Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Идея концентрации процесса: истоки, эволюция взглядов
1. Возникновение и развитие идеи концентрации в зарубежной теории гражданского процесса
2. Российская процессуальная наука о концентрации процесса: основные позиции и их развитие
Глава II. Концентрация процесса: основные теоретические положения
1. Понятие концентрации процесса 34
2. Правовая природа идеи концентрации процесса 48
3. Соотношение и взаимодействие принципа кон- 57 центрации с другими принципами и категориями гражданского процессуального права
Глава III. Реализация принципа концентрации в гражданском процессе
1. Общие положения в сфере реализации принципа концентрации
2. Действие принципа концентрации на отдельных стадиях гражданского процесса
3. Роль суда с точки зрения концентрации процесса 115
4. Участие сторон в реализации принципа концентрации процесса
Библиография
- Возникновение и развитие идеи концентрации в зарубежной теории гражданского процесса
- Российская процессуальная наука о концентрации процесса: основные позиции и их развитие
- Правовая природа идеи концентрации процесса
- Общие положения в сфере реализации принципа концентрации
Введение к работе
Актуальность темы исследования
Возникновение и развитие идеи концентрации в зарубежной теории гражданского процесса
История развития процессуальных норм насчитывает уже ни одно столетие и берет свое начало с того момента, когда у человека появилась возможность в случае возникновения конфликтной ситуации прибегать к помощи беспристрастного суда, чье решение обеспечивалось бы силой государственного принуждения. И хотя формирование представлений о механизме отправления правосудия в каждом государстве характеризовалось определенным своеобразием, во многом предопределенным историческими реалиями, культурными традициями и особенностями правосознания населения, основные вопросы, которые возникали перед законодателем и обсуждались в теории, существенно не различались. Формальная или объективная истина подлежит установлению в ходе судебного разбирательства, как должны соотноситься состязательное начало и активная роль суда в процессе доказывания, какие меры позволят добиться ускорения производства по делу без ущерба качеству выносимого решения — вот лишь некоторые из проблем, уже долгое время обсуждаемых учеными разных стран и, несмотря на это, по сей день сохраняющих свою актуальность.
«Гражданский процесс есть явление повсеместное, - отмечал К.И. Малышев. — Его основания коренятся в природе самих прав гражданских, в потребностях каждого общественного быта, в призвании каждого государства. Не один только русский народ постарался утвердить в своей стране правосудие, установить его начала и научную систему. Народы западные издавна работали над этою задачею и успели также разрешить её по мере своих сил, развить законодательство, практику, науку процесса. Спрашивается теперь: как должны мы отнестись к этому новому, сравнительному материалу науки?» . Словно в ответ на этот вопрос Е.А. Нефедьев утверждал: если бы российская наука отказалась от помощи западноевропейской, то она «обрекла бы себя на бесполезное блуждание и надолго задержала бы свое правильное развитие» .
Интерес современных учёных к опыту гражданского судопроизводства других стран вполне объясним с точки зрения не только происходящих в мире интеграционных процессов, но и особенностей исторического развития России. События 1917 года, ознаменовавшие начало нового этапа в истории российской государственности, потребовали пересмотра действовавшего законодательства и привели к кардинальной смене приоритетов в области научных изысканий (отказ от знаний, накопленных в дореволюционный период, чётко обозначенная непримиримая позиция в отношении права капиталистических стран). Многие институты подверглись критике как «буржуазные». По сути, советская процессуальная теория должна была создаваться с чистого листа.
Изменения, произошедшие в политической и общественной жизни в начале 90-ых, оказались не менее радикальными. То, что раньше отрицалось, превратилось в объект пристального наблюдения, хотя бы потому, что зарубежные теория и законодательство создавались с учётом тех общественных отношений, которые в России только начинали развиваться, и, следовательно, «наработки» других стран могли быть использованы в ходе начавшегося ре-формирования правовой системы .
Главная опасность, таящаяся в обращении к чужому опыту, - чрезмерное им увлечение, приводящее к простому перенесению правовых институтов и норм без учета специфики условий, в которых они возникли и функционируют. Не утратило своей актуальности замечание Е.А. Нефедьева о том, что законодателю следует «заимствовать чужое, насколько в этом представляется действительная надобность и насколько оно могло быть применимо у нас» .
«Любое исследование известных западных процессуалистов, - справедливо отмечает И.Р. Медведев, - не даст абсолютно готовые механизмы, зато заставит российских ученых работать над их созданием»". Оно позволит составить представление о работе отдельных зарубежных процессуальных институтов, в результате чего можно будет спрогнозировать возможность их функционирования в условиях российской действительности. Если институт окажется малопригодным, то, по крайней мере, критика его будет обоснована. Если же он подойдет, то появится возможность «обогатить российское гражданское судопроизводство за счет использования зарубежных процессуальных правил и выводов доктрины об их применении» .
Показательно, что М. Сторм4, поддерживая оценку гражданского процессуального права как наиболее «национального», связанного с государством, охарактеризовал его также как отрасль, в которой сравнительные исследования являются лучшим возможным инструментом для усовершенствования внутреннего права5.
Российская процессуальная наука о концентрации процесса: основные позиции и их развитие
Впервые идея концентрации попала в фокус научных интересов отечественных процессуалистов на рубеже XIX и XX веков. Заметим, что недостатки гражданского судопроизводства, которые привели к реформе 1864 года в России, - крайнее развитие письменности, чрезмерная продолжительность судебного разбирательства и, как следствие, его дороговизна - по сути, стали причинами преобразования и австрийского, и германского процесса. Возможно, этим отчасти объясняется интерес отечественных ученых к новой модели отправления правосудия, которая была сконструирована в теории и воплощена на законодательном уровне их зарубежными коллегами. И это уже не говоря о том, что ГПУ Австрии был воспринят как во многом революционный шаг в развитии европейского гражданского процесса1.
Несмотря на это, идея концентрации не стала предметом широкого обсуждения на страницах юридической печати, и в сравнении с немецкой и австрийской доктринами российская правовая наука располагает весьма незначительным материалом, касающимся непосредственно исследуемого явления, который к тому же в основном базируется на зарубежных источниках".
Применительно к дореволюционному периоду можно назвать лишь одну - правда, ставшую уже классической - работу, в которой были проанализированы отдельные аспекты концентрации. Речь идет о «Курсе гражданского процесса» Е.В. Васьковского. Все принципы судопроизводства, отмечал ученый, делятся на фундаментальные, предопределяемые самой сущностью процесса, и конструктивные, непосредственно из сущности процесса не вытекающие, но определяющие его конструкцию3. К последней группе была отнесена, в частности, и концентрация процессуального материала, суть которой сводилась к восприятию судом фактического материала сразу и целиком, что позволяло сформировать ясное и полное представление по делу: «При концентрации процессуального материала в уме судьи сама собой, автоматически вырисовывается живая и цельная картина дела; при исследовании материала по частям суд принужден сшивать белыми нитками не всегда приходящиеся друг к другу клочки смутных воспоминаний, сохранивших в его уме отдельные эпизоды процесса»1.
Упоминание о концентрации процессуального материала «в одном и том же судебном заседании и перед одним и тем же составом суда» как о принципе процесса встречается и у В.А. Рязановского2. Но, к сожалению, шести строчек монографии явно недостаточно, чтобы составить представление о позиции ученого в отношении рассматриваемого явления.
Косвенно вопрос о концентрации затрагивает и К.И. Малышев, когда речь заходит о начале сосредоточения всего дела в одном решении, выражающееся в обязанности суда рассмотреть и разрешить все предъявленные ему требования, так как в противном случае может возникнуть сомнения относи-тельно судьбы тех статей иска, которые остались неразрешенными .
В целом, следует констатировать, что детального анализа в дореволюционных научных трудах идея концентрации не получила.
В советский период понятие «концентрация процессуального материала» встречалось в монографиях, статьях и главах учебников, посвященных основам гражданского процесса капиталистических стран4. При этом авторы обыч но ограничивались указанием на обязанность тяжущихся сразу представить все имеющиеся у них по делу материалы в суд первой инстанции, но оценивали данное требование по-разному. Так, по мнению Д.Д. Аверина, концентрация процессуального материала, направленная на ускорение процесса, свидетельствует о свертывании процессуальных гарантий: в условиях запрета на представление доказательств в суд второй инстанции, сторона, чтобы защитить свои права, вынуждена инициировать новый процесс с соблюдением всех формальностей, уплатой государственной пошлины и т.п.1
А.Д. Кейлин, наоборот, делал акцент на необходимость лишить стороны возможности придерживать доказательства с целью использовать их в суде второй инстанции и, в отличие от Д.Д. Аверина, критиковал гражданский процесс капиталистических стран как раз за то, что на практике требование концентрации судебного материала в значительной мере ослаблено2
Правовая природа идеи концентрации процесса
Изучая идею концентрации, невозможно обойти стороной вопрос о её правовой природе. В западной теории выделяются две основные точки зрения, в рамках которых концентрация позиционируется, соответственно, либо как цель, либо как принцип процесса1. Отечественными учеными данная проблематика практически не затрагивалась. Авторы, исследовавшие зарубежное судопроизводство, не ставили под сомнение включение концентрации в систему процессуальных принципов. На общем фоне исключением выглядит позиция В.К. Путинского, заметившего - правда, применительно к английскому гражданскому процессу - что такие положения, как оценка доказательств, концентрация материалов, устность или непосредственность «точнее считать конкретными институтами или категориями процессуального права... и анализировать применительно к отдельным стадиям, а не ко всему производству в целом»". Стоит ли говорить, что случаи, когда концентрацию называли принци пом российского процесса, с полным правом можно охарактеризовать как единичные1.
Обычно анализ понятия «принцип» начинается с упоминания о том, что в переводе с латинского оно означает «первопричина», «первоисточник», «ос-нова» . Немецкие и австрийские авторы зачастую отталкиваются от трактовки процессуальных принципов как основополагающих решений, на которые ори-ентируется законодатель, регулируя ход процесса . Столь общие положения, безусловно, важны, но в то же время явно недостаточны, если требуется установить, стоит ли признавать принципом конкретную правовую идею.
Отсутствие четкой дефиниции, по мнению Д. Лайпольда, позволяет включать в понятие «процессуальный принцип» весьма разнородные составляющие, единственно для того, чтобы подчеркнуть их особое значение. Сказанное в полной мере верно для концентрации: то, что обычно понимается под данным принципом, на самом деле составляет цель ускорения процесса (Ziel der Prozessbeschleunigung) . Выдвинутый Д. Лайпольдом тезис дает сразу два повода к размышлению: 1. допустимо ли называть концентрацию процессуальной целью? 2. как концентрация соотносится с продолжительностью судебного разбирательства?"
Существует несколько подходов к пониманию целей процесса, в качестве которых, в частности, выступают защита субъективных материальных прав, осуществление объективного права, устранение конфликта и охрана общест-венного порядка . Иногда выделяется цель быстрого и правильного рассмотрения дела4, что, впрочем, в значительной мере можно объяснить отсутствием в теории единого подхода к разграничению целей и задач гражданского судопроизводства . А ведь значимость устранения противоречий в данной области сложно переоценить.
Цель процесса всегда представляет собой некий итог, к которому он стремится, его «конечный пункт назначения». Своевременно вынесенное и правильное с материальной и процессуальной точки зрения решение важно не само по себе, а как акт, устраняющий неопределенность спорного правоотношения. В связи с этим следует признать удачной формулировку ст. 2 ГПК РФ, закрепившей в качестве основной задачи гражданского судопроизводства правильное и своевременное рассмотрение и разрешение гражданских дел в целях защиты нарушенных прав, свобод и законных интересов.
Анализ зарубежной литературы показывает, что применительно к концентрации термин «цель» используется довольно часто. Однако вне контекста это еще ни о чем не говорит. Несложно заметить существенную разницу между словосочетаниями «цель концентрации процесса» и «концентрация как цель процесса». Первое вполне оправдано, когда речь идет о реализации некоторых правовых норм или намерениях законодателя по улучшению порядка отправления правосудия. Второе ошибочно: не вызывает сомнений, что идея концентрации носит ярко выраженный прикладной характер и лишь способствует решению поставленных законодателем задач (в частности, вынесению своевременного и правильного решения), а также достижению цели процесса1.
Является ли в таком случае концентрация принципом процесса? Выше уже отмечалась важность выделения четких критериев, используя которые, можно проверить правовую идею на предмет ее включения в систему процессуальных принципов. Чаще всего в качестве таковых называются1: - основополагающий характер; - действие на всех стадиях процесса; - нормативное закрепление2.
Правовые принципы существуют не автономно, а как элементы строгой, чётко взаимодействующей системы, и это - в совокупности с известным консерватизмом процессуальной науки, как, собственно, и самого процессуального права, - в полной мере объясняет, почему любые предложения изменить представление о фундаментальных основах процесса встречаются весьма настороженно.
Общие положения в сфере реализации принципа концентрации
Любая теоретическая конструкция, какой интересной и внутренне непротиворечивой ни казалась бы она на первый взгляд, должна быть жизнеспособна или, другими словами, обладать свойством практической применимости. Именно практика позволяет оценить значимость идеи и выявить те её недостатки, которые оставались незаметны до «столкновения» с правовой действительностью. Принцип концентрации не является исключением. В то же время следует понимать, что его реализация в деятельности российских судов не потерпит спешки и потребует большой осторожности, т.к. недостаточная теоретическая разработка вопроса может привести к неправильному пониманию самой сути концентрации процесса, что, в свою очередь, станет причиной вынесения неправосудных решений.
Значение надлежащей реализации принципа концентрации выражается в следующем: во-первых, сосредоточение процессуального материала и процессуальных действий при производстве в суде первой инстанции позволяет своевременно вынести правильное решение; во-вторых, облегчается проверка решения судом вышестоящей инстанции; в-третыа, лица, участвующие в деле, получают возможность наиболее полно реализовать предоставленные им законом права, в частности, право знакомиться с материалами дела, делать из них выписки и снимать копии (ч. 1 ст. 35 ГПК РФ); в-четвертых, тщательно подготовленное и своевременно проведенное разбирательство, завершающееся вынесением правосудного решения, безусловно, способствует повышению авторитета судебной власти и росту доверия к ней со стороны населения; в-пятых, невозможно обеспечить эффективное и рациональное судопроизводство, не сделав его концентрированным.
В процессуальной доктрине неоднократно предпринимались попытки разработать критерии, которые позволяли бы оценивать, насколько процедура рассмотрения дела и вынесенное судебное решение отвечают требованиям справедливого судебного разбирательства и обеспечения доступа к правосудию. В Финляндии, например, предложено 40 критериев качества судебного разбирательства , причём некоторые из них имеют самое непосредственное отношение к реализации принципа концентрации: целесообразность организации разбирательства, обязанность суда вести процесс эффективно и активно, необходимость взаимодействия суда и сторон, соблюдение сроков, которые были установлены или согласованы".
На практике добиться необходимого сосредоточения процессуального материала и своевременного совершения всех процессуальных действий - непростая задача, особенно в условиях постоянного усложнения общественных отношений и материальных отраслей права. Обстоятельства, препятствующие концентрации, в наиболее общем виде можно разбить на три группы. Обстоятельства первой группы связаны с недостатками законодательного регулирования.
Доказывать важность четкой законодательной регламентации, особенно для такой строго формализованной области как гражданское судопроизводство, нет необходимости. Что касается формирования концентрированного процесса, то оно во многом зависит от того, как законодатель сформулирует цели и задачи гражданского судопроизводства, определит оптимальную модель взаимоотношений между судом и сторонами и ответственность за ненадлежащее исполнение участниками процесса своих обязанностей, какую конструкцию института проверки судебных актов посчитает наиболее целесообразной. Одним из главных факторов в данном случае становится подробная теоретическая разработка исследуемой идеи и учет полученных результатов в ходе правотворческой деятельности: в противном случае ожидаемый эффект не будет достигнут из-за отсутствия внутренней логики и единства процессуальных норм, в чём, собственно, и заключается на сегодняшний день один из основных недостатков правового регулирования в исследуемой сфере.
Негативное воздействие на концентрацию оказывает и «процедурная перегруженность» судопроизводства: необходимость соблюдения слишком большого числа формальностей, во-первых, значительно утяжеляет процесс и увеличивает его продолжительность, а, во-вторых, создает условия для исключения из процесса материалов, имеющих значение для разрешения дела, но не отвечающих предъявляемым требованиям. История свидетельствует о стремлении законодателя отказаться от громоздких процедур, сделать процесс более доступным и простым. Весьма показательно в этом отношении развитие римского процесса. Как известно, одной из отличительных черт легисакцион-ного процесса был его чрезмерный формализм, о чём наглядно свидетельствует часто упоминаемый в трудах по римскому праву пример, в свое время использованный Гаем: «Иски, которые были в употреблении у древних, назывались legis actiones, потому ли, что были установлены законами, так как в то время не были еще в употреблении преторские эдикты, которые ввели новые иски, или потому, что в исковых формулах воспроизводились слова и выражения закона и поэтому считались неизменными, подобно тому как и самые законы. Вот почему если кто-то отыскивал вознаграждение за поврежденные виноградные лозы, называя их лозами, то отвечали, что он проиграл иск, так как должен был назвать лозы деревьями на том основании, что Закон XII таблиц, согласно которому давался иск по поводу срезанных лоз, говорит вообще о подрезанных деревьях» . Неудивительно, что на смену легисакционному процессу пришел менее строгий процесс формальный, в свою очередь также упраздненный в последующем по причине чрезмерной запутанности и педантич-ности формул .
В настоящее время упрощение занимает заметное место среди требований, предъявляемых к развитию процессуального законодательства и нашедших отражение в документах Совета Европы. Так, Рекомендация Комитета министров Совета Европы от 14.02.1981 N R (81) 7 "Комитет министров - го-сударствам-членам относительно путей облегчения доступа к правосудию" предусматривает необходимость принятия мер, направленных на то, чтобы все процессуальные действия носили простой характер, используемый язык был понятен публике, а судебные решения понятны сторонам. Вместе с тем Комитет министров подчеркивает, что «гражданское судопроизводство необходимо упростить (выделено мной - A.M.) и сделать более гибким и оперативным, одновременно сохранив гарантии, предоставляемые участникам процесса традиционными процессуальными нормами (выделено мной — A.M.), и сохра- нив высокий качественный уровень правосудия»4.
