательство может возникнуть, как только стороны придут к соглашению об ее предмете. Это обязательство ввиду его усеченного содержания со всем основанием следовало бы признать договорным sui generis. Но это все же предпочтительнее, чем отказать ему в праве на существование.
