Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Становление и закрепление принципа вины 12
1. Римское право: формирование и развитие понятия вины 13
1.1. Формирование понятия «culpa» 13
1.2. Развитие понятия «culpa» 17
2. Субъективизация понятия вины 22
2.1. Каноническое право и Фома Аквинский 22
2.2. Школа естественного права 26
3. Закрепление принципа вины 33
3.1. Французский гражданский кодекс и Германское гражданское уложение 34
3.2. Свод законов Российской империи 36
3.3. Гражданский кодекс Республики Корея 40
4. Отступление от принципа вины 42
4.1. Частичный отказ от принципа вины 45
4.2. Полный отказ от принципа вины 49
ГЛАВА 2. Принцип вины и современные национальные деликтные законодательства 54
1. Теории о началах ответственности в советском и российском праве и альтернативный подход 54
1. 1. Основные теории о началах ответственности 55
1.2. Альтернативный подход 63
2. Основные факторы, влияющие на характер ответственности: реинтерпретация понятия вины; повышение степени предосторожности; перенос бремени доказывания 64
2.1. Реинтерпретация понятия вины з
2.2. Повышение степени предосторожности 72
2.3. Перенос бремени доказывания 81
3. Иные факторы, влияющие на характер ответственности 87
3.1. Нетрадиционные факторы, влияющие на характер виновной ответственности 87
3.2. Факторы, влияющие на характер безвиновной ответственности 96
ГЛАВА 3. Пршшип вины de legeferenda 109
1. Европейские модельные законопроекты по деликтному праву. 109
1.1. Структура модельных законопроектов 111
1.2. Виновная ответственность в модельных законопроектах 116
1.3. Безвиновная ответственность в модельных законопроектах 121
2. Гражданские кодексы Республики Корея и Российской Федерации 131
2.1. Гражданский кодекс Республики Корея: lex generalis или lex specialise 131
2.2. Принцип вины в российском деликтном праве 141
Заключение 145
Список использованных источников
- Развитие понятия «culpa»
- Французский гражданский кодекс и Германское гражданское уложение
- Основные факторы, влияющие на характер ответственности: реинтерпретация понятия вины; повышение степени предосторожности; перенос бремени доказывания
- Безвиновная ответственность в модельных законопроектах
Введение к работе
Актуальность темы исследования обусловлена необходимостью нового взгляда на институт ответственности в современном гражданском праве. Право любой страны всегда испытывает влияние извне, и такая тенденция усиливается в условиях глобализации мирового правопорядка. Невозможно пренебрегать процессом гармонизации и унификации современного права. Российская цивилистика в связи с масштабными изменениями гражданского права была активно вовлечена в этот процесс, однако сфера деликтного права не претерпела существенных изменений ни в теоретическом, ни в практическом смысле. Велением времени являются необходимость критического осмысления правового опыта стран континентальной правовой семьи в регулировании компенсационных отношений и использование достижений компаративистики при решении проблем совершенствования российского деликтного права. Эти задачи стали приоритетными при осуществлении данного диссертационного исследования.
Значение принципа вины в российском праве существенно отличается от того, как его понимают в других правовых системах. Это, в свою очередь, предопределяет особенность всего института деликтного права. Изучение дореволюционного российского института ответственности показывает, что до начала XX в. деликтное право в России мало отличалось от права других стран. Без понимания того, почему возникло такое отличие и в чем выражается его правовой эффект, в частности, в правоприменительной практике, невозможно определить перспективы развития современного деликтного права.
Вместе с тем нужно учесть, что российское гражданское право относится к континентальной правовой семье. Традиционно наиболее сильное влияние на российское право оказывают страны данной правовой семьи, хотя значение общего права, несомненно, растет. Поэтому целесообразно определить место российского деликтного права именно в континентальной правовой семье. Только на такой основе можно обозначить и другие источники влияния.
Состояние научной разработанности проблемы. Данная тема получила
значительное развитие в трудах дореволюционных российских правоведов, таких как К.Н. Анненков, А.Г. Гусаков, Д.И. Мейер, Ф.И. Осецкий, Э.Э. Пирвиц, К.П. Победоносцев, Г.Ф. Шершеневич и др. Исследованием принципа вины в деликтных обязательствах активно занимались многие советские ученые, начиная с тех, кто заложил основу советского деликтного права, в частности, А.Г. Гойхбарг, П.И. Стучка, Х.И. Шварц, и заканчивая теми, кто развивал его, — Б.С. Антимонов, СИ. Аскназий, СИ. Братусь, О.С. Иоффе, В.И. Кофман, О.А. Красавчиков, М.И. Кулагин, И.П. Либба, Н.С. Малеин, Г.К Матвеев, В.А. Ойгензихт, В.Т. Смирнов, А.А. Собчак, Л.Н. Успенский, М.Х. Фарукшин Е.А. Флейшиц, М.Д. Шаргородский, К.К. Яичков и др. Эти ученые внесли весомый вклад в развитие учения о вине и соотношении виновной и безвиновной ответственности. Однако они подходили к понятиям виновной и безвиновной ответственности с абсолютной меркой, что ставится под сомнение диссертантом.
В постсоветский период некоторое снижение интереса именно к
соотношению виновной и безвиновной ответственности в деликтном праве
обусловило недостаток современных научных исследований по этому вопросу.
Научные труды таких ученых, как Д.Е. Богданов, В.М. Болдинов, В.В. Гарамита,
А.К. Губаева, О.В. Дмитриева, Н.Д. Егоров, П.В. Крашенинников,
Е.А. Павлодский, Д.А. Пашенцев, Б.И. Пугинский, А.П. Сергеев, Е.А. Суханов, Ю.К. Толстой, Т.В. Шепель, С.К. Шишкин, К.Б. Ярошенко и др., не дают полного ответа на вопрос о значении принципа вины в современном деликтном праве.
Если обратиться к зарубежной литературе, то данный вопрос основательно исследован такими авторами, как J.-S. Borghetti, Е. Clive, Е. Descheemaeker, I. Englard, J. Gardner, J. Gordley, A.S. Hartkamp, E. Hondius, D.J. Ibbetson, N. Jansen, H. Kim, S. Kim, B.A. Koch, H. Koziol, H. Kozt, EH. Lawson, R. Legeais, B.S. Markesinis, M. Martin-Casals, V.V. Palmer, J.M. Scherpe, R. Schultz, G.T. Schwartz, H. Sheinman, J. Spier, B.C. Steininger, S.Taylor, С van Dam, Ch. von Bar, G.Wagner, F. Werro, N.R. Whitty, S. Whittaker, R Widmer, R. Zimmermaim, K. Zweigert и др. Однако они, к сожалению, оставили без внимания уникальность соотношения виновной и безвиновной ответственности в российском деликтном праве.
Объектом диссертационного исследования являются: научные труды советских, российских и зарубежных правоведов в сфере гражданско-правовой ответственности и сравнительного правоведения; законодательство Франции, Германии, России, Кореи в сфере деликтного права; судебная практика разных стран континентально-правовой семьи и системы общего права; европейские модельные законопроекты по деликтному праву, такие как «Принципы европейского деликтного права» {Principles of European Tort Law) и «Принципы, определения и модельные нормы европейского частного права» {Principles, Definitions and Model Rules of European Private Law. Draft Common Frame of Reference).
Предметом диссертационного исследования являются: процесс формирования и закрепления принципа вины в деликтном праве ряда стран Европы и Кореи; отклонения от принципа вины в современном деликтном праве; значение и функция принципа вины для законодательных и судебных органов; относительность категорий виновной и безвиновной ответственности в гражданском праве; различные факторы, которые влияют на характер деликтной ответственности; значение презумпции виновности правонарушителя в российском деликтном праве; тенденция роста влияния юридического реализма в странах континентальной правовой семьи; соотношение элементов состава гражданского правонарушения; сфера применения норм деликтного права.
Метод исследования. Для достижения установленной цели в работе использованы общенаучные методы познания (методы индукции и дедукции, анализа, сравнения, абстрагирования, синтеза) и частнонаучные методы познания (историко-правовой, логический, технико-юридический, статистический сравнительно-правовой,). С помощью каждого из названных методов выявляются особенности применения принципа вины в рассматриваемых национальных законодательствах государств континентальной правовой семьи и в европейском праве.
Историко-правовой и сравнительно-правовой методы оказались наиболее продуктивными при рассмотрении вопроса о развитии принципа вины в доктрине и правоприменении.
6 Цель и задачи исследования. Основная цель диссертации заключается в исследовании значения принципа вины и соотношения виновной и безвиновной ответственности в деликтных правоотношениях разных стран континентальной правовой системы. Особое внимание уделяется выявлению уникальности советского и российского права на фоне права других стран.
Поставленная цель достигается решением следующих задач:
проведение критического анализа формирования принципа вины в римском и средневековом праве, являющихся фундаментом института деликтных обязательств отдельных стран;
выяснение специфики принципа вины в праве отдельных стран путем исследования национальных кодификаций гражданско-правовых норм;
проведение критического анализа основных теорий ответственности в советском и российском праве на основе современных тенденций развития цивилистической доктрины других стран;
выявление значения презумпции виновности правонарушителя в советском и российском праве;
анализ наиболее авторитетных европейских модельных законопроектов в области деликтного права для определения направлений дальнейшего развития института деликтной ответственности.
Научная новизна. Исследование англоязычных цивилистических научных источников и зарубежной судебной практики, относящейся к периоду 1990-2000-х годов, составляет один из признаков новизны данной диссертационной работы. В российской цивилистике того же периода проблемы деликтной ответственности в целом и принцип вины в частности не получили надлежащего решения. Фактором, сдерживающим развитие учения о деликтных обязательствах в науке гражданского права России, явился, как это ни странно, высокий научный уровень советской деликтно-правовой доктрины. Приверженность большинства российских цивилистов к традиционной доктрине ограничивает дальнейшее развитие теорий о началах ответственности; насущной потребностью является преодоление явно выраженных идеологических оснований советских традиционных теорий.
Сравнительное изучение альтернативного подхода, получившего поддержку многих правоведов в других странах, поможет понять особенности специфического российского подхода к принципу вины. В частности, выявляется уникальность российского гражданского права с точки зрения доктринального обоснования и применения принципа вины в деликтных обязательствах.
Еще одним важным проявлением новизны исследования является изучение деликтного права de lege ferenda. Настоящая диссертационная работа не ограничивается исследованием действующего права разных стран. На основе анализа двух важных европейских модельных законопроектов, составленных ведущими цивилистами разных правовых систем, диссертант приводит новые доказательства продолжающегося развития принципа вины. Сравнение норм европейских проектов с положениями действующих национальных кодексов и законов позволяет выявить тенденции современного гражданского права в сфере регулирования соответствующих компенсационных отношений. Положения, выносимые на защиту:
-
Исторически сложившаяся догма о принципе вины препятствует объективной оценке значения вины в современном деликтном праве стран континентальной правовой семьи. Признание вины атрибутом ответственности вступает в противоречие с компенсационной функцией института ответственности за причинение вреда, последовательно вытесняющей другие ее функции (превентивную и стимулирующую).
-
Ответственность как правовое явление располагается в диапазоне отношений, ограниченном виновной ответственностью, с одной стороны, и безвиновной — с другой. При этом понятия виновной и безвиновной ответственности являются не абсолютными, а относительными. Соответственно конструкции виновной и безвиновной ответственности носят идеальный характер в том смысле, что в практических целях провести четкую границу между ними невозможно. Ответственность может располагаться в любой точке указанного диапазона в так называемой «серой зоне» (grey zone), определяемой в зависимости от конкретных обстоятельств.
-
Согласно традиционной российской правовой доктрине действие компенсационного механизма деликтной ответственности определяется ее нормативным основанием. Однако характер ответственности способен кардинально измениться в зависимости от толкования применяемых норм. В числе наиболее важных факторов, определяющих характер ответственности (ее усиление или ослабление), особое значение имеют реинтерпретация понятия вины, повышение требований к степени осмотрительности и перенос бремени доказывания виновности.
-
Определение начал безвиновной ответственности необходимо для установления не характера ответственности, а сферы применения отдельных норм о деликтах. Поэтому обращение к принципу причинения для объяснения логики применения указанных норм непродуктивно.
5. Принцип вины в российском праве является уникальным с доктринальной
и практической точек зрения, поскольку в отличие от принципа вины в праве
других стран базируется на презумпции виновности лица, причинившего вред. В
силу данной особенности ответственность делинквента объективно носит более
строгий по сравнению с другими правопорядками характер. Это определяет
усиливающуюся в российских судах тенденцию смягчать ответственность за
причинение вреда.
6. Анализ европейских модельных законопроектов по деликтному праву
выявляет тенденцию роста влияния юридического реализма в системе
континентального права. В перспективе это должно привести к расширению
сферы судейского усмотрения при разрешении споров о деликтах. Судам будет
предоставлено больше свободы в достижении баланса как интересов сторон в
деликтном обязательстве, так и частных и публичных интересов. Задачей
законодателя в странах континентальной правовой семьи является
формулирование по примеру европейских модельных законопроектов правовых
критериев достижения данного баланса.
7. Практической целью законодателя в странах континентальной правовой
семьи является создание условий для вынесения судами решений, обоснованных
детальным рассмотрением особенностей состава гражданского правонарушения, в том числе вины как условия ответственности. Для этого необходимо легальное описание факторов, влияющих на характер деликтной ответственности, таких как «природа и значимость защищаемого законом интереса», «уровень профессионализма» и «доступность мер предосторожности и затраты, связанные с этим».
Практическая значимость исследования. В диссертационной работе рассмотрены законодательство и судебная практика разных стран и времен, что позволяет прийти к фундаментальному пониманию различных аспектов принципа вины в деликтном праве. В частности, выявленная в исследовании относительность виновной и безвиновной ответственности позволяет понять суть установленных норм и читать их «между строк». Это важно как для законотворчества, так и для правоприменения.
Апробация результатов исследования. Диссертационная работа подготовлена на кафедре гражданского права Санкт-Петербургского государственного университета, где и прошла апробация. Основные положения исследования были представлены в научных докладах в рамках магистерского курса. Апробация результатов исследования также была осуществлена при прохождении исследовательской стажировки в Университете «Тарту», Эстония (2013 г.) и на следующих научно-практических конференциях: Научно-практическая конференция с международным участием «Медицина и право в XXI веке» (г. Санкт-Петербург, 15-16 ноября 2012 г.), Научно-практическая конференция по мониторингу правоприменения (г. Санкт-Петербург, 11 июня 2013 г.). По теме исследования подготовлены и опубликованы статьи и доклады.
Структура диссертационного исследования. Диссертация состоит из введения, трех глав, включающих девять параграфов, заключения, а также списка использованной литературы, нормативных актов и судебной практики.
Развитие понятия «culpa»
Между прочим, хотя сам закон Аквилия не содержал понятия «culpa», оно фигурирует в его трактовках. В Дигестах Ульпиан пишет, что «закон Аквилия охватывает и легчайшую вину (culpa levissirna)»17. С абсолютной определенностью объяснить такое обстоятельство нелегко, особенно если принимать во внимание возможность существования интерполяций . Однако учитывая, что «Институции» Гая не могли быть подвержены интерполяциям кодификаторов Свода Юстиниана (ведь его «Институции» не являются частью Свода!), можно предположить, что даже если при составлении закона Аквилия было неизвестно понятие «culpa», то в какое-то время после этого (и до наступления классического периода) оно стало широко применяться и восприниматься естественным и необходимым.
Представляется более важным понять, как «culpa» понималось римлянами и что повлияло на укрепление и распространение «culpa» в таком понимании. Павел19, который ссылается на Квинта Муция, пишет, что «вина {culpa) имеется тогда, когда не было предусмотрено то, что могло быть предусмотрено заботливым человеком» . Например, «если кто-либо поджег свое жнивье или кустарник, чтобы их сжечь, и распространившийся огонь повредил посев или виноградник другого лица, то надо выяснить, случилось ли это по его неопытности или вследствие вины {culpa). Ибо если он сделал это в ветреный день, то на его стороне имеется вина, ибо тот, кто создал причину, рассматривается как причинивший ущерб; такое же обвинение предъявляется к тому, кто не наблюдал за тем, чтобы огонь не распространился слишком далеко. Но если лицо соблюдало все, что нужно, или если огонь распространился дальше вследствие внезапно налетевшего ветра, то вина отсутствует»21. Здесь нетрудно заметить, что применяется «объективистская» концепция вины. Акцент делается на непринятии причинителем мер по предотвращению неблагоприятных последствий своего поведения.
Такой вывод подтверждает еще и ряд понятий, приравненных к «culpa». Например, Гай пишет, что «неопытность {imperitid) причисляется к вине {culpa)» . Также он говорит, что «немощь {infirmitas) приравнивается к вине {culpa); так как если лицо понимает или должно понимать, что его немощь может явиться вредоносной для других, то он не должен стремиться к осуществлению соответствующих действий» 23 . Неопытность тоже понимается Ульпианом как разновидность «culpa»: «Прокул говорит, что если врач в силу своей неопытности неправильно произвел операцию рабу, то имеется иск или из найма, или по закону Аквилия»24.
На основе всего этого мы можем сказать, что при укреплении понятия «culpa» оно воспринималось не столько как субъективное, психическое начало, связанное с упречностыо причинителя, сколько как более общее и абстрактное понятие, связанное с тем, что воспринималось обществом как недозволенное . При этом нужно особо отметить, что в силу казуистичной природы римского права «culpa» не являлось неким общим понятием, которое подходило для всех случаев. Такая особенность затрудняет в значительной степени понимание данного понятия.
Теперь рассмотрим, какие факторы повлияли на укрепление и распространение понятия «culpa». Что заставляло таких римских юристов, как Гай и Ульпиан, уделять столько внимания «culpa»! Почему оно стало важным условием для возложения ответственности? Несмотря на то что однозначно ответить на этот вопрос достаточно трудно, представляется возможным выделить влияние стоицизма и естественного права.
Стоицизм пользовался большой популярностью в Древнем Риме, затрагивая значительную часть общественной жизни римлян, особенно господствующего класса. Среди приверженцев стоицизма можно выделить такие значимые фигуры, как Цицерон и Сенека, оказавшие большое влияние на ход развития римской юриспруденции. Отпечаток, оставленный стоицизмом в римском праве, выражался, в первую очередь, в развитии естественного права2б. Не зря Павел в Дигестах, предлагая одно из определений «права», пишет, что «право означает то, что всегда является справедливым и добрым, - каково естественное право»"7.
Разумеется, не следует здесь преувеличивать роль стоицизма и естественного права, утверждая, что римское право приняло и стало отражать центральное положение стоиков (согласно которому нужно «жить в согласии с природой, что означает жить честно и добродетельно согласно разуму, естественному (или общему) закону мироздания») . Однако не стоит и недооценивать их влияние, в результате чего идеи о всеобщей и универсальной справедливости стали важными основами римского права. Поскольку введение и укрепление статуса «.culpa» есть не что иное, как стремление ограничить ответственность (чтобы сбалансировать интересы причинителя и потерпевшего, а это и есть выражение идей справедливости), то совпадение по времени распространения этого понятия и развития естественного права выглядит неслучайным.
В литературе также высказывается мнение о том, что постепенное развитие имущественного и психологического индивидуализма, которое в свою очередь привело к установлению товарно-денежных отношений, являлось важнейшим фактором в формировании начала вины 29 . Действительно, этот фактор играл важную роль в развитии понятия вины. Однако развитие имущественного и психологического индивидуализма являлось предпосылкой не столько гражданско-правовой ответственности, основанной на вине, сколько самого института гражданско-правовой ответственности вообще. Участники развитых товарно-денежных отношений нуждаются в адекватных мерах защиты, и такая необходимость выражается в установлении деликтиых обязательств. Однако это не означает, что развитость таких отношений приводит к признанию самого виновного начала ответственности.
Французский гражданский кодекс и Германское гражданское уложение
Ход мышления Фомы Аквинского был продолжен томистами, представителями саламанской школы , из представителей которых можно назвать Фому де Вио Каэтана (1469-1534), Луиса Молину (1535-1600) и Леонгарда Лессиуса (1554-1623). Они также считали, что именно посягательство на абсолютное субъективное право (damnum), а не противоправное поведение (iniuria) есть основание возникновения ответственности . Они пытались согласовывать моральное начало с римским правом. Но в отличие от Фомы Аквинского представители испанской школы, стараясь оставаться бескомпромиссными теологами, придавали особое значение греху, поэтому для них собственно вина являлась обязательным и безоговорочным условием40.
Самой значительной фигурой естественного права более позднего периода является Гуго Гроций (1583-1645). Испытав сильное влияние и томизма, и правового гуманизма41, он стал первым, кто смог вывести моральные принципы из сферы теологии в сферу права . Гроций строил свое учение о праве и нравственности на основе разума, исключая религиозную доктрину. Для него, в отличие от его предшественников, источником естественного права был человеческий разум. Он считал, что «естественное право столь незыблемо, что не может быть изменено даже самим богом... Подобно тому, как бог не может сделать, чтобы дважды два не равнялось четырем, так точно он не может зло по внутреннему смыслу обратить в добро»43.
Нужно особо отметить, что в работах Гроция можно заметить следы двух основных подходов к определению института ответственности: подхода, не предусматривающего вины как таковой в качестве условия ответственности, и подхода, требующего вину как обязательное условие44. В своей ранней работе над частным правом «Inleidinge» Гроций отчасти следует традиции саламанской школы, объясняя, что посягательство на абсолютное субъективное право составляет необходимое условие для возникновения обязанности по возмещению вреда. Согласно данной позиции не существовал вред (damnum), если не имело место нарушение абсолютного субъективного права. При этом нарушение не всякого субъективного права приводило к ответственности. Гроций выделял пять категорий прав: право на жизнь, право на здоровье, право на индивидуальную свободу, право на честь и право на имущество. Таким образом, в отличие от представителей саламанской школы, в данном случае вина не имела значения условия возникновения ответственно сти.
Однако Гроций в более поздней работе под называнием «De iure belli ас pads» изменил свой подход. Здесь он пишет, что без вины причинителя не может возникать ответственность по возмещению вреда. Иными словами, Гроций предлагает общую норму ответственности, основанную на виновном поведении причинителя: «Правонарушением называем всякую вину, состоящую как в действии, так и воздержании от действия, противном тому, как люди должны поступать вообще или же сообразно определенному качеству. В силу такой вины возникает естественное обязательство при наличии ущерба, а именно — обязательство возместить его» 5.
Неизвестно, по каким причинам Гроций решил отказаться от своей прежней позиции, но именно его второй подход оказался более удачным. Тем не менее и здесь Гроций допускал возможность ограничения круга прав, причинение вреда которым влечет возмещение убытков"16. Профессор Н. Янсен (N. Jansen) объясняет успех второго подхода именно его систематичностью и простотой . Небезынтересно, что работа «De hire belli ас pads» была изначально предназначена для широкого круга читателей, тогда как работа «Inleidinge» была написана для узкого круга специалистов. К тому же «De hire belli ас pads» в отличие от «Inleidinge» была работой о публичном праве.
В любом случае преемники Гроция, как, например, Самуэль Пуфендорф (Samuel Pufendorf, 1632-1694), также восприняли именно второй подход и построили свои теории о внедоговорной ответственности на его основе. Нужно сказать, что подход Гроция оказал особо значительное влияние на Пуфендорфа. Однако если у Гроция хоть как-то ограничивалась ответственность (как выяснилось выше, путем признания некоего круга защищаемых прав), то Пуфендорф решил идти дальше, практически не ставя каких-либо ограничений"18. Таким образом, через подход Гроция окончательно установился принцип вины в правовом мышлении XVII и XVIII вв. Благодаря этому появилась возможность формирования систематизированного подхода к ответственности, возникающей из причинения вреда, которая крайне отличалась от моральной, неправовой ответственности. Можно сказать, что сравнительная казуистичность римского права, а также опора на теологию и нравственность поздней схоластики были преодолены Гроцием, который объединил «лучшее» из достояния предшествующих поколений. Его подход к вине и принципу вины стал настолько естественным и широко воспринятым, что лег в основу первых кодексов, работа по составлению которых началась в XIX в.
Прежде чем перейти к анализу современного гражданского права, для которого характерно законодательное закрепление принципа вины, обратим внимание на первоначальный этап развития общего права. Это необходимо сделать по двум причинам: во-первых, общее право будет иметь большое влияние на развитие деликтного права в странах континентально-правовой семьи к концу XX столетия, во-вторых, оно особенно ярко показывает, насколько неоднозначным может быть понятие вины в частном праве.
Если в странах континентальной Европы вина как условие гражданско-правовой ответственности всегда играла важную роль, в общем праве она обладала совсем иным статусом. Идеи о вине до сравнительно позднего времени имели ограниченное значение. Они могли получить достойное развитие благодаря Гроцию и другим представителям естественно-правовой школы, таким, как С. Пуфендорф и Ж.-Ж. Бурламаки (Jean-Jacques Burlamaqui, 1694-1748). Дело в том, что общее право, прошедшее совершенно иной путь развития, отличалось от континентального права многим, особенно значением вины в деликтном праве. В связи с этим встречается мнение о том, что деликтные обязательства в общем праве были традиционно основаны на начале вины 19. Однако с таким однозначным утверждением согласиться невозможно. По крайней мере, оно обязательно нуждается в уточнении, поскольку такая точка зрения отражает лишь одну сторону медали. Ведь в судебной практике английских королевских судов Средних веков практически не обсуждались проблемы вины, не говоря о том, что «negligence», деликт, основанный на небрежности причинителя, как правовой институт развился только к первой половине XIX в.
Основные факторы, влияющие на характер ответственности: реинтерпретация понятия вины; повышение степени предосторожности; перенос бремени доказывания
Притом что промежуток времени между созданием ФГК и Германского гражданского уложения (далее - ГГУ) (1896 г.) составляет почти одно столетие, их объединяет то, что как в первом, так и во втором принцип вины лежит в основе института гражданско-правовой ответственности. Однако можно указать по крайней мере на одну важную отличительную черту. Общая норма о деликтной ответственности ГГУ (ст. 823) отличалась от нормы ст. 1382 ФГК тем, что в ней отражались стремления немецких составителей несколько ограничить ответственность путем законодательного закрепления перечня защищаемых прав: «Лицо, которое умышленно или в результате неосторожности противоправно причинит вред жизни или здоровью, посягнет на свободу, собственность или иное право другого лица, обязано возместить потерпевшему причиненный вред». Отсюда вывод, что в статье ГГУ в отличие от статьи ФГК сочетаются оба подхода Гроция, рассмотренных выше, - один из «Inleidinge», другой из «Dejwe belli ас pads». Таким образом, при сохранении принципа вины, отраженного в последней работе, составители ГГУ закрепили защищаемые субъективные права, которые буквально полностью совпадают со списком прав, предложенным
Подробнее об этом в гл. 2 1 (1.2. Альтернативный подход). Гроцием в первой работе60. В результате получилась норма более узкого объема по сравнению с той, которую находим в ФПС61. Такое ограничение ответственности, можно предположить, ярко отражает изменения, происходившие в XIX в.: крушение естественно-правовой доктрины и развитие позитивизма. Поэтому, хотя принцип вины и сохранен в ГГУ, он в отличие от принципа вины, закрепленного в ФГК, более не являлся абсолютным. Вина причинителя уже далеко не всегда приводила к наступлению его ответственности.
Такую картину наблюдаем не только в ГГУ, но и в других кодексах XIX и XX вв., которые были составлены по моделям как ГГУ, так и ФГК (но приспособлены к условиям и потребностям другого времени). Несмотря на это, нет сомнения, что все эти кодексы и другие основные источники гражданского права были основаны, как правило, на принципе вины. Хотя принцип вины, несомненно, и стал терять прежний статус, он в любом случае оставался главным принципом в деликтных обязательствах.
Рассмотрим, был ли принцип вины закреплен в Своде законов Российской империи (далее - Свод законов). Был ли принцип вины закреплен и в этом источнике? Не стоит делать поспешных выводов, поскольку юридическая природа деликтных обязательств в русском гражданском праве была весьма дискуссионной. Этому способствовала, помимо прочего, особенность норм Свода законов о деликтных обязательствах, которые разделялись в зависимости от природы деяний, вследствие которых был причинен вред: были установлены нормы о преступлениях отдельно от норм
Единственная разница заключается в том, что в ГГУ добавилось «иное право другого лица» к перечню прав Гроция. Для сравнения см.: гл. 1 2 (2.2. Школа естественного права).
Отметим, что такая особенность ст. 832 ГГУ впоследствии, оказала немалое влияние на ослабление принципа вины. о действиях, не признаваемых таковыми. Начнем с анализа преступлений.
Ответственность за уголовно наказуемое поведение регулировалась ст. 644-683 т. X ч. 1 Свода законов. Из них наиболее значимыми являются ст. 644 и ст. 647. Прочитав их в совокупности, несложно заметить, что принцип вины здесь был установлен прямо62. В этом плане неясностей не было.
Что касается норм о поведении, которое преступлением не признавалось (ст. 684-689), то о них мнения не совпадали. Такие правоведы, как Г.Ф. Шершеневич, Д.И. Мейер, Д.Г. Тальберг, Э.Э. Пирвиц и многие другие, считали, что в русском гражданском праве вина есть общее основание обязательства вознаграждения за вред 63 . Согласно позиции Г.Ф. Шершеневича, отсутствие в ст. 68464 прямого установления понятия вины не означает отказ законодателя от принципа вины. Он замечает, что «невероятно, чтобы законодатель имел в виду установить более суровую ответственность за непреступные недозволенные действия, чем за преступные».
Другие не придерживались этой позиции, особенно потому, что исключительно логическое толкование соответствующих норм не могло не привести к тому выводу, что в отличие от ст. 644 и ст. 647 здесь не было каких-либо особых оснований утверждать о наличии принципа вины. Одним из сторонников такой позиции был К.П. Победоносцев. Утверждая, что ст. 647 не распространяется па непреступное поведение, он установил, что «действие, хотя и ненамеренное в своих последствиях, хотя и нечаянное, не может быть признано вполне случайным, ибо случай бывает вовсе без воли, а действие, исходя от лица, всегда состоит в связи с волею, и потому, кто, совершив его, нанес, хотя и нечаянно, вред чужому имуществу, нарушил сферу чужого права, тот и без вины должен вознаградить хозяина. Таков логический вывод из редакции 684-689 статей»66. Он был не одинок в своем утверждении. Кроме него отрицали виновное начало К.Н. Анненков, Ф.И. Осецкий и др.
Если учесть растущее влияние этого нового направления юридической мысли в европейских кругах , которое во второй половине XIX в. отклонялось от виновного начала ответственности, то позиция этих юристов не выглядит необычной. Тем не менее представляется более адекватным и убедительным положение, основанное на виновном начале. Несмотря на определенную неясность соответствующих норм в Своде законов, все же трудно не признавать принцип вины основой деликтных обязательств в главном источнике русского гражданского права. Представляется, что отрицание принципа вины в ст. 684 привело бы к недопустимому противоречию. К тому же такое отрицание должно привести к неприемлемому выводу, что составители Свода законов смешивали уголовную и гражданско-правовую ответственность. Неужели предполагалось, что тот, на кого возлагают уголовную ответственность, освобождается от гражданско-правовой69? Иначе как объясняется возложение гражданско-правовой ответственности только на добросовестное лицо, причинившее вред непреступным действием? Одного того факта, что в Своде законов отдельно установлены нормы для преступных и непреступных действий, достаточно, чтобы полностью опровергнуть возможность такого намерения смешивать публичное и частное право. Наоборот, это говорит об осознанном разделении публичного и частного права. Поэтому, исключая такую возможность, приходим к выводу, что составители вероятнее всего, предполагали виновное начало ответственности за вред, независимо от того, каким действием вред был причинен.
Безвиновная ответственность в модельных законопроектах
Примечательно, что за этим историческим законодательством стоял не кто иной, как сам профессор фон Савиньи (von Savigni), который практически не касался вопроса безвиновной ответственности в своих научных работах . Наоборот, он был одним из тех, кто считал, что ответственность, не основанная на вине, не подлежит особой классификации и что вообще право должно быть свободным от каких-либо политических и социальных соображений . Несмотря на такую позицию, именно благодаря ему Закон о железной дороге Пруссии 1838 г. стал первым законодательством о безвиновной ответственности.
Дело в том, что изначально норма проекта закона основывалась на вине, поэтому, если бы он был принят без изменений, ответственность наступала бы только тогда, когда потерпевший мог доказать вину должностного лица железной дороги. Однако когда проект был представлен Совету государства (Staatsrai), фон Савиньи, будучи одним из его членов, предложил в своих комментариях изменить соответствующую норму, поскольку она возлагала на потерпевшего слишком тяжкое бремя доказывания вины. Правда, он ограничивал применение безвиновной ответственности лишь к железной дороге, отказываясь признать ее, например, в отношении вреда, причиненного на заводах или на пароходах, которые были не менее опасны. Профессор фон Савиньи обосновывал уникальность железной дороги тем, что она слишком просторна для принятия каких-либо эффективных превентивных мер86. На основе этого можно предположить, что для него важным критерием при возложении ответственности независимо от вины являлась возможность эффективного предотвращения вреда. Именно поэтому он был против расширения сферы применения безвиновной ответственности применительно к другим видам источников повышенной опасности. Со временем такой ограничительный подход ослабился. Настаивание на функции предотвращения не могло быть оправданным, поскольку определяющей функцией гражданского права является возмещение причиненного вреда. Дальнейшее развитие деликтного права как раз свидетельствует об этом.
Уже через три десятилетия в 1871 г. был принят Имперский закон об обязательствах, который охватывал более широкие сферы применения, в результате чего значительно расширились пределы ответственности, не основанной на вине. Итак, один за другим появились отдельные законы, которые регулировали возмещение причиненного вреда независимо от вины правонарушителя. Тот факт, что все эти нормы были связаны с наличием повышенной опасности, подтверждает, что в качестве начала гражданско-правовой ответственности стал, прежде всего, выступать объективный риск. При этом важно, что эти нормы оставались за пределами ГГУ как во время его принятия, так и в последующий период. Одной из главных причин такого явления послужило отношение германских законодателей к своим судебным органам .
Примечательно, что особо отрицательное отношение к признанию каких-либо других принципов в институте ответственности, кроме виновного начала, было ярко выражено в России. Вплоть до конца прошлого века принцип вины признавался в качестве основного, если не единственного, начала гражданско-правовой ответственности. Нужно отметить, что такое явление весьма парадоксально, поскольку в России уже в начале прошлого века законодатель включил в Гражданский кодекс особую норму о безвиновной ответственности. Если германский законодатель был первым, кто ввел нормы о безвиновной ответственности вообще, то Гражданский кодекс РСФСР, принятый в 1922 г., был первым кодексом в мире, который специально содержал норму, регулирующую вред, причиненный источником повышенной опасности88. Значение этой нормы заключается не только в том, что она была включена в кодекс, но и в том, что, во-первых, она формально не основывалась на принципе вины и, во-вторых, по своему правовому характеру относительно являлась общей нормой.
До этого ни в одном кодексе еще не встречалась норма подобного рода. Во время составления ФГК особо не возникал вопрос включения в кодекс норм безвиновной ответственности, тем более такого характера, а когда готовили ГГУ, пандектисты не были готовы установить такую норму в пределах самого Уложения. Однако это не говорит о том, что лишь время стимулировало юристов разных стран к принятию безвиновной ответственности на уровне кодекса. Ведь с середины XX в. вопрос о возможности включения общей нормы безвиновной ответственности в ГГУ постоянно обсуждался группами специалистов, которые занимались совершенствованием главного источника гражданского права в Германии.
