Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. История вопроса и теоретические основы исследования 8-43
1. Протяжная песня — культурное наследие монголов 8-29
2. Слово - номинативный знак. Прямая и косвенная номинация 29-43
ГЛАВА 2. Прямая лексическая номинация в поэзии торжественно-эпической протяжной песни 44-102
1. Словарный состав: общая характеристика 44-64
2. Исконные слова 65-81
3. Заимствования 81-91
4. Имена собственные 91-102
ГЛАВА 3. Косвенная номинация в поэзии монгольской протяжной песни 103-128
1. Человек — центральный объект протяжных песен 103-126
2. Сравнение в поэзии торжественно-эпических протяжных песен 126-134
Заключение 135-139
Библиография
- Протяжная песня — культурное наследие монголов
- Слово - номинативный знак. Прямая и косвенная номинация
- Исконные слова
- Сравнение в поэзии торжественно-эпических протяжных песен
Введение к работе
Актуальность исследования. Анализ жилищного фонда
современной России показывает, что в его составе дома первых массовых серий постройки 50-60-х годов прошлого века составляют около 20%, в них проживает 17% населения страны.
Исходя из нормативных сроков эксплуатации и необходимости обеспечения сохранности этих домов, реконструктивные работы на них должны были производиться в 80-х годах. Однако этого не произошло, в результате чего физический и моральный износ домов этих серий с каждым годом катастрофически растет и их состояние ухудшается. Естественно, это ведет к постоянному росту ветхого и аварийного жилья в составе жилищного фонда.
Следовательно, необходимы меры, направленные на сохранение и восстановление жилья. Ранее, в условиях преобладания государственной собственности эта проблема решалась через реализацию государственных планов разных уровней. Теперь же, в связи с развитием различных форм собственности сохранение и восстановление жилищного фонда рассматривается в системе воспроизводства как процесс, отражающий сущность новых отношений собственности в жилищной сфере.
Существующая сегодня возможность комплексного развития городской территории (реконструкции существующих и строительства новых жилых домов) повышает заинтересованность инвесторов вкладывать средства в реконструкцию в связи с более быстрой окупаемостью капитальных вложений за счет реализации по рыночным ценам дополнительных жилых и нежилых площадей. Это характерно для переходного периода развития экономики, когда земля принадлежит городу и не раздроблена по мелким правообладателям.
Однако два параллельных потока инвестиций в новое жилищное строительство и реконструкцию существующего жилья вряд ли могут быть
обеспечены в необходимых объемах при существующих подходах к
решению жилищной проблемы. Следовательно, жилищный фонд
«пятиэтажек» может стать для города дополнительным ресурсом в условиях ограниченности средств осуществления программы жилищного строительства.
Важной составляющей, которая способствовала бы решению проблемы реконструкции жилищного фонда, так же является создание системы экономических стимулов преобразования существующей застройки. Прежде всего это привлечение внебюджетных фондов, средств инвесторов путем предоставления налоговых льгот, возможности приобретения в собственность на определенных условиях части реконструируемого жилья, использование государственных гарантий для привлечения инвестиций негосударственного сектора и т.д.
Значительный интерес для настоящей работы представляют исследования отечественных и зарубежных ученых по проблемам воспроизводства: А.А Аракеляна, Б.С. Бушуева, В.В. Бузырёва, С.Н. Булгакова, Б.А. Волкова, П.Г. Грабового, Л.М. Кантора, М.И. Каменецкого, Н.Ф. Костецкого, Е.А. Кудашова, А.Ф. Пацкалева, Е.П. Панкратова, И.А. Рахмана, Р.Ф. Самусевой, В.М. Серова, Р.А. Сетдикова, Е.Б.Смирнова, В.П. Стороженко, Мо Грэя, Д. Форестера и другие.
Но, несмотря на широкий диапазон теоретико-прикладных исследований, проблемы научно- обоснованного подхода к организации, планированию и финансированию воспроизводства жилищного фонда далеко еще до конца не исследованы. Так, не в полной мере учитываются разнонаправленность интересов всех заинтересованных сторон в этом процессе. Не разработан механизм финансирования ремонтно-реконструктивных мероприятий по воспроизводству жилищного фонда в условиях ограниченных финансовых ресурсов. За рамками научных интересов остается вопрос амортизации основных фондов жилищной сферы города.
Планирование реконструкции городских зданий, сооружений и коммуникаций в большинстве городов страны практически сводится к определению перечня аварийно-восстановительных работ, либо ведётся формально, без увязки с имеющимися ресурсами.
Таким образом, из сказанного выше вытекает необходимость как в теоретическом, так и в практическом плане расширения существующих методических представлений о формировании комплексной системы организации и планирования реконструкции жилищного фонда, что обусловило выбор темы исследования, ее цель и задачи.
Целью диссертационной работы является разработка организационно-
экономического механизма, позволяющего активизировать
инвестиционный процесс в жилищной сфере, выработать эффективные
модели привлечения инвестиционных источников и управления
жилищным фондом.
В рамках сформулированной цели в диссертационном исследовании поставлены и последовательно решены следующие задачи:
проведен анализ состояния и структуры жилищного фонда;
изучен зарубежный опыт реконструкции жилищного фонда с целью его использования в условиях России;
исследовано ресурсное обеспечение жилищной сферы;
проведены анализ и оценка современной системы управления жилищным фондом;
изучен процесс амортизации и возможность использования ее в качестве потенциального источника финансирования жилищного фонда;
разработана модель привлечения инвестиционных ресурсов в сферу воспроизводства жилищного фонда.
Предметом исследования является процесс воспроизводства жилищного фонда и факторы в условиях формирования экономических отношений рыночного типа и проводимой жилищной реформы.
Объектом исследования является российский жилищный фонд во всем многообразии форм собственности.
Теоретической и методологической основой исследования
послужили диалектический метод познания, основополагающие теории и
концепции развития производства в условиях рынка, труды ведущих
отечественных и зарубежных учёных по рассматриваемой проблеме,
разработки учебных и научно-исследовательских институтов,
законодательные и нормативные акты Российской Федерации в области
жилищно-коммунальной сферы. В работе использованы методы
статистического анализа, системного подхода и экономико-
математического моделирования.
' Научная новизна диссертационной работы состоит в комплексном обосновании научных положений и методических подходов к реконструкции жилищного фонда на основе разработки соответствующей программы и создания организационно-экономического механизма для их осуществления.
Наиболее важные научные результаты, полученные лично автором, состоят в следующем:
на основе обобщения статистических материалов выявлено, что современное состояние подавляющей части жилищного фонда близко к критическому и доказано, что при существующем объеме инвестиций в жилищную сферу не может быть обеспечено даже простое воспроизводство жилищного фонда;
выявлены проблемы управления жилищным фондом в регионе и предложены пути их решения. Для этого разработана схема взаимодействия участников реконструкции в системе управления жилищным фондом; - доказана необходимость начисления амортизации на объекты жилищной сферы и использования ее для воспроизводства жилищного фонда и инфраструктуры, предложена модель формирования амортизационного
фонда с учетом различий в отношениях собственности и особенностей структуры жилищного фонда;
предложен механизм привлечения инвестиционных ресурсов в сферу воспроизводства жилищного фонда;
разработаны и обоснованы методические положения по совершенствованию системы оплаты жилищно-коммунальных услуг за счет высокодоходных групп населения.
Достоверность полученных научных результатов основывается на применении репрезентативной статистической и бухгалтерской отчетности предприятий жилищно-коммунального хозяйства за период 1999-2004гг., использования статистических и аналитических материалов Госкомстата России, материалов Минэкономразвития РФ, научных публикаций, и подтверждается апробацией результатов исследования в отрасли жилищно-коммунального хозяйства и экспертными оценками.
Практическая значимость результатов исследования состоит в том, что применение разработанных теоретических и методических положений способствует построению эффективной комплексной системы организации и планирования реконструкции жилищного фонда.
Апробация и внедрение результатов исследования состоит в следующем: основные теоретические и практические выводы исследования доведены до возможности реализации в практике и выполнения научных исследований, для оценки системы управления жилищным фондом и выработки стратегии по привлечению инвестиций в реконструкцию жилищного фонда. Отдельные теоретические и практические результаты исследования использованы при разработке по заказу б. Госстроя России «Стратегии развития строительного комплекса России на перспективу до 2010 года», а так же при разработке поправок к программе «Жилище». (2003г.)
Основные положения диссертации докладывались и были одобрены на Третьей международной научно-практической конференции «Развитие
современных городов и реформа жилищно-коммунального хозяйства,
проходившей в Москве в 2005г. Отдельные разделы исследования включены
в лекционные курсы Московского государственного строительного
университета по дисциплинам «Управление проектами», «Оценка
собственности и контроллинг». На защиту выносится:
модель формирования амортизационного фонда жилищной сферы;
методы привлечения внебюджетных инвестиций;
методические положения по совершенствованию системы оплаты жилищно-коммунальных услуг за счет высокодоходных групп населения.
Структура и объем работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, основных выводов и предложений, списка использованной и приложении. Объем диссертации составляет 166 страниц и содержит 5 таблиц, 13 рисунков, 115 наименований литературных источников.
Публикации По теме диссертации опубликованы 4 печатные работы. Общий объем публикаций 2,38 п.л. ( в том числе 1,49 п.л. написанные лично автором).
Протяжная песня — культурное наследие монголов
Самые древние источники, данные и факты о протяжной монгольской народной песне относятся ко времени государства Хунну (гуннов) [Сухбаатар 1988., 68]. Имеющиеся сведения о такого рода искусстве показывают, что древние предки монголов — гунны - устраивали пиры с песнями и музыкой, играли на музыкальных инструментах. [Монгол ёс... 1992, 72]. В исторических хрониках сохранились свидетельства того, что гунны пели свои песни протяжно и зазывно, мелодично и лирично, имитируя своими песнями волчий вой, подражая волку, поскольку считали, что их прародителем является волк.
Изучение и исследование протяжных песен, естественно, началось значительно позже. Вначале это преимущественно были воспоминания и заметки, составление сборников отдельных протяжных песен. В частности, в заметках, сохранившихся с XIX века под названием «Драгоценные четки Галдана» [Галдан туслагчийн...1960, 108-109], отмечается, что песня "Тумний эх" («Первый из тысячи скакунов»), которая и ныне поется как главная песня современного национального праздника Наадам, была первоначально посвящена скакуну, победившему на празднике «Даншиг наадам», организованном во славу и посвященном долголетию Ундур Гэгээна (первого Богдхана) Дзанабазар в 1696 году.
Свидетельства бытования протяжных песен во времена государства Хунну сохранились и в древних китайских источниках. Эти сведения стали доступны благодаря трудам русского монголоведа XIX века Н.Я. Бичурина. [Бичурин 1950, 218]. В частности, они дают нам основание утверждать, что протяжная песня ко времени образования государства Хунну давно уже существовала, в период господства гуннов получила свое дальнейшее развитие, достигла своего совершенства. Это означает, что протяжная песня возникла значительно раньше этого периода, возможно, еще в эпоху первобытнообщинного строя. Естественно, сегодня мы не можем однозначно подтвердить это историческими фактами и сведениями.
Появление более точных сведений о наличии монгольской протяжной песни относится к 70-ым годам XIX века. Это - данные о песне "Старик и птица", содержащиеся в маленькой заметке исследователя П. Ровинского. В частности, он отмечает: «Мелодия данной песни необычайно специфична, самобытна, оригинальна и особо приятна для слуха. Она начинается медленно с нижнего баритона и, поднимаясь целым тактом от высокого тона к более высокому и вдруг неожиданно, не переходя через никакие трансформативные гласные возвращается, замедляясь к начальному низкому тону. Певец, без каких-либо перерывов, через легкий трансформативный гласный, постепенно поднимая тон, достигает наивысшего тона, и протягивает этот высший тон долго, замедляя пение и, ослабляя тон, переходит незаметно к более умеренному темпу» [Ровинский 1874, 298]. Эти замечания, детальное описание и четкость констатации своеобразия песни не уступают, можно сказать, даже ее записи на магнитофон и прослушиванию.
Человеком, внёсшим весомый вклад в дело исследования монгольской протяжной песни и проложившим дорогу для последующих исследователей, несомненно, является ученый-монголовед A.M. Позднеев. Он опубликовал около 60 песен монгольских народностей: халхасцев, бурят, олётов, при этом зафиксировав их как на классическом монгольском письме, так и на так называемом ясном письме (тодо бичиг), являющемся ранним классическим монгольским письмом. Особо он отмечает, что эти песни тесно связаны с буддийской религией [Позднеев 1880, 21-22].
Русский ученый А.Д. Руднев классифицировал монгольскую песню на светские (черные) и духовные (желтые), и разделил светские песни на 6 видов, а религиозные на 2, и записал 121 песню, сопроводив их нотами, в том числе широко известные песни «Торой банди» (имя собственное) и «Будлан уул» («Гора туманная»). Эти нотные записи имеют большое значение для сохранения традиционной мелодии этих песен [Руднев 1909, 8]. В отличие от исследований A.M. Позднеева, который сделал акцент на содержательную сторону монгольских протяжных песен, А.Д. Руднев сделал в своем исследовании акцент на тональность и мелодику вообще монгольской песни, в особенности, протяжной.
Записи и публикации Б.Я. Владимирцова содержат транскрипции 118 протяжных и коротких песен, таких как «Эхийн ач» («Материнское добро»), «Тоорой банди» (имя собственное), «Баатар бэйлийн унага» («Скакун из Баатар бэйл»), «Арван тавны cap» («Полная луна»), «Сандуутай мод» («Сандаловое дерево»), «Нарийн говийн зээрд», («Гнедой из Нарийн говь»), «Харгай дунгэр алим» («Яблоко из Харгай дунгэр»), «Зээргэнтийн шил» («На скате Зээргэнта»), «Жаргалтай дэлгэр» («Счастливые летние месяцы»), «Арван хоёр жил» («Двенадцать лет»). Эти записи служат ценным источником для изучения поэтического слова монгольской протяжной и короткой песен, а также особенностей фонетики монгольского языка, его диалектов [Владимирцов 1936, 57].
Таким образом, монгольские протяжные песни нашли отражение в научной литературе и, можно сказать, что наряду с простым сбором песен, их публикацией, имеется достаточно работ, в которых внимание акцентируется на их содержательной стороне, поэтике, художественных особенностях, мелодике, осуществлена классификация, типологизация песен. Однако следует отметить, что почти отсутствуют исследования этого художественного феномена с точки зрения языковых аспектов, в частности, лексикологии (семантики) и стилистики.
Слово - номинативный знак. Прямая и косвенная номинация
Словарный состав любого языка формируется в процессе многовекового развития общества, он является исторически сформировавшейся совокупностью способов познания и оценочных способностей носителей данного языка, их укорененных навыков и привычек восприятия, понимания ими вещей, явлений природы и общества. В нем отражено мировоззрение данного народа, а также способы познания окружающего мира. Лексический состав языка - основа национального мышления и свидетельство того, как это мировоззрение формировалось.
Взаимосвязь языка и мышления была теоретически обоснована американским антропологом Ф. Боасом. В дальнейшем подход, разработанный им, получил свое развитие в трудах Э. Сепира и Б. Уорфа. В основе их гипотезы лингвистического детерминизма/относительности лежит убеждение, что люди видят мир сквозь призму своего языка, по-разному. «Мы расчленяем мир, организуем его в понятия и распределяем значения так, а не иначе, в основном потому, что мы — участники соглашения, предписывающего подобную систематизацию. Это соглашение имеет силу для определенного речевого коллектива и закреплено в системе моделей нашего языка» [Сепир 1993, 175].
То есть слово - одно из основных средств создания языковой картины мира, а мировоззрение находится в подчинении созданной словом картины мира. Другими словами, ментальность и мировоззрение зависят от характера (бихейвиористического) носителей данного языка или: язык навязывает мировоззрение и методологию познания мира. Данное утверждение имеет большое значение для определения сущности и специфики национального мышления и дает возможность говорить, что детерминация (взаимозависимость) языка и мировоззрения обусловливается взаимным влиянием языковой коммуникации и культуры. Согласно данной гипотезе вопрос о взаимозависимости языка и мировоззрения основывается на том, что состояние национального мышления, его своеобразие, определяется главным образом, фактически, существующим языковым аппаратом, и преимущественно словом.
При исследовании проблемы детерминации языка и культуры очень важен выбор подхода для изучения того или иного лингвокультурологического явления. В данной работе поставленные цели и задачи будут рассматриваться с позиций человекоцентрической (антропологической) лингвистики. Именно такой подход, по нашему мнению, более эффективен в случае сравнительного изучения различных языков и культур.
Обычно исследователи, развивающие данное направление, исходят из теории В. фон Гумбольдта [Гумбольдт 1984], утверждающего, что «язык есть выражение духа народа», он обеспечивает категоризацию мыслительной деятельности, а последняя, в свою очередь, категоризацию мира, который воспринимает и в котором действует индивид. Языковой строй, система категорий, языковая форма в значительной мере определяют менталитет народа, говорящего на том или ином языке.
Последователь его взглядов и теории И.Л. Вайсгербер выдвинул свою системную теорию под названием «промежуточный мир». Согласно его взглядам и теоретическим построениям, данный промежуточный мир существует между субъектом и реальностью сознания, а язык играет роль средства для овладения миром через разум. Системное знание о мире может формироваться только с помощью средств родного языка, и это зависит от внутренней формы родного языка, которая устанавливает и определяет методологию овладения «промежуточным миром» через разум. Так же, как и Гумбольдт, Вайсгербер объявляет язык мысленным «промежуточным миром» (Zwischenwelt), который есть результат взаимодействия мира вещей и мира сознания.
По Вайсгерберу, язык является тем, что охватывает все явления, связывая их в единое целое. Никакая общность жизни не чужда языку. Язык сам создает окружающий мир. Язык есть образ, картина мира, мировоззрение народа (Weitbild). Различие языков есть различие самих взглядов на мир, и, естественно, для людей различных национальностей мир выглядит различно. Слова не предполагают отдельные предметы как таковые, а упорядочивают многообразие предметов под определенным углом зрения. Все зависит от мировоззрения, от точки зрения на мир. Наиболее удачное определение языка, пишет Вейсгербер, гласит, что язык - это процесс вербализации мира, осуществляемый языковым коллективом. Язык классифицирует и упорядочивает материал, добытый в результате воздействия внешнего мира на наши органы чувств, которые дают лишь искаженное, неадекватное представление о мире. Языковые приемы образуют языковой образ мира, понятийную сторону языка [Гухман 1961, 133].
Другими словами, язык должен изучаться во взаимосвязи с мировоззрением его носителей, способов познания, постижения и понимания ими мира. Человеческое познание обладает двумя основными методами: ощущение и осознание. С точки зрения первичности и вторичности зрительные, слуховые, осязательные, обонятельные и вкусовые ощущения являются первичными, а абстрактное мышление, осознание, на основании которых делаются умозаключения и выводы, позволяющие приобретать целостное знание - вторичными.
Исконные слова
Исконные слова монгольского языка преобладают в лексическом составе 65 торжественно-эпических протяжных песен. Это преимущественно та же группа слов, которая активно функционирует и сегодня в современном монгольском языке.
Лексический состав поэзии протяженной песни можно классифицировать по значению и стилистическим функциям того или иного слова.
Язык является системой сигналов о предмете в целом, поэтому он тесно связан с бесчисленным множеством предметов и явлений природы, общества и человеческой психики, и служит отражением смысла и значений, созданных психикой человека. Создание предметов и явлений, относящихся к первичной системе сигналов, происходит согласно закономерностям природы, через взаимосвязь в природе, тогда как различные единицы языкового сигнала, относящиеся к вторичной системе, состоят из морфем, слов, и словосочетаний, а предложение состоит из системы взаимозависимых единиц, т.е. из морфемы, морфема из фонем, при этом слово - из морфем, словосочетание - из слов, а само предложение - из словосочетаний. [Лувсанвандан 1978, 55]. Другими словами, это - сущность системы поверхностной и глубинной структуры языка.
Глубинная структура языка представляет собой отражение реального предмета и явления в психике человека или первичную систему. А поверхностная структура языка является вторичной системой сигналов, выражаемых языком и звуком. Глубинная и поверхностная структура единицы языка существует не только в слове, но и в словосочетании, являющемся соединением слов. Другими словами, «в связи слов внутри предложения, бесспорно, проявляются два аспекта: содержание и форма» [Пурэв-Очир 1988, 16].
Первичная сигнальная система, относящаяся к глубинной структуре языка, требует восприятия предметов и явлений без каких-либо условностей, тогда как вторичная система, относящаяся к поверхностной структуре сознания, наоборот, требует условности. Общеизвестно, что единицы языка имеют две стороны. Внешняя сторона единицы языка или форма - это упорядоченная система фонем, а внутренняя сторона единицы языка, т.е. содержание — есть значение. «Эти две стороны тесно связаны между собой. Две стороны языкового знака или сторона обозначаемого и сторона обозначающего находятся в постоянном единстве». [Нямсурэн 1974, 33]. «Язык можно сравнить с чистой бумагой. Смысл и содержание является её лицевой стороной, а звук - фоновой (тыльной). Подобно тому, что нельзя разделить лицевую и тыльную стороны бумаги, нельзя разделить звук от смысла и содержания, содержание - от звука» [Соссюр 1977, 145].
Глубинная структура языка является системой смысла и значения, которая важна для лексикологии в целом и, в частности, для классификации исконных слов. Основной единицей взаимосвязанной языковой системы служит слово. Слово - это комплекс звуков, содержащих смысл, используемый самостоятельно и в речевой деятельности. Внешней стороной является звуковая оболочка, внутренней - ее смысл и значение. Если определить самым общим образом слово, широкоиспользуемое в речевой деятельности, то оно - сравнительно самостоятельный комплекс звуков и изображения, и несовершенный сигнал с установленным значением письменности.
С точки зрения семантики можно выделить: самостоятельное слово, зависимое слово и междометие. В свою очередь, самостоятельное слово делится на имя нарицательное, обозначающее вещи и предметы, цвет и качество, количество, действие, время и пространство и др., местоимения со значением их дифференциации: вопроса и уточнения, и собственное имя, обозначающее специально один конкретный предмет. Исходя из вышесказанного, можно утверждать, что исконные слова, составляющие основной пласт лексического состава поэзии протяжной песни могут классифицироваться на:
Номинативный сигнал: хун (человек), мал (скот), адуу (табун), унага (жеребенок), даага (двухгодовалый жеребенок), гол (река), мерен (река), уул (гора), даваа (перевал), харуул (дозор), шил (долина), ел (холм, возвышенность), уурга (укрюк), жарга- (наслаждаться), найрла- (пировать), учир (причина), суу- (сидеть), туул- (переходить), енж- (дневать), дав-(преодолевать), золго- (встречаться) и т.д.
Указательный сигнал: энэ (это, этот, эта), тэр (тот, та, то), тийм (такой), тэнд (там), ингэ, тэг (повелительное слово - сделай то-то).
Вопросительный сигнал: аль (который, которая, которое, которые), ямар (какой, какая, какое, какие), хэн (кто), юу (что), хэд (сколько), хаана (где).
Номинативный сигнал является самым активным и самым многочисленным, имеющим важное значение для коммуникации. Эта общая закономерность сохранилась и в лексическом составе поэзии протяжной песни. Звательное или ядерное значение номинативного сигнала непосредственно обращается к вещам, явлениям и действиям реальности и отражает общественное понимание и понятие о них. Поэтому ядерное значение - это звательное (номинативное) значение, выражаемое отношением трех составляющих: предмета, понятия и знака. С другой стороны, значение языковой единицы, не входящее в диахроническую структуру и не имеющее зависимого окружения, называется ядерным. Ядерное значение слова отличается тем, что оно находится в центре других значений и является их базисом (фундаментом).
Сравнение в поэзии торжественно-эпических протяжных песен
Сравнение - это фигура речи, состоящая в уподоблении одного предмета другому, у которого предполагается наличие признака, общего с первым [Бакина, Некрасова 1986, 10].
Поэзия держится целиком на сравнениях, художественных образах, метафорах, ритмах, поэтических воспеваниях [Баянсан 2002, 1]. Эта закономерность находит свое воплощение в поэзии народных протяжных песен в виде прямых и косвенных номинаций, выраженных парными сравнениями и метафорами.
Сравнение по своей сущности уже несет в себе определенный заряд экспрессии и эмоциональности. Наиболее разнообразно и неожиданно способы усиления экспрессивности сравнений проявляются на лексическом уровне. Здесь нужно отметить такие явления, встречающиеся в сравнениях в лирике песен, как употребление эмоционально окрашенных слов, наличие лексики различных функциональных стилей: разговорной, просторечной, возвышенной. Также повышению экспрессивности сравнений способствует наличие архаизмов и имен собственных, сравнения часто заключают в себе то или иное обращение к религиозным образам (Хурээлсэн гучин хоер аймаг нъ, хотол мандлын шинжтэи дээ зээ - Аймаки его окружающие словно Хотол Мандал), значительно расширяющим внутренний контекст сравнения.
В монгольской лингвистической традиции языковые проблемы сравнения всесторонне рассмотрены в работе X. Гаадана «Метафора и сравнения в Кавьядарше». Рассматривая стилистические приемы, использованные в Кавъядарше, написанной индийским автором VII века Дандином, X. Гаадан отмечает «Если рассматривать Кавьядаршу целиком, то она была не только развитой своеобразной поэтической теорией того времени, но и обобщенной практической поэтикой, следуя которой можно было бы написать любое поэтическое произведение, используя при этом данные в ней готовые украшения, описывающие внешность человека и его внутренний мир» [Гаадан 1986, 100].
В число указанных им «украшений», естественно, входит такое языковое средство как упама (сравнение), которое названо в его исследовании «украшение образом». Исследуя сравнение на примере Кавъядарши автор отмечает, что упама является наиважнейшим из всех тропов, целью которых является художественный показ красоты образа. Отмечается, что важное место при этом занимает вопрос о том, какой должна быть упама и из каких элементов она состоит. Выделяются три основных элемента упамы: 1. сущность объекта упамы, 2. образное слово, 3. связывающая часть упамы.
Слово, обозначающее объект сравнения, хотя и обладает поэтическим значением, как бы вбирает в себя оттенок образного слова. Таким образом, две способности: сравнивать и быть сравниваемым являются элементами, взаимоотношения которых скрыты. Специальная связывающая часть, которая осуществляет контакт этих двух элементов, является третьим элементом сравнения. Сравнение образуется только при соединении объекта и образного слова посредством этой связывающей части. Такими связывающим словами в монгольском языке являются: шиг (shig) - как; мэт (met) - словно, как; адил (adil) - подобно; ооргуй (uurgui) - схожий; чинээ (chinee) - с (размером с гору); магад (magad) - наверняка.
Говоря об особенностях сравнений, следует отметить, что язык располагает большими возможностями выразить идею сравнения. В песенной лирике монголов можно выделить различные грамматические и синтаксические способы построения сравнений. Достаточно разнообразными и наиболее частотными являются сравнительные конструкции, сравнительные обороты, которые присоединяются союзами: Узэсгэлэнт шухэр мэт (Как прекрасный зонт).
Союз мэт указывает на равенство сравниваемых предметов. Сравнения с этим союзом в монгольском языке мыслятся как достоверные и реальные. Также к этой подгруппе относятся сравнения с союзами шиг, лугаа. Союзы адил, юм шиг, тостэй обозначают приблизительное сходство предметов, и поэтому такие сравнения мыслятся в языке как предположительные, условные, а эта условность подчеркивает, усиливает их выразительность. Необходимо отметить, что в лирике монгольской торжественно эпической песни сравнительные обороты отличаются большим разнообразием употребляемых в них союзов, хотя сравнительные обороты с союзными словами шиг, мэт, лугаа, адил наиболее характерны для монгольской лирики в целом и берут начало из народного поэтического творчества.
В народных торжественно-эпических песнях достаточно часто встречаются прямые сравнения без использования сравнительных союзных слов. Такие сравнения чаще встречаются при описании коня. Например: Уулэн бор (Мастью подобно облаку), Элгэн хурэн (мастью словно печень), Наран зул хонгор (солнечно золотой конь) и т.д.
При анализе различных типов сравнений необходимо учитывать, что является предметом сравнения. Это позволит определить, к каким областям жизни наиболее часто обращается автор в своей поэтической и прозаической речи, и какие ассоциации и образы у него при этом возникают.
